Текст книги "Наказание Раем"

Автор книги: Агата Ашу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Агата Ашу
Наказание Раем

© О. И. Агапова, А. С. Ушаков (2006, 2010, 2014, 2020)

© Обложка О. И. Агапова 2020

* * *

Все события, представленные в данной книге, почти что выдуманы.

Любые совпадения с реальными людьми случайны.

Глава 1. Полеты во сне или наяву?

Войдя в дом, Урбанова сразу же направилась к компьютеру.

– (Спрошу-ка я его напрямую. Чем он недоволен и почему ко мне так относится?)

Открыла электронную почту и написала Лукасу:

«Почему Вы меня ненавидите? Что плохого я Вам сделала?!»

Подумала несколько секунд:

– (Коряво как-то получилось. А-а, бог с ним, с этим британцем!)[1]1
  В книге внутренняя речь персонажей оформляется круглыми скобками.


[Закрыть] – и нажала на кнопку «Отправить».

Ответ пришел практически мгновенно:

«Это не профессиональный вопрос!»

Через пару минут позвонил муж:

– Мышастая! Ты что там натворила? Благодетель переслал мне твое сообщение и хочет встретиться с тобой в моем присутствии!

– Он меня достал! Всё время вяжется, будто-то бы нарочно! Чего он от меня хочет?! – набросилась в ответ Алёна.

– Того же, чего и ты! – брякнул Алекс.

– А ты философ, – она не знала, как реагировать.

– Скажи, ты не можешь его не дразнить? – он пытался наставить супругу на путь истинный.

– Я не дразню! – соврала она.

– А что ты делаешь?!

– Я развлекаюсь, как всегда, – ровным голосом призналась строптивая русская и заерзала стрелкой мышки по экрану.

– И он развлекается, но только с той разницей, что он твой начальник, – сухо процедил муж.

– У меня не бывает начальников! У меня синдром безначалия! – самодовольно усмехнулась Алёна, поставив себе диагноз.

– Вот он и устроит тебе безначалие.

– Уволит, что ли? – наконец-то дошло до нее.

– А черт его знает.

– Не поминай, пожалуйста, ни черта, ни дьявола, ладно? – она нахмурилась.

– Не буду.

– Если бы ты знал, как я его ненавижу! – Урбанова выпрямила спину.

– Ой, с коих пор? – не поверил Алекс.

– С недавних, но навсегда! – Алёна уперлась.

– Ну хорошо. Еду домой. У нас есть что пожевать?

– Если даже нет, то будет.

Компьютер звякнул, сообщив о получении нового письма, опять от Лукаса:

«Мы должны встретиться в присутствии третьей стороны и обсудить Ваше послание».

Она включилась в переписку:

«А может, не надо? Я не хочу конфликтов. Я устала! Мой английский не слишком хорош для передачи оттенков высказываемого. Я не имела в виду «ненависть» в английском понимании. Мы, русские, так говорим, когда чувствуем особое к себе отношение! Спасибо. Алёна.»

«Я вам сообщу завтра, кто будет третьей стороной. Возможно, Алекс. Спасибо. Лукас»

– (Так, понеслось г**** по трубам! И дернуло меня отправить это сообщение, – Алёна встала и пошла на кухню, пытаясь сообразить, как ей выходить из этой ситуации. – А ведь он действительно меня ненавидит! – заключила она. – Видимо, я попала в точку, поэтому он так и взорвался).[2]2
  О предыдущих событиях читайте в третьей книге Агаты Ашу «Битва за Санта-Барбару» из Коллекции романов «Она не такая, как все».


[Закрыть]

***

Алёна приготовила Алексу ужин, подождала немного и, оставив записку: «Валюсь с ног. Пошла спать. Приятного аппетита. Целу. Лублу. Мышка», отправилась в спальню.

Обессилено рухнула на подушку:

– (Спать хочу – просто умираю, а ведь опять буду крутиться до самого утра.)

В последнее время после 9-11 бессонница донимала ее. Вот и сейчас тело мгновенно расслабилось и практически спало, а мысли и эмоции продолжали бодрствовать. Это раздвоение души и тела крепко вошло в ночную практику и доставляло ей немало проблем.

