Текст книги "Сталинградская битва"

Автор книги: А. Самсонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 45 страниц)

Гитлеровцы под Сталинградом всюду встречали растущий отпор. Войска, сражавшиеся севернее и южнее города, отвлекали на себя значительные силы группировки противника, и это было одной из причин, почему Сталинград выстоял. В этих боях войска 1-й и 4-й танковых, 1-й гвардейской, 21, 63, 66-й и других армий наносили контрудары, не дожидаясь подхода артиллерии, не имея сколько-нибудь достаточного авиационного прикрытия.

Враг наступал в июле, августе, сентябре; даже в октябре и первой половине ноября гитлеровцы все еще пытались сломить защитников Сталинграда. На протяжении всего оборонительного периода противник обладал перевесом сил, а советские части, упорно сражаясь, вынуждены были отойти к Волге. Это был рубеж, дальше которого никто не отступал. Среди личного состава войск, влившихся в Сталинградский и Юго-Восточный фронты, тысячи воинов вынесли тяжелое испытание – отступление на сотни километров летом 1942 г.

В междуречье Волги и Дона противник встретил сопротивление которое он не в силах был преодолеть. Приказ No 227 сурово и обнаженно раскрывал опасное положение страны. С предельной категоричностью прозвучало в нем требование о недопустимости дальнейшего отступления. Однако в тяжелой боевой обстановке даже крайние дисциплинарные меры сами по себе не в состоянии были бы остановить войска, отступающие перед превосходящими силами врага. Об этом говорит вся история современных войн, в том числе и история второй мировой войны. Дисциплинарные меры обладают силой устрашающего воздействия по отношению к нарушителям воинского приказа, но не они решают судьбу сражений и войн. В рассматриваемых событиях с особой яркостью проявилось огромное воздействие на ход борьбы идейной убежденности советских воинов в правоте и святости той цели, которая перед ними стояла в Великой Отечественной войне. Этому был посвящен и упомянутый приказ. Даже буржуазная пресса отмечала моральный фактор стойкости советских войск. 28 сентября 1942 г. английская газета "Дейли телеграф" опубликовала статью "Сталинград – триумф моральной стойкости", где, в частности, говорилось: "В Сталинграде действует нечто большее, чем материальные условия, нечто превосходящее простую механику войны".

Писатель К. Симонов в своей книге "Разные дни войны" приводит полученное им от одного сержанта артиллерии письмо. Вот выдержки из него:

"На всю жизнь помню смысл приказа Сталина, прочитанного вслух перед строем нашей батареи в небольшом перерыве между боями жарким летним днем в начале августа 1942 года...

Приказ No 227, как Вы, конечно, помните, был предельно правдив, откровенно объяснял то отчаянное положение, в какое попали наши народ и страна к середине лета грозного 1942 года. Не могу найти слов, чтобы выразить наши настроения и чувства в то время, после прочтения этого приказа.

... Думается, вполне можно утверждать, что не буква, а дух и содержание этого документа очень сильно способствовали морально-психологическому духовному перелому, если позволительно так выразиться, в умах и сердцах всех, кому его тогда читали и кто держал в те дни в своих руках оружие, а значит, и судьбу Родины, да и не только Родины – человечества!

Дело даже не в тех крайних мерах, которые предусматривались этим приказом, а в его содержании, сыгравшем громадную роль в деле создания такого перелома.

По-моему, главное в том, что людям, народу (приказ зачитывался всем войскам) мужественно сказали прямо в глаза всю страшную и горькую правду о той пропасти, на грань которой мы тогда докатились"{195}.

Необходимо было изменить ход событий. И советские воины преодолевали самые жестокие испытания в невероятно трудные дни и недели уличных боев в Сталинграде. Коммунисты и комсомольцы играли в них ведущую роль. Во взводах, ротах и батальонах, во всех подразделениях и частях велась политическая работа, проводились собрания, распространялись листовки. Фронтовая печать воспитывала солдат и офицеров в духе бесстрашия, верности воинской присяге, ненависти к агрессорам. Бойцы в окопах и блиндажах знали, что события под Сталинградом, подвиги его защитников находятся в центре внимания Советской страны и всего мира. Уже тогда понималось огромное историческое значение Сталинградской битвы, непосредственными участниками которой были воины Юго-Восточного и Сталинградского фронтов.

