Текст книги "Остров Таусена(изд.1948)"

Автор книги: Абрам Палей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Абрам Палей
ОСТРОВ ТАУСЕНА

Небольшое примечание к предисловию (я перенес послесловие вперед).

Роман А. Палея – единственное крупное произведение из прочитанных мной книг тех лет на тему биологии (30-е – начало 50-х гг.), в котором автор не пытается бездумно повторять вслед за сторонниками Лысенко ругань в сторону генетиков. После этого романа следующие книги Палея увидели свет лишь в 60-х гг.

Впрочем, и отношение к Лысенко давно следует переменить – тогда, в конце 20-х гг., советскими государственными деятелями была сделана – я считаю, что вынуждено, – ставка на быстроту достижения результата, которое как раз и не могли дать генетики. А сторонники Лысенко это обещали и, самое главное, быстро (практически в течение 30-х гг.) выдали новые сорта растений и породы домашнего скота. В дальнейшем выяснилась неустойчивость и тенденция к быстрой деградации таких приспособленных сортов и пород, но это было много позже. А тогда… уже в середине 30-х гг. началась борьба с вейсманистами-морганистами и советское государство практически перестало выделять средства на дальнейшее развитие генетики. Лысенко подняли на флаг и понесли перед собой, а когда выяснились все недостатки, так же быстро затоптали в грязь.

В научной фантастике – одновременно началась печататься пресловутая и многократно обруганная критиками «фантастика ближнего прицела» – шла бурная поддержка Лысенко и его методов. Впрочем, это тема отдельной статьи.

Оценку научных предположений романа вы можете найти в предисловии (то есть, послесловии) – я полностью с ним согласен и ничего не могу дополнить.

Реальность и фантастика в повести «Остров Таусена»

Фантазия – необходимое условие в творчестве художника и писателя. Но без фантазии не может жить и развиваться и наука. В основе всякой творческой работы советского ученого лежит мечта открыть что-то новое, узнать никому не известное, изобрести и построить такие аппараты и приборы, которые раньше не существовали, и поставить все это на службу народу.

Таким образом, фантазия, мечта о новом объединяют интересы ученого и писателя, хотя средства и пути осуществления, которыми достигают своих целей ученый и художник, не совпадают. Тем не менее каждый по-своему интересуется и часто с пристальным вниманием следит за успехами другого.

В научно-фантастической литературе наиболее сближаются и перекрещиваются пути науки и искусства.

Здесь особенно остро и своеобразно сочетаются элементы фантазии с реальностью. Избирая темой такого произведения определенную область науки и изобретательства, писатель имеет право и возможность в своей фантазии значительно опередить и превзойти реальные достижения науки сегодняшнего дня. От того, насколько мечта писателя сумеет опередить уже осуществленные достижения науки и предугадать ее дальнейшие открытия, в значительной мере зависит познавательная ценность научно-фантастического произведения. Она пробуждает пытливость и творческие искания среди молодых поколений, призванных сделать реальным то, о чем мечтает в своих фантазиях писатель.

Но в то же время перед писателем часто стоит угроза оторваться от реального, если фантастика переходит в область беспочвенного мечтания.

Автор должен быть хорошо знаком с состоянием данной области науки и техники, чтобы в сюжетном развитии и действии научно-фантастического произведения достаточно понятно и убедительно обосновать весь ход событий.

В предвидении дальнейшего, вероятного, по мнению писателя, развития знаний науки и техники следует направить мысль читателя на разрешение действительно актуальных проблем науки и техники, представляющих народнохозяйственную и общественную ценность, но не увлекать читателя в область произвольных, надуманных фантазий.

Все эти соображения особенно должен иметь в виду советский писатель, пишущий для советской молодежи, который никогда не вправе забывать громадное общественное, научно-образовательное и воспитательное значение научно-фантастической литературы как весьма действенного средства, мобилизующего мысль и волю читателя на разрешение таких задач, которые были бы одновременно и достаточно фантастичны и увлекательны и в то же время реально осуществимы в перспективах и в рамках времени, примерно – жизни данного или ближайших поколений.

Не случайно первые бесспорные успехи научно-фантастических романов знаменитого французского романиста Жюль Верна были связаны с техническим изобретательством. Крупнейшие технические изобретения конца XVIII и начала XIX века – паровая машина, паровоз, пароход, изобретение ткацких машин и т. д. – вызвали промышленный переворот и способствовали изменению форм общественной жизни, они же дали первые толчки фантазии Жюль Верна – пионера научно-фантастической романтики.

