Текст книги "Герцог-грешник"

Автор книги: Адель Эшуорт (Эшворт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

Темнота постепенно окутывала трактир. Обычно в это время здесь находились в основном завсегдатаи, но иногда в трактир «Веселые рыцари» забредали случайные клиенты, чтобы хоть на часок избавиться от ворчливой жены или гнетущей летней жары.

Гилберт пришел сюда, чтобы позабыть о театре, безмозглых актерах с их жалким самомнением и смехотворными проблемами, и уже два часа сидел на неудобном стуле, слишком маленьком для его крупного тела, раздумывая, не пригласить ли миниатюрную блондинку в отвратительную постель наверху, чтобы как следует развеять скуку. Он называл это роскошью – если в данном случае можно было применить такое слово – и приходил сюда вечером почти каждую пятницу все последние два месяца. Скоро ему не надо будет выступать на лондонских подмостках – ведь он станет богат.

Гилберт рассмеялся. Безупречный, блестящий план.

– Благодарю вас, Вивьен Раэль-Ламонт, – громко произнес он иронический тост и поднес стакан к губам. Удивительно достойный эль. Гилберт был уже достаточно пьян, но чувствовал себя настолько превосходно, что хотел забыться окончательно. К тому же его не ждали в театре в ближайшие два дня, а значит, кому какое дело, черт побери, даже если он заснет на скамейке?

Однако только актер опустил почти пустой стакан на столик, настроение у него тут же упало, так как опасность смотрела ему прямо в лицо. В небрежной позе она стояла в двух футах от него, со всепрощающей улыбкой в голубых очаровательных глазах.

Монтегю чуть не поперхнулся.

– Неужели это Гилберт Монтегю? – промурлыкала дама.

– Черт побери, Элинор! – Он откашлялся. – Что ты тут делаешь? И как ты нашла меня?

Элинор вскинула брови:

– Как я нашла тебя? Но разве трудно найти трактир? И поверь, я не так беспомощна и хрупка, как кажется. – Ее губы сложились в саркастическую улыбку.

– Кто-нибудь может увидеть тебя здесь, идиотка! – выпалил актер и, нервно оглянувшись, схватил ее за руку. – Сядь немедленно!

С нарочитой медлительностью Элинор отодвинула стул напротив него и после продолжительных манипуляций со своим широким шелковым платьем грациозно уселась на жесткое деревянное сиденье.

– Расслабься, – преувеличенно громко произнесла она. – Я с ног до головы одета в ужасающее тряпье, как ты прекрасно можешь видеть сам, и к тому же никто, кроме Уэйна, не знает, что я здесь.

Тряпье? Возможно, для королевы. Гилберт сделал большой глоток эля, отметив, что его визави выглядела совсем как дочь благородных родителей, особенно в подобном заведении. Если она останется здесь дольше, ее заметят, а это в сложившихся обстоятельствах невыгодно для них обоих.

– Где он остановился? – хмуро спросил Гилберт.

– Откуда я знаю? – Элинор огляделась. – Ты не закажешь мне шерри?

– Не глупи, в подобных местах не подают шерри.

– А ты перестань нервничать. Я не знала, где еще тебя искать.

– Как где? В театре.

Элинор усмехнулась:

– Это было бы неуместно. – Чтобы заняться чем-то, она начала поправлять рукава платья. – Кроме того, ты же знаешь, я не отважусь путешествовать так далеко на юг.

Гилберт взглянул на нее из-под насупленных бровей. Нет уж, он не позволит Элинор разрушить все его блестящие планы.

– Чего, черт побери, ты хочешь?

Она улыбнулась и наклонилась чуть вперед.

– Побольше денег!

Ему следовало бы догадаться. Именно этого Элинор всегда хотела от него.

– Сколько?

– Сколько ты, жалкий актеришка, можешь дать без того, чтобы не попасть в долговую яму?

– А сколько понадобится тебе, чтобы тебя не выгнали на улицу, дорогая Элинор?

