Текст книги "Спасатель (СИ)"

Автор книги: Адалин Черно

Соавторы: Агата Лав
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 45

Алекс привозит меня в какую-то Каламбаку. Мы гуляем по окрестностям, едим и получаем удовольствие от всего происходящего. А я, если честно, не понимаю всей этой красоты. Нет, я люблю, конечно, природу, море и солнце, но здесь… как-то холодновато, да и атмосфера мрачновата. Я стараюсь не показывать этого Алексу, потому что он увлеченно рассказывает, веселит меня и старается произвести впечатление. Я, честно, впечатлена, но это не мое.

– Тебе не нравится, да? – он задает вопрос слишком неожиданно, поэтому я не успеваю придумать достойный ответ. Он считывает меня практически сразу, хмурится, а затем берет за руку и выводит из какого-то музея, названия которого я даже не запомнила.

Мы тихо идем по тропинке: я не решаюсь что-то говорить, а Алекс напряжен. Я вижу это по его быстрым шагам, по нервным импульсам, проходящим по его коже, и по вздохам. Алекс останавливается около беседки, расположенной неподалеку. Усаживает меня на скамейку и приседает напротив, хватая мои руки и сжимая их в своих.

– Почему ты не сказала? – допытывается он, а я не знаю, что говорить. Потому что боялась меня расстроить? Потому что не думала, что это так скучно? Боялась потерять те отношения, которые у нас сложились?

– Я не знаю, – говорю самое безопасное из всего и понимаю, что действительно не знаю. Я, вроде как, просто не хотела его расстраивать.

– Ну ты же знаешь, что тебе нравится?

– Да, – Алекс вопросительно смотрит на меня, – море, пляж, солнце, много чего.

– Но не музеи, – он констатирует и опускает голову мне на колени.

Я замираю, не зная, что все это значит, и с какой стороны к нему подбираться. Как не понимаю и то, что сделала не так. Хотя нет. Понимаю. Нужно было сразу сказать, что мне здесь не нравится, и я предпочитаю море.

– Прости меня, малышка, – наконец, Алекс нарушает молчание. Он поднимает голову и заглядывает в мои глаза, в которых, я уверена, светится непонимание.

– Нет, – мотаю головой из стороны в сторону, – это ты прости, я должна была сразу сказать.

– Мы такие дураки, – Алекс перехватывает мою руку, которой я хотела коснуться его щеки, и подносит ее к губам, касаясь в легком поцелуе. – Прости, что не спросил, что тебе нравится. Повез по своему усмотрению.

– Мы слишком разные, да? – задаю вопрос, который не дает мне покоя с момента нашего знакомства.

– Это нормально, – Алекс не опровергает мое утверждение, но немного успокаивает. – Мы не можем быть одинаковыми. Если бы это было так, мы бы устали друг от друга слишком быстро. И ты бы не бесила меня, а я бы не спасал тебя от акул, – Алекс несет полную чушь, а я заливисто смеюсь, обхватив его руками за шею.

Мы сидим так довольно долго. Я прижимаюсь к нему ближе, а он легонько обхватывает мою талию и прижимает ближе к себе. На улице темнеет, когда я решаю задать вопрос, ответ на который меня интересует больше всего.

– В качестве кого ты хотел представить меня родителям?

Алекс вздыхает и не спешит говорить. Создается ощущение, что он думает, но спустя несколько минут выдает:

– Девушкой. Я хотел им сказать, что ты моя девушка. Или невеста, если бы ты согласилась, и… – добавляет он.

Его признание встряхивает меня, и я, наконец, осознаю, что он относится ко мне серьезно. Пока кручу в голове мысли, Алекс продолжает говорить:

– Я не знакомил девушек с родителями. Ты, – он переводит дыхание, хотя пытается говорить уверенно, – я чувствую, что ты та самая. Девушка, с которой я с удовольствием проживу жизнь.

Алекс замолкает, а я чувствую, как в груди все жмет от осознания происходящего. Мне признались в том, что хотят прожить со мной жизнь. Стоит ли говорить, что я чувствую в этот момент? Я рада, шокирована, я все еще не осознаю, что это реальность, и Алекс не врет в своих признаниях.

