Текст книги "Отпусти... Нам нельзя (СИ)"
Автор книги: Адалин Черно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Я уже предвкушала запуск сердца – символа нашей вечной любви.
Поднявшись на крышу, я струсила ещё больше, а когда загуглила, как же запустить этот фонарик, стало ещё более страшно. Нет, в видео всё было красиво, но там нужно было соблюдать меры предосторожности и безопасности, а этого я особенно боялась.
Денис, напротив, выглядел спокойным и уверенным. Он достал фонарик из упаковки, перевернул его, встряхнул. Я держала в руках телефон и смотрела на инструкцию, проверяя, чтобы он всё делал так, как написано.
– Может уже хватить сидеть в телефоне? Иди, помогай, – весело крикнул Денис.
– Я тебя проверяю.
– Вита, я запускал эти фонарики с детства на каждое своё день рождение.
– Да?
– Иди сюда и бросай телефон.
Я подошла ближе, видя, что Денис уже полностью расправил фонарик.
– Так, вот держи верх, а я буду зажигать.
Он взял зажигалку, поджег фонарик и поставил его на землю так, чтобы верхняя часть развивалась на ветру и была максимально низко к горелке. Когда воздух нагрелся, Денис произнёс.
– Давай.
Мы взяли фонарик, подняли его и отпустили. Он полетел вверх, а я захлопала в ладоши. Денис подошёл сзади, обнял меня, и мы смотрели на то, как наш фонарик вздымается вверх.
– Это наша любовь, Вита. Она, так же, как и этот фонарик, будет лететь высоко в небеса. Я верю, что она будет вечной, Вита. С тобой просто не может быть по-другому.
– Мне страшно, – призналась я ему.
– Почему?
– Я настолько люблю тебя, что боюсь, что у меня это отберут. Я не знаю, что со мной потом будет, а ещё... я боюсь предательства.
– Вита, посмотри на меня, – он развернул меня к себе. – Я никогда, слышишь, никогда не предам тебя. Ты моя, а я твой и не может быть по-другому. Ты мне веришь?
– Верю, – и это была правда.
Тогда я действительно верила каждому его слову, что бы он не сказал, я считала это истиной. Возможно, это было неправильно, но тогда я ещё не осознавала, насколько глупо отдаваться отношениям на полную, бросаться в омут с головой. Я пойму это потом…
Эти две недели были самым прекрасным и невероятным временем в моей жизни. Сейчас я чувствовал себя живым, счастливым и окончательно зависимым от неё, от своей маленькой снежинки, которая искренне радовалась, когда я появлялся на её пороге, смеялась, когда я её развлекал и целовала так… что я боялся находиться рядом.
Она стала для меня всем: едой, отдыхом, учёбой, воздухом. Она – моя вселенная, моя маленькая малышка, ради которой я был готов свернуть горы. Никогда так не любил: искренне, самоотверженно, окунаясь в это с головой и не видя ничего вокруг. Возможно, если бы я не был настолько слеп, видел бы, что не всё вокруг меня настолько хорошо, что есть те, кому моё счастье никуда не упёрлось, но… я этого не замечал или не хотел.
Со Стёпой разобрались, к ней он и близко не подходит, да и зачем, если отец раскрыл его схему сразу после произошедшего. Как я узнал, Стёпе нужно было разрешение на строительство игорного комплекса, но мой отец препятствовал его получению, потому что имел подозрения, что всё будет не настолько чисто, как ему хотели показать. В итоге Стёпа решил, что ему проще всего будет добиться расположения отца, будучи внимательным и заботливым парнем для его дочери.
Вообще вначале он пытался пробраться через меня, но так как единственным моим действительно близким другом был Рома, у него не получилось попасть ни ко мне домой, ни поговорить с отцом, используя нашу дружбу. И тут на повороте так кстати подвернулась Вита. Ну грех было не воспользоваться.
Продумано было действительно хорошо: признание в вечной любви, легенда о том, что он её никогда не забывал, внимание, доброта, поддельные улыбки и фальшивая любовь. Всё это, наверняка сработало бы, если бы тогда Вита уже не была влюблена в меня. Этого Стёпа не предугадал, а потому решил сделать Вите сюрприз: предложение руки и сердца перед всеми и пару щепоток наркоты в выпивку, чтобы думалось быстрее.
