Текст книги "(не)полная семья (СИ)"
Автор книги: Агата Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава 10. Пепелище
Пока Вадим не давал о себе знать, но я понимала, что так не будет продолжаться вечно. Слишком хорошо знала бывшего, чтобы тешиться иллюзиями.
Мне хотелось бы думать, что за эти пару месяцев он привык видеть в Алисе дочь, и пусть спустя время, но найдёт способ общаться с ней. Так, чтобы Катерина, которая, разумеется, будет резко против этих встреч, о них не узнала.
Однако правда вырисовывалась гораздо прозаичнее: скорее он попросит никогда его не беспокоить и пригрозит неприятностями в случае, если я вздумаю подать на алименты.
Нет, я не собиралась этого делать. Пусть они с женой подавятся своими деньгами, раньше обходилась без алиментов, и сейчас в них особо не нуждаюсь!
Возможно, кто-то скажет, что это глупо, но от одного представления, что меня затаскают по судам, потрепят нервы по телефону, на лбу выступала испарина, а в голове возникла мысль: «Да ну нафиг!»
К тому же не хотелось, чтобы много лет спустя Вадим требовал алименты или другую помощь уже с моей дочери. Все эти причины, на первый взгляд, казались абсурдными, несерьёзными, но я доверяла своей интуиции: раз она говорила «не стоит» – значит, так тому и быть.
Я посмотрела на дочку, которая, высунув язычок, усиленно орудовала акварельными красками, рисуя летний пейзаж. На белоснежном листке, лежавшем перед ней, появились солнце, трава, речка, даже деревянный домик, только не было людей.
Я боялась спрашивать почему, ведь раньше она любила рисовать их, несмотря на то, что люди получались похожими на переросших червяков-мутантов.
«Надо будет сводить Лису к психологу», – решила я. И заодно самой к нему записаться. Не представляла, как чужая тётка сможет решить мои внутренние проблемы, но попробовать стоило. Может, психолог найдёт способ избавить меня от любовной зависимости, например.
То, что я влипла и влюбилась накрепко, конечно, мой промах, но, к сожаления, пока не изобрели таблетки, позволяющие на раз-два избавиться от чувств.
И пусть под действием снотворного я худо-бедно засыпала, утром тоска и желание позвонит Максу атаковали с новой силой.
А тут он объявился сам. И сразу предложил встретиться. Надо было сказать «нет» и повесить трубку, а я смалодушничала, поддалась нахлынувшей эйфории и лишь смогла выторговать встречу на другой территории.
И ведь подсчитал, гад, что я уже не работаю!
С поиском новой работой, кстати, ситуация начинала проясняться. Пока не было определённости, но один из моих постоянных заказчиков обмолвился, что крупная рекламная компания могла бы предложить мне шестинедельную стажировку, по результатам которой руководство и определиться, стою ли я внимания и места в штате.
Пока я об этом не распространялась ни подруге Милке, ни маме. Не то чтобы я верила в сглаз, но не хотелось отвечать на неудобные вопросы в случае неудачи.
Жизнь потихоньку начинала налаживаться, и я уже предвкушала ветер благотворных перемен, поэтому в понедельник утром настроение было неплохим.
Отвела Лису в садик, поцеловала её в носик и пообещала забрать пораньше, пользуясь временной свободой от работы.
Придя домой, я приняла душ, вымыла и уложила волосы, только чтобы убрать внутреннюю дрожь от предвкушения встречи с Максом.
Нет, у меня не было цели очаровать любовника или вызвать в нём прежнюю искру желания. Сама не знаю, зачем полезла купаться, наверное, хотелось подумать, а в душе это делалось легче всего.
В итоге к десяти часам я была готова. Посмотрев в зеркало, увидела привлекательную молодую девушку, на лице которой не было ни грамма косметики. Даже тушь казалась мне лишней, впрочем, как и украшения.
Это не будет любовным свиданием, я собиралась поговорить с Максом по душам так, чтобы он не отвлекался на моё тело или прочие физические достоинства.
Увиденным в зеркале осталась довольна. Стянутые в низкий хвост волосы, чёрная футболка с воротом почти под горло и джинсы – я даже помолодела на пять лет!
Макс всегда отличался пунктуальностью, поэтому без пятнадцати десять я уже стояла возле подъезда. Боялась, что он окажется на пороге квартиры, и я снова пущу его внутрь. А там…
Понятно, что все разговоры окончатся в постели, так и не начавшись! А мне хотелось иного: прояснить всё до малейшей неясности между нами и начать с чистого листа. Если, конечно, он захочет.
Машина Макса остановилась около меня, и он вышел, подойдя ближе.
– Привет!
Слово прозвучало как-то натянуто, но ничего другого и более подходящего, иронического я выдавить не смогла. Всегдашний цинизм, который не раз выручал в щекотливых ситуациях, сейчас оставил меня один на один с Максом.
– Я рад, что ты согласилась на разговор, – серьёзно начал он, не сводя с меня глаз.
Я отметила, что Макс похудел и немного осунулся, но списала это на неприятности на работе. Вадим услужливо рассказал мне о них в последнюю встречу.
– Давай куда-нибудь поедем, – уклончиво предложила я. – Только не к тебе домой, прости.
И отвела взгляд, чтобы не выдать своих чувств.
– Хорошо, – ответил Макс и назвал кафе неподалёку. Мне было всё равно куда, лишь бы там было достаточно уединенно для разговора по душам.
В последний момент, подумалось, что всё-таки подобные разговоры не для общественных мест, но я отогнала от себя сомнения.
Дам слабину – потом совсем не решусь на разговор и скачусь в бездну отношений без всякой динамики и надежды на будущее. А это уже однажды со мной случилось.
Тридцать два не сорок, конечно, но и не двадцать. Так любила говорить моя мама, настаивая, что мне пора найти твёрдое мужское плечо, на которое можно опереться не только в любовном экстазе.
Я никогда не спорила и возражения оставляла при себе. Наверное, мама права, если не брать во внимание чувства. А когда есть любовь, очень сложно мыслить здраво и совсем невозможно руководствоваться исключительно выгодой и здравым смыслом.
Усадив меня на переднее сиденье, Макс вручил мне белую розу на длинной ножке.
– Это тебя ни к чему не обязывает, – добавил он и завёл машину.
Мы ехали минут двадцать в полной тишине. Я приглушила радио, чтобы не слышать весёлых песен, мешающих подготовиться к тому, что я планировала сказать.
Он не возражал и не лез с разговорами на посторонние темы. Удивительно, как тонко мы чувствуем настроение друг друга!
В кафе было безлюдно, и миловидная густо накрашенная официантка, схватив меню, отвела нас за дальний столик в углу, который был скрыт от глаз посетителей основного зала.
– Я буду только кофе Латте с ванильным сиропом, – произнесла я, возвращая предложенное меню, даже не открыв его.
– Мне Эспрессо, – кивнул Макс, и дождавшись, пока официантка скроется за поворотом, схватил меня за руку:
– Вита, не тяни, прошу тебя. Ответь прямо, ты беременна?
Я усмехнулась и, выдержав паузу, но так и не отняв руки, слабо улыбнулась Максу.
И я ответила, смотря на свои руки, теребившие бумажную салфетку:
– Нет.
Меньше всего мне сейчас хотелось видеть лицо Макса, а точнее, облегчение, которое наверняка на нём написано. Я понимала его и тем не менее…
– Так ты?..
Вопрос он так и не задал, а я не спешила с ответом. В горле стоял комок, мешавший говорить.
– Нет, ребёнка не было. Задержка от нервов, не более того. И я тоже этому рада.
Последняя фраза вырвалась помимо воли.
– Зачем ты так? – Он взял меня за руку, скомкав салфетку и отбросив ее прочь. – Посмотри на меня.
Я подчинилась. Макс говорил так мягко, напомнив мне о тех временах, когда я ничего не знала и оттого могла чувствовать себя счастливой. Ни капли не сомневалась в любви того, кто сейчас сидел напротив. Да, чудные были времена, жаль недолгие!
– Я люблю тебя, это правда, – вздохнул он, но взгляда не отвёл и руки не отпустил.
Даже когда официантка поставила перед нами кофе и ушла, недовольно шурша юбкой. Наверное, она приняла нас за прижимистых влюблённых, не желающих тратиться, а ведь с виду вполне можем это себе позволить.
– Я был ошарашен сообщением о беременности после того, как ты отомстила Вадиму.
– Я об этом не жалею, уж прости! – На секунду посмотрев в сторону, я тут же снова установила зрительный контакт. – Да, можешь думать обо мне как о дуре или мстительной сучке, но мне стало легче.
– Может, ты до сих пор любишь его? – резко спросил Макс и выпустил мою руку. Я тут же ухватилась за чашку и откинулась на спинку диванчика.
– Нет. Давно нет. Думаешь дело в сексе? Я хотела, чтобы вы все поняли каково это, чувствовать себя использованным. Туалетной бумагой.
Я отхлебнула тёплый кофе, показавшийся мне безвкусным, и вернула чашку на место.
– Я не просила их лезть в мою жизнь. Ничего не требовала, а они решили, что могут потоптаться по мне, кинуть подачку, и я буду радостно вилять хвостом, выполняя все трюки!
Вот опять! Снова слёзы подступили к глазам. Зачем я это всё говорю Максу?!
– Ну и забудь теперь о них! Давай начнём всё сначала? Ты и я, с чистого листа? – он подался через стол, наверное, хотел сесть рядом, но натолкнулся на мой взгляд и остался, где сидел.
– А если бы ребёнок действительно был? Как бы ты планировал наш разговор?
Вопрос был важен настолько, что я затаила дыхание и ловила каждое движение любовника, чтобы не ошибиться с выводами.
– Хотел посмотреть тебе в глаза и убедиться, что он мой.
– Я бы не родила, – ответила я, шумно выдохнув, и снова схватила новую салфетку, чтобы промокнуть глаза. Хорошо, что не накрасилась, как знала, что разговор предстоит слезливый! – Я выпила таблетку после Вадима, но она могла не подействовать, а приводить в мир ребёнка от нелюбимого не хочу. Всё. хватит с него и меня!
Стоило это произнести, как мир затуманился из-за нахлынувших слёз. Руки затряслись, я залпом допила остаток кофе и не заметила, как Вадим сходил за стаканом воды, а потом вложил в руку рюмку.
– Выпей, давай! – произнёс он и сел рядом, обняв за плечи. – Я никуда не денусь, даже не проси.
Я улыбнулась и кивнула, а слёзы хлынули пуще прежнего, но в груди словно раскрылся тугой бутон, не дававший ранее вздохнуть, и стало легче.
Водка была холодной и, хоть я её не уважаю, сейчас это оказалось то, что надо.
– Давай уйдём, – прошептала я, чувствуя, как необходим свежий воздух.
Косые взгляды никогда меня не смущали, да и теперь было плевать, но не хотелось превращать интимный разговор в мыльную сцену из зомбоящика.
Выйдя на улицу, я зажмурилась и поднесла влажную салфетку к глазам.
– Я могу идти сама, – произнесла я, отталкивая руку Макса.
Не хотелось, чтобы он думал, что я настолько беспомощна и расстроена, что теперь из меня можно верёвки вить. Да, несмотря на то, что дала волю слезам, я пока не была готова броситься Максу на грудь и согласиться, что всё случившееся не стоит воспоминаний.
– Мне всё кажется, что ты и дальше играешь роль, которую они тебе дали. Может, Катерина так и не успокоилась, – сказала я, когда мы сели в машину.
Я смотрела перед собой, на мир за лобовым стеклом и ощущала себя золотой рыбкой, помещённой в аквариум. Она плавает по кругу, получает корм и не подозревает, что за стенами стеклянной тюрьмы большой мир тех, от кого зависит её существование.
Так и было со мной. Я встретила Макса и легко поверила, что всё это случайность. Слушала слова о любви и не давала себе труда в них усомниться. Поверила, что сказка возможна, никак не сопоставив одновременной появление в моей жизни бывшего и нынешнего любовников!
Задним умом все хороши, и всё-таки я не жалела, что всё случилось именно так. Я впервые после Вадима убедилась, что могу полюбить. И что нет никакой второй половинку, встретив которую, уже никогда не сможешь быть счастлив с другими.
Я говорила долго, всё время просила не перебивать, хотя слушатель и не делал попыток. Ощущая на себе его мягкий взгляд, я чувствовала, что ещё немного и сдамся. Сверну этот никудышный сеанс психотерапии и попрошу обнять меня и снова повторить слова любви.
Просить не пришлось. Макс сам почувствовал, что я обмякла и истощена, вымотана слезами, нервами, прошлым, вломившимся в дверь.
– Почему ты готов так быстро простить мне измену? – спросила я, заглядывая в глаза.
Он совсем не производил впечатление того, кто стоил за свободные отношения в паре. Макс ревновал меня, и я боялась, что в будущем это станет проблемой. Но пока оно ещё не наступило, и думать не имело смысла.
– Я сам не был идеален и иногда позволял себе, ну, перепихон на стороне. Ничего серьёзного, так, старые связи. Всё давно закончилось, Вита. И если ты захочешь мне поверить, то обещаю, не пожалеешь.
Сейчас Макс сжимал мою руку, гладил лицо, целовал пальцы и говорил о нас. Я вглядывалась в каждую морщинку, мягкими лучиками ложившуюся вокруг глаз и испытывала прилив нежности. Мой мужчина уверял, что скучал и что теперь никуда меня не отпустит, даже если я продолжу сомневаться.
А я продолжу, уж такая натура!
– Откровенность ранит сильнее лжи. И я пока не готова тебе поверить настолько, чтобы переехать, – поджав губы, произнесла я, всё так же комкая в руках очередную влажную салфетку.
Сегодня я выплакала полугодовую норму слёз, но раз это приносило облегчение, значит, так тому и быть. Уже к вечеру я снова стану уверенной в себе леди, которая легко идёт по жизни и получает то, что хочет.
– Это я так, на будущее, – улыбнулся Макс, развернув моё зарёванное лицо к себе. – Эй, послушай! Я не собираюсь тебя торопить, но и отпускать тоже. Мы начнём всё с начала, согласна? И постараемся забыть обиды и прошлое. Ты достаточно жила ими, прекрати думать о мести и разрушать себя.
– Я не думаю о мести, – тихо ответила я, отведя взгляд. – Не поступи Вадим так, никогда не вспомнила бы о нём.
– Всё, мы закрыли эту тему раз и навсегда, – подытожил Макс и завёл машину.
– Куда мы едем? – спросила я спустя несколько минут, поняв, что он везёт меня в другую сторону.
– Ко мне. Я же сказал, что соскучился, – получила я ответ и усмехнулась:
– Обещал же не торопить события.
– И не тороплю. Я ни на чём не настаиваю и делаю то, что нужно нам обоим. Согласна?
Он посмотрел на меня с лукавой искоркой во взгляде, от которой я всегда дурела, и возражения замерли на губах.
Да, он неплохо меня узнал. Почувствовать себя любимой, раствориться в партнёре, которому снова доверяешь, пусть и с оглядкой, мне было необходимо. Пусть для кого-то секс и любовь – разные вещи, в моём воспалённом мозгу одно без другого просто не существовало.
Иногда не стоит противиться тому, что само плывёт в руки. Сейчас я и не противилась.
***
Снова переступить порог его квартиры было непривычно и волнительно одновременно.
Я машинально посмотрела в сторону кухни. Казалось, ещё минуту назад стояла здесь и произнесла слова, что мы с Максом не вместе. И никогда не были по-настоящему вместе.
А вот сейчас всё изменилось. Я обвела влажным взглядом по-спартански суровую мужскую обстановку и машинально отметила, в каких местах не мешало бы её смягчить.
Нет, переезжать сюда с Алисой в скором времени, одурев от счастья воссоединения, не собиралась, но всё же, почему бы не приложить женскую руку, расставив на кухне приятные моему сердцу и взгляду статуэтки китайских дедушек-хотеев?
Уже через минуту я о них и думать забыла, погрузившись в то, что в любовных романах называют «пучиной страсти». Нет, не погрузилась, рухнула на постель, вминаемая тяжёлым мужским телом, от жара которого заныло внизу живота.
– И не смей больше меня отталкивать, – прошептал он, покусывая шею то нежно, то почти причиняя боль, и я застонала, выгнувшись дугой. Чтобы в следующее мгновение оказаться сверху:
– Если ты снова обманешь, я убью тебя, – засмеялась я, сомкнув ладони на его шее и приблизив своё лицо к его. И нежно коснувшись губами его губ, провела пальцами по выступившим жилам.
Скользнула ниже по обнаженной груди и твёрдым мышцам торса, ощутив насколько мне не хватало горьковатого запаха его парфюма.
Дальше слова нам не понадобились. Но после, лёжа рядом, мы говорили и не могли наговориться, как запойные алкоголики, дорвавшиеся до халявной выпивки.
– Ты, наверное, ведьма, – неожиданно произнёс Макс и я даже приподнялась на локте, с удивлением посмотрев на него. То ли это оскорбление, то ли такой сомнительный комплимент…
– В смысле, приворожила меня, – засмеялся он, поймав мой растерянный взгляд. – Если бы кто ещё полгода назад сказал мне, что я влюблюсь в женщину с ребёнком, прощу ей измену и буду готов на любую глупость ради неё, даже пустить к себе не то что в дом, а гораздо глубже, я бы рассмеялся, а может и в морду дал.
– Жалеешь, что связался со мной? Ещё не поздно, я могу уйти и не возвращаться, – спросила я, присаживаясь в постели и потянула на себя одеяло.
– Нет, не уйдёшь. Я не пущу.
Макс был прав, наша связь никак не вписывалась в идеальные рамки «эталонного любовного романа», да меня никогда не тянуло к идеальным. Наверное, потому что сама не была безупречной и мне нравилось такой быть: живой, ошибающейся, действующей под напором чувств, но всегда защищающей свои границы.
– Если бы можно было всё вернуть, к той точке, к нашей ссоре, как бы ты поступила? – спросил меня он спустя мгновение, за руку разворачивая к себе.
Я хотела ответить резко, но, посмотрев в глаза, задумалась:
– Не знаю, правда. Скорее всего, так же. Катерина первой затеяла войну, я долго терпела её уколы, звонки по ночам и слежку. Это всё было ещё в то время, когда мы с Вадимом были вместе. Я жалела её. Но любила её мужа и много раз предлагала Вадиму не приходить, если его мучает эта ситуация. Знаешь, что он ответил?
– Что его всё устраивает, – Макс усмехнулся и попытался меня обнять, но я мягко отстранилась.
– Сейчас я нарушаю ещё один негласный закон мира женщин: не говорить в постели с одним мужчиной, о другом. Но я вся состою из этих нарушений общепринятых правил! И другой не буду. Ты же понимаешь?
Макс развернул меня к себе, усадив на колени, и снова обхватил моё лицо, приблизив к своему так, что я утонула в его зрачках.
– Если бы я хотел другую, поверь, она бы у меня была!
И внезапно повалил меня на спину, прижав к кровати за руки, заведённые за голову.
– Знаешь, почему я простил? Не отвечай, я сам скажу. Потому что понимаю, чем это для тебя было. Тебе так хотелось причинить боль той женщине, что ты, не задумываясь, руку бы себе в тот момент отрезала, если бы могла. Надеюсь, жирная точка поставлена?
Я сглотнула вязкую слюну и кивнула, не сводя с любовника завороженного взгляда. Наверное, колдун это он.
Иначе, как объяснить, что так легко понял и облёк в слова всё ту гамму чувств, что пылала внутри. И, как любой большой пожар, погасла, не оставив ничего, кроме горстки пепла.
И вот теперь, на пепелище, я готова строить что-то новое. Совсем другое. Да, может, и это перегорит когда-нибудь, но я рискну. Потому что когда любишь, любой риск оправдан.
***
Этот день, до того, как настало время забирать Алису из садика, мы провели вместе.
– Мне пора, – произнесла я, следя, как большая стрелка описывает круг на циферблате настенных часов в кухне.
Они мне очень понравились ещё при первом визите, и я решила непременно оставить часы на своём месте, хотя Макс не раз говорил, что подумывает снять это «страшилище».
– Ты уходишь, потому что съела всю пиццу, – возразил он, преграждая путь.
– Пусти, мне надо за Алисой, – улыбнулась я, в шутку ударив его кулаком по руке.
– Хорошо, я с тобой, – посерьёзнел Макс и стал одеваться.
– Зачем?
Я прошла следом за ним в комнату, наблюдая за сборами и гадая, что он задумал. Сегодня я не плакировала сдавать Алису няне и хотела провести вечер с дочерью, сводить её в кафе поесть мороженного.
– Буду налаживать контакт, – ответил Макс, смотря на себя в зеркало и застёгивая рубашку.
Он говорил так, будто речь шла не о маленькой девочке, а о грандиозной сделке. Это меня покоробило. С Алисой не надо налаживать контакт, с ней над подружиться. Если, конечно, настроен дружить с её мамой.
– Не хмурься, – произнёс Макс, проходя мимо и щёлкнув меня по носу. – Ты поняла, о чём я. Говорил же, что у меня серьёзные намерения, и я уже не мальчик, чтобы годами встречаться и ходить, взявшись за руки.
– То есть тебе просто нужна бесплатная домработница, а по совместительству и кухарка?
– Полегче, ежик! – на этот раз Макс подошёл ближе и посмотрел на меня. – Мне нужна ты. Не только как любовница. Я хочу жить с тобой. И с Алисой. И чтобы потом ты родила мне ещё одного ребёнка. Это называется семья.
– Так ты не врал, когда говорил о ребёнке? – спросила я как можно серьёзнее.
Опыта совместного быта у меня не было, поэтому такая перспектива, стать зависимой, меня пугала.
– Работать я не брошу, – сразу выпалила я, опасаясь, что Макс будет на этом настаивать, чтобы привязать меня к дому. – И о ребёнке. Давай пока повременим.
– Само собой. Вдруг ты в быту совершенно невыносима?
Я хотела обидеться и уже раскрыла рот, чтобы сказать что-нибудь колкое, но, увидев, как Макс на меня смотрит, только рассмеялась и, встав на цыпочки, нежно поцеловала его.
Конечно, наше воссоединение с Максом не означало, что жизнь стала подобна ванильному зефиру, а отношения – розовым облачкам.
Я старалась не строить иллюзий и не загадывать далеко вперёд, полагая, что будущее само расставит всё по местам, и если нам с Максом суждено быть вместе, то так и будет.
Узнав о моём счастливом воссоединении с любовником, Милка только присвистнула:
– Надо же, как тебе повезло!
– Наверное, время покажет, – отделывалась я общепринятыми и пустыми фразами, не желая вдаваться в подробности.
Мы с Милой давно дружили, но она привыкла смотреть на меня как на мать-одиночку, не имеющую шансов найти в спутники приятного мужчину с далеко идущими намерениями.
При всём при этом, подруга была искренне за меня рада, я безошибочно это угадывала в интонации и взглядах, которые она бросала украдкой за бокалом вина. Мы отправились с ней отметить счастливое разрешение моих проблем в ресторанчик на берегу Москва-реки.
– Ко мне мама приезжает, – произнесла я, смотря в окно. – Мы давно не виделись, знаешь, не думала, что когда-либо скажу это, но я соскучилась по её нравоучениям.
– Что так? – спросила Милка, выпуская вверх дым от тонкой сигареты. – Желает познакомиться с будущим зятем?
– Нет, – я покачала головой и отогнала эту мысль, которая посещала и мою голову. Не дай бог!
Она у меня дама решительная и прямолинейная, в случае её атаки можно попрощаться с Максом. Шутка, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки, а остальное правда.
Словом, буду стараться держать их подальше друг от друга. С некоторыми родственниками вторым половинам лучше общаться на некотором расстоянии.
– Соскучилась по Алисе, они виделись больше десяти месяцев назад, а сейчас я не могу уехать в Воронеж.
Это было правдой. Мне предложили стажировку, но поставили условие, что я приступлю к ней в ближайшую неделю. Так что следующие три недели, возможно, я буду задерживаться на работе, и помощь мамы придётся как нельзя кстати.
Изначально не собиралась её припрягать, но она сама настояла, и я с благодарностью согласилась. Как бы мы не цапались в прошлом, я любила маму, а она гордилась тем, что я стала столичной штучкой и любила меня!
– Обещай, что не отстранишься! – Милка внезапно схватила моё запястье и, потушив сигарету, заглянула в глаза, лукаво улыбаясь. – А то посадит тебя твой Макс под замок, скажет, что подруги ни к чему хорошему не приведут. Особенно чайлдфри.
– Не скажет, – отмахнулась я. – Давай за это выпьем!
Мы уговорили бутылку, закусывая сыром разных видов, и разбежались по делам.
На людях я храбрилась, да и Максу не говорила, но было кое-что, вызывающее опасения. Тест на беременность по крови дал отрицательный результат, но задержка продолжалась уже более десяти дней, и это не могло не беспокоить.
Мама всегда твердила, что негоже посвящать своего мужчину в женские дела, тем более, проблемы. Я же, напротив, обычно считала это несправедливым.
Почему женщина должна нести этот груз в одиночку? Но, в данном случае, мама права.
Макс пока что мой партнёр, любовник, пусть и любимый человек, но я с ним ни пуд соли не съела, ни море не перешла, поэтому я отправилась в женскую клинику одна, сохранив визит в тайне.
Именно ту самую, полис в которую мне купил Вадим, действуя через Макса. Мне показалось это справедливым. Хотели, чтобы я там наблюдалась, так и будет, правда, немного не угадали с целями.
Причины обратиться именно туда, были весомыми. Во-первых, не пропадать же оплаченному полису ДМС, во-вторых, клиника известная и специалисты хорошие, в-третьих, проблему здесь решают быстро и без очередей.
Записавшись на будний день, я с утра направилась по известному адресу. На приёме меня посмотрели максимально деликатно, назначили исследования и предварительно обнадёжили, что имеет место обычный гормональный сбой.
Я сидела в коридоре с согнутой в локте рукой и ждала, пока после забора анализа кровь остановится. Коридор был пуст, в это время обычные граждане работают, поэтому шанс встретить кого-либо из знакомых был минимален. И по закону подлости именно мне выпала чёрная метка.
Я заметила Катерину Любимову ещё раньше, чем она увидела меня. Между нами уже всё было сказано, больше мне и добавить нечего, так что, во избежание неприятностей, я взяла сумку и направилась к выходу. Беда в том, что добраться до него можно было только пройдя мимо Катерины, застывшей со скрещенными на груди руками.
Можно было нырнуть в туалет и дождаться, пока она уйдёт, не вечно же бывшая соперница будет меня караулить возле уборной, но я посчитала бегство малодушием.
Такие как Катерина никогда не станут устаивать прилюдный скандал и драку не затеют, а гадкие слова в спину мне не впервой слышать. Я давно не обращаю на них внимания, даже не вслушиваюсь в витиеватые проклятия, которые больше разрушают проклинающих, чем тех, кому адресованы.
– На приёме была? – высокомерно спросила Катерина, когда мы поравнялись. Я не ответила.
– Надеюсь, тебе и твоему выродку недолго осталось коптить небо, – плюнула змея вслед ядом, но я лишь покачала головой. Это от бессилия.
– Мне тебя жаль. Так цепляться за мужика, который давно тебя не во что не ставит! – усмехнулась я, обернувшись, когда спустилась на один лестничный пролёт.
Она что-то говорила ещё, но я просто укорила шаг. Сбежала вниз по лестнице на свежий воздух. И только когда выехала с территории больничного комплекса, успокоилась.
Конечно, надо было идти в обычную женскую консультацию, туда Катерина точно не явится, но могу ли я рисковать своим здоровьем только ради того, чтобы избежать лишних встреч?
Нет, это глупо. Ничего мне бывшая соперница не сделает! Это по здравому смыслу, но расшатанные нервы ночью подкидывали одну картину краше другой: то Катерина нанимает киллера, чтобы избавиться разом от меня и от дочери, то благодаря связям лишает меня стажировки и вынуждает уехать обратно в провинцию.
Словом, всякий бред, над которым разумный человек только посмеётся, но мне сейчас было не до смеха.
Мысли перекинулись на моё состояние. Вдруг, что-то серьёзное? УЗИ не показало ничего страшного, но, возможно, просто пока не видно, а до следующего приёма три дня надо как-то дожить. Желательно не уйдя в депрессию.
– Мама, ты не бросишь Алису, если со мной что-то случится? – спрашивала я по телефону в десятый раз.
– Что за чушь! Ты молода и проживёшь ещё лет шестьдесят, – фыркала трубка, и подобная реакция, как ни странно, успокаивала. – И перестань меня доводить. У меня в поезде инфаркт случится!
Потом мама переключилась на обсуждение достоинств и недостатков путешествия в СВ, и я торопливо прощалась, ссылаясь на дела.
Дни пролетели быстро. Мы с Максом встретили маму на Казанском вокзале и привезли ко мне домой.
– Внешне он ещё лучше, – сказала мне она, после того, как за любимым закрылась дверь, потому как Макс деликатно оставил нас вдвоём. И выразительно подняла бровь.
Тут я с ней была полностью согласна.
– Только пусть попробует тебя обидеть! – добавила она, обращаясь ко входной двери. – Ну иди сюда, Вита! Хоть рассмотрю тебя!
Наконец, я могла выговориться вволю! Странно, но когда нас с мамой стали разделять не одна сотня километров, отношения резко улучшились, как и взаимопонимание. А, может, я просто стала старше. И немного умнее.
– Всё будет хорошо. Я прям чувствую! – мама гладила меня по голове, держа в другой руке бокал с вином, и мне очень хотелось ей верить.
– Я тебя люблю, – произнесла я, глядя на неё снизу вверх. Моя голова лежала на коленях матери, совсем как в детстве, и она снова казалась мне могущественной вечно молодой королевой, которой подвластно всё на свете.
