355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Адель Эшуорт (Эшворт) » Герцог-грешник » Текст книги (страница 5)
Герцог-грешник
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 20:46

Текст книги "Герцог-грешник"


Автор книги: Адель Эшуорт (Эшворт)



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

– К вам мистер Клемент Гастингс, ваша светлость. Он говорит, что у него что-то важное.

Уилл работал за письменным столом уже много часов подряд, и это неожиданное вторжение оказалось очень кстати. Ему нужен был перерыв. Поскольку за эту неделю не поступало никаких новостей, он невольно ощутил волнение.

– Пусть войдет. – Герцог потянулся на стуле, затем торопливо поднялся, чтобы приветствовать гостя.

Детектив появился перед ним в полосатых бордово-сиреневых брюках и, что было вовсе не характерно для него, в простой белой шелковой рубашке, поверх которой был надет клетчатый камзол цвета детской неожиданности. Уилл попытался не обращать на это внимание, помня, что у его гостя удивительный вкус, если это вообще можно было назвать вкусом.

– Добрый день, ваша светлость. – Гастингс приветствовал герцога стандартной улыбкой.

– Гастингс. – Уилл жестом указал на кресло, а сам остался стоять, поскольку испытывал некоторую тревогу. Прошла неделя с тех пор, как он виделся с Вивьен, и за все это время ему не удалось узнать ничего важного от своего осведомителя. Сейчас он был более чем готов двигаться вперед, но ему хотелось немного большей уверенности относительно намерений Вивьен, прежде чем соблазнять ее дальше.

Гастингс поправил камзол и полез в карман за своими записями – тоненькой в черном переплете, книжечкой размером с ладонь. Открыв ее, он начал безо всяких предисловий:

– Гилберт Монтегю, если не говорить о его игре на сцене, – довольно скучный персонаж. Это вовсе не каламбур. – Он рассмеялся собственной остроте и, прежде чем продолжить, поудобнее устроил толстые ноги под чайным столиком. – Несколько лет он играл в Европе, и многие считают его весьма талантливым. Пьесы, в которых он играл в Пензансе, а до того в Труро, приносили мало денег, хотя труппу, невзирая на то, что они птицы весьма невысокого полета, повсюду прекрасно принимали. Мне еще предстоит найти информацию о его прошлом, связях, друзьях, обучении в юности, и над этим уже работают мои люди из министерства внутренних дел в Лондоне. Вполне возможно, что в какой-то момент этот человек изменил свое имя, так как некто по имени Монтегю, согласно нескольким фактам, которые нам удалось обнаружить, появился ниоткуда, чтобы войти в круг актеров семь лет назад.

Гастингс на минуту умолк, давая герцогу время обдумать услышанное.

Поборов желание пройтись по кабинету, Уилл все же решил не делать преждевременных выводов.

Гастингс поскреб в затылке.

– Есть еще кое-что, ваша светлость.

Герцог, подняв брови, взглянул на детектива и обнаружил, что тот колеблется.

– Продолжайте, – настойчиво произнес он. Гастингс кивнул.

– Я обнаружил одну вещь, которая показалась мне любопытной, сэр, хотя, может быть, она ничего и не значит. Монтегю отправился в Европу через пять дней после окончания вашего... м-м... процесса и, вернувшись год назад, быстро проник в актерскую среду, причем его труппа гастролировала только в Корнуолле. Думаю, как достаточно талантливый актер, он мог бы предпочесть лондонскую сцену. Его сомнительное появление в труппе кажется необычным, даже если это простое стечение обстоятельств, вот я и решил сообщить вам об этом.

Уилл почувствовал холодную дрожь, всякий раз охватывавшую его при одном лишь упоминании его злоключений. Предположение, что актер, Вивьен и шекспировский сонет могут быть как-то связаны с его прошлым, пробудило в нем воспоминания об ужасе тех мрачных дней. Боже, чего бы он не отдал, чтобы все это поскорее ушло в прошлое...