К счастью, наркотик подействовал не так, как планировал Стёпа. Вита девушка хрупкая, алкоголь ранее не пила, поэтому всё произошло быстро, а ещё… она оказалась не настолько размазнёй, какой он её представлял. Расчёт был один – под действием расслабляющего наркотика и несколько сотен глаз, Вита не посмеет отказать. Он прогадал, за что получил окончательный отказ на разрешение и потерял довольно крупную сумму.
Честно? Слишком малая плата за то, что могло бы быть с Витой, но отец запретил мне его трогать, поэтому пришлось обойтись только несколькими ударами в больнице, но и те доставили мне несказанную радость.
Сейчас же я вышел из её подъезда, направляясь домой. Чувствовал себя влюблённым и окрылённым. Фонарик притащил, чтобы её порадовать и устроить романтик.
Достал мобильник, чтобы посмотреть на время. Чёрт! Я же его выключил. Быстро включил телефон. Восемь вечера. Не так уж и поздно. Уроки сделать успею. Пришло СМС о 30 пропущенных от Валенсии.
Чёрт, как же она меня задолбала. Постоянные звонки, сообщения, анонимные подарки, подкаты в школе. В последнее время я начал жутко уставать. Сколько можно? Когда мы встречались, я ясно дал понять, что между нами только физиология, да и она была не против. Так что изменилось? Телефон зазвонил снова. Папа. Ну хоть не эта дурында.
– Да, пап.
– Где тебя черти носят? – взревел отец.
– Иду домой. Что случилось?
– А это ты мне, гадёныш, расскажешь, что случилось. Если тебя через час не будет – четвертую, – и бросил трубку.
Я непонимающе уставился на телефон. Ну и что это было? Узнал о нас с Витой? Вряд ли бы он так лютовал, хотя если это действительно так… мне было уже страшно, потому что от Виты я не откажусь никогда. Она моя и этого не изменит ни общественное мнение, ни его желание. Через четыре месяца мне восемнадцать, смогу решать за себя сам.
Придя домой, сразу оценил обстановку и понял, что дела плохи. В кабинете отца сидела заплаканная Валя, а за столом расположились её и мой отец. И что всё это значит.
– Вот он, явился, – иронично произнёс отец Вали.
– Здравствуйте. Чем обязан?
– Ты смотри, Дима, он ещё и хамит.
– Тише, Всеволод, давай разберёмся сначала, – успокоил его папа. – Денис. Тут такая ситуация. Валенсия говорит, что беременна от тебя.
Наверное, если бы мне сказали, что через полчаса на Землю упадёт метеорит, и мы все умрём, я бы поверил больше.
– Это исключено! – уверенно произнёс я.
– Ты смотри, он ещё и отрицает.
– Всеволод, держи себя в руках. Денис, почему ты так считаешь? У вас не было интимной близости? – я посмотрел на отца и понял, что его самого раздражает присутствие этой парочки.
– Была, – спокойно ответил я, – но довольно давно и мы предохранялись.
– Недавно, – Валя подала голос. – На Новый год, помнишь? – она уставилась на меня, а мне захотелось ей врезать, потому что нет – не помнил, я был мертвецки пьян, и не дай бог ей этим воспользоваться.
– Нет, не помню, – я решил ничего не скрывать.
– Денис, как так? – отец продолжал допрос.
– А вот так папа, я был слишком пьян, поэтому не помню. Вряд ли я мог бы сделать то, о чём говорит Валя.
– Ах ты урод, – ко мне бросился её отец, прижимая к стене. – Ты женишься на ней, ясно?
– Всеволод, – отец оттащил его от меня, – давай решать спокойно.
– Я не буду ни на ком жениться, – уверенно сказал я. – Ещё неизвестно, чей это ребёнок, а вы уже о свадьбе говорите.
– Денис, – обратился ко мне отец, – если ребёнок твой, тебе придётся.
– Нет. Будем помогать, но жениться я не буду. Вы меня не заставите. У меня другая девушка, а она, – кивнул на Валю, – если у неё хватило мозгов, чтобы сделать то, что она сделала со мной пьяным, то извините, это не мои проблемы. Я всегда предохраняюсь.
– Я его убью, – ко мне снова кинулся Всеволод, но отец его остановил.