Забираясь в постель, Урбанова забыла погасить свет на прикроватном столике. Вытирая днем пыль, она всё переставила с привычных мест. Теперь ей слепило красным даже сквозь закрытые глаза. Это действовало на нервы.

Алёна попробовала приподняться и дотянуться до лампы, но тело не слушалось, рука не поднималась. Мысль неистово напрягалась, стремясь к выключателю, а тело бездействовало. Измученная бесконечными попытками, она представила себе контуры злосчастного источника беспокойства и потянулась к нему всем своим существом, внезапно ощутив приятную легкость. Она не сразу поняла, что произошло. Ее охватила нега волшебного парения в воздухе.

– (Я что, умерла?!) – удивилась она, разглядывая сверху свое тело на кровати.

Ее охватил ужас:

– (Сейчас же обратно! Пока не поздно! Просыпайся!) – скомандовала Алёна.

Бесплотная оболочка подчинилась приказу и плюхнулась в тело. Алёна заворочалась, открыла глаза, села.

– (Что это было? – она мучительно пыталась найти рациональное объяснение, но не находила. – Ритке, что ли, позвонить? Она у нас специалист по оккультным наукам. Сколько сейчас времени в Майами? – она взяла в руки маленький будильник. – Поздновато, ну да ладно, надо же выяснить, что со мной произошло!)

Алёна нырнула под столик около кровати, туда, где прятался телефон для слишком ранних или слишком поздних звонков. Взяла трубку и начала рыться в многочисленных записных книжках. Потом, вспомнив, что телефон Маргариты по какому-то стечению обстоятельств записан в прошлогоднем календаре, она встала, поискала вокруг и в конце концов набрала ее номер.

– Алло! Слушаю вас! – сонно ответила приятельница.

Алёна застыла, поняв, что разбудила Риту.

– Алло! Вас не слышно! Перезвоните, пожалуйста! – голос звучал ласково.

Поняв, что ночной звонок не вызовет раздражения, Алёна прошептала:

– Ритуля! Бога ради, извините! Я вас разбудила?

– Алёна, это вы? Что случилось?

Урбанова рассказала о своих странных опытах, попросив помочь ей разобраться в том, что же с ней случилось.

– Всё очень просто, – Рита сразу же проснулась. – С вами произошло именно то, чему вы просили меня научить когда-то, а я не соглашалась. Помните, помните наш разговор об отделении души от тела, несколько месяцев тому назад?

– Очень смутно, – устыдилась Алёна.

– Бог с ним, – воодушевилась Ритуля. – Так вот. Пока вы тянулись к лампе, произошло отделение вашего астрального тела от физического. Это случилось, потому что ваше сознание было выключено, а подсознательная воля, то есть ваше намерение, продолжало работать и спровоцировало отделение.

– Подождите, дайте-ка я для начала разберусь с полями и их взаимодействием! Какие там тела существуют? – и вспомнила: – Физическое, эфирное, астральное, ментальное, кармическое… – она замялась.

– …интуитивное и абсолют, – подсказала ей подруга.

– Спасибо, так какое из них? Нет, не так, – она старалась объяснить логику событий. – Физическое тело расслабилось, как во сне. Кармическое тело предопределило причину действия: свет мешал! Ментальное тело придумало, как его выключить. Астральное потянулось, выполняя желание, и отделилось в попытке дотянуться. Да! – она была удовлетворена своими рассуждениями. – Всё сходится.

– Алёночка, вы мыслите как ученый! Кстати, вы физик или химик? Впрочем, неважно. Мне кажется, что взаимодействие тел более сложное, оно не поддается последовательному логическому описанию. Все тела работают одновременно!

– А как же они тогда разделяются?

– По-разному. Например, в момент смерти человека сначала погибает физическое тело; потом, на девятый день, рассеивается эфирное тело; после сорока дней распадается астральное; кармическое тело не разрушается даже после смерти!

– А что насчет остальных?

– Это долгий и не ночной разговор.

Алёна откровенно подлизывалась:

– Ритуля, вы такая умная. Всё знаете.

– Я очень долго изучала вопросы медитации, ясновидения, кармы, третьего глаза и многое другое. Масса литературы. Особенно у индусов.

– А я могу в состоянии астрального тела полететь к нему и разузнать, что он обо мне думает?