– Ваша светлость?

Уилл перевел взгляд на своего осведомителя и понял, что пропустил что-то из его слов.

– Извините, Гастингс. – Он провел ладонью по лицу, затем выпрямился и направился к книжным полкам. – Вы говорили...

– Да, именно. Я припас самые интересные новости под конец.

– Интересные новости? – Уилл нахмурился.

– Да, сэр, одна любопытная маленькая деталь. – Гастингс словно читал его мысли. – Мой человек каждую ночь следовал по пятам за Монтегю после спектакля, и в последние дни его маршрут оставался неизменным. Он часто посещал таверну на Нью-стрит, возле гавани, под названием «Веселые рыцари», где напивался, наедался и иногда... проводил время с какой-нибудь проституткой, после чего возвращался в занимаемую им комнату в «Риджент-отеле». А вот прошлый вечер он провел иначе.

Уилл прищурился.

– Он с кем-то встретился?

Брови Гастингса взлетели вверх, словно он не ожидал, что герцог самостоятельно сможет сделать такой вывод.

– Да, именно так. Я, конечно, не присутствовал при этом, но мой человек счел эту встречу в высшей степени необычной.

Уилл медленно направился к креслу. – Необычной? И почему же?

Гастингс помедлил, переворачивая страничку в своей записной книжке.

– Монтегю сидел на своем обычном месте в конце комнаты... примерно минут пятьдесят, после чего к нему приблизилась леди.

– Леди или проститутка?

– О нет, сэр, миниатюрная блондинка, на вид весьма состоятельная; она хотела увидеться именно с ним. На ней была черная длинная мантилья с капюшоном, отороченным мехом, держалась она очень независимо.

Уилл тяжело опустился в кресло. Неприятная новость.

– Вы узнали, кто она?

Гастингс покачал головой:

– Пока нет. Мой человек не смог пойти за ней, когда она покинула трактир, но у нее, похоже, был собственный кучер. – Криво усмехнувшись, он добавил. – Ее короткий разговор с актером и его реакция представляются весьма интересными. Я подумал, что даже если мы не установим, кто она, вас заинтересует эта информация.

– Ну и... – Уилл наклонился вперед, – о чем они говорили?

– Мы точно не знаем, ваша светлость, но они разговаривали так, словно хорошо знали друг друга. В какой-то момент Монтегю сказал что-то очень не понравившееся женщине, и она в раздражении вскочила, так что ее стул отлетел примерно на фут. Они говорили еще несколько секунд, и затем она ушла.

– Ваш человек запомнил ее?

Гастингс отрицательно покачал головой.

– К сожалению, он не мог хорошенько разглядеть ее лица, но она привлекательна и довольно молода, скорее всего моложе тридцати. Эта леди определенно была чужой в таком месте, как «Веселые рыцари», и, несомненно, подвергалась большому риску, зайдя одна в эту таверну.

– Это все?

– Да, ваша светлость.

Несколько мгновений Уилл сидел молча, обдумывая новые частички головоломки, которая менее двух недель назад изменила мрачную реальность его рутинной жизни, приведя к нему прекрасную вдову Раэль-Ламонт.

Не в состоянии больше контролировать желание пройтись по кабинету, герцог резко поднялся. Теперь больше, чем когда-либо, ему хотелось докопаться до сути происходящего. Все продвигалось слишком медленно.

Гастингс неподвижно сидел в кресле, ожидая дальнейших указаний.

– Сколько человек задействовано в этом деле? – спросил герцог, не отрывая взгляда от ковра на полу.

– Четверо, ваша светлость.

– Я щедро вознагражу вас, если вы удвоите усилия.

– Да, сэр, но я боюсь спугнуть этого человека. Возможно, он подозревает, что за ним наблюдают...

– Откуда вы знаете?

Гастингс вздохнул и, закрыв свой блокнот, убрал его обратно в карман.

