Текст книги "Кто моя мама"

Автор книги: Аделаида Котовщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Расставание

Гале было очень жаль, что так получилось с Зиной. Исправить ничего было нельзя, потому что на другой день Зина в школу не пришла. Вскоре в классе узнали, что у нее корь. Навестить больную Софья Павловна Гале не разрешила.

Но через несколько дней Галю ждало огорчение гораздо более сильное.

В дошкольный сектор Галя бегала часто, однако случалось из-за всяких дел и пропустить несколько дней. И всегда она мчалась туда со всех ног, главное, чтобы скорей увидеть своего Мишутку. Он кидался Гале на шею с радостным криком: «Мама Галя пришла!» Привыкнув, он стал проявлять строптивость: заберет себе кучу игрушек, сядет возле них на пол и руками загородит: «Мои, никому не дам. Только маме Гале все отдам!» Галя ему за такую жадность выговаривала, учила его дружить со всеми. Если Миша упрямился, стоило ей сказать: «Ну, так я твоей мамой не буду», и он сразу уступал.

Как-то Галя пошла к дошколятам до обеда. Когда она проходила по коридору мимо кабинета врача, оттуда выглянула медсестра.

– Да вот она идет! – воскликнула сестричка. – Галя, поди сюда!

В кабинете стояли врач и медсестра в белых халатах и невысокая молодая женщина в сером жакете. А возле нее… Галя широко раскрыла глаза. К ногам женщины прижался Мишук, в отглаженном костюмчике, с огромным бантом под подбородком, в новеньких красных ботиночках. Он-то что здесь делает?

– Мама Галя! Мама Галя! – Миша затопал к ней.

– Такая маленькая! – с изумлением произнесла вполголоса женщина. Она привлекла к себе Галю, шепнула: – Спасибо тебе, девочка!

Галя молчала. За что ее благодарит эта незнакомая женщина? Ей хотелось взять на руки Мишука и скорее унести его в малышевую группу.

– На одного сыночка у тебя будет меньше, мама Галя, – сказала врач детского дома Валентина Сергеевна. – Мишина мама поправилась, выписалась из больницы. И берёт Мишеньку домой.

Галя присела на корточки перед Мишей, обняла его и вдруг неожиданно для самой себя заплакала. И сейчас же басом заревел Миша.

– Вот так раз! – сказала медсестра. – Оказывается, ты у нас нажил себе сильный голос, бывало, тоненько плакал, как цыпленок пищит.

А у Гали слезы лились совсем беззвучно. Она глотала их, задерживала дыхание. Ей было очень стыдно, что она, такая большая, при всех плачет, но не могла удержаться.

– Давайте, Валентина Сергеевна, и мы с вами заплачем, – шутливо предложила медсестра. – Вот воды-то наберется! Радоваться надо, Галочка, а ты реку развела.

– Мы Галю с собой возьмем! – закричал Миша. – Да, мама, возьмем?

– Где его пальто, мамаша? – спросила медсестра.

– Была бы возможность, разве бы я не взяла? – извиняющимся тоном пробормотала женщина и высморкалась в скомканный платочек.

– Все ясно, мамаша! – строго сказала Валентина Сергеевна. – Ну, Галя, целуй Мишу и беги к себе!

Миша втерся мокрым носом Гале в щеку и так крепко ухватился за ее шею, что Валентине Сергеевне пришлось его отрывать. Она за руку увела Галю из медкабинета.

– В гости к нам приходи! Слышишь, девочка? – крикнула вслед Мишина мать. – Непременно приходи!

Безмолвный разговор

Тряпкой Галя сгоняла грязную воду. Мутные ручейки, послушно сбегая, обнажали коричневые половицы. А начисто протертый пол блестел влажно и уютно. На другом конце коридора шлепала по лужам и пыхтела толстая Сима.

– Галя! Ты скорей меня дойдешь до лестницы, подожди тогда.

– А я тебе помогу! – отозвалась Галя на жалобный призыв.

Из зала доносилось шорханье щеток по паркету и мальчишеские голоса. Самые младшие девочки протирали сырыми тряпками перила лестниц и дверные притолоки. Софья Павловна, повязавшись косынкой, сновала взад-вперед по всем этажам и комнатам. Всем помогала, объясняла, что и как надо делать.

– Га-аля! Макушева-а! Тебя Мария Лукьяновна зовет!

Геня из третьей группы орал снизу, стоя у нижней ступеньки лестницы.

Галя перегнулась через перила:

– Зачем? Не знаешь?

– Не знаю-у!

…Мария Лукьяновна сидела за столом в своем кабинете. Внимательно и ласково она посмотрела на Галю.

– Ну, Галя, как у тебя сегодня в школе? Вызывали тебя?

– Нет, сегодня не вызывали. – Галя невольно скосила глаза на диван.

Там сидели двое посторонних: пожилой военный в шинели и красивая женщина в светлом осеннем пальто и изящной шляпке.

– А что это ты в самом старом платье? – спокойно спросила Мария Лукьяновна. – Да, ведь вы дежурные сегодня, убираете, – вспомнила она. – Какую ты книжку сейчас читаешь, Галя?

– Прочла «Школу» Гайдара, а сейчас начала «Белеет парус»…

Галя чувствовала себя стесненной. В вопросах директора не было ничего необычного. Постоянно Мария Лукьяновна звала к себе ребят, и вовсе не только для того, чтобы пожурить за что-нибудь, а просто так – узнать, как поживают. Но почему она разговаривает с Галей при чужих?

Галя опять посмотрела украдкой на диван. И встретилась взглядом с военным. Широкое добродушное лицо с мясистым носом хранило невозмутимое выражение. Но глаза под светлыми, словно выгоревшими бровями вдруг весело и быстро подмигнули Гале и спросили, показав на Марию Лукьяновну:

«Строгая она?»

«Добрая!» – глазами же ответила Галя.

«Ну, это хорошо!» – сказали глаза военного, и опять взгляд его стал безмятежным, лишь где-то в самой глубине мерцали плутовские искорки.

Было просто поразительно, что так молниеносно и безошибочно, без единого звука, они поняли друг друга. Галины щеки порозовели, ей вдруг стало весело.

– Ну, иди, девочка, – сказала Мария Лукьяновна.

В дверях Галя быстро оглянулась. Устремленный на нее взгляд военного сказал ей усмешливо:

«А я так и знал, что ты оглянешься!»

Галя едет в такси

В воскресенье утром, после завтрака, Галя хотела пойти в читальню. Но привязалась со своими секретами Маня Ветошкина. У этой голубоглазой, остр он осень кой девочки со светлыми, почти белыми волосами, всегда в запасе была куча «секретов». По пять раз в день она, как заговорщик, что-то шептала на ухо то той, то другой девочке.

На этот раз «секрет» заключался в том, что им привезли новые зимние шапочки.

– Хорошенькие такие! Я бегала в бельевую, видела там, наша кастелянша их пересчитывала. Но ты пока никому-никому не говори!

Галя пожала плечами.

– Могу не говорить. Только ведь мы их на голове носить будем, все равно все увидят.

– А заранее пусть только мы вдвоем знаем! – Маня победоносно задрала свой острый носик.

Галя побежала в первый этаж, в читальню. Когда она спустилась с лестницы, входная дверь открылась. Галя подняла глаза на вошедшего, и ноги ее словно приковались к полу.

– Здравствуй, Галя!

С улыбкой на широком лице тот самый военный, так удививший Галю два дня назад, размашисто шагнул к ней.

Растерянно улыбаясь, Галя смотрела на него во все глаза.

Из своего кабинета вышла Мария Лукьяновна.

– Здравствуйте! – она раскланялась с военным и повернулась к Гале. – Как ты кстати подошла! Знакомься, Галя. Это полковник Павел Федотович Поликеев. Он и его жена, Калерия Дмитриевна, приглашают тебя сегодня к себе в гости. Хочешь к ним поехать?

