Текст книги "Узник опала"

Автор книги: А Мейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Ано вернулся в сад, а де Мирандоль, бросив кисть в банку, выпрямился и потянулся с гримасой боли:

– Все-таки это работа для более молодых. Теперь я слягу на неделю с люмбаго.

– Примите горячую ванну, мосье виконт, и вы сможете написать перед сном научную статью, полную новых идей,– с улыбкой посоветовал Ано.– Мы не будем вас задерживать.

Виконт принес извинения, что не оказывает знаменитому мосье Ано гостеприимство, которым славится округ. Стянув с левой руки плотную кожаную перчатку, он со смехом продемонстрировл ее.

– Это единственная часть меня, которая не измазана краской. Что до остального...– он печально посмотрел на правую руку, перепачканную до запястья,– сомневаюсь, что ее смогут очистить эссенции, созданные всеми химиками Бордо.

Попрощавшись, посетители вернулись к машине Рикардо тем же путем. Ано махнул рукой полицейскому сержанту.

– В Бордо!– распорядился в переговорную трубку мистер Рикардо, и автомобиль мягко покатился по белой пыльной дороге. Проехав пару шато, знаменитых своими виноградниками, машина свернула в деревню.

– Великий ученый?– заговорил Ано.– Несомненно. Его философские статьи повергают в экстаз молодых дам из Бордо. Но, друг мой, он не трудился в библиотеке в два часа ночи. Ибо его библиотека находится на первом этаже летнего дома, слева от двери. Ано заглянул в окно, проходя мимо, и увидел такое количество книг на полках, возвышающихся до самого потолка, что его сердце сжалось под весом всех этих ученых трактатов.– Внезапно он склонился к Рикардо, и в его голосе исчезли насмешливые потки: – Но что Ано действительно хотел бы увидеть, так это длинную комнату на втором этаже, где свет горел почти до утра.– Детектив сделал паузу и добавил с мрачной усмешкой: – Руки выдают человека! Голос и выражение лица может контролировать даже любитель, проводящий жизнь в библиотеке. Но руки не подвластны никому.

– Значит, вы заметили, что руки у нею дрожали?– воскликнул Рикардо.– Но ведь вы стояли на дороге!

Ано улыбнулся с притворной скромностью:

– Да, заметил. Это моя профессия, друг мой.

– А ронять маски на дорогах Франции тоже ваша профессия?– ядовито осведомился мистер Рикардо. Однако стыд на лице Ано сразу его обезоружил, и он великодушно добавил: – Даже лучшие из нас иногда ошибаются.

– Как и преступники,– согласился Ано.

– Под конец виконт проделал ловкий трюк,– продолжал Рикардо.– Он показал нам свои руки.

Детектив бросил на него странный оценивающий взгляд.

– Да, он показал мне обе руки.

– Дабы продемонстрировать вам, что они не дрожат.

Ано откинулся на спинку сиденья.

– По-вашему, причина в этом?– медленно произнес он.– Но мы уже приехали!

Машина резко затормозила у дома на маленькой улочке.

– В Бордо? Быть не может!– воскликнул Рикардо, хватаясь за переговорную трубку.

– Нет, не в Бордо,– невозмутимо отозвался Ано.– А к почтовому отделению Пойяка. Давайте войдем туда.

Они вышли из машины и шагнули в просторный холл. Детектив предъявил свою карточку в окошко, и его вместе со спутником проводили в кабинет. Вскоре туда вошел бородатый мужчина и предложил свои услуги.

– Буду вам обязан, почтмейстер, если вы сообщите мне, получала ли в начале этой недели мадемуазель Джойс Уиппл посылку из Англии.

Почтмейстер раскрыл толстую книгу и пробежал пальцем по записям на одной из желтых страниц.

– Да. Во вторник утром.

– Она приезжала за ней?

Почтмейстер вышел, навел справки и вернулся.

– Нет, мосье Ано. Маленькую посылку доставили си в Шато-Сювлак.

– Разумеется, она расписалась в получении?

– Конечно.

– Могу я взглянуть на подпись?– попросил Ано. Когда ему дали квитанционную книжку, он положил ее перед Рикардо.– Это ее подпись?

