Текст книги "Человечек на стене"

Автор книги: Адольф Воловик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

И. И. Левитан. Осенний день. Сокольники.

– А если бы художники рисовали не пейзаж, а человека? Получилось бы десять разных портретов?

– Нет, это был бы тот же самый человек, но нарисованный по-разному. Сколько ты видел портретов Владимира Ильича Ленина?

– Много.

– Разве они все одинаковые?

– Нет, не совсем.

– Но на них изображен один и тот же человек – Ленин. В чем же дело?

– На одном портрете он улыбается, на другом серьезный.

– Верно. Однако это еще не все. На одном портрете мы видим Владимира Ильича – вождя, за которым идет народ. Таков он в картине Александра Герасимова "В. И. Ленин на трибуне". На другой картине, картине И. И. Бродского "Владимир Ильич Ленин в Смольном", мы видим человека большой творческой мысли за работой. И совсем иным предстает перед нами Ленин в рисунках Николая Жукова. Здесь Владимир Ильич уже не пламенный оратор, не государственный деятель, а обыкновенный веселый человек, с увлечением играющий с детьми.

Как видишь, каждый художник подошел к образу Ленина по-своему. Все они нарисовали одного и того же человека, но подчеркнули в портрете именно ту черту характера вождя, которая привлекла их.

Настоящий художник никогда не будет рисовать то, что его не волнует, не увлекает. Но если он увлечется, то уж постарается использовать все умение, все мастерство владения кистью, чтобы донести до зрителя свою мысль. Этой мысли художник подчиняет и цвет, и свет, и построение рисунка.

Как-то Сурикова заинтересовала судьба ближайшего помощника Петра Первого Александра Меншикова. Талантливый полководец и государственный деятель пришелся не по вкусу наследникам Петра и был сослан в Сибирь, в город Берёзов. Суриков представил себе, как тяжело было этому энергичному и деятельному человеку находиться в ссылке, в безделии. И Суриков решил все это изобразить на картине. Когда картина "Меншиков в Берёзове" была готова, нашлись люди, недовольные ею. Они говорили, что она неграмотно нарисована: если Меншиков встанет во весь рост, то он непременно пробьет головой потолок. Замечание было верным. Но Сурикову было важно показать то состояние подавленности, вынужденной бездеятельности, в которой находился Меншиков. Для этого он и поместил Меншикова, очень крупного, высокого человека, в маленькую комнату с очень низким потолком. Этот потолок еще больше подчеркивает подавленность, в которой находится герой картины. Зритель не обращает внимания на эту деталь. Всех больше трогает судьба изображенного человека. В этом и есть величие искусства.

В. И. Суриков. Меншиков в Берёзове.

Ты подходишь к картине, смотришь на нее и вдруг исчезает рама, холст, ты перестаешь замечать мазки красок, перед тобой оживают люди с их радостью и горем, ты начинаешь переживать вместе с ними. А если это пейзаж, ты слышишь рев бури, ощущаешь прелесть мартовского весеннего дня или любуешься лунным светом.

– Теперь ты понимаешь, Димка, что значит рисовать в совершенстве?

– Да, папа, – задумчиво ответил Димка. – Только я не понимаю, зачем тогда художники рисуют картины, на которых одни предметы или цветы.

– Такие картины рисуют для того, чтобы научиться передавать с помощью карандаша или красок форму предметов, материал, из которого они созданы. Но даже здесь художник в точности ничего не копирует. Будь натюрморты точной копией, они бы нас не привлекали, так же как и картины тех двух художников, о которых я рассказывал. Но этого не происходит. Мы любуемся изображенными на картинах простыми вещами, с которыми ежедневно встречаемся и мимо которых обычно равнодушно проходим. А весь секрет в том, что художник, изображая предметы, не просто повторяет их в случайном сочетании, а показывает свое отношение к ним. Он выделяет их основные качества, рассказывает о их ценности, назначении, показывает их красоту. Недаром в народе говорят: "Что может показать одна картина, не расскажешь и десятью тысячами слов".

Но в истории живописи было и такое время, когда умение рисовать точно до мелочей очень ценилось и считалось признаком мастерства. По картинам этих художников, как по фотографиям, мы можем представить себе одежду, посуду, дома, целые улицы, какими они были в то время. Благодаря работам одного из таких художников удалось восстановить даже город.

– Настоящий город?

– Самый что ни на есть настоящий. Когда фашисты напали на Польшу, Гитлер приказал полностью разрушить столицу Польши – Варшаву. Варшаву разбомбили, разрушили и сожгли все дома, а Гитлер летал на самолете, смотрел сверху на развалины и радовался.

Когда фашистов прогнали, город решили восстановить на том же самом месте. Поляки очень любят свою столицу. И они задумали построить ее такой, какой она была до войны. Но как? В Варшаве было как бы два города: один старый, он состоял из домов, построенных двести – триста лет тому назад, и новый. Новую часть города отстроить было нетрудно, а как быть со старой? В старой части города – поляки называют его Старо Място – не было ни одного дома, похожего на другой. Все они имели много лепных украшений, башенок, лестниц, карнизов.

