Текст книги "Сталинградская битва"

Автор книги: А. Самсонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 45 страниц)

Сталинградская битва вступила в заключительную фазу. Охваченный плотным кольцом окружения протяженностью 170 км противник создал внутри него сильную и глубокую оборону. Гитлеровцы использовали для этой цели и бывшие оборонительные обводы советских войск. Местность с ее небольшими высотами и многочисленными балками с обрывистыми крутыми берегами, а также большое число населенных пунктов способствовали организации прочной обороны и затрудняли наступательные действия.

Наличие оборудованных аэродромов в районах Питомника, разъезда Басаргино, Бол. Россошки, Гумрака, ст. Воропоново и др. позволяло гитлеровцам принимать значительное число самолетов. Однако немецкая авиация не в состоянии была выполнить возложенную на нее задачу. Основываясь на четко разработанной системе блокады, советские 17, 8-я и 16-я воздушные армии, а также авиация и зенитная артиллерия войск ПВО страны срывали доставку в "котел" грузов и уничтожали транспортную авиацию противника.

Ставка Советского Верховного Главнокомандования решила быстрее ликвидировать окруженную группировку. Проведение операции поручалось войскам Донского фронта.

19 декабря Сталин передал по телефону директиву Ставки на имя Воронова (Юго-Западный фронт), Василевского (Донской фронт), Рокоссовского (Донской фронт), Еременко (Сталинградский фронт), Ватутина (Юго-Западный фронт). В ней отмечалось, что т. Воронов вполне удовлетворительно выполнил свою задачу по координации действий Юго-Западного и Воронежского фронтов.

"Миссию т. Воронова можно считать исчерпанной",– говорилось там. И дальше: "Второе. Товарищ Воронов командируется в район Сталинградского и Донского фронтов в качестве заместителя т. Василевского по делу о ликвидации окруженных войск противника под Сталинградом. Третье. Товарищу Воронову как представителю Ставки и заместителю Василевского поручается представить не позднее 21 декабря в Ставку план прорыва обороны войск противника, окруженных под Сталинградом, и ликвидации их в течение пяти-шести дней..

19.12.42 г. 15 час. 50 мин.

Васильев"{1}

Генерал Н. Н. Воронов в тот же день прибыл в штаб Донского фронта. В качестве представителя Ставки он должен был оказать помощь в подготовке операции по разгрому окруженной группировки и осуществлять общее руководство ее проведением. А. М. Василевский в это время был целиком поглощен вопросами, связанными с разгромом войск Манштейна.

Н. Н. Воронов, командующий Донским фронтом К. К. Рокоссовский и начальник штаба М. С. Малинин приступили к разработке плана завершающей операции. К этой важной работе были привлечены также командование и штабы ряда армий. П. И. Батов рассказывает, что в двадцатых числах декабря на командный пункт 65-й армии приехал К. К. Рокоссовский и предложил ему "поработать со своим штабом" и представить свои соображения по плану уничтожения группировки. "Нужно ли говорить,-пишет П. И. Батов,– с каким удовлетворением было принято это задание командующего фронтом. Константин Константинович ценил мнения и предложения командармов, их штабов, командиров соединений и частей. Не только тогда, на Дону, но и на протяжении всей войны он перед принятием решения советовался с подчиненными. Ему хотелось, чтобы каждый офицер и генерал вносил свою творческую долю.

К этому времени положение на внутреннем фронте окружения было таково: в прибрежных районах города держала фронт 62-я армия; с севера, отделенная от войск В. И. Чуйкова пятикилометровым коридором, стояла 66-я армия, к ней примыкала 24-я армия – наш левый сосед; весь западный участок кольца пришелся на долю 65-й и 21-и армий, а южный занимали 57-я и 64-я, тоже отделенная от чуйковцев коридором в 8 километров. Очертанием фронт окружения напоминал яйцо, острый конец которого был вытянут на юго-запад; здесь размещался узел крупных опорных пунктов противника – Карповка, Мариновка, Дмитриевка, откуда немцы в течение декабря не раз пытались прощупать наши силы, готовясь встретить Манштейна. В кольце тогда находилось, как стало нам известно позже, 250 тысяч вражеских солдат и офицеров. Группировка еще мощная, сохранившая свою организацию и боевую готовность.