Научная фантастика на биологические темы появилась со значительным запозданием по сравнению с успехами технического изобретательства, ибо самые успехи биологии, подготовившие реальную почву для фантастики подобного рода, пришли значительно позже.

Собственно, впервые биологическая наука стала на научно обоснованный путь смелой фантастики на основе трудов великого Дарвина.

Уже в своем гениальном труде «Происхождение видов» Дарвин дал научные обобщения всему предшествовавшему опыту практиков растениеводства и животноводства о деле выведения новых сортов растений и пород животных.

Создавая свою замечательную теорию искусственного отбора, Дарвин впервые заявил о праве биологической науки преобразовывать природу животных и растении, изменять и лепить их формы, создавать новые разновидности и виды.

Дарвин цитирует высказывания современных ему животноводов, которые «говорят об организации животного, как о чем-то пластическом, что они могут лепить по желанию». Уже тогда практики-селекционеры говорили об искусственном отборе как о средстве «не только влиять на характер своего стада, но и совершенно изменять его. Это волшебный жезл, при помощи которого он вызывает к жизни какие угодно формы» (Дарвин, «Происхождение видов», изд. Лепковского, стр.84).

Мысли Дарвина о могущественном влиянии искусственного отбора получили свое подтверждение в трудах его последователей, сознательно применивших теорию дарвинизма для преобразования форм животных и растений. Применяя предварительные приемы гибридизации, то есть скрещивания более или менее различающихся по наследственным задаткам родительских форм, наш великий преобразователь природы Иван Владимирович Мичурин дал социалистической родине многие сотни сортов плодовых и ягодных растений, которых раньше не существовало; на почве отдаленной межвидовой гибридизации Николай Васильевич Цицин создает новые виды растений в виде пшенично-пырейных гибридов; селекционер Державин создает гибриды пшеницы и ржи и т. д. В последние годы своей жизни наш великий ученый-дарвинист Климент Аркадьевич Тимирязев с юношеским жаром и восторженностью приветствовал работы американского Мичурина – Лютера Бэрбанка.

В настоящее время преобразование животных и растительных форм опирается на новейшие достижения генетики и селекции и является общепризнанным. Это тот источник, который питает в настоящее время творческую фантазию как биолога – испытателя природы, так и творчество художника-писателя.

В своей научно-фантастической повести «Остров Таусена» А.Р.Палей, писатель, всегда пристально следивший за успехами биологических наук, опирается на уже имеющиеся достижения в области преобразования животных и растительных форм методами генетики и селекции и показывает своим читателям перспективы предстоящего нашей родине успешного развития животноводства и растениеводства.

В этой части научная фантастика повести следует тем смелым научным обобщениям, которые были формулированы, как мы это видели, уже около ста лет назад в трудах Дарвина.

Однако основные мотивы повести «Остров Таусена» связаны с развитием другой, более молодой отрасли биологической науки – учением о внутренней секреции, или, как его еще называют, эндокринологией. Все жизненные процессы в организме животных и человека регулируются сложной системой химических веществ – гормонов, которые циркулируют в нашей крови и которые создаются (синтезируются) из более простых исходных веществ, поступающих с пищей, в специальных органах, находящихся в разных частях нашего тела и получивших общее название желез внутренней секреции.

Изучение этих желез позволило науке объяснить и понять происхождение разнообразных, прежде малопонятных, но очень тяжелых заболеваний, которые являются результатом в одних случаях недостаточной, а в других – чрезмерно усиленной выработки гормонов в той или иной железе внутренней секреции. В повести использованы данные медицинской эндокринологии в части, касающейся таких заболеваний щитовидной железы, как Базедова болезнь, микседема и акромегалия – «слоновая болезнь» – результат избыточной выработки гормона роста другой железой – гипофизом.

