Текст книги "Искатель. 1984. Выпуск №5"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Станислав Гагарин,Виталий Мельников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Агата КРИСТИ
ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО

Роман[2]2
  Печатается с сокращениями.


[Закрыть] 

СТРАННОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ

Каждый день, кроме воскресенья, с семи тридцати до восьми тридцати утра, Джоини Батт, пронзительно свистя, объезжал поселок Чиппинг Клеорн; перед каждым домом или коттеджем он останавливался, слезал с велосипеда и бросал в почтовый ящик те утренние газеты, которые выписывали хозяева у киоскера с Хай-стрит.

А по пятницам он заносил в эти и во ««все другие дома Чиппинг Клеорна еще и «Норс Бэнхэм ньюз энд Чиппинг Клеорн гэзетт», – которую называли здесь просто «Газетой».

И каждую пятницу, бросив беглый взгляд на заголовки других газет —

«НАПРЯЖЕННОСТЬ В МИРЕ ВОЗРАСТАЕТ!», «ИЩЕЙКИ ВЫСЛЕЖИВАЮТ УБИЙЦУ БЕЛОКУРОЙ МАШИНИСТКИ!», «ТРОЕ ШАХТЕРОВ БЕЗ РАБОТЫ!», «ДВАДЦАТЬ ТРИ ЧЕЛОВЕКА УМЕРЛО ОТ ПИЩЕВОГО ОТРАВЛЕНИЯ В ОТЕЛЕ «СИСАЙД»,

– большинство жителей Чиппинг Клеорна нетерпеливо разворачивали «Газету» и погружались в изучение местных новостей. Наскоро проглядев раздел писем, девять подписчиков из десяти тут же обращались к светской хронике. Здесь вперемежку печатались объявления о купле и продаже, слезные мельбы о помощи по хозяйству, бесчисленные объявления о собаках, о домашней птице и садовом инвентаре и всякие другие вещи, интересующие членов маленькой общины Чиппинг Клеорна.

Пятница 29 октября отнюдь но была исключением из правил…

Откинув со лба хорошенькие пепельные кудряшки, миссис Светтенхэм развернула «Таймс», окинула взглядом левую страницу с новостями, решила, как обычно, что если даже в мире и случится что-нибудь из ряда вон, «Таймс» все равно сумеет навести тень на плетень; потом просмотрела хронику рождений, свадеб и смертей и с чувством выполненного долга отложила «Таймс», поспешно хватаясь за «Чиппинг Клеорн гэзетт».

Когда немного погодя ее сын Эдмунд вошел в комнату, она уже была погружена в изучение светской хроники.

– Доброе утро, дорогой, – сказала миссис Светтенхэм. – Смедли продают своего Деймлера. Он у них с тридцать пятого года – совсем уже старый, да?

Сын пробурчал что-то в ответ, налил себе кофе, взял пару копченых рыбешек, уселся за стол и развернул «Дейли уоркер», прислонив его к подносу с тостами.

– «Щенки бульдога», – прочитала вслух миссис Светтенхэм. – Ей-богу, не понимаю, как можно в наше время прокормить такую большую собаку… Гм-м, Селина Лоуренс опять дала объявление насчет повара… Я бы сказала, в наши дни – это пустая трата времени.

Дверь приоткрылась, и показалась мощная мрачная особа в ветхом бархатном берете – миссис Финч.

– Доброе утро, мэм, – сказала она. – Можно убираться?

– Нет-нет, подождите. Мы еще не позавтракали, – сказала миссис Светтенхэм. – Еще не совсем позавтракали, – добавила она заискивающе.

Метнув взгляд на сидевшего с газетой Эдмунда, миссис Финч презрительно фыркнула и удалилась.

– Я прошу тебя не читать эту жуткую газету, Эдмунд. Миссис Финч это страшно не нравится.

– Не понимаю, какое дело миссис Финч до моих политических взглядов.

– И потом, ты же не рабочий, – продолжала миссис Светтенхэм. – Ты вообще не работаешь.

– Ну, уж это чистая ложь, – возмутился Эдмунд. – Как не работаю? Я пишу книгу.

– Я имела в виду настоящую работу, – сказала миссис Светтенхэм. – А миссис Финч нам очень даже нужна. Вот обидится она, уйдет от нас – кого мы вместо нее найдем?

– Поместим объявление в «Газету», – ухмыльнулся Эдмунд.

– Я ж тебе только что сказала: это бесполезно. О господи, у кого в наши дни нет старенькой нянюшки, которая готовила бы и делала все по дому, – тот просто пропал.