Чтобы представить, как все это выглядело, начали собирать фотографии и рисунки Стара Мяста. И тут вспомнили о Каналетто, венецианском художнике, который рисовал Варшаву. А рисовал он ее двести лет тому назад. Потому что сам жил в это время. Каналетто был мастером пейзажей, которые очень точно передавали виды города. Такие картины назывались ведутами. Польские архитекторы достали эти ведуты и с их помощью начали строить Старо Място. И каких только подробностей не было на картинах Каналетто! Если в украшении здания были фигурки величиной с мизинец, то художник изображал их так точно, что в увеличительное стекло можно было рассмотреть пуговицу на их одежде.

– И Варшава получилась совсем-совсем как древний город?

– Варшава – новый современный город с многочисленными домами, широкими асфальтированными улицами. И только один район Стара Мяста выглядит так, как он выглядел лет двести тому назад. Узенькие улочки, забавные крыши, небольшие узорчатые оконца, над дверьми висят то большой ключ, то сапог. Вывесок в те времена не писали. Мастер просто вывешивал изображение того товара, который он производил.

Едешь такой улочкой, и кажется: вот-вот навстречу тебе выйдет мушкетер, лихо подкрутит усы и предложит заглянуть в знаменитый винный погребок Фукера, чтобы выпить бутылочку пива. Но сегодня вместо мушкетеров по этим улочкам бегают такие же, как и ты, варшавские мальчишки.

Точные, как фотография, рисунки и картины сослужили добрую службу не одной Варшаве. Прекраснейшие дворцы, разрушенные фашистами под Ленинградом, в Пушкино, Петродворце, Ломоносове, восстанавливаются не только по фотографиям, но и по рисункам некоторых русских художников восемнадцатого века.

Но подобные рисунки и картины мало кому известны, и, даже выставленные в картинных галереях, они редко привлекают внимание посетителей, не затрагивают его чувств. А сила искусства в том и заключается, чтобы взволновать, заставить задуматься. Так что, сынок, согласись, что нос задирать тебе еще рано. Художник – это очень высокое звание.

ИСТОРИЯ, В КОТОРОЙ МЫ ПРОЩАЕМСЯ С ЧЕЛОВЕЧКОМ

В один прекрасный день Человечек взбунтовался. Он решительно заявил о себе, появившись на одном из Димкиных рисунков.

– До каких пор это будет продолжаться! – воскликнул он. – Назвали моим именем книгу, а обо мне и не вспоминают! Безобразие!

– Тише, успокойся, – начали мы уговаривать Человечка.

Но он не унимался.

– Хочу быть, наконец, настоящим Человеком! – кричал он. – Надоело!

– Ничего не поделаешь,– сказал я, – он прав.

– Прав, – согласился Димка.

– Придется превратить его в настоящего человека, – сказал я.

– Придется, – согласился Димка, – только как это мы сделаем?

– Н-да, – сказал я, – сложновато. Человек состоит из скелета, скелет состоит из двухсот костей, каждая кость имеет свою сложную форму.

– И покрыта мышцами, – добавил Димка.

– А каждая мышца тоже имеет свою не менее сложную форму, – тяжело вздохнул я. – Чтобы все это нарисовать, художники учатся много лет.

– А как они кости изучают? – поинтересовался Димка.

– Ты хотел сказать – скелет?

– Конечно, скелет.

– Учат анатомию человека. Теперь это легко.

– Почему ты говоришь – теперь? Разве раньше это было трудно?

– Многим художникам приходилось заниматься анатомией тайком, чтобы никто не знал, потому что церковь за это преследовала. Леонардо да Винчи, например, делал это по ночам, в кладбищенской часовне, подкупив сторожа.

Только в эпоху Возрождения (так называют период расцвета науки и культуры в Западной Европе), когда мысль человека начала освобождаться от власти церкви, художники получили возможность, как следует изучить строение человеческого тела.

В это время в разговор вмешался Человечек:

– Все, что вы рассказываете, интересно, но, пожалуйста, не забывайте снова обо мне.

– Что ты, дорогой Человечек, мы вовсе и не думали забывать о тебе. Все, о чем мы говорим, имеет прямое к тебе отношение. Мы выясняем, как лучше выполнить твое требование.

– Неужели нельзя придумать что-то попроще? – спросил Димка. – Без анатомии.

– Можно, – ответил я. – Давай попробуем. Разрешите взять вашу голову? вежливо обратился я к Человечку.

– Пожалуйста, – сказал он и небрежно протянул нам кружочек с точками и черточками.

– Сначала мы должны придать этой голове нормальную форму. Разве у людей бывает лицо круглое, как тарелка?

– Нет, не бывает. Оно немного вытянутое.

– Вот так мы его и нарисуем. Теперь нужно разместить нос, рот, глаза и уши. Для этого мы разделим голову на четыре равные части. Верхнюю часть займут волосы, потом будет лоб, потом нос, а в самом низу – рот и подбородок.