В дальнейшем своем развитии эти достижения медицинской эндокринологии привели к значительно более широким общебиологическим выводам: железы внутренней секреции и вырабатываемые ими химические агенты-гормоны – мы рассматриваем теперь как мощные регуляторы основных процессов роста и развития животного организма и человека. Специальные опыты показали громадное значение щитовидной железы для процессов развития и метаморфоза головастиков, лягушек, аксолотлей и других амфибии, влияние того же гормона на рост, линьку и пигмент пера у птиц, значение гормонов половых желез как факторов, определяющих признаки пола и позволяющих при их умелом применении «превращать» самца в самку, в том числе курицу в петуха и обратно. (См. Б.М. Завадовский, «Очерки внутренней секреции», изд. «Прибой», 1928; «Живая природа в руках человека» («Записки охотника за гормонами»), Сельхозгиз, 1936; «Химические регуляторы жизненных процессов», Детгиз, 1947, и ряд популярных книг других авторов (Немилов, Бляхер, Закс и др.).)

Эти опыты показали, что железы внутренней секреции являются важнейшими факторами формообразования и что от них зависит формирование многочисленных признаков, которые характеризуют внешний облик животного: рост, структуру, окраску пера и шерсти и, наконец, половой тип – отличия в строении самца и самки. Не менее важны открытия, связанные с изучением еще одной железы внутренней секреции – нижнего придатка мозга, или гипофиза.

В этом небольшом органе, лежащем на дне черепной коробки – под мозгом, вырабатывается свыше десяти разнообразных гормонов, регулирующих разнообразные стороны жизнедеятельности. Из них особенно важное значение, привлекшее внимание А.Р.Палея, имеет гормон роста. Уже в конце прошлого столетия было высказано предположение, что известные с давних пор и поражающие человека необычные уклонения в росте – образование карликов или непомерно растущих великанов-гигантов – связаны с расстройством функций гипофиза. Это предположение было подтверждено уже более двадцати лет назад специальными опытами хирургического удаления гипофиза сперва у щенков, а затем и у целого ряда животных: мышей, крыс, поросят, цыплят. В настоящее время экспериментальное получение гипофизарных карликов в результате хирургического удаления гипофиза является хорошо освоенным методом экспериментально-физиологических исследований. Столь же точно установлено, что гипофиз состоит из трех долей: передней, промежуточной и задней, и что производство гормона роста связано с передней долей гипофиза.

Активные препараты гормона роста гипофиза в виде вытяжек из передней доли этого органа впервые были получены в 1922 году. С помощью этих вытяжек впервые удалось получить гигантов-крыс, значительно превышающих по размерам нормальных. После того получили известность опыты по экспериментальному созданию гигантов-собак. В этих опытах на собаках удалось получить экспериментальных гигантов, превосходящих норму примерно в полтора раза.

В 1935–1936 годах в руководимой мною эндокринологической лаборатории Всесоюзного института животноводства профессором В.Е.Робинсоном были проведены успешные опыты на поросятах. При удалении передней доли гипофиза у поросят удалось получить гипофизарных карликов, а при помощи ежедневных инъекций вытяжек из передней доли гипофиза быков были получены поросята-гиганты, превосходившие на 50 процентов по темпам роста и массивности тела контрольного брата (См. В. Е. Робинсон. «Гипофиз и его роль в регуляции роста свиней», изд. ВЛСХНИЛ, 1937).

Наконец, среди научных проблем, затронутых в данной повести, мы должны упомянуть о важнейших открытиях, касающихся гонадотронных гормонов той же передней доли гипофиза, получивших также название гонадостимуляторов.

Оказалось, что достаточно однократно ввести не достигшим еще зрелости самкам мышек или крыс экстракт из передней доли гипофиза или пересадить под кожу или в мышцу кусочек этого органа, чтобы такая самка в пятидневный срок дала все признаки полового созревания.

Все эти факты свидетельствуют о том, что железы внутренней секреции регулируют своими гормонами в их взаимодействии все сложнейшие функции животного организма, начиная от процессов размножения, роста, развития, полового созревания, формирования признаков пола, оформления шерстного и перьевого покрова и кончая заключительными фазами старческого увядания. При умелом использовании этих новейших открытий и достижений эндокринологической науки человечество получит в свои руки новое и весьма мощное оружие для всестороннего воздействия на эти процессы и, следовательно, в плановых целях повышения продуктивности сельскохозяйственных животных. (См. Б.М.Завадовский, «Об использовании новейших достижении эндокринологии для нужд социалистического животноводства», «Проблемы животноводства», № 1 и 2, 1932.)