– Уходите, мы всё решим, но ты же понимаешь, что нужен тест ДНК?
– Какой тест? Я верю своей дочери.
– Ты – да, а мой сын и я не обязаны. Прости, Всеволод, но ДНК или никакой свадьбы.
– Согласен. Завтра сдадим.
– Вот и отлично. До встречи.
Отец проводил их, а я сел на диван, пытаясь осмыслить то, что произошло. С новогоднего праздника я помню только то, что делал, пока не лёг и не заснул, но спал я один, уходил тоже. Со мной не было Вали, да и вообще никого. Либо она лжёт, что очень хорошо, либо она просто воспользовалась тем, что я пьян и невменяем, что плохо и в первую очередь для неё.
– Ну и что это, чёрт возьми, за предъявления, Денис, – отец ворвался в кабинет.
– Я откуда знаю.
– Ты с ней спал?
– Нет… да… я не знаю. Я реально не помню. Всё, что помню – как уснул.
– Ты понимаешь, что тебе придётся жениться, если ребёнок окажется твой?
– С чего бы? На дворе – двадцать первый век.
– Да, но ты, видимо, забыл, сколько ей лет.
– Возраст согласия папа и вообще, я не уверен, что это мой ребёнок.
– Возраст согласия это, конечно, хорошо, вот только её отец богат, быстро соорудит и изнасилование и побои. Оно тебе надо?
– Я не женюсь, у меня есть другая, и я люблю её.
– Кто?
– Это не имеет значения.
– Денис, я прекрасно тебя понимаю и обещаю, что без теста ДНК ничего решать не будем. Если ребёнок твой… я выхода не вижу – только свадьба.
– Я не женюсь. Ты женился на матери и что? Прожил почти восемнадцать лет, любя другую. Я лучше отсижу.
– Ты не знаешь, о чём говоришь.
– Знаю!
– Ты настолько её любишь?
– Да.
– Это Вита, верно?
– Откуда ты…
– Понял ещё на приёме. Значит так, Денис. Она моя дочь, а ты – мой сын. Однако за свои ошибки нужно отвечать. Если Валя беременна от тебя, ты бросишь Виту и женишься.
– И в чём логика?
– Логика в том, что Вита тебя не простит.
– Это было до неё, и я не виноват.
– Чёрт, Денис. Ты чего хочешь? Чтобы она тебя десять лет из тюрьмы ждала? Или, может, будете жить втроём? Ты ей сломаешь жизнь.
– Я её сломаю, если уйду, папа, потому что она тоже любит меня.
– Со временем вы оба забудете, и это будет не так больно, как предательство.
– А ты забыл, папа? – я встал и пошёл на выход. – Тень Витыной мамы всегда была рядом с тобой. Она и сейчас здесь.
– Да, но ты забываешь. Ты – не мой родной сын, а у тебя, возможно, будет ребёнок и не чужой.
– Это мы завтра и узнаем.
Я ушёл, пытаясь переварить то, что слышал. Какого хрена вообще происходит? Набрал Валю, но она оказалась выключена. Нет, нет, нет. Я не собираюсь жениться. К чёрту всё. Расскажу Вите, если ребёнок мой, вместе мы найдём выход.
Чем больше я думал, тем больше понимал, что отец прав. Если ДНК покажет, что моё, у меня два варианта: свадьба или тюрьма. Оставался вариант заставить Валю сказать, что всё было обоюдно, но вряд ли её отец это допустит. Телефон он, по всей видимости, уже забрал, да и общаться нам точно не даст.
Вспомнил о своей снежинке. Не хочу, чтобы она страдала, но и сделать так, чтобы отгородить её от всего, я не смогу. Надеялся, что завтрашний тест таки покажет, что я не имею к ребёнку никакого отношения, потому что я был уверен: у нас ничего не было. Если я не помню, значит так и есть, потому что для интима нужны были определённые условия, а достичь их во сне… маловероятно.
Подумал, что может быть, если ребёнок, всё же, мой.
Нееееттт!
Виту я не отдам. Не отпущу. Она моя, чёрт возьми, и никакая Валя этого не изменит. Только Вита в моём сердце и только она имеет право рожать от меня детей.
