Текст книги " Выпуск II. Том 9"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Нет, все же непонятно, – сказал он. – И кому это понадобилось убивать девчонку?

– У вас, мистер Уэйман, нет никаких предположений?

– Так, с ходу, я бы назвал нашу плодовитую писательницу, нашу Королеву Риска! Вы видели эту ее римскую багряную тогу? Наверное, она спятила и решила, что настоящий труп будет куда эффектней поддельного. Ну как, а?

– Вы это серьезно, мистер Уэйман?

– Это единственное объяснение, которое приходит мне в голову.

– И еще один вопрос… Мистер Уэйман, вы видели сегодня днем леди Стаббс?

– Разумеется. Разве можно было ее не заметить? Вырядилась как манекенщица от Жака Фатта или Кристиана Диора[41]!

– Когда вы видели ее в последний раз?

– В последний раз? Не знаю. Помню.., как на нее все оборачивались на лужайке.., около половины четвертого или без четверти четыре…

– А после, после вы ее видели?

– Нет. А что?

– Спрашиваю, потому что после четырех часов ее никто, кажется, не видел. Леди Стаббс исчезла.

– Исчезла? Наша Хэтти?

– Вас это удивляет, мистер Уэйман?

– И даже очень… Интересно, что она задумала?

– Вы хорошо знаете леди Стаббс, мистер Уэйман?

– Я вообще не знал ее до приезда сюда, а приехал я сюда четыре или пять дней назад.

– И уже успели составить о ней какое-то мнение?

– По-моему, она совсем не такая уж наивная простушка, – сухо сказал Майкл Уэйман. – Весьма эффектная молодая женщина и умеет извлекать из этого пользу.

– Но живостью ума явно не отличается? Вы согласны?

– Это зависит от того, что вы подразумеваете под словом «ум», – сказал Майкл Уэйман. – Она, безусловно, далеко не интеллектуалка, но если вы думаете, что у нее плохо с мозгами, то ошибаетесь. Я бы сказал, – с горечью добавил он, – она даже очень себе на уме. Я других таких не знаю.

Инспектор поднял брови.

– Я слышал о ней совсем обратное.

– Ей почему-то нравится притворяться дурочкой, не знаю зачем. Но, поверьте, она особа весьма сообразительная.

Инспектор довольно долго молча на него смотрел, потом спросил:

– Вы и в самом деле не можете точнее указать, где в какой момент находились? Я имею в виду, до пяти часов.

– Извините, боюсь, что нет. Отвратительная память, в особенности на время. У вас ко мне все?

Инспектор кивнул, и Уэйман стремительным шагом вышел из комнаты.

– Хотел бы я знать, – сказал инспектор не то самому себе, не то Хоскинзу, – что было между ним и ее милостью. То ли он подъезжал к ней и получил от ворот поворот, то ли у них произошел какой-то скандал. И вообще, как вы считаете, что тут думают о сэре Джордже и его жене?

– Она ведь.., чокнутая, – сказал Хоскинз.

– Это вы так считаете, а меня интересует общее мнение.

– И общее мнение такое же.

– А сэр Джордж? Его любят?

– К нему, конечно, относятся не так, как к ней. Он неплохой спортсмен и разбирается в сельском хозяйстве. Конечно, старая леди здорово помогла ему.

– Какая старая леди?

– Миссис Фоллиат, которая живет в домике сторожа.

– А-а, да, ведь Фоллиаты раньше владели этим поместьем?

– Да. И именно благодаря старой леди сэра Джорджа и леди Стаббс здесь так хорошо приняли. Она перезнакомила их со всей местной знатью.

– Наверное, ей за это хорошо заплатили?

– О нет, что вы! – Хоскинз, похоже, был шокирован подобным предположением. – Я слышал, она знала леди Стаббс еще до замужества и сама настояла, чтобы сэр Джордж приобрел это имение.

– Вот с кем мне обязательно надо поговорить, – сказал инспектор.

– О, эта старая леди все примечает. От ее глаз ничего не укроется.

– Нужно непременно с нею побеседовать, – загорелся инспектор. – Интересно, где она сейчас?

Глава 11

Миссис Фоллиат в это время находилась в большой гостиной. И не одна, а в обществе Эркюля Пуаро. Когда он сошел, она нервно вздрогнула. Потом, снова откидываясь на спинку кресла, пробормотала:

– А, это вы, мосье Пуаро.

