Текст книги "Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Глава 2
Завтрак в «Литтл-Пэддоксе»

В «Литтл-Пэддоксе» завтрак тоже был в самом разгаре. Мисс Блэклок, шестидесятилетняя хозяйка дома, сидела во главе стола. Она была в домашнем платье, с которым совершенно не гармонировало ожерелье из крупного фальшивого жемчуга. Мисс Блэклок читала статью Лейн Норкотт, напечатанную в «Дейли мейл». Джулия Симмонс рассеянно перелистывала «Дейли телеграф». Патрик Симмонс разгадывал кроссворд в «Таймс». Мисс Дора Баннер с головой ушла в местный еженедельник, не замечая ничего вокруг.

Мисс Блэклок тихонько хихикнула. Патрик пробормотал:

– Ага! Значит, не «авторитетный», а «авторитарный» – вот где я ошибся!

И вдруг мисс Баннер закудахтала как испуганная наседка:

– Летти, Летти, ты видела? Что это?

– В чем дело, Дора?

– Какое странное объявление! В нем написано, что в «Литтл-Пэддоксе» произойдет убийство. Прямо так и написано, черным по белому…

– Дора, дорогая, не волнуйся… Покажи.

Мисс Баннер послушно протянула газету мисс Блэклок и ткнула дрожащим пальцем в загадочные строчки:

– Вот, смотри.

Мисс Блэклок взглянула. Брови ее поползли вверх. Окинув стол испытующим взором, она громко прочла:

– «ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В «ЛИТТЛ-ПЭДДОКСЕ» В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ, В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ!» Патрик, это твои выдумки? – вопрошающий взгляд Летиции Блэклок остановился на красивом молодом повесе, сидевшем на противоположном конце стола.

Патрик Симмонс начал поспешно оправдываться:

– Да вы что, тетя Летти?! Как вы могли подумать? И вообще, почему я?

– Потому что с тебя станется, – жестко сказала мисс Блэклок. – Такие шуточки в твоем стиле.

– Шуточки? Господь с вами, тетя Летти!

– Тогда, может, это твоих рук дело, Джулия?

– Разумеется, нет, – ответила Джулия со скучающим видом.

Мисс Блэклок пробормотала:

– Неужели это миссис Хаймес?..

И взглянула на уже опустевшее место за столом.

– Нет, как-то непохоже, что у нашей Филиппы вдруг прорезалось чувство юмора, – откликнулся Патрик. – Она у нас особа серьезная.

– Тогда чья это выдумка? – спросила, позевывая, Джулия. – И вообще, что это означает?

– Наверное, какой-то глупый розыгрыш, – с расстановкой произнесла мисс Блэклок.

– Но зачем? – воскликнула Дора Баннер. – С какой целью? Если это шутка, то очень неумная шутка, дурного тона!

Ее дряблые щеки негодующе затряслись, а подслеповатые глаза возмущенно сверкнули.

Мисс Блэклок улыбнулась:

– Не волнуйся, Банни. Ничего страшного, просто кто-то решил пошутить. Хотелось бы только узнать, кто именно.

– В объявлении говорится «сегодня», – напомнила мисс Баннер, – сегодня в восемнадцать тридцать. Как ты думаешь, что будет?

– Будет смерть, – загробным голосом произнес Патрик. – Сладкая смерть!

– Прекрати сейчас же! – цыкнула на него мисс Блэклок, а мисс Баннер тихо взвизгнула от ужаса.

– …Но я имел в виду всего лишь торт, который готовит Мици, – снова принялся оправдываться Патрик. – Вы же знаете, мы называем его «Сладкая смерть».

Мисс Блэклок рассеянно улыбнулась.

Однако мисс Баннер не унималась:

– И все-таки, Летти, как ты думаешь?..

Подруга не дослушала. Она старалась казаться беспечной.

– Я знаю только одно, – сухо сказала мисс Блэклок, – в полседьмого к нам пожалует, сгорая от любопытства, добрая половина поселка. Поэтому на твоем месте, Банни, я бы лучше поинтересовалась, есть ли у нас какая-нибудь выпивка.

– А ведь ты волнуешься, Летти!