Галя кивнула, вся раскрасневшись и от смущенья глядя себе под ноги. Воспитанников детского дома нередко приглашали в гости их шефы с завода и из института, но Гале еще не приходилось ни к кому ездить.

– Тогда оденься, девочка, шарфик не забудь надеть, сегодня ветрено. Но к шести часам вы ее привезете, – обратилась директор к полковнику.

– Уж больно рано, – сказал он жалобно.

– Ну, так и быть, разрешаю привезти ее к семи тридцати. Но не позднее.

– Слушаюсь, – наклонил голову полковник. – Будет доставлена в целости и сохранности.

Дома, решетки скверов, тротуары со множеством прохожих быстро приближались, надвигались, а затем проплывали с обеих сторон. Сбоку, совсем близко, высится голубая стенка троллейбуса, а вот уже и нет ее – ускользнула. Проносятся мимо трамваи, битком набитые пассажирами. Или это они сами проносятся мимо трамваев?

Неужели это Галя едет в такси? Как странно! А рядом с ней сидит широкоплечий плотный человек в военной форме. Беззвучно шевеля губами, Галя повторяет про себя: «Па-вел Фе-до-тович!»

Он показывает Гале через стекло:

– Голубую мечеть видишь? Красивая, верно? А вон там – высокая – Петропавловская крепость.

– Я знаю, – кивает Галя. – Туда при царе революционеров заточали. В казематы.

– Правильно. Вот какая ты молодец!.. Это Кировский мост. Прежде назывался Троицкий.

Колышатся на Неве волны, свинцово поблескивают. Галя едва успевает взглянуть на водный простор, а их такси уже огибает Марсово поле. Потом стоит в веренице машин перед Невским проспектом…

На просторной площади Павел Федотович говорит:

– Сенная какая красивая стала! Теперь она – площадь Мира. А когда-то здесь была толчея, грязища. Помню, мальчишкой я здесь щегла торговал. Страсть как хотелось купить! Так и не пришлось – копейки не хватило.

– Копейки?! – удивленно смеется Галя.

– А что ты думаешь? Копейка в те годы была для меня целым капиталом. Впрочем, тогда вскоре же все и перевернулось: пришла революция!

– Вы брали штурмом Зимний? – тоненьким от застенчивости голосом спросила Галя.

Павел Федотович усмешливо покосился на свою спутницу.

– Я тебе, наверно, кажусь лет этак на девяносто… Когда Зимний брали, мне лет двенадцать было отроду.

Галя опять смеется: такому солидному не хватало копейки на щегла?! И вовсе она не думала, что ему уже девяносто лет!

– А ты никак хохотушка? – с удовольствием сказал Павел Федотович. – Эх ты, цапелька!

Но когда они вылезли из машины и вошли в подъезд высокого серого дома с балконами и балюстрадами, Галя притихла. Павел Федотович подбадривающе ей подмигнул, и она ответила несмелой улыбкой.

Жена Павла Федотовича, Калерия Дмитриевна, показалась Гале еще красивее, чем когда она видела ее в первый раз. Высокая, статная, в нарядном платье, с пышной прической. Она пожала Гале руку, как взрослой.

– Здравствуй, Галя! – Серые красивые глаза внимательно с головы до ног оглядели Галю. – Садись на диван, будь как дома. Сейчас я вас напою кофе. И мы пойдем погуляем до обеда или… что ты хочешь делать, Павел?

– Придумаем, что делать. Ну как, Галя, нравится тебе у нас? Давай-ка пройдемся по квартире, я тебе все покажу.

Павел Федотович взял Галю за руку и провел ее по всем комнатам.

Она рассматривала картины на стенах, цветы в горшках и в вазах, фарфоровые статуэтки и вышитые подушки на диване, длинные ажурные занавеси на окнах.

– А у нас занавеси вышивали девочки сами… Конечно, они не такие красивые, как у вас, но тоже очень хорошие.

Павел Федотович засмеялся.

За Галиной спиной раздался спокойный мелодичный голос Калерии Дмитриевны:

– Это очень хорошо, что вас приучают к рукоделию. А ты любишь вышивать?

Галя обернулась и покраснела:

– Я плохо вышиваю. У нас очень хорошо Марина и Надя вышивают. Они уже в седьмом классе.

– Всему научишься и ты! – весело сказал Павел Федотович. – Чему захочешь, тому и научишься!

В угловой комнате стоял большой письменный стол, книги беспорядочно теснились за стеклянной дверцей шкафа, а на стене висело несколько фотографий.

Приглядевшись, Галя поняла, почему фотографии, такие разные, показались ей в первый момент одинаковыми. Все эти люди, снятые то на фоне деревьев, то в землянке, то на улице, то просто в комнате, одеты в военную форму.

– Мои боевые друзья, – проследив Галин взгляд, сказал полковник и вздохнул. – Если бы ты знала, девочка, какие среди них замечательные люди…

– Были? – спросила Галя и смутилась.

Он пристально посмотрел на нее.

– Многие – да, были… На фронтах погибли.

В спальне Галя увидела какую-то девочку с большими, немного испуганными глазами. Косички у девочки висели двумя мышиными хвостиками, тонкие ноги в ботинках стояли на блестящем паркете как-то неуверенно. Галя поняла, что это она сама отражается в большом зеркале, и невольно одернула платье.

Павел Федотович взял Галю за руку и повел в столовую.

Кофе пили из фарфоровых чашечек, таких хорошеньких, что Галя боялась свою чашку разбить и пила очень осторожно. Пирожные в вазе напомнили ей Валерку. Она задумалась и пролила на белоснежную скатерть кофе.

Смутилась Галя так, что чуть не заплакала. На гладком лбу Калерии Дмитриевны приподнялись тонкие брови. Только это еле заметное движение и указывало на то, что она заметила Галину оплошность. А Павел Федотович, наверно, и правда не видел кофейных пятнышек. Мало того – он и сам нечаянно пролил немножко кофе на скатерть.

– Павел! – укоризненно сказала Калерия Дмитриевна.

– Что? Ах, кофе пролил? Подумаешь, беда! – сказал он равнодушно и продолжал с воодушевлением рассказывать про северных оленей:

– Удивительное это животное – северный олень! Снег копытами разрывает в метр толщиной, ягель отыскивает. Разроет такую ямищу, что весь в нее уйдет, только зад торчит. И нюхает в яме ноздрями. Если пахнет ягелем, дальше роет, а нет – может, там река внизу, под снеговой толщей, – бросит рыть. А как разроет до ягеля – не ест, уйдет дальше рыть. Оленихи и оленята в уже готовой яме роются – мох поедают. Ну прямо молодчага этот северный олень!

Галя обо всем забыла, слушая рассказы Павла Федотовича. В тундре он ездил на оленях и на собаках, в пустыне – на верблюдах. Плавал и на теплоходах, и на плотах. Летал на самолетах над горными кряжами.

– А где вы не были? – спросила Галя.

– Как так – где я не был?

– Да вы же везде побывали!

– Ну, везде… Скажешь тоже, Галка! Страна наша, знаешь, какая преогромная! Но малость поездил, конечно…

Гулять не пошли, – погода плохая. Павел Федотович предложил Гале поиграть в «морской бой».

– Да у нас мальчишки в это играют! – сказала Галя. – Я не умею.

– А мы что – хуже мальчишек? Живо тебя научу!

Играл в эту немудреную игру Павел Федотович с необыкновенным увлечением, волновался, сердился, когда ему не удавалось найти Галину подлодку. Галя от души веселилась, ей казалось, что уже давным-давно она знает Павла Федотовича. Она заливалась смехом над его промахами. Калерия Дмитриевна вышивала гладью дорожку и изредка своим спокойным голосом задавала Гале вопросы о жизни в детском доме.

Часов в шесть пообедали. Павел Федотович вызвал по телефону такси и отвез Галю в детский дом.

Поразительная новость

Директор Мария Лукьяновна производила впечатление на редкость уравновешенного человека.

Ровный, как натянутая ниточка, пробор разделял ее темные с сильной проседью волосы, собранные на затылке в аккуратный узел. Все складочки темно-синего платья, облегавшего высокую, полную фигуру, всегда были тщательно отглажены. Движения ее неторопливы, речь также нетороплива, звучна и ясна, – всегда понятно, за что она бранит или хвалит. Лицо доброе и какое-то светлое.

Если Мария Лукьяновна сердилась или огорчалась, легкие морщинки набегали между ее бровями, голос становился приглушенным и твердым. Но даже в минуты гнева она почти не повышала голоса.

Такой знали своего директора воспитанники детского дома. И никто из них не подозревал, как много волнений скрывалось за этим внешним спокойствием. Просто Мария Лукьяновна умела держать себя в руках.

После ужина Мария Лукьяновна вызвала Галю к себе в кабинет.

– Галочка, тебе понравилось у Поликеевых?

– Понравилось. Павел Федотович столько интересного рассказывал! Он такой веселый! Знаете, он везде-везде побывал!

– А Калерия Дмитриевна тоже тебе понравилась?

– Она тоже хорошая, – не задумываясь ответила Галя. – Ведь она его жена!

Мария Лукьяновна подавила легкий вздох, помолчала.

– Что бы ты сказала, Галочка, если бы Поликеевы предложили тебе совсем у них поселиться?

– Как совсем?!

– Павел Федотович и Калерия Дмитриевна хотят тебя взять на опеку, девочка. Чтобы ты у них жила. Ведь своих детей у них нет.

Галя растерялась.

– И… я уйду из детского дома? Не буду тут жить?

– Конечно, одновременно в двух местах жить нельзя. Ты будешь приходить к нам в гости.

Галя раскраснелась. Неужели у нее будет своя собственная мама? Правда, сколько ни думала Галя о маме, никогда не представляла ее себе такой, как Калерия Дмитриевна. «Может быть, она просто кажется такой… гордой? – с внезапной нежностью подумала Галя. – Ведь и папа же у меня будет. Павел Федотович!»

Внезапно ее худенькое подвижное лицо омрачилось.

– А Валерка как же?

– Ну, что ж Валерка? Постараемся, чтобы он не очень почувствовал твое отсутствие. У Валерки ведь есть мать. Она вот-вот получит комнату и тогда заберет его к себе.

– Мишеньки уже нет – забрали, – задумчиво сказала Галя. Мария Лукьяновна отметила про себя, что впервые Галин голос не дрогнул при упоминании об ее маленьком любимце. – Света Корнева все равно уйдет домой, как только ее папа с мамой вернутся с зимовки… К девочкам я часто-часто буду приходить в гости. И к вам тоже! – Галины глаза доверчиво улыбнулись.

– Я вижу, ты согласна. Ну и хорошо. Значит, все в порядке.

Мария Лукьяновна смотрела вслед уходившей Гале, и сердце у нее сжималось. Но зачем заранее терзать себя тревогой?

Поразительная новость разнеслась по детскому дому: Галя Макушева уходит, ее берут к себе полковник с женой!

Взволнованная, с горящими глазами Галя носилась по всем этажам, заглядывая то в спальни, то в пионерскую комнату, то в зал. Дом казался ей каким-то немножко другим, хоть и знала она в нем каждый уголок. Не верилось, что она и правда уедет отсюда.

Не только Софья Павловна, но и воспитательницы других групп говорили ей что-то ласковое, желали счастья. Девочки радовались за Галю, но и негодовали:

– Да зачем же именно Галю забирают? Пусть бы кого-нибудь другого. Уж очень жалко Галю! Нашу Галю увозят, куда это годится?!

– А кому же я буду секреты говорить? – жалобно спросила Маня Ветошкина.

Председатель детсовета Аркаша Петров подмигнул Гале:

– Эх, прособирался я тебя тогда за Юрку Пахомова пропесочить!

Всем Галя улыбалась немножко виновато. До чего же все тут у них хорошие! Она и не знала, что так ее любят.

Валерка подскочил к Гале. Губы и подбородок были у него по обыкновению вымазаны, на этот раз – чернилами.

– Что там врут, будто ты уезжаешь? Будто кто-то тебя, это самое… в дочки берет?

Галя обняла Валерку за плечи:

– Валерочка! Это… правда!

Маленькие глазки Валерки никогда еще не распахивались так широко. Секунду он остолбенело и как-то искоса вглядывался в Галю. Потом круто повернулся и побежал прочь, загребая своими косолапыми ногами.

Галя кинулась за ним, настигла его в самом конце коридора, поймала за рукав.

– Валерка! Я буду приходить…

Он отворачивался, пригибал голову к коленям, пряча лицо, толкая Галю локтями.

– Да что же это! – шептала Галя, насильно поворачивая к себе насупленное, угрюмое лицо Валерки.

Наконец ей удалось усадить его на диван. Пока не позвали их группу ужинать, Галя уговаривала Валерку, чтобы он без нее слушался. Она часто-часто будет его навещать и попросит, чтобы его к ней в гости брали.

Валерка сопел и молчал.

На новом месте

Все это было удивительно. Точно не на самом деле, а кто-то выдумал и рассказал Гале о ней самой.

Большое зеркало в спальне снова отразило тонконогую несмело державшуюся девочку. Но теперь девочка была не в воскресном платье, а в школьной форме.

«Мы же как приходили, всегда в домашние платья переодевались, – подумала Галя. – А тут я так и буду все в форме ходить?»

Жена Павла Федотовича достала из шкафа и протянула Гале что-то пестрое, яркое.

– Пока не сшили платьев, вот тебе халатик для дома.

И до чего же хорошенький был халатик! Вот бы девочкам понравился!

Когда Галя, смущенно улыбаясь, вышла в столовую, Павел Федотович рассмеялся:

– Ба-атюшки! Вот так царица Шамаханская! Из «Сказки о Золотом петушке», помнишь?

Галя тоже засмеялась. Потом нерешительно подняла глаза на Калерию Дмитриевну:

– А мне вас называть… мамой? Да?

На щеках Калерии Дмитриевны проступила легкая краска. Она посмотрела куда-то поверх Галиной головы.

– Пожалуй, не стоит… Называй меня лучше тетей Калей. Пока… Ведь мы тебя взяли на опеку…

Галя опустила глаза, покрепче сжала губы, чтобы они не задрожали.

– Ну, значит меня ты будешь называть дядей Пашей!

Павел Федотович сказал это после небольшой паузы, которая ему понадобилась, чтобы сделать свой голос очень веселым.

«Он хотел, чтобы я называла его папой», – обрадованно подумала Галя.

– Пойдем, я тебе покажу твою комнату, – сказала Калерия Дмитриевна. – Прежде тут было… вроде маленькой гостиной, – объяснила она.

Неважно, что тут было прежде. Но сейчас здесь стояла кровать, застеленная шерстяным пушистым одеялом с белоснежной накидкой на подушке. Белизной постели Галю не удивишь – у них в детском доме все спальни сверкают чистотой. Но вот небольшой письменный стол! На нем лампа под белым матовым абажуром, стеклянная чернильница с металлической крышечкой, красивая пластмассовая вставочка.

– Здесь ты будешь готовить уроки.

– Одна на всем столе? – спросила Галя.

Калерия Дмитриевна вопросительно взглянула на девочку и не нашлась, что ответить.

– Выдвинь-ка ящики! – посоветовал с плутовской улыбкой Павел Федотович. – Хорошо ли они открываются?

Галя, потянув за металлическую ручку, выдвинула ящик и ахнула от восторга: книги в разноцветных переплетах!

– Это мой подарочек тебе на новоселье! – Павел Федотович радовался не меньше Гали.

– Спасибо! Спасибо! – шептала Галя, перебирая книги. – Я прочитаю их, а потом Свете дам прочитать, хорошо? И Наташе, и Мане! А Вова из пятого класса, знаете, как любит читать!

Павел Федотович усмехнулся и погладил Галю по голове.