– Прошу прощения, мадам. Я вас потревожил?

– Нет-нет, нисколько. Я просто присела немного отдохнуть. Я уже не так молода. Эта история.., совсем выбила меня из колеи.

– Понимаю, – выразил сочувствие Пуаро. – Прекрасно вас понимаю.

Миссис Фоллиат, зажав в маленьком кулаке носовой платок, безучастно смотрела в потолок, а голос ее был глух от волнения.

– Страшно даже думать об этом. Бедная девочка. Бедная, бедная девочка…

– Да-да, – скорбно пробормотал Пуаро.

– Совсем еще ребенок, – продолжала миссис Фоллиат. – Жизнь ее только начиналась. Страшно об этом думать, – повторила она.

Пуаро пытливо на нее взглянул. Ему показалось, что она постарела лет на десять с того момента, как он видел ее в роли любезной хозяйки, принимающей гостей. Лицо было осунувшимся, на нем четко обозначились морщины.

– Вы только вчера говорили мне, мадам, что мир так жесток.

– Я так говорила? – Миссис Фоллиат едва заметно вздрогнула. – Да, это правда… О, я только сейчас начинаю понимать, насколько это верно. – И совсем тихо она добавила:

– Но я не думала, что может случиться.., такое. Пуаро снова пристально на нее посмотрел. – Но вы все же предполагали, что что-то непременно случится? Что же именно?

– Нет-нет.., я говорю.., вообще.

– И все же вы ожидали, что что-то произойдет – что-то из ряда вон выходящее, – настаивал Пуаро.

– Вы меня не правильно поняли, мосье Пуаро. Я только хотела сказать, что никак нельзя было ожидать подобного несчастья во время такого праздника.

– Леди Стаббс сегодня утром тоже говорила о жестокости.

– Хэтти? О, не говорите мне о ней, пожалуйста, не говорите. Думать о ней не хочу. – Она умолкла, но потом спросила: – А что она говорила насчет… жестокости?

– Это касалось ее кузена Этьена де Суза. Она сказала, что он жестокий, что он плохой человек. И еще сказала, что боится его.

Пуаро внимательно смотрел на нее, но она лишь непонимающе покачала головой.

– Этьен де Суза? Кто это?

– Ах да, вас ведь не было за завтраком. Я совсем запамятовал, миссис Фоллиат. Леди Стаббс получила письмо от своего кузена, которого она не видела лет с пятнадцати. Он сообщал, что навестит ее сегодня – ближе к вечеру.

– И он приходил?

– Да. Он был тут примерно в половине пятого.

– Несомненно, вы имеете в виду довольно привлекательного загорелого молодого мужчину, который пришел со стороны причала?

– Да, мадам, это и был мистер де Суза.

– Я бы на вашем месте, – вдруг с жаром заговорила миссис Фоллиат, – не обращала внимания на то, что говорит Хэтти. – Она вспыхнула, увидев, что Пуаро изумленно вскинул брови, но продолжала: – Понимаете, она точно ребенок, и суждения у нее совсем как у ребенка – плохой, хороший. Никаких полутонов. Я бы не стала принимать всерьез то, что она наговорила об этом Этьене де Суза.

Удивление Пуаро росло.

– Вы ведь знаете леди Стаббс очень хорошо, – медленно проговорил он, – не так ли, миссис Фоллиат?

– Вероятно так же, как и все. Возможно, впрочем, лучше, чем ее муж. И что из этого?

– Какая она на самом деле, мадам?

– Что за странный вопрос, мосье Пуаро.

– Вам ведь, верно, известно, мадам, что леди Стаббс нигде не могут найти?

– Так она сбежала, да? Понятно.

– Вам это кажется нормальным?

– Нормальным? Ну, не знаю. Хэтти довольно непредсказуемое создание.

– Вы не думаете, что она сбежала потому, что у нее нечиста совесть?

– Что вы имеете в виду, мосье Пуаро?

– Ее кузен сегодня вскользь упомянул, что она с самого детства несколько отставала в развитии. Вам, вероятно, известно, мадам, что умственно отсталые люди не всегда способны собою управлять.

– Что вы хотите этим сказать, мосье Пуаро?

– Такие люди, как вы сами говорите, очень непосредственны, совсем как дети. В приступе ярости они способны даже убить.