– Да.

– Вы уверены?– настаивал детектив.– Это очень важно.

– Она писала мне однажды, чтобы напомнить о пашем разговоре в Лондоне. Я также видел ее подпись в книге посетителей,– ответил мистер Рикардо с чуть меньшей уверенностью.

– Мы можем в этом убедиться.– Ано достал из нагрудного кармана желтую бумажную обложку французского романа. Под названием стояла надпись: "Джойс Уиппл".– Книга лежала на столе в ее спальне. Она была опубликована несколько недель тому назад и продается во всех магазинах. Очевидно, мадемуазель купила ее на Ке-д'Орсе во время поездки в Бордо.

Он положил обложку рядом с квитанционной книжкой. Подписи совпадали почти точно.

– Обе сделаны одной рукой,– заявил Ано.– Значит, посылку вручили лично мадемуазель Уиппл.– Он снова посмотрел на почтмейстера.– Можете назвать мне ее вес?

Почтмейстер опять справился в книге.

– Двести грамм.

– Семь ваших унций,– объяснил Ано мистеру Рикардо. Он попытался угадать содержимое посылки, и его лицо прояснилось, но омрачилось вновь.– Я зря теряю время. Лучше послать телеграмму.

Почтмейстер положил перед ним бланк. Ано вынул из кармана письмо сэра Генри Бруэра из лаборатории в Лидсе и переписал имя и адрес в текст длинной телеграммы.

– Я отправлю ее в ваш Скотленд-Ярд,– сказал он.– Там быстро выяснят то, что я хочу знать. Телеграмму пошлют сразу же? Благодарю вас. Тогда мы откланяемся.

Ано пожал руку почтмейстеру.

– На сей раз действительно в Бордо,– приказал он шоферу и больше не произнес ни слова, пока машина не остановилась у отеля мистера Рикардо на Кур-де-л'Энтанданс.

– Возможно, завтра мы с вами не увидимся. Но если произойдет что-либо интересное, я дам вам знать,– сказал детектив Рикардо на прощанье.– А пока вопрос для нас обоих. Зачем виконту понадобилось собственноручно красить именно эту калитку? Другая, через которую мы прошли по пути к долгу, тоже нуждалась в свежей краске. Почему же его внимание привлекла именно калитка, выходящая на дорогу в Шато-Сювлак? Потому что краска пузырилась на солнце? Чепуха, друг мой! Разве ее нельзя было покрасить до или после сбора винограда?– И Ано с улыбкой зашагал прочь.

Глава 16

Добавления Блэкетта к рассказу Дайаны

Мистер Рикардо старался выбросить из головы преступление в Сювлаке, дабы вернуться к нему со свежими силами, когда его помощь понадобится вновь. Он начал день с прогулки по ботаническому саду и без всяких заранее обдуманных намерений подошел к декоративному пруду, где "Ла Пти Мусс" с его управляемыми вручную гребными колесами был пришвартован в ожидании воскресных посетителей. При виде его мистер Рикардо тотчас же вспомнил габару и ее шкипера, намекавшего, что судно может достаться ему "скорее, чем многие думают". Он застыл как вкопанный, осознав, что ничего не рассказывал Ано об этом разговоре. Конечно, детектив знал о габаре, не сомневался, что она покинула гавань задолго до прилива с целью утопить корзину с телом жертвы посреди Жиронды, покуда еще темно, и наверняка не упускал из виду шкипера и его двух сыновей. Однако разговор Рикардо со шкипером, несомненно, был очень важен. Он состоялся во второй половине дня, а преступление произошло следующей ночью. Это доказывало или по крайней мере наводило на мысль, что убийство Эвелин Девениш было преднамеренным. Мистер Рикардо быстро вышел из сада и вскоре оказался на площади напротив величественного старинного здания, стоящего во дворе за длинной стеной, из тех, которые ранее служили жилищем аристократов, а ныне используются муниципальными чиновниками.

– Скажите, пожалуйста, что это за дом?– спросил он прохожего.

– Архиепископский дворец,– ответил тот.– Он построен в шестнадцатом веке и содержит немало превосходных образцов живописи и резьбы по дереву, на которые стоит взглянуть.

