Текст книги "Параллели судеб"

Автор книги: Жасмин и Камелия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Ты что думаешь, я согласен ждать сколько тебе угодно?! Я сам пришлю тебе все документы, останется только подписать, – он говорил жестко, и Адель не заметила в его голосе ни капли прежней любви, что была между ними.

– Хорошо, – сказала она, – ты даже избавишь меня от этой утомительной бумажной волокиты. Счастливого Рождества!

Адель зашла в кафе выпить чашку горячего крепкого кофе. Она заняла столик у окна и, глядя сквозь него на улицу, думала о том, что этих трех месяцев ее жизни, которые она провела не здесь, как будто и вовсе не было. Не было ни Патрика Рено с его постоянными проблемами, ни Николя с его уверениями в вечной любви, ни пылкой страсти к итальянцу Джордано, ни жутких посылок – ничего этого просто не существовало, это был сон или бред, или... "Нет, – прервала вдруг свои размышления Адель, – было, все было, ведь у меня под сердцем новый человечек. Он – доказательство того, что все это было, и было со мной".

С этой мыслью Адель допила кофе и, надев пальто, решительно села в такси, чтобы отправиться к родителям в пригород Парижа.

Встречу нельзя было назвать теплой: матери не было дома, а отец, точнее сказать отчим, спросил, на долго ли она приехала, и завел разговор на неприятную для Адель тему развода с Этьеном.

– Мы с матерью считаем, – сказал он, – что ты зря от него ушла. Тебе надо уже устраивать свою жизнь, искать постоянства, а ты, как ребенок, бегаешь.

– Жерар, Вам не кажется, что я уже достаточно самостоятельная, что сама могу разобраться, что мне делать и как жить, – сухо ответила Адель, садясь на диван в гостиной.

Она не намерена была дальше продолжать этот бессмысленный разговор и Жерар, заметя это, ушел, оставив Адель одну. Она оглядела гостиную и поняла, как все изменилось: не было большой и пушистой елки, что была раньше, не было разбросанных игрушек, коробок с подарками, мишуры – все было по-другому. Не зная, чем занять себя, она увидела на каминной полке старый альбом и, устроившись поудобнее, принялась рассматривать фотографии. "Как быстро пролетело время", – подумала она, перелистывая страницы и видя себя еще маленькой девочкой. Она невольно всхлипнула, увидев себя рядом с отцом, который умер десять лет назад. Она вспомнила день похорон, себя и мать в черных платьях, и тот пронзительный звук ударов молотка, когда плотник вбивал гвозди. Потом были долгие рыдания ночами, а через год место отца в их с матерью семье занял Жерар Дюбуа. Он был старше матери и казался Адель суровым, потому что никогда не улыбался. Он работал в церкви и был очень требователен к постам и молитвам. Говорил он всегда неторопливо, поглаживая рукой свою густую черную бороду, и никогда не смотрел в глаза. Мать Адель любила Жерара, и поэтому Адель ничего не оставалось, как принять его. Но за эти десять лет она никогда не назвала его "отцом".

Раздался звук входной двери, и Адель увидела мать.

– Доченька, вот так сюрприз. Ты почему не предупредила, что приедешь на Рождество, – спросила она, ставя пакеты с покупками на пол, – А я тут за продуктами к праздничному ужину ездила.

– Мама, я не на Рождество приехала, а навсегда, – сказала Адель, закрывая альбом. После некоторой паузы она добавила:

– Прошу, не расспрашивай меня сейчас ни о чем. Я вернулась, и теперь все будет по-другому.

Адель обняла мать, и они обе разрыдались.

– Скажи хотя бы, где ты сейчас живешь? – взволнованно спросила мать.

– Не волнуйся, мама, я купила небольшую квартиру на Елисейских полях, уже договорилась о работе в университете – буду преподавать на медицинском факультете правовые дисциплины, подам на развод с Этьеном, и у меня все будет хорошо.

– Адель, Этьен несколько раз приходил и очень часто звонит, спрашивает о тебе...

– Я виделась с ним сегодня. Мы все обсудили, – заключила Адель.