Миссис Фоллиат вдруг страшно разгневалась:

– Я не позволю вам говорить о ней такие мерзости! Хэтти никогда не была злой! Она была чуткой, добросердечной девушкой – пусть и не особенно умной. Хэтти не способна никого убить. – Она посмотрела ему в лицо. Грудь ее вздымалась, она никак не могла успокоиться.

Пуаро был вконец озадачен.

Тут в гостиную весьма кстати пожаловал констебль Хоскинз.

– Я ищу вас, мэм, – произнес он извиняющимся тоном.

– Добрый вечер, Хоскинз. – Миссис Фоллиат снова была сама любезность, как и подобало хозяйке имения. От недавней запальчивости не осталось и следа. – Да что случилось?

– Инспектор просил засвидетельствовать вам свое почтение, он хотел бы переговорить с вами. Если, конечно, это вас не затруднит, – поспешил добавить Хоскинз, тоже заметивший ее расстроенный вид.

– Конечно, меня это не затруднит, – сказала миссис Фоллиат, вставая. Пуаро тоже почтительно поднялся, а когда миссис Фоллиат и Хоскинз вышли, снова сел и, сосредоточенно нахмурившись, уставился в потолок.

– Мне очень неприятно беспокоить вас, – сказал инспектор Бланд, когда миссис Фоллиат опустилась на пододвинутый констеблем стул. – Но я подумал, что вы, вероятно, знаете всех тут в округе и сможете помочь нам.

– Полагаю, что действительно знаю местных жителей довольно хорошо. – Миссис Фоллиат слегка улыбнулась. – Что вас интересует, инспектор?

– Вы знакомы с Таккерами? С их семьей и с самой покойной?

– Конечно, они же Бог знает с каких пор наши постоянные арендаторы. Миссис Таккер была самой младшей в их большой семье. Ее старший брат служил у нас главным садовником. Она вышла замуж за Джима Таккера, работника с фермы. Человек он неплохой, хотя и глуповат. Миссис Таккер немного сварлива. Но зато хорошая хозяйка. В доме у нее всегда чистота, Таккера с его грязными сапогами дальше кухни не пускает. Впрочем, она и остальным спуску не дает. Детей ругает постоянно. Они почти все уже женились. В доме оставались только бедняжка Марлин и трое младших. Два ее брата и сестра, которые еще ходят в школу.

– Вы так хорошо знаете эту семью, миссис Фоллиат. Почему все-таки убили Марлин? У вас нет никаких предположений?

– Нет, никаких. Это совершенно необъяснимо. Ну, вы понимаете, что я имею в виду, инспектор. У нее ведь не было ни дружка, ни каких-нибудь подозрительных знакомых, на кого бы я могла подумать. По крайней мере, я за ней ничего такого не знала.

– Ну, а что вы можете сказать о тех, кто придумал и организовал эту игру?

– С миссис Оливер я никогда раньше не встречалась. Она, признаться, совершенно не соответствует моим представлениям об авторах детективных романов. Она очень расстроена, бедняжка, случившимся.

– Ну а те, кто ей помогал.., скажем, капитан Уорбуртон?

– Я не вижу причины, по которой он мог бы убить Марлин Таккер, если вы это имеете в виду, – спокойно сказала миссис Фоллиат. – Мне он очень не нравится. Он, по-моему, довольно хитрый человек, но среди политиков, я полагаю, других и не бывает, им надо уметь изворачиваться. Он безусловно необыкновенно энергичен и очень помог в организации праздника. Едва ли это он убил Марлин. Ну хотя бы потому, что весь день провел на лужайке.

Инспектор кивнул.

– А что вам известно о Леггах?

– Очень милая молодая пара. Он, как я успела заметить, человек настроения, которое меняется иногда довольно резко. Я почти его не знаю. Ее девичья фамилия Карстэрз, и я хорошо знакома с некоторыми ее родственниками. Они сняли на два месяца Мельничный домик, и, надеюсь, им тут у нас нравится. Мы все очень с ними подружились.

– Как я понял, она довольно привлекательна.

– О да, очень привлекательна.

– А вы не замечали, чтобы сэр Джордж проявлял к ней особое внимание?

Миссис Фоллиат удивленно посмотрела на инспектора.