Далеко еще не все запроектированные предложения получили свое реальное осуществление и вошли в практику социалистического животноводства, но целый ряд научных методов уже применяется в сельском хозяйстве, например: произвольное управление процессами размножения у сельскохозяйственных животных. (Интересующихся отсылаем к соответствующей литературе: А.И.Лопырин, «Увеличение многоплодия сельскохозяйственных животных», Сельхозгиз, 1940; Б.М.Завадовский, «Гормональный метод стимуляции многоплодия у овец», Сельхозгиз, 1941; Б.М.Завадовский, «Управление процессами размножения животных», Сельхозгиз, 1945.) Ряд методов, связанных с применением упомянутых выше гонадотропных гормонов гипофиза, уже получил одобрение авторитетных научных инстанций, и они вводятся в практику совхозов и колхозов: это гормональный метод повышения многоплодия у свиней и овец, борьба с яловостью у коров, диагностика жеребости у лошадей.

Ряд наших предположений получил подтверждение в порядке лабораторного эксперимента. Укажем, применительно к тем вопросам, которые затронуты в «Острове Таусена», что уже в 1934–1935 годах была доказана возможность при помощи однократной дачи щитовидной железы наблюдать экспериментальную линьку у гусей. Это явление экспериментальной линьки было первоначально нами открыто на курах в 1919 году, и были намечены конкретные формы использования этого метода в производстве для повторного сбора пуха и пера до пяти раз в году. Мы предложили также использовать этот метод для облегчения и ускорения сщипывания забитой птицы на птицебойнях.

Таким образом, научная фантастика повести «Остров Таусена» опирается на твердо установленные наукой факты, и в этом отношении фантазия писателя перекликается с фантазией ученого.

Для читателя повести «Остров Таусена» может возникнуть вопрос: что же относится к области уже осуществленного и что еще предстоит осуществить?

В самом деле, получение экспериментальных карликов и гигантов – принципиально доказанный факт: возможность ускорения полового созревания животных, получение от одной овцы вместо одного ягненка двух, трех и четырех, а в рекордных случаях – даже до семи ягнят в одном окоте также доказаны. Бесспорно доказана возможность получать голых кур или гусей и таким путем снимать с живой птицы повторные сборы пуха и пера.

Многочисленными опытами доказана возможность получения гигантов собак или поросят. Но, для того чтобы достигнуть этого, профессор Робинсон должен был ежедневно в течение пяти месяцев впрыскивать каждому поросенку экстракты из передней доли гипофиза нескольких быков. Другими словами, для получения одного поросенка, в полтора раза превышающего нормальную величину, необходимо использовать гипофиз нескольких сотен быков. Совершенно очевидно, что в таких условиях создание гигантов не может выйти за пределы лабораторного эксперимента. Для того чтобы этот лабораторный опыт мог получить массовое производственное значение, необходимо прежде всего добиться резкого удешевления препаратов гормона роста. Очевидно, предстоит еще долгий и тернистый путь глубокого изучения и раскрытия химической природы самого гормона, а на этой основе – разработки методов массового синтетического получения этого гормона лабораторным путем. Но здесь громадные трудности заключаются еще и в том, что гормон роста, как и гонадотропные гормоны гипофиза, относится к группе наименее изученных белковых веществ.

Учитывая все эти трудности, в свое время (1931 г.) автор настоящей статьи предусматривал еще один возможный, так сказать, обходный маневр. Успехи физических методов исследования привели науку к открытию того, что определенные лучистые факторы – рентгеновские лучи, лучи радия, ультракороткие волны, ультрафиолетовые лучи, космические лучи и т. д. – оказывают глубокое воздействие на живые органы и ткани. Теоретически можно предполагать – и над этим уже работает пытливая мысль ученых, – что со временем можно будет создать такие аппараты, которые будут давать узко концентрированные пучки лучей, избирательно стимулирующие, или убивающие те или другие группы клеток или тканей. Автор повести использует это предположение как реально осуществленный метод в работах своего героя. Но это уже выходит из области реально осуществленного в область научно оправданной фантастики.

В других своих научно-фантастических, но оправданных предпосылках автор повести исходит из факта, что очень многое в биологической науке еще недостаточно исследовано и изучено. В частности, это касается функции печени – органа исключительно разнообразного и многогранного значения. Наука сегодняшнего дня не перестает раскрывать все новые и новые функции этого крупного и важного органа и его значение в процессах обезвреживания и разрушения ядовитых веществ, попадающих в кровь, и в процессах производства и накопления химических регуляторов, относящихся к группе витаминов и гормонов. Поэтому допустимо предположить, как это и делает автор повести, что профессору Таусену удалось открыть, что печень является местом образования особенно действенных и активных химических факторов. К этому автор повести присоединяет дополнительные соображения и добавляет, что, быть может, железы внутренней секреции каких-либо северных морских животных, еще совершенно не изученных с этой стороны, могут содержать в себе гормональные факторы особо мощного действия. Надо сказать, что такое предположение может быть принято с достаточной степенью условности.

Обычно принято считать, что гормоны, вырабатываемые в одноименных железах самых разнообразных представителей типа позвоночных (хордовых), совершенно аналогичны по своей химической природе и физиологическому действию. Однако на основании наших экспериментальных материалов и созданной на их основе теории превращения (метаболизма) гормонов мы уже с давних пор утверждали, что в самом организме каждого данного животного гормоны проходят через различные фазы своих превращений и обмена, в связи с чем могут меняться их количественная сила и качественное действие. На этой основе можно было допустить, что некоторые гормоны, в особенности гормоны белковой природы, могут обладать видовой специфичностью, и это уже фактически подтверждается последними исследованиями некоторых ученых-биохимиков. Все это дает право автору научно-фантастической повести толкать пытливую мысль читателя на поиски тех возможных специфических черт качественной и количественной активности, которыми могут отличаться железы внутренней секреции еще не изученных в этом отношении видов животных Арктики. Напомним в этой связи также об исключительном богатстве витаминами «А» и «Д» печени тресковых рыб и других морских животных.

Необходимо также помнить, что до сих пор в лабораториях не получены полноценные животные-гиганты пропорционального развития. Это в значительной мере гиганты-уроды, с ярко выраженными диспропорциями частей тела и потому недостаточно жизнеспособные. Фантастика повести предвосхищает такие успехи науки в этом направлении, когда на полях нашей родины станут пастись стада гигантских, пропорционально сложенных и вполне жизнеспособных овец и коров.

Совершенно очевидно, что физиологической науке предстоит еще очень много поработать, прежде чем мы перешагнем через эту грань, отделяющую лабораторное животное – гиганта-урода, которым располагаем мы реально на сегодняшний день – от тех будущих нормально и пропорционально развитых гигантов – домашних животных, которых мы вместе с автором этой повести хотели бы иметь в нашем сельском хозяйстве.

Очень удачно и остроумно с нашей точки зрения автор использует коллизию с «голой» уткой: здесь он «обыграл» мало кому известный, но уже много лет назад установленный факт, что далеко не у всех видов птиц кормление щитовидной железой вызывает одинаково яркую линьку. Бурно линяют зерноядные птицы. Наоборот, плотоядные, к которым относятся прежде всего хищники-орлы и падальщики-вороны, а также и утки, требуют для линьки значительно более сильных доз гормона щитовидной железы и все же линяют очень слабо. Нами было высказано предположение, что эта особенность плотоядных птиц, по-видимому, связана с тем обстоятельством, что, питаясь мясной добычей, они должны были исторически выработать в своем организме большую устойчивость по отношению к возможному поеданию также и щитовидной железы. Я не имел возможности углубить свои исследования в этом направлении, но в своих предварительных попытках мне и моим сотрудникам не удалось найти способ получать на утках ту реакцию бурной искусственной линьки, которую я имел возможность наблюдать у кур и гусей.

Таким образом, и здесь фантазия автора перевела нас из области реально выполненного и описанного наукой в область научной фантазии, однако вполне обоснованной и оправданной.

Особое внимание необходимо уделить тем проблемам, которые являются наименее разработанными наукой и потому требуют к себе особо осторожного подхода. До сих пор во всех опытах физиологов-экспериментаторов мы ограничиваем свое преобразующее воздействие на развитие животных организмов лишь рамками жизни каждой данной особи. В лабораторном эксперименте мы можем получить животное – карлика или гиганта, мы можем изменить окраску пера. Но мы не можем обеспечить передачу этих искусственно вызванных изменений потомству. Самые опыты подобного рода трудно осуществимы прежде всего потому, что в большинстве случаев такие резко измененные в эксперименте животные оказываются или мало жизнеспособными, или не дают потомства.

Поэтому при настоящем состоянии научных знаний мы еще не успели перебросить прочного моста между теми формами и приемами преобразования животных организмов, которые достигаются путями и методами генетико-селекционной работы, восходящей, как мы это указали выше, к учению Чарлза Дарвина, и теми методами физиологического эксперимента, которые используют новейшие открытия в области учения о гормонах.

Еще недавно многие полагали, что любое изменение, которое претерпевает организм животного или растения под влиянием внешней среды – температуры, света, изменения влажности или даже в результате каких-либо ранений, увечий и т. д., неизбежно передается по наследству потомству.

Современная наука достаточно убедительно показала несостоятельность подобных воззрений. Между тем автор повести показывает как бы уже разрешенную наукой проблему создания законченных пород животных-гигантов в работах советского ученого Рашкова, то есть «потомственных» гигантов.

Однако на современном уровне наука еще не знает тех путей и методов, которыми можно было бы достичь подобного эффекта. Поэтому именно в данном случае автор вводит читателя в ту область, которая наименее еще изучена современной биологической наукой. И в то же время никто не имеет права запретить автору фантазировать в этом направлении.

Более того, именно в наши дни мысли и искания биологов особенно напряженно следуют в этом направлении. Вполне законно и необходимо стремиться к тому, чтобы перекинуть мост между процессами индивидуального и видового развития, или, как еще иначе говорят в науке, между процессами онтогенеза и филогенеза.

Я не имею возможности углубляться здесь в анализ этого сложнейшего вопроса: интересующимся я хотел бы только указать, что некоторые попытки, направленный к разрешению этой фундаментальной проблемы, делаются многими учеными (См. Б.М.Завадовский, «Дарвинизм и марксизм», Госиздат, 1926; книгу «Очерки внутренней секреции», изд. «Прибой», 1928; И.И.Шмальгаузен, «Организм как целое в его индивидуальном и историческом развитии», изд. Академии наук СССР, 1942; и его же работа «Проблемы дарвинизма», изд. «Советская наука», 1946).

Автор научно-фантастической повести имел право поставить эту важную и трудную проблему биологической науки – перехода от индивидуальных изменений и преобразования животных форм к закреплению этих изменений в потомстве и, таким образом, представить эту проблему как уже осуществленную. В этом еще одна весьма ценная сторона научно-фантастической литературы.

Литератор не всегда обязан даже знать, насколько трудны для воплощения эти мечты и фантазии, но он вправе ставить эти проблемы, предоставляя ученым-специалистам, и в особенности своим юным читателям, многие из которых могут со временем стать такими учеными-специалистами, творчески двигающими науку вперед, найти реальные пути и средства для разрешения этих сложных проблем.

Итак, ценность данной повести А.Р.Палея состоит в том, что она знакомит читателя с рядом увлекательных достижений науки и в особенности с той ее молодой отраслью, которая получила название: учение о внутренней секреции.

Достижения этой науки безусловно заслуживают внимания и широкой популяризации среди юных читателей. Они не только позволили нам объяснить длинный ряд ранее непонятных явлений природы, и в том числе явлений и процессов, протекающих в человеческом организме, но и радикально излечивать многие ранее считавшиеся неизлечимыми болезни.

Наконец, на базе этих новейших достижений науки были созданы и уже получают свое применение в практике социалистического животноводства ценные методы, позволяющие повысить продуктивность животных.

Нашей задачей было указать ту грань, которая разделяет при нынешнем состоянии науки область реально сделанного от того, что еще предстоит сделать. Я надеюсь, что мне удалось достаточно ясно показать, как много еще предстоит сделать по сравнению с тем немалым, но достаточно скромным началом, которое охватывает область сделанного. Хотелось бы, чтобы читатели этой повести не остановились на том объеме фактов и идей, которые они найдут как в самой повести, так и в этих кратких комментариях к ней, и стали на путь более основательного и более углубленного изучения всего того круга проблем, которые затронуты в повести.

Пусть читатели не забывают, что все же утки и по сей день не линяют от щитовидной железы, что гиганты-поросята еще не вышли из стен лаборатории, что современная наука еще не разрешила вопроса о создании таких новых пород сельскохозяйственных животных-гигантов, о которых еще мечтал Герберт Уэллс более пятидесяти лет назад в своем знаменитом романе «Пища богов», о которых не перестают мечтать и вздыхать ученые-эндокринологи и о которых еще раз напоминает автор этой повести А.Р.Палей.

Все эти задачи предстоит разрешить, и это вполне по силам тем молодым поколениям советских людей, для которых предназначена данная книга и из среды которых выйдут новые кадры ученых – счастливых продолжателей дела Рашковых.

Б. М. Завадовский