– Ого! Это опасно! – предостерегла подруга.

– От этого можно умереть?

– Не совсем. Тексты уверяют, что астральное тело связано с физическим тонкой серебряной нитью и что человек всегда возвращается обратно. Опасность таится в другом! – она таинственно замолчала.

– В чем?! – любопытство брало верх.

– В том, что, если вы не обучены правильно, вы можете увидеть такое, к чему еще не готовы. Встретиться с тем, что помутит ваш разум, и вы превратитесь в пациента для психиатрической клиники.

– Да, это страшно, – то ли шутя, то ли всерьез обронила Алёна.

– Именно поэтому я и отказалась вас учить. Я не специалист. Я практик. Я могу это делать сама, но не имею права учить других.

– Ну раз уж я такая самоучка, может, вы меня все-таки поучите, ну хоть немножко? – продолжала клянчить настырная подруга.

– Хорошо, поучу. Слушайте внимательно. Ничего не делайте. Будьте осторожны и не играйте с огнем. Живите в реальном мире и справляйтесь со своими проблемами традиционными путями.

– Это ваше последнее слово? – обреченно спросила Алёна.

– Да! – категорично заявила Рита.

– Хорошо. Спасибо и на этом. Вы прояснили немного. Спасибо, Ритульчик. Спокойной ночи. Извините еще раз, что разбудила.

– Всё в порядке! Это было действительно экстренно. Спокойной ночи. Не паникуйте. Всё в порядке. Но не вздумайте опять пробовать! Сначала изучите и поймите, что это такое, а потом отделяйтесь. Спокойной ночи.

***

Алёна залезла обратно в постель.

– (Фиг тебе! «Не вздумайте пробовать», – она добродушно передразнила подругу. – Я еще никогда не отступала от того, что задумала. Даже во вред себе! Сейчас попробую и козленочком стану).

Урбанова закуталась по шею в одеяло.

– (Господи, неудобно-то как), – поворочалась, покрутилась, сменила несколько неимоверных поз. Уснуть не получалось. В конце концов она перевернулась на живот.

– (Бюст хорош только в вертикальном положении! – посетовала она. – И как эти сиськи раскладывать, когда самая удобная спальная поза – на животе? Хоть бы кто-нибудь придумал матрас с отверстиями для груди, миллионером бы стал, – еще повертелась, но безуспешно. – Да, наверное, сегодня не только поспать не удастся, но и бессонницей не насладишься: шорохи изнутри головы не дают. Надо бы переключить внимание и подумать о чем-то приятном. О чем, о чем, о чем? Да, Нахимов, аэропорт Денвера, его возвращение почти что с того света).

Она на мгновение представила и тут же ощутила его ласковые объятия, теплые губы, приятный запах и, забыв об отчаянных попытках задремать, расслабилась.

Состояние нирваны углублялось, мысли перетекали от Алекса к Афоне, оттуда к подруге Эллочке, родителям (о них надо бы помолиться!) и наконец к Лукасу:

– (Да, Благодетель, – вяло вспомнила Алёна. – За что он на меня так взъелся? Почему все время измывается? Я же так хорошо к нему относилась… Мне же все время хотелось защитить его от этих бездарей. Он же такой беспомощный, такой нелепый в этих старых затертых свитерах. Я уверена, проектные загубят его идею. Они уже негласно бойкотируют разработку. Что делать? Что делать?)

И ответ пришел:

– (Полететь. Да, да. Отделиться и полететь. Полететь к нему. Посмотреть, что он делает. Пошептать. Успокоить. Объяснить, что я не враг. Что не представляю для него угрозы. Или была «не враг» и не представляла угрозы? А может, теперь я враг? Или нет? Что-то всё мое обожание куда-то подевалось).

На сей раз разделение души и тела произошло плавно, не испугав и не насторожив «естествоиспытательницу». Перед глазами поплыли размытые разноцветные картинки. Сквозь них стали проглядывать контуры их дома так, как будто бы она смотрела на них сверху, ну, скажем, с вертолета. Пелена узоров рассеивалась, и очертания их жилища становились всё более четкими. Алёну переполняло ощущение нефизической легкости. Она воспринимала себя облаком, скорее всего, электронным облаком или, точнее, туманностью пространства. Это чувство одновременно вырастало изнутри и фиксировалось ею же снаружи в попытке прокомментировать происходящее.