– О нет, ничего подобного. Сэр Джордж занят исключительно своим бизнесом и очень любит жену. Ни разу не замечала, чтобы он волочился за другими женщинами.

– И между леди Стаббс и мистером Леггом – тоже ничего подобного?

Миссис Фоллиат покачала головой.

– Нет, решительно ничего.

Инспектор продолжил расспросы:

– А у сэра Джорджа не было никаких конфликтов с женой? Вам ничего на этот счет не известно?

– Я уверена, что не было никаких конфликтов, – сказала миссис Фоллиат и даже добавила: – Если бы были, я бы знала.

– Стало быть, леди Стаббс не могла уйти в результате размолвки с мужем?

– О нет, – сказала миссис Фоллиат и посетовала: – Глупая девчонка, наверное, не захотела встречаться с кузеном. Какое ребячество. Из-за этого своего чисто детского предубеждения она и убежала, что тоже довольно нелепо, взрослый человек такого делать не стал бы.

– Вы думаете? И больше никаких причин для бегства у нее не было?

– Нет, конечно. Да она вот-вот вернется. И ей самой будет стыдно за свое поведение, – беззаботно добавила она. – А кстати, как обстоят дела с этим кузеном? Он еще здесь, в доме?

– Скорее всего вернулся к себе на яхту. – Она ведь у него в Хэлмуте?

– В Хэлмуте – Понятно. Что и говорить, Хэтти этой своей выходкой поставила всех в неловкое положение. – Миссис Фоллиат вздохнула. – Однако, если он собирается здесь еще задержаться, мы сможем повлиять на нее, чтобы она вела себя должным образом.

Инспектор ничего на это не ответил, а про себя подумал: «Это еще вопрос».

– Вы, вероятно, считаете, – вслух сказал он, – что все, о чем я у вас спрашиваю, к делу не относится. Но, миссис Фоллиат.., вы же понимаете, нам приходится действовать в довольно широких пределах. Теперь поговорим, например, о мисс Бруис. Что вы знаете о мисс Бруис?

– Она отличная секретарша. И не только. Ведь, по правде говоря, она тут и за секретаршу, и за экономку. Не представляю, что бы они без нее делали.

– Она работала у сэра Джорджа и до того, как он женился?

– Думаю, да. Впрочем, точно сказать не могу. Я познакомилась с нею уже здесь, когда она приехала с ними…

– Она ведь недолюбливает леди Стаббс?

– Боюсь, что вы правы. Многие секретарши не слишком благоволят к женам своих начальников. Ну, вы понимаете, о чем я говорю… Но это, наверное, естественно.

– Кто попросил мисс Бруис отнести девочке пирожные и фруктовую воду, вы или леди Стаббс?

Этот вопрос несколько удивил его собеседницу.

– Я помню, как мисс Бруис положила на блюдо несколько пирожных и сказала, что понесет их Марлин. Но я не знаю, просил ли ее кто-нибудь об этом. Лично я точно не просила.

– Ясно. Вы говорите, что с четырех часов были в чайной палатке. Миссис Легг, вероятно, тоже в это время находилась там?

– Миссис Легг? Нет, не думаю. По крайней мере, я ее не видела. У нас как раз был приток посетителей – с автобуса из Торки, и, помню, я посмотрела – ни одного знакомого лица. Значит, подумала я тогда, одни туристы. Миссис Легг, наверное, пришла пить чай позже.

– Ну, хорошо, – сказал инспектор. – Собственно говоря, это не важно. Пожалуй, на этом и поставим точку. Благодарю вас, миссис Фоллиат, вы были очень любезны. Мы надеемся, что леди Стаббс скоро вернется.

– Я тоже очень надеюсь, – сказала миссис Фоллиат. – Очень легкомысленно с ее стороны заставлять нас так волноваться. Я уверена, что с моей девочкой ничего не случилось, ничего плохого. – Но эти последние слова она произнесла с какой-то неестественной бодростью.

Тут дверь отворилась, и вошла прелестная молодая женщина, у нее были рыжие волосы и немного веснушчатое лицо.

– Говорят, вы меня спрашивали? – сказала она.

– Это миссис Легг, инспектор, – пояснила миссис Фоллиат. – Салли, дорогая, вы уже слышали об этом ужасном несчастье?

