Текст книги "Знать и помнить"

Автор книги: А. Самсонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Оказывается, все надо перестраивать. Но многие думают о перестройке формы, оставляя старое содержание.

А ведь надо наоборот: старые формы наполнить достойным содержанием...

4 июня 1987 г.

Б. К. Кикнадзе, ветеран войны

и Вооруженных Сил, полковник

в отставке, г. Свердловск

РАБОТАЙ ПО СОВЕСТИ САМ

Несмотря на грузинскую фамилию, я – русский, родился в Саратове, на Кавказе никогда не был. Кстати, в 1938 году сам оказался жертвой культа личности.

Скажу, что во все времена, а особенно сейчас, модно кивать на "верха". Мол, "рыба гниет с головы". Очень удобная позиция недобросовестных людей выискивать ошибки у начальников и руководителей всех степеней, пряча за их спинами свои собственные. Считаю, что, кто бы ни был у власти, во главе партии и государства, каждый должен всегда честно и добросовестно выполнять свой служебный, партийный и гражданский долг на своем участке. Меньше всего нужно кивать на кого-то. Работай по совести сам, тогда и нашим партийным и государственным деятелям будет легче управлять страной.

5 июня 1987 г.

В. Г. Кантемиров, пенсионер,

66 лет, г. Челябинск

КРЕСТЬЯНСКИЕ БЕДЫ

В 30-х годах в нашей стране было кооперировано крестьянство. Была ли в этом необходимость? [К 1930 году, когда начался этап сплошной коллективизации, кулачество как класс уже было ликвидировано благодаря запрету на наемный (батрацкий) труд и земельную аренду. Сплошная коллективизация, по мнению многих историков, была связана с. искусственным обострением классовой борьбы в деревне, в ходе которой бывших кулаков поставили в безвыходное положение – их не принимали в колхозы и, таким образом, лишали надежды на будущее.] Можно было бы просто лишить кулачество наемной рабочей силы – и пусть люди занимаются своим трудом, приносят пользу себе и государству... За эту землю они сражались на фронтах гражданской войны. Но земля стала фактически государственной собственностью, а крестьянин – сельскохозяйственным рабочим, который за работу на этой земле получал мизерную плату, и только в конце года. При наличии земли не больше 0,25 гектара он платил в год государству 40 килограммов мяса, 100 литров молока, 200 штук яиц, какое-то количество шерсти и шкур домашних животных. Кроме того, колхозник платил налог за каждое дерево (если он имел сад), за лозу винограда. Крестьяне уничтожали сады, виноградники. Колхозник в течение года должен был выработать минимум трудодней (примерно 120), а ведь не каждая работа в колхозе оценивалась в один трудодень: были работы, которые оценивались в десятых и сотых долях трудодня. Если колхозник в течение года не выработал положенное количество трудодней, он согласно Указу от 21 февраля 1948 года высылался на лесоразработки на Крайний Север сроком на семь лет, с правом возвращения только в том случае, если он там хорошо работал. Колхозник не имел права выйти из колхоза и перейти на работу на другое производство без разрешения правления колхоза и сельсовета. Рабочий на производстве тоже увольняться с работы не имел права по своему желанию, а только с разрешения администрации. Самовольный уход с работы, прогул, опоздание на 20 минут карались шестимесячным тюремным заключением, независимо от того, были или нет уважительные причины нарушения трудовой дисциплины.

Земли у нас на душу населения больше, чем в любой стране мира. Однако мы не можем себя обеспечить основным продуктом питания – зерном. А зерно это хлеб, молоко, мясо. До первой мировой войны Россия была в числе первых стран мира по экспорту зерна на мировой рынок, а теперь наша страна в числе первых по импорту зерна с мирового рынка.

Полагаю, что Вы, коммунист, ученый-историк, должны в нашей прессе изложить свои рекомендации о развитии демократизации в нашей стране, о необратимости перестройки и недопущении культа личности.

5 июня 1987 г.