Мисс Блэклок вздрогнула. Она сидела за письменным столом и рассеянно рисовала на промокашке рыбок. Подняв голову, Летиция посмотрела на встревоженную подругу. Что ей было сказать Доре Баннер? Банни нельзя волноваться, нельзя расстраиваться. Мисс Блэклок помолчала, раздумывая… Они с Дорой Баннер вместе учились в школе. В те давние времена Дора была светловолосой, голубоглазой глупышкой. Но глупость ее никому не мешала. С Дорой охотно общались, потому что она была веселой, жизнерадостной и хорошенькой. Подруги считали, что ей нужно выйти замуж за симпатичного военного или за сельского присяжного. Дора обладала массой достоинств: она была нежной, заботливой, верной. Но жизнь жестоко обошлась с бедняжкой. Доре пришлось самой зарабатывать себе на хлеб. И хотя она была очень старательной, ее повсюду преследовали неудачи. На долгое время Летиция с Дорой потеряли друг друга из виду. Но полгода назад мисс Блэклок получила письмо, сумбурное и патетическое. Дорино здоровье было подорвано. Она жила в крохотной каморке, пытаясь хоть как-то просуществовать на мизерную пенсию. Ей хотелось бы брать на дом вышивание, но из-за ревматизма она не могла и этого. Банни с умилением вспоминала школьную дружбу… Жизнь, конечно, развела их… но, может быть… вдруг… подруга не откажется ей помочь?

И мисс Блэклок поддалась внезапному порыву. Бедная Дора, бедная, милая, глупенькая, пухленькая Дора! Летиция бросилась к Доре и привезла ее в «Литтл-Пэддокс», сказав, что одной вести хозяйство тяжело и ей нужна помощница. Жить Доре оставалось недолго – так, по крайней мере, уверяли врачи. И все же порой мисс Блэклок чувствовала, что взяла на себя непомерно тяжелую ношу. Бедняжка Дора постоянно все путала, портила нервы вспыльчивой домработнице-иностранке, теряла счета и письма, а временами просто доводила мисс Блэклок до белого каления. Бедная, бестолковая старушка Дора, она такая преданная, так искренне хочет помочь, так гордится тем, что она нужна и приносит пользу, но, увы, она так ненадежна!..

– Не надо, Дора. Я же тебя просила, – резко оборвала подругу мисс Блэклок.

– Ой! – виновато заморгала мисс Баннер. – Да, конечно… Я просто забыла. Но… ты ведь действительно…

– Волнуюсь? Отнюдь. По крайней мере, – добавила Летиция, стараясь быть правдивой, – не из-за этого. Ты ведь имела в виду нелепое объявление в «Газете»?

– Да… По-моему, даже если это шутка, она какая-то злобная.

– Злобная?

– Да. От всей этой затеи веет злобой. В общем… нехорошая это шутка, вот что!

Мисс Блэклок задумчиво поглядела на подругу. Кроткие глаза, большой упрямый рот, слегка вздернутый носик. Бедная Дора, от нее с ума можно сойти! Бестолковая, преданная Дора… О господи, сколько же с ней хлопот! А теперь еще и это… Кто бы мог подумать, что у выжившей из ума милашки еще сохранился нюх на нравственные и безнравственные поступки?!

– Что ж, похоже, ты права, Дора, – промолвила мисс Блэклок. – Это дурная шутка.

– Не нравится мне она, совсем не нравится! – с внезапной яростью выпалила мисс Баннер. – Я боюсь! – И неожиданно добавила: – Да и ты тоже боишься, Летиция.

– Вздор! – бодро возразила мисс Блэклок.

– Я уверена, затевается что-то опасное. Это как бомба в конверте…

– Да ладно тебе нагнетать! Просто какой-то недоумок решил сострить.

– Не вижу ничего смешного.

И действительно, ничего смешного тут не было. Лицо мисс Блэклок выдало ее потаенные мысли, и Дора торжествующе воскликнула:

– Я же говорила! Ты тоже так думаешь!

– Но, Дора, дорогая…

Мисс Блэклок не договорила. В комнату, словно цунами, ворвалась молодая женщина; ее пышная грудь бурно вздымалась под тесным свитером. Широкая пестрая юбка была посажена на корсаж, вокруг головы обмотаны сальные черные косы. Черные глаза метали молнии.

– Я могу вам обращаться, пожалуйста, да?

Мисс Блэклок вздохнула:

– Разумеется, Мици. Что стряслось?

Право же, подчас ей казалось, что лучше самой готовить еду и вести хозяйство, нежели терпеть бесконечные истерики домработницы-беженки.