– О да! Чудовищно! – Она устало вздохнула, а когда миссис Фоллиат вышла, опустилась на стул. – Я просто потрясена. Понимаете, это настолько нелепо, что никак не верится… Боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Видите ли, я весь день гадала и, сидя в этой душной палатке, не знала, что происходит вокруг.

– Это нам известно, миссис Легг. Но мы обязаны каждого опросить, задать все положенные в таких случаях вопросы. Например, где вы были между четвертью пятого и пятью часами?

– В четыре я пошла пить чай.

– В чайную палатку?

– Да.

– Там было много народу?

– Очень.

– Не видели ли вы там кого-нибудь из знакомых?

– Да, в толпе мелькнуло несколько знакомых лиц. Но я ни с кем не разговаривала. Боже, как мне хотелось пить! Ну вот, это было в четыре часа, а в половине пятого я уже опять сидела в своей палатке. Господи, чего я только не наобещала посетительницам! И мужей-миллионеров, и успехов в Голливуде, и Бог знает еще чего. Нагадать просто путешествие по морю или твердить всем «бойтесь прекрасной смуглянки» – это, по-моему, уж слишком банально.

– А что же происходило в течение этого получаса, когда вы отсутствовали? Ведь, наверное, были еще желающие узнать свою судьбу?

– Я повесила у входа табличку: «Буду в половине пятого».

Инспектор сделал пометку в блокноте.

– Когда вы в последний раз видели леди Стаббс?

– Хэтти? Ну.., даже не знаю. Когда я вышла из палатки, чтобы пойти попить чаю, она была где-то рядом, но мы с ней не разговаривали. Ну а потом я ее не видела. Мне только что сказали, что она куда-то исчезла? Это правда?

– Да.

– Ничего страшного, – беззаботным голосом успокоила его Салли Легг. – Понимаете, у нее на чердаке не все в порядке. Я думаю, ее просто испугало это убийство.

– Благодарю вас, миссис Легг.

Миссис Легг бодро направилась к выходу и в дверях столкнулась с Эркюлем Пуаро.

Уставившись в потолок, инспектор рассуждал вслух:

– Миссис Легг говорит, что находилась в чайной палатке с четырех до половины пятого. Миссис Фоллиат говорит, что с четырех часов тоже там была – помогала разливать чай, но миссис Легг там не видела. – Потом, немного подумав, продолжил: – Мисс Бруис говорит, что леди Стаббс попросила ее отнести Марлин Таккер пирожные и фруктовую воду. Майкл Уэйман уверяет, что такая заботливость леди Стаббс совершенно не свойственна.

– А-а, – протянул Пуаро, – взаимоисключающие утверждения! Да, такое сплошь и рядом.

– И до чего же муторно со всем этим разбираться, – вздохнул инспектор. – Ведь в девяти случаев из десяти это ровным счетом ничего не значит. Что ж, придется повозиться, никуда не денешься.

– И какие у вас на данный момент версии, mon cher?

– По моему разумению, – мрачно произнес инспектор, – Марлин Таккер видела что-то такое, чего ей видеть не следовало, потому ее и убили.

– Резонное соображение, – сказал Пуаро. – Но весь вопрос в том, что она видела.

– Возможно, она видела убийство, – предположил инспектор. – А может быть, того, кто его совершил.

– Убийство? – переспросил Пуаро. – А кого именно?

– Как вы думаете, Пуаро, леди Стаббс жива или мертва?

Чуть помешкав, Пуаро сказал:

– Я думаю, mon ami, что леди Стаббс мертва. И я вам скажу, почему я так думаю. Потому что миссис Фоллиат считает, что она мертва. И что бы миссис Фоллиат сейчас ни говорила, как бы ни изображала неведенье, она знает: леди Стаббс уже нет в живых. Миссис Фоллиат, – добавил он, – знает еще много того, чего не знаем мы.

Глава 12

Спустившись к завтраку на следующее утро, Пуаро обнаружил весьма немногочисленное общество. Миссис Оливер, все еще не оправившаяся от вчерашних переживаний, завтракала в постели. Майкл Уэйман наскоро выпил чашечку кофе и ушел. За столом сидели только сэр Джордж и преданная мисс Бруис. Поведение сэра Джорджа свидетельствовало о его душевном состоянии: есть он не мог. Еда на его тарелке была почти не тронута. Небольшую кипу писем, которые положила перед ним мисс Бруис, он сдвинул в сторону. Он пил кофе, но, видимо, делал это совершенно машинально.

