Текст книги "Тайна Голубого поезда"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Норман Ричард Спинрад
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11
Убийство

На другое утро Катарин проснулась от ослепительного солнечного света.

Она рано пошла завтракать и не встретила никого из своих вчерашних собеседников. Когда вернулась к себе, куле было уже убрано проводником – смуглолицым мужчиной с опущенными усами и меланхолическим выражением лица.

– Мадам повезло, – заметил он. – Солнце! Пассажиры обычно расстраиваются, когда просыпаются, а за окном пасмурно.

– О, я бы тоже наверняка расстроилась, – ответила Катарин.

– Мы сильно опаздываем, мадам! – Проводник собрался уходить. – Я предупрежу вас, когда будем подъезжать к Ницце.

Катарин кивнула. Сев у окна, она залюбовалась открывающимися панорамами. Пальмы, глубокая синева моря, цветущие мимозы совершенно очаровали ее, ведь за всю жизнь она знала лишь слякотную английскую зиму.

В Каннах Катарин решила прогуляться по платформе. Она вспомнила про леди в норковом манто и посмотрела на окно ее купе. Шторы были опущены это было единственное занавешенное окно во всем поезде. Катарин немного удивилась и, вернувшись в поезд, подошла к купе своей знакомой и убедилась, что оно заперто. Леди в норковом манто, похоже, была поздней пташкой.

Вскоре проводник сказал, что через несколько минут они прибудут в Ниццу.

Катарин дала ему чаевые, он поблагодарил ее, но без энтузиазма. Катарин решила, что либо чаевых недостаточно, либо что-то более важное тревожит проводника. Действительно, он был взволнован, его глаза бегали, казалось, он боится за свою жизнь.

– Мадам простит меня, если я спрошу, встречают ли ее в Ницце?

– Наверное, а что?

Но он только покачал головой, бормоча что-то невнятное. Он ушел и не появлялся до тех пор, пока поезд не остановился.

Катарин стояла на платформе, растерянно озираясь по сторонам. К ней подошел молодой человек с беззаботным лицом и нерешительно спросил:

– Мисс Грей?

Катарин ответила, что это она, тогда молодой человек, ослепив ее улыбкой, представился:

– Я – Шабби, муж леди Темплин. Надеюсь, она упомянула обо мне, но могла и забыть. Где ваш багаж?

Когда я в этом году приехал сюда, то потерял свои вещи, и вы даже представить себе не можете, сколько было шуму. Типичный французский гвалт.

Катарин показала ему свои вещи, они уже собрались идти, когда услышали очень вежливый голос:

– Один момент, мадам, если позволите.

Катарин обернулась и увидела человека в униформе.

Он объяснил:

– Простые формальности. Мадам, конечно, будет так любезна и не откажется пройти со мной. Распоряжение полиции. – Он развел руками. – Абсурд, но что поделаешь.

Мистер Шабби напрягся, слушая: его французский оставлял желать лучшего.

– Как это похоже на французов, – прошептал он.

Он принадлежал к тому типу патриотически настроенных британцев, которые, предпочитая заграницу своей собственной стране, весьма критично относятся к заграничным порядкам.

– Вечно у них какие-то глупости. Хотя раньше они не задерживали людей на станции. Это нечто новое. Думаю, вам следует пойти с ним.

К удивлению Катарин, человек повел ее к поезду.

Они вошли в одно из купе. Очень напыщенный человек, наверное служащий, поклонился Катарин и сказал:

– Извините, мадам, но необходимо выполнить кое-какие формальности. Я вижу, мадам говорит по-французски.

– Вполне сносно, думаю, – по-французски ответила Катарин.

– Это хорошо. Пожалуйста, садитесь, мадам. Я – месье Кау, комиссар полиции. – Он произнес это со значением, и Катарин постаралась изобразить, что это произвело на нее должное впечатление.

– Вы хотите видеть мой паспорт? – предположила она. – Вот он.

– Благодарю, мадам, – сказал комиссар, взяв паспорт. Он откашлялся. – Но на самом деле нам нужна небольшая информация.

– Информация?

Комиссар спокойно кивнул головой.

– Насчет той дамы, что ехала с вами в поезде. Вы вчера говорили с ней во время ленча.