Миссис Светтенхэм снова углубилась в светскую хронику.

– Продается подержанная сенокосилка. Интересно… Боже, что за цена!..… Объявлена свадьба… нет, убийство… Что!.. Эдмунд, ты только послушай:

«ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ В ЛИТТЛ ПЕДДОКСЕ. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ – ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ».

– Что такое? – оторвался от газеты Эдмунд.

– Но ведь двадцать девятое, пятница, – это сегодня!

– Дай-ка. – Сын взял у нее газету.

– Но что все это значит? – сгорая от любопытства, спросила миссис Светтенхэм.

– Думаю, какая-нибудь вечеринка. Игра в убийство или что-то вроде этого.

– А-а, – сказала с сомнением миссис Светтенхэм. – Но что за странная манера – давать такие объявления. Это отнюдь не похоже на Летицию Блеклок, она всегда казалась мне такой разумной женщиной.

– Может, на нее подействовали развеселые юнцы, что живут сейчас в ее доме?..

Они помолчали.

– Эдмунд, а что такое «игра в убийство»! – наконец спросила миссис Светтенхэм.

– Точно не знаю. Кажется, к тебе прицепляют клочки бумаги или что-то вроде… Нет, наверно, их все-таки тянут из шапки. Один становится сыщиком, другой жертвой, гасят свет, и кто-нибудь хлопает тебя по плечу, ты орешь, падаешь в притворяешься мертвым.

– Похоже, это весьма увлекательно.

– Думаю, чертовски скучно. Я не пойду.

– Глупости, Эдмунд, – решительно сказала миссис Светтенхэм. – Я собираюсь пойти, и ты пойдешь вместе со мной. И точка.

– Арчи, – сказала миссис Истербрук своему мужу, – ты только послушай.

Полковник Истербрук не обратил на нее внимания, потому что пыхтел от возмущения, читая какую-то статью в «Таймсе».

– Вся беда этих деятелей в том, – сказал он, – что они не имеют об Индии ни малейшего понятия! Иначе они ее писали бы такой чепухи.

– Ну, конечно, Арчи, послушай:

«ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ В ЛИТТЛ ПЕДДОКСЕ. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ. ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ».

Она торжествующе замолкла. Полковник Истербрук взглянул на нее без особого интереса.

– Игра в убийство, – сказал он. – Только и всего. Но, знаешь, она может быть очень даже забавной, если только ее проводить как следует. Нужен человек, который на этом деле собаку съел. Сначала тянут жребий. Один из игроков – убийца, кто именно – никто не знает. Гасят свет. Убийца выбирает жертву. Жертва должна сосчитать до двадцати и закричать. Тогда тот, кому выпало быть детективом, начинает расследование. Всех допрашивает. Где они были, что делали, пытается вывести убийцу на чистую воду. Да, хорошая игра, если детектив… м-м… имеет представление о работе в полиции.

– Например, как ты. Арчи. Сколько интересных дел было в твоем округе!

Полковник Истербрук снисходительно улыбнулся и самодовольно покрутил ус.

– Да уж, Лаура, – сказал он. – Думаю, я мог бы дать им пару зацепок.

– Мисс Блеклок следовало попросить тебя помочь все устроить.

Полковник фыркнул.

– Так у нее ж есть этот молокосос. Племянник или Кем там он ей доводится. Полагаю, он ее подбил. А все-таки забавно – додуматься дать такое объявление…

– Оно в светской хронике. А ведь мы могли бы и не заметить. Мне кажется, это приглашение, Арчи?

– Забавное приглашение. Одно скажу: на меня пусть не рассчитывают.

– Ах, Арчи! – Голос миссис Истербрук стал пронзительно-плаксивым.

– Должны были предупредить заранее. Они же знают, что я могу быть занят.

– Но ведь ты не занят, милый, правда? – Миссис Истербрук понизила голос. – А вот я считаю, Арчи, что просто необходимо пойти помочь бедной мисс Блеклок. Я убеждена, что она на тебя рассчитывает. Ты ведь столько знаешь про работу в полиции, о судебной процедуре-Миссис Истербрук склонила свою синтетическую белокурую головку и широко распахнула голубые глаза.

– Ну, раз ты так поворачиваешь, тогда, конечно, Лаура…

«Чиппинг Клеорн гэзетт» принесли и в Боулдере – виллу, состоящую из трех живописных, соединенных друг с другом коттеджей, где обитали мисс Хинчклифф и мисс Мергатройд…. – Хинч! Ты где?