– Доброе утро, мосье Пуаро, – рассеянно произнес он и снова погрузился в свои мысли. Временами с губ его срывалось горестное бормотание:

– Что за чертовщина! Где же она может быть?

– Дознание будет проводиться в четверг в Институте, – сказала мисс Бруис. – Только что оттуда позвонили.

Ее работодатель посмотрел на нее так; будто не понял, о чем, собственно, идет речь.

– Дознание? – переспросил он. – Ах да; конечно, – равнодушно произнес он и, несколько раз отхлебнув кофе, сказал:

– Женщины непредсказуемы. Интересно, она думает, когда что-то делает?

Мисс Бруис поджала губы. Пуаро тут же понял: нервы у нее страшно взвинчены.

– Ходжсон приедет сегодня утром, – сообщила она. – Он хочет договориться с вами об электрификации молочной фермы. А в двенадцать часов будет…

Сэр Джордж перебил ее:

– Я не желаю никого видеть! Отмените все встречи! Черт подери, неужели вы думаете, что человек может в таком состоянии заниматься делами? Когда с ума сходишь от отчаяния?!

– Ну, если так, сэр Джордж… – Мисс Бруис что-то пробормотала вроде «как вашей милости будет угодно», так обычно разговаривают с клиентами услужливые адвокаты, однако ее недовольство было очевидно.

– Никогда не знаешь, – сказал сэр Джордж, – что у женщины на уме, какую глупость она может затеять! Вы согласны, а? – обратился он к Пуаро.

– Les femmes?[42] Они непредсказуемы, – с жаром ответил Пуаро, с чисто галльской живостью вскидывая руки и брови.

– Казалось бы, все у нас хорошо, – продолжал сэр Джордж. – Чертовски обрадовалась новому кольцу, нарядилась – собиралась повеселиться на празднике. В общем, все было нормально. Ни слова дурного, ни ссоры. И вот исчезла, ничего не сказав.

– А как быть с письмами, сэр Джордж? – решилась спросить мисс Бруис.

– К черту эти проклятые письма! – взорвался сэр Джордж и оттолкнул от себя чашку с кофе.

Он схватил лежащие у его тарелки письма и швырнул их.

– Отвечайте что хотите! Мне нет до них никакого дела! – И обиженно продолжил, скорее уже для себя: – Кажется, я вообще ни на что не способен… Не интересно даже, добился ли чего этот малый из полиции. Слишком уж нежно он разговаривает.

– Я думаю, – сказала мисс Бруис, – в полиции знают, как действовать. У них достаточно возможностей отыскать пропавшего человека.

– Они иной раз несколько дней не могут найти ребенка, спрятавшегося в стоге сена, – отозвался сэр Джордж.

– Не думаю, сэр Джордж, что леди Стаббс прячется в стоге сена.

– Если бы я мог что-нибудь предпринять, – повторял безутешный муж. – Вы знаете, пожалуй, я дам объявление в газеты. Запишите, Аманда, хорошо? – Он на минуту задумался. – Вот: «Хэтти, пожалуйста, возвращайся домой. Я в отчаянии. Джордж». И во все газеты, Аманда.

– Леди Стаббс не часто читает газеты, сэр Джордж. Ее не интересует ни то, что происходит у нас, ни мировые проблемы, – не удержавшись, съехидничала мисс Бруис, но сэру Джорджу было не до ее колкостей. – Конечно, можно поместить объявление в «Вог»[43], – предложила она. – Возможно, тогда оно попадется ей на глаза.

– Куда хотите, но только не мешкайте. – Сэр Джордж был согласен на все.

Он поднялся и пошел к двери, но, уже взявшись за ручку, вдруг развернулся и подошел к Пуаро.

– Послушайте, мосье Пуаро, вы ведь не думаете, что она мертва?

– Я бы не стал торопиться с подобными выводами, сэр Джордж, – сказал Пуаро, не отрывая взгляда от своей кофейной чашки. – Пока для них нет оснований.

– Значит, вы все-таки об этом думаете, – мрачно произнес сэр Джордж. – А я не думаю, – вызывающе добавил он. – Я говорю, что с ней все в порядке.

Тряхнув головой, он направился к двери и с еще большим вызовом громко ее захлопнул.