– Не могу сказать точно; это скорее интуиция. Он не нервничает, не меняет своих ежедневных привычек, но... По некоторым признакам я думаю, что он ожидает этого. – Детектив поднял голову. – Возьмем его реакцию на женщину: заметив ее, он стал нервно оглядываться, словно боясь, что кто-то увидит их вдвоем. Полагаю, они работают вместе, хотя это глупо и неразумно.

Уилл кивком выразил свое согласие.

– Возможно, блондинка использует его или платит ему, чтобы самой заполучить рукопись; и тогда, Гастингс, женщина и есть тот самый ключ. У нее, может, имеется куда больше ответов, чем у актера, и теперь главное – найти ее. Я хочу, чтобы ваши агенты разузнали, как она начала сегодняшний день.

– Разумеется, ваша светлость. Будем действовать и начнем с мантильи. Она выглядела чрезвычайно необычно и была очень высокого качества. Не много найдется портных, кому доверили бы выполнить подобный заказ. Думаю, мы обнаружим, что эта женщина богата, возможно даже, из знати, хотя непонятно, что может быть общего у благородной леди и мелкого актеришки. – Гастингс встал и одернул камзол. – Как только мы что-нибудь узнаем, я тут же сообщу. – Детектив поклонился и подошел к двери библиотеки, но вдруг замедлил шаг и оглянулся. – Ваша светлость, простите меня за дерзость...

Уилл удивленно взглянул на него.

– Что еще?

Гастингс явно колебался.

– Ваша светлость, этот человек очень умен, он исключительно хитрый и ловкий мошенник. Вероятно, он пока не знает, кто из моих людей за ним следит, но скорее всего уже догадался, что вы наняли кого-то для наблюдения за ним. В таком случае он может навести нас на ложный след. На вашем месте, сэр, я был бы очень осторожен, ведь этот человек живет обманом.

– Благодарю, Гастинг. Держите меня в курсе. Детектив вышел и закрыл за собой дверь.

В глубокой задумчивости Уилл подошел к окну и устремил невидящий взгляд на раскинувшийся вдалеке океан.

Каждый раз, когда он слышал упоминание о хрупкой блондинке, перед ним вставал образ Элизабет, что наполняло его сердце болью и мрачным отчаянием. Неужели когда-нибудь ее трагическая смерть будет вспоминаться ему без горечи лжи? Хорошо бы, чтобы это все же случилось. Тогда, он надеялся, для него начнется новая жизнь.

Неожиданно он вспомнил ясную зрелую красоту Вивьен и улыбнулся.

Когда-нибудь...

Глава 9

В церкви Святой Марии было жарко. Вивьен села и подобрала под себя юбки, чтобы позволить прихожанам усесться рядом с ней на жесткой деревянной скамейке. Ей не очень-то хотелось приходить сюда утром, и вовсе не из-за жары. Сегодняшняя проповедь, несомненно, будет длинной и скучной, во всяком случае, для нее, потому что, как это ни раздражало ее, она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме ощущения и вкуса губ Уилла. Хотя не пристало думать об этом в церкви, ничто, казалось, не могло остановить ее. Господь Бог, как она надеялась, сжалится над ней и поймет хрупкость человеческой натуры.

Органист заиграл печальный гимн, и Вивьен закрыла глаза, делая вид, что погружена в молитву и наслаждается красотой музыки. Лишь взглянув на ее руки, крепко сжатые на коленях, можно было догадаться, как она напряжена.

Хотя у нее не было желания присутствовать на проповеди, Вивьен заставила себя прийти в церковь, поскольку днем ей предстояла встреча с викарием Джеймсом и его женой по поводу оформления свадьбы их дочери, ожидавшейся через месяц.

Когда хор запел заключительную часть песнопения, по церкви пронесся шепоток, усиливавшийся с каждой секундой. Вивьен открыла глаза. Музыка зазвучала в ускоренном темпе, и наконец, миссис Тристер, органистка, вскрикнула, взяв не ту ноту.

Музыка затихла, и немедленно все собравшиеся повернулись к двери храма.