Первый вопрос, который предстояло решить: откуда целесообразнее наносить главный удар с целью расчленения. Север для этого не годился. Гитлеровские войска прорвались там к Волге еще в августе и с тех пор непрерывно укреплялись на господствующих высотах. С южного направления можно было рассчитывать лишь на вспомогательный удар. Очевидно, рассекать "котел" надо было прямо с запада по линии Вертячий – Большая Россошка – Гумрак-Городищу, действуя смежными флангами 65-й и 21-й армий. Эти мысли и были высказаны руководящими работниками армейского штаба"{2}.

27 декабря командование Донского фронта и представитель Ставки Н. Н. Воронов подготовили проект плана, который в тот же день на самолете был доставлен в Москву. На следующий день утром Ставка сообщила об утверждении плана с внесением в него ряда существенных изменений{3}.

В директиве от 28 декабря Ставка сообщила генералу Н. Н. Воронову: "Главный недостаток представленного Вами плана по "Кольцу" заключается в том, что главный и вспомогательный удары идут в разные стороны и нигде не смыкаются, что делает сомнительным успех операции.

По мнению Ставки Верховного Главнокомандования, главной вашей задачей на первом этапе операции должно быть отсечение и уничтожение западной группировки окруженных войск противника в районе Кравцов, Бабуркин, Мариновка, Карповка, с тем чтобы главный удар наших войск из района Дмитриевка, совхоз No 1, Бабуркин повернуть на юг в район станции Карповская, а вспомогательный удар 57 армии из района Кравцов, Скляров направить навстречу главному удару и сомкнуть оба удара в районе станции Карповская.

Наряду с этим следовало бы организовать удар 66 армии через Орловку в направлении поселка Красный Октябрь, а навстречу этому удару – удар 62 армии, с тем чтобы оба удара сомкнуть и отсечь таким образом заводской район от основной группировки противника.

Ставка приказывает на основе изложенного переделать план. Предложенный Вами срок начала операции по первому плану Ставка утверждает. Операцию по первому этапу закончить в течение 5-6 дней после ее начала.

План операции по второму этапу представьте через Генштаб к 9 января, учтя при этом первые результаты по первому этапу.

И. Сталин Г. Жуков "{4}

Окончательным вариант плана операции "Кольцо" предусматривал расчленение окруженной группировки ударом с запада на восток и в качестве первого этапа уничтожение вражеских войск в юго-западном выступе окружения. В дальнейшем наступающие должны были последовательно расчленить окруженную группировку и уничтожить ее по частям.

Задача по ликвидации окруженного противника целиком возлагалась на Донской фронт. Ставка усилила его новыми соединениями, преимущественно артиллерийскими, а с 1 января 1943 г. в него были включены 62, 64-я и 57-я армии Сталинградского фронта{5}, действовавшие на внутреннем фронте. Сталинградский фронт был переименован в Южный.

На основе указаний Ставки от 28 декабря штаб Донского фронта, а затем и штабы армий разработали план на первый этап операции. Его основная задача формулировалась так: "1. Цель операции: отсечь, окружить и уничтожить западную группировку окруженных войск противника в районе: Кравцов, Западновка, свх. No 1, Дмитриевка, Мариновка", что полностью отвечало директиве Ставки{6}. 4 января 1943 г. этот план был окончательно утвержден. Нанесение главного удара возлагалось на 65-ю армию, находившуюся в центре ударной группировки фронта. Перед войсками этой армии ставилась задача наступать в юго-восточном направлении на Новый Рогачик и во взаимодействии с другими армиями уничтожить противника в районе к западу от р. Россошки.

В ходе подготовки операции производилась перегруппировка войск. Значительно усилилась 65-я армия, которая к началу операции насчитывала в своем составе восемь стрелковых дивизий, 27 полков артиллерии РВГК, две дивизии реактивной артиллерии, пять зенитных артиллерийских полков ПВО, три отдельных артиллерийских дивизиона ПВО, шесть танковых полков, одну танковую бригаду{7}.

В связи с запозданием прибытия средств усиления подготовка операции завершилась не к 6 января, как намечалось, а на четыре дня позже. Ставка санкционировала перенесение срока начала операции на 10 января 1943 г.

Общее соотношение сил к этому времени не имело "огромного превосходства" советской стороны над противником, как утверждают западногерманские авторы{8}. В полосе Донского фронта советские войска на 10 января имели: людей – 212 тыс., противник – 250 тыс., соответственно орудий и минометов – 6860{9} и 4130, танков – 257 и 300, боевых самолетов – 300 и 100. Таким образом, советские войска имели превосходство по орудиям и минометам (более чем в полтора раза) и особенно по самолетам (в три раза). Враг обладал численным превосходством в людях (1,2 : 1) и танках (1,2 : 1){10}. Конечно, боеспособность наступающих войск Донского фронта была значительно выше боеспособности блокированной армии Паулюса.

На направлении главного удара создано было решающее преобладание сил и средств над противником. Так, в полосе наступления 65-й армии советские войска имели: людей – 62 тыс., противник – 31 300 (2:1), орудий и минометов соответственно 2428 и 638 (4:1), танков – 127 и 102 (1,2 : 1){11}.

Как видно из цифр особенно большая роль при проведении операции отводилась артиллерии. Продумана была наиболее эффективная система управления артиллерийским огнем. Часть артиллерии усиления передавалась стрелковым дивизиям, в группы поддержки пехоты. В полосе наступления армии, решавшей главную задачу, сосредоточивались основные усилия фронтовой артиллерии путем создания армейской группы дальнего действия (АДД) и группы артиллерии разрушения (АР).

Действия наступающих наземных войск должна была поддерживать 16-я воздушная армия, к тому времени имевшая 100 истребителей, 80 бомбардировщиков, 40 штурмовиков и 80 ночных бомбардировщиков{12}.

В войсках Донского фронта в ходе подготовки операции проводилась большая партийно-политическая работа. Она непосредственно увязывалась с предстоящим выполнением боевых задач и направлялась на обеспечение взаимодействия между войсками, воспитание у личного состава решимости в преодолении вражеского сопротивления, организацию взаимопомощи в бою, заботу о раненых и пр. Среди личного состава войск распространялись листовки и памятки по вопросам ведения наступательного боя, а также обращение Военного совета фронта с призывом к воинам мобилизовать все силы на уничтожение продолжавшего упорно сопротивляться врага.

Войска Донского фронта готовы были выполнить эту задачу. Советское командование, желая избежать напрасного кровопролития, 8 января 1943 г. предложило войскам Паулюса капитулировать.

Ультиматум содержал следующий текст{13}: "Командующему окруженной под Сталинградом 6-й германской армией генерал-полковнику Паулюсу или его заместителю.

6-я германская армия, соединения 4-й танковой армии и приданные им части усиления находятся в полном окружении с 23 ноября 1942 г.

Части Красной Армии окружили эту группу германских войск плотным кольцом. Все надежды на спасение ваших войск путем наступления германских войск с юга и юго-запада не оправдались. Спешившие вам на помощь германские войска разбиты Красной Армией, и остатки этих войск отступают на Ростов. Германская транспортная авиация, перевозящая вам голодную норму продовольствия, боеприпасов и горючего, в связи с успешным стремительным продвижением Красной Армии вынуждена часто менять аэродромы и летать в расположение окруженных издалека. К тому же германская транспортная авиация несет огромные потери в самолетах и экипажах от русской авиации. Ее помощь окруженным войскам становится нереальной.

Положение ваших окруженных войск тяжелое. Они испытывают голод, болезни и холод. Суровая русская зима начинается; сильные морозы, холодные ветры и метели еще впереди, а ваши солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в тяжелых антисанитарных условиях.

Вы, как командующий, и все офицеры окруженных войск отлично понимаете, что у Вас нет никаких реальных возможностей прорвать кольцо окружения. Ваше положение безнадежное, и дальнейшее сопротивление не имеет никакого смысла.

В условиях сложившейся для Вас безвыходной обстановки, во избежание напрасного кровопролития, предлагаем Вам принять следующие условия капитуляции:

1. Всем германским окруженным войскам во главе с Вами п Вашим штабом прекратить сопротивление.

2. Вам организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение, всю боевую технику и военное имущество в исправном состоянии.

Мы гарантируем всем прекратившим сопротивление офицерам, унтер-офицерам и солдатам жизнь и безопасность, а после окончания войны возвращение в Германию или в любую страну, куда изъявят желание военнопленные.

Всему личному составу сдавшихся войск сохраняем военную форму, знаки различия и ордена, личные вещи, ценности, а высшему офицерскому составу и холодное оружие.

Всем сдавшимся офицерам, унтер-офицерам и солдатам немедленно будет установлено нормальное питание.

Всем раненым, больным и обмороженным будет оказана медицинская помощь.

Ваш ответ ожидается в 15 часов 00 минут по московскому времени 9 января 1943 г. в письменном виде через лично назначенного представителя, которому надлежит следовать в легковой машине с белым флагом по дороге разъезд Конный ст. Котлубань.

Ваш представитель будет встречен русскими доверенными командирами в районе "Б" 0,5 км юго-восточнее разъезда 564 в 15 часов 00 минут 9 января 1943 года.

При отклонении Вами нашего предложения о капитуляции предупреждаем, что войска Красной Армии и Красного Воздушного Флота будут вынуждены вести дело на уничтожение окруженных германских войск, а за их уничтожение Вы будете нести ответственность.

Представитель Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии

генерал-полковник артиллерии Воронов

Командующий войсками Донского фронта

генерал-лейтенант Рокоссовский".

В качестве добровольцев, вызвавшихся пойти в стан противника для вручения ультиматума, были утверждены: парламентером работник штаба Донского фронта майор А. М. Смыслов, переводчиком капитан Н. Н. Дятленко. "Весь порядок действий наших парламентеров мы обдумали до малейших деталей,– рассказывает Н. Н. Воронов.– В этой кропотливой работе большую помощь оказал М. С. Малинин. Вооружившись международными законами и топографическими картами с нанесенной обстановкой, он составил детальный план вручения ультиматума. Вот этот план. Накануне вручения, т. е. 7 января 1943 года вечером, установить связь по радио с командованием окруженной группировки и предупредить его о высылке нами парламентера в точно указанном участке фронта, в точно установленное время.

Мы решили предложить на строго определенном участке фронта в определенные часы никаких боевых действий с обеих сторон не вести и огня не открывать. Кроме того, нами предлагалось германскому командованию выслать навстречу нашим парламентерам своих уполномоченных офицеров. Установить прямую связь командного пункта фронта с участком, где должны будут действовать парламентеры. На этом участке вести тщательное наблюдение и все наши огневые средства привести на всякий случай в боевую готовность. Откровенно говоря, мы не верили, что вражеское командование примет условия нашего ультиматума, но, как говорит русская пословица, попытка не пытка. Мы шли на весьма благородный поступок, чтобы избежать напрасного кровопролития.

Вечером 7 января и рано утром 8 января наше фронтовое радио несколько раз передавало в штаб Паулюса сообщение о посылке парламентеров. Судя по докладам, поступавшим с северного фаса Донского фронта, наши парламентеры вышли из траншей и направились к проволочным заграждениям противника. Однако их никто не встретил. Через некоторое время из вражеского расположения стали раздаваться отдельные выстрелы из винтовок, затем короткие очереди из автоматов, наконец, противник открыл огонь из миномета. Парламентеры, не видя встречающих, вынуждены были повернуть назад. Вражеская сторона отнеслась по-вражески!

Все это без промедления было доложено в Ставку. В ожидании ответа я думал о том, что теперь можно начинать наше наступление со спокойной совестью. А впрочем, почему бы не попробовать послать парламентеров с противоположной стороны нашего "круглого" фронта? В Ставке, как оказалось, также были колебания. Сначала оттуда поступило распоряжение: ,,Все прекратить", а вскоре было приказано еще раз послать парламентеров в новом направлении.

Было предложено найти новых желающих выступить в роли парламентеров, но потом решили удовлетворить убедительную просьбу тов. Смыслова и Дятленко, которые хотели сами выполнить эту задачу. Снова на одном из участков фронта была прекращена всякая перестрелка. Утром наши парламентеры благополучно добрались до проволочных заграждений противника и в условленном месте были встречены немецкими офицерами, которые потребовали предъявить им пакет. Майор Смыслов категорически запротестовал и потребовал направить его туда, где он лично может вручить пакет немецкому командованию.

По существующим международным законам парламентеров сопровождают в расположение войск противника с завязанными глазами. Когда немцы об этом напомнили, наши парламентеры в тот же момент вынули из своих карманов приготовленные для этого большие белые платки. Им завязали глаза. Платки были развязаны только на командном пункте. Один из немецких офицеров стал докладывать по телефону своему начальству о прибывших парламентерах и об их требовании передать пакет лично в руки Паулюса. Через некоторое время нашим посланцам было объявлено, что командование немецких войск отказывается принять ультиматум, содержание которого уже известно из объявления, сделанного русскими по радио. Парламентерам снова завязали глаза. Их вывели за немецкие проволочные заграждения. С развевающимся белым флагом они благополучно дошли до своего переднего края.

О наших попытках вручить ультиматум, и официальном его отклонении было доложено в Ставку.

– Что вы собираетесь делать дальше?

– Сегодня все проконтролируем, а завтра начнем наступление,– ответил я.

Нам пожелали успеха"{14}.

В сталинградском "котле"

К концу декабря 1942 г. внешний фронт отодвинулся от окруженной под Сталинградом группировки на 200-250 км, проходя по линии Новая Калитва Марковка – Миллерово – Морозовск – Зимовники. Кольцо советских войск, непосредственно охватывающее противника, составляло внутренний фронт. Вражеские войска занимали район, ширина которого с запада на восток, от Мариновки до центральной части Сталинграда у Волги, равнялась 53 км, а с севера на юг – 35 км. Эта территория составляла 1400 кв. км.

Перед находившимися в "котле" немецкими солдатами и офицерами были только две возможности – капитуляция или гибель под ударами Красной Армии. Противник был окружен семью советскими армиями: 65, 21, 24, 64, 57, 66-й и 62-й.

Вначале немецкое командование пыталось скрыть от своих войск истинное положение вещей. Когда же факт окружения стал широко известен в частях группировки противника, то боевой дух личного состава командование пыталось поддерживать заверениями о близкой помощи. Иоахим Видер так описывает обстановку в "котле": "В последнюю неделю ноября, когда наши части и соединения, сильно потрепанные в отступательных боях, лихорадочно закреплялись на новых рубежах, постоянно преодолевая все новые трудности, командующий армией отдал весьма серьезный по своим последствиям приказ по армии. Я и по сей день помню его слово в слово. Начинался он так: ,,6-я армия окружена. Вашей вины, солдаты, в этом нет. Вы сражались доблестно и упорно до тех пор,, пока противник не вышел нам в тыл". Дальше в приказе говорилось о предстоящих тяжелых боях, о страданиях и лишениях, которые неминуемо ждут немецкие войска, о том, что, несмотря на голод и морозы, нам нужно во что бы то ни стало продержаться еще некоторое время, твердо веря в обещанную подмогу. Наконец, упоминалось и о том, что Гитлер лично обещал провести операцию по спасению окруженной армии. Воззвание было составлено весьма искусно и убедительно и заканчивалось фразой, рассчитанной на нужный психологический эффект: "Держитесь! Фюрер выручит вас!" Эти слова, сулившие скорое избавление, должны были ободрить и вдохновить солдат.

Этот заключительный призыв, который живо обсуждался в нашем штабе, придавал документу чисто эмоциональную окраску, столь необычную для трезвого и делового тона приказов.

Но, естественно, солдаты-фронтовики тогда еще не представляли себе в полной мере, какие страдания и лишения им уготованы. Они не разбирались в сложных проблемах общеармейского снабжения и понятия не имели о тех бесчисленных трудностях, которые уже тогда вставали перед штабами соединений. Вначале они не знали и о том, что окружение вынудило нас сразу же поставить крест на всех еще только начатых мероприятиях по подготовке зимних позиций. Армейские тыловые базы в станицах Морозовской, Тацинской и еще дальше к западу остались за пределами "котла". Там хранились десятки тысяч комплектов зимнего обмундирования – шинелей на меху, валенок, шерстяных носков, подшлемников и наушников,– которые теперь уже нельзя было доставить в наше расположение.

В результате войска в подавляющем большинстве своем встретили убийственные русские морозы, почти не имея зимней одежды.

Поскольку намеченный ранее прорыв 6-й армии на юго-запад не состоялся и окруженные соединения вынуждены были готовиться к долговременной обороне, возникла необходимость перегруппировать некоторые подразделения, а также часть тяжелого вооружения. Постепенно, преодолевая большие трудности, нам удалось укрепить наши рубежи и стабилизировать линию обороны. Особенно туго пришлось при этом дивизиям, расположенным на южном и западном участках, в открытой степи, где не было ни жилых помещений, ни строительного леса, ни дров. Конфигурация кольца обрела свои окончательные очертания, которые и сохранились вплоть до второй недели января"{15}.

Видер несколько приукрашивает моральное состояние окруженных, говоря о том, что "их боевой дух еще не был сломлен и настроение в частях оставалось куда более оптимистическим, чем в штабах. Люди на передовой считали создавшееся тяжелое положение бедой поправимой, обычным делом, без которого на фронте не обходится, и были даже уверены, что после благополучного исхода участники сражения получат, как это обычно бывает, особый знак отличия какую-нибудь сталинградскую нашивку или памятную медаль за выход из ,,котла". Разумеется, все были уверены, что внешний фронт окружения будет прорван в ближайшем будущем. Солдаты непоколебимо верили в обещанную помощь, и в этой вере они черпали силы, сражаясь в тяжелейших условиях, страдая от голода и лютой стужи, с этой верой они и погибали в боях"{16}.

Среди окруженных находились и такие, кто утверждал, что Гитлер не только выручит их, но и сумеет превратить "кажущееся поражение в блистательную победу"{17}, охватив гигантским кольцом все советские соединения, окружившие фашистскую армию.

Гитлеровские офицеры внушали солдатам, что к Сталинграду идет помощь извне. Наконец, во вторую неделю декабря стало известно, что крупные силы под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна начали операцию по деблокированию окруженной группировки. Весть о наступлении армейской группы "Гот", отмечает К. Типпельскирх, "вызвала всеобщий подъем"{18}. Слухи изображали события такими, какими их хотели видеть. Так, немецкий унтер-офицер Гольцер записал в свой дневник: "Окружение вокруг Сталинграда прорвано". Манштейн, находясь в 35-40 км от окруженных, прислал радиограмму штабу 6-й армии в Гумраке: "Держитесь! Идем на выручку!".

Вспоминая эти дни в "котле", Иоахим Видер пишет: "С быстротой молнии распространился, словно единый пароль, клич: "Манштейн идет!" Эти слова придавали солдатам новые силы на всех участках кольца, и прежде всего на нашем западном участке "котла", где приходилось особенно туго... Спасение казалось близким"{19}. Однако эти иллюзии исчезли, когда наступление Манштейна провалилось, а остатки его войск стали отступать к Ростову. "Кровь застывала в жилах при взгляде на карту. Наши ближайшие фронтовые аэродромы, откуда беспрестанно вылетали в наш "котел" транспортные самолеты, основные армейские базы в Тацинской и Морозовской, где размещались интендантские склады, походные лавки и громоздились целые горы мешков неотправленной полевой почты, превратились теперь в поле боя. На Тацинском аэродроме... сгорели главные провиантские склады 6-й армии. Множество транспортных самолетов было приведено в негодность, были взорваны склады с боеприпасами – над станцией заполыхал чудовищный фейерверк"{20}.

Окруженные на правом берегу Волги и в покрытых снегом придонских степях фашистские войска были предоставлены самим себе. Под натиском советских войск все более сокращалась территория внутри сжимавшегося кольца окружения, которая почти вся простреливалась артиллерией. С воздуха на гитлеровцев обрушивала удары авиация.

62-я армия Сталинградского фронта также вела наступательные бои. Ее воины выбивали гитлеровцев из опорных пунктов и узлов сопротивления, отвоевывали здание за зданием, улицу за улицей. По скованной льдом Волге к советским армиям непрерывным потоком двигались машины с грузами, прибывало пополнение.

Обреченность войск Паулюса с каждым днем становилась все более очевидной. Боеприпасы, продовольствие, горючее и медикаменты были на исходе. В течение декабря находившийся в "котле" враг потерял около 80 тыс. солдат и офицеров, состав группировки сократился до 250 тыс. человек{21}. Помощь извне была невозможна. Попытки снабжать окруженные войска при помощи авиации окончились провалом. Для ежедневной доставки в район окружения 500 т различных грузов требовалось до 1000 самолетов Ю-52{22}. Между тем действительная потребность в ежедневном снабжении была гораздо выше и составляла минимально 946 т{23} продовольствия, боеприпасов и горючего. Решить эту задачу враг не мог. Реально в среднем за сутки перебрасывалось от 50 т (в ноябре) до 105 т (в декабре). С 12 января по 2 февраля эта норма не превышала 60-80 т{24}. Немецкие трехмоторные транспортные самолеты Ю-52, направлявшиеся с грузами к окруженным гитлеровским войскам, беспощадно уничтожались превосходящими силами советской авиации и зенитной артиллерией. Воздушная блокада была организована с большим искусством. В декабре под Сталинградом были сбиты сотни транспортных самолетов врага. Вместе с тем советские войска, сжимая кольцо окружения, захватывали немецкие аэродромы. Расстояние от баз авиации противника до посадочных площадок 6-й армии составляло первоначально 200 км, затем возросло до 300 и, наконец, 450 км{25}. Войска Паулюса, очутившиеся в сталинградском "котле", были полностью изолированы как с суши, так и с воздуха. Снабжение частей и соединений боеприпасами и продовольствием фактически почти прекратилось. Враг вынужден был экономить патроны, снаряды и мины, ему не хватало самого необходимого для ведения боевых операций. Войска неприятеля получали голодный паёк. Ежедневная порция хлеба составляла 100 г. В солдатском рационе конина стала роскошью, немцы охотились за собаками, кошками, воронами. В довершение всего вражеские войска, так и не получившие зимнего обмундирования, жестоко страдали от суровых морозов (в январе морозы доходили до -25о -30о).

Вот как описывает бедствия осажденной 6-й армии гитлеровский полковник Динглер: "Каждую ночь, сидя в землянках, мы вслушивались в рокот моторов и старались угадать, сколько же немецких самолетов на этот раз прилетит и что они нам доставят. С продовольствием было очень трудно с самого начала, но никто из нас не предполагал, что скоро мы постоянно будем испытывать муки голода.

Нам не хватало всего: не хватало хлеба, снарядов, а главное – горючего. Пока было горючее, мы не могли замерзнуть, а наше снабжение, пусть даже в таких ограниченных масштабах, было обеспечено. Дрова приходилось доставлять из Сталинграда на автомашинах, но, поскольку мы испытывали острый недостаток в бензине, поездки в город за топливом совершались очень редко и в наших землянках было очень холодно.

До рождества 1942 года войскам выдавалось по 100 граммов хлеба в день на человека, а после рождества этот паек был сокращен до 50 граммов. Позднее по 50 граммов хлеба получали лишь те части, которые непосредственно вели боевые действия; в штабах, начиная от полка и выше, хлеба совсем не выдавали. Остальные питались только жидким супом, который старались сделать более крепким, вываривая лошадиные кости"{26}.

Немецко-фашистские войска несли огромный урон в живой силе, теряя ежедневно не менее 1500 солдат в результате активных действий советских войск, советской авиации, а также от голода, мороза и болезней. "Шестая армия была обречена, и теперь уже ничто не могло спасти Паулюса. Даже если бы каким-то чудом и удалось добиться от Гитлера согласия на попытку прорваться из окружения и измученные и полуголодные войска сумели бы разорвать кольцо русских, у них не было транспортных средств, чтобы отступить к Ростову по покрытой ледяной коркой степи. Армия погибла бы во время марша, подобно солдатам Наполеона в период отступления от Москвы к реке Березине"{27}.

Несмотря на безвыходность положения, враг готов был к длительной, и упорной обороне, продолжая создавать сплошную сеть опорных пунктов и узлов сопротивления. Паулюс выполнял категорическое требование германского верховного командования. "То, что мы отсюда не уйдем, должно стать фанатическим принципом",– заявил Гитлер{28}. Об этом же говорилось в его оперативном приказе No 2 от 28 декабря: "Как и прежде, моим намерением остается удержать 6-ю армию в ее крепости и создать предпосылки для ее освобождения"{29}.

В день Нового года на имя командующего окруженной группировкой была получена личная радиограмма "фюрера". Она вновь подтвердила, что Гитлер "не оставит на произвол судьбы героических бойцов на Волге и что Германия располагает средствами для деблокады 6-й армии"{30}. Подобные заверения уже не производили прежнего впечатления. Борьба продолжалась, но перед немецкими солдатами и офицерами все чаще и настойчивее вставал вопрос о ее целесообразности.

Чем объяснялось такое упорство проигравшего битву противника? Соображениями политического престижа фашистской Германии? Или стратегической необходимостью удержания фронта под Сталинградом? В первые дни после окружения Паулюс, как командующий 6-й армией, ставил вопрос о предоставлении ему права "свободы действий" и осуществления, в случае необходимости, прорыва на юго-запад. Такое право ему предоставлено не было, а в дальнейшем сама обстановка исключила любую попытку в этом направлении. Оставалось капитулировать, сохраняя жизнь десятков тысяч немцев, или продолжать сопротивление "до последнего солдата". Верховное командование вермахта, не задумываясь, избрало последнее. Этим оно обрекло свою сталинградскую группировку на гибель, произнесло ей смертный приговор.