Текст книги "Убить легко"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 3
Ведьма без помела

Солнце светило вовсю, когда Люк спустился в маленький городок Вичвуд-андер-Эш. Свой подержанный автомобиль он остановил на выступе холма и выключил мотор.

Летний день выдался теплым и солнечным, внизу раскинулся городок, странным образом оставшийся не изуродованным цивилизацией. Состоящий в основном из длинной, беспорядочно петлявшей улицы, которая шла под нависшим выступом гребня Эш, он лежал, мирный и невинный, весь в солнечном свете, казался далеким и каким-то первозданным.

«Я, наверное, сошел с ума, – подумал Люк. – Все это выглядит просто невероятно».

Он явился сюда с единственной целью – выследить убийцу, основываясь лишь на бессвязном рассказе странной попутчицы и случайно попавшемся на глаза некрологе в газете.

Люк тряхнул головой.

– Такого просто не бывает, – пробормотал он себе под нос. – Или все же бывает? Мой мальчик, тебе предстоит выяснить – доверчивый ли ты осел или опытная полицейская ищейка, которая учуяла горячий след?

Он завел мотор, выжал сцепление и, на первой скорости осторожно спустившись по виляющей дороге, въехал на главную улицу.

Вичвуд, как уже отмечалось выше, почти полностью состоял из центральной улицы. На ней расположились магазины, небольшие дома в стиле доброго короля Георга, чопорные и аристократичные, с белыми крылечками и начищенными до блеска дверными молотками. Были там и живописные коттеджи, окруженные цветущими садами. Немного в стороне от улицы находилась гостиница «Беллс и Мотли». Имелся тут и парк с прудом и утками, но главной достопримечательностью был величественный старинный особняк георгианских времен. Люк сначала решил, что это и есть поместье «Эш». Но когда подошел ближе, то увидел большую табличку, которая говорила о том, что это музей и библиотека. Немного поодаль стоял большой дом современной постройки, чужеродный и неуместный среди живописного беспорядка остального городка. Как догадался Люк, это было общественное здание и здешний «Мужской клуб». Возле него он остановился и спросил дорогу.

Ему сообщили, что поместье «Эш» находится дальше, в полумиле, – справа он должен увидеть ворота.

Люк продолжил свой путь. Он без труда нашел нужные ему ворота – новые, искусно выкованные из железа – и без труда въехал в них. Блики от красного кирпича, вспыхивающие сквозь деревья, зарябили в глазах. Когда Люк завернул за угол, перед ним появилось вызывающе нелепое здание, построенное в виде старинного замка.

Пока он созерцал кошмарное строение, солнце зашло. Зловещая тень хребта Эш словно надвинулась на него; неожиданно сильный порыв ветра сорвал стаю листьев с деревьев. В следующий момент из-за угла дома появилась девушка. Ее черные волосы разметались в стороны, и Люку пришла на память картина одного художника, которую тот назвал «Ведьма». Удлиненное, нежное лицо, окруженное растрепавшимися на ветру прядями волос. Легко можно было представить себе, как она летит на помеле по звездному небу с развевающимися волосами…

Девушка направилась прямо к нему.

– Вы, вероятно, Люк Фицвильям? Здравствуйте! Я – Бриджит Конвей.

Он пожал протянутую руку. Теперь Люк мог хорошо ее разглядеть. Черноволосая, высокая и стройная, с продолговатым лицом, слегка впалыми щеками и ироничным взглядом черных глаз, Бриджит походила на изящную гравюру – волнующую и прекрасную.

Возвращаясь обратно в Англию, Люк хранил глубоко в сердце образ – портрет английской девушки, свежей и загорелой. Она либо поглаживала шею своей лошади; либо прогуливалась по зеленому полю; либо сидела со сложенными руками у огня. Это было согревающее душу прекрасное видение…

Люк не мог решить, нравится ему Бриджит Конвей или нет, но чувствовал, что тайно лелеемая в душе картина потеряла свои очертания, стала бессмысленной и глупой… Он ответил на приветствие и добавил:

– Простите меня за непрошеное вторжение. Но Джимми заверил, что вы ничего не будете иметь против.

