Текст книги "Инверсия (СИ)"
Автор книги: Адерин Бран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 8
Кристоф держал в руке ладошку самой прекрасной женщины на свете. Такую крохотную, тёплую… Она улыбалась, глядя ему в глаза, и он любовался ей. Просто не мог оторваться. Они гуляли по Елисейским полям, и она без умолку болтала со своим странным акцентом.
– А знаешь, Кристоф, у нас говорят: «Увидеть Париж и умереть», – говорила она, оглядываясь по сторонам. – Ну не знаю. Хотя мне этот город нравится! Похож на Петербург, только светленький и совсем не такой большой. И моря нет.
Он смотрел на неё с улыбкой и слушал. Ему нравилось её слушать.
– Без моря грустно. Впрочем, Сена тоже красивая. Не понимаю, правда, что люди находят в Музее Современного искусства, по мне – старинные здания гораздо монументальнее. Вот взять хотя бы Версаль!
– Сейчас будет Триумфальная арка, – с улыбкой ответил Кристоф.
– Я мечтала её увидеть! – тут же отозвалась Клер. – А потом куда?
– Да не знаю, – пожал плечами Кристоф. – Там же столько улиц во все стороны с этой площади уходит. Её даже назвали площадью Звезды, хотя она на самом деле площадь де Голля. А куда бы тебе хотелось?
– Мне бы хотелось… Ну, я не знаю… – протянула Клер, смешно сморщив носик. – Ну давай пойдем на остров Сите.
– А, может быть, в Тюильри?
– Или в Тюильри, – легко согласилась Клер.
– Посмотрим Лувр, – подхватил Кристоф. – Внутрь вряд ли пробьемся, но на сам дворец посмотреть сможем.
– Как скажешь.
Она чмокнула его в нос и поудобнее ухватилась за его руку. Он был счастлив. Его прекрасная Клер, девчонка, которую он встретил на улицах, Парижа. Она покупала себе мороженое недалеко от Северного вокзала. В этом районе никакой дурак не будет светить своим кошельком. Она же преспокойно его достала, естественно, ей сразу же заинтересовались щипачи.
Кристоф тогда только пришел в milieu и получил прозвище Ферос. Сейчас он считал себя едва ли не богачом. В кои-то веки у него появилась настоящая квартира. И пусть она была крохотной настолько, что в неё влезал только диван, электроплитка да холодильник, но все равно это была настоящая квартира. Практически Версальский дворец по сравнению с той дырой, в которой он жил раньше. Зимой здесь было тепло, и его никто не мог обокрасть или изнасиловать.
И не последним было то, что из этой квартирки был виден парк Берси и национальная библиотека Франции. Это был не какой-то жалкий Сен-Дени, а самый настоящий Париж! Даже во снах, что он смотрел, когда мог поспать на улице, он не мечтал иметь квартиру в черте Парижа. Здесь жили только избранные.
Ферос тогда был обязан следить за щипачами именно в районе Северного вокзала, он должен был оберегать мальчишек от полиции и других хулиганов и вмешиваться во все разборки, которые могли возникнуть. Уже тогда ему доверили такое серьёзное дело.
Один из его подопечных стянул кошелёк у красивой светловолосой девчонки с такой ослепительной улыбкой, что Кристоф не смог от нее оторваться. Чёрт его знает, почему Кристоф вообще влез во всё это. Ну свистнули, и свистнули кошелек. Таких пропаж в Париже сотни, если не тысячи каждый день. Подумаешь! Сама виновата. И всё же, сам не зная, зачем, он отобрал у щипача кошелёк и пошел к девушке.
– Извините, mademoiselle, Вы обронили! – проговорил он и подал ей кошелёк.
Он тут же был вознаграждён широкой улыбкой и благодарным взглядом.
– О! Большое спасибо! И я такая рассеянная.
Девушка ответила со странным акцентом, и это показалось Кристофу невероятно симпатичным и милым. Она обхватила его руку ладошками, принимая свой кошелёк обратно. Кристофу очень понравилось её прикосновение. Такое тёплое, нежное. Совершенно неожиданное.
– А как Вас зовут?
– Клер. Меня зовут Клер. А Вас? – ответила она с готовностью.
– Меня зовут Кристоф. Вы заняты сейчас?
Кристоф никогда не было особо стеснительным с девушками. Улица быстро учит налаживать отношения любой плоскости, в том числе и горизонтальной. Но на кой чёрт он назвал ей своё настоящее имя?
– Да, в общем, нет, – сказала она, взмахнув руками. – Я отдыхаю, гуляю здесь.
– Вы позволите Вас сопровождать? Я буду вашим совершенно бесплатным и самым знающим гидом.
– Самым знающим? – чуть хитро проговорила девушка.
– Я знаю каждый закоулок в Париже, я Вам в этом клянусь!
Тут Кристоф изобразил придворный поклон, взмахнув несуществующей шляпой, как заправский мушкетёр. Девушка заливисто рассмеялась, присела в чуть кривом реверансе и ответила:
– Ну что ж, monsieur, в таком случае я согласна! От такого щедрого предложения просто невозможно отказаться!
Кристоф бросил тогда свой наблюдательный пост, за что потом здорово получил от старших. И тем не менее, этот месяц был самым счастливым в его жизни. Он гулял с Клер по Парижу. Он показал ей церковь Святого Сердца, Латинский квартал, Иль дё Сите и Нотр Дам. Они плавали вдвоём по Сене на речных трамвайчиках. Они даже поднялись на Эйфелеву башню. И он везде и всегда держал её ладонь. Ему нравилось это ощущение переплетённых пальцев и трепет крохотной узкой ручки в его руке.
Она смотрела вокруг широко открытыми глазами и искренне радовалась, когда Кристоф показывал ей что-то особенно интересное. И он старался её удивить. Он и правда водил её по узким закоулкам, что приводило её в невероятный восторг. Она видела знаменитые на весь мир памятники с таких ракурсов, с каких ни один турист их не видит.
В одном из таких переулков Кристоф впервые поцеловал её. Невероятное ощущение! Клер была гибкой, свежей, чистой, совсем не такой, как уличные девчонки, с которыми он привык иметь дело. Она ответила ему с таким пылом, будто давно ожидала, что он сделает это. Она зарывалась пальцами в его волосы и мурлыкала что-то непонятное на своём странном языке.
В тот же вечер она оказалась у него. Кристоф волновался тогда, будто это был его первый раз. Он вел её за руку к своему дому, стараясь не бежать слишком быстро. Это выглядело бы чересчур жалко, а он старался выглядеть мужественным перед ней.
Когда они вошли в его квартиру, она вдруг показалась ему маленькой. Кристоф впервые заметил потёртости на стенах и выцветшую обивку на диване. Раньше он, привыкший спать в картонной коробке, таких мелочей не замечал, но, кажется, Клер всё понравилось. Она вообще не обратила внимания на то, что творится у него дома. Её было всё равно. Она, как и Кристоф, думала совсем о другом.
Как только они переступили порог, она поцеловала его сама. Нежно и бережно. Так, как Кристофа никто не целовал никогда. И он упивался этим ощущением. Она целовала его не из жалости, и не потому, что ей что-то от него было нужно. Она целовала его не за плату. Она пришла к нему, потому что он ей нравился, и она хотела его. Это то, чего у Кристофа не было никогда.
Он раздевал её медленно, тягуче, никуда не торопясь. Она не сбежит от него, и у них впереди была вся жизнь. Он обращался с ней, как с хрустальной. Да, Клер была хрустальной! Её молочная кожа медленно появлялась из-под лёгкой летней одежды, и он полюбил каждую частицу её тела в ту ночь. Трогательную родинку под левой ключицей, острые плечики, нежно-розовые соски. Крохотная. Какой же крохотной она была!
Кристоф лелеял её, он поклонялся ей своими губами и руками, всем своим телом. Клер ласкала его своими тонкими пальчиками, исследовала его перевитое жёсткими мышцами костлявое тощее тело, только недавно начавшее обрастать хоть каким-то мясом.
– Я люблю тебя, – шептал он тогда между поцелуями.
– А я люблю тебя, – отвечала Клер, ни на секунду не задумавшись.
И он поверил её словам. Он видел искренность в её глазах. В свете луны, пробивавшимся через огромное, во всю стену, окно его квартиры она казалась ему неземной. Такой, каких он никогда ещё не касался. Настоящей, чистой, нежной.
Её волосы разметались по его жёсткой подушке, и это казалось ему невероятно эротичным. Клер смотрела на него так открыто, так ласково… Кристоф не мог перестать шептать ей слова любви. Он целовал её шею, плечи, руки, а она зарывалась пальцами в его волосы и бормотала что-то на своём невозможном языке, пытаясь притянуть его поближе.
