Текст книги "Ловец душ"

Автор книги: Аарон Дембски-Боуден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Девушка покрутила медальон в руках. На металле была отчеканена все та же башня. Шпиль улья. Скорей всего, где-то на Нострамо. На другой стороне проступало лицо, стертое временем, и едва различимая надпись: «Ave Dominus Nox».

Это она смогла прочесть, потому что надпись была на высоком готике, а не на нострамском. «Да здравствует Повелитель Ночи». Лицо, должно быть, принадлежало их отцу – Ночному Призраку. Долгое мгновение девушка вглядывалась в сглаженные временем черты, а затем положила монету в карман.

Всматриваясь в темноту, Октавия подавила дрожь испуга. В первый раз она очутилась за пределами своей комнаты без сопровождающего. При мысли об обратной дороге по черным кишкам «Завета» по ее телу пробежал озноб. Печать в кармане куртки была слабым утешением. Кто может поручиться, что обитателям нижних палуб не все равно, есть у нее монета или нет?

Ручной вокс Октавии затрещал. Девушка сразу поняла, кто это. Лишь два человека связывались с ней по воксу, и Септимус сейчас был на поверхности планеты.

– Привет, Этригий, – сказала она.

– Ты придешь этой ночью на следующее занятие?

Девушка огладила шелковую бандану, и на губах ее появилась проказливая улыбка.

– Да, навигатор, – ответила она.

– Я сейчас же вышлю сервиторов, – отозвался Этригий.

Октавия ощупала монету в кармане и снова вгляделась в темноту коридора.

– Не нужно, – сказала она и быстро зашагала вперед, в такт беспокойно колотящемуся сердцу.

Глаза, которых Октавия не могла видеть, но чей тяжелый взгляд ощущала затылком, следили за тем, как навигатор идет по черным переходам проклятого корабля.

Задолго до того, как Талос удостоился чести носить боевую броню Восьмого легиона Астартес, он беспризорным мальчишкой скитался по улицам родного города-улья на Нострамо. Эта жизнь проходила во мраке, и суть ее заключалась в том, чтобы избежать более крупных хищников и тщательно выбрать слабую добычу.

Он знал, что позже вступит в ряды легиона, и это знание приносило ему боль. Нострамо уже позабыл те уроки, что преподали ему когти Ночного Призрака. Не успело пройти и несколько лет после того, как великий Конрад Курц вознесся в небеса, чтобы сражаться рука об руку с Отцом-Императором, а оставленный им мир вновь начал скатываться в бездну порока.

Уличные группировки делили территории в фабричных и жилых кварталах; местные царьки возвещали о своем правлении рунами, намалеванными на стенах, или – по примеру самого Призрака – останками врагов, выставленными на всеобщее обозрение там, где жили родичи и друзья жертв.

Талос знал Ксарла еще в те дни. Они выросли вместе – сыновья матерей, потерявших мужей в стычках враждующих группировок преступного мира. Эти войны начались тогда, когда тень Ночного Призрака превратилась в страшную сказку из прошлого. Еще до того, как им исполнилось по десять лет, мальчишки стали искусными ворами и членами банды, объявившей их жилой сектор своей территорией.

К тому времени, как им стукнуло тринадцать, оба уже были убийцами. Ксарл прикончил двоих парней из вражеской группировки, нашпиговав их тела свинцом из автоматического пистолета. Ему потребовались обе руки, чтобы удержать пистолет, а звук выстрела… Оглушительный грохот, взорвавший тишину.

Талос был рядом, когда Ксарл открыл счет убитым, но в ту ночь сам он крови не пролил. Первый труп числился за ним уже год. Владелец магазина попытался поколотить мальчишек за то, что они украли еду. Талос отреагировал прежде, чем успел осознать, что делает. Первобытные инстинкты перехватили контроль, и торговец рухнул на пол своей лавчонки, задыхаясь и кашляя, с ножом Талоса в сердце.

Даже теперь, больше столетия спустя по времени Талоса и через десять тысяч лет по галактическому времени после того, как старик испустил последний вздох, Талос помнил сопротивление клинка, вошедшего в плоть.