– Я не ходить вокруг и возле… Я говорить прямо… Я давать предупреждение о уход… и уходить… уходить сейчас!

– Сейчас? Но почему? Тебя кто-то расстроил?

– Расстроил, да! – трагически воскликнула Мици. – Я не хочу умирать! Я уже бежал в Европа. Моя семья – они все умирали… их убивать, всех: и мама, и маленький брат, и моя такая милая маленькая племянница… все, все убивать. Но я убежать, прятаться, прийти в Англия. Я работать. Я делаю работа, какая никогда не делала на моя родина… Я…

– Да-да, ты говорила, – решительно оборвала мисс Блэклок Мици, по сто раз на дню повторявшую одно и то же. – Но все-таки мне непонятно, почему ты решила уйти именно сегодня?

– Потому что они опять приходить меня убивать!

– Кто?

– Мои враги. Наци! Они узнавать, что я здесь, и приходить убивать. Я об это читаль, да, я читаль газет!

– Ты имеешь в виду нашу «Газету»?

– Вот, здесь написано, – Мици достала из-за спины «Газету». – Видишь, здесь они прямо говорить: «Убийство». Убийство в «Литтл-Пэддоксе». Или это не значит здесь? Сегодня вечер, в половина седьмого. Ай! Я не хочу ждать, когда меня убивать… Нет!

– Но почему ты считаешь, что это про тебя? Мы, например, думаем, что кто-то просто пошутил.

– Пошутил? Разве убивать – это шутка?

– Нет, конечно. Но, дорогая девочка, если бы кто-нибудь захотел тебя убить, он бы не стал давать объявление в газете.

– Да? – Мици призадумалась. – Вы хотите сказать, они никто не хотеть убивать? А может, они хотеть убивать вас, мисс Блэклок?

– В жизни не поверю, что кто-то решил меня убить, – беспечно заявила мисс Блэклок. – И главное, Мици, я совершенно не понимаю, зачем убивать тебя. Ну, зачем, скажи на милость?

– Потому что они плохие… очень плохие. Я вам уже говорить: и маленький брат, и мама, и моя такая милая маленькая племянница…

– Да-да, конечно, – ловко остановила поток словоизлияний мисс Блэклок. – Но все равно мне не верится, что тебя хотят убить, Мици. Хотя если ты твердо решила уйти, причем предупредив меня за пять минут до своего ухода, я не в силах тебе помешать. Но учти, ты сделаешь огромную глупость, – уже другим тоном произнесла мисс Блэклок и поспешила добавить, заметив, что Мици заколебалась: – Говядина, что прислал к обеду мясник, по-моему, слишком жесткая.

– Я буду готовить гуляш, специальный гуляш.

– Специальный так специальный. А кстати, ты не могла бы сделать сырные палочки? Ну, из того засохшего куска сыра… А то ведь к нам могут сегодня пожаловать гости.

– Сегодня? Что значит «сегодня»?

– То и значит. В половине седьмого.

– Но… это же время, которое написать газета! Кто придет? Зачем придет?

– На похороны, – сказала, подмигнув, мисс Блэклок и добавила, пресекая дальнейшие возражения: – Все, Мици, хватит. Мне некогда. Ступай и, пожалуйста, поплотнее закрой за собой дверь.

– Так… на некоторое время покой обеспечен, – вздохнула хозяйка дома, когда дверь за ошарашенной Мици захлопнулась.

– Ах, Летти! Ты такая деловая! – восхищенно воскликнула мисс Баннер.

Глава 3
В половине седьмого

– Hy, вроде все, – сказала мисс Блэклок, придирчиво окидывая взглядом двойную гостиную. Ситцевая мебельная обивка с мелкими розочками, золотистые шары хризантем… вазочка с фиалками и серебряная сигаретница на столике возле стены… поднос с напитками на столе посреди комнаты… «Литтл-Пэддокс» представлял собой средний по величине особняк, построенный в стиле ранней Викторианской эпохи. В узкой, продолговатой гостиной вечно царил полумрак, потому что крыша веранды заслоняла солнечный свет; в дальнем конце когда-то были двойные двери, которые вели в маленькую комнатку с окном в нише, но потом двойные двери убрали и заменили бархатными портьерами. Когда же в особняке поселилась мисс Блэклок, она окончательно соединила две комнаты в одну. В каждой половине был свой камин, и, хотя ни один не горел, по комнате разливалось приятное тепло.

