Текст книги "Скорость. Назад в СССР (СИ)"

Автор книги: Адам Хлебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19

Я обернулся и дальней темной нише ресторана увидел кутящую компанию из шести человек. Это были наши старые знакомые с Южного порта – шобла конкурентов Сереги.

– Здравствуйте, я ваша тетя… – отреагировал я на неожиданно обнаруженную группу неприятеля.

– Я сразу понял, что толстяк неспроста назначил здесь встречу. Он обычно сюда не ходит.

– Помнишь я тебе рассказывал, про Давида Махарадзе, который вынес машину нашего Соменко и фактически сжег нашу тачку.

– Ну? Он что среди них?

Я тоже улыбнулся.

– Ага, прикинь…

– Который?

* * *

Двигатель – как женщина. Нужно знать,

где прикоснуться.

Энцо Феррари.

– Вон тот, с копной волос типа шапки на голове, – у Махарадзе была прическа закрывающая лоб, брови, уши, затылок и часть шеи, – в белом костюме, вон видишь.

– А этот… А ты знаешь, что они близнецы?

– Кто они?

– Твой гонщик и тот, на кого ты сейчас указал. Это не Давид, это его брат Костя. Его определенных кругах знают, как Котэ.

– Так это не Давид Махарадзе?

– Нет, это его преподобный братец – Котэ. Не путай со знаменитым футбольным комментатором, он сильно старше этих Махарадзе, даже не родственник. Прям обидно за деда.

В Союзе не принято носить белые костюмы. Не могу сказать, что это было противозаконно, но белых костюмах было что-то франтоватое и тщеславное.

Негласный свод правил, определяющих, какая мужская одежда подходит для конкретной обстановки накладывал на ношение белых костюмов определенные ограничения.

Носить белый костюм могли не все. Облаченный в такой костюм человек мог быть только артистом.

Тут уж не важно на работе или во время отдыха. А еще белый костюм мог надеть жених. Всё. Других исключений из правил нет.

Конечно, хорошо скроенный костюм в большинстве случаев выглядел роскошно и придавал обладателю шарма.

Но такой шик в одежде всегда был вызовом окружающему обществу.

А это как известно довольно рискованная штука. Белые костюмы нигде не продавали, даже в Березках.

Редко когда портные брались шить белые костюмы.

Но Котэ Махарадзе не просто был одет в элегантную белую тройку с черной рубашкой.

Еще и небрежно свисающий с шеи шелковый белый шарф дополнял картину, призванную впечатлить окружающих.

В большинстве своем наши мужики часто имели всего один костюм на все случаи жизни, от свадьбы до похорон, как говорится.

Костюмы носили темных, серых и реже бежевых расцветок. Крестьянам, работягам, служащим и интеллигенции было не до роскоши. Или особого индивидуального стиля.

Семью бы прокормить, одеть, обуть, детей на ноги поставить.

Худое лицо Котэ с южными чертами и линиями выглядело бы классически некрасивым, если бы не потрясающая улыбка. Которая растягиваясь на лице, придавала ему невероятное обаяние.

Точно такая была у его брата-близнеца. Что-то в его образе было не так. И в конце концов я понял, что для закоренелого преступника он чувствовал себя довольно вольготно.

– Он точно законник? – задумчиво спросил я Серёгу. Уж с его опытом армейской службы, он должен был знать.

– Точно.

– Что будем делать?

– А ничего не будем делать. Подождем пока они себя проявят. Я отступать не привык. А ты?

Я еще раз оглянулся на компашку. Можно было подумать, что они нас не узнали. Я же увидел здоровяка, которого отправил в нокдаун. Он мельком зыркнул в мою сторону и старательно отвел взгляд.

То как он отвернулся позволило понять, что они нас прекрасно узнали.

– Аля гер ком а ля гер, мсье. Я к твоим услугам. Жаль только карбюраторов нам не видать.

– Это еще почему? – Серега затушил сигарету в пепельнице, выпустил из легких дым и прищурил глаза.

– А разве мы не набьем морду твоему толстячку в пончо? Мне кажется после такого он не захочет иметь с нами никаких дел.

– Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее. Не гони лошадей, – Юрок улыбался, – главное, чтобы он пришел, а не свалил. Все у нас будет.

Я пожал плечами, не понимая откуда у Сереги такая уверенность. Как бы отвечая на мои сомнения он продолжил:

– Понимаешь, «болотах» свои правила, раз он назначил встречу, значит не может не продать нам товар. Иначе его репутация сольется в клозет. А тогда – пиши пропало. Без репутации с ним никто работать не станет. Да и не дадут ему. Так-то, братец.

Толстяк задерживался. Зал был почти полный, гости приступали к ужину, помещение гудело от голосов, словно пчелиный улей. Соприкасаясь с посудой стучали и звенели приборы.

Вдруг у меня со спины раздался голос с сильнейшим прибалтийским акцентом.

– Добрый вечер, ребята. Я извиняюсь, если я ничего не путаю, то вы же из гоночной команды Академии Наук? – я сразу узнал его, это был чемпион Союза семьдесят восьмого года Юргис Шяудкулис из Вильнюсского ДОСААФа

– Он да.

Я встал и поздоровался с чемпионом за руку. Мы представились.

– Да, все верно. А вы Юргис Шяудкулис? Присаживайтесь, пожалуйста, к нам…

– Нэт, нэт. Я просто видел вас на последних соревнованиях и хотел передать привет князю Трубецкому и Николаю Соменко. Не мог не подойти не поинтересоваться, как он себя чувствует?

– Николаю пока предстоит длинный период реабилитации. А у Игоря Николаевича все в порядке.

– Князь Трубецкой великий человек! Вам очень повезло иметь такого наставника.Вы тоже гонщик? – Юргис обратися к Сереге, но тот отрицательно замотал головой.

– Я нет. – Серёга бесцеремонно ткнул в меня указательным пальцем, – Он да!

– Вы будете выступать в этом сезоне? Вы новый пилот команды? – слово пилот резануло слух, в Союзе так редко, кто называл гонщиков, – вы нашли новую машину?

– Сейчас мы пока в процессе поиска. – Я решил скромно умолчать о своих успехах.

– Понятно. Что же, приятно было познакомиться, передавайте привет князю и Николаю, желайте ему от меня скорейшего выздоровления. Если что-то понадобится я с упругой вон за тем столиком, – он указал на стол у эстрады за которым сидела молодая женщина.

Я поблагодарил его и он ушел. Нам принесли кофе.

– Определились? Что-нибудь еще?

– Два по сто Столичной, холодной закуски, ассорти мясное, огурчиков маринованных, икру зернистую. И жульен. Жульен будешь?

– Да, два жульена, – сказал я уверенно, хотя ни разу в жизни не пробовал это блюдо.

– Остальное позже.

Официант повторил заказ и унесся на кухню.

Надо признать, что Серегина тактика в пятеркой на столе прекрасно работала.

Он уделял нам максимум возможного внимания, в то время как неохотно реагировал на просьбы и даже просто игнорировал других посетителей.

Видно, что каких-то серьезных чаевых он от них не ждал.

– Серег, разве стоить пить в нашей ситуации? Ты же еще и за рулем.

– Доверься мне, Академик. Мы должны быть расслаблены, наши враги не должны видеть, что мы напряжены. Так, что просто отдыхай и наслаждайся. Пить будем понарошку.

– Хорошо, попробую.

– А что ты хочешь от этого Давида в конечном итоге? – спросил Юрок

– Ну во-первых, я хочу уделать его в честном соревновании. Обогнать и доказать, что он без своих грязных трюков и договоренностей с другими гонщиками никто. Просто бездарность. Во-вторых, он должен ответить за свои дела. Он покалечил Колю и еще кое-кому сделал очень плохо.

– Понятно. А ты сможешь его уделать? Без обид, я в тебя верю, но я слышал, что он водит, как бог. Чуть ли ни везде первые места берет.

– Знаешь, как гонщик он так себе. Я посмотрел результаты предыдущих соревнований. Нашего Трубецкого все аккуратно записано со времен царя Гороха. Он «лавр», а не гонщик.

– Что это значит?