Оно навсегда осталось с ним, это чувство. Царапающий звук и неловкий поворот ножа, когда первый удар угодил в ребро. Затем клинок быстро погрузился, скользнув между ребрами, и остановился с тошнотворным мясным хлюпаньем.

Кровь хлынула у старика изо рта, брызнула вперед. Талос почувствовал капли смешанной с кровью слюны на своих щеках и губах. Часть попала в глаза.

Мальчишки в панике кинулись прочь. Ксарл полурыдал-полусмеялся, а Талос бежал в потрясенном молчании. Как и всегда, они нашли убежище на улицах города. Эти темные улицы стали для них приютом, куда более близким, чем родные дома. Мальчишки знали все потаенные ходы, все места, пригодные для засады, и тысячу способов превратиться в невидимок.

Вот такие уроки Талос забрал с собой к звездам, когда пришел и его черед вознестись. На эти инстинкты он полагался, бесшумно пробираясь по ночным улицам городов на сотнях и сотнях планет.

В голосе Узаса, раздавшемся из вокс-передатчика, звенело возбуждение:

– Я нашел «Рино» Черного легиона. Это груда обломков. Будем знать, что произошло с отделением Ульфа.

– Есть выжившие? – спросил Талос.

– Даже трупов нет.

Все уловили разочарование в его словах. Трупы означали броню, а броня означала спасение.

– Обширные повреждения от лазерного огня.

– Скитарии, – вмешался Кирион.

Элитная пехота Механикус. Это имело смысл – ни у каких других частей не было лазерного оружия, способного уничтожить БТР Астартес.

– Вы это слышите? – спросил Узас. – Я слышу что-то.

– Поразительно точное описание, – хмыкнул Кирион.

– Я тоже слышу, – перебил его Ксарл. – Расстроенный вокс, обрывки переговоров на других частотах. Между другими отделениями.

– Из Черного легиона? – спросил Талос.

– Нет, – ответил Ксарл. – Думаю, это наши.

Талос двигался по развалинам мануфактории, прислушиваясь к разговорам товарищей. В красное поле визора вплывали заглохшие механизмы, остановившиеся ленты конвейеров, высокая крыша с разбитыми окнами. Еще недавно их украшали витражи из цветного стекла: изображения Императора в образе Бога-Машины, сошедшего на древний Марс. Теперь сквозь дыры смотрело ночное небо.

Звездный свет погрузил здание со всеми его горгульями в серебряное безмолвие. Что бы здесь ни выпускали, производство уже не восстановить. Фабрика превратилась в гробницу.

– Вокс барахлит, – сказал Кирион. – Тоже мне великое открытие. Все оставайтесь на местах. Я свяжусь с Магистром Войны и передам ему новости.

– Заткнись, болван, – рявкнул Ксарл. – Талос?

– Я здесь.

– Частота «Алый шестнадцать-один-пять». Ты это слышишь?

Вокс-передатчику шлема потребовалось несколько секунд, чтобы просканировать ближайшие частоты. Талос продолжал двигаться по зданию фабрики, держа болтер и меч наготове. Вскоре на пределе слышимости зазвучали голоса.

– Я слышу, – передал он остальным.

– Что будем делать? – спросил Кирион, позабыв про шутки.

Он тоже услышал.

– Это Седьмой Коготь.

Последовала недолгая пауза, в течение которой Кирион, вероятно, сверялся с показаниями ауспика.

– Оружейная фабрика к западу от нас.

Талос неспешно проверил свой болтер, шепча молитву машинному духу оружия. Вокс-связь на Крите была прерывистой и ненадежной – ее постоянно глушили Механикус, владевшие более продвинутыми технологиями. С того момента, как войска Магистра Войны произвели высадку, они поневоле успели привыкнуть к помехам и обрывам связи между частями.

Флот на орбите Крита был избавлен от того воя, что стоял в воксе на поверхности мира-кузни, а вот десантировавшимся частям приходилось слушать непрерывный скрежет и треск кода, искажавшего их сигналы. Даже вокс-передачи, ведущиеся через ретрансляторы судов на орбите, постоянно подвергались нашествиям призрачных голосов. Сигналы запаздывали порой на несколько часов. Уж много раз войска попадали впросак, получая ориентировки и приказы, устаревшие на полдня.

– Они пробуют другие частоты, чтобы вызвать подкрепление, – предположил Талос.

– Я тоже так считаю, – согласился Кирион.

– Вознесенному не понравится, если мы не подчинимся приказу об эвакуации, – самодовольно заявил Узас.

Голос его был скрипучим и низким. Талос с усилием выкинул из головы образ своего двойника: изуродованного, окровавленного, говорившего таким же голосом. «Кровь для Кровавого Бога, – хрипел он в видении. – Души для Пожирателя Душ… Черепа для Трона Черепов…»

– Плевать на Вознесенного, – сказал Ксарл.

– Мы идем на помощь Седьмому Когтю, – подытожил Талос, уже активируя движением глаза нужную нострамскую руну и открывая другой канал. – Септимус.

– Да, господин. – Сигнал был отрывистым, голос раба терялся в треске помех. – Эвакуация ориентировочно через четырнадцать минут. Лечу к вам.

– Изменение планов.

– Не спрашиваю, что произошло, хозяин. Просто скажите, что надо сделать. Это не «Опаленный», а транспортник, так что мои возможности ограничены.

– Не беда. Двигайся на максимальной скорости к нашей позиции, затем действуй по протоколу эвакуации в боевых условиях, затем как можно быстрее доставь нас к нужной точке. Кирион уже передает тебе координаты.

– Господин… Эвакуация в боевых условиях? Разве сектор не зачищен?

– Зачищен. Но ты должен перебросить Первый Коготь и наш «Лэндрейдер» в зону боевых действий к западу отсюда.

– Как прикажете, господин.

Талос услышал, как Септимус набирает в грудь воздуха. Смертный знал, что Вознесенный отдал приказ о возвращении на орбиту.

– Знаете, я передумал. Я все же спрошу. Что у вас происходит?

– Седьмой Коготь завяз. Мы их вытащим.

– Простите, господин, я задам еще один вопрос. С чем именно столкнулся Седьмой Коготь, если для поддержки понадобился Первый Коготь и «Лэндрейдер»?

– С титаном, – ответил Талос. – А теперь поспеши.

XII
СЕДЬМОЙ КОГОТЬ

Улицы содрогались от его поступи.

Десятки окон, выходивших на проспект, разбились вдребезги, и осколки дождем засыпали тротуар. Грохот, с которым когтистые лапы вышагивали по земле, был даже не самой громкой частью спектакля. Его перекрывал скрежет гигантских суставов – пронзительный механический визг, разрывавший воздух по мере приближения монстра. А еще оглушительней был нестройный вой его утыканных пушками рук – стон сжигаемого воздуха, который орудия втягивали перед залпом, и рев огня, кровавым рассветом заливавшего ближайшие улицы во время выстрела.

Адгемар из Седьмого Когтя ползком пробирался через груды щебенки, которые еще несколько секунд назад были жилым блоком. Его визор потрескивал и шел полосами помех. После удара по шлему данные стало невозможно считывать. Даже жизненные показатели превратились в невнятную и бесполезную мешанину знаков. Выругавшись, он сорвал шлем, доверяясь природным чувствам. Воздух загустел от пепла и ритмически вздрагивал в такт шагам титана. Чудовище все еще продвигалось по проспекту и сейчас вновь наводило орудия. Ростом семнадцать метров и примерно такой же ширины, оно склонилось над дорогой, практически закупорив улицу, – огромные плечи пробивали дыры в зданиях по обе стороны проспекта.

Астартес знал, что под этими бронированными плечами скрываются несколько членов команды, суетящихся над реактором и бормочущих бессмысленные молитвы Императору в образе Бога-Машины. Тот факт, что Повелитель Ночи не мог до них добраться или даже причинить им хоть какой-то ущерб, раздражал Адгемара безмерно. Он злобно уставился на песью башку титана, представляя трех рассевшихся внутри пилотов, примотанных к контрольным креслам проводами и ремнями безопасности.

Как они, должно быть, смеются сейчас…

Горло и легкие Адгемара сжались, пытаясь уберечь Астартес от пыли, словно она была ядовита. Не обращая внимания на эту биологическую реакцию, Повелитель Ночи с трудом поднялся на ноги и перебежал за уцелевшую стену ближайшего здания. Улица, еще недавно бывшая главной транспортной артерией этого жилого сектора, превратилась под гневом титана в груду развалин. Одно из его орудий – скрюченный правый кулак – представляло собой чудовищную многоствольную пушку, выпускавшую сотни болтерных снарядов в секунду. Каждый снаряд пробивал метровую дыру в стальных и каменных стенах, окружавших «Пса войны». Учитывая, что за минуту из пушки вылетали тысячи снарядов, разрушения не удивляли Адгемара. Он удивлялся лишь тому, что еще жив.

Большинству воинов его отделения повезло гораздо меньше.

Раздался режущий ухо звон, напоминавший бой надтреснутых колоколов, которые сзывали адептов Бога-Императора к утренней молитве. Адгемар напружинил мускулы и замер в полной неподвижности. Это был эхолокационный пульс ауспика титана. Если воин шевельнется, проклятая машина его засечет. Беда, даже если чудище почует тепло, исходящее от его боевой брони… но Адгемар надеялся на то, что системы титана настроены на поиск более крупной добычи.

В пятидесяти метрах ниже по дороге стоял титан. Чудовищную машину заслоняли от лунного света две башни, избежавшие первого приступа его гнева. «Пес войны» опирался на две лапы с выгнутыми назад коленными суставами и поводил налево и направо волчьей мордой-рубкой. Сервомоторы шеи издавали при этом тоскливый и заунывный вой.

Следующую атаку Адгемар услышал прежде, чем увидел, – утробный кашель запущенной неподалеку ракеты. Султан свистящего дыма вырвался со второго этажа разрушенного здания и пронесся через улицу. Повелитель Ночи слегка сместился, чтобы проследить за ракетой. Прищурив глаза, Астартес инстинктивно просчитал курс реактивного снаряда и угол поражения, а также вероятную точку попадания.

Лишенный вокса, он шепнул себе под нос:

– Меркуций, что ты творишь…

Ракета разлетелась облаком искрящейся пыли, угодив в пустотный щит титана. «Пес войны» уже готовил ответный удар. Огромный левый кулак взметнулся вверх под рев сервоприводов.

«Инферно».

Адгемар в мгновение ока нырнул обратно под прикрытие стены. Не потому, что он был на линии огня, а потому, что увидеть залп «Инферно» невооруженным глазом означало ослепнуть на несколько часов. Даже закрыв глаза и отвернувшись, сын Нострамо ощутил, как пронзительный свет проникает под веки и вонзается в сетчатку тысячей игл. Гигантское орудие выпалило с ревом атакующего хищника, испустив во все стороны облако раскаленных паров из теплообменников.

Адгемар выдохнул обжигающий воздух, чувствуя, как от него дерет горло. Даже не глядя, Астартес знал, что струя жидкого химического огня окатила здание, расплавив все, что находилось внутри. Грохот, как ожидал Повелитель Ночи, послышался несколько секунд спустя – арматура здания не выдержала, и постройка рухнула под силой удара.

Игра воображения или он действительно услышал короткий крик в вокс-передатчике шлема, который держал в руках? Был ли это предсмертный вопль одного из братьев?

Меркуций, несомненно, погиб. Попытка повредить титана одной из последних оставшихся ракет была смелым поступком. Смелым, но обреченным на неудачу. Разнести титана в клочки, когда его многослойные щиты отключены, – это одно. Но вот дезактивировать щиты – совсем другое.

Адгемар подвесил шлем на магнитный зажим на поясе и потянулся за вспомогательным воксом в набедренной сумке. Наушник показался неудобным – Адгемар слишком привык к сенсорным усилителям своего шлема.

Повелитель Ночи сомневался, что, кроме него, есть выжившие, но попробовать стоило.

– Седьмой Коготь, отвечайте.

– Адгемар?

– Меркуций?!

– Да, брат-сержант.

– Как, во имя бездны, ты ухитрился выжить?

Адгемар с трудом заставил себя говорить тише – в голосе звенело недоумение.

– Вы видели, как эта штука в меня выпалила?

– Видел и был уверен, что ты погиб.

– Еще нет, сэр. Я произвел тактическое отступление. На большой скорости.

Адгемар подавил смех:

– Так ты бежал.

– Бежал и бросился с третьего этажа в южном крыле здания. Мои доспехи выглядят так, словно по ним проехался танк, и я потерял пусковую установку. Адгемар, нам надо добраться до «Рино». Плазменная пушка…

– Не справится с титаном класса «Пес войны».

– У вас есть идеи получше?

Завывающий оркестр колоссальных сервомоторов вновь двинулся по проспекту. Адгемар рискнул высунуться из-за стены.

– Плохие новости. Ты в секторе обзора?

– Я на соседней улице, сэр. Я не вижу монстра.

– Он нашел «Рино».

Так и было. Титан, до отвращения похожий сейчас на хищника джунглей, яростно таращился на припаркованный в узкой аллейке БТР Седьмого Когтя. Падение последнего здания обнажило темный бронированный корпус машины. Щебенка рассыпалась по крыше транспортера, оставив царапины металлически-серого цвета там, где содрала синюю краску.

– У меня есть идея, – передал Адгемар.

– Адгемар, сэр, со всем уважением… нам надо выбираться отсюда. В такой смерти нет чести.

– Помолчи. Если мы сможем дезактивировать его щиты…

– «Если» в этом случае не сработает, сэр. Если бы мы могли летать или мочиться плазмой, мы бы тоже с ним покончили. Но этого не произойдет.

– Подожди. Он снова движется.

Вой гигантских механизмов усилился. Адгемар наблюдал за происходящим, шепча молитву машинному духу «Рино» – верного транспорта, который провез воинов Седьмого Когтя по бесчисленным полям сражений. Повелитель Ночи знал его кабину так же хорошо, как собственную броню. Астартес мог угадать настроение машины по ворчанию двигателя и чувствовал ее дерзкий нрав в звоне и грохоте каждого выстрела, отраженного стальной шкурой.

Имя «Рино» на высоком готике было «Carpe Noctum» – «Лови ночь».

БТР, который возил Седьмой Коготь со времен основания легиона на доимперской Терре, погиб позорной смертью, испустив долгий и тяжкий стон терзаемого металла. Титан «Пес войны» постоял с полминуты, размазывая «Рино» когтистой правой лапой по уличному покрытию. Самая большая несправедливость заключалась в том, что БТР погиб так бесславно лишь из-за желания имперских техников сберечь боезапасы титана.

«Вы заплатите за это, – поклялся Адгемар. – За это вы умрете в корчах, захлебнувшись в собственной крови».

Титан наконец-то вытащил лапу из обломков. Куски искореженного металла свисали с его когтей. Рядом с ним, в черной тени колосса, раздавленный корпус «Carpe Noctum» выглядел особенно жалким. Невозможно было совместить образ несчастной развалины с упрямым и гордым «Рино», который тысячу и больше раз нес Адгемара в сражение.

Седьмой Коготь был мертв. Сердцем и душой. Даже если им с Меркуцием каким-то образом удастся пережить следующие несколько минут, то придется влиться в один из оставшихся Когтей поредевшей десятой роты.

Адгемар наблюдал за тем, как громыхающий титан движется по проспекту, поворачиваясь налево и направо и приближаясь с каждым шагом.

– Меркуций…

– Да, брат-сержант.

Никакой я после этого не брат-сержант.

– Мы должны найти Руна и Хазъярна. У них были мелтабомбы.

«Пес войны» прогремел мимо.

Адгемар замер, прижавшись спиной к стене. Туша титана закрыл луну, и на Повелителя Ночи упала гигантская тень. Чудовище стояло всего лишь в тридцати метрах от него. Поршни шипели, из огромного корпуса со свистом вырывался сжатый воздух – дыхание разгорячившегося на долгой охоте зверя. Затем титан повернулся спиной к Повелителю Ночи: он сканировал улицу, выискивая новые цели. Снова раздался глухой звон – эхолокационный ауспик титана пытался засечь движение или тепло. Волк вынюхивал добычу.

– Повторите, сэр.

– Рун и Хазъярн. У них были наши мелтабомбы.

– Они бесполезны, пока щиты титана работают. Вы это знаете.

– Они – наш единственный шанс. Мы можем заминировать улицу впереди титана. У тебя что, есть дела поважней или ты явился сюда облаченным во тьму, только чтобы сдохнуть вместе с остальными?

– Мой локатор засек местоположение Руна, сэр. Но не Хазъярна. Вы его видите?

– Я не вижу ничьих сигналов – мой шлем поврежден. Я заметил, как Хазъярн падал, когда на нас обрушился жилой блок. Я знаю, где копать, но нам надо действовать быстро.

– На моем дисплее жизненные показатели у всех на нуле, кроме меня и вас, – сказал Меркуций.

«Ничего удивительного», – подумал Адгемар, следя за тем, как «Пес войны» поворачивается из стороны в сторону вдоль вертикальной оси. Это сопровождалось звуком, похожим на гром в горной долине.

– Сейчас титан смотрит в другую сторону. У нас шестнадцать секунд промежутка между сигналами его ауспика. В первую секунду или две волна пройдет над нами. Двигайся только в течение трех секунд после того, как проклятая штука залязгает. Замри на месте, когда она начнет гудеть.

– Есть, сэр.

Они выждали пару секунд, пока над улицей вновь не пронесся глухой звон. Задрожал воздух. Вылетело еще несколько стекол.

Раз. Два. Три.

– Вперед!

Транспортник по сравнению с «Опаленным» двигался тяжело и неуклюже. Хотя этот вариант «Громового ястреба» и отличался более крепким каркасом в средней секции, «Лэндрейдер» Первого Когтя пришлось перевозить в когтях под корпусом. Вес имел значение. Септимус ощущал это при каждом повороте и крене.

Септимус снизился и повел грузовой катер над самыми крышами жилых блоков. Маневровые двигатели работали на предельной тяге. Если опуститься слишком низко, они рискуют попасть в зону поражения титана прежде, чем засекут его местоположение. А если остаться на большой высоте, ауспик не сможет точно определить координаты вражеской машины.

– Вижу мощный источник термального излучения в конце главного проспекта к северу отсюда.

Голос хозяина прозвучал по воксу. Первый Коготь оставался в своем боевом вездеходе.

– Снижайся и отпускай зажимы в другом конце проспекта. Если тебя убьют во время диверсии, я буду сильно разочарован, Септимус.

Раб ухмыльнулся:

– Хорошо сказано, господин.

Маневровые двигатели транспортника взревели, приняв на себя всю тяжесть судна. Маршевые отключились, когда катер заскользил к земле, пробираясь между развалинами раскуроченных титаном жилых блоков. Воздух почернел от выхлопов.

В шестистах метрах ниже по проспекту титан заметил их появление. «Пес войны» попятился. Его лапы с выгнутыми назад коленными сочленениями превратили движение в неловкий разворот. Руки титана поднялись в смертельном салюте.

– Имперская машина наводится на цель, – передал Септимус по воксу. – Двадцать… Пятнадцать… Десять метров до земли.

– Ave Dominus Nox! – прокричал Кирион по вокс-каналу.

– Доброй охоты, Септимус, – добавил Талос.

– Убираю зажимы!

Освободившись от груза, «Громовой ястреб» взмыл в небо под возмущенный рев двигателей.

На экране его приборной панели вспыхнули руны боевой тревоги.

«Цель обнаружена».

Раб дернул штурвальные рукоятки, и транспортник вошел в сумасшедшую «бочку». С проспекта вслед ему понеслись очереди крупнокалиберных болтерных снарядов. Септимус ударил по двум рычагам сбоку от командного трона, и ускорители протестующе взвыли. На той тяге, которую раб сейчас выжимал из корабля, обычно выходили на орбиту. Двигаться с такой скоростью в атмосфере, да еще и в городе…

Септимус знал «Опаленного». Знал, что его «Громовой ястреб» способен на это и даже на большее. Насчет транспортника он не был так уверен. Катер трясся, скрипел и скулил вплоть до последней заклепки на корпусе.

Башни размытыми пятнами проносились мимо. Септимус набрал высоту и резко развернул машину. Он направил нос корабля на титана внизу. На экране высветились руны обнаружения цели.

Пусковые установки транспортника ожили, контейнеры с ракетами открылись, подобно венчикам цветов.

– Надеюсь, это сработает.

Гусеницы «Лэндрейдера» Первого Когтя пришли в движение, прежде чем танк коснулся земли. Они вращались и завывали, пережевывая воздух, готовые впиться в уличное покрытие.

– Первый Коготь!

Голос донесся из внутреннего вокса танка. Талос активировал руну настройки.

– Адгемар?

– Талос, во имя Ночного Призрака… Что вы здесь делаете?

Рухнув на землю, «Лэндрейдер» подпрыгнул. Его траки уже вгрызлись в бетон. Кирион, занимающий кресло штурмана, развернул огромную машину направо и повел по широкой аллее на параллельную улицу. В мрачной, освещенной красным утробе танка остальные проверяли оружие.

– Угадай, – ответил Талос, ударив закованным в перчатку кулаком по кнопке разблокировки люка.

Ночь ворвалась внутрь. Показатели температурных датчиков на дисплеях сетчатки упали, когда холодный ветер ударил по доспехам. Талос, Узас и Ксарл выпрыгнули из танка на ходу и рассыпались по руинам городских башен.

– Это не по плану операции, так ведь? – треснул в воксе голос Меркуция. – Нас предупредили, что вы эвакуируетесь.

– Мы ценим вашу помощь, братья, – передал Адгемар, – но даже «Лэндрейдер» против «Пса войны» – просто куча ржавого железа. Мы горды тем, что вы решили умереть вместе с Седьмым Когтем.

– Помолчи! – рявкнул Талос. – Где вы по отношению к титану?

– Я могу достать его плевком, – ответил Меркуций. – Мы в его тени, и у нас есть мелтабомбы, чтобы заминировать дорогу.

– Поберегите их, – приказал пророк. – Первый Коготь, двигайтесь по соседним улицам для соединения с Седьмым Когтем. Кирион, быстро подводи «Око бури», как мы условились.

Не было смысла прятать «Лэндрейдер». Ауспик титана уловил бы его тепловое и электромагнитное излучение за много километров.

– Ты собираешься таранить титана «Лэндрейдером»? – присвистнул Меркуций. – Славная смерть.

– Хватит этих пораженческих разговоров! – взорвался Адгемар. – Брат, скажи мне, что у тебя есть план.

– У меня есть план, – ответил Талос.

Он бежал по засыпанной щебенкой улице, поглядывая на титана, который бичевал небо реками огня.

– Титан станет жертвой диверсии. Когда мы нанесем удар с неба, строго следуйте моим приказам.

– Принято, Ловец Душ, – передал Адгемар.

Транспортный «Громовой ястреб» был вооружен легче, чем боевая модификация, предназначенная для перевозки войск, и все же обладал некоторым наступательным потенциалом. Тяжелые болтеры на крыльях предназначались против вражеской пехоты, а шесть ракет «Адский удар», расположенных под крыльями, дополняли вооружение катера.

Септимус пилотировал «Опаленного» уже много лет и не раз обстреливал на нем вражеские позиции. Однако сегодняшняя атака отличалась от его прежнего боевого опыта, и не в лучшую сторону. Во-первых, у транспортника не было крупнокалиберной пушки, как на «Опаленном». Во-вторых, его корпус не мог выдержать столь же интенсивный огонь, как броня боевой модификации. И в-третьих, пока Септимус просчитывал в мозгу возможные траектории полета, он пришел к печальному заключению: «Этот ублюдок поворачивает так, словно мы под водой».

Танковый транспорт ушел в резкое пике, будто копье, брошенное с неба.

Титан вел по нему огонь. Септимус легко мог вообразить экипаж «Пса войны» в их командных тронах. Лоялисты не могли позволить ускользнуть такому ценному трофею, как транспортный корабль Астартес, и приказали своей богоподобной машине бичевать небо яростным градом из тысяч снарядов.

Транспортник рывком вышел из пике, так сильно закрутившись вдоль горизонтальной оси, что Септимуса больно вдавило в кресло. Он ждал, что инерция этого сумасшедшего полета, если продолжать в том же духе, убьет его или разорвет корабль – или и то и другое одновременно. Однако смертоносный град просвистел мимо.

Датчик высоты тревожно зазвенел. Ему вторил датчик скорости. Казалось, сам корабль возмущенно кричит на пилота.

Септимус потянул на себя штурвальные рукоятки и секундой позже вдавил в пол рычаги тяги. Транспорт подлетел ближе к титану, двигаясь под менее безумным углом. Септимус постарался как можно дольше скрывать свои намерения, но сейчас экипаж титана должен был понять, что к чему. Они наверняка узнали этот маневр.

Не заход на обстрел из крупнокалиберных орудий. Заход на бомбовый удар.

Талос сидел на корточках рядом с Адгемаром в разрушенном нижнем этаже жилого блока. Стены обвалились почти полностью, так что Астартес могли беспрепятственно наблюдать за улицей. Оба воина сжимали в руках мелтабомбы диаметром с тарелку и следили за титаном, стоявшим посреди проспекта и палившим в небо.

Адгемар, по-прежнему без шлема – сейчас было видно, что он явно старше Талоса, – одарил напарника зубастой ухмылкой:

– Если это сработает…

– Сработает.

Талос и сам едва не улыбался, радуясь тому, что Адгемар пережил первую атаку титана.

Наверху транспортник вошел в ревущее пике, приближаясь с каждой секундой. Титан сдвинул ноги для лучшей опоры и разразился новым залпом из сдвоенной болтерной пушки «Вулкан».

Септимус провел корабль между двух жилых башен. Теперь ниже. Еще ниже.

Низко и настолько близко к цели, что тепловой выброс двигателей окатил плечи титана. Транспортник промчался прямо у него над головой. В тот момент, когда между пикирующим катером и палящим титаном осталось меньше двухсот метров и Септимус услышал угрожающий грохот снарядов по корпусу, он потянул на себя штурвал и вновь набрал высоту.

«Пес войны» дернулся вслед за добычей, но древние, источенные временем суставы не позволили богоподобной машине поспеть за транспортником. «Громовой ястреб» зашел на последний вираж.

Септимусу приходилось слишком тщательно контролировать рычаги высоты и тяги. Корабль был подбит. Из нескольких пробоин повалили клубы черного дыма, и пилот не мог ни на секунду отпустить рукоятки. Извернувшись в кресле, Септимус проклял конструкторов транспортника, где все было предназначено для громадных Астартес, а не для обычных смертных. В тот миг, когда руна обнаружения цели вспыхнула ядовитой зеленью, пилот с нострамским ругательством впечатал ногу в рычаг управления зажимами.

Носок его ботинка толкнул рукоять из положения «Закреплено» в положение «Приведено в боеготовность».

Направленные вниз, как шесть клинков, шесть ракет вырвались из пусковых контейнеров и, завывая, ринулись к цели.

На такой дистанции, почти самоубийственной для «Громового ястреба», у титана не осталось ни малейшего шанса перехватить ракеты.

Взрыв был эффектным. Он отпечатался в памяти Талоса так же ярко, как и ударивший по сетчатке огонь.

Ракеты врезались в пустотные щиты титана с силой падающего небоскреба. Они взорвались одновременно, и вспышка мгновенно ослепила единственного из Повелителей Ночи, который не устоял против искушения полюбоваться спектаклем.

Талос замер, не видя абсолютно ничего, пока линзы шлема лихорадочно перебирали фильтры, пытаясь компенсировать его слепоту. Зрение, сопровождаемое белыми пятнами и приступами головной боли, вернулось как раз вовремя, чтобы Астартес мог увидеть, как титан, пошатнувшись, делает шаг назад. Правая нога «Пса войны» нащупывала опору, когтистая ступня взрывала бетон.

Щиты титана стали похожи на мыльный пузырь. Они переливались, словно масло на воде, угасая и вновь вспыхивая, когда внутренние генераторы увеличивали нагрузку. Талос почти видел, как техноадепты суетятся вокруг центрального стержня реактора титана, который, подобно позвоночному столбу, проходил сквозь его корпус и плечи.

Щиты «Пса войны» затрещали и беспорядочно замерцали, испуская потоки энергии. Глубоко внутри бронированного тела монстра раздался нарастающий низкий гул, приглушенный, но достаточно громкий, чтобы спрятавшиеся Астартес его услыхали. Системы титана работали на предельной мощности, накачивая дополнительную энергию, стараясь предотвратить полное отключение защитных систем. Пустотные щиты были на грани отказа.