Текст книги "Весь мир - чулан"

Автор книги: Аглая Дюрсо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Топ, дорогой друг! Ты иди! Не задерживайся, нельзя медлить с открытием нового мира, а то Канючка начнет плакать! – кричит наверх хитроумный Кладовкин, любовно поглаживая свое сокровище.

– А как же ты, мой дорогой друг, Трезор Кладовкин? – в отчаянии кричит в щель между молотком и паяльником Топ.

– Ничего, я как-нибудь выберусь!

Сам-то он надеется вызвать джинна, пожелать оказаться рядом с Канючкой и выполнить любое ее желание.

Топ вздыхает и отправляется дальше. А Трезор начинает пыжиться и вытаскивать себя и сокровище со дна лунной ловушки. На всякий случай он набивает карманы блестящими обойными гвоздиками – какое-никакое, а сокровище!

Конечно, Трезор не такой смышленый, как Механюк, но когда заходит речь о добыче сокровищ, он становится просто гением. Он ставит вертикально молоток и подпирает его паяльником, потом разматывает моток проволоки, чтобы закинуть ее на молоток, но вдруг решение находится само: потревоженная молотком конструкция инструментов сдвигается, сверху начинают сыпаться отвертки и кусачки, и в конце концов на молоток из верхнего слоя падает странная такая подкова. Кладовкину, конечно, неизвестно, что эта подкова – магнит! А магнит манит к себе все металлическое. В этом необразованному и жадному Трезору Кладовкину приходится убедиться на собственном опыте. Трезор в последний момент только успевает схватить свою драгоценную масляную лампу – и его (с железяками, сокровищами, распиханными по карманам, пуговицами и пряжкой ремня) – блямс! – со всей силы притягивает к магниту! Он отбивается от магнита одной рукой (во второй – лампа, выпустить ее нельзя). Все бесполезно: магнит крепко держит Трезора с лампой на весу! Причем за карманы. Увы, придется Трезору оставить выкуп странной подкове – магниту. Он потихоньку освобождает карманы от гвоздиков, и чудовище хватает их с жадностью, до которой самому Кладовкину далеко. Зато Трезор с лампой теперь на поверхности! Он, пыхтя, залезает на кособокую табуретку, потом – на скользкий каток. И кричит:

– Механю-ук!

Механюк страшно обрадовался! Сейчас ему помогут завоевать сердце Канючки – закатить ей солнце!

Он выглядывает из-за края столешницы и видит Трезора на катке. Ну, спасти его оттуда – проще простого. Механюк разматывает леску и поднимает Трезора с его новым сокровищем.

Они прыгают вокруг лампы, трут ее сначала рукавами, потом кроличьей шапкой Механюка, потом стучат по ней каблуками, а потом орут в отверстие:

– Джинн! Выходи! Поговорить надо!

Не откликается. Видно, обленился совсем, спрятался в уголок, притаился, чтобы не выполнять желания.

Друзья отвинчивают крышку – нет джинна! Зато есть масло. Ведь лампа-то масляная. Друзья пробуют. Это невкусно. Но раз его назначение неизвестно, масло тоже становится бесценным сокровищем, вместе с бесполезной блестящей лампой без джинна.

– Если джинна нет, а лампа есть, то от нее все равно какая-то польза, – чешет макушку Механюк. – Лампа – значит, должна светить! Давай ее Канючке запихаем в шатер вместо солнца?

Трезор Кладовкин с радостью соглашается: теперь Канючку будет греть не солнце Механюка, а его лампа! Значит, Канючка будет радоваться и хлопать в ладоши ему, Трезору Кладовкину.

Друзья приподнимают край абажура и быстренько задвигают лампу внутрь: СЮРПРИЗ!!!

– Ой! – испуганно кричит Канючка. – Что за грязная холодная железяка?! Я боюсь!!!

Друзья ошеломлены таким провалом.

– Эх, лампа же должна гореть! Как я сразу не сообразил?! – осеняет Механюка.

Друзья врываются под абажур и начинают обшаривать лампу: где же выключатель? Нет выключателя!

– Эта лампа должна гореть от огня! – опять осеняет Механюка.

– Но у нас нет огня, – шепчет ему на ухо Трезор Кладовкин – тихо, чтобы не обидеть.

– Огонь добывается трением! – выпаливает образованный Механюк.

