Текст книги "Спасатель (СИ)"
Автор книги: Адалин Черно
Соавторы: Агата Лав
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Глава 49
– Обещай, что ты вернешься, малышка, – Алекс спрашивает, кажется, уже в сотый раз, все еще не желая верить мне или просто опасаясь, что я уеду и не вернусь.
Наше время вышло, пожалуй, слишком быстро. Я познакомилась с его родителями, и я влюбилась. По-настоящему. Так, что сердце колотилось как бешеное, а в голове вертелась только одна мысль – мой Алекс. Мой мужчина. Мой самый лучший. Спасатель. Тот, рядом с которым ничего не страшно, и все вокруг кажется раем на земле.
– Обещай, что будешь ждать, – поддеваю его, не удержавшись. – У тебя тут море, солнце, Долбалия, да? – я подмигиваю, а он смеется.
– Мне никто не нужен, малышка. Никто, кроме тебя, – даже море будет неинтересным, а еще я боюсь во всех видеть тебя, и пропустить утопающего… – он хмурится, делая вид, что задумался, а я до сих пор не верю, что уезжаю.
Я знала, что не останусь здесь, не вернувшись в Россию. Мне предстоит решить немало проблем: родители, подруга, работа. Я не знаю, как буду говорить всем о том, что переезжаю, что влюбилась и собираюсь к мужчине на другой конец земного шара. Я и сама слабо верю в то, что действительно это сделаю, но если он будет ждать… У меня просто нет права не приехать. Я должна.
Мы прибыли в аэропорт за несколько часов, и сейчас остается всего час до регистрации и момента, когда я взойду на трап и улечу на родину. Улечу, чтобы решить свои проблемы и вернуться.
– Я приеду, – тихо шепчу, обхыватывая его за шею и прижимаясь всем телом к его мощной груди и прессу. Я жмусь и жмусь, сжимаю в руках футболку, купленную мной и подаренную на память. На глаза наворачиваются слезы.
– Эй, малышка. Алла, – Алекс обращает на себя внимание. – Я буду тебя ждать, слышишь? И звонить тебе по Скайп каждый вечер. Хотя нет… каждый день… во время обеденного перерыва. У нас ведь разница во времени, – кажется, он несет откровенную чушь, но плевать даже на это.
Пусть говорит. Я готова вечно слушать его голос. Слышать эту хрипотцу в тембре, запоминать произношение слов и воспроизводить по памяти в моменты, когда мы будем далеко друг от друга, без телефона, Скайпа и взаимных улыбок в камеру. Вряд ли этого будет достаточно, но хотя бы так, чтобы окончательно не свихнуться, чтобы не сойти с ума и дожить до момента, когда я куплю обратный билет и буду лететь на крыльях счастья к своему мужчине.
– Я еще не уехала, а уже стою в международном аэропорту Владивостока, глупо улыбаюсь и покупаю билет в Грецию, – признаюсь, обхватывая руками его шею и целуя в щеку.
– А есть какой-то клинический сон? Искусственная кома? Что-то, что помогло бы мне проснуться через две недели, а ты уже рядом? – он снова шутит. Вижу это по его пляшущим в глазах чертикам и легкому тону, хотя знаю, что ему так же тяжело, как и мне.
– Могу врезать мокрым полотенцем по башке, хочешь? – я не отстаю, потому что шутить действительно легче. Не приходится плакать, и глаза не жгут слезы.
– Украла в отеле? – он притягивает меня ближе.
– Да, – выдыхаю прямо в его губы, после чего ощущаю жгучий и до боли желанный поцелуй.
Алекс толкает язык внутрь моего рта, сплетается с моим языком и вырывает из моих губ стон блаженства. Мы как подростки. Нам плевать на окружающих. Я стараюсь не думать о том, что нас кто-то видит, что такие откровенности могут кому-то не понравится. Плевать, потому что это последние минуты, когда мы вместе. Когда я ощущаю жар его тела и руки, блуждающие по моей спине. Еще чуть-чуть, и я сдамся. Верну билет и сообщу все родителям по Скайп, а уволиться… всегда можно по-французски.
Наконец, Алекс находит в себе силы отпустить меня, взять за руку и повести на регистрацию. Перед посадкой мы прижимаемся друг к другу еще раз, он гладит меня по спине и шепчет нежности, а я стараюсь держаться, чтобы не просто не расплакаться, а не разреветься.