– О, разумеется, нет. Мы будем вам только рады. – Она улыбнулась неожиданно широкой улыбкой, отчего уголки ее большого рта слегка приподнялись. – Джимми и я всегда принимали участие в делах друг друга. И если вы собираетесь писать книгу о фольклоре, то лучшего места вам просто не найти. Здесь полным-полно легенд, да и окрестности весьма живописны.

– Великолепно. Это как раз то, что мне надо, – сказал Люк.

Они направились к дому. Люк еще раз окинул его взглядом. На этот раз он разглядел, что сдержанные формы, свойственные стилю времен королевы Анны, задавлены кричащим и напыщенным великолепием. Люк вспомнил упоминание Джимми о том, что дом изначально принадлежал семье Бриджит. Усмехнувшись про себя, Люк подумал, что излишеств в те времена не любили. И он еще раз украдкой кинул взгляд на восхитительный профиль девушки.

Он пришел к выводу, что Бриджит, должно быть, лет двадцать восемь – двадцать девять и что она наделена умом, хотя и принадлежит к тому типу людей, о которых ничего нельзя знать заранее…

Внутри дом выглядел удобным и был обставлен с хорошим вкусом. Бриджит Конвей провела его в комнату с книжными шкафами, удобными креслами и чайным столиком у окна, за которым сидели двое.

– Гордон, – представила она, – это Люк, один из кузенов моего кузена.

Лорд Уитфилд оказался маленьким человечком с почти облысевшей головой, круглым, простодушным лицом с припухлым ртом и маленькими глазками. Небрежный деревенский костюм плохо сидел на нем, выставляя напоказ округлый животик.

Уитфилд приветливо поздоровался с Люком.

– Рад видеть вас, весьма рад, – произнес он. – Я слышал, вы только что вернулись с Востока? Любопытное место. Бриджит сказала мне, что вы пишете книгу. Теперь все пишут книги. Я бы не сказал, что среди всей этой писанины часто попадается хорошая книга.

– Это моя тетя, миссис Анструтер, – сказала Бриджит, и Люк пожал руку женщине средних лет с глуповатым выражением лица.

Миссис Анструтер, как Люк узнал позже, была совершенно помешана на садоводстве. Она не могла говорить ни о чем другом, и ее голова постоянно была занята мыслями о том, будет ли расти редкое растение в том месте, в котором она намеревалась его посадить.

Когда с представлением было покончено, миссис Анструтер сказала:

– Мне кажется, Гордон, что самое подходящее место для рокария будет сразу за розовым садом. Там можно будет сделать чудесный водоем с настоящим ручейком.

Лорд Уитфилд вытянулся в кресле.

– Вам лучше обсудить это с Бриджит, – беззаботно ответил он. – Горные растения неприметны и мелки, насколько мне известно. Но это не важно.

– Просто они не соответствуют вашему представлению о великолепии, Гордон, – заметила Бриджит.

Она налила чай Люку.

Лорд Уитфилд покорно согласился:

– Вы правы. Это совсем не то, во что можно вкладывать деньги. Они слишком мелкие… Мне больше по душе роскошные оранжерейные цветы или клумбы с алой геранью.

Миссис Анструтер, подтвердив потрясающую способность говорить только о вещах, интересующих лишь ее, сказала:

– Мне кажется, новые розы для рокария отлично привьются в нашем климате.

Она замолчала, углубившись в изучение каталога по цветоводству.

Уютно расположившись в кресле, лорд Уитфилд мелкими глотками пил чай, внимательно разглядывая гостя.

– Так, значит, вы пишете книгу, – произнес он.

Ощущая некоторое беспокойство, Люк уже был готов пуститься в объяснения, когда неожиданно сообразил, что на самом деле лорд Уитфилд не ждет их от него.

– Я и сам частенько подумываю, не написать ли мне книгу, – заявил его светлость не без самодовольства.

– Вот как? – сказал Люк.

– И могу вас заверить, – продолжил лорд Уитфилд, – это вышла бы весьма увлекательная книга. Я встречался со многими интересными людьми. Беда в том, что у меня нет времени. Я крайне занятой человек.

– Ну, конечно. У вас, должно быть, много дел.