Ощущение бестелесности ни на что, ранее испытанное, не походило. Пожалуй, это было самое блаженное состояние из всех возможных. Она машинально отметила:

– (Вероятно, наркоманы подвергаются чему-то подобному. Наверное, механизмы мозговой активности в обоих случаях похожи между собой. Но сейчас… у меня… они самопроизвольные, неосознанные, не привнесенные внешними факторами, а инициированные внутренними процессами и моей силой воли. Выглядит так, будто мое сознание читает собственное подсознание. Странно, странно. Я не пила… ни лекарств… ни спиртного. Что всё это значит? Ладно, обдумаю потом, когда вернусь).

Наваждение продолжалось. Внизу медленно проплывали крыши соседних домов и бесконечные электропровода:

– (Надо бы спуститься ниже или подняться повыше. Видать, мое астральное взаимодействует с их электромагнитным! Защекочут. Ой, хи-хи-хи).

Алёна снизила высоту до полутора метров: страшновато было вот так, без подготовки отрываться далеко от земли:

– (А вдруг улечу в никуда?)

Внезапно ее ослепило, и из-за поворота, прямо сквозь нее, стремительно пронеслась машина Нахимова.

– (О! Даже не заметил! Проехал сквозь меня и не заметил! Здорово! Только бы не вздумал меня будить, когда зайдет в дом. Интересно, что будет, если разбудит? Проснусь или умру?)

***

Запарковав машину, Алекс зашел в дом. Было непривычно тихо. Он отправился на кухню и наткнулся на записку. Прочитал. Подошел к двери спальни. Приоткрыл, желая зайти, поцеловать, лечь рядом и прижаться от внезапно нахлынувшей нежности, но передумал.

– (Пусть спит, если смогла уснуть. Она вся издергалась, устала от бесконечного марафона), – и вернулся в кухню.

***

Алёна «летела», в точности следуя автомобильному маршруту, ведущему к дому Лукаса. Сейчас она поняла, почему у Булгакова Маргарита вначале парила между домами московских улиц. Так привычнее, уютнее и спокойнее. Вроде как по-людски.

– (Интересно, что описывал Булгаков: свои собственные ощущения или придуманные? Или кем-то рассказанные?) – рассуждала Урбанова, наслаждаясь парением в воздухе.

Приближаясь к воротам британца, она увидела его машину на привычном месте.

– (Слава богу, застала дома! – обрадовалась Алёна и, увидев закрытую дверь, задумалась: – А как я попаду внутрь?)

Но всё получилось довольно естественно: небольшое решетчатое окно во входной двери оказалось приоткрытым и она просочилась сквозь него.

Влетела, покружила в гостиной, переместилась на второй этаж, в спальню.

Лукас лежал, по-детски свернувшись калачиком, и маялся от внутренних переживаний. Ненависть и злоба то и дело сменялись страдальческим выражением на лице. Одеяло сбилось в ногах. Подушка валялась на полу.

– (Тоже мучаешься? А мне что, легче? – Алёна завихрилась вокруг постели. – Нет, не так. Надо попробовать без злости. Господи, ну как же без злости! Я ж его убить готова! Зарраза! Что он еще задумал?)

Она чувствовала себя неуклюже и не знала, как именно ей действовать в новом качестве. Но через несколько секунд нашлась. Представила себя одеялом и накрыла его собой. Удалось! Улеглось мягко и пушисто:

– (Как хорошо прикасаться к нему в третьем лице!) – осознало распластанное облако и прижалось плотнее.

Тут произошло неожиданное. Лукас нервно и глубоко вздохнул, а «облако» при этом стремительно, со свистом втянулось внутрь его тела.

– (Я для него, как глоток свежего воздуха!) – даже в такой ситуации Алёна обожала себя.

Но, оказавшись внутри, испугалась:

– (Боже, как мерзко! – пронеслось в ней гулким эхом. – Как будто тебя затолкали в презерватив с чужой спермой. А у меня что, своя может быть? Мамочки! Склизко! Тесно! Пахнет чем-то отвратительным! А разве душа имеет обоняние? – она искренне поразилась. – А-а, какая разница! Ой-ой-ой! Как же отсюда вырваться?! Господи, что я наделала!)