– В курятнике.

Осторожно ступая по высокой мокрой траве, мисс Эми Мергатройд добралась до подруги. Та растирала ладонями корм и бросала его в таз, в котором дымилось варево из картофельных очисток и капустных кочерыжек.

– Тут в «Газете», – начала Мергатройд, – сказано, что в Литтл Педдоксе будет убийство… Что бы это значило!

– В любом случае – выпивон, – сказала мисс Хинчклифф.

– Значит, ты считаешь, что это приглашение?

– Выясним, когда придем, – заключила мисс Хинчклифф.

– Какая прелесть! – крикнула через обеденный стол миссис Хармон своему мужу. – У мисс Блеклок будет убийство.

– Убийство? – слегка удивленно сказал муж. – Когда?

– Вечером. В половине седьмого. Ну что за невезенье, милый, как раз в это время тебе надо готовиться к конфирмации. А ведь ты так любишь убийства!

– Совершенно не понимаю, о чем ты, Банч. Миссис Хармон протянула ему газету.

– Какое необычное объявление!

– Правда? – радостно сказала Банч. – Вот уж никогда бы не подумала, что мисс Блеклок увлекается такими играми. Наверно, ее подбили на это молодые Симмонсы…

ЗАВТРАК В ЛИТТЛ ПЕДДОКСЕ

В Литтл Педдоксе завтрак был в самом разгаре.

Мисс Блеклок, шестидесятилетняя женщина, хозяйка дома, сидела во главе стола. На ней было домашнее платье, совершенно не вязавшееся с ожерельем из крупного фальшивого жемчуга. Она читала Лэйн Норкотт в «Дейли мейл». Джулия Симмонс томно перелистывала «Дейли телеграф». Патрик Симмонс разгадывал кроссворд в «Таймсе». Мисс Дора Баннер с головой ушла в местный еженедельник и не замечала ничего вокруг.

Мисс Блеклок тихонько хихикнула.

Патрик пробормотал:

– Не авторитетный, а авторитарный – вот где я ошибся.

И вдруг мисс Баннер закудахтала, как вспугнутая курица:

– Летти, Летти, ты видела? Что это?

– В чем дело, Дора?

– Какое странное объявление! В нем черным по белому написано, что в Литтл Педдоксе произойдет убийство.

– Дорогая Дора, ты бы мне показала…

Мисс Баннер послушно протянула мисс Блеклок газету и ткнула дрожащим пальцем в объявление.

Мисс Блеклок взглянула. Брови ее приподнялись. Она окинула стол испытующим взором и вслух прочла объявление.

Потом она резко сказала:

– Патрик, это твои выдумки? – Ее вопрошающий взгляд остановился на красивом молодом повесе, сидевшем на противоположном конце стола.

Патрик Симмонс поспешил оправдаться:

– Что вы, тетя Летти! Как вы могли подумать? И вообще, при чем тут я?

– От тебя вполне можно этого ожидать, – жестко сказала мисс Блеклок. – Я подумала, что такие шутки в твоем духе.

– Шутки? Да что вы!

– Тогда, может, это ты, Джулия? Джулия ответила со скучающим видом:

– Разумеется, нет.

Мисс Блеклок пробормотала:

– Как вы думаете, миссис Хаймес?.. – и взглянула на уже освободившееся место за столом.

– О, не думаю, что наша Филлипа вдруг заделалась шутницей, – сказал Патрик. – Она серьезная девушка.

– Но все-таки, чья же это выдумка? – сказала, зевая, Джулия. – И что это означает?

Мисс Блеклок медленно произнесла:

– Думаю, какой-то глупый розыгрыш.

– Но зачем? – воскликнула Дора Баннер. – С какой целью? По-моему, это очень неумная шутка. И дурного тона.

Мисс Блеклок улыбнулась.

– Не переживай так, Банни, – сказала она. – Просто кто-то решил пошутить, но мне хотелось бы узнать кто.

– Здесь говорится «сегодня», – указала мисс Баннер. – Сегодня в восемнадцать тридцать. Как ты думаешь, что будет?

– Будет смерть, – загробным голосом ответил Патрик. – Дивная смерть.

– Успокойся, Патрик, – сказала мисс Блеклок, а мисс Баннер тихо взвизгнула.

– Я имел в виду всего лишь торт, который готовит Мици, – сказал Патрик извиняющимся тоном. – Вы же знаете: мы называем его «Дивная смерть».