Перед защитниками Сталинграда выступали члены ЦК партий В. А. Малышев, Д. 3. Мануильский, Е. М. Ярославский, а также многие командиры и политработники.

В ходе упорной и затяжной борьбы использовались самые различные формы партийно-политической работы и политического обеспечения боя. Так, например, по инициативе политработников создавались ленинские комнаты в специально построенных для этого землянках.

Воины, проводившие дни и ночи в окопах и блиндажах, непрерывно участвовавшие в боях, приходя в такую землянку, получали краткий отдых и моральную разрядку. Здесь можно было обсушиться, обогреться, написать письмо, поделиться с товарищами впечатлениями, боевым опытом, прослушать беседу. Сюда доставлялись газеты, книги. Какое значение имела проводившаяся здесь работа, показывает следующий пример. Участник героической обороны "дома Павлова", командир пулеметного расчета комсомолец Илья Воронов прочел в ленинской комнате книгу Николая Островского "Как закалялась сталь". Она произвела на него сильное впечатление. В оборонительных боях он проявлял стойкость и бесстрашие. В дальнейшем, когда началось контрнаступление, гарнизон "дома Павлова" покинул разрушенное здание, превращенное в легендарную крепость, и атаковал врага в районе площади 9 Января. В ходе жестокого боя Илья Воронов был ранен, но продолжал сражаться. Только после новых ран, когда простреленные в нескольких местах руки перестали действовать, он, истекая кровью, согласился оставить поле боя. Позднее, когда его привезли в медсанбат, Воронов заявил: "Вот теперь я тот боец-комсомолец, который был у Островского"{196}. Образ любимого героя глубоко запал в сознание воина и не оставлял его в часы трудных испытаний.

В борьбе за Сталинград советские войска накопили значительный опыт боевых действий в условиях крупного населенного пункта. Политические органы помогали командованию обобщать этот опыт и делать его достоянием всех защитников Сталинграда, всех бойцов, командиров и политработников частей и подразделений. Особое внимание уделялось созданию жесткой обороны. Политотдел 62-й армии, анализируя причины потерь личного состава в ходе уличных боев, широко популяризировал опыт лучших командиров и политработников, сумевших быстро укрыть своп подразделения в глубокие траншеи, окопы, щели, и развернул большую работу в войсках, поддержанную Военным советом армии, по созданию жесткой обороны. В своей телеграмме 2 октября 1942 г. в 23 часа 00 мин. политотдел 62-й армии указывал военным комиссарам, начальникам политотделов, политрукам, всему партийно-политическому аппарату частей и подразделений на необходимость повседневно заниматься вопросами создания жесткой обороны: отрывкой окопов, щелей, перекапыванием улиц, оборудованием дзотов в зданиях, созданием завалов, баррикад, минных полей{197}.

В ту же ночь в части армии было командировано восемь политработников для оказания помощи в осуществлении указания политотдела армии. Партполитаппарат частей и соединений провел в этом направлении большую работу, разъясняя, что тщательное укрепление занимаемых рубежей способствует решению основной боевой задачи – удержать Сталинград, и в то же время помогает избежать излишних потерь. Политотдел 39-й гвардейской стрелковой дивизии к вечеру 3 октября доносил в политотдел армии: "В районе обороны производятся постройки укрепленных сооружений. Сооружаются доты, дзоты, баррикады, завалы с расчетом сделать район обороны (завод "Красный Октябрь") неприступной крепостью для противника"{198}. В 193-й стрелковой дивизии также были проведены специальные работы: установлено 300 противотанковых и 200 противопехотных мин, устроено семь баррикад из подручного материала. Несколько зданий было превращено в мощные узлы сопротивления. "Части, выйдя на рубежи обороны,– сообщалось в политдонесении политотдела армии,– проводят окопные работы с таким расчетом, чтобы каждый боец имел щель или окоп полного профиля. В частях 13-й гв. сд также проводятся большие работы по созданию опорных пунктов и сооружению баррикад, противотанковых рвов. Кроме того, штабом дивизии совместно с политотделом проведена ночная проверка несения службы на рубежах обороны, расстановки огневых средств и боевой готовности подразделений, находящихся на переднем крае, что также помогло выявить недостатки и повысить бдительность"{199}.