Дорогие мои, с Днём Святого Валентина. Я решила устроить для вас праздник и порадовала вас сразу двумя большими продами)))
Вот такая у нас получилась история. Так было запланировано давно, поэтому... извините, если кого-то разочаровала. Я предупредила, что будет две книги, поэтому вы должны понимать, что писать вторую книгу о счастливой семейной жизни неинтересно. Вместо этого я приготовила вам нестандартные повороты событий, яркие эмоции, интриги, новых героев, которые обязательно плавно войдут в книгу и... много чего ещё. Я пойму, если многие остановятся на одной части и не пойдут на вторую. За уши, скажу честно, тащить не буду. Это ваш выбор!
Хочу сказать, что вторая часть будет динамична. Кто знает, как я пишу, понимает о чём речь. Я не буду тянуть кота за... вы будете радоваться, рыдать, запасаться валерьянкой, злиться... но согласитесь: лучше испытать эмоции, почувствовать это на себе, чем прочитать и забыть. Если вы пришли за эмоциями, то вы точно там, где надо!
Она произойдёт спустя всего 2 года, однако оба героя изменяться, повзрослеют и станут совсем не такими, местами наивными и романтичными, к тому же, согласитесь, им нужно понять, что их любовь истинна, а не просто подростковое влечение. Обложка ко второй части уже готова, название тоже. Выгрузка будет примерно 20 числа, вполне вероятно, что позже. Я человек, не могу сказать, когда закончу эту книгу. Впереди у нас около 3 глав и эпилог)
Ещё раз с праздником вас, спасибо, что вы со мной!!!
Ваша Адалин
Глава 30
Мы все больны,
Живем в обнимку с болью.
Глaза пусты,
Мы травимся любовью.
Просторы интернета
В клинику ехал с нервами и полнейшим отрицанием реальности. Я не хотел ничего сдавать. Возможно, в тот момент вёл себя как ребёнок, но я даже знать не хотел, буду я отцом или нет. Я признавал только одну мать моего малыша – Виту. Всё! На остальных мне было насрать, на Валю в том числе. Я даже Валей называть её не хотел. В моём мозгу значилось только одно: стерва.
Я всю ночь пролежал без сна, пытаясь вспомнить, что произошло в ту ночь. Отчётливо помнил, что никакого секса у меня с ней не было. Или она врёт, или я был настолько пьян, но тогда возникает вполне резонный вопрос: каким чудом она добилась оплодотворения? Святая прямо.
В клинике нам объяснили, что матери нужно сдать кровь, а предполагаемому отцу – слюну. Результаты пообещали спустя пять-шесть суток и это уже с доплатой за срочность. Если честно, надеялся, что нам скажут ответы через пару часов, так я хотя бы был уверен, что её папочка не проплатит медсёстрам и докторам за то, что он хотел бы видеть. О своих соображениях рассказал отцу, поэтому тот сразу поставил условие: сдаём тест в ещё одной клинике.
Вначале и Валя и её папаша противились, но отец таки умеет надавить. Поехали в другую больницу, сдали анализы и там: история та же – результаты через пять-шесть дней. Уже в машине решил задать отцу вопрос:
– Ты уверен, что они и тут врачей не подкупят?
– На сто процентов. Здесь работает мой друг. Он не продаётся, а там… пусть делают, что хотят.
– Я не хочу жениться на ней, папа.
– У тебя есть другой вариант: получи от неё признание в том, что тогда произошло, добейся этого. Тогда ты сможешь предоставить ей запись, и ни о каком суде и тюрьме не может быть и речи.
– Да, только ты забыл, что её отец меня к ней и близко не подпускает.
– Ну так ведь будет не всегда. Денис, ты окончательно не работаешь головой? Купи цветы, конфеты, я не знаю, игрушку какую-то. Пытайся завоевать доверие, делай вид, что осознал и готов признать ребёнка. У тебя от страха что, совсем голова не работает?
– Ты прав. Я попытаюсь, вдруг добьюсь от неё правды, запишу это на диктофон. Я не женюсь.
– Как знаешь, но если ребёнок твой, ты думаешь Вита останется с тобой, зная, что где-то есть твой сын или дочь, а ты просто платишь алименты?
– Есть и другой вариант: я просто заберу его у Вали, и мы будем воспитывать его с Витой.