Ее глаза сделались жесткими, но она не стала отвечать колкостью на колкость.

– Две тысячи меня бы, пожалуй, устроили...

– Иди к черту! – буркнул Гилберт, допивая остатки эля.

Элинор взглянула на него с кривой улыбкой и подняла руку, так что ее мизинец оказался в дюйме от его носа.

– Знаешь, на чем я могу тебя поймать? – она ледяным тоном.

Гилберту очень хотелось перегнуться через стол и свернуть ее тонкую шейку, но вместо этого он любезно улыбнулся:

– Тебе известно, что Стивен возвращается домой?

Все поведение Элинор тут же изменилось, когда до нее дошел смысл сказанного; казалось, на нее обрушился ледяной душ. С трудом удержавшись, чтобы не рассмеяться, Гилберт терпеливо ждал, пока она осмыслит услышанную новость до конца.

– Когда? – прошептала Элинор, и в ее глазах отразилась тревога, которую он различил даже в темном углу таверны.

Актер торжествовал.

– Скоро, – спокойно произнес он. – Судя потому, что я слышал, твой брат очень скучает по тебе.

Неожиданно атмосфера вокруг них изменилась – Элинор успокоилась, выпрямилась, вызывающе вздернула подбородок, а щеки ее вспыхнули от негодования.

– В этом нет ничего хорошего. Какие еще планы изобретают великий Гилберт Монтегю и злобный Стивен Честер?

Гилберт снова чуть не рассмеялся.

– Элинор, дорогая, как насчет пятисот фунтов сейчас, – он наклонился к ней и понизил голос до шепота, – и двух тысяч, когда я получу остальное; итого – двух с половиной тысяч?

Мгновение она подозрительно смотрела на него, пытаясь понять, не скрывает ли он чего. Гилберт спокойно выдержал ее взгляд в надежде, что на этот раз она не бросит ему вызов.

Элинор колебалась; с ее языка уже готово было сорваться едкое возражение, но она справилась с собой и, небрежно откинувшись на стуле, сложила руки на коленях.

– Когда ты собираешься получить остальное?

Актер пожал плечами, глядя в сторону кокетливой блондинки, которая засмеялась, когда полный мужчина с огромными ручищами сжал ее в объятиях.

– Не знаю. Я дал ей неделю-другую.

– Неделю? – Элинор вскочила, и ее стул опрокинулся с таким грохотом, что несколько подвыпивших гостей повернули головы в их сторону.

– Сядь! – прошипел Гилберт сквозь зубы. Глаза Элинор сверлили его, словно хотели продырявить насквозь.

– Ты же сказал, это произойдет очень скоро! Рукопись опять окажется у меня в руках, а тот проклятый сукин сын...

– Осторожнее, дорогая. – Гилберт поднял стакан, давая понять, что ему пора налить еще. – Такие выражения не пристали леди.

Элинор оттолкнула его руку, и Гилберт озадаченно взглянул ей в глаза – жгучие и преисполненные презрения.

– Ты мне угрожаешь? – с вызовом спросила она. – Заруби себе на носу: я не пешка в этой игре.

Монтегю медленно поднялся.

– Ты снова ошибаешься, дорогая Элинор. Я действительно жалкий актер, и никому нет до меня дела, а вот тебе есть что терять. Помни это.

Элинор выпрямилась и отступила на шаг.

– Я помню, а ты не забывай держать меня в курсе, – сказала она, вынимая из сумочки перчатки и пытаясь натянуть их. – Буду ждать в Фауи. – После минутного молчания она снова наклонилась к нему. – Это моя рукопись, ясно?

Актер сложил руки на столе.

– Сюда больше не приходи, – предупредил он. – Через несколько дней я пошлю тебе деньги. А теперь убирайся отсюда к черту, пока кто-нибудь не увидел нас вместе.

Не отвечая, Элинор повернулась и грациозно выплыла в ночь.