– Вы просто не поверите, какой груз лежит на моих плечах, – пожаловался лорд. – Я лично слежу за каждой публикацией, которая выходит в моих газетах. И считаю себя ответственным за формирование общественного мнения. На следующей неделе миллионы людей будут мыслить и чувствовать именно так, как я хотел. Это налагает на меня большую ответственность. Но я ничего не имею против. И уверен, что справляюсь.

Лорд Уитфилд выпятил грудь, кинув на Люка благосклонный взгляд.

– Вы у нас просто великий человек, Гордон, – спокойно заметила Бриджит. – Давайте налью еще чаю.

Лорд Уитфилд скромно согласился с ней:

– Да, я великий человек. Спасибо, я не хочу больше чаю.

Затем, спускаясь со своих олимпийских высот до уровня простых смертных, он вежливо поинтересовался у гостя:

– Вы знакомы с кем-нибудь из наших мест?

Люк отрицательно покачал головой. Потом, неожиданно решив, что чем быстрее он приступит к выполнению своей миссии, тем будет лучше, сказал:

– Хотя, кажется, тут проживает один человек, которого я обещал навестить, – друг моих друзей доктор Хамблби.

– О! – Лорд Уитфилд попытался выпрямиться в своем кресле. – Хамблби. Бедняга.

– Почему бедняга?

– Потому что он умер около недели назад.

– О господи! – воскликнул Люк. – Какая печальная новость. Мне очень жаль.

– Впрочем, не думаю, что он пришелся бы вам по душе, – нахмурился лорд Уитфилд. – Хамблби был самоуверенный, напыщенный и взбалмошный старый осел.

– Это потому, – вставила Бриджит, – что доктор во многом не соглашался с Гордоном.

– Например, по вопросу о местном водоснабжении, – сказал лорд Уитфилд. – Должен сказать вам, мистер Фицвильям, что я прежде всего думаю о людях. Благополучие этого городка – моя главная забота. Я здесь родился. Да-да… именно здесь.

Люк, к своему огорчению, понял, что они оставили тему о докторе Хамблби и перешли на лорда Уитфилда.

– Я этого не стыжусь, и пусть все знают, мне все равно, – продолжил напыщенный джентльмен. – Я не имел никаких преимуществ, связанных с происхождением. Мой отец держал обувную лавку – да-да, самую обыкновенную лавку. А я прислуживал в ней, когда был подростком. И выдвинулся благодаря исключительно собственным стараниям, Фицвильям. Я решил выбраться из канавы – и я из нее выбрался! Настойчивость, упорный труд и божья помощь – вот как удалось мне достичь всего и стать тем, кем я стал!

Обстоятельное изложение карьеры лорда Уитфилда предназначалось Люку, и оратор закончил с триумфом:

– И пусть весь мир знает, как я этого достиг! Я не стыжусь своего происхождения… нет, сэр, – я вернулся туда, где родился. Вы знаете, что находится там, где некогда стояла лавка моего отца? Прекрасное здание, выстроенное благодаря вложенным мною средствам, – общественный «Мужской клуб»: все по высшему классу и самое современное! Я нанял лучшего архитектора! Должен заметить, дом получился слишком простым, на мой взгляд. Что-то вроде работного дома или тюрьмы – но все согласились, что здание вполне подходит для своих целей. Поэтому я решил ничего не переделывать.

– Не расстраивайтесь, – вмешалась Бриджит. – Вы отыгрались за все на этом доме!

Лорд Уитфилд довольно хохотнул:

– Да, они пытались настоять на своем! Сохранить, видите ли, прежний дух здания. Нет, сказал я им, я собираюсь жить в этом городе и хочу, чтобы за мои деньги было на что смотреть. Когда архитектор не согласился с моим проектом, я отказался от его услуг и нашел другого. Этот парень наконец-то понял, чего я хочу.

– Он потворствовал самым диким полетам вашей фантазии, – поморщилась Бриджит.

– Ей хотелось, чтобы все осталось как прежде. – Лорд Уитфилд похлопал девушку по руке. – Зачем жить прошлым, моя дорогая? Во времена короля Георга мало что понимали в красоте. Мне не нужен обыкновенный дом из красного кирпича. Мне всегда нравились замки – и теперь у меня есть свой собственный! Я знаю, что у меня не совсем классический вкус, поэтому дал архитектору карт-бланш на внутреннюю отделку. И скажу вам, он неплохо справился с задачей, хотя, на мой взгляд, вышло немного мрачновато.