– Ты совсем её не знаешь, Денис. Если ребёнок будет твой, можешь забыть о ней. Не хочешь с Валей – не живи, но и с Витой ты не будешь, точнее, она с тобой. Может, я и ошибаюсь, но она принципиальна, к тому же, росла без отца, знает, каково это. Она не будет с тобой, Денис. Так что думай. Если ребёнок твой, мой тебе совет – женись и воспитывай, а любовь… не всегда самое важное в жизни.
– И это мне говорит человек, проживший семнадцать лет с нелюбимой женщиной.
– Ты можешь дерзить сколько угодно, но это ничего не меняет. Иди, расскажи всё Вите сегодня, если так уверен в вашем будущем, знаешь, что она тебя поймёт и простит. Расскажи.
Мы подъехали к дому, и я в бешенстве вылетел из машины, осознавая, что он прав. Хрен я расскажу Вите о том, что случилось, по крайней мере, до результатов. Возможно, я трус, но я попросту не знал, что сказать. Вита, возможно, у меня будет ребёнок, но ты не переживай, это ничего не меняет? Или, может. Вита, я люблю тебя, но буду вынужден жениться на другой, а ты… будешь моей любовницей?
Да, я иронизировал, это совсем не то, что стоило говорить, но и что нужно было я не знал. Никогда не думал, что в семнадцать будет вероятность моего отцовства, а ещё больше я осознавал, что если я таки буду отцом – Валя пожалеет о том, что сделала. В том, что это какой-то обман и всё произошло не так, как должно было быть, я был уверен. Я напивался и раньше, часто ничего не помнил, но сейчас я ясно понимал, что не помню, чтобы спал с ней, потому что не было такого.
Я напился, поднялся на второй этаж и завалился спать. Проснулся утром даже в такой позе, в какой лёг, и не было ничего. Возможно, до Нового года, но тогда у неё должно быть уже более трёх месяцев. Я пытался вспомнить, какой срок она говорила, но не помнил, исключая и эту возможность. Я всегда предохранялся, маловероятно.
Мне необходимо выпустить пар. Переоделся, спустился в зал, надел перчатки для бокса и отправился колотить грушу, чтобы хоть как-то унять злость. Если окажется, что ребёнок не мой – попрошу, чтобы ни она, ни её папаша и близко ко мне не подходили, а если результат будет положительным: ох, устрою я Вале сладкую жизнь.
С того дня, когда мы запускали китайский фонарик, прошла уже неделя, а Денис так и не приходил. Звонил и писал, но ни разу не пришёл, говоря, что ему много задают, у него не было времени, нужно готовиться к экзаменам. Первые пару дней я верила, а потом поняла: что-то не так. Нет, он говорил и писал, как прежде, но в душе поселился червячок сомнения. Я уже начала нервничать, а когда прошла неделя, я понемногу уходила в себя. Перестала общаться с друзьями, забывала солить суп или закинуть картошку. Я тупила, но чувствовала какое-то напряжение.
Вот и сейчас я варила макароны и не понимала, что со мной происходит. Ну мало ли, что у парня случилось, да и отец в разговоре говорил, что Денис всё время в учёбе. Вроде бы, успокоиться мне надо. Пройдут экзамены, и всё встанет на свои места, но я не могла. От тревожных мыслей меня оторвал звонок бывшей одноклассницы – Ани.
– Привет, подруга, как ты? – затараторила она.
– Привет. Нормально. Твои дела как?
– Мои хорошо. Я чего звоню. Новости уже Денис рассказал? – я похолодела.
Не знаю почему, но в тот момент мне показалось, что именно так узнают страшную весть – невзначай, тогда, когда меньше всего ждёшь.
– Нет. Что-то случилось?
– Ну как сказать. У нас уже вся школа знает, да и в нете наверняка есть. Новость такая. Валюха беременна.
– От кого? – еле смогла выдавить я.
– Так от Дениса, от кого же ещё. Она всё тараторила нам, что беременна от него, но ей не верили и говорили, что нагуляла, а они тест неделю назад прошли и… вот. Так что тёткой скоро станешь, Вита.
– Ага. Я это… мне надо… занята я, – не знаю, как вообще смогла хоть что-то сказать.