А. Ф. Кирилков, участник, войны,

лектор, г. Первомайск

Николаевской обл.

ПРАВДА НУЖНА

КАК ВОЗДУХ

Полностью с Вами согласен в определении роли Сталина в великих бедах, обрушившихся на нашу страну в первый период Великой Отечественной войны, да и не только тогда... Эта болезнь восхваления, шапкозакидательства и сегодня еще действует. И свидетельство тому – паршивенький самолет, севший у Красной площади, у нашей святыни, что говорит о нашей "готовности", о том, что мы "хорошо" усвоили ошибки прошлого.

Надо, чтобы у Кремлевской стены были похоронены только люди, заслужившие это перед Отечеством, а не те, кто получал высочайшие звания от "гения", который в своем опьянении собственным культом привел богатейшее государство с огромным патриотичным населением и богатейшими ресурсами к такой затяжной войне и таким тяжелым потерям.

5 июня 1987 г.

А. Н. Чанышев,

доктор философских наук,

доцент МГУ, член КПСС

с 1960 года, 61 год

О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ

ДИКТАТУРОЙ И ТИРАНИЕЙ

Следует различать понятия диктатуры и тирании. Тирания – явление не новое в истории общества. Древние греки называли тираном "правителя, пришедшего к власти незаконным путем, правящего в обстановке произвола и насилия и использующего свою власть в собственных эгоистических целях" [Фролов Э. Д. Греческие тираны. Л., 1972, с. 3]. Диктатором же римляне называли человека, официально назначенного и пользующегося единоличной властью в течение строго определенного времени для предотвращения опасности, угрожающей государству ("Ганнибал у ворот!"). По истечении срока (обычно полугодового) диктатор был обязан сложить с себя полномочия и мог быть привлечен к судебной ответственности любым гражданином Рима за неоправданное превышение власти в личных целях.

В послереволюционных исторических условиях России диктатура была необходима. Это была диктатура прогрессивного класса – пролетариата. Диктатура пролетариата означала диктатуру партии пролетариата. Диктатура партии означала диктатуру вождя партии, человека, который взял бы на себя колоссальную, сверхчеловеческую историческую ответственность за принятие решений, от которых зависели судьбы миллионов людей.

Диктатура вождя была исторически неизбежна и оправданна. Не было бы Сталина – был бы другой. Однако получилось так, что диктатура Сталина переросла в тиранию Сталина. Это произошло в силу личных особенностей Сталина, "расцветших" в силу отсутствия должного уровня демократии. Эти личные особенности увидел и о них предупредил Ленин в своем завещании. Ленин писал, что Сталин, как Генеральный секретарь ЦК партии (на эту должность Сталин был выдвинут не Лениным, как утверждалось в Кратком курсе истории ВКП(б), а Л. Б. Каменевым – такова "ирония истории", но первоначально эта должность была чисто административной), сконцентрировал в своих руках неимоверную власть. Ленин не высказывался против такой власти в принципе. Он говорил лишь о том, что Сталин не сможет этой властью разумно и хорошо пользоваться. Ленин выступил против Сталина как личности. Ленин увидел в диктаторе Сталине будущего тирана. Об этом Ленин прямо не сказал, но что означают такие личные качества, как нетерпимость, грубость, невнимание к товарищам по партии, отсутствие лояльности, капризность, как не черты потенциального тирана? Ленин требовал смешзния Сталина с должности Генерального секретаря, но не упразднения самой должности. Однако Ленин, будучи человеком высокоинтеллигентным, это свое требование выразил в мягкой форме: он предложил лишь обдумать способ перемещения Сталина с должности Генсека и замены Сталина другим человеком, у которого бы не было вышеперечисленных отрицательных черт характера.

Однако известно, что Комиссия по приемке ленинских документов (Зиновьев, Каменев, Сталин) и XIII съезд партии не нашли в себе силы выполнить совет (завет) Ленина.

Сталин же, когда произносил свою знаменитую речь о том, что завещал Ленин, "забыл" сказать, что Ленин завещал в числе прочего и снятие Сталина с поста Генсека.

Историки партии должны выяснить следующую триаду:

1) когда Сталин делал то, что надо, и так, как надо;

2) когда Сталин делал то, что надо, но не так, как надо;

3) и когда Сталин делал не то, что надо.

6 июня 1987 г.

А. В. Родосский, преподаватель

Ленинградского университета

"ВЕРА В ЛОЖНОГО БОГА"?

В романе "Война", достоинство которого – в стремлении к максимальной документальности в изображении реальных исторических личностей, И. Стаднкж приводит беседу И. В. Сталина с писателем Л. Фейхтвангером, состоявшуюся в 1937 году. На вопрос Фейхтвангера о причинах возникновения в СССР "не знающего меры" культа личности Сталина последовал ответ самого Сталина:

"Что поделаешь?.. У рабочих и крестьян такая натура:

если любят, так до безграничности, если ненавидят, так идут на баррикады... Но должен также сказать, что, когда я вижу множество портретов Сталина, я при этом еще и вижу, что в мускулистых руках подняты те идеи, за которые борется по заветам Ленина Сталин, борется партия большевиков".

Обратимся теперь к самой животрепещущей проблеме – о незаконных репрессиях, с которыми обычно и ассоциируется культ личности. Насаждается некоторыми мнение о "злой воле" И. В. Сталина, о его "деспотической натуре", боязни потерять власть и т. п. Уважаемого академика можно упрекнуть за его слова о том, что Сталин и в мирное время посылал на расстрел под разными предлогами несогласных с ним людей. Остается непонятным, что же имел в виду А. Самсонов? Если борьбу с оппозицией в 30-е годы, то в той исторической обстановке революция должна была защищать себя. А злоупотребления и правонарушения, которые наверняка сопутствовали этой борьбе, объясняются, по-видимому, слабостью правозащитных органов и дефицитом квалифицированных кадров в них. Были ли ошибки и заблуждения у Сталина? Конечно, были – вспомним известный афоризм, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Но одно дело – ошибки, а другое – преступления. Здесь мы подходим к очень важному вопросу. Ведь именно в преступлениях, в злоумышлениях, а не в ошибках посмертно обвиняют И. В. Сталина. Между тем кому не ясно, что основным источником подобных измышлений является заокеанская пропаганда? В одной из газетных публикаций события того времени определены как "неназываемого века недоброй памяти дела – недавняя эпоха с ее антигуманностью и верой в ложного бога". И это – об эпохе неслыханного трудового энтузиазма, стахановского движения, успехов первых пятилеток, индустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства, победоносного завершения Великой Отечественной и еще двух войн, рекордно быстрого восстановления народного хозяйства в послевоенные годы!

Необходимо капитальное исследование о жизни и деятельности И. В. Сталина. В силу яркой, одаренной и сложной натуры И. В. Сталина, а также в силу неоднозначного отношения к нему разных людей подобному исследованию должно предшествовать широкое и свободное обсуждение этого сложного вопроса с разных позиций, с разных точек зрения, Хочется верить, что это дело недалекого будущего.

6 июня 1987 г.

В. В. Барбашинов, учитель истории,

рисования, черчения

и трудового обучения, 68 лет,

г. Пушкин Ленинградской обл.

ПОМНИТЬ О ГЕРОЯХ

ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Я по образованию историк и художник. Меня и многих моих единомышленников волнует вопрос о трагической судьбе многих безупречных рыцарей Октябрьской революции, героев гражданской войны.

Их почти заслонила история Великой Отечественной. Мы воздаем должное всем ветеранам Великой Отечественной, тем более ее героям. Но мы в большом долгу перед героями гражданской войны. Ведь еще есть потомки трагически погибших тов. Егорова, Тухачевского, Блюхера, Уборевича, Якира, Примакова, Дыбенко, Кожанова, Викторова, Раскольникова, Корка, Эйдемана, Гамарника и многих других.