Только тут Вивьен поняла, что на раннюю воскресную службу прибыл герцог Трент.

Она не обернулась, что, несомненно, было ошибкой, поскольку это сделали все остальные в переполненной церкви. Мгновение спустя ей стало ясно, что герцог попытается сесть как можно ближе к ней. Вивьен быстро окинула взглядом свою скамейку, находившуюся в четвертом ряду от алтаря, и с облегчением поняла, что при таком количестве народу никто не сможет пристроиться рядом с ней. Впрочем, Уилл мог усесться где угодно, ведь он герцог. От него, вероятнее всего, ожидали, что он пройдет вперед, но Вивьен знала, что он не сделает этого.

Шум среди прихожан усилился, и Вивьен больше не в состоянии была сдерживать любопытство. Чтобы обрести уверенность, она выпрямилась и лишь тогда повернула голову ко входу в церковь.

Герцог стоял, высокий и величественный, у центрального прохода между рядами скамеек, перед викарием и мальчиками, прислуживавшими в алтаре; его красивое лицо было чисто выбрито, волосы зачесаны назад, а карие глаза излучали уверенность и почти вызывающую внутреннюю силу. Он был одет в прекрасно сшитый костюм из дорогой шелковой материи и сорочку цвета меда, и этот наряд очень шел ему.

Сложив руки за спиной, герцог легким кивком головы приветствовал викария, затем, прежде чем пойти по центральному проходу в поисках свободного места, повернулся к пребывающим в замешательстве прихожанам.

Вивьен быстро устремила глаза на алтарь, не уверенная, хочет ли она, чтобы он сел рядом. Правда, именно она побудила его посещать церковь, но ей не хотелось привлекать внимание знакомых. Если ему вздумается заговорить с ней, можно представить, какие пойдут сплетни!

Она слышала его шаги по деревянному полу, даже несмотря на громкие звуки органа, который совсем некстати зазвучал вновь, и поэтому сразу поняла, что герцог остановился позади нее. Затем, по звуку зашуршавших платьев, ей стало ясно, что он садится сзади. Разумеется, лишь она одна знала, что он сделал это намеренно; у него словно вошло в привычку наблюдать за каждым ее движением, так что она не могла этого не заметить.

Когда герцог встал на колено, чтобы помолиться – а скорее подразнить ее шокирующей близостью, – Вивьен почувствовала запах его одеколона и теплое дыхание на своей коже. Затем она услышала тихий шепот:

– Если бы я только знал, чего так долго был лишен...

Вивьен больше всего хотелось спрятаться под скамьей, потому что все присутствующие продолжали смотреть на герцога, делая вид, что полностью заняты службой. Почувствовав, как жар опалил ее щеки, а ладони покрылись потом, она крепче сжала веер на коленях, уповая на Господа и надеясь, что никто не услышит его слов и не заметит, как близко его губы от ее обнаженного тела. Она решила не отвечать ему и даже не оборачиваться в его сторону.

Викарий медленно двинулся к алтарю, чтобы начать службу. Как только он прошел мимо, герцог сел на свое место, и Вивьен с облегчением вздохнула. Ее плечи опустились, тело расслабилось. Музыка продолжала звучать до тех пор, пока все не сели на свои места, а потом викарий поднялся на кафедру. Миссис Тристер играла от души; хотя она была столь же шокирована, как и остальные прихожане, но зато теперь надеялась поразить своим искусством столь высокого представителя знати.

Наконец викарий откашлялся и наклоном головы приветствовал высокого гостя.

– Ваша светлость, мы все рады видеть вас в Божьем храме.

Герцог ничего не ответил, и среди собравшихся пробежал слабый шепот. Далее добрых три четверти часа викарий Джеймс монотонно говорил о грехе и возмездии, и это была самая неподходящая тема, принимая во внимание статус их столь знатного прихожанина.