– Ну от лавровых венков пошло, которые на шею вешают. Это значит что ему важен не спорт и состязание, результат, а вся эта лабудень с награждением и похвальными грамотами и медалями. Он ради лавров победителя, готов на любую подлость пойти.

– А понятно, как интересно, в зонах «лаврушечниками» тоже дутых авторитетов так называют. Вот совпадение, нарочно не придумаешь.

– Я раньше хотел стать гонщиком, чтобы на пьедестале стоять и все такое. Но теперь нет. Теперь моя цель вломить ему, как следует. Очень хочу наказать урода! Когда вспоминаю тот день все внутри аж горит.

– Смотри не сгори. Ты нам еще живой нужен. Мне без тебя не отбиться.

– Если сгорю, то не от этого «лавра».

Юрок призадумался над моими словами, он пытался их осмыслить. Потом повернулся к сцене ресторана на звук ансамбля, начавшего вступление.

Взглянул на часы, а потом на вход.

И замер, пораженный. В нашу сторону в сопровождении официанта, двигались две красивые девушки, но одна из них была немыслимо хороша.

Ее каштановые кудри, стиснутые заколкой, упрямо не желали томиться в заточении, одна прядка все время сваливалась ей на бровь, и Саша грациозным движением тонкой кисти поправляла ее обратно.

Изящная фигурка угадывалась под легким платьем из белого шелка, просроченного блестками. Такие же блестки сверкали и в ее волосах…

Я мысленно себе улыбнулся. Я погиб! Я совсем пропал! Она прекрасна.

Девушка Юрка была внешне очень приятной, но сейчас во всем мире меня интересовала только одна особа.

Мне стало смешно от того, как на Сашу уставился весь зал. У мужиков поотвисали челюсти и их спутницы недовольно шикали на них, стараясь вернуть утерянное мужское внимание.

В том числе и Серёга мне пришлось его пнуть под столом ногой чтобы он переключился на свою девушку.

Когда девушки подошли к столу мы с Серегой встали и галантно отодвинули стулья.

– Светит незнакомая звезда! Снова мы оторваны от дома! – запел солист одноименной музыкальной группы.

А я сидел, немного оглушенный, музыкой и привлекательностью Саша, удивляясь тому, как природа могла наделить эту, казалось бы, простую девчонку такой пьянящей красотой.

Мурашки побежали по коже. – Здесь на не-из-ве-да-нн-ом пу-ти, ждут замысловатые сюжеты!.. – там в гараже я даже представить себе не мог, что меня так проймет.

– Каменев, перестань пялиться. Не смущай свою девушку, – в шутку не одобрил моего взгляда Серёга.

Появление пары красивых девушек не оставило равнодушным никого, даже мужская часть вокально-инструментального ансамбля вместе с солистом, зацепились заинтересованными взглядами за силуэты наших спутниц.

А когда они сели за наш стол, то музыканты время от времени слегка кланялись и улыбались, если это позволяла композиция.

Мне конечно не нравилось, что на девушек обращают так много внимания, но если ты вышел с настоящей красавицей в «свет» или по-простому в центр столицы, то будь готов к тому, что все будут пялиться на вас.

И мужчины, по понятным причинам, и женщины, которые невольно сравнивают девушку с собой, чувствуя в ней соперницу.

И лишь столик за которым сидела компания во главе с Махарадзе старательно делала вид, что нас не замечает.

Через некоторое время наэлектризованная атмосфера в зале, вызванная появлением наших прелестных спутниц, растворилась сама по себе.

Подошедший официант был готов принять заказ.

– Девушки, шампанского? – спросил Серега

– Можно, а какое у вас есть? – Саша обратилась к официанту, немного смутив его своей очаровательной улыбкой.

– Вы знаете, из того что есть с меню, могу предложить только сухое. Правда, если вы желаете полусладкое, то у нас есть отличное шампанское тбилисского разлива.

– С ним что-то не так?

– Нет-нет, все так. Оно одно из лучших, просто его нет в меню.

– Ну тогда несите тбилисское, – Саша и Света ему улыбнулись.

Он принял заказ и уже через минуту принес бутылку холодного шампанского. Откупорив он разлил его девушкам по бокалам. Зеленое стекло запотело и по нему вниз сбежало несколько капель. Официант протер бутылку полотенцем, ушел но очень быстро вернулся с ведерком наполненным льдом.

Саша смотрела мне прямо в глаза и широко улыбалась.

– Ну что, Каменев, мне удалось тебе шокировать? – прокричала она мне в ухо, – не сбежишь?

– Я просто ослеп и без твоей помощи мне не уйти. Я просто не смогу найти выход.

По залу ходили цветочницы. Рядом с нашим столиком как из-под земли выросла улыбающаяся седенькая старушка, чем-то напоминавшая Риму Зеленую, игравшую черепаху тортилу.

Но душкой она была только с виду. Внутри чувствовался стержень акулы цветочного бизнеса с бульдожьей хваткой.

В плетеной корзине «милой бабуси» доживали последние часы два вялых букетика из чайных роз, видимо, выращенных на подоконнике.

Она наклонилась к моему уху, хитро улыбнулась и проговорила достаточно громко, чтобы ее услышали девушки:

– Молодой человек, не желаете ли приобрести букеты для ваших дам? Посмотрите на эти прекрасные розы. Осталось два последних.

На «прекрасные розы» невозможно было смотреть без слез. Но мне стало настолько неудобно перед Сашей, что я уже собрался полезть в карман за деньгами.

Я же зарабатываю и могу себе позволить поухаживать за девушкой, которая мне нравится больше жизни?

Но Света, подруга Серёги вдруг шумно запротестовала. Она замахала руками, как бы вежливо старуху прочь.

– Нет, нет! Не нужно. Нам и без цветов тут отлично сидиться. Да ведь, Саш? Обойдемся без роз? – Та согласно кивнула в ответ, продолжая мне улыбаться, – унесите…

Старушка была опытной прохиндейкой и стояла рядом, она улыбалась и ждала ответа от меня. От ее внимания не ускользнуло мое движение, когда я подался корпусом вперед, собираясь купить цветы.

Старый, как мир прием, дьявольски коварный и рассчитанный на мужскую гордыню.

Сколько миллионов молодых людей ежегодно попадается на эту хитрую уловку известно лишь богам Амуру и Гермесу. Похоже, что в такие минуты они действуют заодно.

Но я был не так прост. Так музыка все еще громко звучала, я попросил старушку наклониться и обратился к ей на ухо так, чтобы услышала только она:

– Ваши розы вот-вот опадут. Мне стыдно дарить такие наши девушкам. Если у вас есть действительно свежие розы, то несите. А так со мной этот финт не пройдет.

Она кивнула. И теперь она говорила мне в ухо.

– Есть. Двадцать пять рубликов, – скорбным голосом промурлыкала бабуля, но при этом продолжала мне улыбаться.

Казалось, что она жалеет меня и пытается сохранить мне деньги, но на самом деле, цветочницы – тонкие психологи. Они всегда прикидывает, сколько могут содрать с клиента

И почти никогда не ошибаюсь

– Хорошо несите два, надеюсь на вашу порядочность. Но если цветы будут несвежие или вы попытаетесь меня обмануть, то учтите, что я еще могу еще вернуться.

Она сделала вид, что обиженно вздернула брови.

– Молодой человек, я понимаю толк в цветах и у меня здесь розы покупают знаменитости. Абдулов, Джигарханян, Анатолий Карпов. Можете не сомневаться!

Она задрала нос и с гордым видом удалилась за свежими цветами.

Со стороны это выглядело будто я отказался покупать цветы нашим барышням.

Махарадзе видимо искоса наблюдавший за этой сцену, поспешил подозвать вторую цветочницу, примерно того же возраста и вида, не глядя заплатил за цветы и отправил ее к нашему столику.

Это было ошибкой. Чайные розы у второй цветочницы хоть и выглядели чуть получше, но они были такими же не свежими, как у первой.

– От вон того столика, прекрасным дамам – цветочница вытащила два букета и протянула по одному Свете и Саше.

Девушки, не сговариваясь между собой, отказались принимать два вялых букета, даже не взглянув в сторону стола Махарадзе.

– Спасибо, но отнесите их обратно, тому кто их послал. Передайте, что не нуждаемся.

Я был ей искренне благодарен за это. Теперь я знал, что у Юрка есть надежный, как непробиваемая танковая броня, тыл.

Цветочница сначала замешкалась, потом как-то виновато улыбнулась, пожала плечами, положила цветы обратно себе в корзинку и вернулась к отправителю.

Они о чем-то переговорили, Махарадзе добавил еще денег, а цветочница снова направилась к нашему столу.

Она поставила корзинку на стол со словами:

– Просили вам передать, что вы вольны делать с цветами и корзинкой все что угодно, если они вам не нравятся, то можете их выбросить в любую минуту, – затем чуть помедлив, она заговорила сама с собой и бросила как бы невзначай, – ах, какой мужчина! Сколько энергии, сколько силы, просто какой-то бешеный. Настоящий джентльмен, такой для женщины ничего не пожалеет.

Безусловно ее последняя фраза, звучащая, как откровенная реклама, была вызвана тем, что Котэ с ней щедро расплатился.

Она все еще сжимала в кулачке одну купюру. Стольник.

В этот момент к нам подошла другая цветочница и вытащила из своей корзины два шикарных букета, каждый из семи роз. В этой ситуации за такое не жалко и пятидесяти рублей.

Я расплатился со хищной торговкой двумя двадцатипятирублевками, которые мне отдал в начале вечера Серёга, и велел жестом отдать по букету нашим девушкам.

Увядающие чайные розы, присланные Махарадзе выглядели даже не веником, а настоящим мусором, по сравнению с теми, что только что принесли.

Света не преминула этим воспользоваться, она брезгливо достала один пожухлый букет из корзинки и приложила к свежим и красивым бордовым розам.

Внезапно музыка стихла, между песнями образовалась короткая пауза. Света этого тоже не ожидала, поэтому говорила довольно громко, так что половина зала услышала дальнейшие слова:

– Вы сказали, что мы можем делать с цветами и корзинкой все что угодно?

– Именно так сказал мужчина, который вам их отправил.

При этом вторая цветочница боязливо покосилась на стол, за которыми ужинал Котэ со своей компанией.

Первая же вперилась взглядом в купюру в кулаке своей коллеги по цеху. Похоже между ними назревал серьезный разбор полетов.

– Официант, официант! – громко обратилась Света, к парню обслуживающему нас, и тот мгновенно подскочил – унесите, пожалуйста, и выбросьте эту корзину с вениками в мусор. А еще принесете нам вазу с водой. У вас же есть ваза?

Глава 20

– Вы сказали, что мы можем делать с цветами и корзинкой все что угодно?

– Именно так сказал мужчина, который вам их отправил.

При этом вторая цветочница боязливо покосилась на стол, за которыми ужанал Котэ со своей компанией.

Первая же вперилась взглядом в купюру в кулаке своей коллеги по цеху. Похоже между ними назревал серьезный разбор полетов.

– Официант, официант! – громко обратилась Света, к парню обслуживающему нас, и тот мгновенно подскочил – унесите, пожалуйста, и выбросьте эту корзину с венками в мусор. А еще принесете нам вазу с водой. У вас есть ваза?

* * *

– Безусловно есть, – официант взялся за ручку корзины, но прежде, чем унести вежливо спросил, – можно забрать?

– Забирайте, – махнула рукой Света.

Я посмотрел на Серёгу, тот сиял довольный как слон.

– Есть еще женщины в русских селениях! Давайте за это выпьем, девушки берите бокалы.

На последних словах снова заиграла музыка. Мы с Серёгой встали и я сделал вид, что пью за дам, поставив рюмку на локоть.

Мельком оглядев помещение «Славянского Базара» я заметил, что Котэ сверкал злючими глазами и уже не старался делать вид, что не замечает нас.

Он то и дело поглядывал то на часы, то в сторону входа. Его сотрапезники тоже все чаще смотрели в нашу сторону.

Он вымученно улыбался, делал вид, что смеется застольным шуткам своих друзей, но я чувствовал, что он прямо кипит внутри, как чайник.

Судя по всему, всё шло не по его плану. Поставщик карбюраторов опаздывал и теперь я сомневался, что он появится вообще, наши девушки отвергли его знаки внимания, с корзиной и жухлыми цветами он угодил в просак на глазах своих друзей и остальных посетителей ресторана.

Думаю, что используя поставщика карбюраторов, Котэ собирался подкинуть нам какую-нибудь порядочную свинью.

Ну а пока фортуна благоволила нам, я решил не загружаться мыслями об этой ситуации и решать проблемы по мере поступления.

Что толку зря нервничать?

Через пару минут, розы стояли в вазах на нашем столе, бокалы были наполнены и вечер помчался, как на крыльях.

Мы весело болтали вчетвером. Из меня, как из рога изобилия лились веселые истории, анекдоты про Петьку и Василия Ивановича, армянское радио. Американца, француза и русского.

Серега поднимал тост за тостом. Он хитро делал вид, что накачивается, но на самом деле лишь касался поверхности водки губами. При этом он каждый раз хитро моргалл

Я смотрел на него и делал тоже самое.

Саша оказалась очень легкой в общении. Она заразительно смеялась, пила шампанское, лопала шоколад. У нее был охрененный голос с приятной хрипотцой.

Саша охотно поддерживала Свету в разговоре. У меня сложилось впечатление, что они станут хорошими подругами в будущем.

Остальных мужчин кроме меня, Серёги и официанта она практически игнорировала, хотя многие пытались поймать ее взгляд.

«Надежда» пела, мы праздновали свой первый удачный поход в ресторан. Может быть для каких-то мажоров или моих сверстников, проживающих за границей походы в ресторан были на тот момент обыденностью. Не знаю.

Для меня это было в высшей степени интригующим и интересным, потому это был мой первый раз. Здесь я в живую наблюдал картины и людей, которых не увидеть в обычной жизни.

До этого я читал про то, как главные герои романов посещали рестораны со своими девушками или видел только в кино.

Посетители ресторана – а «Славянский Базар» был в тот вечер уже набит под завязку – шумели все громче. И наступил момент, которого я ждал с моего приода.

Ансамбль заиграл медленный танец.

– Кавалеры приглашают дам! – объявил конферансье.

Солист снял затянул:

– Там где клён шумит, Над речной волной, Говорили мы о любви с тобой, Опустел тот клён…

Вдруг у нашего стола появился один из друзей Махарадзе. Он был одним из тех, кто поспел к концу инцидента в Южном Порту, закончившегося двумя нокдаунами для их стороны и разбитыми фарами Победы для нашей.

– Здравствуйте, – он галантно поздоровался с обеими девушками, потом убрал одну руку за спину, а другую протянул Саше, – красавица, разрешите пригласить вас на танец?

Я уже был готов дать ему как следует, рассчитывая траекторию апперкота в массивную челюсть из сидячего положения, но услышал голос Саши:

– Молодой человек, во-первых, я здесь не одна, а со своим молодым человеком, а во-вторых, я не танцую с незнакомцами.

Я не знал какие слова мне было приятнее слышать, про то, что она послала нахрен незнакомца или про то, что назвала меня «своим» молодым человеком.

Подошедший будто вспомнил, что допустил оплошность и нарушил этикет, игнорируя нас с Серёгой. Он делано попытался исправить свою ошибку.

– Ах, как жаль. Прошу миллион извинений, – потом после короткой паузы он обратился ко мне, – можно потанцевать с вашей девушкой?

– Девушка не танцует, – я встал, и улыбаясь, посмотрел ему в глаза, что он однозначно воспринял, как агрессию на не как доброжелательный отказ.

Потом я взял ее ладонь в свою. Это было невероятно приятно.

– Пойдем потанцуем, милая.

Незадачливый кавалер сделал шаг назад пропуская нас к танцевальной площадке между столами.

Он хотел было спросить у Сереги про танец со Светой, но погладив свой затылок, передумал и зашагал обратно к своему столику.

Но в тот вечер удача улыбалась мне всей своей широкой белозубой улыбкой.

И уже через несколько секунд, затаив от волнения дыхание, я обнимал Сашу в медленном танце и вглядывался во всю глубину в ее невероятно искрящихся глаз.

– Четырём ветрам, Грусть печаль раздам, Не вернётся вновь это лето к нам…

Мы покачивались в такт мелодии

– Не вернётся вновь, Не вернётся вновь, Не вернётся вновь, Не вернётся вновь это лето к нам… – грустно поднимая брови, медленно разводил воздух свободной ладонью от сердца к залу Николай Носков.

Внимание многих женщин в ресторане было приковано к нашей паре. Они смотрели больше на Сашу, но вместе с тем, оценивали мои шансы на обладание такой красоткой.

Девушки в школе на меня заглядывались всегда. Ровесницы, те что немногим помладше и даже постарше.

Не то, чтобы я был какой-то потрясный красавец, или видный король школьных дискотек.

Нет скорее я был средней внешности, но крепкого телосложения. Спорт давал о себе знать к концу восьмого класса. Стригся я коротко, одевался и обувался просто и при этом всегда чисто.

Класса с пятого я завел себе привычку надраивать школьную обувь до зеркального блеска.

При этой простой внешности девушки во мне всегда что-то находили. Им со мной было весело, мне с ними интересно.

Я никогда не переходил границ дозволенного и относился к каждой уважительно. Может поэтому девчонки в моей обществе чувствовали себя уверенно.

Наши самые обычные девчонки. Но ведь Саша была особенной! С такой девушкой я впервые находился так близко рядом и ощущал у себя на коже ее легкое дыхание.

А иногда я чувствовал своей грудью мгновенные прикосновения к ее телу

Мы молча кружились в танце и мне совсем не хотелось говорить. Моим единственным желанием было оставаться в этом танце вечность.

– Знаешь, Каменев, – первой заговорила она. – С тобой так приятно просто молчать… Если бы ты знал, как я устала от болтливых и самовлюбленных ухажеров… А в тебе с самого первого дня нашего знакомства чувствуется какая-то надежность.

Я улыбнулся и снова посмотрел в ее глаза. Она говорила искренне.

– Ты невероятно красивая, ты даже не представляешь…

Она засмеялась и приложила палец к моим губам.

– Так,Каменев. Стоп! Замолчи, а то ты так все впечатление о себе испортишь. Не будь, как эти…

– Как кто?

– Как те, которые видят во мне только глупую, смазливую куклу.

– Не буду. Ты не кукла. Ты гонщица!

Она снова засмеялась своим приятным смехом.

– Сволочь! – шепнула она мне на ухо, – мы так мало знакомы, а уже ты знаешь, как растопить мое сердце.

Ее ладонь скользнула вдоль моего плеча к шее. Она поворошила тонкими пальчиками ежик моих волос на затылке. Вдоль позвоночника сразу побежали мурашки.

А еще я вдыхал пьянящий аромат ее пряных духов.

– Только ты это, нос не задирай. Когда я сказала «со своим молодым человеком» я вовсе не это имела ввиду.

– Да? А я уже губы раскатал, думал, что ты моя… – я улыбался ей и продолжал держать в танце комфортную для нее дистанцию – что же ты имела ввиду?

– Я видела, что ты был готов затеять драку, а я если честно не очень хочу, чтобы нам испоганили такой прекрасный вечер. Я постаралась дать понять что ему со мной ничего не светит.

– Ты просто огонь, а не девушка! Коня на скаку остановишь, в горящую избу, далее по тексту.

Она чуть ближе прижалась ко мне.

– Хотя ты балагур, ты мне нравишься. Но свобода мне тоже дорога. Поэтому я пока не знаю, что перевесит на чаше весов: свобода или…

Теперь пришла моя очередь прикрывать ей губы пальцем.

– Молчи, а то ты так все впечатление о себе испортишь. Не будь, как эти…

– Как кто?

– Как побрякушки?

– Кто такие побрякушки? – она с любопытством посмотрела на меня.

– Потом как-нибудь расскажу, не сегодня, – я почему-то вспомнил Нину, бывшую девушку Фоменко.

– Поросло травой место наших встреч…. – Носков закрыл глаза. По залу раздались жидкие аплодисменты.

Музыка смолкла, вокально-инструментальный ансамбль «Надежда» закончил играть песню. Музыка смолкла.

Снова загудели голоса посетителей. Звенели бокалы, столовые приборы стучали о посуду.

Часть официантов, одетых в белые рубашки с бабочками бордовые жилеты и черные фирменные штаны, стояли облокотившись поясницами о комоды вдоль стен, в которых хранили приборы, салфетки и прочую ресторанную утварь типа солонок.

Они наблюдали за происходящим.

Мы вернулись за свой столик над которым витала неуловимая аура блаженства и молодости.

Даже присутствие людей Махарадзе не могло обезобразить эту волшебную атмосферу доброго вечера, потому что я знал – сегодня самый везучий день в моей жизни.

Серега подозвал нашего официанта. Указал пальцем, на пятерку лежащую на столе, тот немного поклонился, а затем ее мгновенно оприходовал.

Потом Серега что-то наговорил официанту на ухо, то внимательно слушал и кивал до тех пор, пока мой друг не достал еще одну пятерку и положил на место, где до этого лежала первая.

Потом официант кивнул в последний раз, забрал початую бутылку «Столичной» и удалился с ней на кухню.

Это меня немного удивило, потому что в ней все еще оставалось больше половины невыпитого.

Я непонимающе посмотрел на Юрка, мол, что происходит? Но тот лишь подмигнул мне в ответ.

Через некоторое время официант вернулся и налил по рюмке мне с Серёгой.

Мой друг предложил очередной тост. Что-то из разряда – за самых красивых, умных и добрых. Одним словом за мужиков

– Ты комсомолец?

Я согласно кивнул.

– Тогда, до дна! – потребовал он по окончанию своей пламенной речи посвященной светлому будущего всех комсомольцев Союза, особенно служащих во Внутренних Войсках, и за нас с ним в частности.

Я еще больше удивился, когда он махом опрокинул всю рюмку. А потом закусил соленым огурцом. Я пытался понять, что изменилось, но не находил причин побудивших его так поступить.

– Давай, кого ждешь, Академик? – Серега улыбался.

Я пожал плечами и тоже махнул. Только сейчас я понял, что вместо водки в рюмке была обычная вода.

Юрок хитро подмигнул и налил еще по одной. Он снова толкал речь. Света не пыталась его остановить, но очень ласково сообщила, что мы сегодня уедем на такси.

– Слушаюсь и повинуюсь, товарищ командир, – Серега был ударе, прикладывая правую руку к голове, накрытой левой ладонью.

Я внимательно посмотрел на него и по губам прочитал:

«Готовься, начинается!»

Вот в чем дело! Я посмотрел за спину. Столик наших врагов «пас» и пытался определить насколько мы пьяны. Юрок решил подыграть. Видимо у него сработала интуиция. Одного из них не было за столом. Я поискал его глазами и увидел, как он стоит у эстрады и засовывает деньги музыкантам.

– Продолжаем наш музыкальный вечер, – конферансье взял микрофон в руки, – Звучит следующая музыкальная композиция, которая называется «Детектив».

На этих словах ведущий протянул руку и указал в сторону нашего столика. Посетители перестали есть и снова стали оборачиваться в нашу сторону. Конферансье продолжил:

– Это подарок прекрасной незнакомке в белом платье, вон за тем столиком. От гостей из солнечной Грузии из гостеприимного города Кутаиси. И лично от Константина.

Компания грузин начала хлопать свистеть и улюлюкать.

Басист кивнул и ударил по струнам, а его сосед стремительными пальцами пробежался по клавишам.

Заиграла электронная скрипка на синтезаторе, затем духовые, потом барабаны и Носков энергично постукивая носком ботинка и приплясывая запел:

– Спасите, спасите, спасите. Разбитое сердце моё. Спешите, спешите, спешите. Найдите, найдите её!

С началом песни, тип в белом костюме встал из-за стола и направился в нашу сторону танцующей походкой. Он легко лавировал в тесноте облепленных посетителями столиков.

Чувствовалось, что Котэ ощущает себя здесь в «Славянском Базаре» в доску своим и знаком с половиной завсегдатаев.

Когда он проскальзывал мимо большой компании, отмечающей день рождения какого-то крупного чиновника, гости то и дело обращались к имениннику не иначе, как к «товарищу замминистра», его пригласили присоединится.