– Боюсь, я ничего не смогу рассказать о ней. Мы действительно говорили за ленчем, но я с ней незнакома и никогда раньше ее не видела.

– Однако вы пошли в ее купе после ленча и о чем-то говорили? – спросил комиссар.

– Да, – ответила Катарин, – это правда.

Казалось, комиссар ожидал, что она скажет больше.

Он поощрительно взглянул на нее.

– Продолжайте, мадам.

– О чем, месье?

– Вы ведь расскажете мне, о чем вы говорили?

– Я могла бы, но не понимаю, почему я должна это делать.

Как истинная британка, она была возмущена. Этот французский служака слишком бесцеремонен.

– Почему? – воскликнул комиссар. – О, мадам, уверяю вас, есть очень важная причина.

– Тогда, конечно, вы мне ее назовете.

Комиссар задумчиво поскреб подбородок.

– Мадам, – сказал он наконец. – Причина очень проста. Дама, о которой я спрашиваю, была утром найдена мертвой в своем купе.

– Мертвой! – воскликнула Катарин. – Сердечный приступ?

– Нет, – сонным голосом ответил комиссар. – Она была убита.

– Убита!

– Теперь, мадам, вы понимаете, что нам нужна любая информация.

– Но ведь ее служанка…

– Служанка исчезла.

– О… – Катарин замолчала, собираясь с мыслями.

– Проводник видел, что вы были с леди в ее купе, он сообщил об этом полиции, вот почему, мадам, мы вас побеспокоили.

– Как жаль, – сказала Катарин, – но я даже не знаю ее имени.

– Ее фамилия Кеттеринг. Это мы узнали из ее паспорта и пометки на багаже.

Раздался стук. Месье Кау встал и приоткрыл дверь купе.

– Что случилось? – спросил он недовольно. – Не отвлекайте меня.

В дверях показалась яйцеобразная голова вчерашнего собеседника Катарин.

– Мое имя, – представился он, – Эркюль Пуаро.

– Неужели, – запинаясь, проговорил месье Кау, – неужели вы тот самый Эркюль Пуаро?

– Тот самый. Я, помнится, встречал вас однажды, месье Кау, в Sulne[15]15
  Сюрте Женераль – французская полиция.


[Закрыть] в Париже, хотя не уверен, что вы меня помните.

– Ну что вы, месье, ну что вы! Входите, пожалуйста! Вы знаете о…

– Да, знаю! Я пришел узнать, не нужна ли помощь.

– Буду польщен, – ответил комиссар. – Позвольте представить вам, месье Пуаро, – он заглянул в паспорт Катарин, – мадам, то есть мадемуазель Грей.

Пуаро улыбнулся Катарин.

– Не странно ли, – проговорил он, – что мои слова начали сбываться так скоро?

– Мадемуазель, к несчастью, может рассказать нам совсем немного, заметил комиссар.

– Я уже объяснила, – сказала Катарин, – что эта бедная леди была мне незнакома.

– Но ведь она говорила с вами, не так ли? – мягко спросил Пуаро. – У вас, наверное, сложилось о ней определенное впечатление?

– Да, – задумчиво ответила Катарин. – Кажется, сложилось.

– Что ж, мадемуазель, – вмешался комиссар, – расскажите нам о нем.

Катарин подробно пересказала их вчерашний разговор. Она чувствовала, что предает свою собеседницу, но слово «убийство» все меняло. И как можно точнее, слово в слово, она передала свой разговор с погибшей.

– Интересно! – Комиссар обратился к Пуаро:

– Месье Пуаро, правда, это интересно? Либо это не имеет с преступлением ничего общего… – Он не закончил свою фразу.

– А может, это самоубийство? – предположила Катарин.

– Нет, – ответил комиссар. – Это не самоубийство. Она была задушена черным шнуром.

– Боже! – Катарин задрожала.

Месье Кау успокаивающе поднял руку.

– Да, да, все это очень неприятно. Наверное, наши преступники более жестоки, чем ваши.

– Это ужасно!

– Да, да, – ласково произнес комиссар. – Вы очень смелая женщина, мадемуазель. Как только я увидел вас, я сказал себе: «Эта мадемуазель смелый человек». Поэтому я хочу попросить вас об одной вещи, очень неприятной вещи, но, уверяю вас, это необходимо.

Катарин ошарашенно смотрела на него. Он поднял руку, словно защищаясь.

– Осмелюсь попросить вас, мадемуазель, пройти со мной в соседнее купе.

– Это необходимо? – тихо спросила Катарин.

– Кто-то должен опознать ее, – ответил комиссар. – Служанка исчезла…

– Он покашлял со значением. – Вы единственная, кто с ней общался.

– Ну что ж, – спокойно сказала Катарин, – если это необходимо…

Она встала. Пуаро ободряюще кивнул ей.

– Мадемуазель весьма чувствительна, – сказал он. – Я тоже могу пойти, месье Кау?

– Разумеется, дорогой месье Пуаро.

Они вышли в коридор, и комиссар открыл дверь соседнего купе. Шторы на окне были подняты до половины. Убитая лежала на боку лицом к стене в такой естественной позе, словно спала. Месье Кау осторожно повернул ее на спину, и Катарин вскрикнула, сжав руки. Лицо было изуродовано до неузнаваемости.

Пуаро резко спросил:

– Когда это было сделано, до или после смерти?

– Врачи сказали, после, – ответил месье Кау.

– Странно! – Пуаро сдвинул брови, повернулся к Катарин. – Будьте мужественны, мадемуазель, хорошенько посмотрите на нее. Вы уверены, что это та самая женщина, с которой вы вчера общались?

У Катарин были крепкие нервы. Она заставила себя внимательно осмотреть убитую. Затем подалась вперед и прикоснулась к руке бедной женщины.

– Я совершенно уверена, – заявила она наконец. – Лицо трудно узнать, но фигура, рост, цвет волос не оставляют сомнений, и потом я узнала это.

– Она показала на маленькую родинку на запястье убитой. – Я заметила ее, когда говорила с ней.

– Bon[16]16
  Хорошо (фр.)


[Закрыть], – сказал Пуаро. – Вы очень наблюдательны, мадемуазель. Таким образом, вопрос об идентификации трупа решен; но все это очень странно.

Он недоуменно указал на лицо убитой.

Месье Кау пожал плечами.

– Возможно, убийца сделал это в припадке злобы, – предположил он.

– Если бы она не лежала так спокойно, это было бы возможно, – размышлял Пуаро. – Человек, который задушил ее, сделал это безо всякого труда. Небольшой шок, и все, конец. Но почему он потом так изуродовал ее лицо? Почему? Надеялся, что ее не узнают? Или он так ненавидел ее, что не мог видеть лица даже мертвой?

Катарин задрожала.

– Не позволяйте мне пугать вас, – обратился он к ней. – Для вас это необычно и ужасно. Для меня, о Господи, это обычная история. Один момент.

Пуаро тщательно осмотрел одежду убитой. Затем прошел в соседнее купе, где Катарин видела служанку.

На сидении лежали три или четыре пледа, шляпная коробка, саквояжи.

Неожиданно он спросил Катарин:

– Вы были здесь вчера. Как вам кажется, здесь что-нибудь изменилось, может быть, что-то исчезло?

Катарин внимательно осмотрела оба купе.

– Да! Исчезла яркая сафьяновая шкатулка. На ней были инициалы «Р.В.К.» Я видела ее на коленях у служанки.

– Вот как? – заметил Пуаро.

– Но ведь наверняка… – начала Катарин. – Я… я ничего в этом не понимаю, но наверняка совершенно очевидно, что и служанка, и шкатулка исчезли?

– Вы хотите сказать, что это сделала служанка?

– Нет, мадемуазель, против этого есть веский аргумент, – сказал месье Кау.

– Какой?

– Служанка осталась в Париже. – Он обратился к Пуаро:

– Я хотел бы, чтобы вы выслушали эту историю. Она очень убедительна.

– Мадемуазель, конечно, тоже захочет послушать, – предположил Пуаро. Вы не возражаете, господин комиссар?

– Нет, – ответил комиссар, хотя было видно, что он возражает. Конечно, нет, месье Пуаро, если вы этого хотите. Вы уже закончили здесь?

– Думаю, да. О, еще минуту!

Он заглянул под пледы, нашел там что-то, подошел к окну, потом вернулся, держа «это» двумя пальцами.

– Что это? – спросил месье Кау.

– Четыре рыжих волоса. – Он повернулся к убитой. – Они принадлежали мадам.

– Ну и что? Разве это важно?

– А разве нет? На данной стадии расследования мы не знаем, что важно, а что нет, и потому должны внимательно относиться к каждой детали.

Они вернулись в купе, и вскоре перед ними предстал проводник.

– Ваше имя Пьер Мишель? – спросил комиссар.

– Да, месье комиссар.

– Я хочу, чтобы вы повторили этому джентльмену, – он указал на Пуаро, – все, что рассказали мне.

– Хорошо, господин комиссар. Это было вскоре после того, как мы отъехали от Парижа. Я пошел стелить постель на ночь, думая, что мадам будет обедать в вагоне-ресторане. Но в ее купе стояла корзинка с едой. Она сказала, что вынуждена была оставить служанку в Париже и надо застелить только одну постель. Она перенесла корзинку с едой в соседнее купе и находилась там, пока я стелил постель. Затем сказала, что не хочет вставать рано, что любит поспать. Я сказал, что все понял, и она пожелала мне доброй ночи.

– Вы заходили в соседнее купе?

– Нет, месье.

– В таком случае вы вряд ли могли заметить сафьяновую шкатулку среди других вещей?

– Я ее не видел, месье.

– Мог ли в соседнем купе прятаться человек?

Проводник подумал.

– Дверь была полуоткрыта, – ответил он. – Если человек стоял за дверью, я не мог его заметить, но, несомненно, мадам увидела бы его.

– Действительно! – сказал Пуаро. – Вы можете добавить что-нибудь еще?

– Думаю, это все, месье. Больше я ничего не могу вспомнить.

– А сегодня утром? – поинтересовался Пуаро.

– Как и велела мне мадам, я не стал тревожить ее. Лишь перед Каннами осмелился постучать в дверь. Не получив ответа, открыл ее. Мне показалось, что леди спит. Я тронул ее за плечо, чтобы разбудить, и…

– И увидели, что произошло, – перебил Пуаро. – Tres bien! Полагаю, я узнал все, что котел узнать.

– Надеюсь, месье комиссар, – робко произнес проводник, – что я не сделал ничего предосудительного. Такой кошмар, и где? В Голубом поезде! Это ужасно!

– Успокойтесь, – сказал комиссар, – вы все сделали правильно.

– И вы доложите об этом компании?

– Конечно, конечно! Мы немедленно сделаем это.

Проводник вышел.

– Врач считает, – сказал комиссар, – что леди была мертва до того, как поезд прибыл в Лион. Кто же убийца? Как рассказала мадемуазель, где-то по пути леди должна была встретиться с мужчиной, о котором говорила. То, что она оставила служанку, кажется мне важным. Быть может, мужчина сел в поезд в Париже и расположился в соседнем купе? Если так, они могли поссориться и он мог убить ее в припадке ярости. Это одна возможность. Есть и другая, которая представляется мне более вероятной. Убийца – дорожный грабитель, который ехал этим же поездом. Он и украл шкатулку, в которой наверняка были драгоценности. Возможно, он вышел в Лионе, мы уже телеграфировали туда с просьбой разузнать, кто выходил из поезда.

– Или он доехал до Ниццы, – пробормотал Пуаро.

– Может быть, – согласился комиссар, – но это слишком рискованно.

Помолчав, Пуаро сказал:

– А если это так, то вы все равно считаете, что убийца – обычный дорожный грабитель?

Комиссар пожал плечами.

– Пока неясно. Надо разыскать служанку. Возможно, сафьяновая шкатулка у нее. Тогда мужчина, о котором говорила погибшая, наверняка замешан в этом деле, тогда это убийство в состоянии аффекта. Сам я думаю, что дорожный разбой более вероятен. Бандиты в последнее время совсем обнаглели.

– А вы, мадемуазель, – Пуаро повернулся к Катарин, – ничего не слышали и но видели ночью?

– Ничего, – ответила Катарин.

Пуаро обратился к комиссару:

– Полагаю, мы можем более не задерживать мадемуазель?

Комиссар кивнул.

– Она оставит нам свой адрес? – спросил он.

Катарин дала им адрес леди Темплин. Пуаро отвесил ей легкий поклон.

– Вы не возражаете, если мы увидимся снова, мадемуазель, – спросил он, – или у вас так много друзей, что вам будет не до меня?

– Напротив, – ответила Катарин, – мне совершенно нечего делать, и я буду рада видеть вас.

– Великолепно! – Пуаро дружески кивнул ей. – Это будет «roman pollcler a nous»[17]17
  «Наш полицейский роман» (фр.)


[Закрыть]. Мы вместе будем расследовать это дело.

Глава 12
На вилле «Маргарита»

– Так ты оказалась в самом центре событий! – восторженно воскликнула леди Темплин. – Моя дорогая, как это волнует. – Она широко раскрыла голубые глаза и вздохнула.

– Настоящее убийство! – ликовал мистер Эванс.

– Шабби ничего такого и в голову не пришло, – продолжала леди Темплин.

– Он и представить не мог, почему полиция задержала тебя. Дорогая, какая удача! Я думаю, знаешь ли… да, я определенно думаю, что с этого можно кое-что поиметь.

Расчетливость блеснула в ее глазах.

Катарин почувствовала неловкость. Они только закончили ленч. Они – это леди Темплин, воплощение практицизма; мистер Эванс, недалекий и напыщенный.

Ленокс с плутовской улыбкой на смуглом лице.

– Невероятная удача! Как бы мне хотелось пойти с вами и самому все увидеть. – Шабби сказал это совершенно по-детски.

Катарин молчала. Полиция не потребовала от нее хранить тайну, и, конечно, она не могла скрыть от своих новых друзей обстоятельств дела, из-за которого ее задержали, но рассказывать подробности ей совершенно не хотелось.

– Да! – Леди Темплин вернулась к своей мысли. – Из этого можно что-то сделать. Например, написать статью с таким названием: «Как я болтала с убитой женщиной» или что-то в этом роде.

– Вздор! – отрезала Ленокс.

– Ты даже не представляешь, – начала леди Темплин тихим учительским тоном, – сколько платят за «жареные» факты. Катарин, дорогая, если ты сама не хочешь это делать, познакомь меня со всеми деталями, и я сама напишу статью. Мистер Хайвеленд – мой закадычный друг. Мы неплохо понимаем друг друга. Очаровательный человек, не то что другие репортеры. Как тебе эта идея, Катарин?

– Я бы предпочла не делать ничего такого, – резко сказала Катарин.

Леди Темплин была весьма обескуражена этим бескомпромиссным заявлением.

Она вздохнула и принялась расспрашивать о подробностях.

– Женщина волновалась, ты сказала? Интересно, кто она такая? Ты не слышала ее имени?

– Его упоминали, но я забыла. Я была очень подавлена.

– Понимаю, – отозвался мистер Эванс, – должно быть, вы были в шоке?!

Если бы даже Катарин вспомнила имя убитой, вряд ли она назвала бы его.

Нездоровое любопытство леди Темплин и ее вопросы раздражали ее. Ленокс, девушка «себе на уме», поняла это. Проводив Катарин наверх в приготовленную для нее комнату, она сказала:

– Не обращай внимания на мать, она готова нажить хотя бы несколько пенни даже на смерти родной бабушки.

Когда Ленокс спустилась, она поняла, что мать и Шабби обсуждают гостью.

– Прилична, – говорила леди Темплин, – вполне прилична. И одета хорошо. Эта серая штучка, что на ней, точно такого же фасона, как на Глэдис Купер в «Пальмах Египта».

– Ты обратила внимание на ее глаза? – поинтересовался мистер Эванс.

– Думать не думала о ее глазах, Шабби, – недружелюбно, ответила леди Темплин. – Мы обсуждаем более реальные вещи.

– Конечно, конечно, – согласился мистер Эванс и снова, как улитка, спрятался в свою раковину.

– Мне кажется, она не слишком… сговорчива. – Леди Темплин немного замялась перед последним словом, как бы подбирая его.