– Если ты не чувствуешь того же…

Я начинаю смеяться. Не чувствую? Господи, а ведь я действительно не говорила с ним о своих чувствах. Все чего-то ждала.

– Если для тебя это слишком быстро… – Алекс продолжает так же неуверенно, а я просто закрываю его рот ладошкой и говорю:

– Не знаю на счет прожить с тобой всю жизнь, – на глаза выступают слезы, но я стараюсь весело улыбаться. Получается, правда, не очень, но разве это важно? – Но я хочу попробовать… попытаться построить отношения, – обнимаю его и прижимаюсь к его груди.

– Я влюбился, малышка. Теперь уже точно, – Алекс шепчет такие долгожданные слова на ухо, и из глаз брызгают слезы.

Наверное, я слишком неуверенна в себе и недоверчива, потому что пока не услышала это от него, не могла поверить в то, что это реальность.

– Я тоже влюбилась, Алекс. Сильно-сильно…

Мне кажется, что между нами, наконец-то, идиллия. Мы признаемся друг другу в чувствах и становится легче. Мне так точно. Теперь я уверена в том, что это надолго и что нам нужно что-то решать. Мы тянем до последнего, но у нас всего пара дней. Завтра утром мы поедем к его родителям, а потом у нас останется всего день. Мы проведем его вместе, и мне придется уехать в Россию.

– Я уже купила билет, – тихо говорю, надеясь, что Алекс поймет меня правильно.

– Я хочу, чтобы ты вернулась. Уезжай, решай свои вопросы, а потом приезжай ко мне. Я устрою тебя на работу, снимем домик около моря и будем жить вместе.

– Ты сделаешь мне предложение руки и сердца, я пообещаю подумать, соглашусь, а потом мы нарожаем детишек… – поддерживаю его в мечтах.

– Да, Алла, – этот вариант мне нравится больше всего.

– А что, если… у меня родители, понимаешь?

– Не переживай, – беззаботно отвечает Алекс. – Тогда я перееду во Владивосток.

– Ну уж нет! – решительно говорю я. – Ни за что! Лучше я сюда.

Прижимаюсь к Алексу и опускаю голову ему на грудь, понимая, что мы не просто поговорили. Мы, кажется, понемногу начинаем строить планы на будущее и мечтать о том, что у нас все будет хорошо.

Глава 46

Мы возвращаемся уставшие в гостиничный номер и вместе принимаем душ. Правда, он тесноват и не предназначен для совместных мероприятий, но мы смеемся и толкаемся. В конце концов, я покрепче вжимаю малышку в себя и заплетаю ее руки в жаркий узелок на груди.

– Вот так хорошо, – целую ее в висок и угадываю, как в ней назревает желание хорошенько пихнуть меня и развернуться на свой капризный вкус. – Иначе я выдавлю дверцу к черту!

– А я говорила, что первая! Это ты ко мне полез.

– А зачем ты разделась при мне? Я подумал, это приглашение.

– Тут некуда приглашать, дурачок.

– Странно, а мне так хорошо. И удобно, – целую ее в висок и легонько утягиваю за собой, чтобы струйки теплой воды падали ей на голову. – Ты вся в пене, малышка.

Алла все же разворачивается в моих руках и утыкается лицом в плечо. А я вожу руками по ее волосам, смывая шампунь и чувствуя, как она довольно мурлычет себе под нос. Кажется, ей тоже теперь удобно и чертовски хорошо.

– Я бываю несносной, я знаю, – неожиданно произносит она мне в грудь. – И обижаю тебя на пустом месте, я не специально, Алекс…

– Всё хорошо, малышка. Я не обидчивый, – закрываю ее собой от воды и подцепляю за подбородок, чтобы увидеть ее красивое личико. – Правда, злопамятный жуть.

– Я знала, что будет подвох, – она смеется и целует меня в нос, вставая на носочки.