Им должно быть очень обидно за своих великих родственников. Почему у нас нигде нет парков имени героев гражданской войны? Почему в парках нет аллей с бюстами таких героев? Много построено в городах жилых комплексов, похожих друг на друга как близнецы. Почему Союз художников, Союз архитекторов не использует богатый исторический материал в оформлении этих комплексов?

Вообще, меня поражает как историка, как гражданина, как могла подняться рука на этих удивительных, преданных делу революции людей! К этим именам надо добавить имя Я. В. Смушкевича – героя Испании (псевдоним – генерал Дуглас) и Халхин-Гола. И разве не больно, что военные труды (два тома) маршала Тухачевского увидели свет только в 1964 году, а нужны были с начала Великой Отечественной?

Наша литература в большом долгу перед памятью этих героев. Книги, посвященные им, можно пересчитать по пальцам. Киноискусство и театр мало уделяют внимания этому удивительному героическому времени. И в музыкальном, эстетическом воспитании подрастающего поколения этот пласт используется недостаточно.

6 июня 1987 г.

Т. Ф. Кучуков, журналист,

76 лет, г. Фрунзе

О ПОСЛЕДСТВИЯХ

КУЛЬТА ЛИЧНОСТИ

Мне 77-й год. Башкир. Родился, жил и работал в Башкирии. Незаслуженно, без всякой вины, был подвергнут репрессии. Три года был в Ухто-Печорских лагерях (без суда). В армии не служил – был болен туберкулезом легких. После лагеря долгие годы находился под надзором органов безопасности. Мне разрешалось жить только в сельской местности. В начале 1958 года был реабилитирован и восстановлен в рядах КПСС.

Я считаю, что в утверждении культа личности не Сталин виноват, а виноваты его окружающие, его соратники и, наконец, мы сами. Причиной культа личности является угодничество, то есть стремление каждого чем-то угодить и заслужить какое-то внимание от ведущей личности.

Последствия культа личности имели место и после смерти Сталина, несмотря на то что Сталин был осужден партией. Долгое время продолжалось возвеличивание роли Н. С. Хрущева. Далее культ личности продолжал насаждаться и при деятельности Л. И. Брежнева. Победу в битве под Новороссийском приписывали ему, многие другие успехи внутри страны связывали с его именем. В течение трех-четырех лет, когда отмечались Дни Победы, на страницах печати больше всего говорилось о боях под Новороссийском, а такие главные районы битв, как под Москвой и Сталинградом, оставались как-то в тени. Книги Л. И. Брежнева так возвышали, что они вроде были лучшими произведениями современности, почти считались эталонами для прозаиков. Насаждение культа личности, угодничество, подхалимство, зажим критики, благодушие, отсутствие гласности явились причиной всех негативных явлений последних лет.

7 июня 1987 г.

Элеонора Белевская, художница,

член Союза журналистов СССР,

г. Москва

НЕ ТОЛЬКО ИСТОРИЯ...

Сталин – это не только история. И память о сталинских временах – не только достояние его современников, очевидцев. Она передается по наследству молодежи и будет еще долго передаваться, прокладывая непреодолимый водораздел между "сталинистами" и "антисталинистами". Память о сталинских репрессиях живет не только в умах, но и в генах. Семена страха, лицемерия, жестокости, посеянные Сталиным, дают всходы и сейчас.

Я не знала своего деда Ивана Ивановича Белевского, арестованного до моего рождения и погибшего в сталинских лагерях. Ему, человеку русскому по языку и культуре, воспитывавшему пятерых детей на любви к русской литературе, б,ыл пришит ярлык "нацдеповца" – белорусского националиста. Это был человек высшей пробы, кристальной честности, энтузиаст и труженик. Его обожали ученики, которым он преподавал физику и математику, а заодно учил выращивать помидоры и другие овощи, не культивировав шиеся в Белоруссии в то время. К нему приходили мужики потолковать о жизни, излить душу, нередко засиживались у печки до петухов. Причем эти разговоры никогда не сопро вождались "возлияниями". Такой человек-правдолюбец, несомненно, был опасен в те времена.

Моя мать, некогда активная комсомолка, была исключена из его рядов "за неразоблачение врага народа", а когда поехала хлопотать за арестованного отца, ее исключили с режиссерского факультета ГИТИСа (правда, потом восстановили на театроведческом).

Я ничего не знала о том, что произошло с моим дедом и как это отразилось на судьбе моей матери и теток, до середины 50-х годов, когда он был посмертно реабилитирован.

От меня скрывали правду по вполне понятным соображениям. Но события, предшествовавшие моему рождению, то состояние ужаса, в котором находилась моя мать, неся меня во чреве, безусловно, отразились на формировании моего характера, запечатлелись в генетической памяти.

С детства я очень остро ощущала свою незащищенность, что порождало в свою очередь чувство отчужденности. Я цепенела перед жестокостью или несправедливостью. Мне было легче оправдываться с помощью лжи, нежели правды, потому что жила во мне какая-то странная уверенность, что правде все равно не поверят. Мои ровесники помнят это время, когда среди школьников младших классов просто "честное слово" не котировалось, а доверием пользовалось "честное ленинское" и особенно "честное сталинское", ибо Сталин считался главнее. Все же, на мое счастье или несчастье, мать научила меня чтить просто "честное слово".

Но интеллигентные родители в то время деградации культуры были тоже не в чести. В связи с этим я испытывала комплекс неполноценности, завидуя дремучим, горлопанистым мамашам своих сверстников. Ну а кто не помнит разгула антисемитизма в послевоенные годы, когда дети евреев стеснялись своих родителей и своих фамилий? Не породил ли он сейчас у многих обостренное стремление к утверждению своего поруганного национального достоинства?

Все это не только история. Это реальность, живущая в нас. И нам предстоит еще долго "по капле выдавливать из себя раба", как это делал Чехов. Посмотрел бы он на "небо в алмазах" в 30 – 40-е годы...

Трудно себе представить, что такой иезуитски хитрый человек, как Сталин, не допускал мысли о нападении фа шистской Германии, что он поддался на удочку Гитлера, поверив, что Якир, Тухачевский, Блюхер, Уборевич и другие – предатели и агенты вражеской разведки. Трудно поверить, что он разгромил накануне войны армию, обезглавил ее из добрых побуждений. Из всех его действий напрашивается вывод, что он сознательно истреблял интеллектуальную верхушку и культурные слои армии, видя в них угрозу своему могуществу. Очутившись к началу войны уже "по уши" в крови, Сталин мог ожидать справедливого возмездия. Напуганный собственными злодеяниями, в глубине души осознавая свою "выдающуюся посредственность", он боялся всех, кто интеллектуально или нравственно возвышался над ним, над общей инертно-послушной массой. Он боялся, что военная интеллигенция повернет армию против него. Подтверждает это даже заздравный тост Сталина в мае 1945 года: "Иной народ мог бы сказать правительству:

вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой..." Блестящее лицемерие!

Наш народ победил в войне не благодаря "мудрому руководству" Сталина, а несмотря на него, что удваивает героизм народа. Страшно подумать, скольких жертв можно было бы избежать. Что касается приказа No 227, который угрожает военным трибуналом за отступление, "хотя бы и в безвыходном положении", то он вполне в духе Сталина, ибо апеллирует не к высшим, а к низшим чувствам в человеке, а именно к страху. И Самсонов напрасно приписывает этому приказу "большую положительную роль в моральном плане".

Думается, что настала пора сказать народу полную правду о Сталине и перенести его прах подальше от кремлевских стен... А на месте его могилы или где-нибудь поблизости поставить памятник жертвам сталинских репрессий. Пора привлечь к ответу и палачей – тех, кто еще остался жив.

8 июня 1987 г.

В. А, Корягин, инвалид войны,

ветеран труда, 68 лет, г. Москва

И НА ЗАВОДЕ,

И В ДЕРЕВНЕ

До войны я работал на знаменитом авиазаводе, где работали Чкалов (я его уже не застал) и прославленные впоследствии конструкторы Ильюшин и Петляков. Когда начались массовые репрессии, на заводе были арестованы самые лучшие люди: директор, начальники цехов, высококвалифицированные рабочие. А в центральных газетах печатали, что троцкистско-бухаринские враги свили на заводе гнездо. В маленькой деревне, где я жил, без следствия и суда исчезли трое самых лучших людей. Две семьи, которые своим трудом добились материального благополучия, были раскулачены. В деревне Барвихе Московской области также были раскулачены семьи тружеников, хотя они никого не эксплуатировали.

И думаете, что многие тогда восторгались и слепо верили тому, что печатали в газетах? Страх и еще раз страх, без преувеличения, заставлял многих молчать и говорить вслух совсем не то, что надо.

До сего времени храню копию письма на имя И. В. Сталина, где просил пересмотра закона о пенсиях для инвалидов войны. От "гениального вождя" я ничего не добился, а вот от культа в 1951 году пострадал крепко. Бывшие фронтовики были недовольны и тем, что отменили – якобы по их просьбе льготы для орденоносцев. Конечно, не все плохо было при Сталине, но то, что из-за его недальновидности погибло 20 миллионов людей, репрессированы сотни тысяч, в том числе действительно гениальные полководцы, а также работники культуры, искусства и ученые, – этого никто не забыл. После его смерти мне пришлось встречаться со многими бывшими сотрудниками органов госбезопасности.

До чего же это были тупые и ограниченные люди... И как же "гений" не видел, кто его окружает? В госпитале я лежал в одной палате с бывшим замнаркома НКВД, который рассказал мне то, что лишь при Н. С. Хрущеве стало известно миллионам людей.

Н. С. Хрущев много сделал для развития демократии, и все его выступления и решения были проникнуты заботой о простых людях. За это ему большое спасибо.

8 июня 1987 г.

Г. Г. Чернов, ведущий инженер

по радиоэлектронике, 57 лет,

г. Ростов-на-Дону

ГДЕ ТЫ, СТАЛИН?!

Среди моих родственников много было работников НКВД, честнейших людей, святых по отношению к своей Родине, и состояние дел в органах я знал еще при жизни Сталина. Газеты были заполнены отчетами о судах над вредителями, помещались подробные стенограммы судебных заседаний с речами судей, адвокатов, подзащитных, прокуроров, свидетелей и т. д. Выходили отдельные книги с подробными описаниями процессов над Зиновьевым, Рыковым, Бухариным. Моя мама работала в библиотеке и по моей просьбе приносила их домой. Мне очень нравились яркие речи прокурора А. Я. Вышинского на этих выдающихся процессах. Только о вредительской деятельности в армии по соображениям госбезопасности сообщалось очень мало. Книги о политических и уголовных процессах издавались и после войны. Но после XX съезда они куда-то исчезли.

После смерти Сталина преднамеренный развал контрольно-репрессивного аппарата привел к коррупции и безбоязненному грабежу общественной собственности партийно-государственной верхушкой (русской и национальной).

Где Ты, Сталин?!

Сталинская "надстройка" была преднамеренно разрушена, а без "надстройки" ОБХСС куплен весь!.. Покритиковал начальство (сдуру поверив в перестройку) – остался без премии или положенной тебе доплаты, "забыли" тебя включить в соответствующий приказ. Написал заявление – оно попало в руки к самому "обвиняемому" для принятия соответствующих мер к заявителю. Ты работаешь – и в это время работают все бытовые учреждения, ты кончил работать – и они кончили работать. Нужно тебе – уходи с работы за свой счет, и некому пожаловаться.

Можно только восхищаться сталинской гениальной прозорливостью: по мере продвижения к социализму классовая борьба обостряется. История подтвердила сталинское предвидение...

Сейчас нам жить тяжело и материально, и главным образом морально. Нет у нас теперь Великой Идеи, отобрал ее Хрущев.

Вы упоминаете кинофильм "Покаяние" – а при чем здесь Сталин? Там рассматривается случай с работником МВД национальной республики. Недавно мы узнали, что у некоторых современных раисов имелись даже собственные тюрьмы...

12 июня 1987 г.

Дм. Стахов, младший научный

сотрудник ИСИ АН СССР, 33 года,

г. Москва

РАССКАЗ МАМЫ

Я родился после смерти Сталина. Мое отношение к нему раз и навсегда определено тем, что мой дед, рабочий-политкаторжанин Станислав Андреевич Таукин, приговоренный в 1907 году к пожизненному заключению в Шлиссельбурге и освобожденный революцией, был безвинно осужден в 1938 году и погиб в лагере. Я попросил свою маму Викторию Станиславовну рассказать о том, как однажды в жизни она видела Сталина, и с ее слов записал следующий рассказ:

"Над нашей школой шефствовал Наркомат обороны, и в ней под руководством главного капельмейстера РККА был создан шумовой оркестр – забытое ныне, милое детище начала 30-х. Жизни оркестру было отведено немного:

он только должен был вместе со школьным хором выступить на вечере в Большом театре в честь Дня Красной Армии. Разучивались три песни: "С неба полуденного жара – не подступи! Конница Буденного раскинулась в степи..." – эта была основная, на ней делался главный акцент. Потом – "Шел под красным знаменем командир полка. Голова обвязана, кровь на рукаве..." и, наконец, "Распрягайте, хлопцы, коней..." – эта в качестве лирического десерта.

Я играла на мерлитоне. Этим звучным именем называлась деревянная трубка с мундштуком и прорезью, заклеенной папиросной бумагой. При дутье в мундштук получался тот же звук, который можно извлечь из обыкновенной расчески, обернутой той же папиросной бумагой. У главного капельмейстера дергалась нога – последствия контузии на гражданской. Он ставил ногу на футляр от баяна, ободряюще улыбался и, придерживая левой рукой ходившее ходуном колено, дирижировал правой. Репетировали каждый день допоздна, все нервничали. 23 февраля и хор, и оркестр освободили от занятий. И с утра белый верх, черный низ – мы прели в спортзале, где повторяли небогатый наш репертуар бессчетное количество раз. Ближе к вечеру нас отправили домой переодеться и пообедать. Второй белой кофточки у меня не было, я вернулась в розовой.

Февраль тридцать четвертого запомнился мне морозным, снежным, безветренным. У школы меж высоких сугробов стояли автобусы – длинные, заграничные, красивые – желтый верх, красный низ. То, что я выделяюсь своей розовой кофточкой, выяснилось лишь в артистических уборных Большого. Капельмейстер куда-то умчался и вернулся с белой кофтой. Она была мне велика, ее подкололи булавками, и меня с моим мерлитоном задвинули в задний ряд. Нас построили на сцене. За занавесом чувствовался огромный бурлящий зал. А когда занавес разошелся, то первое, что я увидела, Сталин, Ворошилов и Буденный сидят в самой близкой к сцене ложе, казалось, на расстоянии вытянутой руки. Не помню, как мы играли, дудела ли я в мерлитон или только раздувала щеки. Вместо капельмейстера дирижировала Нюрочка, дочка школьной уборщицы. У нее были русые куделечки и румянец как кумач. Сталин сидел бесстрастным бронзовым божком, Ворошилов улыбался, вертел головой и, кажется, шмыгал носом, Буденный крутил ус. Нам много хлопали. Из этой ложи сдержанно, из соседней прямо-таки неистово: там сидели Орджоникидзе и Киров, и Орджоникидзе, аплодируя, далеко перегибался через бархатный барьерчик.

После концерта в артистических уборных нас ждало шикарное по тем временам угощение: ситро, бутерброды с вареной колбасой и сыром, пирожное. У школы меня встречал отец. Мы прошли по Антипьевскому, перешли Волхонку, прошли по Ленивке и вошли в наш двор со стороны реки. Дома первым делом мама спросила: "Какой он, Сталин?" И я ответила: "Да ну, какой-то рыжий дядька..."

В прихожую вышел гостивший у нас Загейм, друг отца еще по Шлиссельбургу. "Говоришь – рыжий?" – спросил он, пряча улыбку в вислых усах, но отец затолкал его обратно в комнату, и они вдруг начали кричать там друг на друга.

Мама прикрыла дверь, увидела на мне необъятную белую кофту и прыснула. А из комнаты неслось: "Съезд победителей! А мы где были?" – "А помнишь у Асеева:

Как я стану твоим поэтом,

коммунизма племя,

если крашено

рыжим цветом,

а не красным

время?!

(Н. Асеев. Лирическое отступление)

Больше Сталина я не видела никогда. До тридцать восьмого я ощущала его как некое верховное существо, всеблагое и всемудрое, проникающее во все потаенные уголки, видящее то, чего не видят другие. После тридцать восьмого благо обернулось злом: ночные аресты, требования отречься от родители на открытых комсомольских собраниях. Я не отреклась. Когда я слышу имя "Сталин", я словно вновь и вновь присутствую на тризне по умершему в лагере отцу, по его расстрелянным и замученным друзьям, по Загейму, читавшему стихи Асеева..."

...Я думаю о том времени – и, честно признаться, по спине пробегает холодок. Мне страшно. Вот соседняя со сталинской ложа, и люди в ней Киров и Орджоникидзе. Вот мой дед и его друг. При всем различии масштабов этих людей уже пущен ход единой машины, которая так или иначе переломает кости и тем и другим, невзирая на то что одни – вожди государства, лидеры партии, а другие – бывшие эсеры-максималисты, скромные работники Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Как же так, как это произошло? Что их погубило – злонамеренная воля одного человека или неуправляемый "исторический" процесс, стихия, вышедшая из-под контроля?

16 июня 1987 г.

А. 3. Рубинчик, авиаконструктор,

г. Москва

УРОКИ ИСТОРИИ

В начале 30-х годов я ехал в командировку в г. Запорожье. Под мерный стук колес хорошо спится. Поезд остановился на какой-то станции, и я проснулся от странного шума. Возле окна купе стояла девочка лет двенадцати и держала на руках братика годиков трех. Это были не дети, а скелеты, и произносили одно только слово: "Хлеба, хлеба, хлеба".

Я отдал все, что у меня было. Я видел, как люди рылись в помойках. Это было давно, но до сих пор вижу этих людей. В Москве магазины ломились от продуктов, а Украина голодала.

Секретарь ЦК КПУ Терехов обратился к Сталину с просьбой о помощи. Сталин не дослушал, оборвал и с насмешкой сказал: "Нам говорили, что вы, товарищ Терехов, хороший оратор. Но, оказывается, вы и хороший сказочник.

Сочинили сказку о голоде, думали нас запугать – не выйдет! Не лучше ли вам оставить посты секретаря ЦК КПУ и Харьковского обкома и пойти в детские писатели? Будете сказки писать, а дураки их будут читать".

8 ноября 1932 года в своей комнате застрелилась Надежда Сергеевна Аллилуева – вторая жена Сталина. Уход из жизни молодой (год рождения 1901-й), здоровой женщины свидетельствовал о том, что в семье генсека не все в порядке. Как в таких условиях должен поступить коммунист?

Уйти в отставку. Секретарь ЦК должен быть чист, как слеза ребенка. Сталин не ушел в отставку, а те, кто на этом должен был настоять – Молотов и Ворошилов, – выразили соболезнование.