– Мы ее сколько терли? Ни джинна, ни огня, – опять печально шепчет на ухо другу Кладовкин.

– Тогда мы добудем его из твоих сокровищ! Тащи очки!

Кладовкин надувается: «Как, опять мое тратить?! Сколько я уже сокровищ израсходовал, а вам все мало! Не дам!»

– Трезор! Механюк! Почему железка никак не превратится в солнце? – возмущается Канючка, потерявшая терпение. Кроме того, ей страшно не нравится, что они шепчутся. Канючке кажется, что они обсуждают, какая она трусиха. От этой мысли ей становится грустно и обидно, губы у нее начинают опасно дрожать, носик – краснеть, глазки – нехорошо блестеть…

– Сейчас, сейчас, дорогая Канючечка! Одну секундочку, Кладовкин все уладит, – говорит смекалистый Механюк и кивает Кладовкину.

Кладовкин моментально исчез и тут же появился. В руках у него были круглые очки в костяной оправе, а в глазах – укоризна. Очки он показал Канючке (она пожала плечами: зачем, мол, эти здоровые кругляшки?), а глаза показал Механюку.

– Вот! Только быстро пользуйся, мне эти кругляшки надо обратно унести. По ним другие сокровища скучать будут.

– Нет. Этого мало, – задумчиво покачал головой Механюк.

– Что?! Да это самое большое сокровище!

– Бумага нужна! – И Механюк выжидательно посмотрел на запасливого Кладовкина.

– Не дам! – отрезал Кладовкин.

– Хочу солнце! – заканючила Канючка.

– Сейчас-сейчас, только не плачь! А то Кладовкин твоих слез не выносит, – опять запел свою песенку Механюк.

Кладовкин убежал с лицом, искаженным страданием, а вернулся с малю-у-усеньким клочком из священной книги, написанной рукой папы, когда тот еще не повзрослел безнадежно.

– Только руками осторожней, я это заберу и на место приклею, – предупредил Трезор Механюка.

Механюк только хмыкнул. Он повертел очки, поймал в них луч и направил этот луч на клочок священной рукописи. Кладовкин затаился и внимательно следил, чтобы Механюк не испортил драгоценную бумажку и драгоценные очки.

Канючка тоже затихла и внимательно наблюдала за очками, бумажкой, Механюком и Кладовкиным. И вдруг на краешке бумажки заплясал маленький огонек. Бумажка уменьшалась на глазах. Кладовкин аж застонал от горя. Зато огонек рос. Канючка аж захлопала в ладоши от восторга. А Механюк победно схватил бумажку с пляшущим огоньком, подскочил к лампе и бросил бумажку в масло. Лампа засияла! Она была оранжевой, как апельсин! И еще она была теплой! Гораздо теплее апельсина Механюка. Кладовкину было чем гордиться, и он гордился изо всех сил!

Тепло от лампы заполнило абажур с Канючкой, Меха– нюком, Кладовкиным и конем-качалкой. Тепла было так много, что оно не умещалось под абажуром и даже поднимало абажур, то там, то сям отрывало его от столешницы.

Снаружи наступал вечер, а внутри было светло и весело. Можно было не разбегаться по своим домам, не прятаться от ночи за закрытыми дверками, а прямо здесь сидеть и ждать, когда Топ Дорожкин откроет для них новый мир, в котором вообще никогда не бывает темно, холодно и страшно!

Стоп! А где же он?! Где бесстрашный открыватель новых горизонтов Топ Дорожкин?..

***

Топ Дорожкин, естественно, в это время открывал новые горизонты. Только уже не бесстрашно. Стемнело, но он двигался и двигался вперед, потому что понимал: до милого дома, до буфета, до столешницы уже так далеко, что быстрее, наверное, добраться до нового мира, открыть его и с чистой совестью вернуться. Что-то в глубине души подсказывало Топу, что в местах, куда он забрался, вряд ли отыщется мир, в котором захочется остаться навсегда.

Действительно: в темноте внизу страшно поблескивали гигантские лопасти лопат, опасно скалили зубы садовые грабли, в которых Топ Дорожкин мог бы заблудиться, как в лесу. Но к счастью, его крепко придерживала зубами за ремень верный друг Прищепка.

Среди опасных ржавых железных гигантов Топ Дорожкин вдруг рассмотрел колодец.

– Это жерло потухшего вулкана, – авторитетно сказал он своему единственному на этот момент другу – Прищепке.