– Но вы же любили друг друга, зачем разводиться?

– Все уже в прошлом, мама. Любовь прошла.

После ужина Адель еще немного поговорила с матерью и собралась уходить.

– Адель, – окликнула мать, – я совсем забыла. Несколько дней назад тебе пришло письмо на наш адрес. Я сейчас принесу.

Через минуту она вернулась и протянула Адель письмо. Обратного адреса не было, но на печати она прочла, что оно из Рима. Спрятав конверт в сумочку, Адель попрощалась с матерью и, пообещав прийти завтра на Рождественский ужин, скрылась за дверью.

Идя на автобусную остановку, Адель разглядывала дома на другой стороне улицы: некоторые были украшены гирляндами, на дверях других висели Рождественские венки, а иные и вовсе голые – и даже ничто не напоминала на них о предстоящем празднике. Один из таких не украшенных домиков привлек взгляд Адель, и она увидела мужчину, который стоял на лестнице и ремонтировал крышу. Лица его не было видно: черные как смоль волосы, забранные в хвост заставили Адель остановить и посмотреть, но его на этого мужчину повнимательнее. А когда он развернулся, и она увидела его лицо, то не могла поверить своим глазам: это был Патрик Рено, какой-то совершенно другой, не тот, что был раньше. Он казался отцом семейства, который занимается обычными делами для выходного дня. В его движениях не было прежней резкости и максимализма. Он спустился с лестницы, напевая вместе с плеером, и прошел к крыльцу. Он не был весел, но в его взгляде Адель почувствовала спокойствие. В следующее мгновение к нему подошел мужчина, они, по-видимому, были друзьями. Адель сделала выводы из их приветствия они обнялись и похлопали друг друга по плечу.

Адель вдруг поняла, что дрожит, но почему? Она надеялась убежать, спрятаться, чтобы не встречать тех, с кем были связаны неприятные воспоминания. Она надеялась, что в Париже, большом городе, она будет недосягаема для знакомых. А теперь она увидела Патрика Рено. "Ну и что с того? – раздраженно спрашивала она сама себя, садясь в автобус. – То, что ты его увидела, еще ни о чем не говорит". Но Адель не смогла отогнать назойливую мысль. Она знала, что если она его встретила, значит не случайно. Что-то вновь свяжет их вместе. Ей хотелось верить, что это "что-то" будет приятным, однако, зная характер Патрика, она понимала всю утопичность своих желаний. Адель не могла понять, почему она так нервничала. Наверное, из-за ребенка, она ведь беременна, а это свойственно всем будущим мамам.

Оказавшись дома, Адель вспомнила о письме, которое отдала ей мать. Открыв конверт, она достала письмо и начала читать его.

. "Здравствуй, дорогая Адель.

Я понимаю, что прошло много времени, и многое осталось позади, но все же та дружба, которая зародилась между нами несколько лет назад, еще жива. Я счастлива была убедиться в этом. Джордано мне все рассказал о вашем знакомстве и о том, что ты уехала так и не повидавшись со мной только потому, чтобы не причинить мне боль, а в этом и есть проявление истинной дружбы. Уйти с дороги и уступить ради друга, по-моему, истинное проявление благородства. Спасибо тебе, я очень рада, что у меня есть такой друг.

Только вот я совсем не достойна такой дружбы. Я утаила от тебя один случай из нашего прошлого. Два года назад, когда ты приезжала в Рим, и мы с тобой познакомились, мне очень понравился твой жених Этьен: он был такой симпатичный и галантный молодой человек, с которым было очень интересно общаться. Ты познакомила нас, но я сразу решила для себя, что никогда не буду пытаться кокетничать с ним. Но после твоего отъезда мы с Этьенам часто виделись. Сначала он приглашал меня на его репетиции, потом показывал мне театр, в котором он пел. Мы поднимались на самую высокую башню, откуда было видно пол Рима. Однажды вечером он пригласил меня к себе: мы ели пиццу и пили красное вино, а потом он просил остаться у него до утра, и я осталась..."