– Да, – сказал Люк, осторожно подбирая нужные слова, – очень важно знать, чего хочешь.

– Ну, я-то всегда знаю, чего хочу, – самодовольно хохотнул лорд Уитфилд.

– Однако с проектом водоснабжения вы едва не потерпели неудачу, – напомнила ему Бриджит.

– Ах, это! – фыркнул лорд Уитфилд. – Хамблби оказался просто идиотом. Эти старики зачастую упрямятся, как ослы, и не желают слышать никаких доводов.

– Доктор Хамблби, по всей видимости, слыл человеком прямолинейным? – рискнул уточнить Люк. – Могу себе представить, скольких врагов он себе тут нажил.

– Да нет, я бы так не сказал, – возразил лорд Уитфилд, потирая нос. – А как вы думаете, Бриджит?

– Я всегда считала, что его здесь многие любили, – ответила Бриджит. – Я видела его только раз, когда он приходил взглянуть на мою растянутую лодыжку, и он произвел на меня хорошее впечатление.

– Да, в основном его здесь любили, – признал лорд Уитфилд. – Хотя я знаю двух-трех человек, которые на дух не выносили доктора. Такие же упрямые ослы, как и он сам.

– Двух-трех человек из местных? – уточнил Люк.

Лорд кивнул.

– В таком маленьком местечке, как наше, всегда кто-то враждует – по поводу и без него, – сказал он.

– Да, вы правы, – согласился Люк. Он немного помолчал, обдумывая следующий вопрос. – Какие люди здесь живут в основном? – спросил он наконец.

На этот не слишком удачный вопрос он получил, однако, обстоятельный ответ.

– Одни реликты, – усмехнулась Бриджит. – Дочери и сестры священников и вдовы. Шесть женщин на одного мужчину.

– Но есть же здесь и мужчины? – закинул удочку Люк.

– О да! Мистер Эббот, адвокат. И молодой доктор Томас, компаньон покойного Хамблби и… кто еще, Гордон? О! Мистер Эллсворти, который держит антикварную лавку. Он очень мил! И еще майор Хортон со своими бульдогами.

– Помнится, мои друзья упоминали об одной местной жительнице, – как бы невзначай обронил Люк. – Очень милой, но чрезмерно разговорчивой пожилой леди.

Бриджит засмеялась:

– Под это описание подходит большая часть наших жителей!

– Как же ее звали?.. А, вспомнил! Пинкертон.

Лорд Уитфилд сказал с хриплым смешком:

– Вам все время не везет! Она тоже умерла. Попала под автомобиль в Лондоне и скончалась прямо на месте.

– Создается впечатление, что тут довольно часто умирают, – осторожно заметил Люк.

Лорд Уитфилд немедленно встал на защиту родных мест:

– Вовсе нет. Это одно из самых здоровых мест в Англии. Если не считать несчастных случаев, конечно. Но такое может случиться где угодно.

Бриджит, впрочем, задумчиво произнесла:

– А ведь и верно, Гордон, за последний год в Вичвуде умерло довольно много народу.

– Чепуха, моя дорогая.

– И с доктором Хамблби тоже произошел несчастный случай? – спросил Люк.

Уитфилд покачал головой.

– О нет, – сказал он. – Хамблби умер от заражения крови. С докторами такое нередко случается. Поцарапал палец ржавым гвоздем, не обратил сразу внимания – вот вам и сепсис. Он скончался после этого через три дня.

– Да, врачи больше других рискуют заразиться, – сказала Бриджит, – особенно если они недостаточно осторожны. Это очень грустно. Жена Хамблби просто сама не своя от горя.

– Бессмысленно противиться воле Провидения, – заметил лорд Уитфилд.

«Была ли это воля Провидения? – подумал Люк позже, переодеваясь к обеду. – Сепсис? Вполне возможно. Очень быстрая смерть».

Словно невзначай он вспомнил оброненные Бриджит слова: «За последний год в Вичвуде умерло довольно много народу».

Глава 4
Люк начинает действовать

На следующий день Люк, тщательно продумавший план операции, был готов приступить к действию немедленно.