Прищепка ничего не сказала: ведь у нее был занят рот!

– Надо исследовать это жерло! Знаешь, на дне потухших вулканов иногда бывают прекрасные миры, – опять обратился Топ к своему другу с набитым штанами ртом.

О! Если бы у Прищепки не был занят рот, она бы крикнула Топу: «Нет, дорогой хозяин! Только не это! Не лезь в жерло! Оно темное и страшное, Канючке все равно не понравится этот мир!!!»

Прищепка разжала зубы, чтобы крикнуть это… И как же напрасно! Ведь говорить она все равно не умела, а своего верного друга и хозяина выпустила! Топ не ожидал и не успел растопырить руки, поэтому проскользнул в темный колодец,

А несчастная одинокая Прищепка заметалась по краю колодца, жалобно скуля.

Никакого прекрасного мира внутри жерла не было. По-тому что никакое это было не жерло, а папин сапог, который папа купил вместе со спиннингом, чтобы ходить на рыбалку, да так ни разу им и не воспользовался.

Топ Дорожкин летел-летел-летел вниз, и не было видно конца этому колодцу. Вообще ничего не было видно. А потом он свалился на дно. На ощупь он понял, что на дне начинается тоннель – такой же черный.

– Этот тоннель ведет к свету, – прошептал Топ Дорожкин не очень уверенно. – Потому что куда еще вести тоннелям из темноты?

Этот тоннель вел из темноты в темноту и заканчивался комком бумаги, который когда-то давно положили в сапог в магазине. Топ уперся лбом в мятую кучу бумаги, развернулся и кинулся прочь – в колодец. Наверху на фоне позднего вечера маячила Прищепка.

– Мы возвращаемся! – крикнул ей Топ.

Но на этот раз он обманул своего верного друга. Стенки были резиновые и гладкие, Топ только скользил по ним своими крошечными ручками и ножками, но даже не оторвался от дна.

Испуганная и расстроенная Прищепка собралась прыгать на помощь Топу, но он закричал:

– Нет! Тогда мы не выберемся вместе!

Прищепка завыла от горя и безысходности. А Топ крикнул ей:

– Беги скорее к Механюку, беги к Кладовкину – они что-нибудь придумают! Только Канючке – ни слова. А то она заплачет.

Так приказал Топ Прищепке. Она, громыхая и цепляясь зубами, понеслась наверх, а Топ Дорожкин, великий и бесстрашный исследователь новых миров, остался в непроглядной скользкой темноте нового мира, который вовсе не надо было открывать. Никого не было рядом с Топом, никто его не видел. И поэтому он тихо всхлипнул, потом еще раз, а потом зарыдал. Да так, что ему позавидовала бы Канючка.

***

Кукушка уже задремала в часах. А трое друзей: Канючка, Механюк и Кладовкин – задремали под своим светящимся и подпрыгивающим от тепла абажуром. Так уже было поздно, когда в розовый шатер ворвалась Прищепка. Она металась внутри абажура и отбрасывала на его розовые стенки такие тревожные тени, что друзья сразу поняли: дело плохо.

– С Дорожкиным беда! – одновременно воскликнули Кладовкин и Механюк.

– Не видать мне нового открытого мира! – зарыдала в голос Канючка.

– Он сгинул внизу, во мраке! – запричитал Кладовкин.

– Мы его спасем! – решительно заявил Механюк. Он знал, о чем говорит, ведь он уже вытащил из бездны оранжевое солнце и Кладовкина с сокровищем.

Механюк прицепил к поясу крючок с леской, взял на поводок Прищепку и закричал:

– Прищепка, след!

А Кладовкин ничего не взял. Потому что за сегодняшний день он уже и так разбазарил много сокровищ. Он просто побежал за Механюком.

Они бесстрашно спрыгнули со столешницы на колченогую табуретку, табуретка накренилась, и они без проблем скатились в помятый пионерский горн, вылетели из него на стеклянный каток пустующей теперь вазы для фруктов…

Стоп! Механюк резко остановился. Это леска от спиннинга размоталась на всю длину, и крючок вместе с Механюком и Прищепкой закачался над катком. Механюк занервничал.

– Я знаю, что делать! – вскричал Кладовкин (как нам известно, он сильно умнел, когда чувствовал приближение сокровищ).

Кладовкин снял ремень с пряжкой и спрыгнул в ящик с лунными скалами. Пряжка намертво прицепилась к магниту. Кладовкин одной рукой держался за ремень, а второй шарил в темноте ящика: ЕСТЬ! Он выхватил моток проволоки и вскарабкался к Механюку.

Проволоку привязали к крючку и лихо съехали по ней вниз, в темноту и страшный блеск гигантских лопат, закачались над зубами граблей… Эх! Чуть-чуть не хватает!!!

Спасители болтаются в темноте над страшной пропастью колодца, но дотянуться до друга, в глубину, не могут! Только слышат его жалобный голос.

– Потерпи, дорогой друг и бесстрашный исследователь новых горизонтов, мы тебя спасем! – кричат они ему, чтобы ободрить.

Только как спасти Топа Дорожкина?!

– Вспоминай, что было в лунных скалах, – приказывает другу Кладовкину друг Механюк, – я знаю, у тебя на сокровища фотографическая память.

– Там… Там была жадная подкова, но она притягивает только железное… – напрягается Кладовкин. – Там еще была тяжелая длинная загогулина…

– О! Нам длинная загогулина позарез нужна, тащи ее сюда!

– Но она не только длинная. Она еще и тяжелая. Я не донесу, – заныл Кладовкин.

– А ты представь, что это сокровище, – посоветовал Механюк.

Кладовкин облегченно кивнул и опять взобрался по проволоке в ящик с лунными скалами. Он уперся, зажмурился, представил, что тяжелая загогулина – сокровище, выдернул ее из ящика, как спортсмен-тяжелоатлет, и метнул вниз с воплем:

– Лови, Топ, выкарабкивайся по ней!

– Ага! – подхватил Механюк, провожая взглядом пролетающую вниз со свистом железяку. – Выкарабкивайся. А мы тебя здесь подхватим!

Железяка (а это был, между прочим, молоток) ухнула в черный колодец с таким грохотом, что Кладовкин и Механюк вжали головы в плечи.

– А-а-а! – раздалось из колодца. – Кладовкин! Какой же ты идиот! Я же тебе сказал: по скалам не карабкаются! Они скользкие!!! Кроме того, эта скала очень тяжелая. Она запросто могла меня расплющить!

Кладовкин уже совсем хотел было обидеться – его назвали идиотом, а он столько сил потратил, чтобы представить на месте тяжелой мерзкой железяки сокровище. Но его прервал озаренный Механюк:

– Стоп! Тяжелое могло его расплющить, значит, легкое может его вытянуть… Нашел!

– Нашел?! – закричал ободренный Топ из темноты папиного сапога. – Раз нашел – кидай скорее!

Но Топу опять пришлось ждать – в полной темноте и в одиночестве.

А его спасители стремглав кинулись в родные места – к свету, теплу. К абажуру.

Они остановились, и Механюк, указывая на абажур, прошептал:

– Смотри, Кладовкин, он легкий и от тепла подпрыгивает. А нам надо, чтобы он полетел!

– Что, еще бумажку тащить? – с совершенно несвойственной ему готовностью откликнулся Кладовкин. – Будем больше тепла делать?

– Ага, но только лампа сразу все тепло дает. Будем утеплять по-другому.

Он снял с себя кроличью шапку, вскарабкался на абажур и напялил шапку абажуру на макушку – туда, где была специальная дырочка для солнца. Абажур постоял немного в шапке – видимо, согрелся – и стал потихонечку взлетать!

– Видел? – спросил зачарованный Механюк.

– Ага, – ответил зачарованный Кладовкин.

Механюк сорвал с абажура шапку, чтобы они вместе не улетели вверх, покатил абажур к краю и столкнул вниз.

Кладовкин схватил горящую лампу – он никому бы все равно не доверил свое сокровище.

Абажур еще три раза пришлось кидать вниз: с табуретки, с катка и с ящика со скалами. У скал друзья надели на абажур шапку, сели на нижний обруч (Кладовкин, естественно, не выпустил лампу), Механюк взял в руки один конец проволоки, а второй опустил в бездну, где хныкал первооткрыватель.

– Привязывайся быстрее, а то придется тащить тебя вместе с бездной!

– Нет, бездны не надо! Зачем нам бездна? – испуганно запричитал Топ Дорожкин, поспешно обмотался проволокой и стал-ждать.