Вивьен с трудом следила за происходящим, но все же заметила, что хор из-за волнения не очень хорошо справляется с тональностью. Пробил знаменательный час в истории общества Пензанса, и все знали это.

Наконец прозвучал заключительный гимн, были отданы последние наставления, и прихожане смогли покинуть церковь, однако Вивьен совершенно не знала, как ей поступить, и не решалась подняться с места.

Уилл не без удовольствия наблюдал за всем представлением. Конечно, он знал, какова будет реакция горожан, как только они увидят его рядом, но это его не интересовало. Больше всего ему хотелось шокировать своим присутствием Вивьен, хотя он и сам не знал почему. Он просто сделал это.

Однако герцог Трент вынужден был весьма неохотно признать, что нервничал, причем это началось, как только он проснулся с мыслью посетить сегодня церковь. Кроме того, это давало ему прекрасную возможность наблюдать вдову Раэль-Ламонт в привычной для нее обстановке.

Его также позабавило, что Вивьен была единственной из прихожан, кто не повернулся, чтобы поглазеть на него, когда он появился на пороге церкви. По какой-то необъяснимой причине его тянуло к ней, и он только надеялся, что ей, так же как и ему, приятна их близость.

Конечно, временами герцог встречался с викарием Джеймсом, но всегда в своем доме и никогда здесь, в городе; вот почему викарию было так трудно читать проповедь на тему преодоления грехов. Поневоле выходило, что общая проповедь оказалась адресованной лишь ему, что было очевидно каждому.

Конечно, Уилл постепенно научился приспосабливаться к тому, как принимала его публика, в глазах которой он был убийцей. Что бы он ни сделал, какое бы оправдание ни получил, все это никогда не докажет им его невиновность.

Однако Вивьен сама пришла к нему, победив страх, если таковой у нее был, и он наслаждался ее обществом больше, чем чьим-либо еще за многие годы. Трент полагал, что этим утром именно она станет центром притяжения, а не викарий, или преступление и раскаяние, и уж, конечно, не проповедь. Но в результате именно он словно был выставлен на обозрение, и его это совсем не обрадовало. Все же ему удалось сесть позади Вивьен, так что около часа он мог наблюдать за ее малейшими движениями, любоваться изящной линией ее гладкой шеи и плеч и даже уловить ее легкий аромат – тепла, духов и женщины. Глубокое волнение, вызванное ее близостью, возбудило его, и это было еще большим грехом в церкви, чем то, что он якобы сделал по отношению к жене.

Когда служба окончилась, и прихожане стали покидать церковь, Уилл поднялся со скамейки. Окружающая его толпа расступилась и слегка подалась назад. Было это из-за его титула или же продолжающегося отвращения к нему, неизвестно, но, к счастью, это позволило Уиллу занять место возле наиболее удобного для Вивьен выхода, и теперь она не могла скрыться от него.

Наконец, Вивьен повернулась так, что герцог смог увидеть ее лицо. Впервые за все утро он постарался сдержать довольную улыбку.

Уилл ясно увидел, что его присутствие взволновало ее: щеки Вивьен горели словно от сильной жары, выбившиеся пряди волнистых волос прилипли колбу. Ее глаза не отрывались от него, и этот дерзкий, угрожающий и в то же время испуганный взгляд заворожил его.

– Мадам...

Леди вокруг него ахнули, а глаза Вивьен расширились, когда она поняла, что он предлагает ей руку, чтобы вместе с ней покинуть церковь. Впрочем, принимая во внимание ею положение и свое место в обществе, она не могла отказаться, да ей и не хотелось этого.

В переполненной церкви Вивьен Раэль-Ламонт шла к выходу под руку с герцогом; она была как натянутая струна и все же старалась улыбаться окружающим ее прихожанам, словно не произошло ничего необычного.

Выйдя из церкви, они остановились на верхней ступени, ослепленные ярким солнечным светом. Герцог неожиданно наклонился и прошептал ей на ухо:

– Благодарю вас.

Вивьен повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо, и раздражение, которое он прочитал в ее глазах, тут же улетучилось.