Пуаро в задумчивости намазывал маслом ломтик подрумяненного хлеба. Когда возникали подозрения, что убита чья-то жена, он всегда, почти автоматически, прежде всего подозревал мужа. (Соответственно в случае гибели мужа, он подозревал жену.) Но заподозрить сэра Джорджа в том, что он расправился с леди Стаббс, даже в голову ему не приходило. Из своих кратких наблюдений он заключил, что сэр Джордж очень предан своей жене. Кроме того, насколько он помнил (а его блестящая память изменяла ему чрезвычайно редко), сэр Джордж весь день находился на лужайке. И когда они с миссис Оливер обнаружили труп и вернулись с ужасной новостью, сэр Джордж все еще был там. Нет, сэр Джордж не имеет отношения к смерти Хэтти. То есть, конечно, если Хэтти мертва. В конце концов, говорил себе Пуаро, действительно пока еще нет оснований так думать. То, что он только что сказал сэру Джорджу, было вполне логично… И все же в глубине души Пуаро уже не сомневался в худшем… Судя по всему, это было убийство, двойное убийство.

Его размышления прервала мисс Бруис.

– Мужчины такие глупцы, – зло сказала она чуть ли не со слезами на глазах, – невероятные глупцы! Во многих отношениях они, конечно, вполне разумны, но, как только дело доходит до женитьбы, выбирают совершенно не то, что им требуется.

Пуаро всегда давал людям выговориться. Чем больше он услышит всяких откровений и чем больше людей с ним поговорит, тем лучше. В мякине почти всегда удается найти и полновесные зерна.

– Вы считаете, что это несчастливый брак, – поддержал он начавшийся разговор.

– Гибельный, да-да, гибельный.

– Вы хотите сказать, что они не счастливы друг с другом?

– Она очень плохо на него влияет. Во всем.

– Вот как? Это любопытно. В чем же именно проявляется это пагубное влияние?

– Она полностью его поработила, он постоянно у нее на побегушках. Вытягивает из него дорогие подарки, драгоценностей выпросила столько, что невозможно уже все это на себя нацепить. А меха! Два норковых манто, да еще одно из русских горностаев. Хотела бы я знать, что еще женщине надо, если у нее уже есть два норковых манто и шуба из горностаев?

Пуаро покачал головой.

– Чего не знаю, того не знаю, – честно сказал он.

– А до чего хитра, – продолжала мисс Бруис. – Лжет на каждом шагу. Разыгрывает из себя простушку, особенно в присутствии посторонних. Наверное, ей кажется, что ему это нравится.

– И ему действительно это нравилось?

– Ах, мужчины! – продолжала мисс Бруис, и голос ее дрожал от обиды. – Они не ценят ни деловитости, ни бескорыстия, ни преданности, ни прочих прекрасных качеств! С умной энергичной женой сэр Джордж уже многого бы добился.

– Чего же именно? – спросил Пуаро.

– Завоевал бы авторитет в местном обществе. Или прошел бы в парламент. Он намного способнее этого несчастного мистера Мастертона. Вы слышали когда-нибудь, как выступает мистер Мастертон? Говорит всякие банальности, да еще и запинается на каждом слове. Своим положением он целиком обязан жене. Он во всем следует ее рекомендациям. Миссис Мастертон обладает энергией, политическим чутьем и необыкновенно инициативна.

Пуаро внутренне содрогнулся, представив себе, что он женат на миссис Мастертон, но и бровью не повел, совершенно искренне разделяя изумление мисс Бруис достоинствами этой дамы.

– Да, она такая, – сказал он и тихо добавил:

– la femme formidable.[44]

– Но сэр Джордж не честолюбив, – продолжала мисс Бруис. – Его, по-видимому, вполне устраивает здешняя тихая жизнь и роль сельского сквайра. Ему достаточно лишь изредка наезжать в Лондон по делам… А с его талантами он мог бы достичь гораздо большего. Он действительно замечательный человек, мосье Пуаро. Эта женщина никогда его не понимала. Он для нее всего лишь некая машина для производства мехов, драгоценностей и дорогих нарядов. Если бы он был женат на ком-то, кто действительно сумел бы ценить его… – Голос у нее опять задрожал, и она замолчала.