Абажур тоже чего-то ждал. Может, привыкал к обстановке. А потом потихоньку стал подниматься вместе с друзьями, горящей лампой и спасенным Топом Дорожкиным. Они с высоты заглянули в бездну сапога, посмотрели на зубья граблей, пролетели над скалами, миновали каток, помятый горн, табуретку – теперь все это казалось нестрашным: ведь они летели под таким добрым розовым и теплым абажуром. И он отгораживал их от всех страхов и уносил от них все выше и выше…

ОЙ!!! Куда?! Они уже долетели до родной столешницы! Зачем выше?! Там тоже бездна, тоже страшно и темно!

Механюк схватился за цепочку от своей родной часовой гирьки, чтобы затормозить. Из часов, стоящих на буфете, выскочила кукушка и спросонья сбила хозяйскую шапку с абажура.

– Ку-ку, – буркнула она недовольно и скрылась за своей дверцей в часах.

А друзья от радости завопили. Лишнее тепло вырвалось из абажура, он плавно опустился на столешницу, накрыв всех друзей, включая проспавшую все Канючку.

Канючка проснулась и сказала:

– Ну вот! Наконец-то ты вернулся, Топ, мы тебя заждались! И знаешь что? Выкинь-ка ты этот свой новый мир ну, тот, который ты открыл и принес. Зачем он нам? Посмотри, какой у нас мир прекрасный. – Она обвела взглядом купол только что приземлившегося абажура, зевнула, а потом снова задремала с радостной улыбкой.

Топ Дорожкин послушно кивнул.

А потом трое друзей, Прищепка и конь-качалка еще долго любовались пусть маленьким, но таким своим миром, который согревал все другие, неоткрытые, миры теплым домашним светом абажура.

Глава 3

Великий поход Трезора Кладовкина на Страшилку Ужасную

Утро, которое наступило в чулане, было таким же, как всегда. То есть прекрасным. Уже проснулась чуланная птица – кукушка в часах – и запела свое радостное «ку-ку». Своим ранним «ку-ку» кукушка разбудила Механюка, тот бодро вскочил и спустился на гире на столешницу. Там его поджидал верный друг Кладовкин. Ему тоже приходилось вставать спозаранку – надо было внимательно осмотреть и пересчитать сокровища: все ли пережили ночь? Не убежал ли из гаража-хлебницы строптивый конь? Не исчезли ли священные книги – источник мудрости и благосостояния Кладовкина? Нет, ничего не исчезло.

Удовлетворенный Кладовкин привалился спиной к масляной лампе.

– Эй, Механюк, пора зажигать свет, начинать солнечное утро!

– Давайте Канючку позовем смотреть на рассвет, – предложил Топ Дорожкин, вылезая из своего спального носка.

А его верный друг Прищепка стала радостно вилять хвостиком, посматривая на закрытую стеклянную дверцу, за которой жила в буфете капризная Канючка. Одну Прищепку радовало, что Канючка была такой капризной. Что-бы ее хоть немного отвлечь от хныканья, Прищепка с удовольствием лаяла до пяти, приносила Канючке тапочки и бусины и вообще считала капризы Канючки самой веселой игрой на свете.

– Щелк-щелк! – приветливо пролаяла Прищепка.

– Канючка, знаешь, какой сейчас рассвет будет! – закричал Механюк.

– Будем веселиться! – поддакнул ему Топ Дорожкин.

А Кладовкин просто почесал затылок. Что зря голос тратить, если Канючкина стеклянная дверца не открывается?

– Веселиться? Ну-ну… – донесся из-за закрытой дверцы голосок Канючки. И друзьям даже показалось, что голосок этот немного злорадный.

– А что, нельзя веселиться? У тебя настроение плохое? – забеспокоились друзья.

Только Прищепка опять сказала «щелк-щелк», потому что она считала, что любое настроение можно исправить, если пару-тройку раз принести тапочки и весело сосчитать до пяти.

– А какое, интересно, может быть настроение, если все так плохо? – язвительно спросила Канючка из-за своей стеклянной дверцы.

Друзья огляделись: конь качался, абажур-палатка был нежного цвета утренней зари, а лампа так и хотела засиять теплым светом.

– Может, мы чего-то не заметили? – неуверенно спросили друзья Канючку. – Чего-то такого, что видно только тебе из-за твоей стеклянной дверцы наверху?

– Ну почему, почему только я должна за всех беспокоиться? – возмущенно сказала друзьям стеклянная дверца.

– Может, потому что ты трусли… м-м-м… беспокойная? – поинтересовался Топ Дорожкин. Топ Дорожкин был путешественником и первооткрывателем, поэтому страх ему был неведом.

– Нет! – возмутилась Канючкина тень за стеклом. – Это не я трусливая, а вы. Потому что вы не хотите смотреть правде в глаза.

– Ну, если эта правда может вот так с утра испортить настроение, то, может, действительно ей лучше в глаза не смотреть, а смотреть в какую-то приятную сторону? – задумчиво спросил Механюк.

– Даже если я глаза ладошками закрою, я от этой правды не спрячусь, – сказала Канючка и зарыдала: – Слышите, как все плохо?!

И правда, откуда-то из пыльной темноты под самыми деревянными небесами «всего мира», в котором жили маленькие друзья, разносились шипение и звуки. И звуки эти были совсем-совсем неприятными.

– Ш-ш-ш… а зачем тебе такие зубы, бабушка? – спрашивал хриплый голос наверху. И сам себе отвечал: – Чтобы съесть тебя! Ш-ш-ш…

И это было еще не самое страшное. Иногда голос сообщал, что лиса съела Колобка. Иногда – о том, как Машенька заблудилась и попала в плен к медведям. А иногда он рассказывал про девочку, которая ходила в неудобных стеклянных туфлях, а потом, когда часы пробили полночь, карета, в которой ехала эта девочка, превратилась в тыкву.

Друзья старались не думать о том, как страдала девочка в стеклянной обуви внутри тыквы. Они вообще старались не прислушиваться к зловещим новостям из мрачного, покрытого паутиной поднебесья.

– Мне страшно! – прошептала Канючка.

– Кто бы сомневался, – пробурчал Топ Дорожкин.

– Хочешь, я дам тебе свою шапку? – предложил Механюк. – В ней вообще ничего не слышно.

– Но ведь это не спасет Колобка? И не вырвет петушка из лап лисицы? И не выручит Красную Шапочку?! – причитала Канючка.

Механюк внимательно рассмотрел свою шапку, тяжело вздохнул и отрицательно помотал головой. Друзья печально затихли. И в наступившей тишине голос поведал, что золотое яичко покатилось и разбилось.

Надо сказать, эта новость страшно огорчила не только Канючку, но и Кладовкина, который был неравнодушен к сокровищам, даже когда этим сокровищам ничего не угрожало.

– С этим надо что-то делать! – взволнованно закричал он.

– Успокойся хоть ты, Кладовкин, – одернул его разумный Механюк. – Мы ничего не можем сделать. Потому что у нас ничего не разбилось. Потому что у нас нет никакого золотого яичка!

– Но я переживаю не только за себя! – воскликнул Кладовкин.

Это была чистая правда. Он немало переживал из-за не принадлежащих ему сокровищ. Потому что он хотел, чтобы они ему принадлежали. А для этого все имеющиеся в мире сокровища должны быть в целости и сохранности.

– Какой ты заботливый, Кладовкин, – умилилась Канючка, – ты из-за меня переживаешь! Беги же скорее, уйми эту Страшилку, пусть она замолчит.

Страшилка, притаившаяся в самом поднебесье, судя по хриплому жуткому голосу, выглядела ужасно. А судя по громкости и неутомимости этого голоса, она была огромной. И обычно друзья старались не прислушиваться к ее страшным новостям. Потому что если все время прислушиваться и бояться того, что может случиться, некогда будет радоваться тому, что пока ничего не случилось. Но теперь – из-за пугливости Канючки и жадности Кладовкина – отступать было некуда.

– Может, все-таки возьмешь мою шапку? – неуверенно сказал Канючке Механюк, который очень-очень дорожил своими друзьями и опасался за их судьбу. В отличие от Канючки.

– Нет! Раз обещал – пусть идет и спасет меня! И победит Страшилку Ужасную! – заявила непреклонная Канючка. И даже высунула свой остренький носик из-за дверцы – собираются ли друзья в военный поход?

– Значит, так, – деловито кивнул Топ Дорожкин. – Подняться туда пешком невозможно: там, высоко над часами Механюка, подступы к поднебесью. Там висят неприступные карнизы, а на них – сплошь стеклянные горы. Они высокие и скользкие.

Топу Дорожкину как первооткрывателю и путешественнику довелось исходить почти весь «весь мир». О неприступности стеклянных гор он знал еще с тех пор, когда эти горы только-только появились. Их принес ВЕЛИКАН и водрузил на краю мира.