– Вы включили отопление? – спросил Патрик.

Мисс Блэклок кивнула:

– Да, тут было так зябко и промозгло! В доме жуткая сырость, поэтому я попросила Ивана затопить перед уходом котел.

– Неужто не пожалели драгоценного кокса? – усмехнулся Патрик.

– Вот именно: драгоценного. Но иначе нам пришлось бы расходовать еще более драгоценный уголь. Сам знаешь, отопительная контора не выделяет ни грамма сверх того, что нам положено на неделю… если только не заявить, что нам не на чем готовить еду.

– Но ведь когда-то были целые горы угля и кокса, и они продавались совершенно свободно? – Джулия сказала так, как будто речь шла не об Англии, а о какой-то диковинной заморской стране.

– Да, и причем по дешевке.

– И кто угодно мог пойти и купить все, что хотел, без карточек и ограничений? Неужели тогда всего было полно?

– Да, дорогая. И топливо было любого сорта и любого качества, а не как сейчас, только камни и сланец.

– Эх, жили же люди! – с завистью произнесла Джулия.

Мисс Блэклок улыбнулась:

– Мне тоже приходят на ум такие мысли, когда я оглядываюсь назад. Но ведь я старуха. И естественно, мое время кажется мне самым лучшим. Но вам, молодым, негоже вести подобные речи.

– Я тогда могла бы не работать, – продолжала, не слушая тетку, Джулия. – Сидела бы себе дома, составляла цветочные букеты и писала письма… Почему тогда писали столько писем? Кому?

– Всем тем, кому ты сейчас звонишь по телефону, – лукаво прищурилась мисс Блэклок. – Хотя мне, честно говоря, не верится, что ты умеешь писать, Джулия.

– Да уж конечно, я не следую «Полному руководству по написанию писем», которое раскопала тут у вас на днях. Это прелесть что такое! Представляете, там даже дают советы, как достойно отказать вдовцу, если он просит твоей руки.

– И тем не менее вряд ли тебе удалось бы всю жизнь пробездельничать. У людей и тогда было много разных обязанностей, – сухо сказала мисс Блэклок. – Впрочем, я мало сведуща в светской жизни. Нам с Банни, – она одарила Дору Баннер нежной улыбкой, – рано пришлось отправиться на биржу труда.

– О да, очень рано! – поддакнула мисс Баннер. – Господи, каких гадких, отвратительных детей мне пришлось обучать! Никогда их не забуду. Летти, правда, оказалась умнее меня. Она проникла в деловой мир, стала секретаршей финансового воротилы…

Внезапно открылась дверь, и вошла Филиппа Хаймес, статная, красивая, спокойная женщина. Она удивленно огляделась по сторонам:

– Здравствуйте! А вы что, гостей ждете? Почему мне ничего не сказали?

– Это невероятно! – воскликнул Патрик. – Филиппа не знает! Бьюсь об заклад: она единственная женщина в Чиппинг-Клеорне, которая ничего не знает!

Филиппа вопросительно взглянула на него.

– Узрим мы вскоре, – Патрик театрально взмахнул рукой, – убийства сцену!

Филиппа Хаймес слегка удивилась.

– Вот это, – Патрик указал на хризантемы, – похоронные венки, а оливки и сырные палочки символизируют поминальное угощение.

Филиппа перевела вопросительный взгляд на мисс Блэклок.

– Это шутка? Вы же знаете, я начисто лишена чувства юмора.

– Да, это очень гадкая шутка! – взволнованно ответила за Летицию мисс Баннер. – Мне она совершенно не нравится.

– Покажи объявление, – велела ей мисс Блэклок. – А я пойду загоню уток. Уже темно. Им пора домой.

– Давайте я схожу, – предложила Филиппа.

– Что ты, дитя мое! Ты отдыхай, на сегодня твоя работа закончена.

– Тогда давайте схожу я, – вызвался Патрик.

– Нет-нет, ни в коем случае! – решительно возразила мисс Блэклок. – В прошлый раз ты плохо задвинул засов.

– Летти, дорогая, позволь мне пойти! – взмолилась мисс Баннер. – Честное слово, я с удовольствием! Вот только галоши надену и кофту… Ах, куда же она запропастилась?

Но мисс Блэклок, улыбаясь, уже выходила из комнаты.

– Дохлый номер, Банни, – ухмыльнулся Патрик. – Тут энергия бьет ключом. Тетушка не выносит, когда что-нибудь делают за нее. Она везде хочет поспеть сама.

– Да, она очень самостоятельная, – поддакнула Джулия.

– Хотя ты, если не ошибаюсь, не предлагала ей своих услуг, – подколол Джулию брат.

Девушка лениво улыбнулась.

– Ты сам только что сказал, что тете Летти нравится со всем справляться самой. И потом, – она вытянула вперед изящную ногу в тонком чулке, – я же надела свои выходные чулки.

– Смерть в шелковых чулках! – патетически воскликнул Патрик.

– Не в шелковых, кретин, а в нейлоновых.

– Это не так красиво звучит.

– Послушайте, может, кто-нибудь объяснит мне, – жалобно сказала Филиппа, – почему здесь столько говорят о смерти?

Все загалдели, перебивая друг друга, хотели показать ей «Газету», но не смогли – Мици унесла ее в кухню.

Мисс Блэклок вернулась через несколько минут.

– Так, – она бросила беглый взгляд на часы, – значит, у нас все готово. А времени – двадцать минут седьмого. Ну что ж, теперь одно из двух: или сейчас к нам пожалуют гости, или я совершенно не понимаю своих соседей.

– Да, но с какой стати им приходить? – в замешательстве спросила Филиппа.

– Дорогая, неужели ты действительно не в курсе? Впрочем, похоже, что нет. М-да, другую такую нелюбопытную особу днем с огнем не сыскать.

– Отношение Филиппы к жизни можно выразить одним словом: равнодушие, – гаденьким тоном произнесла Джулия.

Филиппа предпочла промолчать. Мисс Блэклок посмотрела по сторонам.

Мици успела поставить на стол бутылку шерри и три блюда – с оливками, сырными палочками и какими-то миниатюрными печеньицами.

– Патрик, если тебе не трудно, переставь поднос в угол. Вон туда, в нишу. А лучше передвинь весь стол. В конце концов, у нас ведь не званый ужин. Я лично никого не приглашала и не хочу, чтобы было заметно, что я жду гостей.

– Как, тетя Летти?! Вы намерены скрыть вашу прозорливость?

– Ты прекрасно справился с заданием, Патрик. Большое спасибо, дорогой.

– Что ж, будем изображать тихий семейный вечер в домашнем кругу, – сказала Джулия, – а при виде нежданных гостей выразим искреннее удивление.

Мисс Блэклок взяла бутылку шерри-бренди и замерла в нерешительности.

– Да здесь почти полбутылки, – ободрил ее Патрик. – Я думаю, должно хватить.

– Да, конечно. – Мисс Блэклок поколебалась и, слегка покраснев, попросила: – Патрик, пожалуйста… в кладовке, в шкафу, есть новая бутылка. Принеси ее и захвати с собой штопор. Я… то есть мы вполне можем выставить на стол и новую бутылку. А то эта… она уже початая.

Патрик молча исполнил ее просьбу и, вернувшись с новой бутылкой, вытащил из нее пробку. Ставя шерри-бренди на поднос, он с любопытством поглядел на мисс Блэклок.

– Послушайте, а вы, похоже, это принимаете всерьез? – участливо спросил он.

– Еще бы не всерьез! – возмутилась шокированная Дора Баннер. – Нет, Летти, ты даже себе не представляешь…

– Тс-с! – резко оборвала ее мисс Блэклок. – Звонок. Что я говорила? Как видите, мои мудрые пророчества начинают сбываться.

Мици распахнула дверь в гостиную, впуская полковника Истербрука с супругой. У Мици была своеобразная манера объявлять о приходе гостей.

– Тут этот… полковник и миссис Истербрук… заявились, – фамильярно сообщила она.

Полковник, пытаясь скрыть смущение, вел себя разудало.

– Ничего, что мы к вам как снег на голову? – спросил он.

Из угла, где сидела Джулия, раздался тихий смех.

– Вот, проходили мимо и решили заскочить. Промозглый сегодня вечерок. Я смотрю, вы уже затопили. А мы пока не топим.

– Что за прелесть ваши хризантемы! – зашлась от восторга миссис Истербрук.

– Да они слова доброго не стоят! – возразила Джулия.

С Филиппой Хаймес миссис Истербрук поздоровалась особенно сердечно, как бы желая подчеркнуть, что понимает, насколько Филиппа выше обычных сельскохозяйственных рабочих.