– Почему именно на четыре части? – поинтересовался Димка.

– Художники считают, что это наиболее верные пропорции.

– А что такое пропорции?

– Это определенное соотношение частей одного целого. Например, эта книжка не может быть шириной в метр, а длиной в десять сантиметров. Так и нос не может быть в несколько раз больше лба. Замечено, что они почти равны между собой.

– Разве не бывает у человека большой лоб и маленький нос?

– Бывает. И когда мы будем рисовать этого человека, то мы так все и изобразим. А сейчас мы рисуем человека вообще. Поэтому мы придерживаемся принятых пропорций.

– Послушайте, – опять вмешался в разговор Человечек, – если вы думаете, что без головы очень удобно, то ошибаетесь!

Нам пришлось извиниться и продолжать работу.

– Итак, мы установили, что нос находится на третьей полоске.

– В центре.

– Правильно, в центре. Но, прежде чем его нарисовать, мы должны определить ширину носа. Допустим, определили. Теперь мы можем размещать глаза. Глаза приблизительно равны ширине носа и находятся друг от друга на расстоянии, равном этой же величине. Что же теперь нам нарисовать?

– Уши.

– Уши будут вот здесь. На одной линии с носом и такой же длины. Нарисуем волосы, и голова готова.

– А рот?

– Может быть, рот не будем рисовать? Уж очень Человечек болтлив. Или нарисуем?

– Нарисуем.

– Хорошо. Для этого мы разделим нижнюю полоску пополам, а затем верхнюю из тех двух полосок, что получились, еще раз пополам. Вот и рот.

– Теперь мы можем возвратить Человечку голову.

– Ой, ой, что вы делаете! – закричал Человечек. – Мои тоненькие ручки и ножки не выдержат такую голову.

– Он прав, – сказал я.

– Прав, – согласился Димка.

– Придется ему сделать нормальное туловище.

– Какого ты хочешь быть роста? – спросил я у Человечка. – Высокого, среднего или маленького?

– Конечно, высокого!

– Папа, а зачем ты это спрашиваешь?

– От величины роста зависит и построение рисунка. Согласно пропорциям в фигуре человека, рост которого равен ста восьмидесяти сантиметрам, голова поместится восемь раз, а в фигуре среднего – семь с половиной, маленького шесть.

– Папа, но ведь может быть человек выше ста восьмидесяти сантиметров?

– Может. Недавно в Америке умер некто Роберт Вадлов, его рост равнялся почти трем метрам. Это был самый высокий человек в мире. Конечно, измерять его фигуру величиной головы было бы неверно. Но такой рост редкость, и большинство людей имеет нормальный рост. Рисуя их, мы вполне можем пользоваться пропорциями, найденными художниками.

– Папа, давай рисовать дальше, потому что Человечек опять что-то хочет сказать.

– Давай прежде всего измерим карандашом или бумажкой его голову. Теперь отложим восемь таких величин. Первые четыре полоски у нас займет голова и туловище, остальное – ноги. Ноги занимают половину высоты человека.

– А руки?

– Длина руки равна трем головам. При этом нужно помнить, что локоть должен упираться в талию. Но сначала мы определим ширину плеч. Они равняются двум головам. Вот и готово.

– Ну, как вы себя чувствуете в новом виде? – спросили мы у Человечка.

– Это совсем другое дело! – радостно сказал он. – Только вы ничего не напутали? Все правильно нарисовали?

– Все. Можете проверить. Размах ваших рук равен вашему росту. Если вы расставите ноги и подымете вверх и в стороны руки, то вокруг вас можно будет провести окружность. Причем центром этой окружности будет, простите, ваш пуп.

– Прошу вас, оденьте меня. В таком виде я чувствую себя неловко.

– Мы вас можем одеть. Какой костюм предпочитаете: рабочего, мушкетера, рыцаря, спортсмена?

– Дайте мне самые обыкновенные брюки и рубашку. Когда я решу, кем мне быть, я сам подберу себе костюм.

Мы с удовольствием выполнили просьбу Человечка. Человечек (теперь его уже как-то неудобно было называть Человечком) направился к зеркалу и начал себя рассматривать.

– Димка, – спросил я, – тебе не жалко расставаться с Человечком? Ведь он больше не появится на твоих рисунках?

– Не знаю, – сказал Димка и подошел к окну. На улице шла своя обычная жизнь: ехали машины, куда-то спешили люди.

– Теперь на твоих рисунках, – сказал я, – будут жить вот эти люди. Настоящие. А Человечек...

– Смотри! – вдруг дернул меня за руку Димка. Возле нашего дома появился мальчик. Он подошел к свежевыкрашенной стене, вытащил из кармана гвоздь, и мы услышали:

– Точка, точка, запятая...

Вот и все наши истории. Но, прежде чем попрощаться, у меня к вам, ребята, просьба: если вы встретите этого мальчика, дайте ему прочитать нашу книжку.