Когда я оказываюсь в самолете, эмоции дают о себе знать. Из глаз начинают течь слезы, а тело бьет мелкая дрожь. Стюардесса интересуется, не нужна ли мне помощь, а мой сосед участливо спрашивает:
– Курортный роман?
– Нет, лучший мужчина, – я больше ничего не объясняю и все оставшееся время полета просто смотрю в окошко, вспоминая мгновения, проведенные с Алексом.
Мы провели вместе три недели, а я влюбилась так, будто мы знали друг друга вечность. Сейчас мне кажется, что я поступаю правильно. Мне действительно нужно уехать, я должна поговорить с родителями, решить существующие проблемы с работой, собрать вещи, уладить вопрос получения визы. Работы действительно много, и я не могу поступить по-другому, это будет неправильно в отношении тех, кто остался в России. Ни мама, ни отец не поймут этого, будет расстроена и Машка. А еще я просто не могу резко сменить тех, кого знаю всю свою жизнь на мужчину, с которым провела три недели.
– Эй, – мой сосед дергает меня за руку, и я поворачиваюсь. – Все забудется. Вернешься домой и перестанешь думать о нем, – я понимаю, что он подбадривает, но действует это по-другому.
– Я собираюсь переехать к нему. Вот, еду решить все проблемы, – холодным и безучастным тоном выдаю, чтобы ненавистный мне сосед отстал со своими нотациями, но он, кажись, даже не думает.
– Да ну? Правда? Ты серьезно? Кто же едет к тому, с кем вас связывало только мимолетное увлечение, – мужчина пожимает плечами, а я не выдерживаю.
– Откуда вам знать, что нас связывало? Почему вы решили, что у нас мимолетно? И почему подумали, что имеете право давать советы? – кажется, я злюсь на то, что у человека совершенно нет чувства тактичности.
– Я помню свой роман, – тихо отвечает мужчина. – Не сердись. Надеюсь, у тебя все будет хорошо, – он ободряюще улыбается, но мне теперь становится интересно.
– Расскажете, что у вас произошло? – спрашиваю, прекрасно понимая, что хочу убедиться в том, что у нас с Алексом не так. У нас по-особенному. Я уверена!
Глава 50
Отпускать сложно.
А ждать еще хуже.
Хотя первый день без нее складывается более-менее. Я провожу его у родителей и помогаю отцу с брусчаткой, он решил выложить новую дорожку к заднему двору и по-своему обыкновению делает работу собственными руками. Мы копаемся до вечера и время пролетает незаметно, отлучаемся только на обед, а, когда подходят минуты посадки самолета Аллы, я набираю ее и узнаю, как долетела.
Я провожу у родителей еще пару дней, как обещал, но ночью приходится уехать, звонит друг из автомастерской, которую мы держим вместе, и просит помочь. Мы договаривались, что в сезон он за главного и что он не будет дергать меня по пустякам, но дерьмо, как известно, случается. Я сажусь в фургон и под грустный взгляд мамы и заспанный отца покидаю их дом.
На месте оказывается, что особо одаренный работник умудрился поцарапать крыло дорогой тачки, когда загонял ее в бокс. Не поцарапать даже, а смачно измять, и это не тупо дорогая машина, а оверпрайсовый крутяк.
– Зачет, – хмыкаю, глядя на погнутое крыло. – Или конкретный залет.
– Я его уже уволил, – отзывается приятель. – Но взять с него нечего. Я его через знакомых нашел, еще не успел оформить… Да и откуда у него деньги? Мастерская наша, нам и отвечать.
– Спасибо, что разъяснил, – провожу ладонью по вмятине и убеждаюсь, что дело совсем дрянь. – Когда клиент должен забирать?
– Через два дня. Можно еще на денек оттянуть, ну на пару-тройку накрайняк.
– Цену смотрел деталей?
Я примерно прикидываю, как хорошо мы встряли, но хочется конкретики.
– Смотрел, – он кивает, – офигевал. У меня есть парень знакомый, он сильно дешевле может достать, но надо самим ехать.
– Легально?
– Полу, – он поднимает ладонь и покачивает ей из стороны в сторону в воздухе. – Детали заводские, оригинальные, но ввезены мимо таможни.