После мы падаем на кровать, мокрые и голые. Окно открыто настежь и с улицы льется сладковатый мягкий воздух, который приятно играет на коже. Алла игриво вытягивается и ложится на мою грудь, перебирая пальчиками пресс. Она прокладывает по мне замысловатые дорожки и зажигает на губах довольную улыбку, в которой столько правды, что у меня вдруг сбивается дыхание. Я обнимаю ее, чувствую ласковые прикосновения и абсолютно счастлив.

– Я немного нервничаю, – признается малышка, когда приподнимается на локте и ловит мой взгляд. – Сейчас поняла, что все-таки переживаю… Мы же едем к твоим родителям, а это так важно.

– Ты им понравишься. И всё пройдет отлично, я точно знаю.

– Я произвожу хорошее впечатление? – она усмехается и возвращается на мою грудь.

– Незабываемое.

Вообще я много эпитетов могу подобрать, но спать хочется сильнее. Тем более завтра дорога, снова за руль… Я отключаюсь, слушая ее тихое дыхание, а когда просыпаюсь, вижу, что малышка уже соорудила нам завтрак прямо в номер. Она крутится у небольшого столика и разливает апельсиновый сок по стаканам. Что-то напевает веселое себе под нос и пританцовывает, подчеркивая каждое движение театральным выпадом в сторону.

Поднимаюсь с кровати и вижу ее яркую улыбку.

– Соняяя, – протягивает она мелодично. – Я уже собиралась тебя толкать. Ты не сказал во сколько нам следует выехать, но номер нужно освободить в двенадцать.

– А сейчас сколько?

– Почти одиннадцать.

– Реально?

– Да, в отпуске такое случается, – она указывает мне на стул и подвигает ко мне тарелку с тостами. – И за руль теперь сяду я. Я всё ждала, когда до тебя дойдет, что я из Владика, и просто-напросто не могу водить плохо. Ты видел, что у нас творится зимой?

– Малышка, я зиму сто лет не видел.

– Хорошо, – она кивает. – Но твои серпантины мне по барабану. Я каталась по таким с ледяной коркой.

Она явно преувеличивает, но не довериться сложно. Да и мне нравится ее самоуверенный запал и блестящие наглым вызовом синие глаза, малышка долго терпела мои мужские замашки и хочет, наконец, показать себя в деле.

Мы кидаем вещи в рюкзак, остальные мы даже не стали забирать из фургона, и спускаемся к парковке. Я вручаю Алле ключи на потрепанном брелке и галантно открываю перед ней дверцу. А потом ничего не могу с собой поделать и все же скептически наблюдаю, как она забирается на высокое водительское сиденье. Ну отрицательный у меня опыт, ничего не попишешь! Сколько раз давал девушке порулить, и маневренный седан, а не громоздкий минифургон, столько раз и хватал руль и выкручивал его подальше от препятствия.

Везло, в общем.

– Будешь моим штурманом, – с улыбкой сообщает Алла и настраивает кресло под себя.

Потом она проделывает эту же операцию с зеркалами, и меня немного отпускает. Я обхожу машину и сажусь рядом. И почти сразу успокаиваюсь, она действительно чувствует машину и понимает, что делает. Через некоторое время я даже ловлю себя на том, что расслабленно откинулся на спинку и то и дело отвлекаюсь на вид за окном, а не напряженно слежу за дорогой каждую секунду.

Я подсказываю ей повороты и веду по заключительному отрезку нашего маршрута. Когда мы въезжаем в город, где живут мои родители, начинает вечереть и повсюду загораются желтые фонарные столбы. И разноцветные рекламы торговых центров, которые встречают на окраине любого города. Мы потихоньку уходим к частному сектору, где однотипные домики следуют дружной вереницей друг за другом.

– Недавно построили? – спрашивает Алла.

– Да, новый квартал. Лет пять назад начали застраивать.

– О, вывески на русском.

– Здесь большинство русских. У кого-то загородные дома на лето, кто-то живет постоянно, как мои родители. Место хорошее, тихое и подальше от туристов.

– Я кстати турист, Алекс.

– Нет, малышка, это в прошлом.

Глава 47

Алекс уверенно берет меня за руку и ведет за собой к небольшому дому. Он открывает дверь, заходит, и кричит:

– Мааам, мы приехали.