В этом месте почерк стал беглым и неровным. Адель подумала, что Кристине нелегко было писать эти строки, но она продолжала:

"Я поняла, что сделала глупость, что предала нашу дружбу из-за мимолетной вспышки страсти, я поняла, что не смогу больше смотреть тебе в глаза. Этьен пригрозил мне, что если я расскажу тебе, он сделает мне больно, и запретил видеться с тобой, писать и приезжать в гости. Вот почему я не приехала на вашу свадьбу.

Дорогая Адель, я еще раз хочу поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала; сожалею только, что мы не увиделись, хотя, возможно, это и к лучшему. Наша встреча еще впереди, если ты не испытываешь ко мне неприязни.

Я очень рада, что у вас с Этьеном все в порядке, и вы готовитесь стать родителями. Не говори ему, пожалуйста, о письме, он очень тебя любит, и вы теперь будете счастливы.

Кристина".

Адель прочитала письмо на одном дыхании, она жадно впитывала в себя каждое слово и не могла поверить. То, что она читала, казалось ей настолько невероятным, что она сначала и не поняла всего смысла. Ей пришлось перечитать его заново, и только тогда Адель осознала, что рассказала ей Кристина. Сначала Адель просто сидела на диване, уставившись в пол, она и сама не заметила, как слезы сначала медленно, а потом быстрее покатились по ее лицу. Она вдруг поняла, что ее жертва по отношению к подруге была напрасной. Она смогла отступить перед страстью, а вот Кристина – нет. С этой мыслью она легла спать, но сон не шел долго. Даже предстоящее Рождество не радовало ее.

Глава 8.

Адель проснулась рано. Посмотрев в окно, она увидела, что идет снег. "Что ж, жизнь продолжается", – подумала она, отправляясь за город к родителям. По дороге она еще собиралась зайти в несколько магазинчиков, чтобы купить им подарки. Разглядывая витрину, она вдруг увидела потрясающую вещь. Это был подсвечник, вырезанный из дерева в виде фигуры человека. Он стоял на коленях, согнувшись под тяжестью камня, который был у него на спине. В этот момент, Адель подумала о Патрике: как похож был этот образ на человека, которого она узнала в Тулузе, и который так легко согнулся под тяжестью жизненных проблем.

Сделав все необходимые покупки, Адель ехала в такси к родителям. У них все было как обычно: индейка, пирог, вино и подарки. Конечно, Адель хотелось домашнего тепла и уюта, но не к этому она подсознательно стремилась. Не родители ей сейчас были нужны, а поэтому при первой возможности она попрощалась с ними и ушла. Куда идти? Домой? Нет, и Адель свернула на улочку, где однажды уже была. Нужный дом она нашла сразу, так как на нем до сих пор не было ни одного рождественского украшения. Перед дверью она ни минуты не помедлила и уверенно постучала.

Дверь открылась не сразу, хозяин явно не был расположен к визитам, особенно незваных гостей.

– Привет, – это единственное слово Адель произнесла сразу же, как только увидела Патрика. Она и не предполагала, что ее появление произведет такое неприятное впечатление. А так показалось бы любому, кто взглянул бы на Патрика Рено. Увидев на своем крыльце Адель Фавье, он весь напрягся, а его лицо тут же приняло непроницаемый вид. Более удивительного сюрприза он и представить себе не смог бы.

Однако удивление его начало затягиваться, а женщина все еще стояла перед ним на морозе. Она прятала руки в широкие рукава пальто. Казалось, что ветер продувает ее насквозь, срывая шарф и запутывая снежинки в ее пушистых волосах.

– Добрый день, извините, что держал вас на морозе, – растерянно пробормотал Патрик, пропуская Адель в хорошо натопленную гостиную. Он помог ей снять пальто и предложил сесть.

– Простите, что так неожиданно ворвалась в вашу жизнь, – тихо начала Адель, глядя на полыхающий в камине огонь. – На самом деле я думала, что мы уже с вами больше никогда не встретимся, а вот вчера я случайно увидела вас на крыше. Мои родители живут здесь не далеко.

Адель заметила, что Патрик не только не смотрит на нее, но и не слушает. Он был погружен в свои мысли и находился где-то далеко.

– Простите, – сказала Адель, вставая с кресла, – я, наверное, напрасно пришла...

Патрик не сразу заметил, что гостья направилась к выходу.

– Нет, останьтесь. Я прошу прощения за свое невнимание. Сегодня рождество, хотите вина?

– Нет, спасибо. Вы, наверно, думаете, зачем я пришла.

Патрик приподнял бровь, давая понять, что этот вопрос действительно занимал его последние пять минут.

– Сказать по правде, я и сама точно не знаю, – Адель снова села в кресло.

– Но значит, предположения у вас все-таки есть? – в глазах Патрика зажглись веселые огоньки.

– Да. Когда вчера я вас увидела, я подумала о том, что все наше знакомство состояло из сплошных проблем и разногласий. А все это из-за работы.

– Да, вы правы, мы оба приложили к этому руку. Скажем, не слишком удачное стечение обстоятельств.

Патрику не хотелось продолжать этот разговор, потому что по некоторым вопросам он до сих пор считал поведение мадам Фавье недопустимым. По его мнению, она слишком часто переступала грань между работой и личными отношениями. А самым неприятным во всей истории было недоразумение с посылками.

– А Николя тоже приехал в Париж? – Патрик немного не рассчитал и перешел от одной неприятной темы к другой, еще более неудачной.

"Что за дурацкий вопрос?" – с досадой подумала Адель, а вслух произнесла:

– Нет. Вы, кажется, предлагали мне бокал вина?

– Ах да, красное?

– Ага, – Адель подошла поближе к камину.

Пока Патрик вышел за вином, Адель принялась рассматривать те вещи, что лежали на каминной полке. Здесь были сигареты, ключи, пара вырванных из записной книжки листов с номерами телефонов, несколько пустых коробок из-под дисков и книга. Адель прочла название "Парфюмер", Патрик Зюскинд. Она взяла книгу и, заметив закладку, открыла и прочла:

"Теперь он был бы рад всех их стереть с лица земли, этих тупых, вонючих, эротизированных людишек точно так же, как тогда, в стране его души, черной, как вороново крыло, ему хотелось стереть все чужие запахи, и он желал, чтобы они заметили, как он их ненавидит, и чтобы они ответили взаимной ненавистью на это единственное, когда-либо испытанное им подлинное чувство и, со своей стороны, были бы рады стереть его с лица земли, что они первоначально и намеревались сделать. Он хотел один раз в жизни разоблачиться. Раз в жизни ему захотелось стать таким, как другие люди, и вывернуть наружу свое нутро: как они обнажали свою любовь и свое глупое почитание, так он хотел обнажить свою ненависть. Он хотел один раз, всего один-единственный раз, быть воспринятым в своей истинной сути и получить от людей отклик на свое единственное истинное чувство – ненависть".

Странное чувство осталось у Адель после того, как она закрыла книгу и положила ее на прежнее место. Она все еще стояла лицом к камину, когда в комнату вошел Патрик.

– Ваше вино, – сказал он, протягивая бокал Адель.

– Я вижу, вы любите читать? – Адель указала на книгу.

– Да, это спасает меня.

– Спасает от чего?

– От многого. В том числе и от себя самого, мадам Фавье, – Патрик снова ехидно улыбнулся.

– Пожалуйста, зовите меня Адель. Мы ведь больше не коллеги...

– Да, верно. Должно быть, это и к лучшему. Зовите меня тоже просто Патрик. Странно, что мы с вами снова встретились. Я, честно говоря, не мог даже и предположить такое. Уезжая, я надеялся оставить все и всех.

– Жизнь иногда преподносит нам сюрпризы...

– Скорее сами люди, – добавил Патрик, отпивая вино из бокала. – Однако вы почему-то не пьете, Адель.

Он нарочно подчеркнул ее имя. Эта ситуация, если сначала и напрягала его, то теперь забавляла. Он видел, что Адель нервничала, но совершенно не хотел помочь ей. Если бы она рассказала о цели своего визита, то он вел бы себя по-другому, а сейчас ситуация напоминала игру в кошки-мышки. Адель не знала, как вести себя с Патриком. Она ведь даже толком не понимала, зачем пришла. Разговор не клеился, и ее начали раздражать его издевки. До прихода к нему она думала, что увидит совсем другого человека: спустя время и совсем в другой обстановке, но оказалось, что все осталось по-прежнему Патрик не изменился. Адель была разочарована этим фактом, но сейчас Патрик казался ей более живым и привлекательным, как внешне, так и с точки зрения человеческих отношений. И если внутренне он совсем не изменился, то внешне перемена была очевидной: маленькие усы и бородка придавали его лицу серьезность, а волосы были аккуратно подстрижены, хотя и оставались такими же длинными.

Патрик не знал, что еще он может сказать Адель, да и она не отвечала. А тем временем пауза затягивалась и стала приносить неудобство не только Адель, но и тому, кто несколько минут назад чувствовал себя очень свободно. Однако к их общему облегчению в дверь постучали, и вскоре в комнату вошла молодая пара с ребенком. Они тепло поприветствовали Патрика, и женщина подала ему блюдо с тортом. Малыш сразу же побежал к Патрику и попросился на руки, весело улыбаясь и лепеча. Он уже в мгновение был поднят и тут же занялся волосами человека, которого он называл "Пати".

Патрик был настолько занят мальчиком, что совершенно забыл о своих обязанностях хозяина, он не предложил сесть гостям, и забыл представить их Адель, которая в то время сама не подала признаков того, что она все еще находится в гостиной. Пока пара раздевалась, Адель неотрывно следила за Патриком. Он улыбался! И это была та искренняя и нежная улыбка, которую Адель никогда ранее не приходилось видеть. Безусловно, ее вниманию представлялась вся палитра на его лице: от кривой улыбки и до ехидной усмешки, они относились к разным людям и появлялись по разным поводам. Часто и к ней. Когда Патрик разговаривал с Адель, его губы всегда были либо плотно недовольно сжаты, либо едко растянуты. А теперь он был занят ребенком и улыбался ему, подражая его языку. Казалось, он ничего не замечает, а потому не разу отреагировал на слова молодой женщины:

– Патрик, да оставь же Шона, представь нас лучше своей гостье.

Патрик с недоумением посмотрел сначала на Шона, потом на его мать, а затем перевел взгляд на Адель – она все еще держала бокал с вином в руке. Он и правда забыл о ней.

– О простите... Это, – он указал на Адель, – моя бывшая коллега Адель Фавье, а это мои соседи и друзья Малу и Люк со своим сынишкой Шоном, говоря имя мальчика, Патрик подбросил его.

Малу быстро подошла к Адель и начала разговор, так как еще при входе заметила, что в комнате напряженная обстановка. По мере того, как две женщины разговаривали, Малу ломала голову над тем, кто же такая эта мадам Фавье и что связывает ее с Патриком. Поверить в то, что они бывшие коллеги она не могла, потому что знала, что Патрик уволился сам по каким-то личным причинам явно не доставлявшим ему удовольствия. "Тогда если эта женщина здесь, то она не является человеком, которого Патрику неприятно видеть, а, следовательно, с ней не связаны неприятности, то есть она вызывает положительные эмоции. Тогда между ней и Патриком что-то было. Да, определенно, но только видимо прошло. Эээ нет, только не для нее, она так на него смотрит... Но, скорее всего для него – да, потому что до нашего появления разговор явно не клеился". Малу была довольна своей догадке и поэтому невольно улыбнулась.

– Патрик, – громко сказал Люк, – а не поехать ли нам всем в ресторан, сегодня же ваше Рождество, так надо это как-то отпраздновать. Малу, ты согласна?

– Да, Адель, а вы как на это смотрите?

Адель не знала, что и сказать, она не знала, что по этому поводу думал Патрик, а потому машинально посмотрела на него – его лицо не выражало ни протеста, ни согласия.