– Миссис Раэль-Ламонт! Как приятно видеть вас здесь в это очаровательное воскресное утро... – Эвелин Стивенс, стоя ступенькой ниже и прищурив бледно-голубые глаза, с интересом разглядывала их.

Вивьен быстро отпустила руку герцога.

– Миссис Стивенс, я тоже рада вас видеть, – ответила она так, словно все наиболее известные преступники последнего десятилетия были ангелами по сравнению с собеседницей.

Герцог молча стоял рядом, и вскоре к ним присоединились еще несколько женщин, словно их, как цыплят, привлекло разбросанное зерно. Одна задругой они приседали перед герцогом Трентом, рассматривая его с выражением изумления, озабоченности и откровенного любопытства. Но разумеется, больше всего их занимала его дружба с вдовой Раэль-Ламонт.

Герцог ничем не проявлял своего неудовольствие, кивая каждой приветствовавшей его даме с надлежащей любезностью.

В это время их мужья стояли в стороне, увлеченные беседой или же испытывая неудобство от происходящего. Однако никто так и не заговорил с ним, и Уилл принял это как нечто само собой разумеющееся.

– Я заметила великолепные розы на алтаре сегодня утром. Это ваши цветы, миссис Раэль-Ламонт?

Довольно тривиальный вопрос, но все взглянули на Вивьен с неприкрытым интересом, включая и герцога, которому было любопытно, как она выйдет из этой неловкой ситуации.

– Да, они из моего сада, миссис Стивенс, – ответила Вивьен с приятной улыбкой. – Их купили мистер и миссис Уэстон для сегодняшней службы. Я решила, что они вполне соответствуют солнечному летнему утру.

– Разумеется, вы правы, – согласилась Эвелин Стивенс с тонкой улыбкой на губах. – У вас отличный вкус.

– Верно, это ее работа, Эвелин. – Пышная Элизабет Боусли поднялась на две ступени вверх.

Все словно не заметили сказанного, хотя такое замечание, очевидно, было задумано как колкость.

Вивьен откликнулась с очаровательной непосредственностью:

– Я считаю, что работа с цветами и другими растениями очень освежает и радует, миссис Боусли. Так приятно работать на воздухе своими руками и знать, что другие члены нашего городка ценят твои усилия.

Почти все, выражая согласие, закивали головами, как предположил Уилл, главным образом потому, что они только-только покинули церковь и чувствовали, что им следует проявлять великодушие.

Грейс Тилдер долго возилась с зонтиком, пытаясь открыть его, и все зачарованно наблюдали за ней, делая все возможное, чтобы не смотреть на герцога. Впрочем, его это мало волновало. Единственное, что Уилл ощущал в данный момент, – это нежный аромат духов Вивьен, который доносил до него легкий ветерок.

Кто-то рядом откашлялся:

– Ваша светлость, вы... прекрасно выглядите.

Герцог поднял голову и взглянул в глаза женщине, которую никогда не встречал раньше.

– Благодарю, – лаконично ответил он.

Шепот постепенно затих, и прихожане начали медленно спускаться с церковных ступеней, Направляясь домой на воскресный обед. Стоявшие рядом с герцогом и Вивьен леди оставались, однако, на ступенях, словно любопытство приковало их к этому месту.

Наконец миссис Тилдер справилась со своим зонтиком и, снова взглянув на герцога, изобразила широкую улыбку на увядающих губах.

– Так, – пронзительным голосом произнесла она. Все взгляды обратились к ней.

– А каким образом, могу я спросить, вы познакомились с вдовой Раэль-Ламонт, ваша светлость?

Уилл почувствовал, как напряглась Вивьен. Он глубоко вздохнул и сжал за спиной руки.

– Самым естественным: миссис Раэль-Ламонт поставляет цветы для моего имения.

– О да, конечно, – пробормотал кто-то.

Миссис Боусли хихикнула.

– Вы так смелы, миссис Раэль-Ламонт.