– Надо искать обходные пути, – авторитетно добавил Топ Дорожкин. Подходить к горам во второй раз он совсем не хотел: горы посверкивали своими гладкими боками, а в глубине гор что-то подозрительно бурлило и чавкало.

– Но я не умею искать обходные пути, – растерялся Кладовкин. – Я умею искать только сокровища!

– Да, – опять авторитетно сказал Топ Дорожкин. – Это задача для специалистов.

И Топ Дорожкин немного раздулся от гордости.

А Кладовкин с облегчением выдохнул.

– Но обходные пути – это долго! – запричитала Канючка, которая внимательно прислушивалась к разговору специалистов по борьбе со Страшилками. – А я хочу побыстрее перестать бояться!

– Значит, надо напрямик попасть к Страшилке Ужасной! – выпалил Механюк.

– Как? – изумился Топ Дорожкин. Он привык по старинке – пешком, с рюкзаком, спальным носком и Прищепкой – ходить по «всему миру».

– Наверное, надо посильнее подпрыгнуть? – неуверенно предположил Кладовкин.

– Умница! Молодец! – закричал Механюк и на радостях расцеловал Кладовкина в обе щеки.

– Эх, пойду тренироваться, – сказал Топ. Он не умел так высоко прыгать, а позволить запрыгнуть в неизведанные края кому-то другому великий первооткрыватель просто не мог.

– Что мне с вами делать, с такими бестолковыми?! – в сердцах сказал Механюк. – Никто не сможет прыгнуть так высоко: ни великий путешественник, ни великий кладоискатель!

Слово «великий», да еще повторенное два раза, немного примирило Дорожкина и Кладовкина со словом «бестолковые».

– Что, сам будешь прыгать? – с надеждой спросила Канючка из-за дверцы.

– Несмотря на свой ум, я тоже не умею так прыгать, – вздохнул Механюк. – Но я знаю, где раздобыть прыгалку, чтобы долететь до Страшилки.

Прыгалку Механюк видел, когда добывал оранжевый шар. Прыгалка раскачивалась под трехногой табуреткой, на которой располагался каток с апельсином. И теперь у него был план: вместе с друзьями вытащить прыгалку и с ее помощью добраться до Страшилки!

Механюк, хоть и был самым умным в чуланном мире, не догадывался, что увиденная им «прыгалка» – это старые медные весы, которые стояли под табуреткой на старом чемодане.

Как ни старались друзья, но втащить тяжеленную прыгалку на кривую, качающуюся табуретку они никак не могли. Им не помогла даже леска с крючком, им не помогла даже Прищепка, хотя она изо всех сил цеплялась за одну из тарелок прыгалки.

Отдуваясь и стирая со лба пот и пыль, великий путешественник, великий кладоискатель и великий ум «всего мира» смогли лишь чуть-чуть выдвинуть прыгалку из-под табуретки.

– Ничего не получится? – расстроенно спросила сверху Канючка.

– Думаю, и этого достаточно, – посмотрев на прыгалку, а потом вверх, туда, где притаилась Страшилка, сказал Механюк.

– Чур, прыгаю я! – выкрикнул Дорожкин.

– Ладно. Но по моей команде, – согласился Механюк. План Механюка был такой: он отцепит от часовой цепочки, по которой он спускался на столешницу буфета, тяжелую медную шишку. Прищепка прицепится к цепочке и схватит зубами штаны Топа. Топ встанет на тарелку прыгалки, а Трезор Кладовкин прыгнет на другую тарелку.

– Топ Дорожкин взлетит прямо до небес! – захлопала в ладоши Канючка.

Топ выпятил грудь.

– А точнее, до Страшилки Ужасной, – заметил Кладовкин.

Топ немного сник.

– Но по цепочке, прицепленной к Топу, мы доберемся до него и поможем победить Страшилку! – обрадовал пригорюнившегося Топа Механюк. – Наш козырь – это внезапность!

– Я хочу все это видеть! – заявила Канючка и наконец-то приоткрыла стеклянную дверцу.

Механюк взлетел на гире к себе в часовой домик, взяв под мышку верного друга Топа Дорожкина – Прищепку. Там, наверху, он отцепил гирю-шишку, приладил цепочку к хвостику Прищепки и под радостное «ку-ку» часовой кукушки осторожно спустил Прищепку на столешницу – к друзьям Топу и Кладовкину.