Пуаро посмотрел на нее с сочувствием. Мисс Бруис была влюблена в сэра Джорджа. И безгранично, страстно ему преданна. А он, возможно, даже и не догадывался об этой ее преданности, которая совершенно ему была не нужна. Аманда Бруис была для него лишь удобным подспорьем, позволяющим снять с плеч груз повседневных забот: она отвечала на телефонные звонки, писала письма, нанимала прислугу, распоряжалась кухней – в общем, делала его жизнь спокойной и беззаботной. Едва ли он когда-нибудь воспринимал ее как женщину… И в этом, подозревал Пуаро, таились свои опасности. Женщина может невероятно взвинтить себя, дойти до опасной для нервов грани, когда предмет ее страсти просто ее не замечает.

– Хитрая, расчетливая, умная кошка, вот кто она такая, – со слезами в голосе сказала мисс Бруис.

– Вы сказали «вот кто она такая», а не «вот, кто она была такая», – заметил Пуаро.

– Да, именно так я и сказала. Она наверняка жива и здорова, – презрительно заметила мисс Бруис. – Вероятно, сбежала с каким-нибудь поклонником. Это как раз в ее стиле.

– Возможно, – согласился Пуаро. – Такое вполне допустимо.

Он взял еще ломтик хлеба, грустно посмотрел на вазочку из-под мармелада и поискал глазами какое-нибудь варенье. Варенья на столе не оказалось, и ему пришлось довольствоваться маслом.

– Это единственное объяснение, – сказала мисс Бруис. – Ему такое, конечно, и в голову не придет.

– А что, бывали.., э-ээ.., какие-то неприятности из-за мужчин?.. – деликатно осведомился Пуаро.

– Ну что вы, разве она себя выдала бы…

– Вы хотите сказать, что ничего такого не замечали?

– Она была очень осторожна, как тут заметишь, – снова посетовала мисс Бруис.

– Но вы полагаете, что имели место.., как бы это сказать.., некие имеющие соответствующую подоплеку действия?

– Она явно старалась вскружить голову Майклу Уэйману, – сказала мисс Бруис. – Водила показывать цветники с камелиями, это в такое-то время года! Делала вид, будто страшно интересуется теннисным павильоном.

– Ну, это понятно: как-никак автор проекта, а павильон, насколько мне известно, сэр Джордж решил построить по настоянию жены.

– Но она ничего не смыслит в теннисе, – сказала мисс Бруис. – Она вообще к спорту равнодушна. Просто ей хочется сидеть в красивом интерьере и смотреть, как другие носятся и обливаются потом. Да, она много чего предпринимала, чтобы вскружить голову Майклу Уэйману. И вероятно, добилась бы своего, если бы ему уже не попалась другая рыбка.

– М-м, – промычал Пуаро и положил на ломтик хлеба крошечный кусочек мармелада, который ему все-таки удалось обнаружить. – Так мосье Уэйман поймал другую рыбку? – спросил он и как-то неуверенно принялся жевать свой ломтик.

– О, это миссис Легг. Она и рекомендовала сэру Джорджу Майкла Уэймана. Она была с ним знакома еще до замужества. В Челси, как я поняла, ну и.., сами понимаете. Она ведь занималась живописью.

– Мне лично она показалась очень привлекательной и образованной женщиной, – осторожно заметил Пуаро.

– О да, она очень образованна, – подтвердила мисс Бруис. – У нее университетское образование. На мой взгляд, она могла бы сделать неплохую карьеру, если бы не вышла замуж.

– Она давно замужем?

– Кажется, около трех лет. Не думаю, что это удачный брак.

– Не сошлись характерами?

– Он довольно странный – как говорится, человек настроения. Никак не может разобраться в самом себе, и, я слышала, случается, срывает зло на ней.

– Это пустяки, – сказал Пуаро. – Ссоры, примирения – вещь неизбежная, особенно поначалу. Без них, наверное, семейная жизнь была бы скучной.

– Она массу времени проводит с Майклом Уэйманом. Я думаю, он был в нее влюблен еще до того, как она вышла замуж за Алека Легга. Но с ее стороны это, возможно, всего лишь флирт.

– И видимо, мистер Легг от этого не в восторге?

– Его не поймешь, у него всегда такой отсутствующий вид.., но, кажется, в последнее время он стал мрачнее.

– Может быть, он вздыхает по леди Стаббс?

– Сама она уж точно в этом не сомневалась. Она думает, стоит ей только пальчиком поманить, и любой мужчина сразу же за ней побежит!