В этот момент Лукас почувствовал нечто странное, и его охватил ужас: тело пульсировало и дергалось.

– (Ну вот! Только нервных приступов мне еще не хватало. Всё из-за этой дряни! Надо к врачу завтра сходить! Да, с утра позвонить и записаться на прием).

Тем временем Алёна металась внутри его межреберного пространства, как птица в захлопнувшейся клетке. Она совсем растерялась и не знала, что предпринять:

– (Так не пойдет. Надо взять себя в руки. Или нет. В руки нельзя. Рук нет. Что у меня есть? Есть размазанные границы. Надо не выходить из берегов. Не плескаться, а представить себя зеркальной, спокойной гладью воды. Утихомириться. Спокойно. Спокойно, а то он сейчас свихнется!)

Придуманный образ сработал великолепно. Они оба затихли. Алёна приходила в себя, медленно, но верно осваиваясь в чужом теле.

Лукас занялся самоуспокоением:

– (Нет, это не приступ. Это просто усталость. Подойдем к проблеме с логической стороны. Как мне от нее избавиться? Да, так лучше будет. Надо продумать всё до мелочей, до мельчайших подробностей. И нечего страдать. Эмоции еще никому не помогали. Надо на нее наехать. Покрепче!)

– (Господи! Что это такое? Я слышу его! Что он лепечет? Я слышу его внутренний голос. Лукас! Вы слышите меня?)

– (Что это?! Голос Айоны? Звуковые галлюцинации? Я что, схожу с ума? Да, она меня доконает. Она меня уже доконала!)

– (Чтоб ты рехнулся!)

– (Кажется, это симптомы шизофрении. Мне уже слышатся голоса. Да, ее определенно надо устранить. Надо всё подготовить. Очень аккуратно, не выдавая себя. И убрать. Завтра же. Вон из проекта! Из Санта-Барбары! Из моей жизни!)

– (Почему? За что? Зачем?)

– (Замолчи. Убирайся. Я тебя не боюсь).

– (Да, я была права. Он меня действительно не выносит. Ну что же, полетели обратно. Жалко, конечно. Ну что же тут поделаешь. Придется принять всё так, как есть).

Но Алёна не знала, как вылетать из чужих тел. В этом была проблема. Она инстинктивно съежилась, уменьшилась в размерах и на сей раз вообразила себя аварийной катапультой:

– (Может, так получится? А для вылета – за что дернуть? – она судорожно зашарила вокруг и нашла. – Пупок! Ой, какой он смешной изнутри! Серьезнее. Серьезнее. А то застрянешь здесь навек и будешь коротать с ним остаток дней в сумасшедшем доме).

Урбанова напряглась и мысленно заострила одну из округлостей плотного облака, превратив его в наконечник стрелы. Противоположную часть туманности она оттянула, как рогатку, и накинула на пупок. Что-то скрипнуло, кто-то охнул. Ее стремглав пронесло по бледно-розовым трубам, сквозь стенки и перегородки и… выстрелило наружу… по семенному каналу… вместе с плотной белой струей:

– (Опять нарушила все законы анатомии), – отметила Алёна.

Лукас с удивлением поднял голову:

– (Это еще что такое? С какого перепугу я кончаю? Что, от одной мысли о ней я впадаю в молниеносный оргазм?!)

Однако для Алены дела обстояли не так хорошо. Конец облака намотался изнутри на пупочную перепонку и никак не хотел отцепляться. Туманность дернулась посильнее, еще сильнее и, наконец освободившись, резко взмыла вверх, сразу уткнувшись в потолок:

– (Ага, хорош домик. Потолочки-то низкие!)

Она вылетела через форточку и заспешила домой, обратно в свое пристанище:

– (Только бы Нахимов не разбудил меня до того, как я вернусь. Господи, что несу! Маразм!)

***

Тем временем Алекс закончил ужин, подошел к компьютеру и проверил почту. Экран показал только одно новое сообщение, от Лукаса, точнее, это была копия его письма, отправленного Алёне:

«Я назначаю совещание проекта на послезавтра на 11 утра. Коллектив сравнит ваш подход к визуализации моей идеи с подходом группы Олли Баланчук. Если вас не устраивает это время или у вас есть вопросы, прошу известить меня до 10 утра.