Мисс Блеклок рассеянно улыбнулась. Но мисс Баннер продолжала настаивать:

– Нет, правда, Летти, как ты думаешь?..

Подруга оборвала ее:

– Я знаю только одно, – сухо сказала она, – в шесть тридцать к нам пожалует, сгорая от любопытства, полпоселка. На твоем месте я бы лучше выяснила, есть ли у нас что-нибудь выпить.

– Но ведь ты волнуешься, Летти?

Мисс Блеклок вздрогнула. Она не знала, что и сказать Доре Баннер. Банни нельзя было волноваться. Поэтому она помолчала, раздумывая.

С Дорой Баннер они вместе учились в школе. В те времена Дора была светловолосой, голубоглазой, довольно глупенькой девочкой. Но глупость ее никому не мешала, и с Дорой с удовольствием общались, потому что она была веселой, жизнерадостной и хорошенькой. У нее была масса достоинств: нежность, привязчивость, верность.

На долгое время подруги потеряли связь. Но полгода назад мисс Блеклок получила письмо. Дорино здоровье было подорвано. Она жила в одной комнатушке, пытаясь кое-как просуществовать на жалкую пенсию. Ей хотелось бы брать на дом вышивание, но из-за ревматизма она не могла и этого сделать. Банни вспоминала школьную дружбу… конечно, жизнь разбросала их… но, может быть… вдруг… подруга ей поможет?

Поддавшись внезапному порыву, мисс Блеклок ответила. Бедная Дора, бедная, милая, глупенькая, пухленькая Дора. Она бросилась к Доре, увезла ее с собой и поселила в Литтл Педдоксе под предлогом, что, дескать, одной вести хозяйство тяжело и ей нужна помощница. Это будет ненадолго – так сказали ей врачи, и все же подчас она чувствовала, что бедная старушка Дора – тяжкий крест. Она все на свете путала, расстраивала темпераментную иностранную домработницу, теряла счета и письма и временами доводила мисс Блеклок до белого каления. Бедная бестолковая старенькая Дора, такая преданная, так искренне желающая помочь, так гордящаяся тем, что приносит пользу, и увы, такая ненадежная.

Мисс Блеклок резко сказала:

– Не надо, Дора. Я же тебя просила…

– Ой, – виновато поглядела на нее мисс Баннер. – Ну конечно. Я просто забыла. Но… разве неправда, что ты…

– Что я волнуюсь? Это вовсе не так. По крайней мере, – добавила она, стараясь быть правдивой, – не совсем так. Ты говоришь про дурацкое объявление в «Газете»?

– Да… И даже если это шутка, то, по-моему, очень злобная шутка.

– Думаю, ты права, Дора, – сказала мисс Блеклок. – Это нехорошая шутка.

– Мне она совсем не нравится, – с внезапной яростью сказала мисс Баннер. – Я ее боюсь. – И неожиданно прибавила: – И ты тоже боишься, Летиция.

– Ерунда, – бодро сказала мисс Блеклок.

– Я уверена, что это опасно. Напоминает бомбу, которую присылают по почте в посылке.

– Да нет, дорогая, просто какой-то недоумок захотел сострить. Но это вовсе не смешно.

Действительно, это было не смешно… Лицо мисс Блеклок вдруг выдало ее мысли, и Дора торжествующе вскричала:

– Я же говорила! Ты тоже так думаешь!

– Но, Дора, милочка…

И осеклась. В комнату, словно цунами, ворвалась молодая женщина. Он затарахтела:

– Я могу вам говорить, пожалуйста, да?

Мисс Блеклок вздохнула:

– Конечно, Мици, в чем дело?

Порой ей казалось, что лучше самой готовить еду и вести хозяйство, чем терпеть бесконечные истерики домработницы-беженки.

– Я сразу говорить… надеюсь, все нормально? Я даю вам предупреждение об уходе… и ухожу… ухожу сейчас.

– Но почему? Вас кто-нибудь расстроил?

– Да, расстроил, – трагически оказала Мици. – Я не хочу умереть! Я уже убежала Европа. Моя семья – они все умирали… их убивали… маму и маленький брат, и моя такая милая маленькая племянница… все они убивали. Но я убежать… я прятаться… прийти в Англия. Я работаю. Я делаю работу, какая никогда не сделала на моей родине… я…

– Все это я знаю, – решительно оборвала мисс Блеклок вечную песню Мици. – Но почему вы намерены уйти именно сегодня?

– Потому что они опять приходят меня убивать!

– Кто?