Отключила звонок и, не осознавая что делаю, засунула телефон в воду с макаронами. Не плакала, нет. Просто меланхолично варила макароны со смартфоном и… вдруг стало смешно. Я рассмеялась истерическим смехом, напоминающем мне Снежную королеву из мультфильма. Она тоже так смеялась: ужасающе и мрачно, под стать мне. На кухню вышла бабушка.
– Что случилось, Виточка?
– Ничего бабушка, – я повернулась к ней и улыбнулась. – Подожди ещё немного, скоро всё будет готово. Я просто это… анекдот прочитала.
Бабушка скептически уставилась на меня, но ничего не сказала. Я медленно выключила газ, сняла кастрюлю с плиты, слила воду и выбросила содержимое, вместе с телефоном, в урну. Где-то в глубине души понимала, что зря технику испортила, но… мне было наплевать. После того, что узнала, хотелось, как говорят «выйти в окно». На мгновение я даже подошла к окну, открыла и посмотрела вниз. Нет.
Закрыла и отвернулась. Я не настолько слабая и… он недостоин, а я сама виновата. Не стоило доверять. Сколько раз обжигалась, неужели впервые узнала, какими могут быть люди и… он? Вспомнила, что бабушка ждала обеда. Открыла холодильник, достала оттуда вчерашнюю гречку и колбасу. Отрезала несколько ломтиков, разогрела гречку, насыпала и отнесла бабушке.
– А где макароны?
– Разварились, ба, я с подругой заговорилась, да и… телефон я туда случайно уронила.
– Боже, ну ты даёшь. Это ж такие деньжищи.
– Да ладно, бабушка, я могу и без телефона прожить, – теперь уж точно он мне не нужен. – Я это, пойду погуляю, ладно?
– Иди. Только недолго, ладно?
– Конечно, ба.
Гулять я таки пошла, правда, не на улицу, а на крышу, туда, где меня бы никто не услышал. Только здесь я смогла… нет не заплакать… завыть.
Не знаю, сколько просидела, но выплакала все слёзы. Поняла, что ору и реву только в душе, а внешне… я полностью спокойна. Уже стемнело, а я и не заметила. Не обратила внимания и на дикий холод и на то, что ног не чувствую, настолько они отмёрзли.
Впервые поняла, насколько моя жизнь никчёмна. Кто я? Виталина. Семнадцатилетний подросток, потерявший мать. Что я из себя представляю? А ничего! Учусь неплохо, это да. Хотя, чего я от себя требую? Мне всего семнадцать. Что забыла? Ах да, я беспросветная дура, безмозглая идиотка, решившая, что такой скелет, как я, может привлечь сильного, стильного и красивого парня.
Расхохоталась, заливаясь слезами. Кто в этом виноват? А никто! Я виновата. Не могла сдержаться, открыла сердце, так получаю ошметки вместо того, что раньше чувствовало и билось. Сейчас мне не было даже больно, потому что я это осознавала. Я это поняла не сейчас и не неделю назад, а ещё там… в больнице. Где-то глубоко в душе моя логика и инстинкт самосохранения говорили мне: Вита, выстави его за дверь и не слушай сладких речей.
Вместо них я послушала сердце, которому захотелось поверить. Видимо, оно у меня слишком доброе. За своими раздумьями не услышала, как открылась дверь на крышу и вздрогнула, когда они с грохотом захлопнулись. Мне даже не нужно было поворачиваться, чтобы понять, КТО пришёл.
– Вита, – тем же тоном: нежным и спокойным, – нам нужно поговорить.
– Уходи.
– Вита, я должен…
Встала и подбежала к самому краю, облокотившись на бетонный выступ.
– Пошёл вон отсюда. Из этой крыши, из этой улицы и района, из моей жизни, я не хочу тебя видеть. Никогда! Не приближайся, иначе я прыгну, – заорала я, замечая, что он хочет подойти.
– Прошу тебя, не надо, давай поговорим.
– Пошёл вон, – сквозь слёзы закричала я. – Уходи, иначе я за себя не ручаюсь.
– Витааа, – говорит таким голосом, будто ему больно.
– Пошёл отсюда, уходи к хренам! Я ненавижу тебя. Зачем ты пришёл? Что нового я от тебя услышу, я и так всё знаю. Счастливой семейной жизни, – проорала я.
– Я не женюсь, – быстро повернулась к нему, не желая верить в то, что слышу.
– О, как удобно, – истерически расхохоталась я, – заделал ребёнка и не женюсь. Вам, мужикам, вообще легко.
– Я тебя люблю, а не её, просто… так получилось, – как же больно это слышать.
– Чего тебе ещё надо? Почему ты пришёл? Тебе мало того, что ты видишь? Мало того, что ты сломал меня, растоптал? Чего ты хочешь? Стереть меня с лица Земли?
– Я хочу быть с тобой. Там… там так получилось. Мы были вместе до тебя, так что я должен сейчас сделать? Аборт она делать отказывается.
До меня начал доходить смысл его слов, но верить им… равносильно вгонять кол в сердце ещё глубже.
– Женись, Денис. Не падай в моих глазах ещё ниже. Ребёнку нужен отец, а ты… я никогда тебе не поверю. Ты мог мне всё рассказать сначала, но ты скрыл. Убирайся, женись и имей смелость воспитать своего сына или дочь.
И он ушёл. Развернулся и вышел, а я медленно скатилась на пол. Просидела ещё немного и спустилась в квартиру. Мой мозг и инстинкт самосохранения отказывались верить ему, а сердце… оно верило и тлело надежду, что всё так, как он говорит, что он любит, а беременность… простое стечение обстоятельств. Даже если и так… это ничего не меняет. Я никогда не встану между двумя людьми, которые ждут ребёнка. У него должна быть мать и отец, поэтому верить я не желала.
Завтра у меня будет другая жизнь, новая. Та Вита, добрая и отзывчивая, умерла. Она спрыгнула с крыши и разлетелась на ошмётки, её похоронили, оплакали и… забыли. Её больше нет, и никогда не будет! На её место придёт новая, уверенная в себе девушка, та, которая не будет ничего чувствовать, страдать и плакать… другая я…
Мы подходим к концу))) Осталось совсем чуть-чуть)))
Глава 31
Результатов теста я ждал даже больше, чем новой спортивной машины, которую мне обещал отец. По правде говоря, после того, как начал встречаться с Витой, иметь эту самую машину перехотелось, так что…
За результатами мы поехали вначале в ту первую клинику, куда нас повёз отец Вали. Там нам сказали, что тест положительный, я на 99% являюсь отцом этого ребёнка. Оставалась другая клиника, где, я был уверен, нам скажут, что я являюсь отцом на ноль процентов. Я был согласен даже на десятку, чего уж там. Увы… моих надежд не оправдали и подтвердили анализы.
Пока доктор монотонно говорил что-то ещё, мне хотелось размазать эту улыбающуюся дуру по стенке. Она, правда, думает, что я буду примерным семьянином? Женюсь и стану верным мужем и любящим отцом? В последнем я не сомневался, но мужем могу быть только одной женщине.
– Пойдём, поговорим, – я больно взял её за руку, намереваясь вывести из кабинета.
– До свадьбы ты с ней говорить не будешь, – вмешался её папаша.
– На вот, забери, но я поговорю с ней, – я вручил ему свой телефон и вытянул Валю в коридор, таща за собой к выходу.
Остановившись недалеко от здания клиники, я спросил:
– Нахрена это тебе надо?
– Что именно? – невинно спросила она, а я понял, что реально недалёк от того, чтобы поднять на неё руку.
– Беременность, ребёнок, свадьба, я не понимаю.
– А что я могу сделать, если так получилось? Я не могу убить ребёночка, – хлопает глазками.
– Да? Тебе напомнить об аборте в пятнадцать? От кого ты тогда залетела? Папочка знает?
– Мне уже не пятнадцать, – захныкала Валя. – Я больше не могу так поступить, к тому же… я люблю тебя, Денис, – она попыталась положить руку мне на щеку, но я пресёк её попытку.
– Вот зачем тебе это. Захотела получить того, кто с тобой расстался, скрепить наши узы браком и ребёнком? Не забыла, что хреновые матери обычно лишаются своих детей, нет?
– Ты не заберёшь у меня ребёнка, я уже люблю его, – мягко положила руки на свой живот, а я ни на минуту не верил ей.
Смотрел на неё и понимал, что нифига не нужен ей этот ребёнок. Увидела игрушку – нужно закатить истерику и получить, вот только жаль, что она не осознаёт, что игрушка умеет кусаться, причём так, что заставит хозяйку пожалеть о покупке.