Кристоф не мог насытиться ей, напиться. Клер гладила его, едва касаясь, будто пыталась успокоить, утешить, прижать поближе к себе. Кристоф растворялся в этом ощущении. Ему было тепло. С Клер он будто уплывал куда-то. Мир вокруг вообще перестал для него существовать.
Ее ноги мягко обвили его, и они соединились. Это произошло так естественно, будто они были созданы друг для друга. Всё было так правильно. То, как она отвечала на его движения, то, как она произносила его имя. Всё это было правильно. Великолепно. Кристофу хотелось, чтобы всё это продолжалось вечно.
Её кожа казалась шелковой под его шершавыми грубыми ладонями, и он касался её кончиками пальцев, будто боялся её смять. Клер старалась прижаться ближе к нему, мурлыкала, извивалась в его руках, пытаясь скрыться в его объятиях, закопаться поглубже. Кристоф с удовольствием обнимал её в ответ.
Он с упоением впитывал её экстаз, когда на его достигала. Эта искренняя дрожь взмокшего женского тела в его руках – это тоже было ново для него. Как и то, что всё можно было повторить. И он повторял. Снова и снова, как одержимый.
В ту ночь они уснули уже под утро. Кристоф взял её шесть или семь раз, он не мог бы сказать точно. Он остановился только тогда, когда Клер взмолилась о пощаде. Он сам вымыл её в тесной душевой и уложил себе под бок на свой продавленный старый диван. Она отключилась, будто кто-то щёлкнул на ней кнопку выключения питания. Умаялась, маленькая.
А Кристоф не мог спать. Он рассматривал Клер, перебирал пальцами её волосы, мурлыкал что-то, гладил, ласкал её, едва касаясь. Он смотрел, как рассветный свет окрашивает розовым её светлую кожу. На рассвете Клер становилась похожа на лесную нимфу.
Кристоф совершенно потерял голову. Тот месяц он был счастлив. Просто и незамутнённо счастлив. В этот месяц все дни для него были похожи один на другой, и каждый из них был по-своему прекрасен. Они гуляли, пили дешёвое вино и закусывали его таким же дешёвым багетом, целовались под луной и при свете солнца. И занимались любовью, где только могли.
Кристоф не мог отделаться от мысли, что воспринимает её, как какую-то небожительницу, как показавшуюся из чащи сильфиду. Она была настолько далека от того мира, в котором вырос Кристоф, что ему казалось, что ещё немного, и он обожжётся о её свет. Это даже пугало его. Но Клер с такой трепетностью относилась к нему, что он не мог от неё отказаться, хотя и не мог поверить своему счастью.
Но оказалось, что Клер – совершенно обычная девчонка и совсем не богата, как и Кристоф, но это совершенно не умалило её привлекательность его глазах. Наоборот! Как только он узнал, что в Париж Клер поехала едва ли не на последние деньги, она показалась ему немножко ближе.
Клер рассказала ему, что недавно окончила университет и стала переводчицей с французского языка. И что она приехала в Париж, на самом деле, для практики, чтобы улучшить свой французский. Кристоф тогда спросил, не отрывает ли он её от учебы.
– Совершенно наоборот! – ответила Клер. – С тобой я очень много узнала о настоящем французском языке. Ведь ты знаешь, мы учим не живой язык. Нас учат те, кому много лет, и кто учил язык в своём глубоком детстве по книгам, которые написали те, кому много лет, и кто учил язык в своем детстве. Но твой язык…
– Поверь мне, Клер, я всегда готов показать тебе, на что способен мой язык.
Кристоф тогда с хохотом утащил её в особенно укромную подворотню и, преодолев её стеснительное сопротивление, и впрямь показал всё, что хотел. С тех пор Клер не могла без смущения смотреть на решётки на окнах цокольных[1] этажей, за которые так удобно цепляться, если колени подгибаются.
Клер тогда попросила его исправлять ошибки в её речи, если он такие найдет. Кристоф деликатно поправлял её, когда она вдруг говорила «облачаться» вместо «одеваться» или «силиться» вместо «пытаться». В её французском и правда было много архаизмов. Первое время Кристофа это забавляло, но потом он привык и даже находил в этом какую-то изюминку.