Сейчас это было самым подходящим местом для Рикардо. Он уже представлял, как будет воображать былое великолепие архиепископов Бордосских, сравнивая его с нынешним убожеством, как населит коридоры придворными в камзолах и рюшах, как станет разыгрывать в уме исторические сцены, если только сможет их придумать, избавившись от навязчивых мыслей о тайне Сювлака.

Мистер Рикардо начал переходить площадь, направляясь к массивной двери в стене, когда, к его изумлению, оттуда вышел Ано. Сразу остановившись, Рикардо задал себе вопрос: что делал детектив в архиепископском дворце? Испрашивал благословения для своей работы? Здравый смысл свидетельствовал против этого предположения, выдвинув другое, более прозаичное – Ано приходил поговорить об аббате Форьеле, дабы архиепископ как следует надрал уши священнику за его упрямство. "И по заслугам!" – подумал Рикардо. Понимая, что ему не удастся отделаться от загадки Шато-Сювлак, он вернулся в свой отель и начал добавлять вопросы и гипотезы в свои заметки, покуда Илайес Томпсон ходил по комнате на цыпочках, обслуживая хозяина, который так "неравнодушен к преступлениям".

К пяти часам вечера, прочитав все, что сообщали газеты устами специалистов по криминологии, истощив свои способности к дедукции, априорным рассуждениям и полетам фантазии, мистер Рикардо пришел к определенному выводу. Во всех делах такого рода, о которых он когда-либо слышал, фигурировало куда больше невинных людей, чем преступников, причем главный злодей зачастую до самого разоблачения выглядел добропорядочным и законопослушным, как церковный староста. Мистер Чарлз Пис {Пис Чарлз (1832-1879) – английский преступник, осужденный на казнь после неоднократных оправданий в суде} являл собой исторический пример. Но дело Шато-Сювлак было уникальным в том смысле, что никто из замешанных в нем не казался невиновным. Чем пристальнее вы присматривались к кому-либо, тем более подозрительным он выглядел. Комната Дайаны хранила какой-то секрет, хотя он не был скрыт в копии Тинторетто. Поведение аббата Форьеля вызывало серьезнейшие подозрения. Робин Уэбстер был самым "теплым материалом", какой только можно представить. Эвелин Девениш определенно не вызывала симпатии, а Джойс при всем ее очаровании пришлось бы объяснить очень многое, чтобы доказать свою невиновность. Ранее мистер Рикардо придерживался мысли, что потомок крестоносцев окажется верным традициям своих предков. Но даже эта твердыня была разрушена. Виконт Кассандр де Мирандоль с его дрожащими руками казался ничуть не лучше остальных. Рикардо не сомневался, что старая миссис Тэсборо после пятиминутного разговора по душам выглядела бы столь же глубоко погрязшей в грехах.

– Каждый в Шато-Сювлак чем-то запятнан!– воскликнул он, в отчаянии взмахнув рукой.

В этот момент Ано открыл дверь и шагнул в комнату с бесцеремонностью, которая так возмущала его друга.

– Сначала полагается постучать,– заявил мистер Рикардо, нервно теребя спичечный коробок,– и спросить разрешения войти...

– А потом представить джентльмена, знакомство с которым крайне важно,безмятежно отозвался Ано.

Невысокий, жилистый мужчина лет пятидесяти пяти, с узким, гладко выбритым лицом и парой ярко-голубых глаз вошел в комнату. Судя по пыльному и мятому твидовому костюму с двубортным пиджаком, он только сейчас завершил достаточно долгое путешествие. Незнакомец устремил на мистера Рикардо не слишком благожелательный взгляд. Ано закрыл дверь, а Рикардо указал незваному гостю на кресло, но тот покачал головой.

– Я сяду здесь,– сказал он резким скрипучим голосом, сел за стол и положил на него свою шляпу.

– Это мосье Деннис Блэкетт,– снова заговорил Ано.– Одна из лондонских вечерних газет упомянула вчера о трагической гибели мадам Девениш, и он вылетел самолетом прошлой ночью.

– Прямо с аэродрома я отправился в префектуру,– продолжал Блэкетт,– и застал там джентльмена, который занимается этим делом. Я плохо говорю по-французски, и, насколько я понял из слов мистера Ано, хотя его познания в английском языке значительно шире, чем у большинства его соотечественников, существуют кое-какие идиомы, с которыми он не знаком...– Деннис Блэкетт умолк и окинул взглядом комнату, ища причину изумления, отразившегося на лице Рикардо.

Признание его друга, о котором сообщил гость, настолько ошеломило мистера Рикардо, что он едва не упал со стула. "Я отлично знаю ваши идиомы!" Как часто он страдал от этой фразы и от неизменно следовавших за ней чудовищных искажений английского языка! Л теперь Ано признавался в недостаточном его знании! Это казалось невероятным. Внезапно Рикардо осознал, что причиной явились чувства, испытываемые к нему детективом. Только этим предлогом мог воспользоваться Ано, чтобы обеспечить присутствие своего друга во время разговора и держать его в курсе событий. Мистер Рикардо бросил на детектива взгляд, полный благодарности.

– Мистер Ано упомянул, что вы ею друг,– продолжал Деннис Блэкетт,– и, так как мне не хотелось тратить время на лишние объяснения, я охотно принял его предложение, чтобы вы действовали в качестве переводчика.

Теперь мистера Рикардо удивляло поведение гостя. Ни в его голосе, ни на его лице не было ни следа эмоций. Казалось, он говорил о не слишком важной сделке, а не о зверском убийстве дочери. Рикардо пришлось напомнить себе, что этот человек всего около часа тому назад прибыл в Бордо после долгого воздушного путешествия.

Ано придвинул к столу третий стул.

– Я не знаю, что расскажет нам мистер Блэкетт, по обещаю ему, что, кроме нас троих и мосье Тидона – магистрата, руководящего следствием,– никто ничего не узнает, помимо того, что должно стать известным в интересах правосудия. Итак?– Он повернулся к Блэкетту, который сразу же заговорил:

– Насколько я понимаю, вы в курсе того, что знала мисс Тэсборо об отчуждении между моей дочерью и мною. Но ни она, ни кто-либо еще, кроме моей дочери и меня, не знали всей правды. Я никогда не старался защититься о г обвинений в черствости, а она держала язык за зубами в своих же интересах. Но теперь я нарушаю долгое молчание, так как хочу, чтобы ее убийцу судили и казнили...– хотя его скрипучий голос не дрогнул, на бледном лице появился легкий румянец, а губы плотно сжались,– и мне кажется, то, что я собираюсь вам сообщить, может этому способствовать.

Деннис Блэкетт сделал паузу, обдумывая дальнейшие фразы. Мистер Рикардо придвинулся ближе к столу, наслаждаясь сенсационным моментом и радуясь его продлению. Ано сидел как каменный, глядя на лицо Блэкетта.

– Со дня рождения моей дочери...– было заметно, что он избегает называть ее по имени,– я начал коллекционировать жемчуг, чтобы преподнести ей ожерелье, когда она достигнет двадцати одного года. Я тщательно подбирал жемчужины, покупая четыре или пять штук в год, и, когда гости, приглашенные на день ее совершеннолетия, собрались в моем доме в Морвене, я уже приготовил ожерелье из ста двадцати крупных жемчужин такой чистоты и блеска, с которыми едва ли могли сравниться даже сокровища царствующих домов. Я не делал секрета из своих намерений, и моя дочь знала о них. Она знала, что я собираюсь подарить ей ожерелье утром в день ее совершеннолетия. Но накануне вечером...– он облизнул губы копчиком языка,– она украла ожерелье и взяла его с собой, отплывая со своим любовником через пролив и залив Лох-Линн {Узкий залив на западном побережье Шотландии} в Обан.

Деннис Блэкетт посмотрел на свои руки, лежащие перед ним на столе, и мистер Рикардо, проследив за его взглядом, вторично убедился в том, насколько руки способны выдавать их обладателя. По голосу и выражению лица Блэкетта можно было предположить, что он всего лишь делает интересное предложение партнерам по бизнесу. Но легкая дрожь в руках разоблачала его.