Методы партийно-политической работы в войсках были разнообразны, но все они подчинялись решению боевых задач. В конце октября политический отдел 64-й армии провел слет мастеров меткого огня. После выступлений лучших снайперов было принято обращение участников слета ко всем снайперам.

В нем говорилось: "Товарищи снайперы! Сейчас в ожесточенных сражениях, в буре величайших битв решается судьба нашей Родины, завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции. На нас – защитников волжской твердыни – обращены взоры народов СССР, взоры всех миролюбивых народов мира.

Доверие советского народа воодушевляет нас на новые подвиги в нашей справедливой освободительной борьбе. Все ожесточеннее и кровопролитнее становятся бои. Враг несет колоссальные потери. Подступы к городу и улицы окраин завалены сотнями сгоревших танков, трупами тысяч немецких солдат и офицеров. Недаром сами немцы называют путь к городу "дорогой мертвецов".

Задача наша состоит в том, чтобы отстоять Сталинград. Это наш священный долг перед Родиной, и мы его выполним – отстоим славный город, уничтожим врага под его стенами"{200}.

В суровых условиях оборонительного сражения политические органы и партийные организации оказывали реальную помощь командованию в обеспечении жесткой обороны.

Политическая работа, сочетая агитацию с личным примером, укрепляла боевой дух войск. В истории 13-й гвардейской дивизии отмечается: "Очень часто, проведя накоротке беседу с бойцами, политрук или агитатор шел затем вместе с ними в атаку. Именно в боевых порядках штурмующих подразделений были тяжело ранены коммунисты начальник политотдела дивизии старший батальонный комиссар Григорий Яковлевич Марченко и комиссар 34-го гвардейского стрелкового полка батальонный комиссар Петр Васильевич Данилов.

Многие коммунисты отдали в этих боях свою жизнь за Родину. Но ряды коммунистов оставались столь же плотными. Место выбывших из строя занимали их боевые товарищи"{201}.

Большую роль в укреплении морального духа защитников Сталинграда играла их постоянная духовная связь со всей страной. Фронтовая печать публиковала письма жителей Сталинграда и области, ветеранов гражданской войны, трудящихся городов, сел и деревень, целых республик, а также воинов других фронтов с призывом стойко защищать город на Волге и ответные письма сталинградцев. Так, ветераны гражданской войны, участники обороны Царицына, писали: "...Не сдавайте врагу наш любимый город. Любой ценой защитите город-герой. Бейтесь так, чтобы слава о вас, как о защитниках Царицына, звенела в веках.

Помните, дорогие друзья, помните, сыновья и дочери, страна, весь народ не забудут ваших имен. Не забудут имен тех, кто героически сражался за счастье народа, не щадил своих сил и жизни за город-герой"{202}.

На это послание первыми откликнулись гвардейцы 13-й дивизии, обратившиеся ко всем остальным защитникам Сталинграда с открытым письмом: "...Братья по оружию!

...Наши отцы и матери, жены и дети работают не покладая рук, день и ночь производят для нас оружие и танки, самолеты и пушки, снаряды и патроны. Они надеются на нас. Они призывают жестоко и беспощадно мстить врагу за потоптанную русскую землю, за разрушенные и сожженные города и села, за убийство русских людей. Они призывают нас, невзирая на жертвы и лишения, сражаться так, как сражались герои царицынской эпопеи в годы гражданской войны"{203}.

Гвардейцы призывали всех защитников Сталинграда бить врага беспощадно, до полного его уничтожения.

О том, как было воспринято это обращение, рассказывается в истории 64-й армии. "1 октября армейская газета "За Родину" опубликовала письмо бойцов и командиров 13-й гвардейской стрелковой дивизии... Обращение обсуждалось на красноармейских митингах и собраниях и нашло широкий отклик в сердцах бойцов и командиров частей и подразделений 64-й армии"{204}.

Итогом обсуждения послания ветеранов Царицынской обороны и обращения гвардейцев 13-й дивизии явилось письмо воинов Сталинградского фронта Верховному Главнокомандующему, в котором говорилось, что они выполнят свой долг перед Родиной и отстоят Сталинград.

На имя защитников Сталинграда из колхозов и городов, со всех концов Советской страны поступали тысячи приветствий, десятки тысяч посылок и подарков. К ним обращались узбекский и туркменский народы, Академия наук СССР, рабочие Челябинска, Свердловска, моряки Мурманска. В многочисленных письмах труженики тыла рассказывали о своей работе, брали обязательства еще лучше помогать защитникам Сталинграда.

Партийно-политический аппарат, партийная печать, партия в целом развертывали огромную деятельность, направляя тот сложный процесс подъема морального духа воинов и в целом народных масс, который происходил в ходе борьбы за Сталинград и который был оценен мировым общественным мнением как нечто феноменальное. Эффективность идеологической деятельности партии во многом зависела от методов и форм политико-воспитательной и партийной работы, но решающую роль здесь сыграло единство целей партии, парода и армии. Высокая идейность личного состава Красной Армии была важным источником героической стойкости войск в условиях напряженной вооруженной борьбы.

Суровая боевая закалка воинов в сочетании с их идейно-патриотической убежденностью создали тот легендарный облик воина-сталинградца, который в ходе Сталинградской битвы привлек внимание всего ,мира. Эта громкая слава не имела ничего общего с домыслами некоторых буржуазных авторов о якобы равнодушном отношении советского человека к жизни, порожденном веками его истории{205}. Отметим еще один момент в понимании этого вопроса. В тяжелой боевой обстановке очень многое зависит от поведения командира, и осознание этой ответственности выработало у части из них ту внешнюю невозмутимость, которую со стороны можно было расценить совершенно неправильно. Генерал Чуйков рассказывал в дни битвы, как писатель Гроссман с удивлением указывал ему на какую-то черствость во взаимоотношениях у многих его командиров. "Командир батальона воевал все время, его направляют на курсы, и вот он приходит проститься и мимоходом говорит: "Товарищ командир, разрешите проститься, все сдал" ". Чуйков ответил писателю, что "такому-то командиру и цена". И пояснил: "На глазах командира гибнут тысячи людей... Наедине он может заплакать. Пусть твоего лучшего друга убьют, но ты должен стоять как каменный"{206}.

Необыкновенное упорство и ожесточенность борьбы на улицах Сталинграда признавал и враг. После окончания войны некоторые бывшие гитлеровские генералы, выступая уже в качестве историков, стали писать о грандиозности сталинградской борьбы. Типпельскирх считал битву за город "не поддающейся никакому описанию". "Сталинград постепенно превращался в груду развалин, и в этом море руин немецкие пехотинцы и саперы, поддерживаемые танками, самоходными установками, огнеметами, артиллерией и пикирующими бомбардировщиками, с гранатами и ножами в руках прокладывали себе путь от дома к дому, от подвала к подвалу и от развалины к развалине. Огромные военные заводы превратились в крепости. Но чем больше становилось развалин, тем больше укрытий находили обороняющиеся"{207}. В этом описании все правильно, за исключением упоминания об "огромных военных заводах", так как большинство из них до войны выпускало мирную продукцию. Кроме того, пренебрегая исторической правдой, Типпельскирх умалчивает об известном всему миру легендарном героизме защитников Сталинграда. Вместо этого он ограничился замечанием, что "эта битва стала действительно символом борьбы двух враждебных миров"{208}. Не захотел автор процитированного текста сказать и о том, что гитлеровские войска боролись под знаменем агрессии и фашизма. Что касается советских войск, то они сражались за независимость и счастье своей Родины. Именно это обусловливало высокий морально-боевой дух защитников Сталинграда.

Совершенно иной была психология войск противника. Грабительская война, которую вели гитлеровцы, не могла, конечно, воодушевлять ее участников высокими и устойчивыми идеями. Бредовые догмы нацизма не являлись надежной основой для длительных и тяжелых испытаний в борьбе с таким противником, как Красная Армия и советский народ. Успешное для врага начало летней кампании 1942 г. способствовало возрождению иллюзий о "непобедимости" гитлеровской армии,– иллюзий, впервые развенчанных в битве под Москвой. Относительно высокий боевой дух наступавших на Сталинград немецко-фашистских войск в первый период битвы объяснялся и тем, что в этом наступлении участвовали отборные войска. Гитлер заявил в свое время командующему 6-й армией: "С вашей армией вы можете штурмовать небо"{209}.

Мираж победы еще вырисовывался в сознании многих немецких солдат и офицеров в ходе сражений на подступах к Сталинграду и на территории города, хотя противник нес огромные потери. Участник похода Г. Вельц, изображая настроения гитлеровцев в рассматриваемое время, пишет: "Фортуна нам улыбается, военное счастье на нашей стороне! Тень германского орла уже нависает над Волгой!"{210}.

Фашистская пропаганда усиленно доказывала, что победа уже близка. "В памяти многих бледнели ужасы лютой русской зимы, неудачи под Москвой и в Крыму"{211}.

Неприятель не склонен был отказываться от целей завоевания Советского Союза. Однако боевой дух немецко-фашистских войск на втором году войны против СССР если и не был подорван, то в целом снижался. Настроение гитлеровцев ухудшалось по мере развертывания гигантской Сталинградской битвы. Они все более отчетливо начинали испытывать страх перед суровым мужеством и стойкостью советских воинов.

Немецкий солдат Хорст Шарф писал своим родным в Лейпциг: "Судьба долго меня щадила и оберегала, чтобы заставить испытать самые ужасные муки, какие только могут быть на этом свете. За десять дней я потерял всех товарищей. После того как в моей роте осталось 9 человек, ее расформировали. Я теперь кочую из одной роты в другую. Несколько дней находился в мотоциклетном взводе. Этого взвода теперь тоже нет. Для многих из нас позиции в окрестностях Сталинграда стали могилой. Да, Сталинград – это такой крепкий орешек, о который можно сломать даже стальные зубы. Только тот, кто побывал здесь, может понять, что мы сейчас далеки от победы, как никогда раньше"{212}.

Это – одно из многих тысяч подобных писем, которые писали немецкие солдаты, находившиеся под Сталинградом. И все же борьба велась против врага, не потерявшего уверенности в успехе.

Тем большее значение имел тот факт, что к концу оборонительного периода битвы, а затем в ходе советского контрнаступления возникло кризисное состояние в психологии значительного числа солдат и офицеров противника.

Благоприятный для СССР исход обороны Сталинграда в решающей степени был обеспечен идейностью и мужеством его защитников, за которыми стояла вся страна, весь народ.

Рост мастерства войск

В ходе оборонительного сражения под Сталинградом советские войска повышали свое боевое мастерство. Этому во многом способствовал общий процесс роста могущества Красной Армии. Завершение перевода советской экономики на военные рельсы обеспечивало снабжение войск совершенной техникой во все возрастающих количествах.

Вместе с тем упорное противодействие сильному неприятелю явилось хорошей школой практического использования боевой техники, улучшения организации Вооруженных Сил, а также методов ведения вооруженной борьбы.

Разнообразие условий, в которых протекала борьба под Сталинградом,оборона крупного населенного пункта на подступах и непосредственно на его территории, нанесение контрударов севернее и южнее города – помогало совершенствованию тактики наступательного боя, развитию оперативного искусства.

Ценный опыт приобретался в трудной обстановке. В оборонительный период битвы на Волге преобладание сил было на стороне вражеской авиации. Открытая местность благоприятствовала действиям гитлеровских самолетов. Противник, заняв господствующие высоты, создал сильную огневую систему. Немецкие танки и самоходные орудия обеспечивали хорошую маневренность своих войск.

Боевой опыт накапливался, показывая сильные и слабые стороны в действиях советских войск. В этом смысле показателен анализ причин неудачи тех сил Сталинградского фронта, которым было приказано ликвидировать коридор противника, образованный после прорыва гитлеровцев к Волге севернее Сталинграда. Заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. К. Жуков, докладывая об этом И. В. Сталину, указывал, что "24-я, 1-я гвардейская и 66-я армии, участвовавшие в наступлении 5-11 сентября, показали себя боеспособными соединениями. Основная их слабость – отсутствие достаточных средств усиления, мало гаубичной артиллерии и танков, необходимых для непосредственной поддержки стрелковых частей. Местность же на участке Сталинградского фронта крайне невыгодна для наступления наших войск:

открытая, изрезанная глубокими оврагами, где противник хорошо укрывается от огня. Заняв ряд командных высот, он имеет дальнее артиллерийское наблюдение и может во всех направлениях маневрировать огнем. Кроме того, у противника есть возможности вести дальний артиллерийский огонь из района Кузьмичи Акатовка – совхоз "Опытное поле". При этих условиях 24-я, 1-я гвардейская и 66-я армии Сталинградского фронта прорвать фронт обороны противника не могут"{213}.

Борьба советских войск в Сталинградской битве была одним из источников того обширного опыта, который усваивался Красной Армией в Великой Отечественной войне. Он критически осмысливался, из него делались необходимые выводы. Именно в этом свете следует рассматривать приказ Верховного Главнокомандующего No 306 от 8 октября 1942 г. о тактике наступательного боя пехоты. В этом документе отмечалась устарелость ряда положений уставов, прежде всего по таким вопросам, как построение боевых порядков во время наступления, обеспечение подразделений и частей огневыми средствами, организация огня, роль командира в наступлении. Так, по поводу построения боевых порядков войск в наступательном бою в приказе говорилось, что поэшелонное построение боевых порядков подразделений и частей не только не соответствует требованиям современной войны, но наносит еще вред, так как оно ведет к ненужным потерям, обрекает значительную часть войск на бездействие и лишает наши войска возможности обрушиться на противника силой всех огневых средств своих подразделений и частей. Приказ устанавливал новое построение частей и подразделений в наступлении, переход от их глубокого эшелонирования к одноэшелонному построению, что позволяло вводить в первый эшелон больше огневых средств и уменьшить потери от вражеского огня{214}. Основные положения приказа No 306 были закреплены затем в Боевом уставе пехоты 1942 г.

В оборонительных операциях на подступах к Сталинграду значительную роль играли танковые и механизированные части и соединения, а также артиллерия. Накопленный опыт выявил серьезные недостатки их боевого использования. Танковые атаки без предварительного подавления артиллерией противотанковых средств противника на переднем крае его обороны не давали нужного эффекта и вели к неоправданным потерям. Очевидна была необходимость боевого контакта с артиллерией и при действиях танков в глубине вражеской обороны. Ставка Верховного Главнокомандования дала соответствующие указания войскам и по этим вопросам, что было особенно важно для предстоящих наступательных боев.

Рост мастерства командных кадров происходил одновременно с возрастанием их политической зрелости, создавая условия для укрепления единоначалия в армии. 9 октября 1942 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ об упразднении института военных комиссаров и об установлении полного единоначалия в Красной Армии{215}.

Командиры советских войск, закалившиеся в огне сражений, идейно преданные партии, стали единовластными руководителями частей и соединений. Это повышало ответственность командиров за действия вверенных им войск и поднимало их авторитет.

Таким образом, к осени 1942 г. происходит всестороннее повышение боеспособности Красной Армии.

Сталинградская битва и в ее первый период носила активный характер. Войска, сражавшиеся в междуречье Волги и Дона, свою оборонительную тактику сочетали с контрударами и контратаками. И именно опыт контрударов и контратак был затем широко использован в ходе последующих операций Великой Отечественной войны, и прежде всего в ходе сталинградского контрнаступления.

Вместе с тем накапливание опыта обороны крупного населенного пункта и уличных боев также было важным итогом первого периода Сталинградской битвы. В ходе этой борьбы вырабатывались специфические приемы и методы ближнего боя.

"Бой в городе,– писал В. И. Чуйков,– это особый бой. Тут решает вопрос не сила, а умение, сноровка, изворотливость и внезапность. Городские постройки, как волнорезы, разрезали боевые порядки наступающего противника и направляли его силы вдоль улиц. Поэтому мы крепко держались за особо прочные постройки, создавали в них немногочисленные гарнизоны, способные в случае окружения вести круговую оборону. Особо прочные здания помогли нам создать опорные пункты, из которых защитники города косили наступающих фашистов огнем пулеметов и автоматов"{216}.

В своих контратаках войска отказались от наступления частями и даже большими подразделениями. К концу сентября в полках 62-й армии появилась штурмовая группа{217} – небольшая по численности, но подвижная в своих действиях и сильная ударом. Штурмовые группы вели бои за каждое здание, а в зданиях – за подвал, за комнату.

Во время авиационной и артиллерийской подготовки противника советские воины подходили и подползали вплотную к позициям врага. Немецкие летчики и артиллеристы, опасаясь задеть своих, утрачивали действенность своего огня. "Мы сознательно шли на самый ближний бой,– вспоминал В. И. Чуйков.– Гитлеровцы не любили, вернее, не знали ближнего боя. Они не выдерживали его морально, у них не хватало духу смотреть в глаза вооруженному человеку в форме воина Советской Армии"{218}.

Во время танковых атак противника защитники города пропускали над собой вражеские машины, которые расстреливались затем противотанковой артиллерией и бронебойщиками. Немецкая пехота, отрезанная от танков, истреблялась отдельно.

"Ночь и ночной бой были для нас родной стихией. Захватчики не умели вести ночной бой, мы же научились действовать ночью по жестокой необходимости: днем фашистская авиация висела над нашими боевыми порядками, не давала нам поднять головы, ночью мы не боялись ее.

Днем мы чаще всего оборонялись и отражали атаки фашистов, которые без поддержки авиации и танков редко наступали. Штурмовые группы буквально вгрызались в здания и в землю и ждали подхода фашистов на бросок гранаты. Мы истребляли захватчиков всеми способами. Например, мы знали, что не все фашисты смотрят в окна и амбразуры, большая часть их отдыхает в укрытиях. Чтобы вызвать их из укрытий к окнам и амбразурам, ночью раздавалось наше русское "ура", гремели взрывы гранат. Захватчики по тревоге бросались к окнам и бойницам отражать атаку. И в этот момент наши артиллеристы и пулеметчики открывали огонь по окнам и амбразурам.

Особенно действенны были залпы "катюш" по скоплениям пехоты и танкам, которые мы обнаруживали перед новым наступлением противника. Я никогда не забуду полк "катюш" во главе с полковником Ерохиным.

Всех новинок, которые изобретались нашими бойцами, не перечесть: в жесточайших боях на Волге мы росли, учились, мужали – все, от рядового бойца до командарма.

Потом, к концу битвы, по дневникам убитых и пленных мы узнали, как дорого обходились фашистам наши новые методы борьбы. Они не знали, где сегодня мы ударим, чем ударим и как. Мы изматывали им нервы ночью так, что утром они вступали в бой не выспавшиеся, измученные"{219}

Войска 62-й и 64-й армий, защищавшие Сталинград, большое внимание уделяли инженерному обеспечению боевых действий. В отчете, составленном начальником инженерных войск 62-й армии подполковником В. М. Ткаченко за октябрь-ноябрь 1942 г., указывалось, что перед инженерными частями армии были поставлены три основные задачи:

1) устройство оборонительных сооружений, в том числе оборудование опорных пунктов на заводах СТЗ, "Баррикады", "Красный Октябрь";

2) устройство противотанковых и противопехотных препятствий как перед передним краем, так и в глубине обороны армии; 3) обеспечение армейской переправы через Волгу. Для выполнения этих задач 62-я армия имела достаточное число инженерных частей{220}.

За время с 1 октября по 20 ноября 1942 г. войсковыми саперами, армейскими и приданными 62-й армии инженерными частями были построены многочисленные оборонительные сооружения{221}.

В боях на территории г. Сталинграда широкое развитие получило приспособление к обороне зданий, создание в них опорных пунктов и узлов сопротивления. Для этого использовались прочные, преимущественно имеющие подвалы здания. Как правило, опорные пункты строились с круговой обороной. Хаотическое нагромождение разрушенных зданий затрудняло организацию такой системы огня, которая бы контролировала все подступы к переднему краю. Поэтому опорные пункты дополнялись сетью дзотов с фланкирующим огнем, расположенных на смежных улицах, развалинах соседних зданий и в других местах. Бойницы и амбразуры для огневых точек оборудовались узкими и с козырьками.

В документе, обобщающем опыт оборонительных боев 13-й гвардейской стрелковой дивизии{222}, говорится, что в ходе боевых действий все опорные пункты подвергались интенсивному обстрелу артиллерии и минометов противника; от прямого попадания снарядов подразделения и части несли потери, а иногда от попадания в стены, здания сама стена рушилась и заваливала огневую точку (ОТ) с прислугой. Во избежание этого огневые точки в отдельных опорных пунктах стали выноситься вперед здания, и потери были гораздо меньше{223}. Опорные пункты и отдельные огневые точки на участках частей были связаны между собой и командными пунктами командиров частей и подразделений ходами сообщений полного профиля. При сильном артиллерийском обстреле и налетах вражеской авиации гарнизоны опорных пунктов укрывались в щелях, оборудованных вокруг зданий, а в домах на это время оставались лишь наблюдатели. Устойчивость обороны усиливалась наличием небольших резервов, располагавшихся за стыками и флангами обороняющихся частей и подразделений, а также непосредственно огнем снайперов.