– Простите, но... – Адель не знала, что ей придумать, ведь она хотела поехать, она стремилась к тому, чтобы еще некоторое время побыть рядом с человеком, к которому с сегодняшнего дня ее стало тянуть еще больше. " Да, – думала Адель, – меня ведь всегда тянуло к нему, только я не признавалась себе, а теперь я не могу делать вид, что совсем не замечаю этого. Я хочу поехать...". Но взгляд бесстрастных черных глаз останавливал ее. Ни одной теплой искорки не было во взгляде Патрика, его лицо говорило о том, что он не хочет, чтобы женщина, так внезапно ворвавшаяся в его жизнь и нарушившая его уединение, дольше оставалась здесь и тем более ехала с ними в ресторан.

Адель была так напряжена под этим взглядом, что даже почувствовала легкое головокружение.

– Вам плохо? – участливо спросила Малу.

– Нет, со мной все в порядке, только голова закружилась. Наверное, это от вина...

– К которому вы даже не притронулись, Адель, – Патрик снова выделил ее имя.

Адель с просьбой в глазах посмотрела на Патрика, умоляя его не продолжать изводить ее.

Даже оказавшись на морозном воздухе, она долго не могла прийти в себя. Его поведение... Адель так хотелось дать ему пощечину, заставить замолчать, перестать мучить ее. Она была готова разрыдаться от своей собственной слабости: она вдруг поняла, что попала в сети этого человека, который даже не подозревал, что расставил их. И в них попалась Адель, всегда осторожная, трезвая в своих суждениях, но теперь ослабшая от всего, что с ней произошло. "Господи, – думала она, медленно бредя по улицам, – помоги мне преодолеть все это, не дай упасть к его ногам, дай мне сил преодолеть это непонятное притяжение, которое не дает мне покоя. Он не оценит моей любви, не поднимет меня с колен, а будет упиваться своей властью, наслаждаться моим падением. Ради моего малыша, Боже, не дай мне прийти к нему еще раз, Адель не заметила, как перешла на лихорадочный шепот. – Он все равно не примет меня с ним, потому что это ребенок Николя, потому что я поссорила их. Зачем мне этот ребенок?" Адель вдруг остановилась. Ее разрывало изнутри сомнения и ужас. Как вообще она смогла подумать такое, ведь ее малыш – это божье благословение, подарок, о котором мечтают многие женщины. "Как он играл с тем мальчиком..." – Адель трясло не то от ветра, не то от рыданий. Как ей хотелось кричать, кричать так громко, чтобы он услышал ее, чтобы пришел и успокоил. Этьен, Николя, Джордано – все эти мужчины как-то стерлись из памяти ее сердца. Все место занял Патрик. Этот далеко не идеальный человек, которого Адель не хотела любить умом, но жаждала сердцем.

Теперь как никогда она нуждалась в понимании и поддержке, вот только искала она их не у того человека. Патрик не был способен на них до тех пор, пока не знал, что от него хотят. К Адель он был настроен весьма осторожно и недоверчиво. Он понял ее волнение, но не задумался над причиной. А вот Малу сразу все поняла, и ей стало жалко Адель. Не то, чтобы Малу сомневалась, что Патрик способен полюбить, просто, она могла представить, что ждет Адель по пути к сердцу этого человека.

За недолгое время их знакомства, Малу успела понять Патрика, она видела в нем хорошего друга, но с полной уверенностью могла сказать, что не позавидовала бы женщине, которая влюбится в него.

– Ты отвратительно себя вел с Адель, – сказала она, когда они обедали в ресторане. – На ее месте я бы тоже не согласилась поехать.

– Я, в общем-то, и не хотел, что бы она согласилась. Ее общество сегодня не доставляет мне удовольствия.

– Странно, – задумчиво произнес Люк, – мне она очень понравилась. Я был бы рад, если бы она была сейчас здесь. Ты бы не был один, а в обществе премилой молодой женщины.

– Я не страдаю от нехватки женского внимания...

– Я, Патрик, не имел в виду приключения и, да простит меня моя жена, Люк подмигнул ей, – интрижки, а это именно то, чем ты занимаешься. С тех пор, как ты работаешь в скорой помощи, ты перезнакомился со всеми врачами и медсестрами...

– Не стоит об этом перед Малу, – Патрик лениво улыбнулся.

Он теперь работал на скорой помощи, куда ему посоветовал обратиться Люк. Там как раз нужны были люди, а поэтому Патрика тут же взяли, несмотря на дело с девочкой. Он был рядовым хирургом, много работал, часто дежурил в ночную смену, но ему это нравилось. Здесь были новые люди, которых не знал он, и которые не знали его. И он решил написать на белом листе репутации только то, что все должны о нем знать. За несколько недель работы он стал своим человеком в команде, на него могли положиться, его могли попросить об одолжении, он делал все, если мог. Патрик вообще старался быть более сдержанным, чем раньше, он, если был раздражен (что, как и раньше случалось с ним довольно часто) предпочитал вообще не разговаривать. Ему нужна была эта работа, потому что сидеть дома и жалеть себя он больше не мог. Да и все происшествия стали стираться из его памяти. Джоанна умерла и ее нельзя вернуть, тогда зачем убиваться? Рене далеко, да он и не хочет думать о ней. Адель... Вот теперь она появилась, и баланс, который Патрик выравнивал, нарушился. Он понял это, когда увидел ее на своем крыльце.

Глава 9.

После неудачной встречи с Патриком Адель решила больше не видеться с ним. Это было очень просто. Два человека вполне могут затеряться в большом городе, их не связывает ни общая работа, ни общие друзья и знакомые, ни какие-либо другие общие интересы. Адель думала, что, занявшись работой и подготовкой стать матерью, сможет забыть о существовании Патрика и о том, что они опять живут в одном городе. И, надо заметить, это у нее получалось очень даже неплохо.

Время шло быстро: день за днем складывались в недели, а недели в месяцы. Адель устроилась преподавателем в колледж, занималась оформлением бумаг для развода с Этьеном, делала небольшие покупки для будущего малыша и даже начала учиться вязать; она заметно похорошела, как и большинство женщин, готовящихся стать матерьми, ее лицо сияло свежестью, а на щеках появился румянец, живота еще не было видно, но она сама чувствовала, что начала поправляться и больше есть – казалось, все идет гладко и на перевернутый чистый лист ее жизни вряд ли сможет упасть чернильная клякса.

В это холодное январское утро Адель опаздывала. Она позавтракала, села в машину и поспешила на работу. Подъехав к зданию колледжа, она увидела одну свою студентку Мишель, которая, как показалось Адель, прощалась у машины со своим другом. Сидя в машине, Адель наблюдала, как Мишель нежно обняла молодого человека за шею, поцеловала и побежала прочь вверх по ступенькам. Молодой человек проводил ее взглядом до тех пор, как она скрылась за дверью, и обернулся к своей машине. Тут Адель увидела невероятное, это был Патрик. Адель взглянула на часы – оставалось две минуты до начало лекции, а Патрик все не уезжал. Он медленно потягивал сигарету и глазел на молоденьких студенток. Адель не хотела встречаться с Патриком, но это было неизбежно: она опаздывала, и ждать пока он уедет, времени не было. Адель вышла из машины и направилась к лестнице. Она решила не смотреть на него, а поэтому уткнулась в стопку папок и потупила взгляд. Раздался резкий визг тормозов, из машины послышался крик: " С вами все в порядке, мадам Фавье?" Адель даже не заметила, как ее чуть не сбила машина ее студента. Она даже подумать ничего не успела, лишь растерянно обернулась, уронила все папки и увидела на себе взгляд Патрика. Он был удивлен, но не было ни капли волнения. В его взгляде Адель прочитала вопрос: "А вы – то как здесь оказались?" Она хотела пройти незамеченной, а получилось все наоборот. Она думала только о Патрике, хотя в момент опасности должна была заботиться только о своем будущем ребенке.

Патрик, казалось, сейчас был удивлен даже больше, чем тогда, когда увидел Адель на пороге своего дома. Он снова мысленно обругал судьбу и направился к Адель, чтобы помочь ей.

– Мадам Фавье, то есть Адель, – Патрик снова сделал акцент на ее имени, – вы обладаете уникальной способность появляться неожиданно, но эффектно. – Он присел на корточки и стал собирать упавшие папки Адель.

– Вы пытаетесь сделать мне комплемент? Надо заметить, весьма неудачно, – она недовольно взглянула на него.

Когда все папки были подняты, Адель сказала:

– Спасибо за помощь, но мне пора на лекцию. Прощайте, – с этими словами она собиралась забрать свои бумаги из рук Патрика, но он не намерен был возвращать их так скоро, поэтому спросил.

– Вы что решили продолжить образование в колледже? – Патрик ехидно усмехнулся и приподнял бровь.

– Вас это не касается. Отдайте мне, пожалуйста, папки, а то меня уже студенты ждут.

– Вы преподаете? – Патрик снова удивился. – Давайте я провожу вас до аудитории.

И не обратив внимание на ее протест, он направился к двери, размышляя над своей судьбой. Почему он опять с ней столкнулся? Кому это надо, а самое главное, зачем? Войдя в здание, Патрик замедлил шаг, чтобы пропустить Адель вперед. Она обогнала его и, пройдя по коридору, стала подниматься по лестнице. Патрик стал рассматривать ее фигуру сзади: "вы отлично сложены, мадам Фавье" – думал Патрик, пялясь на ноги Адель и следуя за ней. Они дошли до аудитории, где Адель снова попыталась взять у Патрика свои вещи, но он не отдал, а молча вошел в дверь и только там положил их на стол. Затем он взглянул на Адель и увидел, что она была жутко смущена. Аудитория была полной, студенты еще не заметили преподавателя, а потому громко разговаривали, обсуждая прошедшие праздники. И вдруг к Патрику подбежала девушка, которую он подвозил.

– Патрик, ты что теперь и здесь меня контролировать будешь?

Она взяла его под руку и звонко засмеялась.

– Нет, я помогал мадам Фавье. А ты будь умницей и садись, – Патрик притворно чмокнул девушку в лоб и подтолкнул ее к месту.

– До свидания, мадам Фавье, не смею вас больше задерживать, студенты готовы внимать каждому вашему слову, – обратился он к Адель, ехидно улыбаясь.

– Спасибо, что помогли, – недовольно отозвалась она. И, когда Патрик вышел, начала вести лекцию. Однако она не могла в полной мере сосредоточиться на предмете, потому что разглядывала девушку, которую подвозил Патрик. Кто она ему? Скорее всего, очередная пассия. Молода, привлекательна, что ему еще надо?

Мишель Рено действительно была хороша собой, но совершенно не походила на своего брата. У нее были каштановые волосы с рыжеватым отливом и голубые глаза, такие живые и веселые, даже беззаботные. Она не могла сидеть спокойно на своем месте, все время вертелась и отвлекала соседей. "Сколько в ней энергии! – думала Адель. – Она может привлечь любого, а тем более Патрика, такого неразборчивого. Хотя такие девицы часто глупы. Вот если бы она была такой, то я бы не удивилась". Подумав об этом, Адель задала вопрос аудитории. Она сама еще не успела сообразить, кого бы спросить, как Мишель уже подняла руку и, не дождавшись разрешения сказать, выпалила тот ответ, который и ждала Адель. Сказать, что Адель удивилась? Нет, она была раздосадована. А потому решила впредь не испытывать эту девушку и не судить о ней предвзято.

Сразу после лекции она поспешила к врачу, потому что не делала этого с того момента, как узнала, что беременна. Это было очень неосмотрительно со стороны Адель и вообще на нее не похоже, потому что она всегда тщательно заботилась о своем здоровье. Но при сложившихся обстоятельствах и переездах у нее совершенно вылетело из головы, что беременность требует постоянного наблюдения. Однако малыш ее не беспокоил, не было ни болей, ни токсикоза, которые так изматывают многих женщин, а поэтому Адель не видела причин для беспокойства.