Когда он спустился к завтраку, тети-садовницы не было видно, но Уитфилд доедал жареные почки и допивал кофе, а Бриджит Конвей, уже покончившая с завтраком, стояла у окна и задумчиво глядела во двор.

После обмена утренними приветствиями Люк уселся перед тарелкой с внушительной порцией яичницы с беконом и объявил:

– Я должен начать работать. Не так-то просто вызвать людей на откровенность. Я имею в виду, конечно, не вас или… Бриджит. (Он вовремя спохватился и не назвал ее мисс Конвей.) Я мог бы многое узнать от вас, но беда в том, что вам неизвестны некоторые вещи, о которых мне хотелось бы услышать, – в первую очередь местные суеверия. Вы даже представить себе не можете, насколько они живучи и по сей день в глухих уголках мира. Вот, например, в маленькой деревушке в Девоншире пастору даже пришлось убрать старинные гранитные столбы около церкви, поскольку прихожане упорно продолжали танцевать вокруг них ритуальный танец, когда кто-то умирал. Просто поразительно, до чего неискоренимы языческие поверья.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул лорд Уитфилд. – Образование – вот что нужно дать людям. Я вам говорил, что подарил местным жителям прекрасную библиотеку? Это был старинный дом, в котором раньше собирались на песнопения, теперь там очаг культуры…

– Это просто замечательно. – Люк твердо намерился не дать лорду Уитфилду распространиться о своих деяниях. – Очень полезное дело. Вы явно хорошо представляете себе корни невежества, до сих пор существующего здесь. Это как раз то, о чем я хотел бы узнать поподробнее. Старинные обычаи, всякого рода небылицы и обряды, такие, как, например… – Люк говорил по заранее написанному тексту. – Похороны. Похороны и ритуалы, связанные со смертью, почему-то всегда живут дольше, чем любые другие. Сельские жители вообще любят поговорить о смерти.

– Да. Им нравится ходить на похороны, – откликнулась стоявшая у окна Бриджит.

– Полагаю, это и станет для меня отправной точкой, – продолжил Люк. – Если бы я смог получить в вашем приходе список умерших за последнее время, то разыскал бы их родственников и поговорил с ними. Я почти уверен, что вскоре услышал бы то, ради чего приехал сюда. К кому мне лучше обратиться за таким списком – к приходскому священнику?

– Возможно, старого мистера Уэйка это заинтересует, – сказала Бриджит. – Он добряк и большой любитель всяческой старины. Полагаю, что расскажет вам немало интересного.

Люк сразу же почувствовал тревогу и мысленно пожелал, чтобы священник не слишком хорошо разбирался в вопросах старины и не разоблачил его собственное невежество.

Однако вслух он сказал:

– Очень хорошо. Сами вы, наверное, не припомните всех, кто умер за последний год.

– Дайте подумать. – Бриджит помолчала. – Ну да, Картер. Он держал отвратительную пивнушку у реки под громким названием «Семь звезд».

– Горький пьяница, – вставил лорд Уитфилд. – Один из тех горлопанов-социалистов, которые поносят все и вся. Туда ему и дорога!

– Потом миссис Рози, прачка, – продолжила Бриджит. – И еще парнишка, Томми Пирс, – отвратительный маленький негодяй, если хотите знать. О, и, конечно же, Эми, как же ее фамилия?

Голос Бриджит слегка дрогнул, когда она произносила имя девушки.

– Эми? – переспросил Люк.

– Эми Гиббс. Она служила у нас горничной, а потом перешла к мисс Уэйнфлит. По поводу ее смерти даже велось дознание.

– Это почему?

– Глупая девчонка перепутала в темноте бутылки, – сказал лорд Уитфилд.

– Она приняла ядовитую краску для шляпок за микстуру от кашля, – пояснила Бриджит.

Люк удивленно поднял брови:

– Настоящая трагедия!

– Ходили слухи, будто бедняжка сделала это нарочно, – сказала Бриджит. – Из-за ссоры с молодым человеком.

Она произнесла это медленно, как бы нехотя.

Наступила неловкая пауза. Люку показалось, что он ощутил повисшую в воздухе недосказанность.

Эми Гиббс? Да, бедная мисс Пинкертон называла это имя среди других.