– Я ни о чем не распространялся,– продолжал Блэкетт,– но потихоньку дал знать торговцам на Хэттон-стрит и ювелирам. Ценный жемчуг так же не может избавиться от своей истории, своего цвета и веса, как клиенты мосье Ано от своих отпечатков пальцев и прежних приговоров. Я не сомневался, что этот жемчуг рано или поздно – и скорее рано, чем поздно,– появится на рынке. Мне не хотелось, чтобы кто-либо еще носил его – ведь на ожерелье ушел двадцать один год моей жизни. Но пожалуйста, поймите меня правильно!– Он перевел взгляд со своих рук на лица слушателей.

Ано и Рикардо сидели неподвижно, стараясь не прерывать эту странную историю. Они были заворожены спокойным и бесстрастным повествованием человека, который, безусловно, впервые был настолько откровенен.

– Мною не руководили сентиментальные побуждения,– объяснил Деннис Блэкетт.– Для меня ожерелье являлось свидетельством собственной глупости, как компрометирующее письмо. Я хотел вернуть его и бросить в пролив. Торговцы знали, что я щедро заплачу за ожерелье, если оно вернется ко мне целиком – все сто двадцать жемчужин. Одна пропавшая была бы подобна оторванной и все еще где-то существующей фразе из компрометирующего письма. Ну, две недели назад ожерелье предложили одному из ювелиров в этом городе за цену, куда ниже, его подлинной стоимости. Возможно, по этой причине ювелир колебался. Но одиннадцать дней назад предложение повторили. Ювелир прекрасно понимал, сколько он может заработать на этом ожерелье, и на сей раз купил его. Через два дня я узнал, что оно все еще находится у него. Я телеграфировал ему с просьбой сохранить ожерелье до конца месяца, когда я смогу приехать за ним лично, убедиться, что это и есть мое "компрометирующее письмо", и забрать его с собой. Но это...– железный человек едва заметно вздрогнул,– это жестокое убийство навело меня на мысль, что перед продажей, возможно, имела место кража. Если так, ювелир в состоянии вам помочь.

– Как зовут этого ювелира, мосье?– спросил Ано.

– Доминик Пушетт – он живет на алле де Турни {Турни Луи-Юрбен Обер, маркиз де – назначенный в 1757 году королем Людовиком XV интендантом Гиени, многое сделал для процветания Бордо}.

– Я немедленно пошлю за ним и за ожерельем,– сказал детектив.

Деннис Блэкетт поднялся со стула.

– Я путешествовал без перерыва почти сутки и хотел бы принять ванну, поесть и переодеться. Сейчас шесть часов. Если ювелир сможет прийти в семь, я буду готов с ним встретиться.– Видя, что Ано раздосадован задержкой, он добавил с улыбкой: – Мои силы на пределе, мосье Ано. Часовая передышка просто необходима.

И действительно, когда его повествование было окончено, усталость одержала над ним верх. Блэкетт двинулся к двери нетвердым шагом. Ано быстро позвонил.

– Чемодан мосье отнесли ему в номер?– спросил он появившегося отельного слугу.– Отлично!– Детектив повернулся к Блэкетту.– До встречи через час, и позвольте заверить вас в моей признательности и уважении.

– Все в порядке,– отозвался Блэкетт и, пошатываясь, вышел из комнаты.

Глава 17

Как ювелир платит налоги

Доминик Пушетт – высокий мужчина с квадратной каштановой бородой, в старомодном суконном сюртуке – поклонился, взял у Моро черный чемоданчик и поставил его на стол. По знаку Ано Моро вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Доминик Пушетт достал из жилетного кармана маленький ключ, отпер чемоданчик и вынул оттуда футляр для ювелирных изделий. Посмотрев по очереди на Ано, Рикардо и Денниса Блэкетта, он без колебаний протянул футляр последнему из троих. Футляр выглядел старым, кожа кое-где потрескалась, и Блэкетт несколько секунд вертел его в руках, словно не решаясь открыть. Наконец он резким движением откинул крышку и извлек ожерелье, пропуская между пальцами гладкие блестящие жемчужины. На его губах мелькнула горькая усмешка. Он держал в руке двадцать один год своей жизни. Каждая жемчужина означала сложную деловую операцию, достигшую успеха после долгих усилий,– и все ради обожаемой дочери.

– Да, это то самое ожерелье. Вот бриллиантовая застежка с инициалом "Э".– Блэкетт бросил ожерелье на стол, как будто это была гадюка с раздвоенным жалом, готовая укусить.

– Итак, мы убедились, что это жемчуг, принадлежавший мадам Девениш,сказал Ано.– Теперь что касается вас, мосье Пушетт. Вы колебались, прежде чем купить его даже за цену, гораздо ниже реальной стоимости. Почему?

– Мне предложило его лицо, которое не вызвало у меня особого доверия,осторожно ответил ювелир.

– Мужчина или женщина?

– Женщина.

– Молодая?

– Нет.

Ответ явился неожиданностью для всех сидящих вокруг стола, но особенно для мистера Рикардо. Он припомнил даты, которые называл Блэкетт. День, когда он увидел Эвелин Девениш в пещере мумий, вполне им соответствовал. До этого момента Рикардо не сомневался, что Эвелин сама продала ожерелье Пушетту и с этой целью ездила в тот день в Бордо.

– Значит, старая,– недовольно произнес Ано.– Пожалуйста, расскажите о ней подробнее. Кто она и почему вы ей не доверяли?

– Одну минуту,– возразил ювелир, соединив кончики пальцев.– Мой бизнес подразумевает конфиденциальные связи и едва ли может процветать без соблюдения секретности. Отношения между мною и моими клиентами должны быть такими же, как между врачом и его пациентами.

– Боюсь, что закон не может признать подобные отношения,– заявил Ано, начиная терять терпение.– Будьте любезны сообщить мне все, что вы знаете об этой женщине.

– Знаю?– переспросил Пушетт.– Но я не знаю ничего.

– Тогда все, что вы подозреваете.

Ювелир погладил бороду.

– Подозрения могут поставить человека в очень неприятное положение. Прошу меня извинить.

– Л я прошу вас не тратить мое время.– Ано повысил голос.– Произошло преступление, и расследование грозит застопориться из-за щепетильности ювелира!

– Преступление?– ошеломленно воскликнул Доминик Пушетт.

– Вы читали о нем в вашей утренней газете и слышали, как я минуту назад назвал имя владелицы этого ожерелья – мадам Девениш.

– Мосье должен простить меня – я не связывал это имя с преступлением в Сювлаке,– запинаясь, произнес ювелир.

– Вы пытаетесь меня перехитрить? Оставим щепетильность, друг мой. Кто была эта женщина?

Несомненно, Пушетт мог отказаться отвечать кому-либо, кроме судьи, и угрозы Ано давали понять по крайней мере одному из присутствующих, что он прекрасно знает о своем сомнительном праве требовать ответ. Но ювелиру хватило ума понять, что сотрудничество с полицией в его интересах.

– Ожерелье принесла мне вдова Шишоль.

– Вдова Шишоль,– медленно повторил Ано, словно роясь в памяти. Он покачал головой.– Я ее не знаю.

– Насколько мне известно, она никогда не бывала на скамье подсудимых,продолжал Пушетт.– Но это не означает хорошую репутацию. Вдова Шишоль обитает в одном из самых скверных районов города, и ее знают только в самых низших слоях общества.

– Тем не менее вы о ней знаете, мосье Пушетт.

– Это легко объяснить.– Ювелир энергично взмахнул руками, продемонстрировав манжеты рубашки.– Пару раз она приходила ко мне с драгоценностями для продажи. Мне о ней ничего не было известно, и я сказал, обследовав товар: "Не знаю, смогу ли я сбыть эти вещи. Заберите их и возвращайтесь через три дня". Время от времени мы получаем от полиции список украденных или пропавших драгоценностей. Я сверился с ним и не обнаружил предметов, соответствующих по описанию тем, которые приносила вдова Шишоль. Тогда я постарался разузнать о ней и выяснил, что ее имя и дом пользуются самой дурной славой. Поэтому, когда она пришла через три дня, я строго осведомился, как к ней попали эти вещи. Вдова объяснила, что некоторые дамы иногда хотят продать свои драгоценности без огласки. Она организует это, получая не большие комиссионные с продажи. Объяснение выглядело достаточно правдоподобным. У дам есть свои тайны, а у меня – мой бизнес.

Доминик Пушетт улыбнулся. Его поведение выглядело вполне искренним. Он был честным и законопослушным человеком, вносящим свою долю в общую сумму собираемых налогов благодаря процветанию его бизнеса.

– Я спрятал мои сомнения в карман вместе с этими драгоценностями. Но на этом дело не кончилось. Возможно, мне следовало придавать полицейским инструкциям более широкий смысл, а не понимать их слишком буквально. Надеюсь, вы сможете дать мне разъяснения.– Ювелир одарил Ано ослепительной улыбкой честного торговца, жаждущего указаний властей.

– Постараюсь,– мрачно отозвался детектив.

– Очень любезно с вашей стороны,– с благодарностью произнес Пушетт.Так вот, вдова Шишоль принесла мне кольцо, где среди нескольких не слишком ценных бриллиантов находился большой красивый изумруд без всяких изъянов. Вы должны знать, господа, как трудно найти безупречный изумруд. Это был камень ярко-зеленого цвета, сверкающий, как пламя, и достойный раджи. Мне пришло в голову, что это и есть подарок от раджи.

Сидящий неподвижно Ано внезапно поднялся и уставился на ювелира.

– Жанне Коризо?– спросил он сдавленным голосом.

– Я так подумал. Кажется, эта дама была в Бордо в начале лета.

Жанна Коризо принадлежала к тем золотоволосым кометам, которые сверкают на полуночном небосводе в течение одного сезона. В Бордо их можно увидеть, если повезет, но их основной маршрут пролегает из Довиля через Париж в Монте-Карло. В этих местах они обзаводятся спутниками, внося смятение среди менее ярких комет. В конце концов они врезаются в Луну, Землю или Марс и исчезают во мраке, оставляя в ломбардах частицы своего пламени. Жанна Коризо перестала царствовать над своим восточным принцем около полугода назад и упала с небес неизвестно куда, освободив поле деятельности для других комет. Ее время подошло к концу.

Будучи светским человеком, мистер Рикардо все это знал. Он также знал, что для Жанны Коризо было вполне естественно понемногу распродавать свои драгоценности. Чего он не понимал, так это почему Ано устроил такую суету из-за вполне обычной истории. Детектив медленно опустился на стул.

– Ну?– сказал он.

– Я не взял этот изумруд,– снова заговорил Пушетт.– И не стал предлагать за него цену. "Принесите его мне через три дня",– сказал я вдове Шишоль, полагая, что кольцо окажется в моем списке пропавших драгоценностей. Так оно и было. Как только вдова ушла, я достал список из сейфа и обнаружил в нем это кольцо.

– Но не проинформировали об этом полицию,– добавил Ано.

Доминик Пушетт придвинул свой стул к стулу Ано и склонился к нему с доверительной улыбкой:

– Вот тут-то мне и помог бы ваш совет. Я читаю полицейские объявления с величайшим вниманием и знаю, что должен информировать полицию, как только любая из пропавших драгоценностей окажется в моем распоряжении. Но этого кольца ни тогда, ни потом не было у меня. Разумеется, через три дня я отказал вдове. Возможно, мне следовало более свободно трактовать смысл этой фразы. Но я сказал себе: "В полиции знают, что им нужно. Кто я такой, чтобы знать лучше их?" Надеюсь, вы сможете решить, был я прав или нет.– И Пушетт, невинно улыбаясь, откинулся на спинку стула.

Ано, однако, игнорировал просьбу.

– Когда именно вдова Шишоль предложила вам кольцо?– спросил он.

– Одну минуту!– Ювелир извлек из жилетного кармана маленький дневник и заглянул в него.– Это было второго июня. В то утро у меня был завтрак с моими деловыми партнерами в "Жирном каплуне". Вдова Шишоль пришла в десять вечера.

Ано поднял брови.

– Поздний час, чтобы оставаться в своем офисе.

На какое-то мгновение Доминик Пушетт обнаружил признаки дискомфорта.

– Она приходила в мою квартиру, а не в офис.

Этого признания было вполне достаточно для опытного детектива. Оно придавало зловещий оттенок отношениям вдовы Шишоль и ювелира. Вдова приносила свой товар в темноте, а Доминик хранил молчание, когда ему предлагали драгоценности, покупать которые было бы неосмотрительно. Но этими мелочами можно заняться позже. Сейчас самое главное – найти Джойс Уиппл, возможно спрятанную где-то под этой кучей преступлений и мошенничества.

– Итак, вы отказались от изумруда Жанны Коризо, мосье Пушетт, и с тех пор были очень осторожны, имея дело с вдовой Шишоль. Но вы приобрели у нее ожерелье Эвелин Девениш.

– Да!– Ювелир облегченно вздохнул, словно пловец, вынырнувший из глубины.– Я убедился, что полицию не интересует это ожерелье. Оно не фигурировало в списке. Но я знал, что мистер Деннис Блэкетт предлагает за него большую сумму. Поэтому я купил его,– он поднялся со стула,– и, возможно, мистер Блэкетт завтра окажет мне честь, обсудив со мной эту сумму.

Пушетт взял со стола ожерелье, которое скользнуло в футляр, как змея в кусты, и собирался положить футляр в чемоданчик, когда Ано протянул руку:

– Я оставлю ожерелье у себя. Вы получите расписку. Здесь есть свидетели, которые могут подтвердить, что я взял его.

Он быстро написал расписку и вручил ее ювелиру.

– А теперь мне нужен адрес вдовы Шишоль.

Мосье Пушетт задумался. Никто из присутствующих не сомневался в том, что за мысли роятся у него в голове. Разумно ли отрицать знание адреса старухи? Может ли он сказать: "Будучи деловым человеком, я не проявлял интереса к ее месту жительства"? Явится ли это достаточной защитой? Нет!

– Эта женщина проживает не в лучшем районе города,– ответил он, пожав плечами.

– Я в этом уверен.– сказал Ано.

– Она живет на улице Грегуар.

– А где находится эта улица?– спросил Ано, записывая название.

– Вон там,– ответил Доминик Пушетт, указывая на окно, выходящее на Кур-де-л'Энтанданс.– К востоку от нас – в приходе Святого Михаила. Она соединяет маленькую площадь с набережной.

Мистер Рикардо более не мог сдерживаться. Приход Святого Михаила? Значит, улица Грегуар недалеко от пещеры мумий.

– Вы купили это ожерелье в позапрошлый понедельник, не так ли?обратился он к ювелиру.– Сегодня пятница. Значит, вы купили его одиннадцать дней тому назад?

– Одну минуту.– Пушетт снова полез в свой дневник. Мистеру Рикардо в его возбужденном состоянии зрелище ювелира, манипулирующего с миниатюрной книжечкой своими большими неуклюжими пальцами, казалось абсурдным.– Я сделал запись... вот она. В первый раз ожерелье принесли мне в пятницу, а купил я его в понедельник – ровно одиннадцать дней назад,– ответил Доминик, внимательно наблюдая за новым участником разговора и размышляя, почему его так возбудила дата.

Но мистер Рикардо смотрел только на Ано. Перед его мысленным взором появилось еще одно звено в цепи.

– Помните?– воскликнул он.– В тот день я впервые увидел Эвелин Девениш у башни Святого Михаила. Очевидно, она вернулась с улицы Грегуар, где передала ожерелье вдове Шишоль...

Ано прервал его кивком.

– Мадам Девениш возвращалась, уплатив запрашиваемую цену,– сказал он.Она посетила пещеру мумий, где испустила вздох, тоскуя о днях, когда такие жестокие наказания были возможны. Неужели цена была уплачена за то, чтобы эти дни вернулись? Но в таком случае...

Мистер Рикардо закончил в уме фразу своего друга. В таком случае почему погибла Эвелин Девениш? Допустим, она спланировала убийство Джойс Уиппл и оплатила его, а ее полный ненависти взгляд в гостиной Сювлака означал, что месть близка. Но тогда почему жертвой этой садистской мести стала сама Эвелин, которую убили и лишили руки?

Доминик Пушетт нервно поглаживал каштановую бороду, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Ему задавали вопросы о событиях, с которыми он искренне желал бы не иметь ничего общего. Ювелир поднялся со стула: