Текст книги "Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Глава 13
Утренние хлопоты в Чиппинг-Клеорне (продолжение)

Мисс Марпл вышла из дома пастора и пошла по узенькому переулку, который вел на главную улицу.

Она шла очень быстро, опираясь на толстую палку преподобного Джулиана Хармона.

Миновав бар «Красная корова» и лавку мясника, старушка приостановилась, чтобы полюбоваться на витрину антикварного магазинчика мистера Элиота. Магазинчик был хитроумно расположен рядом с чайной «Синяя птица» и кафе для того, чтобы богатые автомобилисты, останавливавшиеся выпить чаю и отведать блюдо, подававшееся под уклончивым названием «Домашние пирожки», но окрашенное почему-то в ядовито-шафрановый цвет, не могли устоять перед искушением заглянуть в витрину магазинчика, принадлежавшего предусмотрительному мистеру Элиоту. Оформляя старинную выпуклую витрину, он постарался потрафить любым вкусам клиентов. Тут была пара вещиц ватерфордского стекла, стоявших на ведерке для льда. Бюро орехового дерева объявлялось невероятно выгодной покупкой, а на столе и в витрине красовались дешевые дверные молоточки, причудливые талисманы, несколько осколков дрезденского фарфора, какие-то жалкие нитки бус, кружка с надписью «Подарок из Танбридж-Уэллса» и несколько серебряных изделий Викторианской эпохи.

Не успела мисс Марпл разглядеть витрину, как мистер Элиот, тучный пожилой паук, уже начал прикидывать материальные возможности новой жертвы.

Но когда он решил, что «Подарок из Танбридж-Уэллса» слишком шикарен для гостьи пастора (ведь мистер Элиот, как и все в округе, знал, кто такая мисс Марпл), она краем глаза заметила мисс Дору Баннер, входившую в «Синюю птицу». И подумала, что столь ветреным утром не помешает выпить чашечку кофе.

В кафе уже подкреплялось несколько дам, подслащивающих себе утреннюю беготню по магазинам. Мисс Марпл, прищурившись, вглядывалась в полумрак «Синей птицы», искусно разыгрывая легкое замешательство. Вдруг у нее над ухом раздался голос Доры:

– Доброе утро, мисс Марпл. Подсаживайтесь ко мне. Я одна.

– Спасибо.

Мисс Марпл благодарно опустилась на неуклюжий синий стул, являвший собой предмет фирменной обстановки «Синей птицы».

– Какой сильный ветер! – пожаловалась она. – У меня ревматизм, я не могу быстро ходить.

Дамы принялись жадно обсуждать тему ревматизма, ишиаса и неврита. Хмурая девица в розовом халате с синими птицами, позевывая, приняла заказ на кофе с пирожными. Вид у нее был устало-терпеливый.

– Пирожные тут объедение, – заговорщическим шепотом произнесла мисс Баннер.

– Меня заинтриговала эта симпатичная девушка, которую мы видели, уходя от мисс Блэклок, – сказала мисс Марпл. – Если не ошибаюсь, она ухаживает за цветами или работает в поле. Как ее зовут? Хаймес?

– Да-да, Филиппа Хаймес. Мы прозвали ее «нашей квартиранткой». – Мисс Баннер с удовольствием посмеялась над собственной шуткой. – Филиппа – приятная девушка, очень спокойная. Настоящая леди, надеюсь, вы меня понимаете…

– Любопытно. Я знавала одного полковника Хаймеса, он служил в индийской кавалерии. Может, это ее отец?

– Она Хаймес по мужу. Вдова. Ее мужа убили в Италии: то ли в Сицилии, то ли еще где-то, не помню. Ваш знакомый мог быть отцом ее мужа.

– А нет ли там легкой интрижки с тем высоким юношей? – лукаво предположила мисс Марпл.

– С Патриком? Вы думаете? Мне кажется, нет…

– Я имела в виду юношу в очках. Я его как-то видела…

– Ах, вы об Эдмунде Светтенхэме! Тс-с… Там в углу сидит его мать, миссис Светтенхэм… Право, не знаю. Вы думаете, Филиппа ему нравится? Он такой странный, порой говорит совершенно несусветные вещи. А его почему-то считают умником, – добавила мисс Баннер с явным неодобрением.

– Ум – еще не все, – изрекла мисс Марпл. – А вот и наш кофе.

Хмурая девица шмякнула на стол поднос. Мисс Марпл и мисс Баннер принялись потчевать друг друга пирожными.

– Как интересно, что вы с мисс Блэклок вместе учились в школе. Вот уж действительно старая дружба.

– О да, – вздохнула мисс Баннер. – Мало кто так верен друзьям, как дорогая мисс Блэклок. Боже, как давно все было! Такая хорошенькая девушка, она так любила жизнь! Как все это печально!

Мисс Марпл вздохнула и покачала головой, хотя абсолютно не понимала, что же здесь печального.

– Жизнь тяжела, – пробормотала она.

– «И бремя печалей на сердце легло», – шепотом продекламировала мисс Баннер, и глаза ее затуманились от слез. – Я часто вспоминаю это стихотворение. Истинное терпение, истинное смирение. Такое мужество и такая стойкость непременно должны быть вознаграждены! Мисс Блэклок достойна величайшего счастья.

– Деньги, – заметила мисс Марпл, – способны очень даже облегчить человеку жизнь…

Она со спокойным сердцем позволила себе этот намек, считая, что мисс Баннер говорит о грядущем изобилии в доме мисс Блеклок. Однако мисс Баннер вдруг резко переменила пластинку.

– Деньги! – с горечью воскликнула она. – Я думаю, по-настоящему понять, что значат для человека деньги, а вернее, их отсутствие, можно только на собственном опыте.

Мисс Марпл сочувственно закивала.

– Я часто слышала, как люди говорят: «Я бы предпочел вообще не обедать, чем обедать без цветов на столе», – продолжала Дора. – Но часто ли они действительно оставались без обеда? Они не представляют себе, что это значит, такое надо испытать… Голод. Каково жить, когда в доме есть только хлеб, банка мясной пасты и остатки маргарина? И ты годами сидишь на таком меню и чуть не сходишь с ума, мечтая о хорошем куске мяса с овощами. А одежда! Латаная-перелатаная, живого места не осталось, а ты все убеждаешь себя, что это незаметно. А поиски работы?! Тебе везде говорят, что ты слишком стара. А когда вдруг наконец подворачивается место, силы уже не те. Ты падаешь в обморок и снова оказываешься на улице. А квартплата! Вечная квартплата… И ведь не заплатить нельзя – иначе выселят! На жизнь остаются жалкие крохи, цены-то кусаются! На одну пенсию не разживешься, совсем не разживешься…

– Понимаю, – сочувственно сказала мисс Марпл.

– Я написала Летти. Случайно увидела ее имя в газете. Там говорилось про благотворительный завтрак в пользу милчестерской больницы. Прямо черным по белому было написано: «Мисс Летиция Блэклок». И я вдруг вернулась в прошлое. Столько лет ничего о ней не слыхала… Летти работала секретаршей у одного очень богатого человека, наверное, вы знаете – Гедлера. Она была умницей, такие обычно преуспевают… не очень хорошенькая, но с железной волей. И… я подумала, что, может, она меня помнит… ведь она единственная, кого я могла попросить о небольшой услуге. То есть я хочу сказать… друзья детства, они ведь не подумают про тебя плохо, не сочтут попрошайкой, выклянчивающей деньги.

На глаза Доры Баннер навернулись слезы.

– А потом приехала Летти и забрала меня… сказала, ей нужна помощница по дому. Конечно, я очень удивилась… в газетах часто все перевирают… А сколько в ней доброты, сочувствия! И она так хорошо помнит старые времена. Я на все для нее готова, на все. И очень стараюсь быть полезной, но часто путаюсь… память уже не та стала. Я ошибаюсь. Все на свете забываю и говорю глупости. Но она – воплощенное терпение. И что самое трогательное – Летти упорно делает вид, что я ей нужна. Истинная доброта, правда?

Мисс Марпл ласково сказала:

– Да, это истинная доброта.

– Я еще до приезда в «Литтл-Пэддокс» начала волноваться, как я буду жить, если с мисс Блэклок что-нибудь случится. Вокруг столько несчастных случаев, машины носятся как угорелые, никто ни от чего не застрахован, правда? Но, разумеется, я Летти ни слова не говорила, хотя она, наверное, догадывалась. Даже наверняка догадывалась, потому что однажды сказала, что оставит мне небольшой годовой доход и – что для меня куда более ценно – всю свою роскошную обстановку. Я была приятно поражена. Но она сказала, что никто не умеет ценить вещи так, как я, и это истинная правда, я просто из себя выхожу, если на моих глазах бьют фарфор или оставляют на столе следы от мокрых стаканов. Я действительно забочусь о вещах Летти. Тут у нас некоторые, не буду конкретизировать, относятся к ее вещам наплевательски. Или даже еще хуже! О, я вовсе не так глупа, как кажется, – простодушно продолжала мисс Баннер, – и прекрасно вижу, когда Летти обводят вокруг пальца. Кое-кто, не буду называть имен, занимается чистым надувательством. Наша дорогая мисс Блэклок излишне доверчива.

Мисс Марпл покачала головой:

– Вы ошибаетесь.

– О нет! Мы с вами, мисс Марпл, знаем жизнь. А мисс Блэклок…

Мисс Марпл подумала, что Летиция Блэклок, некогда служившая секретаршей у крупного финансиста, тоже, по идее, должна знать жизнь. Но, вероятно, Дора Баннер имела в виду, что Летти всегда жила в довольстве, а такие люди не видят бездн человеческой души.

– Ох уж этот мне Патрик! – воскликнула мисс Баннер, да так неожиданно, что мисс Марпл подпрыгнула на стуле. – Он, насколько мне известно, минимум дважды вытягивал из нее деньги. Прикинулся, будто попал в передрягу. Залез в долги. В общем, обычная песенка. А Летти чересчур щедрая. На все мои упреки знай отвечает: «Мальчик молод, Дора. В юности можно и побезумствовать».

– Что ж, в этом есть доля истины, – усмехнулась мисс Марпл. – Тем более молодой человек так красив.

– Человек делами красив, – возразила Дора Баннер. – А Патрик очень любит над всеми потешаться. И, подозреваю, любит приволокнуться за девушками. Я, например, для него только объект насмешек, только и всего! Ему и в голову не приходит, что у других людей тоже есть какие-то чувства.

– Молодежь частенько этим грешит, – сказала мисс Марпл.

Мисс Баннер вдруг подалась вперед с таинственным видом.

– Дорогая, вы никому не расскажете? Видите ли… я никак не могу избавиться от ощущения, что Патрик замешан в том… ну, ужасном деле. Я думаю, или он, или Джулия были знакомы с молодым человеком… Летти я, конечно, об этом даже не заикалась, она с меня голову снимет. И потом, неудобно ей такое говорить, ведь Патрик – ее племянник. Но швейцарец-то все-таки застрелился… по идее, Патрик должен испытывать угрызения совести… разве я не права? Конечно, в том случае, если это он его подбил… Короче, я совершенно запуталась… И столько шума о второй двери в гостиную! А меня другое беспокоит. Инспектор сказал, что ее смазали. А я… понимаете, я видела…

Банни запнулась.

Мисс Марпл помолчала, подбирая слова.

– М-да, сложное положение, – наконец произнесла она с сочувствием. – И вы, естественно, не хотите, чтобы дело дошло до полиции.

– Вот именно! – вскричала Дора Баннер. – Я ночью не сплю, все думаю, думаю… Понимаете, я тут недавно натолкнулась в кустах на Патрика. Я искала яйца… у нас одна курица несет яйца прямо в саду… а он стоял там, и в руках у него были перышко и баночка из-под масла. Он как отскочит, завидев меня, с таким виноватым видом… и говорит: «А я вот как раз стою и голову ломаю: откуда это взялось?» Он, конечно, парень шустрый, сообразительный. Наверно, с ходу придумал, когда я его застукала. Да и вообще, сами посудите, как можно найти такое в кустах, если не искать намеренно, если не знать, что это – там! Но, конечно, я ему ничего не сказала. Просто посмотрела… так на него посмотрела! Ну, вы понимаете…

Дора Баннер взяла кусок розового, как лососина, торта и рассеянно надкусила.

– А в другой раз я случайно услышала их спор с Джулией. Он сказал: «Если б я знал, что ты с этим связана!» А Джулия, такая обычно спокойная, в ответ: «Ну и что ж, братец, ты намерен делать?» Но тут, как назло, скрипнула половица, и они меня заметили. Пришлось спросить с делано веселым видом: «Вы что, ссоритесь?» А Патрик сказал: «Да я уговариваю Джулию не связываться со спекулянтами, торгующими купонами на одежду на черном рынке». Гладко у него получилось, но я не поверила. Я считаю, что лампой в гостиной орудовал Патрик. Это его рук дело, я ведь прекрасно помню, что там был пастушок, а не пастушка. А наутро…

Она вдруг осеклась и покраснела. Мисс Марпл обернулась и увидела мисс Блэклок. Должно быть, Летиция только что вошла в кафе.

– Попиваем кофеек и чешем язычок, да, Банни? – укоризненно спросила мисс Блэклок. – Доброе утро, мисс Марпл. Не правда ли, холодно сегодня?

– Мы как раз говорили о купонах на одежду, – заторопилась мисс Баннер. – Их катастрофически не хватает. Хорошо, хоть цены на обувь немножко снизились. Но все равно пятнадцать фунтов за зимнее пальто – это чересчур дорого.

Дверь с грохотом распахнулась, и в «Синюю птицу» влетела Банч Хармон.

– Привет, – сказала она. – Я опоздала?

– Нисколько, дорогая, – отозвалась мисс Марпл. – Присаживайся, выпей кофейку.

– Нам пора идти, – сказала мисс Блэклок. – Ты все купила, что нужно, Банни?

Голос ее звучал более милостиво, но в глазах все еще таился упрек.

– Да-да, спасибо, Летти! Я только забегу по пути в аптеку, куплю аспирин и лейкопластырь.

Когда дверь за ними закрылась, Банч спросила:

– О чем вы говорили?

Мисс Марпл ответила не сразу. Дождавшись, когда официантка примет у Банч заказ, она сказала:

– Очень важно, когда в семье люди друг за друга горой. Очень! Помнишь одно громкое дело? Фамилии, конечно, позабылись, но суть в том, что муж отравил жену. Подсыпал яд в бокал с вином. Однако на суде дочь заявила, что выпила полбокала этого вина. В результате мужа оправдали. Говорят – хотя, может, это всего лишь слухи, – что дочь больше не захотела жить с отцом под одной крышей и никогда не перемолвилась с ним ни единым словом. Но, конечно, отец – это одно, а племянник или дальний родственник – совсем другое. И все-таки никому не хочется, чтобы его родственник угодил на виселицу, не так ли?

– Естественно, – задумчиво протянула Банч.

Мисс Марпл откинулась на спинку стула и сказала вполголоса:

– Как же люди похожи друг на друга.

– Да? А на кого похожа я?

– Ты-то как раз ни на кого. На саму себя. Ты мне никого особо не напоминаешь. Разве что…

– Ага! – воскликнула Банч.

– Дорогая, я просто подумала о своей горничной.

– О горничной? Из меня вышла бы ужасная горничная.

– Из нее тоже. Она совершенно не умела прислуживать за столом. Устраивала кавардак, клала кухонные ножи вперемешку со столовыми, а ее чепчик (это было очень давно, моя милая, тогда горничные носили специальные чепчики) всегда сидел набекрень.

Банч машинально поправила шляпку.

– А еще что? – в ее голосе звучала тревога.

– Однако я не увольняла эту горничную, потому что у меня с ней были хорошие отношения и вдобавок она меня смешила. Мне нравилось, что она все говорила напрямик. Пришла как-то раз и заявляет: «Не знаю, мэм, может, я и ошибаюсь, но по тому, как Флорри сидит, похоже, она уже не девица». И действительно, Флорри оказалась в интересном положении из-за одного подмастерья в парикмахерской. По счастью, произошло это в старые добрые времена, я с ним поговорила и все уладила. Они сыграли прекрасную свадьбу и жили очень счастливо. Флорри была хорошей девушкой, но слишком любила красивых мужчин.

– Но она никого не убила? – прошептала Банч. – Я про горничную.

– Нет, конечно, – ответила мисс Марпл. – Она вышла замуж за баптистского пастора, у них пятеро детей.

– Совсем как я! – воскликнула Банч. – Правда, пока что у меня только Эдвард и Сьюзен. – И помолчав, добавила: – А о ком вы сейчас думаете, тетя Джейн?

– Много о ком, – неопределенно откликнулась мисс Марпл.

– Из Сент-Мэри-Мид?

– В основном… Например, я думала о сестре Эллертон, этакой ходячей добродетели. Она ухаживала за одной старой дамой, души в ней не чаяла. Потом старушка отдала богу душу. Сестра Эллертон стала ухаживать за другой, та тоже умерла. От морфия. Все выплыло наружу. Истинная доброта!.. Проделала все с таким добросердечием и, что самое возмутительное, так и не поняла, что поступила дурно. «Им же все равно недолго оставалось жить, – заявила она, – у одной был рак, бедняжка ужасно страдала…»

– Эта сестра Эллертон… она что, убивала из милосердия?

– О, нет, нет! Старушки переводили на ее имя деньги. Она любила деньги. А еще был один молодой человек, племянник миссис Ньюси, она еще держала магазин канцтоваров… Он приносил домой краденые вещи и просил их спрятать. Врал, что купил товар за границей, заморочил тетке голову. А когда полиция заинтересовалась им и начала докапываться до истины, юнец попытался проломить бедняжке череп, чтобы она не смогла его выдать… Не очень приятный юноша, но зато какой красавец! Две девушки были в него влюблены по уши. На одну из них он просадил кучу денег.

– Наверно, на самую противную, – предположила Банч.

– Да, дорогая. А потом была еще миссис Крэй, она торговала шерстью. Миссис Крэй обожала своего сыночка и, как водится, испортила его. Сынок впутался в очень темное дело… Банч, а ты помнишь Джоанну Крофт?

– Н-нет, кажется, нет.

– Ты могла ее видеть, когда мы с тобой ходили в гости. Она обычно гордо восседала с сигарой или трубкой в зубах. Однажды воры пришли грабить банк, а там как раз оказалась Джоанна Крофт. Так вот, она сбила бандюгу с ног и отобрала пистолет. Суд объявил ей благодарность за мужество.

Банч ловила каждое слово старушки. Складывалось впечатление, что она хочет запомнить все наизусть.

– А помнишь девушку, которая жила однажды летом в Сент-Джин-де-Колин? Такая спокойная… Нет, скорее молчаливая, чем спокойная. Она всем импонировала, но никто не мог сойтись с ней поближе. А потом мы узнали, что у нее муж – фальшивомонетчик. Из-за него она чувствовала себя как бы отрезанной от мира. В конце концов эта девушка стала странноватой. С теми, кто слишком много думает, это порой случается.

– А в ваших воспоминаниях нет какого-нибудь полковника, служившего в Индокитае?

– А как же, милая! В Ларчесе жил полковник Уоген, а в Симла-Лодж – полковник Райт. За ними я ничего дурного не замечала. Но зато мистер Ходсон, управляющий банком, поехал в кругосветное путешествие и женился на женщине, которая годилась ему в дочери. Он и понятия не имел, кто она и откуда… Он верил тому, что она о себе рассказывала.

– А она говорила неправду?

– Да, врала на каждом шагу.

– Здорово! – Банч распрямила пальцы, которые загибала по ходу рассказа. – Итак, мы имеем преданную Дору, красавца Патрика, миссис Светтенхэм и Эдмунда, полковника и миссис Истербрук. Насчет нее вы, по-моему, попали в точку. Но какой ей резон убивать мисс Блэклок?

– Может быть, мисс Блэклок что-то знает о ее прошлом.

– О прошлом этой выдры? Господи, мало ли что было сто лет назад?!

– А может, и не сто. Ты, Банч, не очень обращаешь внимание на общественное мнение…

– А, я вас понимаю! – До Банч вдруг дошло. – Конечно, если долго бедствуешь, а потом вдруг, как бездомная, дрожащая кошка, обретаешь теплый дом и сметанку на блюдечке, и тебя холят и лелеют, называют котеночком и избавляют от всех неприятностей… Тут на все пойдешь, лишь бы сохранить такую сладкую жизнь… Но должна заметить, вы представили довольно пеструю картину.

– Только ты не всех поставила на свои места, – сказала мисс Марпл.

– Да? А насчет кого я ошиблась? Насчет Джулии? «Джулия томная – особа темная».

– Три шиллинга шесть пенсов! – рявкнула хмурая официантка, неожиданно вынырнув из полумрака. – И скажите на милость, миссис Хармон, – при этих словах ее грудь заходила ходуном под синими пташками, – почему вы обозвали меня «темной особой»? Да, моя тетка вступила в секту «Особых людей», но я-то всегда была правоверной англиканкой, вам это может засвидетельствовать преподобный Хопкинс!

– Бога ради, простите, – сказала Банч. – Я просто процитировала слова одной песенки. И это вовсе не о вас. Я понятия не имела, что вас зовут Джулия.

– А, ну тогда это просто совпадение, – смягчилась официантка. – Я, конечно, не думала, что вы хотели меня обидеть, но вы тоже поймите… я услышала свое имя и решила, что вы обо мне. А когда человеку кажется, что речь идет о нем, то вполне естественно подойти и послушать. Спасибо!

Oна взяла чаевые и удалилась.

– Тетя Джейн, – у Банч округлились глаза, – не надо так расстраиваться. Что с вами?

– Нет-нет, – пробормотала мисс Марпл. – Хотя… Быть не может! Для этого нет оснований…

– Тетя Джейн! Что вы?..

Мисс Марпл вздохнула, но тут же весело улыбнулась.

– Ничего, моя милая.

– Неужто вы догадались, кто убийца? – ахнула Банч. – Ну, скажите, кто?

– Понятия не имею. У меня промелькнула какая-то мысль, но тут же исчезла. Эх, если б я знала! У нас так мало времени. Катастрофически мало.

– Что значит «мало»?

– Пожилая леди из Шотландии может умереть в любую минуту.

Банч изумленно уставилась на мисс Марпл:

– Вы что, и вправду верите в Пипа и Эмму? Вы считаете, что это они… и что они попытаются снова?

– Конечно, попытаются. – Мисс Марпл говорила рассеянно. – Если один раз уже попытались, то почему бы не попробовать снова? Когда решаешь кого-то убить, не будешь останавливаться из-за того, что первая попытка не удалась. Особенно если ты совершенно уверен, что тебя не подозревают.

– Но Пипом и Эммой, – сказала Банч, – могут быть только Патрик и Джулия. И возраст подходящий, и это единственные брат с сестрой!

– Ах, милая, если бы все было так просто! Тут возможны разные варианты. Это может быть жена Пипа, если он женат, или муж Эммы. Кроме того, у них есть мать… хотя и не прямая наследница, но тоже сторона заинтересованная. Раз Летти Блэклок не видела ее тридцать лет, она вполне может ее не узнать. Пожилые женщины так похожи между собой. Вспомни, как миссис Уизерспун получала пенсию за себя и за миссис Барлетт, хотя миссис Барлетт давным-давно померла… А мисс Блэклок тем более близорука. Разве ты не замечала, как она щурится? И потом, существует еще и отец близнецов, Дмитрий Стэмфордис. По всей вероятности, большой мерзавец!

– Но он ведь не англичанин!

– По происхождению – да. Однако он вовсе не обязательно говорит на ломаном английском или бурно жестикулирует. Я думаю, он вполне достойно сыграл бы роль… ну, скажем, полковника, служившего в Индии.

– Вы так считаете?

– Я ничего не считаю, моя милая, ей-богу, ничего! Я просто вижу, что тут пахнет деньгами. Огромными деньгами! И боюсь, мне слишком хорошо известно, на какие чудовищные преступления идут люди, чтобы заполучить капитал.

– Да, такие люди, как вы описали, пойдут, – сказала Банч. – Но ведь это не принесет им счастья? В конечном итоге не принесет?

– Не принесет, но, как правило, люди об этом не подозревают.

– Вообще-то их можно понять. – Банч улыбнулась кроткой, чуть виноватой улыбкой. – Им кажется, что они станут совсем другими… Даже я иногда поддаюсь искушению. Начинаешь себя убеждать, что, разбогатев, сможешь заниматься благотворительностью… Строишь планы… видишь в своих фантазиях детские приюты, усталых матерей, которым ты будешь помогать… мечтаешь отправить на отдых за границу старушек, которые много поработали на своем веку…

Лицо Банч помрачнело, в потемневших глазах читалось страдание.

– Я знаю, о чем вы думаете, – сказала она. – Вы думаете, я еще порочнее их, потому что по-детски себя обманываю. Люди, желающие денег только для себя, прекрасно знают себе цену. Но начни притворяться, будто хочешь творить добро, и очень скоро внушишь себе, что не будет греха, если ты из-за денег кого-нибудь убьешь…

Но затем взгляд ее прояснился.

– Все-таки я бы не стала! – сказала она. – Нет, честное слово, я бы никого не смогла убить. Даже дряхлого старика, или неизлечимо больного, или самого страшного злодея в мире. Даже какого-нибудь шантажиста или… самого последнего подонка. – Банч осторожно выудила из кофейной гущи муху и положила ее на столик обсыхать. – Ведь люди любят жизнь, правда? И мухи тоже. Даже старики или тяжелобольные, которые почти не в состоянии доковылять до ворот, чтобы погреться на солнышке. Джулиан уверяет меня, что такие люди любят жизнь еще сильнее, чем здоровые и молодые. Он говорит, им труднее умирать, они сопротивляются еще отчаяннее, чем мы. Я тоже люблю жить… не просто быть счастливой, развлекаться, весело проводить время, а вообще жить… вставать и чувствовать каждой клеточкой, что я еще здесь, что завод еще не кончился. – Банч осторожно подула на муху, та задрыгала ножками и улетела. – Не волнуйтесь, тетя Джейн, – подытожила Банч. – Я никогда никого не убью.