– Я не собираюсь на тебе жениться, ты в курсе? Я не буду с тобой.
– Будешь, – ослепительно улыбнулась она. – У папочки уже есть рапорт и свидетельство об изнасиловании, а также документ о том, что именно ты являешься насильником, ибо твоя семенная жидкость была найдена внутри меня, так что, милый, у тебя нет выхода, – слащавым голосом закончила Валя, отчего вызвала ещё большее отторжение к себе.
Я обошёл её и двинулся в неизвестном направлении. Я просто хотел побыть один. Я не хотел жениться и да, готов был отсидеть, лишь бы не давать возможности этой крашенной стерве радоваться, но… меня останавливал ребёнок. Он мой и я не знал, смогу ли оставить его на долгие годы, пока буду томиться на зоне, хотя в то, что у неё и её папочки таки хватит наглости меня засадить, я тоже сомневался. Валя слишком слабохарактерна и скорее будет терпеть то, что я отказался от неё, чем засадит меня за решётку, но… я мог и ошибаться.
Я обдумывал сложившуюся ситуацию и понимал, что пришло время поговорить с Витой, попытаться объяснить и… вымолить прощение. Я не собирался жениться, сяду, значит так должно быть, но связывать себя узами брака не намерен.
Уже подъезжая к её дому на такси, думал, что говорить и решил, что буду говорить правду, ничего не скрывая. Когда Софья Петровна сказала, что Вита ушла погулять ещё днём, в душу закрался червячок сомнений. Не знаю, что меня потянуло на крышу, но я нашёл её там, заплаканную, еле одетую и… в истерике.
Она знает. Поговорить так и не удалось. Она устроила истерику, подбежав к краю. Та Вита, которую я знал, так не поступала, она вела себя рационально и спокойно, готова была слушать, не всегда, но...
Я впервые в своей жизни растерялся, пытался что-то говорить, но она не слушала. Я осознал, что она сломалась. Сколько эта девочка пережила. Смерть матери, болезнь бабушки, стёб с моей стороны, смена школ, наркотики.
Она вытерпела и прошла всё… всё, но не меня. На мне и моём предательстве сломалась. Оставлять её на крыше было страшно, но я пересилил себя, надеясь, что она не спрыгнет. Спустившись, я затаился в неосвещённом участке, дожидаясь, когда спустится и она. Прошло около получаса, когда я увидел, что она спускается, а через несколько минут услышал хлопок двери и щелчок дверного замка.
Чувствовал себя полным мудаком и понимал, что ничего не могу сделать. Нет, я попытаюсь поговорить с ней завтра, буду пробивать дверь лбом, если потребуется, но мы поговорим. А ещё меня слишком сильно ударили её последние слова:
– Женись, Денис. Не падай в моих глазах ещё ниже. Ребёнку нужен отец, а ты… я никогда тебе не поверю. Ты мог мне всё рассказать сначала, но ты скрыл. Убирайся, женись и имей смелость воспитать своего сына или дочь.
Они меня не просто ударили, они раскромсали меня на куски, потому что знал: права. Она чертовски права в том, что сказала. Я нёс ответственность за ребёнка, я не имел права просто взять и лишить его отца, даря только мнимое внимание по выходным. Я прекрасно понимал это, как осознавал и то, что вряд ли стану хорошим отцом, потому что не смогу быть верным и любящим мужем с той, которая обманом меня женила.
Сейчас перед моими глазами стояло две женщины: та, которую я чрезмерно любил и был готов ради неё на все, и та, кого ненавидел всем сердцем, но она носила моего ребёнка.
Сейчас мне казалось, что за один день я вырос и успел состариться. В эту секунду я мог разделить свою жизнь на: до и после. Чувствовал в душе только пустоту и боль. Я не знал, как поступить, не понимал, что делать и как быть, но осознавал, что с Витой конец. Отец был прав, она не примет это. Не станет встречаться со мной, зная что я должен бросить еще неродившегося ребенка. Это не о ней. Не о моей Вите.
Я прекрасно понимал и то, что она любит меня, я это чувствовал, но она пожертвует любовью, собой и мной, потому что есть маленький человечек, нуждающийся во внимании и семье. Я её не понимал, но у меня был отец и мать, а у неё была только мама, и вряд ли ей жилось как в шоколаде.