Упоминала она и мальчика… Томми, о котором явно была не слишком высокого мнения (видимо, в этом ее взгляды совпадали с Бриджит). И он почти уверен, что она называла фамилию Картер.

Люк встал из-за стола и сказал:

– Подобные разговоры не слишком приятны – создается впечатление, будто я прогуливаюсь по кладбищу. Свадебные обряды тоже не менее интересны, хотя говорить на эту тему куда сложней.

– Еще бы. – Губы Бриджит тронула легкая улыбка.

– Остаются еще наговоры и сглазы – тоже любопытный предмет, – с показным энтузиазмом продолжил Люк. – Об этом нередко можно услышать в подобных местах. Вероятно, и здесь ходили какие-нибудь сплетни. Вы о них знаете?

Лорд Уитфилд медленно покачал головой.

– Мы не охотники выслушивать сплетни… – начала Бриджит, но Люк не дал ей договорить:

– Я в этом не сомневаюсь. Мне следует потереться среди людей более низкого класса, чтобы услышать что-то интересное. Первым делом я отправлюсь к священнику и посмотрю, что мне удастся разузнать у него. А потом, наверное, в… Как вы сказали, «Семь звезд»? А как звали этого негодного мальчишку? У него остались какие-нибудь опечаленные родственники?

– Миссис Пирс держит табачную и газетную лавки на Хай-стрит.

– Тогда это само Провидение, – откликнулся Люк. – Ну что ж, я отправляюсь в путь.

Бриджит отошла от окна.

– Я могла бы составить вам компанию, если не возражаете, – предложила она.

– Ну конечно же нет!

Он произнес это как можно искренней, чтобы она не заметила его замешательства. Люку было бы значительно проще беседовать с пожилым священником – любителем старины – без настороженного наблюдения со стороны этой умной, проницательной девушки. «Что ж, по крайней мере, это заставит меня быстрее войти в роль и постараться держаться как можно убедительней», – подумал он.

– Подождите минутку, Люк, пока я надену другие туфли.

Люк – это имя так легко соскользнуло с ее губ, что он ощутил какую-то странную теплоту. А как еще ей называть его? Раз она согласилась подыграть их родству, то вряд ли он мог ожидать, что Бриджит станет звать его мистером Фицвильямом. Интересно, встревожился он, что она думает обо всем этом? Господи, а что она может подумать о нем?

Странно, что эти мысли не беспокоили его прежде. Кузина Джимми виделась ему просто некоей абстракцией – этакой покладистой особой. Он просто положился на слова Джимми, который сказал, что с «Бриджит все будет в порядке».

Люк представлял себе Бриджит маленькой блондинкой, типичной секретаршей, у которой хватило ума и хитрости заполучить богатого жениха. Но вместо этого оказалось, что у этой девушки острый, холодный ум и незаурядный интеллект. К тому же он понятия не имел, как она может отнестись к нему, и только подумал: «Эту девушку трудно ввести в заблуждение».

– Я готова.

Бриджит подошла так тихо, что он не слышал ее шагов. На голове у нее не было ни шляпки, ни сетки для волос. Так что стоило им выйти за порог, как порыв ветра, набросившегося из-за угла уродливого замка, растрепал черные волосы девушки.

– Я покажу вам дорогу, – улыбнулась она.

– Буду очень рад, – вежливо поблагодарил Люк.

Ему показалось, будто на губах девушки мелькнула лукавая улыбка.

Оглянувшись на стены с бойницами, Люк раздраженно заметил:

– Что за нелепость! Неужели никто не мог остановить его?

– Дом англичанина – его крепость, – ответила Бриджит. – Так что в отношении Гордона это надо понимать буквально! Он просто обожает свое детище.

Сознавая, что поступает бестактно, Люк все же не удержался и спросил:

– Но ведь это дом вашего отца, не так ли? И вы испытываете ностальгию о нем и в теперешнем виде?

Она посмотрела на него пытливо и немного удивленно.

– Боюсь, что разрушу ту сентиментальную картину, которую вы нарисовали себе, – сказала она. – Если хотите знать, я провела в этом доме лишь первые два года своей жизни, так что милые сердцу картины не встают у меня перед глазами. Я даже не помню, как этот дом выглядел раньше.

– Наверное, вы правы, – сказал Люк. – Простите меня за бестактность.