– Она прирожденная леди, как об этом пишут в книгах, – усмехнулась Ленокс.

– Она ограниченна, – пробормотала леди Темплин, – что, впрочем, вполне естественно при ее образе жизни.

– Не сомневаюсь, что ты постараешься ее расширить, – заметила Ленокс. но твои усилия могут оказаться напрасными. Ты не заметила, как она подобралась, поджала уши и затаилась на четырех лапах?

– Во всяком случае, – сказала леди Темплин, успокаивая себя, – она не похожа на других. Обычно люди, когда неожиданно получают много денег, становятся такими важными, что к ним не подступишься.

– И ты запросто сможешь получить от нее то что хочешь, – проворчала Ленокс. – И потом, не имеет значения, какая она. Ты же ее сюда пригласила в других целях.

– Она моя кузина, – с достоинством ответила леди Темплин.

– Кузина, да? – Шабби подался вперед. – Значит, я могу называть ее просто Катарин?

– Совершенно неважно, как ты будешь называть ее, Шабби, – заметила леди Темплин.

– Хорошо, – сказал мистер Эванс, – так я и буду ее называть. Как ты думаешь, она играет в теннис?

– Конечно, нет, – ответила леди Темплин. – Я же говорила тебе, она была компаньонкой. А компаньонки не играют ни в теннис, ни в гольф. Может быть, они играют в крикет, но мне всегда казалось, что они круглыми сутками сматывают шерсть и прогуливают собачек.

– О Господи! – воскликнул Шабби. – Heужели?

Ленокс поднялась в комнату Катарин.

– Могу я помочь тебе? – для приличия спросила она.

Выслушав отказ, уселась на кровати и задумчиво посмотрела на Катарин.

– Почему ты приехала? – спросила она наконец. – К нам, я имею в виду. Ты же совсем другая.

– Я хотела бы приобрести знакомых.

– Не прикидывайся, – Ленокс продемонстрировала подобие улыбки, – ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Ты совсем не такая, как я думала. Ты так хорошо одета. – Она вздохнула. – Это не для меня. Я родилась неуклюжей. А жаль, я люблю тряпки.

– Я тоже люблю, но до недавнего времени толку от этого не было. Тебе это нравится?

Они с Ленокс стали разглядывать наряды, привезенные Катарин.

– Ты мне нравишься, – вдруг сказала Ленокс. – Я хотела предупредить тебя, чтобы ты не шла на поводу у матери, но теперь вижу, это лишнее. Ты искренний, открытый человек, но не дура. О черт, что еще?

Из холла послышался голос леди Темплин.

– Ленокс! Дерек позвонил. Он хочет сегодня прийти к нам на обед. Хорошо? Ты не выкинешь какой-нибудь фортель?

Ленокс пошла к матери, а затем вернулась к Катарин. Ее лицо слегка порозовело и было менее насмешливым.

– Я рада, что приехал старина Дерек. Он тебе понравится.

– А кто такой Дерек?

– Сын лорда Леконберийского. Женат на богатой американке. Женщины сходят от него с ума.

– Почему?

– Все очень просто: он красив и совершенно испорчен. Каждая теряет из-за него голову.

– А ты?

– Иногда, но порой я думаю, что хотела бы выйти замуж за симпатичного дьячка, жить в деревне и поливать грядки. – Она помолчала, а потом кивнула как бы в подтверждение. – Ирландский дьячок лучше всего: в Ирландии я могла бы охотиться.

Помолчав, она вновь вернулась к прерванной теме.

– В Дереке есть что-то странное. Все его родные немного того чокнутые, игроки! В старину они разоряли жен, проигрывали поместья, рисковали жизнью Дерек мог бы стать чудным разбойником с большой дороги, беззаботным и веселым. Ладно, я пошла.

Оставшись одна, Катарин задумалась. Только сейчас она почувствовала, как устала от своего нового окружения и как все ее раздражает.

Происшествие в поезде, разговоры с полицией, расспросы ее новых друзей произвели на нее неприятное впечатление. Она жалела Руфь, но та не понравилась ей: эгоизм был основой ее натуры, а Катарин не принимала этого. Однако, привыкнув откликаться на радости и горести других, не могла не сочувствовать Руфи. Катарин вновь вспомнила свой разговор с ней и поняла, что Руфь приняла решение, но какое? Какое бы ни было, смерть сделала его не имеющим значения. Странно! Какой-то вор и убийца прервал столь важное для Руфи путешествие… Вдруг Катарин вспомнила деталь, о которой, забыла сказать полиции. А быть может, это совсем не важно? Она вспомнила, что видела мужчину, входящего в купе Руфи.

Но ведь она могла ошибиться! Это могла быть соседняя дверь, и тот мужчина совсем не похож на преступника.

Она очень хорошо его помнила после тех двух встреч – в «Савое» и в транспортном агентстве. Да, конечно, она ошиблась. Он не входил в купе убитой; хорошо, что она не сказала об этом полиции: она могла причинить ему вред.

Катарин вышла на балкон. Сквозь ветви мимозы она увидела синеву Средиземного моря. Все-таки хорошо, что она приехала сюда. Здесь лучше, чем в Сент Мэри Мед.

Вечером она надела платье «soupir dautomne» и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, пошла вниз, впервые в жизни чувствуя в себе фантастическое сияние.

Большинство гостей леди Темплин уже собралось, и, так как болтовня была основным занятием хозяйки, шум стоял невероятный. Шабби подошел к Катарин, подал ей коктейль и взял ее под руку.

– О, Дерек, наконец-то! – воскликнула леди Темплин, когда вошел последний гость. – Теперь мы можем что-нибудь поесть. Я очень голодна.

Катарин взглянула в противоположный конец комнаты, Значит, его зовут Дерек – она поняла, что не удивлена. Она знала, что рано или поздно встретит человека, которого видела уже три раза. Да и он наверняка узнал ее. Он разговаривал с леди Темплин, потом отошел в сторону, казался смущенным. Все пошли в столовую, и Катарин обнаружила, что ее место рядом с ним. Он с улыбкой обратился к ней.

– Я знал, что увижу вас, и скоро, но никогда не предполагал, что это произойдет здесь. Мы уже встречались. Первый раз в «Савое» и второй – в агентстве Кука. Бог любит троицу. Только не говорите, что вы меня не запомнили или не заметили. Я настаиваю на том, что и запомнили, и заметили.

– Это так, – подтвердила Катарин. – Но мы встречались не два, а три раза. Сегодня – четвертый. Я видела вас в Голубом поезде.

– В Голубом поезде? – Что-то неуловимое произошло с ним, они не могла точно сказать, что это было: словно его неожиданно ударили. Затем он беззаботно сказал:

– Что за слухи ходили сегодня утром? Кто-то умер, правда?

– Да, – тихо сказала Катарин. – Кто-то умер.

– А вот вы не умрете в поезде, – засмеялся Дерек. – Уверен, что они спишут опоздание поезда на этот случай.

– Мистер Кеттеринг? – Крупная американка, сидевшая напротив Дерека, подалась вперед и начала говорить с напором, свойственным ее нации. – Мистер Кеттеринг, вы, наверное, забыли меня, мне кажется, вы очень приятный молодой человек…

Дерек что-то отвечал ей, а Катарин застыла в полном изумлении.

Кеттеринг! Та самая фамилия! Сейчас она ее вспомнила. Что за абсурд!

Мужчина, которого она видела входящим в купе своей жены прошлой ночью.

Он оставил ее живой и здоровой и теперь сидит за столом и даже не знает, что произошло. Сомнений не было. Он ничего не знает.

Слуга склонился над Дереком, подавая ему записку и что-то шепча на ухо.

Извинившись перед леди Темплин, Дерек развернул записку. То, что там было написано, удивило его. Он поднял глаза.

– Это невероятно, Розали, но боюсь, мне придется оставить вас. Начальник полиции хочет немедленно меня видеть. Не представляю, зачем я ему понадобился!

– Твои грехи настигли тебя, – пошутила Ленокс.

– Они и должны настигать, – согласился Дерек. – Наверное, идиотское недоразумение, но я должен идти. Почему бы старику не дать мне пообедать? Видимо, что-то смертельно серьезное заставляет его так мучить меня. – Он засмеялся, встал из-за стола и вышел из гостиной.