Топ Дорожкин сказал Прищепке «фас», та вильнула хвостиком с цепочкой и надежно вцепилась в штаны своему хозяину.

Кладовкин взялся за цепочку и аккуратно спустил великого путешественника и его Прищепку на тарелку прыгалки.

– Как ты мужественно выглядишь! – опять захлопала в ладоши Канючка.

А у Кладовкина вдруг сжалось сердце.

– Ты, это, знаешь что? Возьми-ка с собой оружие на всякий случай! – крикнул он Топу Дорожки ну и кинул вниз свой клинок – блестящий гвоздик, который он спрятал от прожорливого пожирателя металла.

– Спасибо! – растроганно крикнул в ответ Дорожкин, а Прищепка признательно загремела цепочкой на хвостике.

– Кладовкин! – закричал сверху, от своего домика, Механюк. – Прыгай!!!

И Кладовкин прыгнул!

– Дзыннь!!! – зазвенел он о тарелку.

– Ульк! – засвистел пулей проносящийся мимо великий путешественник.

– Ж-жур, ж-жур, ж-жур! – застрекотала цепочка от часов, разматываясь и уносясь вслед за Топом Дорожкиным в непроглядную темноту.

А Канючка только успевала вертеть головой, пытаясь уследить за молниеносным штурмом Страшилки. И молчала.

– Бряк! Дзынь!!! Шмяк! Ой! – донеслось из темноты поднебесья.

А потом:

– Ш-игур-ш-шур!

И «щелк-щелк» Прищепки, в котором явно угадывалось отчаяние.

После этого к Канючке вернулся дар речи и она тоже сказала «ой!».

Вслед за ней сказал «ой» испуганный Кладовкин, а вслед за Кладовкиным – оглушенный Механюк.

– Ой-ёй-ёй! – опять раздалось из поднебесья.

Но вовсе не со стороны Страшилки. А гораздо ниже.

– Горе мне, горе! – причитал великий путешественник Топ Дорожкин, потирая ушибленные места.

– Ты где, Дорожкин? – крикнула Канючка.

– Я в непроходимом месте! – отозвался, оглядевшись, Топ Дорожкин.

– А Страшилку видишь? – спросила дрожащим голосом Канючка.

– Нет. Я до нее не добрался. Но это место таит в себе не меньше опасностей, – сказал Топ, присмотревшись к темным закуткам окраины «всего мира», куда его закинули судьба и добрый друг Трезор Кладовкин.

Топ Дорожкин, да еще и с тяжеленной цепью, да еще и с верной Прищепкой на штанах, не добрался одним махом до Страшилки. Он смог долететь только до яруса со стеклянными горами. И в этих горах по-прежнему что-то бурлило и пузырилось.

Это пузырился напиток, который умел готовить дедушка из яблок и черноплодной рябины. Напиток нравился не только дедушке. Он нравился и другим любителям яблок. Сейчас эти любители тысячами, нет, миллионами сидели вокруг стеклянных гор и пристально наблюдали за каждым движением Топа.

– Как ты думаешь, Прищепка, они нас съедят? – шепотом спросил он своего верного друга.

Но ответа не услышал. Он посмотрел себе за спину: Прищепки не было! А значит, не было и цепочки от часов, которая связывала его с дорогими друзьями!

– Эге-гей! – кинулся Топ к краю яруса, к самому подножию стеклянных гор. – Я в беде! Я отрезан от мира! Я у стеклянных гор!

– Щелк-щелк! – донесся до него отчаянный голос Прищепки.

Прищепка чувствовала себя страшно несчастной. И страшно у виноватой. Хоть она изо всех сил держалась зубами за штаны своего дорогого хозяина, но тяжелая цепь висела у нее на хвосте. И чем ближе они подлетали к месту назначения, тем тяжелее становилась цепь. А когда дорогой хозяин шмякнулся о подножие стеклянной горы, цепь натянулась и изо всех сил дернула Прищепку за хвост. И хоть Прищепка была крепко привязана к Топу Дорожкину (а точнее, к его штанам), цепочка, видно, была еще сильнее привязана к своему часовому домику и дорогой кукушке. Она потянула Прищепку обратно и не успокоилась, пока не притащила ее к часовому домику. Прищепка врезалась в шапку Механюка и свалила его с ног.