Она засмеялась.

– Правда, – заметила она, – редко бывает романтичной.

В голосе Бриджит прозвучало неожиданное ожесточение, удивившее его. Он покраснел, хотя и быстро сообразил, что ее злость предназначалась не ему. Это была личная горечь девушки. Люк предусмотрительно промолчал. Но с этого момента Бриджит Конвей прочно вошла в его душу.

Короткая прогулка привела их к церкви, рядом с которой стоял дом викария. Они застали хозяина в кабинете.

Альфред Уэйк оказался маленьким, сутулым человечком с необыкновенно ясными голубыми глазами и рассеянными, но учтивыми манерами. Люку показалось, будто викарий обрадовался их визиту, хотя и был слегка удивлен.

– Мистер Фицвильям гостит у нас в поместье, – представила его Бриджит, – и он пожелал, чтобы вы проконсультировали его по вопросам, касающимся книги, которую он пишет.

Мистер Уэйк вопросительно посмотрел на молодого человека. Люк пустился в объяснения. Он немного нервничал – еще бы. В первую очередь из-за того, что викарий, несомненно, куда лучше разбирался в народных обрядах, обычаях и суевериях, чем такой наспех нахватавшийся сведений из случайных книг и журналов дилетант, как он. А во-вторых, потому, что рядом с ним стояла Бриджит Конвей, которая не пропускала ни одного слова мимо ушей.

Люк почувствовал заметное облегчение, когда выяснилось, что викария интересовали исключительно руины римских сооружений. Он чистосердечно признался, что мало что знает о средневековом фольклоре и колдовстве, упомянул о существовании в Вичвуде некоторых старинных достопримечательностей и пообещал отвести Люка к знаменитому выступу на горе, где, как утверждала молва, устраивали свой шабаш ведьмы. Однако сам он ничего не может добавить к этому.

Успокоившись, Люк постарался выразить легкое разочарование, затем пустился в расспросы о суевериях, связанных со смертями и похоронами.

Мистер Уэйк покачал головой:

– Боюсь, что я окажусь последним человеком, который хоть что-то знает об этом. Мои прихожане стараются не упоминать при мне ни о чем, что противоречит ортодоксальному мышлению.

– Это понятно.

– Однако я уверен, что суевериями тут кишмя кишит. Деревенские жители любят цепляться за прошлое.

Набравшись смелости, Люк сказал:

– Я уже спрашивал у мисс Конвей фамилии тех людей, которые умерли здесь за последний год. Но не могли бы вы предоставить мне такой список, чтобы я мог уточнить этот перечень?

– Да-да. Это можно устроить. Гилс, церковный сторож, – добрый малый, но, к несчастью, глухой, – поможет вам. Дайте подумать… Похорон было много… Я бы сказал, предостаточно… Вероломная весна с тяжелой зимой до нее… Потом целая вереница несчастных случаев… просто замкнутый круг бед.

– Иногда, – заметил Люк, – подобный круг обязан присутствию некоей определенной персоны.

– Да-да, вы правы. Однако я не припомню, чтобы у нас тут появлялись чужаки. Не припомню и ничего выдающегося. До меня даже не доходили какие-либо слухи и, как я уже упоминал, не должны были доходить. Дайте мне подумать… совсем недавно мы похоронили доктора Хамблби и бедняжку Лавинию Пинкертон. Замечательный человек был наш доктор.

– Мистер Фицвильям знаком с его друзьями, – вставила Бриджит.

– Вот как? Мне очень жаль. Его потеря просто невосполнима. У него было очень много друзей.

– Но наверняка хватало и врагов, – заметил Люк. – Я сужу исключительно по тому, что слышал, – поспешно добавил он.

Мистер Уэйк вздохнул.

– Доктор имел обыкновение говорить то, что было у него на уме, к тому же не всегда соблюдал такт. – Викарий покачал головой. – Такое вряд ли могло нравиться всем. Но простые люди его просто боготворили.

– Знаете, мне всегда казалось, что смерть одного человека зачастую означает выгоду для другого. При этом я не имею в виду лишь материальную выгоду, – осторожно заметил Люк.