– Ты уверен? – я нервно оборачиваюсь к нему и хватаю за руку чуть ниже локтя, но он не успевает ответить.

– Алекс, – слышу приятный женский голос.

Я замираю чуть в стороне и вижу, как к Алексу подходит невысокая женщина. Она обнимает его за плечи и целует в обе щеки, что-то приговаривая, а я в это время осматриваю ее. На вид ей не больше пятидесяти. Светловолосая, волосы собраны в высокую прическу с небольшими заколками. У нее невероятно милая улыбка, и она точно любит своего сына. Это угадывается во взгляде ее светло-голубых глаз. Точно таких же, как у Алекса. Он очень похож на свою маму, и я невольно засматриваюсь на их идиллию.

Алекс бережно обнимает мать и смотрит на нее с теплотой и любовью. Она гладит его по щеке и смотрит со слезами в глазах. Видимо, он приезжает не так часто, как ей хотелось бы. Но она быстро смахивает слезы и нацепляет на лицо веселую улыбку. Поворачивается ко мне и прежде чем я успеваю что-то понять, притягивает меня к себе и говорит:

– Аллочка, очень рада познакомиться с тобой.

Я не знаю, как себя вести. Ошарашенно смотрю, затем приобнимаю женщину и выдаю:

– Я тоже… – хочу назвать ее по имени и отчеству, а затем смотрю на Алекса, понимая, что он мне их не говорил.

– Таисия Леонидовна, – спокойно говорит он, как ни в чем не бывало.

– Таисия Леонидовна, – лепечу виноватым голосом, но она, кажется, этого не замечает.

– Мирон, – кричит женщина так, что я мигом чувствую себя как дома. Моя мама вот точно так же зовет отца. Она тоже обнимает меня и поддерживает, ждет моего приезда. А еще я понимаю, что соскучилась по ней. По ее голосу, по ласковым словам, по моральной поддержке и вниманию.

Из комнаты показывается высокий мужчина, и тут я понимаю, как будет выглядеть Алекс через лет двадцать. Вначале я подумала, что он похож на мать, но потом поняла, что он очень сильно схож с отцом. Начиная ростом и заканчивая той самой улыбкой, которой он меня покорил.

– Здравствуйте, – отец Алекса подходит и протягивает руку, а затем приобнимает меня и говорит: – приятно познакомиться. Я Мирон… без отчества, – он улыбается, а я перевожу взгляд на Алекса и не понимаю, как можно быть настолько похожим на своего отца. Я будто перенеслась на двадцать лет вперед и увидела Алекса в пятьдесят.

– И мне, – тут же говорю я. – Я Алла, – представляюсь мужчине, но тот лишь улыбается и переводит взгляд на Алекса.

– Я знаю. Сын уже заочно с вами познакомил, – кажется, я заливаюсь краской и лепечу что-то нечленораздельное.

Видимо, Алекс понимает мое смущение и тут же приходит мне на помощь. Уверенно обхватывает мою руку своей ладонью и переплетает наши пальцы, сжимая их и даря уверенность.

– Идем, мама, – он подталкивает свою мать и ведет ее в комнату, где уже накрыт стол.

– Вот видишь… переехать-то мы переехали, но традиции остались, – тут же шепчет Алекс, но делает это так, чтобы все услышали.

Его отец с матерью смеются и показывают на стулья. Мы садимся и последующие полчаса ужинаем и обмениваемся дежурными фразами типа “вам нравится здесь?”, “а как Каламбака?”. Я стараюсь отвечать уверенно, но понимаю, что заведомо проигрываю, потому что мне нравится далеко не все. А еще я осознаю, что эти люди влюблены в город, а я не могу разделить их радости. Именно поэтому, когда они начинают оживленно спорить, я просто утыкаюсь в тарелку и ковыряю вилкой кусочек рыбы, делая вид, что чищу ее от косточки.

– Мам, мы выйдем, хорошо? – Алекс встает, берет меня за руку и выводит на веранду, где я наконец-то избавляюсь от взглядов его родителей и могу расслабиться.

– Сложно, да? – Алекс обнимает меня за плечи и жмет к себе, прекрасно понимая мое состояние.

– Не то, чтобы… просто я не привыкла знакомиться с родителями парней, – откровенничаю, хотя знаю, что говорю очевидные вещи.

– Это же хорошо?

– Ты меня спрашиваешь?

– Я мог бы подтвердить, но ты ведь найдешь к чему придраться.

Я улыбаюсь и расслабляюсь. Понемногу меня отпускает, и я уже готова к новому раунду под названием “понравится родителям парня”. Но Алекс меня перебивает:

– Тебя уже приняли, – спокойно говорит он, а я вскидываю брови и спрашиваю:

– Правда?

– Ага, – он кивает, – они редко говорят о Каламбаке с таким придыханием при посторонних. Боятся, что сюда приедет больше народа, – Алекс говорит серьезно, смотря куда-то вдаль на вечерний район, а я даже ему верю. До тех пор, пока он не начинает смеяться.

– Ты издеваешься? Я, между прочим, переживаю! – говорю и тыкаю его кулачком в плечо.

– Не переживай, малышка. Я пошутил, но ты и вправду им понравилась. И не нервничай так. За то, что ты не любишь монастыри и природу, тебя не сожгут на инквизиторском костре, – он снова шутит, а я отмахиваюсь.

– Да ну тебя! Я просто ценитель моря и пляжа, – оправдываюсь, но ему это и не нужно. – Ты, между прочим, тоже… у тебя же свое дело, да? А ты работаешь спасателем. Любишь море? – я улыбаюсь, но когда вижу, как он меняется в лице, замолкаю, хотя и не понимаю, что сказала не так. Алекс некоторое время молчит, а потом выдает:

– Я пошел в спасатели не из-за любви к морю.

Глава 48

Вроде достаточно времени прошло, но чиркает прямо по нутру. Болезненно, остро.

Я хмурюсь и опускаю взгляд, словно под ногами можно найти верную подсказку, как подобрать слова. Алла чувствует меня и тесно обнимает за талию, сминая легкую ткань футболки. Она запрокидывает голову, утыкаясь подбородком мне в грудь, и смотрит с лаской.

– Мы дружили… Жили на соседних улицах и часто пересекались, – я впервые кому-то рассказываю эту историю и сам до конца не осознаю, что делаю это, но она так смотрит внимательно и с нежностью, что слова сами рождаются и просятся наружу. – Это еще в другом городе произошло, но тоже в Греции. Она местная была и года на два младше. Мне тогда семнадцать только-только исполнилось…

– Алекс…

– Все нормально. Я поздно заметил, что что-то не так. Я вообще купаться не собирался, катался по побережью и искал место для прыжка. Мы с приятелем поспорили, что можно нырнуть… Да, неважно, – отмахиваюсь, стараясь сконцентрироваться на главном и не уходить в детали, которые нарастают одна за другой, ведь я подхожу к главному, а вот это уже чертовски сложно произнести вслух. – Она с подругами пришла, они на берегу мяч перебрасывали, а она, видно, решила заплыть подальше. Там еще пляж дикий, только местные знают и ходят, чтобы от отдыхающих подальше.

Я почему-то вздрагиваю от ее прикосновения. Алла поднимает ладони и проводит по моим плечам, а я выдыхаю и машинально киваю, будто опять хочу показать, что все нормально.

– Я спустился к берегу и минуты две стоял у воды. Еще с подружками ее парой слов перебросился. Я видел ее, но понял, что она тонет, не сразу. А когда кинулся… Короче, не успел я.

– Ты сделал всё, что мог.

– Я не знал, что делать. Вытащил на берег, а она без сознания. Что-то пытался, но тогда не знал, как правильно.

– Тебе было семнадцать, Алекс. Конечно, ты не знал, что делать. Но ты знаешь сейчас, и ты спасаешь людей.

Она встает на носочки и тянется ко мне, смазанно целуя в губы. Потом в скулы и обнимает крепче за плечи, так что я наклоняюсь ниже и сгребаю ее в охапку.

– Это в прошлом, – тихо произносит она над моим виском. – Ты всё сделал правильно. Ты был мальчишкой, а стал спасателем.

Мне становится легче. От ее заботливых слов, от того, что выговорился и поделился с другим человеком. Первое время мы молчим, отходя от случившегося диалога, но постепенно переключаемся на другие темы. Я беру Аллу под руку и показываю окрестности поселка. Здесь тихо и можно гулять всю ночь по ухоженным улочкам.

– Завтра рано вставать, – произносит Алла и забирается мне под руку.

– Поворачиваем назад? – тут же делаю резкий разворот, утягивая ее за собой, как пушинку. – Ты права, надо выспаться и часов в восемь выехать.

– Ты отвезешь меня в аэропорт? На фургоне?

– Не, возьму отцовскую.

– Я хочу на фургоне. Он мне понравился.

– Правда? Хорошо, как скажешь.

– А давай сейчас? Переночуем в нем и встретим утро, как тогда в горах.

– Или ты боишься, что не сможешь не шуметь? – нагло усмехаюсь и подмигиваю своей малышке.

– Это тоже, – она кивает. – Твои родители же не обидятся, если мы уедем чуть раньше?

– Нет, они привыкли, что у них странный сын. Было бы удивительно, если бы я привел нормальную девушку.

Она пихает меня в бок, но удержать довольную улыбку не может.

– Я просто хочу провести время с тобой наедине… Это же последний день. Даже ночь.

– Не последняя, – отмахиваюсь от ее похоронного тона, который выдает мысли, что все-таки кружатся в ее головке. – Далеко не последняя, малышка.

Мы возвращаемся в дом и прощаемся с родителями. По взгляду мамы я вижу, что она всё понимает, и она так ласково и крепко обнимает Аллу, что мне становится тепло на душе. Я обещаю вернуться завтра к часу и погостить у них пару дней. Потом мы забираем вещи Аллы, она успела внести в дом всего одну сумочку, а остальное так и лежит в фургоне.

Я завожу мотор и выезжаю из коттеджного поселка, потом сворачиваю с главной дороги и ухожу к лесам. Я заранее знаю, куда хочу ее отвезти, и поэтому мы добираемся быстро и без лишних петляний.

Мы поднимаемся повыше, чтобы полюбоваться на огни небольшого городка, а утром встретить рассвет, который выйдет из-за холмов.

– Будем считать, что ты зажег свечки, – Алла указывает на самые яркие желтые огни под ногами и прижимается ко мне крепче, когда мы перебираемся в салон и раскладываем походную кровать. – Очень романтично, Алекс.

– Я старался, – хмыкаю и утягиваю ее под себя.

– Мне так ничего не видно, – фальшиво жалуется малышка, созерцая вместо города, мое довольное лицо. – Ни капельки.

– Я тоже романтичный. И плавлюсь лучше свечки.

– Ты плавишься?

– Ага, под твоими пальчиками.

Это чистая правда.

Я целую и ласкаю ее. Беру. Я уже знаю, как именно она любит и на какие ласки отзывчива до дрожи. И я хочу, чтобы ей было сегодня лучше всего, чтобы она вспоминала именно эту ночь и торопилась назад. Расстояние – паршивая штука, но я гоню эти мысли прочь, ведь у нас все так хорошо… Идеально, черт возьми. Я целую ее глубже и веду языком по разгоряченной коже, запах и вкус которой уверен запомнил на всю жизнь. Моя малышка, моя сладкая и терпкая малышка. Я в ней и чувствую, как она сжимается вокруг меня и как влажно дышит в плечо, то и дело прикусывая мою кожу.

Я никуда не тороплюсь, и беру ее медленно и нежно, двигаюсь на грани достаточного и свожу ее с ума накатывающим, но не захлестывающим с головой наслаждением. Она близко и уже готова умолять дать ей последнюю крупицу, чтобы выкрикнуть мое имя и обессилено упасть на матрас.

– Я люблю тебя, – шепчу ей и толкаюсь сильнее.

Резче.

На всю длину.

Она вздрагивает всем телом и вскрикивает, сжимая меня в своих руках до боли. Но мне хорошо от этих ощущений, я так остро чувствую, что она рядом, кожа к коже, и сложно представить, что уже завтра будет по-другому.

Что будет проклятый аэропорт.