– Мои враги. Наци! Они узнавали, что я здесь. И приходят убивать. Здесь написать. – Мици достала из-за спины газету. – Посмотрите, вот здесь есть прямо: «убийство». В Литтл Педдокс. Или это не значит здесь? Сегодня вечером в половине седьмого. Ай! Я не хотеть ждать, когда меня убивают… Нет.

– Но почему это обязательно про вас? Мы думаем, это просто шутка.

– Шутка? Это не шутка – убивать кого-нибудь.

– Разумеется, нет. Но, дорогая девочка, если бы кто-нибудь захотел тебя убить, он не стал объявлять бы об этом в газете, разве не так?

– Вы думаете? – Мици слегка заколебалась. – Вы думаете, они никто не хотеть убивать? А может, они хотеть убивать вас, мисс Блеклок?

– Ни за что не поверю, что кому-нибудь хочется меня убить, – беспечно сказала мисс Блеклок. – И ей-богу, Мици, я совершенно не понимаю, зачем кому-нибудь убивать тебя. Но, конечно, если вы хотите уйти, причем предупреждаете меня за пять минут до своего ухода, я не могу вам помешать. Но, учтите, вы сделаете большую глупость, если уйдете вот так. – И она решительно добавила, видя, что Мици засомневалась: – Говядина, что прислал к обеду мясник… По-моему, она очень жесткая.

– Я буду готовить гуляш, специальный гуляш.

– Ну, специальный так специальный. А не могли бы вы из того засохшего куска сыра сделать сырные палочки? Может быть, у нас сегодня будут гости.

– Сегодня? Что значит «сегодня»?

– В половине седьмого вечера.

– Но это время, которое есть газета! Тогда кто придет? Зачем он придет?

– Они придут на похороны, – сказала, подмигивая, мисс Блеклок. – Ну, хватит, Мици. Мне некогда. И закройте за собой дверь поплотнее, – жестким тоном добавила она.

В 18 ЧАС. 30 МИН.

– Ну вроде все готово, – сказала мисс Блеклок. Она окинула оценивающим взглядом двойную гостиную. Расписанный розочками мебельный ситец, два шара хризантем бронзового цвета, маленькая вазочка с фиалками и серебряная сигаретница на столике возле стены, поднос с напитками на столе в центре комнаты.

Литтл Педдокс представлял собой особняк средних размеров, построенный в стиле ранневикторианской эпохи. Узкая длинная гостиная освещалась плохо, потому что крыша веранды заслоняла солнечный свет; в конце этой гостиной некогда были двойные двери, которые вели в маленькую комнатку с окном в нише. Но потомки убрали двойные двери и заменили их бархатными портьерами. Мисс Блеклок окончательно соединила эти две комнаты в одну. В каждой из них стоял камин, и хотя ни одни не горел, по комнате разливалось приятное тепло.

– Вы включили центральное отопление? – спросил Патрик.

Мисс Блеклок кивнула.

– Тут было так зябко и промозгло. Такая сырость во всем доме! Я заставила Эвана перед уходом включить отопление.

– И не пожалели драгоценного кокса? – насмешливо сказал Патрик.

– Именно драгоценного. Но иначе нам пришлось бы тратить еще более драгоценный уголь. Сам знаешь, отопительная контора не дает ни на грамм больше того, что положено на неделю…

– Но ведь были же когда-то горы угля и кокса, и они продавались свободно? – сказала Джулия так, будто речь шла о диковинной заморской стране.

– Да, и дешево продавались.

– И кто угодно мог пойти и купить, сколько хотел, безо всяких карточек и ограничений? Неужто всего было полно?

– Любые сорта любого качества… не только камни и сланец, как теперь.

– Жили же люди, – с трепетом сказала Джулия.

Мисс Блеклок улыбнулась:

– Мне тоже так кажется, когда я оглядываюсь назад. Но ведь я старуха. И естественно, мое время кажется мне самым лучшим. Но вам, молодым, не к лицу такие речи.

– Я смогла бы не работать, – сказала Джулия. – Сидела бы себе дома, составляла букеты и писала бы письма…

– Не думаю, что тебе удалось бы все время сидеть сложа руки, – сказала мисс Блеклок. – Было много разных обязанностей. – Голос ее звучал сухо. – Но вообще-то я мало знаю о такой жизни. Банни и мне, – она нежно улыбнулась Доре Баннер, – рано пришлось отправиться на биржу труда.

– О, да, да, – согласилась мисс Баннер. – Ох, каких гадких, гадких детей мне пришлось учить. Никогда их не забуду. Летти, конечно, оказалась умнее. Она проникла в деловой мир, стала секретаршей крупного финансиста.

Дверь открылась, и вошла Филлипа Хаймес. Это была высокая красивая женщина.

– Привет, – сказала она. – У вас что, будут гости? А почему мне никто ничего не сказал?

– Нет, ей-богу! – закричал Патрик. – Наша Филлипа не знает, держу пари: это единственная женщина в Чиппинг Клеорне, которая не знает!..

Филлипа вопросительно взглянула на него.

– Узрим мы вскоре, – театрально сказал Патрик и взмахнул рукой, – убийства сцену!

Филлипа Хаймс слегка удивилась.

– Вот это, – Патрик указал на два больших шара хризантем, – похоронные венки, а эти оливки и сырные палочки символизируют поминальное угощение.

Филлипа перевела вопросительный взгляд на мисс Блеклок.

– Это что – шутка? – спросила она.

– Это очень гадкая шутка, – возбужденно подхватила мисс Баннер. – И мне она совсем не нравится.

– Покажи ей объявление, – сказала мисс Блеклок. – А я пойду загоню уток. Уже темно. Им пора домой.

– Летти, дорогая, давай я пойду, – закричала мисс Баннер. – Ей-Богу, мне очень хочется. Вот только надену галоши, джемпер, куда я его задевала?

Но мисс Блеклок, улыбаясь, уже выходила из комнаты.

– Дохлый номер, Банни, – сказал Патрик. – Тетя Летти такая деятельная, она не выносит, когда что-нибудь делают за нее. Она все хочет сама.

– Ей это жутко нравится, – сказала Джулия.

– Лично я что-то не помню, чтобы ты предлагала свои услуги, – заметил ей брат.

Джулия лениво улыбнулась.

– Ты сам только что сказал, что тете Летти нравится управляться самой, – возразила она. – И потом, – она вытянула красивую ногу в тонком чулке, – я в моих лучших чулках.

– Смерть в шелковых чулках, – с пафосом произнес Патрик.

– Не в шелковых, кретин, – в нейлоновых.

– Это не так красиво.

– Но, может, кто-нибудь объяснит мне, – раздраженно спросила Филлипа, – почему здесь столько говорят о смерти?

Все загалдели, наперебой пытаясь объяснить, но не смогли найти газету, потому что Мици забрала ее с собой в кухню. Через несколько минут вернулась мисс Блеклок.

– Ну, – оживленно начала она, – все готово. – Она бросила беглый взгляд на часы. – Двадцать минут седьмого. Или сейчас кто-нибудь пожалует, или я совершенно не понимаю своих соседей.

Мици поставила на стол бутылку черри и три блюда с оливками, сырными палочками и какими-то печеньицами.

– Патрик, – сказала мисс Блеклок, – будь так любезен, передвинь поднос или весь стол в угол, в ту комнату, в нишу. В конце концов, я же не устраиваю никакого празднества. Я лично никого не приглашала. И не хочу, чтобы сразу бросалось в глаза, что я жду гостей.

– Тетя Летти, неужели вы хотите скрыть вашу мудрую прозорливость?

– Ты прекрасно все поставил, Патрик. Большое спасибо, дорогой.

– Теперь изобразим тихий семейный вечер в домашнем кругу, – сказала Джулия, – а при виде нежданных гостей выразим искреннее удивление.

Мисс Блеклок взяла бутылку черри-бренди. Она смотрела на нее нерешительно. Патрик ее успокоил:

– Да здесь почти полбутылки. Должно хватить.

– О, да, да… – Она колебалась. Потом, слегка покраснев, сказала: – Патрик, если– тебя не затруднит… там, в кладовке, в шкафу, стоит новая бутылка. Принеси ее я захвати штопор. Я… мы вполне можем поставить и новую бутылку. А эта уже початая.

Патрик молча сходил, куда его просили, вернулся с новой бутылкой и вытащил пробку. Ставя черри-бренди на поднос, он с любопытством поглядел на мисс Блеклок.

– А вы, никак, это всерьез принимаете? – ласково опросил он.

– А как же! – воскликнула шокированная Дора Баннер. – Нет, Летти, ты даже не представляешь…

– Тс-с, звонок. Вот видите, мои мудрые пророчества сбываются.

Мици распахнула дверь в гостиную и впустила полковника и миссис Истербрук. У Мици была своя манера объявлять о приходе гостей.

– Здесь этот полковник и миссис Истербрук хотеть вас увидеть, – фамильярно заявила она.

Пытаясь скрыть некоторое смущение, полковник вел себя разудало.

– Ничего, что мы как снег на голову? – сказал он. – Вот проходили мимо и решили: а чего не заскочить? Промозглый сегодня вечер. Я смотрю, вы уже топите. А мы еще не начинали.

– Что за прелесть ваши хризантемы1 – захлебнулась от восторга миссис Истербрук. – Какие очаровательные!

– А по-моему, ужасно тощие, – сказала Джулия.

С Филлипой Хаймс миссис Истербрук поздоровалась с особой, чуть преувеличенной сердечностью, желая этим показать, что понимает, насколько Филлипа выше обычных сельскохозяйственных рабочих.

Мици снова распахнула дверь и сказала:

– Тут эти дамы из Боулдерс.

– Добрый вечер! – Мисс Хинчклифф двумя шагами перемахнула комнату и стиснула руку мисс Блеклок. – Я и говорю Мергатройд: «А чего бы нам не нагрянуть в Литтл Педдокс?» Я хотела спросить, как высиживают утят ваши утки.

– Так быстро стало смеркаться, не правда ли? – чуть взволнованно, сказала мисс Мергатройд Патрику. – Ах, какие прелестные хризантемы!

– Тощие, – сказала Джулия.

– Почему ты не желаешь общаться? – с упреком шепнул ей Патрик.

– О, вы затопили, – сказала мисс Хинчклифф; в ее устах эта прозвучало как обвинение. – Слишком рано.

– В этом году в доме так сыро, – сказала мисс Блеклок.

Патрик просигналил бровями: «Подавать черри?» – и мисс Блеклок послала ответный сигнал: «Пока не надо». Она сказала полковнику Истербруку:

– В этом году вам прислали из Голландии луковицы тюльпанов?

Дверь снова открылась, и вошла несколько пристыженная миссис Светтенхэм, за спиной которой маячил хмурый и сконфуженный Эдмунд.

– А вот и мы! – весело сказала миссис Светтенхэм и с явным любопытством посмотрела по сторонам. Потом вдруг смутилась и добавила: – Я просто решила забежать… узнать, не нужен ли вам котенок, мисс Блеклок. Наша кошка вот-вот…

– …попадет на родильный стол, – сказал Эдмунд. – Результат будет ужасающим. Так что потом не говорите, будто я вас не предупреждал.

– Она прекрасно ловит мышей, – поспешно сказала миссис Светтенхэм. И прибавила: – Какие прелестные хризантемы!

– О, вы затопили, – пытаясь выглядеть оригинальным, сказал Эдмунд.

– Как люди похожи на граммофонные пластинки! – прошептала Джулия.

Дверь открылась еще раз, и вошла миссис Хармон.

– Хэлло, мисс Блеклок! – вся лучась, воскликнула она. – Я не опоздала? Ну, когда начнется убийство?

Джулия одобрительно хихикнула, Патрик сморщился, а мисс Блеклок улыбнулась последней гостье.

– Джулиан просто рвал и метал, что не может прийти, – сказала миссис Хармон. – Он обожает убийства… Так когда же, скажите, пожалуйста, начнется убийство?

Мисс Блеклок взглянула на каминные часы.

– Если ему суждено начаться, – бодро сказала она, – то скоро. Осталась одна минута. А пока что выпейте черри.

Патрик с готовностью устремился в проход под аркой. Mисс Блеклок подошла к столику, стоявшему возле этого прохода, и потянулась за сигаретами.

– С удовольствием выпью, – сказала миссис Хармон. – Но почему вы говорите «если»?

– Так ведь я, – сказала мисс Блеклок, – пребываю в таком же неведении, как и вы. Откуда мне знать, что…

Она осеклась и повернула голову на бой каминных часов. Звук был нежный, мелодичный, серебряный, похожий на звон колокольчиков. Все замолчали и замерли, глядя на часы.

Часы отбили четверть, потом половину. И едва умер последний звук, комната погрузилась в темноту.

В темноте послышались восхищенные вздохи и женский писк. Потом с грохотом отворилась дверь. Яркий свет фонаря замельтешил по комнате. Хриплый мужской голос скомандовал:

– Руки вверх, руки вверх, кому говорят! – И все сразу почувствовали себя как в кино и, восхищенные, подняли руки над головой.

– Ну, разве не замечательно? – выдохнула какая-то дамочка. – Просто с ума сойти!