Викарий в задумчивости покачал головой:

– Я понимаю, о чем вы. В некрологе пишут, что все скорбят о кончине такого-то человека, но, боюсь, это редко бывает правдой. В случае с доктором Хамблби никто не станет отрицать, что после его смерти компаньон покойного, доктор Томас, только укрепил свое положение.

– Каким образом?

– Томас, полагаю, весьма способный молодой человек. Доктор Хамблби не раз говорил об этом, однако среди местных жителей Томас не пользовался большой популярностью. Он, насколько я могу судить, был как бы в тени доктора Хамблби, обладавшего несомненным магнетизмом. В сравнении с ним Томас выглядел бледновато и не производил на своих пациентов особого впечатления. Мне кажется, он и сам это осознавал, что лишь ухудшало дело. Томас еще больше нервничал и задирал нос. Если хотите знать, я подметил удивительную вещь: чем больше апломба у человека, тем ярче проявляются его личностные качества. Мне думается, теперь Томас почувствовал себя значительно уверенней. Он и Хамблби редко приходили к единому мнению. Томас придерживался современных методов лечения, тогда как Хамблби предпочитал старые, испытанные временем способы. Они зачастую ссорились между собой – и не только по профессиональным проблемам, но и по другим причинам. Однако я не собираюсь повторять местные сплетни…

– Но кажется, мистер Фицвильям именно за этим и пришел к вам, – мягко напомнила викарию Бриджит.

Люк бросил на нее быстрый, встревоженный взгляд.

Мистер Уэйк с сомнением покачал головой, затем продолжил со слегка осуждающей улыбкой:

– Боюсь, в наше время люди слишком живо интересуются делами соседей. Никто не спорит, Рози Хамблби – прелестная девушка. Неудивительно, что Джоффри Томас потерял из-за нее голову. И, разумеется, не трудно понять чувства доктора Хамблби – девушка молода, а в таком захолустье, как наше, у нее не много шансов выйти замуж.

– Так он был против? – спросил Люк.

– Категорически. Говорил, что они еще слишком молоды. И само собой, молодым людям это не нравилось! Отношения между отцом и женихом были явно натянутыми. Но замечу вам, я абсолютно уверен, что доктор Томас был глубоко потрясен неожиданной кончиной своего компаньона.

– Сепсис. Лорд Уитфилд говорил мне.

– Да… небольшая царапина… Потом инфекция. Профессия доктора всегда таит в себе смертельный риск, мистер Фицвильям.

– Вы совершенно правы, – согласился с ним Люк.

Неожиданно мистер Уэйк сказал:

– Однако как же далеко мы удалились от предмета нашего разговора. Боюсь, что я просто старый сплетник. Мы говорили об уцелевших с языческих времен похоронных обрядах и перешли на недавние смерти. Одна из умерших, Лавиния Пинкертон, была нашей добрейшей прихожанкой и помощницей. Потом эта бедная девушка, Эми Гиббс, – этот случай может представлять для вас особый интерес – ходили слухи, правда всего лишь слухи, будто она покончила с собой, а подобная смерть никогда не обходится без суеверий. Здесь неподалеку живет ее тетка, боюсь, не слишком достойная женщина, которая не испытывала особой привязанности к своей племяннице. Однако она может быть вам полезна, ибо большая охотница поговорить.

– Что весьма ценно, – заметил Люк.

– Потом еще Томас Пирс, одно время он пел в хоре, у него был красивый дискант – прямо ангельский. Хотя на деле это был сущий чертенок. В конце концов нам пришлось от него избавиться – он плохо влиял на других мальчиков. Бедный парнишка, боюсь, мало кто испытывал к нему добрые чувства. Его выгнали и с телеграфной службы, куда взяли посыльным. Какое-то время он работал у мистера Эббота в конторе, но и оттуда Томаса вскоре попросили – слишком уж он любил совать нос в конфиденциальные бумаги. Потом Томас работал помощником садовника в поместье «Эш». Ведь так, мисс Конвей? Но Уитфилд не простил ему какой-то дерзости. Мне было искренне жаль его бедняжку мать – достойную, трудолюбивую женщину. Мисс Уэйнфлит была столь добра, что взяла этого паршивца к себе на временную работу – вымыть окна в библиотеке. Лорд Уитфилд сначала возражал, но потом неожиданно дал согласие, как оказалось, на горе парню.