Глава 7

Встречаясь со своей новой знакомой, герцог понимал, что ей хотелось, чтобы он заговорил о себе, о своем прошлом, об Элизабет, ее смерти и последовавшим за ней судом над ним по обвинению в убийстве. Вивьен руководило не любопытство или излишнее внимание к распространяемым о нем в городе сплетням; она, по-видимому, считала его не столь порочным, каким его воспринимало светское общество, и хотела сама сделать выводы, опираясь на факты. Но хотя эта мысль и согревала его изнутри, Уиллу по-прежнему трудно было обсуждать свое прошлое. Ни с кем герцог не был достаточно близок, чтобы затрагивать эту тему. Смерть жены и все последовавшие за этим события оказались самым трудным испытанием в его жизни, он всячески пытался отодвинуть в памяти эту часть своего прошлого как можно дальше. Однако его намерения не увенчались успехом. Редкий день проходил без того, чтобы Уилл не вспоминал о своем ужасном унижении. Настоящий кошмар наяву! Поэтому сейчас герцог предпочел бы узнать больше о самой Раэль-Ламонт – ее прошлом и среде, к которой она принадлежит, – прежде чем поделиться своими личными бедами.

Когда за обедом Вивьен сидела напротив него, он наблюдал, как отблеск от свечей играет в ее волосах и придает матовый оттенок ее чистой гладкой коже. Тогда ему пришло в голову, что хотя он и слышал о существовании вдовы Раэль-Ламонт в течение нескольких лет, ему до сих пор ничего не известно о ней. Вполне вероятно, что те сведения, которые она сообщила своим светским знакомым, были полностью выдуманы. Конечно, глядя, как изящно она ест суп, сидя с ним за одним столом, и как великолепно держится, трудно было представить, что его гостья – простая цветочница. Нет, Вивьен Раэль-Ламонт – это блеск и средоточение жизненной энергии, сложное сочетание интеллекта, красоты и тайны. Элегантная леди с окраины, с шармом, намекающим на страстную натуру.

Пытаясь сконцентрироваться, Уилл приказал Уилсону проследить, чтобы кухарка приготовила все самое лучшее. Предполагалось, что будут поданы раковый суп, жареное телячье филе под сливочным соусом и брокколи с миндалем, а на десерт – глазированный пудинг, кусочки апельсина и заварной крем, пропитанный бренди. За самой изысканной едой, как он надеялся, последует самый изысканный поцелуй в саду при лунном свете.

Во время первого блюда они говорили на самые общие темы. Уилл чувствовал, что Вивьен трудно не обращать внимания на слуг, и поэтому старался не касаться личных тем до тех пор, пока они не останутся наедине. Наблюдая за ее улыбкой и движением рук, когда она говорила о чем-то совершенно незначительном, он не мог не вспомнить краткого прикосновения к ее губам, свою жгучую реакцию на это простое касание и нежный румянец, заливший ее лицо.

Сейчас Вивьен сидела в центре длинного дубового стола, так близко от него, что он мог время от времени ощущать аромат ее духов, наблюдать, как поднимается ее грудь при дыхании, и ловить отблески света в ее глазах, когда она смотрела на него. На Вивьен было простое, но элегантное шелковое платье бордового цвета с тугим корсетом, короткими пышными рукавами и до удивления глубоким квадратным вырезом. Волосы она небрежно скрутила узлом на затылке, вплетя в них пару ниток блестящего жемчуга. В ушах у нее красовались простые жемчужины, но больше всего внимание герцога привлекла одинокая жемчужина на золотой цепочке, свисающая как раз посередине ее выреза. Это было очаровательно...

– Ваша светлость, – она улыбнулась и потянулась за бокалом вина, – не знаете ли вы о новых пошлинах, взимаемых в этом году с иностранных судов, заходящих в гавань? Мне они представляются чересчур строгими...

Пошлины на товары? Уилл с куда большим удовольствием думал о ее обнаженном теле в своей постели и о том, как Вивьен смежит веки в безудержном желаний, когда со стоном наслаждения примет его в свое лоно... И при чем тут пошлины? Невероятно глупо.

– На деле, – продолжила Вивьен, проглотив аккуратно отрезанный кусочек брокколи, – это означает, что мне трудно будет купить хорошие луковицы по доступной цене.

– Вы хотите, чтобы я попытался изменить положение, внеся закон в парламент ради вас? – Уилл улыбнулся. – Я подумаю об этом. Не могу допустить, чтобы пострадал ваш бизнес.

Вивьен широко раскрыла глаза.

– О, ради Бога, не стоит делать этого лишь ради меня. – Она не понимала, что он поддразнивает ее. – Преимущества вашего положения не дают мне права...

Уилл облокотился о спинку стула и повертел в пальцах ножку бокала.

– Преимущества моего положения? – спокойно повторил он. – Это звучит интригующе.

Кровь прилила к ее щекам; жемчужина засверкала на приоткрытой груди, когда она слегка подалась вперед, чтобы сделать глоток вина.

Герцог ждал, откровенно наслаждаясь ее состоянием.

Промокнув губы салфеткой и вежливо улыбнувшись слуге, который взял у нее тарелку и предложил еще вина, Вивьен продолжила как ни в чем не бывало:

– Я узнала о том, как возросли эти пошлины, от викария Джеймса. Во время своей воскресной проповеди он упомянул о дополнительном бремени, наложенном на рабочий класс. Не уверена, что вы слышали...

– Я не хожу в церковь, – коротко заметил герцог.

Вивьен наморщила лоб, обдумывая его слова, и слегка тряхнула головой.

– Отчего же?

Она не посчиталась с его прошлым, и герцог почувствовал себя еще более неловко. Он нагнулся вперед и положил руки на край стола.

– Потому что я страшный грешник; или вы забыли? Зачем ходить в церковь, если я проклят?

Она приоткрыла рот от изумления. Он мог видеть растерянность в ее глазах, когда в их омуте отражался колеблющийся свет от окружающих их свечей. Некоторое время в комнате царило молчание, пока один из слуг не кашлянул, напомнив им, что они не одни.

И тут случилось то, во что Уилл не мог поверить, – вместо того чтобы съежиться от страха или немедленно удалиться, что сделала бы любая другая леди, его гостья неожиданно снова подняла свой бокал.

– Чепуха. – Она посмотрела ему в глаза. – Я не верю в это. Думаю, вам не следует обращать внимание на сплетни, ваша светлость. Вы должны демонстрировать свою невиновность, а не прятаться от общества. Извините меня, сэр, но вас не осудили за якобы совершенное преступление. А вот то, что вы сторонитесь церкви, только пугает обывателей. Если же вы вновь станете посещать службу, то для всех ваша невиновность будет неоспорима. Виновны вы или нет, никому не интересно, это останется между вами и нашим Создателем. – Вивьен сделала последний глоток из бокала, разгладила юбки и улыбнулась. – Полагаю, теперь можно подавать десерт.

Герцог вздохнул. По правде сказать, ее слова слегка ошеломили его. Он никогда не думал о своем оправдании в таком плане, ни разу со времени завершения этого судилища. Что ж, возможно, она права. По природе он очень замкнут, а его затворничество только увековечивает слухи. Как можно бывать в высшем обществе, если оно открыто осуждает за преступление, которого он не совершал?

Впрочем, что ему за дело до общества? Перед ним сидела женщина, напоминавшая прекрасную, высокомерную, элегантную богиню. Она странным образом вдохновляла его, и он больше не хотел десерта.

Сделав глубокий вдох, Уилл отставил стул и встал, размышляя, заметила ли она, как в нем вспыхнул мгновенный и сильный чувственный импульс.

– Давайте пройдемся по саду, Вивьен, – с мягкой настойчивостью произнес он.

Она взглянула ему в глаза, и смущение осветило ее черты.

– Сейчас?

К сожалению, она не поняла его состояние. Что ж, не важно. Очень скоро она узнает, как сильно он желает ее.

– Сейчас.

Слуга тут же оказался рядом, чтобы помочь Вивьен подняться. Положи в теплую ладонь на руку Уилла, она ждала; он же смотрел на нее, ловя свет в ее ярких очаровательных глазах.

Уилл повел гостью из столовой, через музыкальную комнату, к застекленной двери в сад, где несколько дней назад он поцеловал ее.

– Знаете, что я нахожу странным, мадам? – спросил он, когда они шли рядом, удаляясь от дома по каменной дорожке.

– Не могу догадаться, – мягко ответила она, щурясь от прохладного ночного ветерка.

На мгновение герцог задумался, затем произнес:

– Я нахожу странным, что вы не вышли замуж во второй раз. Трудно поверить, что у вас не было поклонников...

Вивьен вздохнула и, наконец, остановилась, чтобы взглянуть на безбрежный океан, который с трудом можно было разглядеть из-за опустившейся ночи.

– Мне не нужны поклонники, – призналась она. Уилл повернулся к Вивьен, ее лицо находилось в тени.

– Это очень странно.

Вивьен отпустила его руку и рассеянно принялась вертеть жемчужину в вырезе платья.

– Возможно.

Уилл подавил раздражение.

– И вы не... не испытывали потребности в общении, которое предоставляет брачный союз? Разве это возможно?

– Я обычно очень занята. – Вивьен слегка пожала плечами.

Разумеется, Уиллу не понравился ее ответ – или, скорее, уход от ответа.

– Слишком заняты, чтобы наслаждаться удовольствиями, которые способен дать только мужчина? – он прямой вопрос.

Она отступила на шаг и скрестила руки перед собой.

– Ваша светлость, не думаю...

– Почему вы отказываетесь называть меня Уилл?

Вивьен продолжала играть с жемчужиной, словно не догадывалась, что этот бездумный жест может заставить ее собеседника потерять самообладание. Герцогу потребовалась вся ею выдержка, чтобы не сжать ее в объятиях.

– Не думаю, что это прилично, – призналась она через мгновение.

Этот смехотворный ответ заставил его покачать головой.

– А разве то, что я пригласил вас к себе и мы здесь одни, прилично?

Вивьен смотрела на него, а он все еще не мог разглядеть ее лицо, так как свет из окон дома лишь очерчивал ее силуэт.

– Вы герцог, – наконец, сказала она, словно он забыл этот простой факт.

Герцог взъерошил волосы.

– Но я также человек, Вивьен.

Она глубоко вздохнула, прежде чем ответить:

– Я понимаю.

– Правда?

Не отвечая, она молча наблюдала за ним.

Уилл осторожно накрыл своей ладонью руку Вивьен, наслаждаясь теплом ее кожи и тем острым чувством, что пронзило его. Теперь он ощущал участившееся биение ее сердца.

– Я хочу любить вас, – хрипло произнес Уилл.

Вздрогнув, Вивьен глубоко вздохнула, но не отступила, и это обнадежило его.

– Да, – прошептала она.

Уилл провел большим пальцем по ее горячей коже, мягко проник в вырез платья и, не сводя глаз с ее укрытого в тени лица, нежно сжал сосок.

– Поверьте, будет очень неловко, – насмешливо продолжал он, – если в порыве страсти вы выкрикнете не мое имя, а мой титул.

Уилл почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу. Довольно предварительных игр, словно говорила эта дрожь.

Продолжая прижимать руку к ее груди, Уилл наклонился и накрыл ее рот губами – и этот поцелуй был более настойчивым, чем в первый раз. При этом Вивьен тихо застонала.

Такая застенчивость, скрывающая желание, такая нежность, за которой чувствовались трепет и волнение, словно пробудили герцога к жизни. Ему было нелегко сдержаться и не позволить себе окунуться в наслаждение с женщиной, которая так очевидно желала его.

Радуясь тому, что они находятся одни в саду, овеваемые мягким морским бризом и окруженные сладким запахом цветов, Уилл притянул Вивьен к себе. Его рот мягко дразнил ее, и Вивьен следовала за ним, постепенно сдаваясь под его нежным напором. Она застонала, когда он приподнял кончиком языка ее верхнюю губу, сдерживая горячее желание подхватить ее на руки со всеми юбками, обручами и отнести в свою спальню или вниз по тропе на песчаный берег.

Неожиданно Уилл почувствовал, как рука Вивьен обвила его шею. Его рот жадно искал ее губы. Вивьен застонала и придвинулась к Уиллу, так что ее грудь заполнила всю его ладонь.

Сейчас герцог был нужен ей, она желала его. Уилл почувствовал пальцы Вивьен на своих волосах и провел рукой по платью, стараясь обнять ее всю и лаская через ткань затвердевший сосок.

Дыхание Вивьен стало поверхностным, что возбудило Уилла еще больше. Теперь он мечтал глубже проникнуть в ее сладкую нежность и, крепко прижимая ее к себе, проклинал слои одежды, которые мешали жару ее тела сжечь его окончательно.

Вивьен продолжала принимать его утонченные домогательства, ее восхитительные чувственные губы касались его губ в лихорадке страсти, которую она больше не могла контролировать.

Уилл провел кончиком большого пальца вверх и вниз по ее прикрытой груди, что вызвало у нее тихий стон; она дрожала в его объятиях, все теснее прижимаясь к нему. Когда она начала очерчивать пальчиком его верхнюю губу, герцог понял, что не в состоянии сразу завершить их любовную сцену: ласки продолжались слишком долго.

Застонав от собственной беспомощности и от сжигающей его страсти, Уилл осторожно отстранился. Огонь внутри следовало усмирить, прежде чем он пожрет его окончательно.

Вивьен же не хотела отпускать герцога и, когда он выпрямился, приподнялась на цыпочки и продолжила покрывать легкими поцелуями его губы, подбородок и щеки.

– Вивьен, – прошептал он, обнимая ее за плечи, согретый открытостью ее сладких ласк.

Какое-то мгновение она, казалось, не слышала его, затем неожиданно опустила голову и, пошатываясь, отступила.

Прошло несколько минут, прежде чем их дыхание восстановилось. Прислушиваясь, как прохладный ночной ветерок шелестит листвой, герцог не знал, что сказать, но и не мог позволить Вивьен уйти без объяснений.

– Когда? – наконец прошептала она, все еще прикрывая пальцами губы.

Его удивило, что Вивьен заговорила первой.

– Когда я буду готов.

Она повернула голову и взглянула в его лицо.

– А когда вы будете готовы? – В ее голосе прозвучало нетерпение.

Почувствовав, что его дыхание стало ровным и спокойным, Уилл смущенно произнес:

– Когда я согласился продать рукопись за дружбу и общение с вами, Вивьен, я имел в виду именно это. Уже много лет я не был с женщиной. – Он коснулся кончиками пальцев ее щеки, и она не отстранилась. – Надеюсь, вы не думаете, что я преследовал вас ради простого удовольствия? Вы для меня больше, чем временное наслаждение, которое может дать одно короткое пребывание в постели.

Он услышал, как Вивьен задохнулась от искренности его слов, заметил, как она покачала головой, словно пытаясь постичь глубину скрытого в них смысла.

У него внутри все оборвалось. Неужели она отвергнет его?

Наконец Вивьен повернула голову и взглянула на океан.

– Когда вы хотите, чтобы я вернулась?

Невозможно описать облегчение, которое Уилл почувствовал в этот момент. Пытаясь сдержать улыбку, он ответил:

– Я пришлю вам записку.

Спустя несколько секунд Вивьен кивнула, затем, словно стряхнув оцепенение, опустила руки.

– Мой кучер отвезет вас домой.

Герцог ожидал, что Вивьен повернется и пойдет прочь от него, но вместо этого она сделала пару шагов навстречу, положила ладони ему на грудь там, где билось сердце, и, глядя прямо в глаза, прошептала:

– Уилл...

Затем она ушла, оставив его стоять в изумлении, одного в огромном темном саду.