И вдруг пистолет заговорил. Он выстрелил дважды. Свист пуль вдребезги разбил всеобщее благодушие. Игра перестала быть игрой. Кто-то взвизгнул…

Внезапно человек в дверях обернулся, похоже, он раздумывал, потом грохнул третий выстрел, и человек упал. Фонарь выпал из его руки и погас. Все опять погрузилось во мрак. И тут дверь в гостиную медленно, со слабым, негодующим стоном закрылась и защелкнулась.

В комнате было вавилонское столпотворение. Все наперебой кричали: «Свет, включите свет!.. Неужели нельзя найти выключатель?.. У кого есть зажигалка?.. Ой, не нравится мне это, не нравится!.. Но ведь стреляли по-настоящему!.. У него был настоящий пистолет!.. Это кто – грабитель?.. Ой, Арчи, я хочу выбраться отсюда!.. Ради бога, у кого есть зажигалка?..»

Потом почти одновременно щелкнули две зажигалки, и вспыхнуло два маленьких ровных пламени.

Щурясь, все смотрели друг на друга. Вокруг были испуганные лица. Возле стены у прохода под аркой, закрыв лицо руками, стояла мисс Блеклок. При слабом свете можно было разглядеть, как что-то темное струится между ее пальцами.

Полковник Истербрук прочистил горло и даже встал ради такого случая.

– Попробуйте выключатель, Светтенхэм! – приказал он. Стоявший возле двери Эдмунд послушно щелкнул выключателем.

– Или это на станции, или пробки, – изрек полковник. – А там что за базар?

Где-то за дверью вопил, разрывался женский голос. Он завопил еще истошней, и кто-то забарабанил в дверь. Тихо всхлипывающая Дора Баннер вскрикнула:

– Это Мици! Мици убивают…

– Как же! Дождешься такого счастья! – пробормотал Патрик.

Мисс Блеклок сказала.

– Надо достать свечи. Патрик, ты не мог бы…

Но полковник уже открыл – дверь. Они с Эдмундом, светя перед собой зажигалками, ступили в холл и чуть не споткнулись о лежавшего человека.

– Похоже, подбит, – сказал полковник. – Ну, где эта ваша горлодерка?

– В столовой, – сказал Эдмунд.

Двери столовой выходили в холл. Кто-то бился о стены и визжал.

– Ее заперли, – сказал, наклоняясь и ища замочную скважину, Эдмунд. Он повернул ключ, и Мици выпрыгнула из комнаты, как тигр из клетки. В столовой свет горел. Стоя против него, Мици являла собой картину неописуемого ужаса и продолжала визжать. Во всей ситуации было нечто комическое, потому что в момент нападения она чистила столовое серебро и до сих пор сжимала в руке шкурку и длинный нож для рыбы.

– Прекрати, – сказал Эдмунд, но, поскольку Мици явно не собиралась замолкать, он подался вперед и влепил ей звонкую пощечину. Мици глотнула воздуха, икнула и замолчала.

– Достаньте свечи, – сказала мисс Блеклок. – Они на кухне в шкафу. Патрик, ты знаешь, где у нас пробки?

– В коридоре за посудомоечной? Сейчас посмотрю.

Мисс Блеклок вступила в полосу света, падавшего из столовой, и Дора Баннер захлебнулась рыданиями. Мици издала еще один вопль, от которого прошел мороз по коже.

– Вас стреляли, мисс Блеклок… Вы умерели от крови.

– Не глупи, – оборвала ее мисс Блеклок. – Я совсем не ранена. Только слегка ухо задето.

– Но, тетя Летти, – сказала Джулия, – это правда кровь.

И на самом деле белая блузка мисс Блеклок, ее жемчужное ожерелье и руки – все было заляпано кровью.

– Уши всегда сильно кровоточат, – сказала мисс Блеклок. – Но надо зажечь свет.

– У меня есть свечи, – сказала Мици.

Джулия пошла вместе с ней, и они принесли несколько свечей, поставленных на блюдце.

– Ну что ж, взглянем на нашего злодея, – сказал полковник. – Опустите свечу пониже, Светтенхэм.

– Я зайду с другой стороны, – сказала Филлипа.

Твердой рукой она взяла пару блюдец. Полковник Истербрук опустился на колени.

Лежавший человек был одет в грубо сшитый черный плащ с капюшоном. Он был в черной маске и черных хлопчатобумажных перчатках. Капюшон сполз, и из-под него выбились взъерошенные светлые волосы.

Полковник Истербрук перевернул его, пощупал пульс.