От этого замечания, полностью лишенного светской тонкости, кто-то громко ахнул. Даже при летнем солнце, обжигающем кожу, Вивьен ощутила холодок.

Уилл не мог точно определить, злыми были слова женщины или нет, хотя и подозревал, что она произнесла их нарочно. За последние годы он устал от подобной грубости, но забывал об этом рядом с Вивьен. Если бы он не стремился увидеть ее реакцию на него, то не показался бы в таком людном месте. Только сейчас герцог понял, какую непоправимую ошибку он совершил. Ему не следовало приходить сюда.

– Извините, миссис Боусли, – со всей искренностью произнесла Вивьен, – но я не понимаю. В каком смысле я храбрая?

Этот ответ шокировал всех присутствующих. Зонтик миссис Тилдер выгнулся под напором ветра, и ей потребовалось некоторое усилие, чтобы вновь выправить его. Эвелин Стивенс сделала шаг в сторону и уставилась в землю, словно что-то обронила; женщина, которую герцог не знал, закашлялась, прикрыв рот руками. Какой-то мужчина, вероятно муж, тронул ее за плечо и сказал: «Я проголодался, дорогая», – но она не глядя сбросила его руку с плеча.

Несколько секунд царило молчание. Уилл смотрел сверху вниз на Вивьен, а ум его был занят лишь мыслями о ее роскошном теле. Особенно его привлекали ее аккуратно причесанные и блестящие на солнце каштановые волосы. И еще ему в высшей степени были интересны ее мысли. Ему нравилась эта женщина и все, что она говорила и делала.

Миссис Боусли, осознав неуместность своего замечания, захихикала от собственной неловкости и положила полную руку, украшенную дорогими кольцами, себе на грудь, словно защищаясь.

– О, я не имела в виду ничего плохого, – произнесла она с подчеркнутой уверенностью. – Просто уже много лет я не видела его светлость в обществе, и вот он сейчас здесь и сопровождает вас.

– Все очень просто, миссис Боусли. Я встречала герцога раньше, когда доставляла цветы в его дом, а сегодня утром он сел позади меня в переполненной церкви.

Уилла крайне удивило, что они говорили о нем так, словно его нет рядом, но он не собирался прерывать их. Положение становилось все более забавным, хотя и довольно неловким для него.

– При всем моем уважении к вам, миссис Раэль-Ламонт, – продолжила миссис Боусли, – сегодняшний урок, преподанный нам викарием, как мне показалось, особенно... уместен при данных обстоятельствах.

Вивьен слегка откинулась назад и с недоумением покачала своей изящной головкой.

– При каких обстоятельствах?

Миссис Боусли залилась краской.

– Уверена, мне не нужно напоминать вам, что викарий обсуждал тему греха, миссис Раэль-Ламонт. Или вы не слушали проповедь?

– Все мы грешны, – снова возразила Вивьен, и ее голос прозвучал несколько высокомерно. – Вы решитесь первой бросить камень, мадам?

Миссис Боусли судорожно сглотнула. Окружившие их леди замерли, изумленные смелостью Вивьен, словно были не в состоянии заговорить или пошевелиться.

Уилл наконец решил, пришло время вмешаться и напомнить им, кто именно является грешником среди них.

– Разве это не правда, леди, – откашлявшись и промокнув платком пот с шеи, медленно начал он, – что, если бы Господь не дал нам способности свободно грешить, мы никогда не могли бы признаться в грехе и, таким образом, ничему не научились?

Реакция была такой, словно герцог материализовался в центре женского общества, по трактовке Библии, или в другой столь же благонамеренной компании леди молча уставились на герцога с выражением ужаса на лицах.

Заметив это, Уилл удовлетворенно улыбнулся:

– Наверное, будет справедливо сказать, что человек, созданный Господом по своему образу и подобию, участвуя в грехе или счастливо наблюдая его в других, учится соответствовать замыслу Создателя. Мы искупаем свой грех, только когда признаем его в себе и молим о прощении. Таким образом, я заявляю, что грех – естественный продукт мироздания, созданного Господом Богом и призванный учить нас.