– Как поживает садик миссис Лукас? Вы полагаете, его можно привести в нормальное состояние? Он ведь в полнейшем запустении… всю войну без ухода… да и после войны за ним никто не ухаживал… Противный старикан Эйш только подметал там листья и сажал кое-где капусту.

– Да, сад надо приводить в порядок, – согласилась Филиппа. – Но это недолго.

Мици снова распахнула дверь и выпалила:

– Тут эти… дамы из «Боулдерса»!

– Добрый вечер! – Мисс Хинчклифф двумя шагами перемахнула комнату и стиснула в своей огромной клешне руку мисс Блэклок. – Я сегодня возьми да и скажи Мергатройд: «А чего бы нам не нагрянуть в «Литтл-Пэддокс»?» Хотелось узнать, как высиживают утят ваши утки.

– Так день укоротился, не успеешь оглянуться, а уже смеркается, да? – с легким волнением защебетала мисс Мергатройд, обращаясь к Патрику. – О, какие прелестные хризантемы!

– Веник! – буркнула Джулия.

– Почему ты не желаешь общаться? – с упреком шепнул ей Патрик.

– О, вы уже затопили! – в устах мисс Хинчклифф это прозвучало как обвинение. – Что-то слишком рано…

– В это время года в доме ужасно сыро, – принялась оправдываться мисс Блэклок.

Патрик просигналил бровями: «Подавать шерри?» Мисс Блэклок послала ответный сигнал: «Пока не надо».

Она поинтересовалась у полковника Истербрука:

– Вам прислали из Голландии луковицы тюльпанов?..

Дверь снова отворилась, и вошла слегка пристыженная миссис Светтенхэм, за спиной которой маячил хмурый и сконфуженный Эдмунд.

– А вот и мы! – весело воскликнула миссис Светтенхэм и с явным любопытством посмотрела по сторонам. Но тут же смутилась и добавила: – Я просто так решила забежать… хотела спросить, мисс Блэклок, не нужен ли вам котенок. А то наша кошка вот-вот…

– Попадет на родильный стол, – закончил вместо матери Эдмунд. – Результат будет ужасающим. Так что потом не говорите, что я вас не предупреждал.

– Наша кошка прекрасно ловит мышей, – поспешно возразила миссис Светтенхэм. И добавила: – Какие прелестные хризантемы!

– О, а вы, я гляжу, затопили, – пытаясь выглядеть оригинальным, изрек Эдмунд.

– Как же люди похожи на граммофонные пластинки! – прошептала Джулия.

– Последние сводки новостей мне не нравятся! – заявил полковник Истербрук, мертвой хваткой вцепившись в Патрика. – Не нравятся – и точка. Спросите меня, и я отвечу: война неизбежна… неизбежна – и точка!

Дверь опять распахнулась, и вошла миссис Хармон. Пытаясь одеться помоднее, она нацепила поношенную фетровую шляпку, а вместо домашнего свитера надела какую-то несуразную блузку с рюшечками.

– Хэлло, мисс Блэклок! – лучезарно улыбаясь, воскликнула Банч. – Надеюсь, я не опоздала? Когда начнется убийство?

Все ахнули. Джулия одобрительно хохотнула, Патрик сморщился, а мисс Блэклок растянула губы в улыбке.

– Джулиан рвал и метал, что не может прийти, – продолжала миссис Хармон. – Он у меня обожает убийства. В прошлое воскресенье это подвигло его произнести прекрасную проповедь… Мне, наверно, не стоит хвалить Джулиана, ведь он как-никак мой муж, но проповедь и вправду удалась, вы не находите? По-моему, она получилась куда лучше остальных его проповедей… А все из-за детектива «Козни смерти». Вы читали? Продавщица книжного магазина в Бутсе отложила для меня экземплярчик. О, там так все запутано, ничего не разобрать! Только думаешь: наконец-то хоть что-то прояснилось, и вдруг на тебе – опять ничего не понятно! А убийств какая уйма! Целых четыре или даже пять, прелесть что такое! Я случайно забыла книжку в кабинете, а Джулиан пришел туда, чтобы подготовиться к проповеди. Решил взглянуть, зачитался и не смог оторваться до самого конца. В общем, проповедь пришлось составлять наспех, на всякие ученые штучки-дрючки времени уже не хватало… И естественно, получилось в сто раз лучше, чем обычно!.. О боже, я совсем заболталась! Так все-таки, скажите на милость, когда начнется убийство?