Спасибо.

Лукас

P. S. Передайте Алексу, что он тоже может присутствовать на совещании».

– (Всё политкорректно! Бедная Мышка. Он ее заклюет, – муж задумался. – В котором часу он это отправил? Две минуты назад. Если разбудить ее сейчас и сообщить «столь радостную новость», она не уснет до утра).

Он опять подошел к двери:

– (Тихо. Пусть поспит. Разбужу завтра пораньше).

Алекс устроился в кресле и включил телевизор, предусмотрительно переведя звук в наушники.

***

Тем временем Алёна приближалась к своему дому. На сей раз она уже не летела над разведанными дорогами, а неслась напрямую, больше не останавливаясь, по водительской привычке, перед красными светофорами и знаками «Стоп». Обратный путь домой занял всего лишь несколько мгновений:

– (Хорошо бы постоянно пользоваться обеими формами жизни – удобно и комфортно!)

Залетев через балкон в спальню, она увидела саму себя и услышала мирное дыхание:

– (Слава богу! Кажется, не будил! Как бы мне вернуться обратно в свое тело? Попробую обернуть его и раствориться. Откуда я это всё знаю? Не ясно. Итак, пробуем. Получится или не получится?)

Она выполнила придуманную по ходу дела процедуру, и ее сознание отключилось.

Глава 2. Горчинка в сладком слове «победа»

Наступил час Икс. Все собрались в конференц-зале поглазеть на схватку двух соотечественниц бывших советских республик. Слух о противостоянии уже прошуршал по углам. Кроме проектных сослуживцев на «шоу» зашли еще и несколько университетских корифеев в области организации и представления знаний.

Олли принарядилась, купив накануне официальный темно-синий костюм, состоящий из бесформенной юбки до середины голени и традиционного прямого пиджака с короткими узкими лацканами. Баланчук выросла в маленьком городке на западе Украины и не была искушена в высокой моде.

– (Так, так. Малютка мне не конкурент, – самодовольно оценила Алёна, увидев молодую женщину. – Подол обрезает линию ноги в самом неудачном месте. Ей бы надо или мини, или макси: щиколотки-то толстые), – после этого открытия Алёне стало легче.

В противоположность Олли столичная штучка Урбанова светилась ярким пятном на фоне блеклой массы собравшихся. Ее сочно-красный облегающий пиджак притягивал взгляды.

Баланчук осмотрела конкурентку, со смаком съязвив в уме:

– (Вырядилась, старая кляча, думает, ее кто-то за молодую примет!)

Вот, оказывается, о чём думают женщины перед финальной схваткой интеллектов.

Все расселись вокруг квадратного стола и замолчали, смотря на Лукаса. Тот же, уловив настроение дам, решил позабавиться:

– Так, с кого начнем (хм, представление)? – он вопросительно глянул сначала на одну, потом на другую. – Олли, у вас всё готово?

Та, засмущавшись, пролепетала:

– Да, сейчас, сейчас, только включусь в сеть.

– Лукас, я могу начать первой, если не хотите задерживать аудиторию. У меня всё загружено, – Алёна звучала, как всегда, ровно и спокойно, но ее слегка оскорбило то, что не она оказалась «фавориткой короля».

– Да нет, никто не спешит, мы можем пока обсудить план поездок на конференции.

Олли продолжала тыркаться со своим ноутбуком. Вскоре к ней присоединились ее муж, аспиранты, и все начали помогать.

Алёна терпеливо ждала, поигрывая на большом экране заготовленными комиксами. Народ, отвлекаясь от обсуждения планов, хихикал, создавая нерабочую атмосферу.

В конце концов с тремя помощниками Олли запустилась.

– Ничего, ничего! Да не волнуйтесь! Вы готовы? Тогда начнем, – британец выглядел внимательным и заботливым.

– (Ах, какие мы нынче ласковые), – ревниво отметила Алёна.

Запинаясь, молодая особа приступила к изложению своих идей.

Алёна терпеливо ждала своего часа, и он приближался.

Коллеги в зале явно скучали от монотонной речи с акцентом. Уже никто, кроме Лукаса и мужа гарной дивчины, не смотрел на черно-белую презентацию на экране. Все мучительно ждали финала затянувшегося доклада:

– (Ну разве можно так долго гнусавить? Уже второй час пошел).

Урбанова поняла, что ее шансы на успех тают на глазах. Вернуть потерянное внимание сонной аудитории уже почти невозможно. Но она не унывала, лихорадочно соображая, что делать, и придумала!

Она разыскала в Интернете небольшой клип Битлов, зажигающих на фоне звездного неба, и сделала закладку.

Олли завершила свою нудятину.

Благодетель поинтересовался:

– Вопросы, комментарии?

Аудитория дремала. Тогда он нехотя, рассчитывая на желание публики поскорее смыться, спросил:

– Заслушаем альтернативный подход профессора Урбановой сегодня или перенесем на следующий раз?

Оскорблённая русская ощетинилась и приготовилась к сопротивлению.

Все заклекотали:

– Давайте сегодня.

– Можно будет хоть сравнить, а то до следующей недели всё забудем.

– Надо же остановиться на одном из вариантов.

– Сегодня, Лукас! Пожалуйста, сегодня. В Беркли не захотят ждать до следующей недели. Они слишком заносчивые партнеры, – тихо, мягко, но настойчиво намекнул Найлс, заместитель Лукаса, тоже англичанин. – Кстати, и в Сан-Диего ждут нашего решения.

– И в Сан-Диего, – подхватил народ.

Благодетелю пришлось предоставить слово ненавистной русской.

Та вспорхнула с места, как весенняя бабочка: легко и вдохновенно. Стремительно переместилась к экрану и кликнула на кнопку «Кино».

Сработало безотказно! Под первые звуки любимой многими поколениями музыки разновозрастная аудитория удивилась, оживилась и заерзала на стульях в такт услышанному. Все как один уставились на экран. Алёна дала им побалдеть минуту-другую от «Битлз» и выключила клип как раз в тот момент, когда на экране мелькнуло ночное небо.

– Примерно так отличаются друг от друга наши подходы.

Зал засмеялся. Олли погрустнела.

По глупости и по молодости ее муж решил оправдаться:

– У Олли нет еще опыта. Она не всё рассказала! У нас гораздо больше наработано.

Хохлушка встала с места и направилась к экрану, объясняя что-то на ходу.

Аудитория осуждающе заныла. Той пришлось вернуться на место.

Довольная Урбанова приступила к делу:

– Приношу свои извинения за то, что буду предельно краткой и уложусь в девять с половиной минут! На ланч никто не опоздает.

Коллеги окончательно повеселели, вспомнив одноименный фильм.

– (Опять выкрутилась), – недовольно прогнусавил себе под нос британец и засек время.

Алёна открыла второй козырь. Взяла в руки люминесцентный фломастер, пощелкала мышкой, увеличивая картинку неба от «Битлз», и торжественно соединила между собой несколько ярких звезд.

– А так работает наша версия визуализации, – Урбанова «развернула бронетехнику и перешла в контрнаступление». – Представьте себе, что звезда – это отдельное понятие информационного поля. Каждое из понятий может быть связано с огромным числом других концепций. Пространство состоит из миллионов смысловых точек, однако число типов связей между ними весьма ограничено. На следующем слайде вы видите детальный имидж отдельного понятия.

Тут Олли опять встряла и попыталась приступить к объяснению того, что есть общего и различного в их интерпретациях.

– Заткнись и сядь на место, – безжалостно одернула ее Урбанова по-русски. – А то перееду, мокрого места не останется!

Крошка замолчала и обиженно пересела поближе к британцу.

– Что она тебе сказала? – встревожился тот.

– «Shut up or I will kill you», – Олли поджала губки.

– (Ну я ей покажу), – взбесился Благодетель. В животе опять возникло то же ощущение, как ночью, когда у него случились галлюцинации с внутренним голосом.

Коллеги завороженно следили за презентацией Алёны, позабыв о предыдущем ораторе. Урбанова без запинки продолжала:

– В пассивном состоянии из каждой точки выходит столько лучей, сколько насчитывается смысловых типов в данной концепции. Все разной длины. Каждый луч соединяет одно понятие с другим! Информационное пространство заполнено точками понятий и линиями связей. Однако, когда показаны все связи, на экране царит хаос! – Она продемонстрировала слайд, показывающий беспорядок. – Но если высвечивать заданные взаимодействия, например Иерархии или Ассоциации, то будут видны только запрошенные классификационные решения, а лишние выключены. Могу показать работающий фрагмент!