Про себя Кристоф рассказывал неохотно, но Клер обладала удивительным талантом разговорить бесчувственный камень, не то, что молодого влюбленного мальчишку. Кристоф тогда вскользь упомянул о milieu и о том, что недавно стал beau voyou. Клэр была в ужасе.
Она долго и упорно убеждала его в том, что он выше этого, что он гораздо, гораздо умнее, чем эти воришки, которых они то и дело видели на улице. Она убеждала его в том, что он мог бы поступить в университет, выучиться на кого-то и вести нормальную жизнь. Кристоф отмахивался, но Клер была непреклонна. Она твердила ему эти слова снова и снова.
Так продолжалось до самого её исчезновения. В один день она просто не пришла к нему. Ни у Кристофа, ни у Клер тогда не было мобильного телефона, а как найти её иначе, он не знал. Они просто назначали встречи где-то на улицах города. Кристоф обошёл весь Париж, но нигде не смог её найти.
Он тогда страшно перепугался, думал, что с ней что-то случилось. Кристоф беспрестанно читал сводки, но о найденных мёртвых русских девушках никаких сообщений не было. В milieu также никто не упоминал ни о русских, пойманных для борделей, ни об убийствах – ни о чём таком.
Тогда Кристоф понял, что она просто сбежала. Сбежала, не попрощавшись. Он понимал, что рано или поздно им придется расстаться – она всё-таки не могла оставаться во Франции бесконечно. Но он бы… Он бы придумал что-нибудь! Он ведь так отчаянно хотел быть с ней! Он был уверен, что они смогут что-нибудь придумать и продолжить встречаться! Может быть, она переехала бы в Париж? Или он рванул бы за ней в Москву? Он был готов это сделать!
Уже тогда в нём поселилось глубокое, болезненное чувство преданности. Клер его бросила. Безо всяких объяснений. Она просто исчезла его жизни, вытерев ноги о его чувства, наплевав на то, что он будет убиваться по ней. Как же легко она оставила его после своих слов о любви!
Но он её не забыл! Он долгое время надеялся чёрт знает, на что, хотя, надежда была невероятно слаба. Когда, спустя годы, у Кристофа появился компьютер и доступ к интернету, он попытался найти девушку Клер, живущую в Москве и работающую переводчицей с французского языка. Но, конечно же, ничего не нашел.
Его надежды рухнули. Кристоф тогда едва не сошёл с ума. Он погрузился в глубокий тёмный омут, из которого жизнь виделась крохотным далёким пятном в черноте. Он тонул в своём горе, заливал его спиртом, пытался заслонить образ Клер другой девушкой. Вскоре поток шлюх, которых Кристоф менял, как рубашки, стал притчей во языцех. Кристофу, в конце концов, показалось, что он, наконец, смог отделаться от мыслей об этой женщине. Череда других женских лиц и соитий замарали её образ в его голове.
Кристоф так яростно отталкивал своё прошлое, что напрочь отказался отзываться на старое имя. Он навсегда и окончательно превратился в Фероса, чёрную лютую тень мэтра. В палача. И это было даже неплохо. Гораздо лучше, чем по-бабски ронять слёзы в подушку и страдать чёрт знает, о чём.
И вот теперь он должен был полететь в Москву, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Конечно же, этот магнат может притащить на встречу и собственную жену, тем более что она так удачно говорит по-французски. Кристоф не был уверен, что он сможет с этим справиться, не потеряв при этом лицо. Но он должен. Клер почти сломила его тогда. Он не может позволить ей сломать свою жизнь окончательно.
[1] У французов, как и у некоторых других народов, тот этаж, который на земле, считается нежилым и называется rez-de-chaussée, цокольным. Дословно – «уровень дороги». Наш второй этаж для них – первый. Если хотите объяснить французу, на каком этаже живёте, нужно от номера этажа отнять единичку.
Глава 9
– О! Светик – снова цветик! – поприветствовала Свету Ирина Константиновна.
Света с широкой улыбкой вошла в главную переговорную офиса «Гермеса».
– Ух ты! – подскочила Ирина Константиновна, разглядев Свету в полный рост. – Вот эта новая причёска тебе идёт просто невероятно! Да и вообще, надо сказать, что гордое одиночество исключительно благотворным образом сказалось на твоём внешнем виде! И, как я посмотрю, на эмоциональном состоянии – тоже.
Ирина Константиновна, хоть и стояла за своих сотрудников насмерть в любых передрягах, в обычное время была строга, иронична и скупа на комплименты и цветистую похвалу, так что получить от неё столь лестный отзыв было весьма приятно. Начальница тепло улыбнулась Свете, в её глазах плясали смешинки.
Она дождалась, пока Света усядется в кресло, усиленно делая вид, что читает что-то новое на экране своего компьютера. Света не торопила её.
– Ну что? Контракт намечается у тебя! – начальница хлопнула по столу.
– Какой? – тут же спросила Света.
Ирина Константиновна иногда умело держала загадочную паузу, заставляя своих сотрудников помучиться перед тем, как получить новую работу. Любила она подавать задачи с некоторой долей театральности.
– Это – бизнес-переговоры. Гости прилетели аж из самого Парыжу.
Что-то в тоне начальницы Свете не понравилось. Она с подозрением посмотрела на свою работодательницу и заметила напряжённую позу и едва заметное сомнение во взгляде. Света тут же насторожилась.
– Ирина Константиновна, Вы это говорите так, как будто сейчас будет одно огромное, жирное и очень неприятное «но», – протянула Света.
– Ничего от тебя не скроешь, Суздалева, – Ирина Константиновна побарабанила пальцами по столу. – Я пойму, если ты откажешься. Сдадим Лере, раз уж она так удачно из Рима наведалась с побывкой. Должна справиться…
– Ирина Константиновна, не томите! – едва не подпрыгнула Света.
– Ну… Заказчик назвался Александром Козловым, – Ирина Константиновна в извиняющемся жесте развела руки.
Света от неожиданности вытаращилась на начальницу.
– Что⁈
– Да, да! Твой бывший благоверный решил воспользоваться твоими услугами. Как я понимаю, впервые – официально.
– Ха! Ну в общем, да! – Света скривилась. – Раньше ему контракты со мной заключать не приходилось. Странно только, что обратился он именно ко мне.
– Ой, не знаю. Может, и не странно, – пожала плечами Ирина Константиновна. – Привык к твоей работе. Ну или хочет посмотреть на тебя, да себя показать. Как ты там спустя месяцы после развода.
– А как я могу быть? – удивилось Света.
– Ну не знаю, может рыдаешь там в подушку, – хохотнула начальница. – Может, он ожидает увидеть заплаканное лицо?
– Ну, Ирина Константиновна, не совсем уж он дурак!
– Это как посмотреть! – мгновенно парировала Ирина Константиновна.
Света сразу же поняла, что начальница имеет в виду совсем не работу, и ей стало чуточку теплее.
– На переговоры вызывать переводчика и надеяться, что он будет зарёванный или закатит скандал? – всё же поддела она.
– Если он не совсем дурак, значит, знает о твоём профессионализме, вот и всё, – примирительно проговорила начальница. – Не бери в голову. Ну что? Возьмёшься?
Света задумалась. Пахло всё это дурно. Работать на бывшего мужа – так себе идея… С другой стороны, Ирина Константиновна знает, что Сашка знает, что Ирина Константиновна в курсе, что они со Светой разошлись, и контракт включает в себя риски в виде потенциального морального ущерба её подопечной… Света даже представляла себе, какая пикировка происходила во время обсуждения условий! В общем, зная свою начальницу, что, как легавая, чует возможность урвать денег с клиента, лишь бы был хоть малейший повод, Света предположила, что…
– А сколько денег?
– Много, – хмыкнула Ирина Константиновна. – Для пары переговоров – так очень много.
– Ну сколько?
– Тебе – триста, – сказала начальница и искоса посмотрела на Свету.
В ушах у Светы зазвучал звон падающих монеток, как в игровых автоматах. Она почувствовала себя почти что Скруджем МакДаком.
– Хм. А я тут как раз машинку хотела обновить… – протянула она с сомнением и задумчиво надула щёки.
Встречаться с Сашкой ей, откровенно, не очень хотелось. Света слишком хорошо помнила те, первые дни, когда она горевала по своей невинно загубленной жизни и молодости. С другой стороны, теперь она была уверена, что встреча с бывшим мужем уже не всколыхнет в ней таких уж сильных чувств. Света успела освободиться. Она больше не бесилась и не боялась позорно разнервничаться, а значит, и относиться к Сашке стоит, как к обычному клиенту.
– Ну давайте, – наконец решилась она.
– Наш человек, – удовлетворённо кивнула Ирина Константиновна. – Никакие душевные терзания не могут отвлечь нас от получения материальной выгоды.
– Совершенно, Ирина Константиновна, верно! – чуть более уверенно подтвердила Света. – Когда мероприятие?
– Да чуть ли не завтра.
– Завтра… – Света мысленно пробежалась по расписанию своих занятий. – В принципе, меня все устраивает.
– Это хорошо. Всё, тогда я даю отмашку, что мы согласны.
Ирина Константиновна повернулась к компьютеру и занесла руки над клавиатурой.
– А по поводу чего переговоры-то? – спохватилась Света.
– Слушай, ну я думаю, для тебя не будет ничего нового, – пожала плечами Ирина Константиновна. – Ты же и раньше переводила для своего… него. Если я правильно все понимаю.
– Ну, в общем, да. Не думаю, что он за это время успел сменить сферу деятельности.
– Тогда для тебя вообще не будет ничего сложного, – легко отозвалась начальница. – Хорошая сделка.
– Ну и хорошо, – выдохнула Света.
Света была немного рассеянной после этого диалога. Что ни говори, а всё-таки получить вот так, с бухты-барахты, вдруг приглашение на работу от бывшего мужа, совсем не искавшего её общества несколько месяцев, было несколько неожиданно. Ей почему-то казалось, что Сашка всеми силами будет пытаться её избегать.
Впрочем, это может быть потому, что это она бы с удовольствием избегала его. Наверное, Света всё-таки побаивалась обнаружить в себе какие-то отголоски эмоций и всколыхнуть утихшую было боль. Если это так, то Свете тем более необходимо встретиться со своим страхом лицом к лицу.
Делать в офисе «Гермеса» было больше нечего, и Света направилась к выходу. Марат, по-турецки болтавший в телефон что-то явно нежное, очевидно, разговаривал с женой. Повернувшись к Свете, он активно помахал ей, потом изобразил рукой какой-то финт, указывая на свою физиономия, ткнул в Свету пальцем, а потом показал поднял палец. Несколько экстравагантный комплимент, но это было приятно.
Марат у них в коллективе всегда был авторитетом в плане оценки внешнего вида с мужской точки зрения. Хотя, к слову, в связях ни с кем из сотрудниц замечен не был. К удивлению всех сотрудниц «Гермеса», шебутной, общительный, смешливый и заводной Марат оказался примерным семьянином. И почти принцем. Кто бы мог подумать?
Света вышла в осенний день. Даже в пыльной спешащей Москве он был прекрасен. Настроение Светы стремительно ползло вверх. Ну и что тут такого? Ну встретится она с бывшим мужем, ну поработают они… Она же теперь ничем ему не обязана! Она просто выполнит свою работу и получит за неё хорошие деньги. Вот и всё. С этими мыслями Света дошлёпала пешком из центра Москвы аж до самого дома. Ей хотелось погулять.
Придя домой, Света пристально изучила присланные Ириной Константиновной документы. Вроде бы, действительно никаких подводных камней. Переговоры действительно должны были состояться через день, пройти у Сашки в офисе безо всяких светских раутов. Обычный контракт, каких у Светы было множество. За исключением одной детали: заказчик был особенный.
И тут Света поняла, что ей мучительно, просто необоримо хочется похулиганить. Сколько бы она себя ни убеждала в том, что всё отгорело, отболело и вообще не имеет значения, а ей всё-таки хотелось хоть чуть-чуть утереть нос Сашке. А лучше – не чуть-чуть!
Нет, она не хотела, чтобы Сашка валялся у неё в ногах, выпрашивал прощения или чего-то в этом роде! Но вильнуть пушистым хвостом, доказать ему, что она в плане представительских качеств ничуть не хуже профессиональных эскортниц – этого ей хотелось. Более того, она – гораздо лучше потому, что имеет перед ними ряд преимуществ. Например, хоть те несколько дипломов и сертификатов, которые за красивые глаза не дают. Этого требовала её уязвленная Сашкиными словами гордость.
Света решительно подошла к зеркалу и пристально осмотрела себя с ног до головы. После тщательной инспекции она осталась весьма довольна собой. Изменения, произошедшие в её внешности за последние месяцы, говорили ей о том, что она была абсолютно права в своих мыслях. Она и раньше была довольно симпатичной, но теперь она просто-таки вернулась в свои двадцать пять. Возможно, права была Ирина Константиновна, и свобода хорошо сказывается на Свете. Словом, душа требовала возмездия.
