Текст книги "Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 21
Игра в теннис

Прошло несколько дней. Однажды утром Кэтрин прогуливалась в одиночестве, а вернувшись, увидела, что Ленокс загадочно улыбается ей.

– Вам звонил ваш молодой человек, Кэтрин.

– Кого же вы называете моим молодым человеком?

– Да новенького – секретаря ван Олдина. Кажется, что вы произвели здесь фурор – сердца разбиваются одно за другим. Сначала Дерек Кеттеринг, а теперь и этот молодой Найтон… Самое смешное, что я хорошо его помню. Он лежал в госпитале, которым здесь управляла моя мать. Я тогда была еще совсем ребенком – мне было лет восемь.

– Он был серьезно ранен?

– Если я правильно помню, его ранили в ногу. Довольно неприятная штука. Мне кажется, что врачи там тоже что-то напортачили. Сначала они сказали, что хромать он не будет, но, когда Найтон выписывался, он все еще еле ходил.

К ним присоединилась леди Тэмплин, вышедшая из дома.

– Ты рассказываешь Кэтрин о майоре Найтоне? – поинтересовалась она. – Такой прекрасный молодой человек! Правда, сначала я его не узнала – их, бедняжек, было так много, – но теперь все вспоминается опять.

– Раньше он был слишком неизвестен, чтобы его запоминать, – заметила Ленокс. – А теперь он секретарь американского миллионера, и наше отношение к нему сильно поменялось.

– Милочка! – произнесла леди Тэмплин с легким упреком.

– И что же сказал майор Найтон? – спросила Кэтрин.

– Он спрашивал, пойдете ли вы на теннис сегодня после обеда. Если да, то он заедет за вами на машине. Мы с мамой с благодарностью согласились от вашего имени. И пока кокетничаете с секретарем миллионера, Кэтрин, вы должны позволить мне заняться самим миллионером. Ему как раз около шестидесяти, наверное, и он наверняка ждет не дождется какую-нибудь нежную молодую девушку вроде меня.

– Я бы хотела встретиться с мистером ван Олдином, – серьезно сказала леди Тэмплин, – я очень много о нем слышала. Эти грубые мужчины с Дикого Запада, – неожиданно добавила она, – это так романтично.

– Кстати, майор подчеркнул, что приглашение исходит от мистера ван Олдина, – добавила Ленокс. – Он это так часто повторял, что я сразу же учуяла обман. А вы с Найтоном составите очень красивую пару, Кэтрин. Благослови вас Господь, дети мои!

Мисс Грей рассмеялась и поднялась к себе, чтобы переодеться.

Вскоре после ланча приехал Найтон, и ему мужественно пришлось выдержать напор леди Тэмплин, которая демонстрировала то, как хорошо она его помнит.

В машине по дороге в Канны майор сказал Кэтрин:

– Удивительно, как мало изменилась леди Тэмплин.

– Вы говорите о ее манерах или внешнем виде?

– И о том, и о другом. Я думаю, что ей далеко за сорок, а она все еще очень красивая женщина.

– Да, вы правы, – согласилась Кэтрин.

– Я очень рад, что вы сегодня согласились поехать со мной, – продолжил Найтон. – Месье Пуаро тоже будет там. Он совершенно невероятный человек. Вы его хорошо знаете, мисс Грей?

– Я встретилась с ним по дороге на Ривьеру, – Кэтрин покачала головой. – Я читала детектив и сказала что-то о том, что такие вещи в реальной жизни не происходят – я ведь совершенно не представляла себе, кто он такой.

– Этот детектив, конечно, выдающаяся личность, – заметил мужчина. – В прошлом он действительно раскрыл несколько очень запутанных дел. Пуаро – совершенный гений в том, что касается определения причин всего происходящего, и никто до самого последнего момента не знает, о чем он в действительности думает. Помню, я жил в одном доме в Йоркшире и там украли драгоценности леди Клэнрейвон. Это выглядело как совершенно заурядное ограбление, но местная полиция тем не менее ничего не могла сделать. Я хотел, чтобы они вызвали Эркюля Пуаро, и сказал им, что он единственный человек, который может реально помочь. Но они решили довериться Скотленд-Ярду.

– И что же было дальше? – с любопытством спросила Кэтрин.

– Драгоценности так никогда и не нашли, – сухо ответил Найтон.

– Вы что, действительно так в него верите?

– Действительно. Этот граф де ля Рош – очень скользкая личность, ему всегда удается выйти сухим из воды. Но я думаю, что в лице Пуаро он встретит достойного противника.

– Граф де ля Рош, – задумчиво повторила Кэтрин. – Вы действительно думаете, что это его рук дело?

– Ну конечно, – майор с удивлением посмотрел на девушку. – А вы так не думаете?

– Ах, ну конечно, да, – быстро сказала Кэтрин. – Но только в том случае, если это не было обычным вагонным ограблением.

– Конечно, могло быть и так, – согласился майор. – Однако мне кажется, что де ля Рош приложил здесь руку.

– Но ведь у него есть алиби.

– Да ну их, эти алиби, – рассмеялся Найтон, и на его лице появилась привлекательная мальчишеская улыбка. – Вы же сами признались, что читаете детективы, мисс Грей. Вы должны знать, что тот, у кого самое прочное алиби, всегда находится под самым серьезным подозрением.

– И вы думаете, что в реальной жизни это так же? – улыбнулась женщина.

– А почему нет? Романы всегда пишутся на основе реальных фактов.

– Но в них все происходит гораздо интереснее, – заметила Кэтрин.

– Может быть. В любом случае, если б я был преступником, то не хотел бы, чтобы Пуаро шел по моему следу.

– Я тоже, – согласилась с ним мисс Грей, и оба рассмеялись.

Когда они подъехали, их встретил сам Эркюль Пуаро. По случаю теплого дня он был разодет в костюм светло-коричневого цвета, с белой камелией в петлице.

– Bonjour, мадемуазель, – поздоровался сыщик. – Я выгляжу очень по-английски, не правда ли?

– Вы выглядите просто прекрасно, – тактично ответила Кэтрин.

– Вы, как всегда, надо мною смеетесь, – добродушно заметил Пуаро. – Но ничего, ничего. Папаша Пуаро всегда смеется последним.

– А где мистер ван Олдин? – спросил Найтон.

– Он ждет нас у наших мест. Сказать по правде, друзья, он не очень доволен мной. Ох уж эти американцы, они и слыхом не слыхивали о таких вещах, как покой и неторопливые размышления! Мистер ван Олдин желал бы, чтобы я носился за преступниками по всем закоулкам Ниццы.

– Я и сам думаю, что это было бы не так уж плохо, – заметил Найтон.

– И вы глубоко ошибаетесь, – произнес Пуаро. – В таких делах нужен не грубый напор, а утонченность. На теннисе, например, можно встретить кого угодно. И это очень важно… А вот и месье Кеттеринг.

Дерек быстро приблизился к ним. Вид у него был злой и растрепанный, как будто что-то его сильно расстроило. С Найтоном он поздоровался несколько натянуто, и майор ответил ему так же. Один только Пуаро, казалось, не замечал напряжения, повисшего в воздухе, и продолжал вести светскую беседу в похвальной попытке примирить всех присутствующих. Однако благодарностей за это он так и не дождался.

– Просто потрясающе, месье Кеттеринг, как хорошо вы говорите по-французски, – заметил детектив. – Вы легко бы могли сойти за француза, если бы захотели. Среди англичан такое владение языком встречается очень редко.

– Мне бы тоже хотелось так знать язык, – сказала Кэтрин. – Но я хорошо понимаю, что мой французский слишком напоминает английский.

Не успели они добраться до своих мест и усесться, как Найтон увидел, что ван Олдин подает ему сигналы с противоположного конца корта, и отправился к нему.

– Мне этот молодой человек нравится, – безмятежно улыбнулся Пуаро вслед отошедшему секретарю. – А вам, мадемуазель?

– Очень.

– А вам, месье Кеттеринг?

На губах Дерека вертелось возражение, но он сдержался, потому что что-то в поблескивающих глазах маленького сыщика внезапно его насторожило. Он ответил, тщательно подбирая слова:

– Найтон – прекрасный парень.

На секунду Кэтрин показалось, что детектив разочарован.

– Он ваш большой поклонник, месье Пуаро, – сказала она и пересказала некоторые из вещей, которые Найтон говорил по дороге. Ей доставило удовольствие увидеть, как человечек надулся, как голубь, и выпятил вперед свою грудь, напустив на себя притворную скромность, которая, впрочем, никого не обманула.

– Кстати, мадемуазель, – внезапно сказал сыщик, – это напомнило мне об одной вещи, которую я хотел обсудить с вами. Мне кажется, что, когда вы сидели в вагоне и говорили с этой бедняжкой, вы уронили портсигар.

Кэтрин удивленно посмотрела на него.

– Я думаю, вы ошибаетесь, – ответила она.

Пуаро достал из кармана портсигар, сделанный из мягкой синей кожи, на котором была золотом вытиснена буква «К».

– Нет, это не мой, – сказала Кэтрин.

– Тогда тысячу извинений. Наверняка это портсигар самой мадам. А «К» наверняка обозначает «Кеттеринг». Мы сомневались, потому что в сумке у нее лежал другой портсигар, и нам показалось странным, что их у нее было два… Думаю, вы не знаете, принадлежал ли этот портсигар вашей жене или нет? – Сыщик внезапно повернулся к Дереку.

Казалось, тот был захвачен врасплох. Отвечая, он даже слегка запнулся:

– Я-я… не знаю. Может быть.

– А это, случаем, не ваш собственный портсигар?

– Конечно, нет. Если б это был мой, то вы вряд ли нашли бы его у моей жены.

На лице у Пуаро была написана ребяческая хитрость.

– Просто я подумал, что вы могли его выронить, когда заходили в ее купе, – простодушно объяснил он.

– Я там никогда не был и уже раз десять говорил об этом в полиции.

– Тысячи извинений, – произнес Пуаро с видом полного раскаяния. – Дело в том, что мадемуазель видела, как вы туда входили…

И он остановился в замешательстве.

Кэтрин посмотрела на Дерека. Лицо последнего слегка побледнело, хотя это могло быть и плодом ее фантазии. По крайней мере, его смех звучал достаточно естественно.

– Вы ошиблись, мисс Грей, – легко произнес он. – Судя по тому, что сообщили мне в полиции, мое собственное купе находилось через одно или два от купе моей жены – хотя в тот момент я об этом не подозревал. По-видимому, вы видели, как я входил в свое собственное купе.

Кеттеринг быстро встал, увидев, что к ним приближаются ван Олдин и Найтон.

– А теперь я вас покину, – сообщил он. – Ни за какие коврижки не хочу встречаться с моим тестем…

Ван Олдин тепло поприветствовал Кэтрин, но было видно, что он не в духе.

– Кажется, вы большой любитель тенниса, месье Пуаро, – проворчал он.

– Да, эта игра доставляет мне удовольствие, – беспечно ответил сыщик.

– Чувствуется влияние Франции, – заметил ван Олдин. – Мы в Штатах сделаны из другого материала. Там для нас на первом месте дело, а уже потом – удовольствия.

Пуаро, казалось, совсем не обиделся; напротив, он мягко и доверчиво улыбнулся сердитому миллионеру.

– Умоляю вас, не гневайтесь. У каждого свои методы. Вот я, например, всегда находил прелесть своей работы в возможности объединять дело и удовольствие.

Детектив взглянул на майора и девушку – они были глубоко погружены в беседу и ничего не слышали вокруг себя. Удовлетворенно кивнув, Пуаро наклонился к миллионеру и понизил голос:

– И здесь я не только ради удовольствия, месье ван Олдин. Посмотрите, вон прямо напротив нас сидит мужчина с желтоватым лицом и обращающей на себя внимание бородой.

– Ну и кто это?

– Это, – ответил Пуаро, – не кто иной, как месье Папополус.

– Ах, этот грек…

– Пусть будет грек, если вы так считаете. Он антиквар с мировой славой. У него небольшой магазинчик в Париже, но полиция подозревает, что это далеко не всё…

– Что?

– Он торговец краденым, который специализируется на драгоценных камнях. В мире нет ничего касающегося огранки камней и переделки их оправ, чего бы он не знал. Он работает с самыми известными людьми в нашем мире – и самыми большими подонками в мире преступном.

Ван Олдин посмотрел на Пуаро с вновь появившимся интересом.

– И что из этого следует? – спросил он с новыми нотками в голосе.

– Я спрашиваю себя, – ответил сыщик, – я, Эркюль Пуаро, – он ткнул себя пальцем в грудь, – спрашиваю себя, почему месье Папополус так неожиданно появился в Ницце?

На ван Олдина такой поворот событий произвел впечатление. Еще минуту назад он сомневался в Пуаро, сомневался в том, что маленький человечек сможет выполнить свою работу, и думал о том, что он обыкновенный позер и хвастун, – а теперь опять вернулся к своему первоначальному мнению. Американец прямо посмотрел на детектива.

– Должен принести вам свои извинения, месье Пуаро.

Сыщик жестом отмахнулся от этих извинений.

– Пустяки, – воскликнул он, – все это абсолютные пустяки! А теперь послушайте меня, месье ван Олдин, у меня есть для вас новости.

Миллионер с интересом посмотрел на Пуаро. Тот кивнул.

– Именно так. Вам будет интересно. Как вы знаете, за графом де ля Рош было установлено пристальное наблюдение с того момента, как он был допрошен следователем. Через день после этого, когда он отсутствовал, полиция произвела обыск на вилле «Марина»…

– Ну и, – сказал американец, – они что-нибудь нашли? Пари держу, что ничего.

Пуаро слегка поклонился ему.

– Вы недалеки от истины, месье ван Олдин. Они не нашли ничего подозрительного. Но никто ничего и не ожидал от этого обыска. Граф де ля Рош, как это говорится в вашей экспрессивной идиоме, «не вчера родился». Он проницательный джентльмен с большим опытом.

– Ну что же, продолжайте, – проворчал Руфус.

– Конечно, может быть и так, что у графа действительно нет никаких компрометирующих его вещей, которые необходимо прятать. Однако мы не можем на это полагаться. А если у него есть что прятать, то где? Явно не в доме, потому что полиция обыскала его очень тщательно. Он не может носить это при себе, поскольку может быть арестован в любой момент. Остается его машина. Как я уже заметил, граф находился под постоянным наблюдением. В тот день он поехал в Монте-Карло. Оттуда, находясь за рулем, отправился в Ментону. У него очень мощная машина, и ему удалось оторваться от своих преследователей – правда, не больше чем на четверть часа. На это время они потеряли его из виду.

– И вы думаете, что за это время он умудрился что-то спрятать в сточной канаве? – спросил ван Олдин, искренне заинтересованный рассказом маленького сыщика.

– В сточной канаве? Нет, ça n’est pas practique. Но послушайте меня внимательно. Я сделал небольшое предложение месье Каррежу, и он любезно с ним согласился. Во всех близлежащих почтовых отделениях в окру́ге находился по крайней мере один человек, который знал де ля Роша в лицо. Понимаете, самый простой и надежный способ спрятать какую-нибудь вещь – это послать ее самому себе по почте.

– Ну и?.. – потребовал продолжения американец; на его лице были написаны внимание и нетерпеливое ожидание.

– Ну и… – Драматическим жестом Пуаро извлек из кармана плохо завернутый в коричневую бумагу предмет, с которого были срезаны все шпагаты. – За те пятнадцать минут, что были в его распоряжении, наш джентльмен отправил это по почте.

– По адресу? – резко поинтересовался его собеседник.

Пуаро утвердительно кивнул.

– Адрес мог бы нам что-то дать, но, к сожалению, ничего не дает. Посылка была отправлена по адресу одного из крохотных газетных киосков в Париже, в которых такие посылки и письма хранятся до тех пор, пока их не заберут за небольшое вознаграждение.

– Понятно. Ну а что внутри посылки? – нетерпеливо спросил ван Олдин.

Пуаро развернул бумагу, достал плоскую картонную коробку и оглянулся вокруг.

– Кажется, момент подходящий, – тихо проговорил он. – Все следят за игрой… Полюбуйтесь, месье!

Детектив на секунду поднял крышку. Миллионер издал возглас, полный удивления. Лицо его стало бледным как мел.

– Боже мой, – выдохнул Руфус, – рубины!

Минуту он сидел как в трансе. Пуаро вернул коробку в карман, и в этот момент американец вышел из этого своего состояния. Он схватил сыщика за руку и стал с такой силой трясти ее, что маленький человечек сморщился от боли.

– Это просто потрясающе! – воскликнул ван Олдин. – Просто потрясающе… Вы самый лучший, месье Пуаро. Отныне и навеки – вы самый лучший!

– Ну что вы, – скромно ответил сыщик. – Организованность, метод и готовность к возможным неожиданностям – вот и всё.

– Полагаю, что графа де ля Рош уже арестовали? – с готовностью продолжил американец.

– Нет, – услышал он в ответ.

На лице миллионера появилось выражение полного недоумения.

– Но почему? Чего еще вы ждете?

– У графа все еще остается его алиби.

– Но это же глупость!

– Да, – согласился Пуаро, – я тоже так думаю, но, к сожалению, это необходимо доказать.

– Пока вы это доказываете, он уйдет у вас прямо из рук.

– Нет, этого не произойдет, – Пуаро энергично помотал головой. – Дело в том, что единственное, чем граф действительно дорожит, так это его положение в обществе. Он будет защищать его всеми доступными ему способами.

Миллионер все еще был не удовлетворен.

– Но я не понимаю…

Детектив жестом прервал его:

– Дайте мне немного времени. У меня есть маленькая идея. Очень многие издевались над маленькими идеями Эркюля Пуаро – и оказывались не правы.

– Ну что же, – сказал ван Олдин. – Не буду вам мешать. А что это за маленькая идея?

Пуаро помолчал несколько мгновений, а потом сказал:

– Завтра я приду к вам в гостиницу в одиннадцать часов утра. До этого никому и ничего не говорите.

Глава 22
Завтрак месье Папополуса

Месье Папополус завтракал. Напротив него сидела его дочь Зия.

В дверь гостиной постучали, и вошел ливрейный лакей с визитной карточкой в руках, которую он протянул господину Папополусу. Тот внимательно изучил карточку, удивленно поднял брови и протянул ее дочери.

– Вот как, – сказал месье Папополус, в задумчивости потирая свое левое ухо. – Эрклюль Пуаро… Интересно, что ему от меня надо?

Отец и дочь посмотрели друг на друга.

– Вчера я видел его на теннисе, – сказал антиквар. – Зия, мне все это не нравится.

– Но ведь однажды он тебе здорово помог, – напомнила девушка.

– Это правда, – признался Папополус. – Кроме того, как я слышал, он уже отошел от дел.

Отец и дочь говорили на своем родном языке. Затем месье Папополус обратился к ливрейному лакею по-французски:

– Faites monter ce monsieur[38]38
  Попросите джентльмена подняться (фр.).


[Закрыть].

Через несколько минут в комнате появился изысканно одетый Пуаро, легкомысленно помахивающий тросточкой.

– Мой дорогой месье Папополус.

– Мой дорогой месье Пуаро.

– И мадемуазель Зия. – Сыщик низко поклонился девушке.

– Вы нас простите, если мы продолжим завтракать? – произнес месье Папополус, наливая себе еще одну чашку кофе. – Ваш визит несколько, гм, рановат.

– До неприличия, – согласился Пуаро. – Но, понимаете ли, у меня мало времени.

– Ах вот как, – промычал антиквар. – Вы что-то расследуете?

– Очень серьезное дело, – ответил сыщик, – убийство мадам Кеттеринг.

– Подождите-ка минутку, – грек уставился в потолок, – это не та леди, которая умерла в «Голубом поезде»? Я читал об этом в газетах, но там ничего не говорилось о том, что смерть была насильственная.

– В интересах следствия, – пояснил Пуаро, – было решено не раскрывать некоторые факты.

В комнате повисла пауза.

– И каким же образом я могу быть вам полезен, месье Пуаро? – вежливо поинтересовался антиквар.

– Отлично, – сказал сыщик, – я перейду прямо к делу…

Из кармана он достал ту же самую коробку, которую показывал на теннисе американцу, вынул из нее рубины и по крышке стола подтолкнул их к месье Папополусу.

Хотя Пуаро очень внимательно наблюдал за ним, на лице старика не дрогнул ни один мускул. Он взял камни и бесстрастно изучил их, а потом вопросительно посмотрел на сыщика.

– Великолепны, не правда ли? – спросил Пуаро.

– В своем роде выдающиеся, – согласился месье Папополус.

– Во сколько вы их оцените?

Лицо грека слегка дрогнуло.

– Вы действительно хотите это знать, месье Пуаро?

– А вы проницательны, месье Папополус… Нет, не хочу. Скажите только, ведь они не стоят пятьсот тысяч долларов?

Папополус рассмеялся, и Пуаро присоединился к его смеху.

– Как подделка, – сказал антиквар, возвращая камни, – они, как я уже сказал, в своем роде камни выдающиеся. Не будет ли это нахальством с моей стороны, месье Пуаро, спросить, где вы их откопали?

– Совсем нет, – ответил сыщик, – от таких старых друзей, как вы, у меня нет секретов. Они принадлежали графу де ля Рош.

Брови месье Папополуса невольно поползли на лоб.

– Ах в-о-о-от как, – пробормотал он.

Подавшись вперед, Пуаро напустил на себя свой самый невинный вид.

– Месье Папополус, – произнес он, – я выложу все карты на стол. Оригиналы этих камней были похищены у мадам Кеттеринг в «Голубом поезде». А сейчас я скажу вам следующее: первое – меня не интересует возврат этих камней, это дело полиции. Второе – я работаю не на полицию, а на месье ван Олдина и хочу найти человека, который убил мадам Кеттеринг. Камни интересуют меня только как способ добраться до убийцы. Это понятно?

Последние два слова маленький бельгиец произнес со значительным нажимом. Месье Папополус с каменным лицом сказал:

– Продолжайте.

– Мне кажется вероятным, что камни поменяют хозяина здесь, в Ницце, и, возможно, с вашей помощью.

– Ах, вот как! – воскликнул антиквар.

Он машинально отпил кофе и стал выглядеть еще более благородно и патриархально, чем обычно.

– И я сказал себе, – продолжил Пуаро с воодушевлением, – какая удача! Мой старый друг месье Папополус в Ницце. Он мне поможет.

– И как, вы считаете, я могу вам помочь? – спросил месье Папополус ледяным тоном.

– Я сказал себе, что месье Папополус, без сомнения, приехал в Ниццу по делу.

– А вот и нет, – ответил антиквар, – по совету докторов я поправляю здесь здоровье. – И он громко откашлялся.

– Мне очень жаль это слышать, – ответил Пуаро без всякой видимой симпатии. – Но продолжим. Когда русский великий князь, или австрийская эрцгерцогиня, или итальянский принц хотят избавиться от своих фамильных драгоценностей, к кому они обращаются? Вот именно, к месье Папопулусу! К тому, кто во всем мире известен своим умением держать язык за зубами.

Его собеседник поклонился.

– Вы мне льстите.

– Умение держать язык за зубами – это великая вещь, – заметил Пуаро и был вознагражден улыбкой, которая промелькнула на лице грека. – Я тоже умею держать язык за зубами.

Взгляды двух мужчин встретились. Детектив продолжил говорить очень медленно, тщательно подбирая слова:

– И вот я сказал себе: если камни поменяют хозяев именно в Ницце, месье Папополус будет об этом знать. Он знает обо всем, что происходит в мире драгоценных камней.

– Ах, вот как, – повторил антиквар и взял еще один круассан.

– Вы понимаете, что полиция в это вмешиваться не будет, – напомнил сыщик. – Это совершенно частное дело.

– В общем, вы правы, слухами земля полнится, – осторожно признался месье Папополус.

– Какими же, например? – подсказал Пуаро.

– А почему я должен их вам передавать?

– Думаю, потому, месье Папополус, – сказал сыщик, – что, как вы помните, семнадцать лет назад у вас в руках оказался один предмет. Он был оставлен вам в качестве залога одним, скажем так, очень известным лицом. Он был у вас и совершенно неожиданно исчез. И вы тогда, если я могу использовать такое выражение, влипли по полной.

Пуаро перевел спокойный взгляд на девушку. Та внимательно слушала, положив подбородок на сцепленные руки и отодвинув в сторону чашку и тарелку. Все еще не сводя с нее глаз, сыщик продолжил:

– В то время я оказался в Париже, и вы послали за мной. Вы отдали себя в мои руки. Тогда вы сказали, что если я верну вам этот… м-м-м… предмет, то заслужу вашу вечную благодарность. Eh bien! Я его тогда вам вернул.

Месье Папополус вздохнул.

– Это был самый ужасный момент моей карьеры, – признался он.

– Семнадцать лет – очень долгий срок, – задумчиво произнес Пуаро. – Но думаю, что не ошибусь, если скажу, что ваша нация никогда ничего не забывает.

– Греки? – спросил Папополус с иронической улыбкой на губах.

– Нет, я имею в виду не греков, – ответил детектив.

В комнате повисла тишина, а затем старик антиквар гордо выпрямился в своем кресле.

– Вы правы, месье Пуаро, – тихо проговорил он. – Я еврей. И, как вы правильно заметили, наша нация не забывает ни хорошего, ни плохого.

– Значит ли это, что вы мне поможете?

– В том, что касается камней, месье Пуаро, я ничего не могу сделать, – старик так же, как и детектив до него, тщательно подбирал слова. – Я ничего не знаю и ничего не слышал. Но, может быть, я смогу расплатиться с вами по-другому – если вы интересуетесь скачками…

– Иногда – да, – ответил Пуаро, не спуская глаз с антиквара.

– Так вот, в Лоншаме[39]39
  Ипподром в Париже, в районе Булонского леса.


[Закрыть] будет бежать одна лошадка, на которую стоит обратить внимание. Вы понимаете, что ничего гарантировать я не могу – эта информация дошла до меня через много-много рук…

Антиквар остановился, пристально глядя на сыщика, как будто хотел убедиться, что тот его понимает.

– Отлично, отлично, – произнес Пуаро, кивая.

– Зовут эту лошадку, – месье Папополус откинулся в кресле и соединил перед собой кончики пальцев, – Маркиз. Мне кажется, хотя я и не уверен, что это английская лошадь, верно, Зия?

– Я тоже так думаю, – подтвердила девушка.

Пуаро резко встал.

– Я благодарю вас, месье, – произнес он. – Здорово, когда получаешь то, что англичане называют «информацией из первых рук». – Сыщик повернулся к девушке. – Au revoir[40]40
  Всего хорошего (фр.).


[Закрыть], мадемуазель Зия. Кажется, что я видел вас в Париже только вчера… Можно сказать, что прошло не больше двух лет.

– Между тридцатью тремя и шестнадцатью есть небольшая разница, – печально ответила девушка.

– Но только не в вашем случае, – галантно парировал детектив. – Надеюсь, что мы как-нибудь все вместе пообедаем.

– Это будет просто чудесно, – ответила Зия.

– Тогда мы это обязательно организуем, – торжественно пообещал Пуаро, – а сейчас – je me sauve[41]41
  Я ухожу (фр.).


[Закрыть].

Мурлыкая что-то себе под нос, он шел вдоль улицы. Изящно размахивая своей тростью, сыщик пару раз довольно улыбнулся самому себе. Завернув в первое же почтовое отделение, он послал телеграмму.

Ему пришлось потратить какое-то время на ее составление, так как это был код и ему надо было напрячь память, чтобы его вспомнить. В телеграмме говорилось что-то о потерянной булавке для шарфа, и адресована она была инспектору Джеппу в Скотленд-Ярд. В расшифрованном виде телеграмма была очень короткой и исключительно по делу: «Пришлите мне все, что вам известно о человеке по кличке Маркиз».