Зал ахнул. Алёна завела демонстрационную модель и облегченно вздохнула:

– (Ну отстояли Москву!)

Лукас демонстративно смотрел на часы. Ровно через девять с половиной минут она произнесла свое любимое:

– Спасибо всем за внимание! – и пропела про себя: – (И, значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим!)

Зал засыпал ее вопросами.

***

– Алёна, загляните, пожалуйста, ко мне в профессорский офис минут через двадцать, – обронил Лукас, проходя мимо Урбановой, оживленно беседующей с коллегами после своего триумфального выступления.

– С удовольствием! – Урбанова сияла.

– И, пожалуйста, все свои наработки, слайды, прототип, демонстрационный пример, ну всё, что у вас есть, передайте Олли. У нее хорошая группа, с фондами, они всё приведут в порядок.

– В какой порядок? – взорвалась Алёна.

– В должный, – и покинул аудиторию, удовлетворённый тем, что она наконец-то не выдержала.

***

Урбанова отдавала себе отчет в том, что он откровенно издевается над ней. Но она никак не могла понять, в чем причина такой устойчивой «верности стилю».

Сев за руль и выехав с кампуса, она вдруг в первый раз в жизни ощутила, что собственная жизнь теряет для нее привычную значимость:

– (Вон отличное дерево впереди! Разогнаться и врезаться со всего размаху! И всё! Конец страданиям из-за какого-то козла!)

Правда, здравый смысл тут же возразил:

– (А если не всё и калекой на всю жизнь? Тогда начало мучений из-за этого придурка? Нет! Калекой не надо. Не хочу. Буду работать. Как всегда. И никто меня не остановит).

***

Вбежав в офис, Алёна не обнаружила там британца и стремительно включила компьютер. Не обещающее ничего хорошего сообщение от Лукаса уже ждало ее в почтовом ящике. Она долго не решалась открыть письмо, но всё же сосредоточилась, «упаковала», как смогла, взвинченное состояние в болезненный комок в груди и, унимая дрожь в пальцах, щелкнула мышкой.

Текст гласил: «Дорогая госпожа Урбанова! Мы должны встретиться не вдвоем, а в присутствии третьей стороны и обсудить Ваше поведение в проекте. Оно дестабилизирует и мешает работе сотрудников. С уважением, Лукас Бэйли».

– (Господи, как всё официально, это не к добру. Что от там задумал?) – и включилась в переписку: «Лукас, нельзя ли как-то попроще уладить возникшее между нами недоразумение? Если Вы считаете, что оно произошло и я в чем-то неправа, давайте просто поговорим и решим все вопросы. Я открыта для изменений и готова подстроиться под стиль работы команды. Спасибо за понимание. Алёна».

Видимо, Лукас находился около экрана, так что ответ не заставил себя ждать: «Я Вам сообщу завтра, кто будет третьей стороной. Возможно, Алекс. Спасибо. Лукас».

– (Так, понеслось г**** по трубам! И дернуло меня сцепиться с украинской барышней! Нашла себе ровню для разборок), – Алёна встала и пошла к окну.

Поверхность океана бурлила, волны сбивали друг друга бесконечными мощными накатами. Ветер, называемый здесь Санта-Ана, разметал пальмовые ветки по всему университетскому пляжу.

Урбанова судорожно пыталась сообразить, как ей выходить из этой ситуации.

– (Я была права. Он действительно меня ненавидит. И что мне с этим делать?)

Компьютер опять блямкнул.

– (Опять Лукас, вот неугомонный!)

«Завтра в 10.30 мы встречаемся с Джоном Фелмингом в офисе № 2134 в здании отдела управления персоналом. Если Вас не устраивает это время или у Вас есть вопросы, прошу известить меня до 10 утра.

Спасибо.

Лукас

P. S. Передайте Алексу, что он тоже приглашен на эту встречу».

***

Нахимов получил копию, прочитал и задумался: