Текст книги "Жар под кожей (СИ)"
Автор книги: Адалин Черно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Жар под кожей
Адалин Черно
Глава 1
Аня
– Твой первый рабочий день! – с гордостью произносит муж и, положив руку мне на талию, притягивает к себе, чтобы обнять. – Волнуешься?
– Не так, чтобы очень, – улыбаюсь через силу, потому что в голове до сих пор крутятся воспоминания вчерашнего вечера. Точнее того, как Ваня сорвался…
– А что это ты так оделась? – хмыкает. – У тебя платья нет? Что ты постоянно в брюках и джинсах.
– Вань, ты же знаешь, я не люблю наряжаться, – оправдываюсь.
– Ну и молодец, – одобрительно кивает муж. – Умница моя, – он притягивает меня к себе, зажимает в стальных тисках и целует в макушку. – Удачи.
Ваня открывает мне дверь и, помахав рукой на прощание, захлопывает ее. Я же спускаюсь по ступенькам и стараюсь не обращать внимание на боль от ссадины, расположенной чуть выше бедра. Оно ноет после жестких касаний мужа, но хуже всего израненной тумаками душе. Понятия не имею, что случилось с Иваном в последний год: то ли неудачи на работе дают о себе знать, то ли я и вправду стала другой и заслуживаю его “поучений”.
Медленно спустившись по лестнице, выхожу на улицу и, опустив голову вниз, бреду к остановке. Я знаю, что муж смотрит в окно и проверяет, не встретился ли мне по пути кто-то из соседей-мужчин. У него паранойя, и мне хорошо это известно, но я не знаю, что сделать, чтобы он перестал меня ревновать. Проходить мимо знакомых, как мумия, не заговаривая? Одеваться в паранджу? Я итак надела брюки, хотя специально покупала красивое черное платье с открытыми плечами. Покупала и знала, что никогда его не надену. Разве что дома, перед зеркалом.
И пусть сегодня Ваня сказал, что я могу надеть что-то помолодежнее, мой внутренний голос подсказывает, что это не так. Мне нельзя носить короткие юбки и платья, запрещены чулки и кофточки с глубоким декольте. Иногда проще перечислить то, что можно, потому что “нельзя” в последнее время стало слишком много.
Забравшись в маршрутку, сажусь у окна и позволяю себе прикрыть глаза и помечтать. Представить, что я свободна, словно птица, и могу делать то, что хочу. Могу не слушать мужа и надеть, что нравится, могу погулять с подругой и выпить с ней в баре, придя домой поздно.
– Конечная, женщина, – грубый голос водителя вырывает меня из мира фантазий.
Я быстро киваю и выхожу, чтобы пересесть на другую маршрутку. К университету, куда я устроилась работать после переезда, ехать почти час. Прямого рейса нет, нужно пересаживаться. Маршрутка запаздывает, и я нервно поглядываю на часы. До занятий осталось полчаса. Если транспорт не приедет сейчас, я опоздаю в свой первый рабочий день. К счастью, маршрутка подъезжает через несколько минут. Я едва протискиваюсь внутрь и еду в толпе пассажиров до самой университетской остановки.
Оплатив проезд, выхожу наружу и вдыхаю свежий воздух полной грудью. После нескольких таких поездок жутко хочется иметь свой автомобиль, но мне он не положен по статусу. Ваня считает, что автомобиль создан не для женщин, а просить его привозить меня на работу, означает провести с ним еще минимум сорок минут рядом. И неизвестно, как он отреагирует на толпу молодых студентов, часто слишком зарвавшихся и наглых.
– Анна Эдуардовна, – слышу звонкий женский голос, едва захожу в корпус университета.
Оборачиваюсь и вижу перед собой Тамару Петровну, нашу завкафедры, которая принимала меня на работу.
– Здравствуйте, – тут же здороваюсь и с раздражением отмечаю, что она осматривает мой наряд.
– Одобряю, – кивает она, глядя на мои ноги, упакованные в брюки, и отсутствие декольте.
Я лишь улыбаюсь, точнее, выдавливаю из себя улыбку. До начала моего первого занятия остаётся минут пять. Я бы хотела еще зайти в аудиторию, осмотреться и подготовиться, но Тамара Петровна берет меня под руку и предлагает:
– Представлю вас студентам.
Отказать не имею права, хотя не хотела бы, чтобы меня представляли с почетом. Это лишнее. Не люблю привлекать к себе внимание. Но Тамара Петровна не оставляет выбора: решительно берет меня под руку и ведет к аудитории 47, расположенной чуть левее от входа.
– Здравствуйте, – произносит она собравшимся студентам. – Хочу представить вам нового преподавателя философии – Скворцову Анну Эдуардовну.
Студенты вяло осматривают меня, кто-то отпускает шуточку, придумывая прозвище “монашка”, а другие смотрят в телефон. Им вовсе не интересно, кто пришел на замену. Этот институт не самый лучший в городе. Учатся здесь в основном трудные дети богатых родителей. Финансирование поступает исправно и ректор делает все, чтобы дать студентам знания. Получают они их или нет уже не его проблемы.
– Здравствуйте, – произношу.
– Что ж, я прощаюсь с вами, – завкафедры уходит, оставляя меня один на один со студентами.
Сглатываю и бегло осматриваю их. Парни дерзко осматривают мое тело, а девчонки зыркают с нескрываемым презрением, хотя я не понимаю, чем оно вызвано.
– Тема нашей лекции…
Договорить мне, конечно же, не дают. Время осмотра новой преподавательницы выходит и в аудитории начинается шум.
– Вам есть восемнадцать, Аня… Эдуардовна.
– А вы замужем? Я бы вду… женился.
– Намалевалась тут, – кричит одна из девочек. – Как на подиум.
– Прошу сохранять тишину, – стараюсь произнести как можно громче, но все равно не получается.
Не так я представляла себе первый день работы. Да что там! Я ведь даже не думала, что могут быть проблемы со студентами. Решила, что приду, спокойно проведу лекцию и уйду, но нет. Они намеренно унижают меня, смеются, откидывают пошлые шуточки. Первый порыв – покинуть аудиторию и будь, что будет, но потом набираю побольше воздуха в легкие и произношу:
– Все, кому не интересно, могут покинуть сегодняшнее занятие.
Поднимается человек десять, и я добавляю.
– Естественно, вы все не сдадите зачет.
Сцепив зубы, студенты садятся обратно.
– Предлагаю познакомиться, – беру журнал в руки и, обойдя стол, опираюсь на него бедром. – Я называю ваши имена и фамилии, вы поднимаете руки. Да и прошу сохранять тишину, потому что иначе вы никогда не сдадите мой предмет.
По аудитории поднимается шум, но он довольно быстро замолкает. Я же пытаюсь быть уверенной в себе и сильной: я преподаватель, они студенты. Я сильнее их, умнее, серьезнее и расчетливее. Не знаю, почему убеждаю себя в этом.
За знакомством проходит половина пары. Следующую половину я уделяю распорядку, решая не нагружать их лекцией и перенести ее на следующий раз. По окончанию пары, прощаюсь и, дождавшись, пока студенты покинут аудиторию, следую на выход. Правда, выйти не получается, потому что как раз в тот момент, когда моя рука касается дверной ручки, дверь открывается, и я буквально вылетаю наружу, натыкаясь на широкую грудь того, кто открыл ее с той стороны.
– Я опоздал, да? – хмыкает тот, кто бесцеремонно попытался ворваться в аудиторию. – Ты новенькая, да? Я Руслан Жаров, – он тянет мне руку и, не дождавшись моего ответного жеста, опускает ее.
На несколько минут теряю дар речи. Мой взгляд цепляется за квадратный подбородок, ровный правильный нос, пухлые губы и карие глаза, которые почему-то кажутся безумно большими, а еще смотрящими на меня так, что хочется спрятаться. На меня давно никто так не смотрел. Очень давно. Парень усмехается, обнажив ряд белоснежных зубов, а я опускаю взгляд ниже и натыкаюсь на грудь, в которую ударилась пару секунд назад. Она у него огромная и находится прямо на уровне моего взгляда. Он высокий. Под метр восемьдесят, не меньше.
На его шее красуются татуировки, уходящие под футболку. Такие же огромные узоры и на руках, чуть ниже и выше локтя. Дальше не видно, но мне почему-то кажется, что он весь в татуировках. Мне всегда было интересно, зачем уродовать себя чернилом, но на нем они почему-то смотрятся даже оправданно. На правой руке у него дорогие часы. Я знаю эту марку, потому что смотрела такие в подарок мужу до того, как он стал срываться.
– Эй, я знаю, что сногсшибателен, но чтобы продолжить, тебе стоит сказать свое имя.
– Приятно познакомиться, Руслан Жаров, – строго говорю ему. – Я Скворцова Анна Эдуардовна, новый преподаватель философии. И да, на пару ты опоздал.
Голос звучит как-то растерянно и совсем не так уверенно, как мне хотелось бы, а руки почему-то дрожат. Тем не менее, я нахожу в себе силы обойти парня и даже попрощаться с ним максимально вежливо.
– Эй, Анна Эдуардовна, – парень зовет меня, когда я отхожу всего на несколько шагов. – На следующую пару я приду вовремя, – он подмигивает, а я тушуюсь, чувствуя, как горят мои щеки.
Глава 2
Аня
Мой первый день в университете заканчивается так же, как и начался: я сажусь в маршрутку, еду до нужной остановки, делаю пересадку и еду домой. Не могу сказать, что довольна исходом того, как все прошло. Скорее, я удивилась тому, как меня приняли в университете. А еще я совсем не знаю, как рассказать о работе Ване. Что сказать? Что все прошло хорошо? Он станет расспрашивать подробности, а я не хочу врать, но и говорить правду было бы глупо.
Внутренне надеюсь, что он не спросит, а по пути думаю, что приготовить на ужин, ведь муж вернется всего через несколько часов. Поднявшись по лестнице и достав ключи, отмечаю, что дверь в квартиру открыта. Это значит, что Ваня уже дома. Внутри почему-то все холодеет. То, что муж дома раньше завершения рабочего дня значит только одно: он или выпил на работе, или делает это прямо здесь с друзьями.
И судя по тому, что из гостиной доносится гогот, так и есть. Я даю себе еще несколько минут, прежде чем с силой хлопнуть дверью и ждать, когда Ваня появится в прихожей. Муж не заставляет себя ждать, выходит и, прислонившись к стене, внимательно осматривает меня захмелевшим взглядом. Я выдавливаю из себя улыбку и с напускным интересом спрашиваю:
– У нас гости?
– Да, Анечка, – приторно произносит муж. – Позвал друзей, чтобы отметить твой первый рабочий день. Так, несколько парней с работы пришли.
Я киваю, не спрашивая, что на отмечании моего первого рабочего дня делают коллеги мужа. Это чревато срывами с его стороны. А новых ударов в этот раз я не вытерплю.
– Там это… я купил колбаски и сырка с твоей кредитки, окей? Закуску надо было приготовить парням. Ну и водки взял тоже.
– Хорошо, Вань.
Перекрывать взятый мужем кредит, конечно же, придется мне с новой зарплаты. Я привыкла. С радостью отложила бы несколько копеек, но с такими тратами не получится. Ваня заранее спросил, какой будет зарплата и теперь будет тратить эту сумму с кредитки, вынудив меня положить деньги обратно, чтобы не наткнуться на проблемы с банком. Я только вздыхаю от осознания, что мне останется рублей семьсот.
Я иду в комнату, чтобы переодеться и выйти к столу. Праздновать нечего, да и нет желания делать это с совершенно незнакомыми мне людьми, но я выхожу. Здороваюсь, знакомлюсь и сажусь к столу. Через минут десять муж отзывает меня в сторону и говорит:
– Анют, тебе как, нормально? Не стыдно? – не совсем понимаю, о чем речь и вопросительно смотрю на мужа.
– Стол почти пустой, малыш. Может, приготовишь чего? Оливьешки там или картошечки с мяском.
– Это долго, Вань, вы быстрее допьете и разойдетесь.
– Я еще за одной сгоняю, а? Ну, малыш, неудобно как-то теперь выпроваживать их, да и ради тебя же старался. Друзей вот позвал, чтобы отметили твой рабочий день. Как там дела, кстати?
Я открываю рот, чтобы рассказать придуманную историю о неплохом рабочем дне, как мужа кто-то зовет.
– Ну, ты приготовь, ладно? А я пока в магаз сбегаю.
Он уходит, так и не дав сказать ни слова. Это все ради меня? Я горько улыбаюсь и иду на кухню, достаю из холодильника купленное вчера мясо, мою его, нарезаю кубиками и бросаю в мультиварку. Туда же отправляется и картофель. Муж заходит в комнату лишь затем, чтобы спросить, не нужно ли чего докупить. Я пишу список и даже не спрашиваю, на какие деньги он все это купит, потому что и так знаю: на кредитные.
Муж уходит, и я позволяю себе присесть на стул и выдохнуть. Почему-то его отсутствие дома всегда успокаивает меня. Я знаю, что он не застанет меня за мыслями, что не увидит, как я улыбаюсь каким-то воспоминаниям или мечтам, потому что обычно это его раздражает. Сейчас я думаю лишь о том, почему все еще живу с ним и не подала на развод.
Страх.
Я боюсь его злости и того, что он ни за что не даст мне развода. Убьет, но не даст. Я помню наш первый разговор о том, что нам нужно время, чтобы жить дальше. Я попросила развод впервые, еще до того, как он осмелился поднять на меня руку. Тогда он и сорвался. Заорал, что никогда и ни за что не даст мне развод. Ударил так, что я отлетела на несколько метров от него. На лице тогда появился огромный синяк, благо, было лето, но из квартиры я все равно не выходила, чтобы никто не знал. С тех пор я боюсь даже просто заикнуться о разводе. Терплю и надеюсь, что однажды наберусь смелости и скроюсь, возможно, накоплю денег и найму адвоката.
Хлопает входная дверь, и я вскакиваю, чтобы сделать видимость работы. Муж ставит пакеты на стол, достает две бутылки водки, несколько палок дорогой колбасы и пару кусков сыра с плесенью. Мы никогда не позволяли себе этих продуктов и это отчетливо читается на моем лице.
– Не хочется ударить в грязь лицом, – комментирует муж.
Решаю, что лучше в этом случае промолчать и просто беру колбасу и сыр на нарезку. Аккуратно выкладываю продукты на тарелку, когда слышу злое:
– Тебе плевать, да? На заботу эту и на всё остальное? Я же для тебя стараюсь.
Крепко сжимаю зубы, чтобы не ответить то, что хочу. Вместо этого тихо выдаю:
– Я ценю, Вань, просто устала.
– Да ни хера ты не ценишь, – пьяно произносит он. – Я всё для тебя, а ты… тьфу! Хочешь, я прямо сейчас прогоню их, а?
Внутри появляется порыв сказать: “Хочу”. Но потом я думаю о том, что в этом случае мне придется остаться с ним наедине и мне совсем неизвестно, что он решит предпринять. Вчерашние ссадины ноют до сих пор и новых поучений я не выдержу. А если он выйдет из себя, мне придется на какое-то время остаться дома и не ходить на работу. Этого же не простят мне. В этот момент я почему-то вспоминаю того парнишку, с которым столкнулась в коридоре. Он обещал быть на следующем занятии.
– Все в порядке, – поворачиваюсь к мужу и улыбаюсь. – Я просто устала, Ваня, иди к друзьям, я сейчас принесу нарезку и оливье накрошу. Да и картошка уже почти готова.
Глава 3
Он не заставляет себя ждать, лишь несколько минут оценивает меня, будто убеждаясь, что я говорю серьезно, а после разворачивается и уходит. Я же беру себя в руки и, взяв со стола тарелку с нарезкой, несу ее к мужчинам. В гостиной, где они разместились, уже царит запах выпитого алкоголя и развязности. Завидев меня, мужчины похабно улыбаются, а кто-то даже позволяет себе отвесить развязную шутку. Я лишь молчу, предоставляя право своей защиты мужу.
– Эй, парни, не забывайте, что это моя жена, – серьезно говорит он и все замолкают, хотя рассматривать не прекращают.
– Пусть сядет выпьет с нами, – произносит Лёня.
Он несколькими годами младше моего мужа и его слышно в компании больше всех. Он отвешивает шутки и развлекает компанию, и я почему-то не хочу садиться с ними.
– У меня много работы, – пытаюсь оправдаться.
– Сядь, – рявкает Ваня так громко и быстро, что я тут же сажусь на свободный стул и скрещиваю руки на коленях.
Передо мной ставят стакан с водкой, от одного вида которой я морщусь. Всё для меня, да? Горькие слова мужа тут же залезают в голову. Почему не купить мне вина тогда? Он же знает, что я не могу пить это.
– За мою жену, – Ваня поднимается на ноги и чуть пошатывается. – Стоя!
В этот момент мне становится жутко неудобно оттого, что посторонние мужчины пьют за меня стоя. И вообще вся ситуация складывается как-то странно.
– Пей, – произносит Ваня, когда замечает в моей руке стаканчик, который я так и не поднесла ко рту.
– Ты же знаешь, я не…
– Пей!
И я пью, стараясь не кривиться, хотя это очень сложно. Мужчины удовлетворительно похлопывают меня по спине и только после этого я могу уйти на кухню.
Хочу, чтобы все закончилось. Чтобы Ваня взял своих друзей и ушел вместе с ними, оставив меня одну. Я не хочу слушать их пьяный смех и разговоры, вовсе не предназначенные для моих ушей. И уйти я не могу: он не отпустит даже к соседке.
– Ну как ты тут? – Ваня заходит в кухню через полчаса. – Мы уже почти всё съели.
– Вот оливье, – киваю на большую миску. – Картошка тоже готова. Я принесу и… можно я не буду сидеть с вами? Мне нужно подготовиться на завтра.
– Тебе не нравится то, что я пригласил друзей? – голос Вани звучит искренне, и я даже хочу высказать ему всё, что думаю на самом деле. Сказать, что мне не то, чтобы не нравится, просто я не знаю никого из тех, кто пришел. И я не хочу сидеть с ними. Только что-то останавливает меня от этого. Я лишь мотаю головой и говорю:
– Всё в порядке. Я жутко устала.
– Накрывай и иди к себе.
Я киваю и делаю так, как он просит. При этом меня заставляют выпить еще рюмку водки. От нее мутит, но я упрямо не показываю этого и, улыбнувшись напоследок, скрываюсь в спальне. Поработать не получается, потому что чем дальше, тем развязнее себя ведут наши гости. Они кричат и смеются так, что мне кажется, стены шатаются. От выпитого алкоголя во рту неприятно сушит. Выходить, чтобы выпить воды, не хочу. Мало ли, заставят пить еще.
И только ближе к полуночи все уходят. Я слышу, как Ваня провожает гостей, а после возвращается в гостинную. Мне даже кажется, что я слышу, как он наливает себе стопку и выпивает ее. У меня паранойя, а еще я боюсь его и стараюсь притвориться спящей, когда он заходит в спальню. Муж останавливается в паре метров от меня. От него разит выпитым дешевым алкоголем и потом. Я выдаю себя тем, что дрожу, как осиновый лист. Ваня тянет ко мне руку и, обхватив ладонью плечо, вынуждает встать.
– Сука, – коротко бросает он и добавляет: – опозорила меня перед мужиками.
Муж обхватывает меня за бедро в том месте, где еще болит вчерашняя ссадина. Он больно разрывает на мне ночнушку и произносит:
– Рана еще свежая, а ты все бунтуешь, – кривится он. – Думаешь, мне нравится это? Нравится, блять?
Глава 4
Руслан
– Эй, Рус, ты где был? – спрашивает Костян, едва я вхожу в аудиторию на следующую пару. – Такое зрелище пропустил, закачаешься.
– И что же? – хмыкаю.
– Новую преподшу, – с восхищением произносит он. – Ты бы ее видел! Самый сок, а жопа какая…
– Я оценил, – киваю ему. – Столкнулись с ней у аудитории. Она так грациозно въехала в меня, что я не мог ее не заметить, правда, я думал, что это новенькая, а не препод.
– Заценил, да? Молодуха и сочная такая. Фигурка отпад.
– Ты это, – произношу, – не зарывался бы, Костя, она моя, ясно?
– Охренеть, Рус, ты всех девчонок забираешь себе. А потом, потом можно будет с ней поразвлекаться?
– Посмотрим, – пожимаю плечами.
Я привык делиться девчонками с парнями, но почему-то мысль о том, что преподша по философии будет принадлежать еще кому-то, мне неприятна. Не знаю, что в ней такого, но она меня явно зацепила.
– Нет, ты видел? Она охеренная. И штаны эти ее обтягивающие.
Я прислушиваюсь к разговору парней и почему-то он меня бесит. Хочется подойти и въехать каждому, кто говорит о ней все эти пошлости, но я сдерживаюсь. И хоть я всегда отличался крутым нравом, в этот раз почему-то не хочется лишних проблем. Да и воспитывать парней не за что, они правду говорят: преподша охрененная.
Ее скромный образ до сих пор стоит перед глазами: невинный и удивленный взгляд, когда она меня осматривала, хрупкая, статная фигурка с, как мне показалось, излишне худыми руками и плечами, и офигенной, да, задницей. Ее я заприметил позже, когда преподша развернулась и грациозно прошла мимо. Тем не менее, вся она казалась мне невероятно хрупкой и какой-то маленькой. Особенно, если сравнивать ее с моими ста восьмьюдесятью пятью сантиметрами. Она едва доходила мне до середины плеча, но это чертовски заводило.
В голове тут же мелькнули картинки того, как она будет смотреться в постели со мной, как будет стонать, приоткрывая свои пухлые губы и произносить ими мое имя.
– Жаров! – голос нашей преподавательницы по праву тут же донесся до меня.
– Что? – отвечаю, нехотя вырываясь из мира эротических фантазий.
– Что я только что сказала?
– Не знаю, – пожал плечами. – Я думал о сексе, – честно признаюсь.
Не помню, чтобы когда-то врал преподавателям, а уж вот эти их замашки и фразы “а что я только что сказала”, невыносимо выводят из себя. Я учусь ведь? Да. Так почему ко мне вечно цепляются?
– Жаров, к завкафедры не хочешь прогуляться? – дерзко спрашивает Виктория Дмитриевна.
Эта сука бесит больше всего. Она вечно злая и с претензиями на полвагона, явно же у бабы недотрах тотальный, вот она и срывается на молоденьких парнях.
– Я погуляю лучше, Вика.
Сгребаю с парты учебники, запихиваю их в рюкзак и, перекинув тот через плечо, спускаюсь вниз, чтобы выйти из аудитории. Знаю, что чертовски подвожу этим мать, но и прогибаться не буду. Не приучен к этому с детства. Пусть преподша пишет жалобу, как-нибудь утрясу вопрос потом.
Прохожу мимо аудитории и слышу ее голос: она ведет лекцию. Останавливаюсь у двери и позволяю себе несколько минут поглазеть на нее. Она ведет у первокурсников, поэтому ее, на удивление, слушают. В аудитории тишина, и она, опершись о стол, что-то говорит. Я не различаю слов, но мне и не нужно. Я любуюсь ее образом: светлыми волосами, прямыми чертами лица без лишней косметики и губами. Именно сейчас я представляю их на своем члене. Образ того, как она, встав на колени, делает мне минет, возникает так быстро, что я не успеваю подготовиться. Вот ее губы обхватывают влажную головку, вот она проводит по ней языком и поднимает взгляд. У меня стояк на преподшу. Прямо сейчас.
Прислоняюсь к двери и глубоко вдыхаю, пытаясь отвлечься, потому что картинка никак не хочет пропадать. А это плохо. Я вряд ли смогу спокойно сидеть на ее лекции, если буду думать о таком.
– Руслан, – меня отвлекает Лариса, моя смазливая одногруппница, с которой нас связывает разовый секс. – Ты домой? Или будешь ждать следующей пары?
– Домой. А ты чего ушла?
– Надоело, – она подходит ближе, пожалуй, даже слишком близко. – Не подвезешь меня?
– Слушай, я хочу к другу заехать, поэтому…
– Ну пожалуйста, Рус, – она дует губы так, что те становятся похожи на пельмень, и я кривлюсь от одного ее вида.
– Ладно, пошли.
Бросив последний раз взгляд на преподшу философии, отворачиваюсь и иду к парковке, где оставил свою ауди. Мне ее купил отец, а мать не стала противиться такому широкому жесту и согласилась оставить ее. Они развелись, когда мне было десять. С тех пор мать вкалывает в салоне, а отец исправно оплачивает мою учебу, а еще периодически балует меня подарками. Не дожидаясь, пока Лариса сядет в машину, я открываю дверь пассажирского сиденья и забираюсь внутрь. Возбуждение все никак не покидает. Я вспоминаю Анну, как ее там по батюшке, и не могу противиться желанию обладать ею.
Сам не понимаю, отчего так сильно торкнуло, почему так взяла за душу именно она. Не Лариса вот, которая бы с радостью повторила наш секс в машине, и даже отсосала бы прямо здесь и сейчас, а та, которую раз увидел, вдохнул ее запах, почувствовал бархатистость кожи. Повело, как малолетку, хотя мне уже не шестнадцать, чтобы так гормоны шалили. Двадцать два, я на предпоследнем курсе, перетрахал едва ли не половину университета, но не могу избавиться от стояка и желания трахнуть ту, с которой едва перебросились парой фраз.
– Ру-у-у-с, – эротично тянет Лариса.
Она разворачивается ко мне всем корпусом, закидывает ногу на ногу и кладет руку мне на колено, намеренно уводя ее выше. Лара призывно улыбается, сверкает глазами и облизывает губы, считая, что это выглядит эротично. На самом деле, ни-хре-на! Она помогает мне снять стояк. Вот так… эта погуголая девка не возбуждает, ее не хочется трахнуть, а скромная, нежная училка заводит до зубовного скрежета.
– Извини, Лара, ничего не будет.
Откинув ее руку, завожу машину и бросаю напоследок.
– Давай ты это… сама доберешься.
– Придурок! – бросает она, прежде чем выйти из машины и громко хлопнуть дверью моей спортивной малышки.