Мисс Блэклок взглянула на каминные часы и бодро ответила:

– Если ему суждено начаться, то уже вот-вот. До половины седьмого осталась ровно одна минута. А пока выпейте шерри.

Патрик с готовностью устремился в проход под аркой. Мисс Блэклок подошла к столику, стоявшему возле этого прохода, и потянулась за сигаретами.

– Выпить-то я выпью с удовольствием, – откликнулась миссис Хармон. – Но почему вы сказали «если»?

– А потому что я, – сказала мисс Блэклок, – пребываю в таком же неведении, как и вы. Откуда мне знать…

Тут она осеклась, повернув голову на бой каминных часов. Звук был нежный, мелодичный, похожий на звон колокольчиков. Все тоже замолчали и замерли, глядя на часы, которые отбили четверть, потом половину. А когда замер последний звук, комната вдруг погрузилась в темноту… Послышались восхищенные вздохи и женский писк.

– Началось! – в экстазе воскликнула миссис Хармон.

Дора Баннер жалобно захныкала:

– Ой, мне это совсем не нравится!

С разных сторон доносились и другие голоса:

– Какой кошмар! Какой ужас!

– Страшно, аж жуть!..

– У меня мурашки по коже бегают!..

– Арчи, ау!.. Что теперь надо делать?..

– О господи, я, кажется, отдавил вам ногу. Простите, пожалуйста!

Потом с грохотом распахнулась дверь. Яркий свет фонаря забегал по комнате, и хриплый мужской голос скомандовал:

– Руки вверх! А ну руки вверх, кому говорят!

Все сразу почувствовали себя как в кино и восхищенно подняли руки.

– Вот это да! – выдохнула какая-то дамочка. – С ума сойти можно…

И вдруг пистолет заговорил. Он выстрелил дважды. Свист пуль вдребезги разбил всеобщее благодушие. Игра перестала быть игрой. Кто-то взвизгнул… Человек в дверях обернулся, казалось, заколебался, но грянул третий выстрел, и он упал. Фонарь выпал из его руки и потух. Все опять погрузилось во мрак, а дверь в гостиную медленно, со слабым, негодующим стоном закрылась и защелкнулась.

В комнате началось вавилонское столпотворение. Все кричали наперебой:

– Свет, включите свет!.. Неужели нельзя найти выключатель?.. У кого есть зажигалка?.. Ой, не нравится мне это, совсем не нравится!.. Но ведь стрельба была настоящая!.. У него был настоящий пистолет!.. Это грабитель?.. Арчи, Арчи, я хочу домой!.. Ради бога, достаньте зажигалку!..

Затем почти одновременно щелкнули две зажигалки и вспыхнуло два маленьких ровных пламени. Все, щурясь, испуганно смотрели друг на друга. Прислонившись к стене, у прохода под аркой стояла мисс Блэклок. Она закрывала лицо руками, и что-то темное струилось у нее между ее пальцами; ничего больше разглядеть при таком слабом освещении было невозможно.

Полковник Истербрук прочистил горло и даже встал ради такого случая.

– Попробуйте нажать на выключатель, Светтенхэм, – приказал он.

Застывший возле двери Эдмунд послушно щелкнул выключателем.

– Или на станции авария, или пробки перегорели, – важно изрек полковник. – Эй, а там что за базар?

За дверью вопил-разрывался женский голос. Вопль становился все истошней, и наконец в дверь забарабанили. Тихо всхлипывавшая Дора Баннер воскликнула:

– Это Мици! Ее убивают!..

– Как же! Дождешься такого счастья! – пробормотал Патрик, а мисс Блэклок сказала:

– Надо достать свечи. Патрик, будь добр…

Но полковник уже открыл дверь. Освещая себе путь зажигалками, они с Эдмундом вышли в холл и чуть не споткнулись о лежавшего на полу человека.

– Похоже, готов, – сказал полковник. – Ну и где ваша горлодерка?

– В столовой, – ответил Эдмунд.

Дверь столовой выходила в холл. Слышно было, как кто-то бьется о стены, воет и визжит.

– Ее заперли, – сказал, наклоняясь в поисках замочной скважины, Эдмунд.

Едва он повернул ключ, Мици выпрыгнула из комнаты, как тигр из клетки. В столовой свет был. Мици являла собой картину неописуемого ужаса и продолжала визжать. Однако во всей этой ситуации было нечто комическое, потому что в момент нападения она чистила столовое серебро и до сих пор сжимала в одной руке шкурку, а в другой – длинный нож для разделки рыбы.

– Успокойся, Мици, – сказала мисс Блэклок.

– Да-да, перестань кричать! – поддержал ее Эдмунд, но, поняв, что Мици явно не собирается замолкать, подался вперед и влепил ей звонкую пощечину. Мици судорожно глотнула воздух, икнула и умолкла.

– Достаньте свечи, – распорядилась мисс Блэклок. – Они на кухне в шкафу. Патрик, ты знаешь, где у нас пробки?

– В коридоре за посудомоечной? Сейчас посмотрю.

Мисс Блэклок вступила в полосу света, падавшего из столовой, и Дора Баннер чуть не захлебнулась рыданиями. Мици же опять издала душераздирающий вопль.

– Кровь! Кровь! – истошно заголосила она. – Вас стреляли, мисс Блэклок… Вы умирать от теряния крови!

– Не болтай глупостей! – оборвала ее мисс Блэклок. – Я вовсе не ранена. Только ухо слегка поцарапано.

– Но, тетя Летти, – сказала Джулия, – это действительно кровь.

И правда, белая блузка мисс Блэклок, ее жемчужное ожерелье и руки – все было запачкано кровью.

– Уши всегда сильно кровоточат, – сказала мисс Блэклок. – Помнится, как-то в детстве я потеряла сознание в парикмахерской. Мастер чуть-чуть порезал мне ухо, а крови натекло целое ведро. Однако надо бы зажечь свет…

– У меня есть свеч, – подала голос Мици.

Джулия пошла вместе с ней, и они принесли на блюдцах несколько свечей.

– Так-так, посмотрим-ка на нашего злодея, – сказал полковник. – Опустите свечу пониже, Светтенхэм. Еще ниже, еще…

– Давайте я зайду с другой стороны, – предложила Филиппа.

Она решительно взяла пару блюдец. Полковник Истербрук опустился на колени.

Человек, лежавший на полу, был одет в мешковатый черный плащ с капюшоном. На лице была черная маска, на руках – черные нитяные перчатки. Капюшон сполз, из-под него выбивались всклокоченные светлые волосы. Полковник Истербрук перевернул незнакомца на спину, пощупал пульс, послушал, бьется ли сердце, и, вскрикнув от отвращения, отдернул руки. Они были липкими и красными.

– Застрелился, – сказал полковник. – Может, это самоубийство, а может, он упал, запутавшись в плаще, и в момент падения пистолет разрядился. Очень плохо видно…

И тут как по мановению волшебной палочки зажегся свет.

Со странным чувством, будто все происходит понарошку, жители Чиппинг-Клеорна, столпившиеся в холле «Литтл-Пэддокса», вдруг осознали, что на их глазах трагически погиб человек. Рука полковника Истербрука покраснела от крови. Кровь все еще текла по шее мисс Блэклок, капая на блузку и юбку, а на полу лежал нелепо растянувшийся незваный гость.

– Похоже, всего одна пробка перегорела… – Вошедший в комнату Патрик осекся.

Полковник потянулся к узкой черной маске, прикрывавшей лицо трупа:

– Давайте-ка взглянем, что это за тип. Хотя мы вряд ли его знаем.

Он сорвал маску. Все вытянули шеи. Мици икнула, судорожно хватая ртом воздух. Остальные стояли неподвижно, как истуканы.

– Совсем молоденький, – жалостливо протянула миссис Хармон.

А Дора Баннер взволнованно воскликнула:

– Летти, Летти, это же молодой человек из отеля «Спа» в Меденхэм-Уэллсе! Он еще приходил к нам, просил денег, чтобы вернуться в Швейцарию, а ты ему отказала. Наверное, это был лишь предлог, а на самом деле он хотел пробраться в дом и изучить планировку. Господи, он ведь мог убить тебя!..

Мисс Блэклок поспешила взять инициативу в свои руки:

– Филиппа, отведи Банни в столовую и дай ей полрюмки бренди. Джулия, дорогая, сбегай в ванную и принеси мне из шкафчика лейкопластырь, а то я тут все заляпаю. А ты, Патрик, звони в полицию.