Я несколько минут обдумываю расклад и решаю, что лучше рискнуть. Альтернатива одна по большому счету. Либо закрыть глаза на таможню, либо бегать сейчас и искать внушительную сумму, скорее всего, под конский процент, и брать заказы наперед, обещая за срочную предоплату сделать до хера сверху.
Нет уж, я лучше скатаюсь в гаражи на окраину города.
– Пиши ему, – киваю приятелю. – Я пока фургон подготовлю.
– Дай сотовый. Мой на зарядке.
Я отдаю ему телефон и иду к своей машине. Освобождаю салон от лишнего и прикидываю, куда умнее будет закинуть груз, проверяю тросы и упаковки, набрасываю вещей, которыми потом можно будет прикрыть груз.
После узнаю адрес склада и вбиваю его в навигатор, который не радует длинной стрелкой в другой город. Тут за день не управишься, как я надеялся сперва. А потом еще в мастерской надо будет остаться, потому что другому я эту работу не доверю. Сам сделаю, чтобы быть спокойным и не переживать за реакцию клиента. И не хочу я сильно задерживать у нас машину, тогда заказчик точно с лупой приедет. Мне такого волнительного аттракциона не надо, я готов пару ночей в мастерской провести за работой, чтобы успеть в разумный срок.
Так и происходит по большому счету. Чтобы сделать всё четко и вовремя, я с головой ухожу в дело и забываю обо всем вокруг. Вспоминаю о том, что договаривался позвонить Алле, когда уже карабкаемся по узкой дороге вверх и прижимаемся к старому отбойнику каждый раз, как появляется встречная машина. Мы выехали из города и направляемся к соседнему.
– Ненавижу эту дорогу, – бросает приятель, когда я выворачиваю к отбойнику максимально близко, чтобы разъехаться с таким же фургоном, а за железной полоской отвесный обрыв. – И твою машину тоже!
– Какой неж… Ты отдавал мне сотовый? – я нахожу пустоту там, где должен лежать мой телефон.
– А?
– Телефон!
– Черт… Я бросил его на полку, когда свой забирал с зарядки. Там и лежит.
Вот бывает человек идиот-идиотом, но в своем деле отличный специалист и приходится терпеть!
– Возьми мой.
– Я не помню номер.
Злость полыхает ненадолго, все-таки мысли заняты делом. Я решаю, что за два дня ничего не случится, потом объясню и расскажу малышке, опустив полулегальные детали. Мне сейчас надо разрулить срочную проблему, чтобы не вляпаться сильнее, а с ней я поговорю после.
Она поймет.
Мы долго едем, а потом ищем правильный съезд. Приятель не знает, где именно находится склад, потому что он недавно переехал, и мы петляем по окрестностям. Когда приезжаем к точке назначения, я уже устал как собака и зол больше положенного, но вида не подаю. На складе тоже не обходится без заморочек, пока ищем, пока сверяем, пока пакуем…
Мы убиваем там почти два дня. Сука, два дня!
Когда детали, наконец, грузят, я подсчитываю оставшееся время и понимаю, что надо осторожно доехать назад и сразу же закрываться в мастерской, чтобы успеть. А это еще пара дней точно, если ни на что не отвлекаться. Да я и не думаю ни о чем другом, зациклившись на гребанном деле, с которым уже надо покончить. Починить и сдать машину счастливому владельцу.
Глава 51
Я прилетаю во Владик уже расстроенной. История, которую рассказал мой спутник по самолету, очень сильно напоминает нас с Алексом.
Даже не так.
Она идентична.
Курортный роман. Признания в любви, но она уехала, и ему не захотелось продолжения. Сейчас он женат, у него трое детей, а о девушке с курорта вспоминает изредка. Но знает, что ей было сложно, потому что она звонила и даже приезжала к нему. Трудное расставание – сложная тема.
Я нервничаю, но когда выхожу в холл и вижу Машку, меня отпускает. Я лечу к подруге, обнимаю ее со всей силы и ору о том, как соскучилась. Машка не остается в долгу, тискает меня точно так же и обнимает за плечи.
– Тебя ждут родители? – спрашивает Маша, и я киваю. – Я отвезу, а потом заберу тебя, и ты мне все расскажешь, да? – я снова киваю, и мы идем к машине.
В этот момент на телефон прилетает звонок от Алекса. Я прошу подругу не орать ничего, но она, кажется, и не собиралась. Машка тихонько сидит на водительском сиденье и ждет, пока я поговорю и залезу к ней. Алекс интересуется, как я долетела, говорит, что наберет меня позже, потому что они ставят брусчатку.
– Я так соскучился, малышка, – говорит он на прощание.
– И я, Алекс, и я.
Я заканчиваю разговор и залезаю в машину, закрываю дверцу и смотрю на сосредоточенное лицо подруги.
– Вы общаетесь? – она задает вопрос, а я не понимаю ее.
– Ну, да, – отвечаю, хотя червячок сомнений начинает вернется внутри. Зря. Ой, как зря я рассказываю ей все это. Лучше бы мне уволиться и рассказать все, когда я уже буду на чемоданах.
– Не говори, что ты собираешься возвращаться, – подруга говорит рассеянно, а я молча смотрю вперед, не зная, что говорить. Да мне уже и не хочется. Я собиралась поделиться радостью, а не оправдываться, почему так, а не иначе. – Алла, ты серьезно? Это курортный роман! – Машка заводит автомобиль, и мы выезжаем, но я замечаю ее напряженное состояние. И я чувствую себя не лучше.
– Давай закроем тему, – говорю тихо, чтобы она не начала на меня наезжать и говорить, почему “нет”. Я и так сомневаюсь. И не хочу сомневаться еще больше. Я влюбилась и мне этого достаточно. А еще я помнила его хриплое “я люблю тебя”. Оно не могло быть ложью. Нет.
– Нет, не закроем, – подруга решает идти до конца, и я прикрываю глаза, зная, что мне нужно как-то отключиться, потому что кто-кто, а Машка может затравить душу и доказать свою правоту. – Расскажи мне все.
– Нет, – я мотаю головой. Я хотела рассказать, но сейчас это желание пропадает. Я не хочу ни с кем делиться. Мне двадцать три, а не пятнадцать. Я совершеннолетняя, и я могу делать то, что хочу.
– Алла, – подруга начинает свой монолог, а я только вздыхаю. – Ты понимаешь, что это смешно? Ты здесь, а он там. Как надолго его хватит? Да вы же и познакомились, когда он другую трахал, Алла. Ты, правда, ему веришь? – Машка вгоняет гвозди в живые раны, и я не выдерживаю. Поворачиваюсь к ней и выдаю:
– Верю. Ты его не знаешь. Ты не общалась с ним. Ни разу, Маша! Ни разу! А он познакомил меня с родителями и в любви признался, – вместо того, чтобы успокоиться, Машка хохочет, и я не выдерживаю. – Останови машину!
– Что? – подруга, кажется, не верит моим словам.
– Останови машину! – повторяю. – Я выйду, и мы поговорим потом.
– Нет, – она продолжает ехать.
– Останови эту чертову машину! – ору и ударяю руками по передней панели, потому что я не хочу больше слушать ее нравоучений.
На этот раз Машка слушает меня, паркует машину, и я быстро выхожу и иду к багажнику. Достаю свой чемодан.
– Собираешься похерить пятнадцать лет дружбы ради курортного романа? – Машка язвит, а я не удерживаюсь.
– Нет, Маша. Я хотела поддержки от тебя, понимания. А ты набросилась. Вот так с порога. Даже не узнав ничего.
– Я люблю тебя, поэтому так. Ты самая близкая подруга, и я хочу удержать тебя от ошибки, – я понимаю, что она действительно не хотела ничего такого, но не могу сейчас общаться, я и так сомневаюсь. – Ты не уверена в нем, да? – я качаю головой.
– Все сложно, но я не хочу сомневаться, Маша. Прости, но я не поеду с тобой, – достаю телефон, чтобы заказать такси и поехать к маме. Ей я ничего не скажу. Не после Маши. Мне хватит, я точно не хочу, чтобы меня отговаривали.
– Ты совершаешь ошибку, – тихо говорит подруга.
– Не все такие, как Матео, – я не сразу понимаю, что сказала. Вижу, как Машка морщится, сжимает дверцу машины, а потом с грохотом закрывает ее и направляется ко мне. Первые пару секунд мне кажется, что она мне врежет. Но Машка подходит и сжимает меня в объятиях.
– Прости дуру, – выдает она. – Я действительно не права. Ты знаешь, как у меня было, да? Помнишь все? Я не хочу этого тебе, не хочу, потому что меня до сих пор не отпустило, – на ее глаза наворачиваются слезы, и вот я уже утешаю ее. Я не знала, что она все еще не забыла его.
– Ты до сих пор помнишь о нем? – я шокирована.
– Да, – тихо говорит Маша. – Помню, смотрю счастливые фотографии с семьей, реву. А потом собираюсь и иду в клуб, чтобы найти кого-то, кто будет хоть немножко Матео.
Я нервно улыбаюсь, притягиваю подругу к себе, а потом веду к машине. Закидываю чемодан в багажник, усаживаю Машу на пассажирское сиденье, а сама сажусь за руль. Я понимаю, что виновата, и не должна была вспоминать о Матео. А еще я осознаю, что не знала об этом. Машка ни разу не жаловалась, не говорила, что до сих пор страдает. И меня выворачивает наизнанку еще больше. Я отгоняю от себя дурацкие мысли и еду к родителям.
Паркую машину возле дома, выхожу и поворачиваюсь к подруге.
– Сходи в магазин, купи бутылку мартини и закуску. Напьемся, поговорим, – я знаю, что это нужно нам обеим и пока неизвестно, кому больше. Машка кивает, забирает у меня ключи и ставит машину на сигнализацию.
– Ты долго? – спрашивает и указывает на дом.
– Я полчаса и сразу к тебе. С мамой увидеться успею.
Подруга соглашается и идет в супермаркет на углу, а я иду в подъезд, осознавая, что разговор сегодня будет сложным, впрочем, пара бутылок мартини его сгладят.
Глава 52
Я по-быстрому вижусь с родителями и стараюсь освободиться быстрее, но мама не дает такой возможности, начиная расспрашивать. И ее главный вопрос: “Почему я задержалась в Греции? Были проблемы? Что-то с самолетом?”. Пока я придумываю, что сказать, мама выдает:
– Не ври мне, дочка, скажи как есть.
Тут я понимаю, что заставляю маму нервничать, поэтому улыбаюсь, беру ее руки в свои и говорю:
– Я задержалась там из-за мужчины, – мама округляет глаза и переводит взгляд на отца, который удивлен не меньше.
Ну, еще бы!
Я ведь никогда не заводила мимолетных романов. Да еще и за границей. Их девочка всегда была рассудительной. Мои мысли подтверждает удивленный и одновременно разочарованный голос матери:
– Ты завела курортный роман? – как собачку, честное слово. Что это вообще за “завела”?
– Мам, – я перевожу дыхание и рассказываю ей об Алексе, упуская момент нашего знакомства и некоторые детали, совсем ненужные ей.
– А как же Олежек? – мама широко распахивает глаза, а я морщусь.
– Мама, если ты не забыла, Олежек, – я выговариваю его имя максимально язвительно, потому что по-другому не могу, – он мне изменил, мама.
– Но он осознал вину, дочка. Приходил к нам, спрашивал, когда ты вернешься. Он так любит тебя.
– Да, я видела. Так любит, мама… – я встаю и говорю: – Мне пора.
– Но, Алла, – мама пытается “вразумить” меня, но я отмахиваюсь.
– Мама, Олег в прошлом. Я люблю того, с кем осталась в Греции, и я поеду к нему. Да, – предупреждаю ее возмущения, – я поеду и останусь с ним, что бы вы не думали.
Я вижу, что мама хочет сказать что-то еще и понимаю, что Олег великолепный психолог, раз смог так ее обработать пока меня не было. А вот папу, похоже, он не впечатлил, потому что отец говорит:
– Делай как знаешь дочка, но желательно, чтобы этот твой Алекс приехал к нам. А то мало ли, знаешь… – он переживает обо мне, боится, что со мной что-то случится. Я говорю “конечно” и обнимаю папу, крепко прижимаясь к его мощной груди, за которой всегда чувствовала себя как за каменной стеной.
Я выхожу из квартиры спустя час и замечаю машину Машки, а саму подругу рядом.
– Ты все купила? – спрашиваю у нее.
– Ага. Хочешь напиться?
– Ты не поверишь как.
Я действительно хочу выпить. Мне нужно расслабиться и отдохнуть, а еще не думать о том, что неумолимо лезет в голову. Еще чуть-чуть, и я возьму билет прямо сегодня вечером. Прилечу к Алексу и скажу “бери меня”. Да, я знаю, что это паранойя, но чем больше я здесь, тем больше сомневаюсь.
Мы приезжаем к моей съемной квартире через полчаса. Машка вытаскивает пакеты, а я огромный чемодан. Запоздало понимаю, что не привезла ничего из отдыха ни Машке, ни родителям, но это потом. В следующий раз, когда я приеду с Алексом. Когда, а не если – вот это правильная установка.
Наспех принимаю душ, заматываюсь в полотенце и иду к подруге на кухню. Она уже соорудила стол из закуски и выпивки. Последней, к слову, две бутылки.
– Ты решила расслабиться или напиться? – спрашиваю у подруги.
– Я решила все рассказать, – говорит, откупоривает бутылку мартини, разливает его по бокалам и осушает один, тут же наливает вторую порцию.
Я иду переодеться, а когда возвращаюсь застаю подругу полупьяненькой. Бутылка мартини опустошена на треть, и я выпиваю свой бокал, прося жестом налить еще. Подруга наливает и ближайший час мы просто пьем и ржем, как идиотки, потому что соскучились друг по друге. Я рассказываю ей о море, о Каламбаке и о смертной скуке, о горах, где мне понравилось больше всего.
– Ты так уверена в нем? – Машка спрашивает под конец первой бутылки, и я киваю.
– Уверена, но сомневаюсь, – признаюсь ей, что противоречу сама себе. – Он познакомил меня с родителями, признался в любви. Боже, Маша, чтобы ты только видела, как он смотрел на меня, когда я улетала. Я чуть не разрыдалась прямо там, перед ним. Я знаю, что он любит меня. Чувствую. Так нельзя притворяться.
В подтверждение моих слов, раздается трель видеозвонка в Скайп. Я беру телефон и с блаженной улыбкой тычу его Машке.
– Вот видишь! Все, меня нет, – я убегаю в другую комнату и отвечаю на звонок.
– Ну, как ты, малышка? – голос Алекса врывается в оглушающую тишину моей спальни, и я вздрагиваю.
– К тебе хочу, – говорю искренне.
– Ты пьяненькая? – Алекс смеется, а я не могу сдержать улыбки.
– Ага, – киваю. – С подругой пьем мартини. Бутылку уже прикончили.
– Я надеюсь ты пьешь дома? И ты никуда не пойдешь? – его голос звучит обеспокоено, и я отрицательно машу головой.
– Ты как? Положил брусчатку с папой?
– Ага. Устал, как собака.
– Ой. Так у вас уже почти полночь. Чего ты не спишь? – я нервничаю, потому что ему нужно отдохнуть, а он тратит время на разговоры.
– Без тебя не спится. Хочу к тебе, малышка. И тебя хочу, – его голос переходит на хрип, и я теряюсь. – Решай проблемы скорее, Алла. Я хочу к тебе… обещаю, что больше никаких монастырей. Если хочешь, будем ездить по морям круглый год, – он говорит серьезно, а я смеюсь и мотаю головой.
– Не нужно. С тобой я готова быть везде.
Как-то слишком запоздало понимаю, что не сказала ему главных слов. Я не говорила о любви, а сейчас как-то не в тему. Не вот так, через камеру. Я скажу ему это, когда приеду.
– Мы сможем прилететь в Россию вместе? Чуть позже? – спрашиваю у него.
– Можем. Зачем?
– Хочу познакомить тебя с родителями.
– Оу, – выдает Алекс. – Неужели, я настолько хорош?
– Прекрати! Ты же знаешь, что да, – улыбаюсь, а сама так хочу прикоснуться к нему. Я уже соскучилась. Сильно-сильно. Так, что аж выть хочется.
– Ээээ, нет, малышка. Прекращай. Все хорошо. Ты решишь проблемы и приедешь ко мне, ладно? Или я к тебе приеду, если адрес дашь, конечно. Давай, иди, развлекай подругу и перестань разводить мокроту, – Алекс говорит уверенно, хотя я вижу тоску в его взгляде. Даже сейчас, когда он по ту сторону экрана и далекодалеко от меня, я вижу, как он расстроен, и я знаю, что он тоже тоскует.
Поэтому, когда мы прощаемся, я делаю то, что он велит – развлекаю подругу. До тех пор, пока она не начинает рассказывать свою историю, от которой сердце рвет на куски, а волосы встают дыбом.