Его слова потрясли всех, включая и Вивьен, которая в изумлении смотрела на него так, что он чуть не рассмеялся.

Вивьен оправилась первой; выпрямившись и сжав обеими рукам и веер, она задумчиво взглянула ему в глаза и грациозно покачала головой.

– Милорд, я и понятия не имела, что вы философ.

Присутствующие в изумлении посмотрели на нее. Герцог кивнул.

– Мне нечем особенно заниматься, кроме чтения, миссис Раэль-Ламонт.

– Тогда вам следовало бы почитать Священное Писание, ваша светлость, – наставительно заявила миссис Боусли.

Герцог вскинул брови.

– А кто говорит, что я его не читаю, мадам?

Все дамы, казалось, сжались в своих корсетах. Он снова взглянул на Вивьен и улыбнулся.

– Сэр, – внезапно проговорила она, – надеюсь, вы проводите меня до дома? Это здесь, рядом, а мне хотелось бы поподробнее узнать о вашем понимании Библии.

Вивьен произнесла это очень вежливо, хотя в глазах у нее горел вызов. Уилл не мог представить, о чем она думала в этот момент, и решил даже не пытаться.

– С удовольствием, миссис Раэль-Ламонт.

– Благодарю вас. – Прежде чем повернуться спиной к дамам, Вивьен величественно кивнула им. – Увидимся во вторник за чаем у миссис Саффорд.

Одна задругой леди присели перед герцогом в реверансе, не в силах произнести ни слова, словно они лишились дара речи. После всех лет одиночества для Уилла это был бесценный момент.

– Всего доброго, леди!

Попрощавшись, он предложил руку Вивьен, и она приняла это как должное. Они вместе пошли по улице, и не одна голова с удивлением повернулась в сторону вдовы, зарабатывающей на жизнь продажей цветов, которая шла, опираясь на руку герцога Трента. Для Уилла это был восхитительный момент, он испытывал чувство свободы, чего с ним не случалось уже много лет.

Они шли молча, пока не завернули за угол и не оказались на Пиллар-стрит; но как только они скрылись от назойливых взглядов, Вивьен вырвала у герцога руку, словно торопясь поскорее попасть домой.

Уилл был несколько озадачен сменой ее настроения, пока не переступил порог веранды, скрывающей фронтон дома с вьющимися растениями и горшками со сладко пахнущими цветами.

Неожиданно Вивьен резко повернулась к нему. Ее глаза пылали гневом. Такой он ее еще никогда не видел.

Он остановился как вкопанный. – Похоже, вы сердитесь?

Ее губы вытянулись в тонкую линию, глаза сузились.

– Да, и еще как! Когда я предложила вам посещать церковь и тем вернуть себе доброе имя, я вовсе не имела в виду, что вы будете искать меня там, – она подчеркнула последнее слово, – тем более в это воскресенье. – Вивьен закрыла глаза и, чтобы успокоиться, приложила ладонь ко лбу. – Вы хотя бы иногда отдаете себе отчет в том, что делаете? Ваше внимание ко мне сегодня утром может подорвать мою репутацию в Пензансе, а вместе с ней и мое благосостояние. Господи, как вызывающе все это, должно быть, выглядело!

Это был удар ниже пояса. Герцог словно оцепенел.

Не услышав ответа, Вивьен посмотрела на него и только тут заметила, насколько поразили его эти слова.

– Ваша светлость... – Ее голос замер, и смущение на лице сменилось сожалением.

– Хотите знать, почему я искал вас сегодня утром? – медленно проговорил герцог.

Она продолжала молча смотреть на него.

– Все это время я надеялся поцеловать вас, но теперь, думаю, мне лучше найти своего кучера. Всего доброго, миссис Раэль-Ламонт. – Уилл резко повернулся и пошел прочь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю