Текст книги "Параллели судеб"

Автор книги: Жасмин и Камелия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Жасмин и Камелия
Параллели судеб

Жасмин и Камелия

Параллели судеб

Часть первая.

Глава 1.

Был обычный осенний и пасмурный день, такой же, как и все остальные. Ничего не происходило, мир как будто замер, приводя в недоумение людей. Но сегодня улицы N казались Патрику еще более мрачными. Он вглядывался в лица прохожих, и везде видел ее, маленькое личико ребенка, умирающего на его глазах. Но он ни чем не мог ей помочь. "Как же так получилось?" – этот вопрос мучил его, не давал работать. Спасибо Николя, он остался дежурить за него.

Патрик убрал волосы с лица – откуда-то из-за угла дул холодный ветер. На душе скребли кошки, в самую пору было напиться. Он достал пачку сигарет – черт, она пустая.

– Ну и денек.... Нужно забыть все это в компании какой-нибудь красотки? – буркнул он себе под нос, заворачивая в кабак.

Свободных столиков не было, в воздухе (если это можно было так назвать ) кружили клубы дыма и перегара. Посетители громко разговаривали, смеялись и нецензурно выражались. Две официантки, заметив новоприбывшего, кинулись к Патрику, ожидая неплохо подзаработать. Но тут из кухни выплыла третья девушка и, обогнав своих коллег, встала перед ним.

– Салют, мсье, что желаете? – быстро проговорила она, наигранно улыбаясь.

Молодой человек слегка растерялся от такого внезапного проявления внимания и, не зная, что заказать, недоуменно уставился на официантку. Но девушка, воспользовавшись паузой, юркнула за стойку бара и мгновение спустя поставила перед Патриком бутылку виски и стакан. Довольная собой, она пододвинула стул и села напротив него. Патрик молча налил себе полный стакан и залпом выпил его.

– Ну, рассказывай, приятель, что тебя гложет? Удивлен, откуда я это знаю.... Да у тебя на лице написано, что ты давно крутишь в голове одну и ту же мысль.

– Угадай, – Патрик приподнял бровь, желая, чтобы его оставили в покое. Официантка была не той, с кем он хотел бы поделиться, да и нужно ли ему это? Глядя на ее смазливое личико, он подумал, сколько же ей лет. "Наверное, не больше восемнадцати, – решил он, и ему стало противно. – Моей сестре примерно столько же, но она еще в куклы играет. И этой бы не помешало." Он встал, небрежно бросил деньги на стол и, резко взяв девушку за подбородок, процедил:

– Шла бы ты, детка, домой. Не все такие смирные, как я.

Сказав это, он вышел. Его тошнило не то от виски, не то от собственных мыслей. Патрик внезапно понял, что стал слишком сентиментальным. Кого ему было жаль? Женщин, с которыми он спал и которых бросал? А, может, ребенка? Нет, ему на них было наплевать – он жалел себя.

По дороге с визгом проехала машина, окатив Патрика грязью с ног до головы, и остановилась у магазина.

– Сволочь, – крикнул он в темноте, стряхивая грязь с джинсов.

Из машины выплыла элегантно одетая дама и кошачьей походкой направилась к мокрому Патрику.

– Сволочь? А я думала ты – Патрик.

– Кто же, как не он, Джоанна, а ты, как я погляжу, все так же очаровательна и никак не можешь умерить свой пыл. Несешься на всех скоростях Патрик уже не злился и, казалось был рад встрече.

– Ах, мой милый Патти, ты же весь промок. Пойдем, поднимемся ко мне в апартаменты. Примешь ванну, выпьешь горячего кофе и в постель, – и, притянув его к себе за свитер, многозначительно прошептала, – ты же так любил мои пуховые подушечки, пупсик.

Поправив рукой свои рыжие кудри, она вошла в магазин и, попросив свою ассистентку Мари принести горячий кофе и новый мужской костюм для Патрика, торопливо зашагала по лестнице на второй этаж. Патрик, удивленный быстрой сменой событий, думал о том, что ему не придется скучать этой ночью. Оказавшись в давно знакомой квартире, первое, что он почувствовал, это запах ее духов. Он снова ощутил себя неопытным шестнадцатилетним мальчиком, попавшим в сети импозантной и уверенной в себе женщины.

Он встретил ее впервые 12 лет назад, когда пришел в магазин "Savage" со своей матерью, чтобы купить новый костюм для концерта в колледже. Он пел в рок группе и был полон мечтами о карьере певца. Джоанна была тогда простой ассистенткой и помогала покупателям. Будучи деловой женщиной, мать Патрика оставила сына одного и поспешила на встречу. Вот тут-то Джоанна и занялась парнем.

Они встретились уже на следующий день в ее квартире, где Патрик стал мужчиной. Он никогда не любил ее, но чувствовал мистическое притяжение. Они виделись каждый день в течение года, пока мать Патрика обо всем не узнала. Был ужасный скандал, на него и Джоанну вылили много грязи. Тогда Джоанна оставила его, сказала, что он еще мал. Патрик тяжело это переживал и был разочарован. Он сильно изменился после этого случая, очень ожесточился.

Глубоко погрузившись в свои мысли, Патрик не заметил, как оказался в ванной. Громкий голос Джоанны вернул его в реальность.

– Ты тут справишься один, котик, а я пока спущусь вниз – мне надо проверить счета в бухгалтерии.

– Джоанна, мне уже давно не шестнадцать и я – взрослый мужчина!

– Ладно, пупсик, для меня ты всегда останешься маленьким мальчиком сыночком, которого у меня уже никогда не будет.

Сказав это, Джоанна тайком вытерла слезинку со щеки и вышла из ванной комнаты.

Глава 2.

Патрик проснулся от яркого света и еще оттого, что кто-то щекотал его по лицу каким-то пушистым предметом. Некоторое время он не мог открыть глаза, потому что октябрьское солнце, так внезапно сменившее вчерашние хмурые тучи, ослепляло его.

– Прошу тебя, Джонни, прекрати!

Когда он, наконец, слегка приоткрыл глаза, то все, что он сумел разглядеть, это силуэт девушки, которая стояла, глядя на него сверху и держа в одной руке поднос с завтраком, а в другой – меховой валик для сбора пыли с предметов.

– Доброе утро, мсье Патрик, пора бы вам уже подниматься с кровати, а то на вас уже пыль слоями ложиться. Мадам просила принести вам завтрак и проследить, что бы вы все съели, – проговорила девушка, усаживаясь на кровать, подвернув под себя одну ногу.

Патрик приподнялся и под другим углом осмотрел комнату: шторы были раздвинуты, на кресле лежал новый костюм, а сам он – в постели Джоанны. Рядом, на краешке, сидела девушка, которую, как ему казалось, он уже где-то видел...Он начал всматриваться в ее черты лица и припоминать вчерашний день, а затем и вечер.

На вид ей было около восемнадцати, а, возможно, и чуть больше. Ярко-карие вишневые глаза смотрели на мир беззаботно и просто, бегая из стороны в сторону.

Она кого-то напоминала Патрику, но кого? Он вообще помнил все как в тумане. Вчера вечером, выйдя из ванной, он все-таки напился, так как не смог отогнать назойливые мысли, они изматывали его и изводили.

– Откуда ты взялась, спросил Патрик, вылезая из-под одеяла и шлепая в ванную в одних трусах. – А кто меня раздел?

– Я-а-а! – пропела девушка. – А вас что-то смущает?

– Н-нет. Я тебя раньше нигде не мог видеть? Твоя мордашка мне кажется знакомой.

Девушка встала с кровати, прошла за Патриком и остановилась в дверях, наблюдая, как он умывается.

– Вы вчера заходили в кабак за углом...

– Ага, помню. Ты и здесь работаешь? – Патрик ехидно улыбнулся.

– Угу, – промычала девушка. – Меня зовут Рене.

Патрик ничего ей не ответил, а взял за плечи и вытолкнул за двери спальни. Она была ему не приятна: слишком часто наглая улыбка появлялась на ее лице. Рене была в столь юном возрасте, но казалась более порочной, чем Джоанна. Чувство мерзости снова вернулось к нему, и он больше ни минуты не хотел оставаться с ней в комнате.

Оказавшись на улице, Патрик остановился у такси и посмотрел на свое отражение в стекло – в новом костюме он показался себе весьма странным. Последний раз он надевал костюм, когда выпускался из университета. Взглянув на часы, он обнаружил, что его дежурство давно началось и идет уже два часа.

– Черт, вот невезуха, – и с этими словами он прыгнул в машину.

В больнице, где он работал, никогда не было времени, чтобы передохнуть. И сейчас, Патрик только поднялся на нужный этаж, как встретил Сесиль, молоденькую медсестру. Он закрыл лицо рукой и попытался пройти незамеченным, но она схватила его за рукав и проговорила:

– Рено, даже в таком виде я узнала тебя. Твои волосы, подстриги их.

– Нет.

– У тебя день рождения? По какому случаю костюмчик? Может из-за новой сотрудницы в отделе социального обеспечения? Она теперь там начальница, а ты в некотором роде ее подчиненный, – Сесиль извивалась вокруг Патрика. Кстати, она интересовалась отсутствием гм одного сотрудника. К ней на ковер, Рено, – победоносно крикнула она в коридоре и удалилась.

– Вот стерва, – подумал Патрик и направился в кабинет к новой начальнице.

– Да-да, прошу, входите, – раздался приятный женский голос, когда Патрик постучал в дверь.

Патрик вошел в кабинет, но никого не обнаружил. Какое-то время он стоял, рассматривая стоящие на полу коробки с вещами.

– Да вы присаживайтесь в кресло, не обращайте внимания – я сейчас спущусь на землю, – проговорил все тот же женский голос, но уже откуда-то сверху.

Патрик повернулся и посмотрел наверх. Он увидел молодую женщину, которая, держа в руках стопку папок, медленно спускалась со стремянки. Патрик подошел к ней и принял из ее рук бумаги.

– Спасибо, – сказала она, – я тут доставала документы о больных, которые получали льготы на лечение за последние пять лет. А вы, если я не ошибаюсь, мсье Рено оказались весьма кстати. У меня есть к вам несколько вопросов, касающихся недавней гибели маленькой девочки, которую вы лечили, – сказав это, она подошла к столу и начала выгружать вещи из коробки.

Патрик стоял рядом и молчал. Он думал о том несчастном ребенке, которого он, возможно, убил своими собственными руками.

– Ах да! Я ведь еще даже не представилась. В первый день столько работы, что забываешь о некоторых вещах. Адель Фавье, – сказала она, протягивая Патрику свою руку.

– Патрик Рено, – ответил он машинально, – хотя вы уже знаете мое имя.

– Да, я посмотрела в компьютере ваше личное дело. Вам 28 лет, вы до сих пор не женаты, и у вас нет ни одного нарушения за время работы в этой клинике. Досье образцового медика начинает портиться: родители девочки подают на вас в суд, мсье Рено, – и Адель протянула Патрику документ. Сегодня утром получили по факсу. Я еще не успела изучить подробности этого дела, но боюсь вам понадобиться защитник.

Патрик сел в кресло и начал закручивать в трубочку бумагу. Адель продолжала распаковывать вещи, расставляя на стол рамки с фотографиями.

Он никак не мог прийти в себя после заявления о судебном разбирательстве. Его не интересовала молодая женщина, которая беззаботно прохаживалась по комнате, она даже начала злить его своим спокойствием. Патрик, наверное, изменился в лице после услышанной новости, потому что Адель спросила:

– Вам нехорошо, мсье Рено?

– А вы как думаете? Я только что пришел на дежурство, а вы меня вызываете к себе и ...

– Кстати, почему вы опоздали? Сегодня понедельник, у нас много пациентов, а вас нет на рабочем месте, – перебила Патрика Адель Фавье.

– У меня были свои личные дела...

– Может, у вас и в день смерти ребенка были свои дела?

Патрик вскочил со стула и уставился на начальницу. Он облокотился обеими руками на стол и зло процедил:

– Да что вы понимаете? Вы всю свою жизнь просидели за бумагами, а теперь решили обвинять меня? Вы не знаете, что произошло вчера...

– Сядьте, мсье Рено. Судя по всему, вы перебрали вчера – от вас разит спиртным за километр. Сегодня вы не допускаетесь к работе с пациентами, она с шумом бросила стопку папок на стол и добавила, – займитесь бумажной работой, сейчас мне не о чем с вами говорить. И подумайте о ребенке. Это в ваших интересах. Вы свободны.

Патрик вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Он был в удрученном состоянии.

– Ну и ну, – выдохнул он, входя в ординаторскую.

Закинув стопку папок на кушетку, он направился в морг, желая получить результаты вскрытия ребенка. Патрик шел, и чем ближе он подходил к двери, тем медленнее был его шаг. Он теперь уже совершенно не был уверен в том, как и почему умерла та девочка. Ему стало казаться, что это он виноват. К судебному разбирательству Патрик совершенно не был готов, а обвинение мадам Фавье его оскорбило. Подойдя к двери морга, он дернул за ручку, но она оказалась закрытой.

– В моей жизни определенно началась черная полоса, – недовольно пробурчал Патрик и

пнул белую дверь грязным ботинком. Он вышел в холл и подумал о том, куда пойти, лишь бы не разбирать бумаги.

К его великой радости Патрика окликнула Жустин, врач-гинеколог и давняя знакомая. Когда-то у них был бурный роман, а теперь они встречались, время от времени по обоюдному желанию. Жустин была пухленькой брюнеткой, она всегда улыбалась во весь рот и постоянно болтала. У нее никогда не было отбоя от кавалеров, и она меняла их также часто, как свои машины. Патрик всегда удивлялся, откуда у нее столько денег. Вероятно, ее поклонники дарили ей авто. Стоило Жустин приехать на работу на новой машине, как Патрик понимал – у нее сменился любовник.

– О, Патрик! Я тебя еле узнала в новом костюме, – прокричала она с другого конца холла. Я собираюсь пообедать в кафе, пойдешь со мной?

– Да, – без особого воодушевления ответил он, – сейчас я готов идти куда угодно.

Довольная собой, Жустин подхватила Патрика под ручку и, нашептывая ему какие-то новости, повела в кафетерий на первом этаже.

– Смотри, вон там Николя сидит скучает, подойдем к нему, – предложила Жустин, уже махая рукой их коллеге и общему другу.

Николя был младше Патрика на два года и совсем недавно пришел работать в больницу. Появившись здесь, он сразу же привлек внимание женской половины персонала и составил конкуренцию Патрику, но в отличие от него Николя был более разборчив в связях, и его романы длились больше одной ночи. В его внешности все было идеально: правильные черты лица, коротко подстриженные светлые волосы и голубые глаза.

Патрик уступал Николя во внешности, но от этого он не становился менее привлекательным: у него не было той правильности в чертах лица, они казались резкими и угловатыми, а слегка выдающийся вперед подбородок и глубоко посаженные темные глаза придавали всему лицу ехидное выражение. У него были длинные черные волосы, которые во время работы он забирал в хвост. Он не стриг их с четырнадцати лет, потому что они были частью его образа в группе, а сейчас он просто привык к ним. Патрик никогда не стремился понравиться женщинам – они сами увивались за ним. Он часто не обращал внимание на свою одежду и мог не бриться целую неделю. Но это не придавало его виду неряшливости, а скорее наоборот, еще больше привлекало противоположный пол. Он был не слишком разговорчив, его считали самодостаточным.

Николя, будучи очень внимательным от природы, заметил:

– У тебя новый костюм? Откуда?

– Джоанна подарила, – не отрываясь от комканья бумажной салфетки, буркнул Патрик.

– А ты в отличном настроении, – снова заметил Николя.

– Неприятности с новой начальницей.

– Она первый день на работе и уже со всеми успела познакомиться, жалко тебя с утра не было. На планерке она показалась мне довольно решительной женщиной, не смотря на то, что ей всего лишь 25 лет, – проговорил Николя.

– Мне кажется, – перебила Жустин, – эта Фавье – родственница главврача или, может

быть, его любовница...

– Не суди людей по себе! – грубо вставил Патрик. – Хотя, мне все равно, с кем она спит. Мне нет до нее никакого дела, меня занимают более серьезные проблемы. Она на сегодня отстранила меня от работы, завалила бумагами и, вдобавок ко всему, обвинила в халатности.

– А меня эта дамочка очень даже заинтересовала, – продолжал Николя,она симпатичная, элегантная ...

– И на безымянном пальце у нее обручальное кольцо, – снова перебила Жустин.

Патрик удивлялся на своих коллег: они сплетничают о человеке, с которым знакомы один день, а, кажется, что они уже знают о ней все. Он же битый час сидел у нее в кабинете, но даже лица ее не запомнил.

– Что до кольца, то это не проблема ни для нее, ни для кого бы то ни было, – небрежно проговорил Патрик. – Если ты, Николя хочешь побыстрее продвинуться по служебной лестнице, то охмури ее. Прыгни к ней в постель, Адель Фавье это оценит. После старика она примет тебя, не раздумывая, громко продекламировал Патрик, направляясь к стойке.

В это время он заметил, что Николя и Жустин прыснули от смеха, и показывают ему на женщину, которая стоит рядом с ним. Она посмотрела на Патрика, плотно сжав губки, и недовольно произнесла:

– Если вы, мсье Рено, считаете такой путь более продуктивным, то пользуйтесь им сами, а не советуйте своим друзьям.

С этими словами она взяла с подноса свой кофе и решительно направилась к выходу.

– Это Адель Фавье! – воскликнул Патрик, усаживаясь за столик. – Вы раньше не могли мне сказать?

Николя и Жустин бились в истерическом хохоте и не могли выговорить ни слова. Патрик подождал, пока они успокоятся, и, не дождавшись, ушел.

Глава 3.

Патрик чувствовал себя отвратительно – он второй раз за день поспорил с новой начальницей, вдобавок ко всему он так и не получил результаты вскрытия, а значит, он ничем не помог себе. "Чего я, собственно говоря, волнуюсь? Она меня не уволит. Сейчас извинюсь и все. В конце концов, меня абсолютно не интересует ее мнение ", – подумал Патрик и твердо постучал в дверь ее кабинета.

– Войдите.

– Мадам Фавье, разрешите, – Патрик вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Если вы по рабочим вопросам, то приходите после обеда.

– Нет, я по личному...

– Сомневаюсь, чтобы у вас ко мне было что-то личное, разве что личная неприязнь...

– Я пришел извиниться перед вами... – Патрик пропустил мимо ушей последнее высказывание.

– Извиняйтесь, если считаете, что обидели меня.

– Я могу быть с вами откровенен?

– Как хотите.

– Если я скажу, что не хотел вас обидеть, то это будет неправда, Патрик сделал многозначительную паузу.

– Мм, – Адель отпила кофе из чашки.

– Сегодня вы унизили меня, обвинив в некомпетентности. Я был зол на вас еще и потому, что вы отстранили меня и...

– Я просто выполняла свою работу, и, заметьте, ничего не говорила о вашей личной жизни. А какое право вы имеете на то, чтобы распускать обо мне слухи? – она поставила чашку на стол.

– Простите, а какую именно часть вашей работы вы выполняли, – Патрик сделал ударение на слове "вашей". Он снова начинал злиться и уже не думал об извинениях.

– Если вы, мсье Рено, забыли, с кем разговариваете, то я напомню вам, – Адель встала с кресла и, опершись кулаками на стол, продолжала: так вот, ваши медицинские дела меня не касаются до тех пор, пока на вас не приходят жалобы. И когда вы сотворите очередную глупость, я должна сделать так, чтобы о ней никто не узнал.

Адель говорила спокойным ровным голосом, а вот Патрик не смог сдержаться и вспылил:

– Вы называете смерть ребенка глупостью? – почти крикнул он.

– Вашей глупостью мсье Рено, – и Адель протянула ему бумагу. – Вот заключение патологоанатома. Вы ввели ей препарат, который ее убил.

Патрик побледнел и опустился в кресло. Он открыл конверт и, пробежав глазами по листку, вскочил и начал метаться по комнате. В ту минуту он перестал контролировать себя. Все его мысли сосредоточились на страшном заключении, его разрывало изнутри от собственного сомнения. А может, это и вправду Патрик убил малышку? Адель наблюдала за Патриком, его поведение пугало ее. Он подошел к столу, оперся обеими руками и, постояв так некоторое время, со всей силой ударил по нему.

– О Господи, я убийца!!!

Адель передернуло от этих слов так, как будто это был ужасный крик. Она некоторое время стояла неподвижно, боясь пошевелиться.

– Мсье Рено, прошу вас, успокойтесь, сядьте, – Адель подбежала к Патрику и начала

усаживать его в кресло, – выпейте воды, – И она, держа одной рукой руку Патрика, другой потянулась за графином.

Налив воду, она поднесла стакан Патрику, но в этот момент он лихорадочно вскочил и опрокинул его на себя. Пробормотав невнятное "простите", он выбежал из кабинета. В коридоре он остановился на мгновение, не зная, что делать, а потом помчался прочь вниз по лестнице.

– Какой он неуравновешенный... – думала Адель, присаживаясь на пол, чтобы поднять стакан, – Почему люди всегда бегут от проблем и не хотят решать их сразу? Нет, мужчины все-таки слабее женщин! – произнеся вслух последнюю фразу, заключила она и начала подниматься с колен.

– Вы не правы, – раздался мужской голос.

Патрик не закрыл за собой дверь, и Николя невольно подслушал размышления Адель.

– Когда мы ходили в поход с медсестрами, – продолжал Николя и, подойдя к все еще сидящей на полу Адель, протяну ей руку, чтобы она смогла подняться, – они уже на втором километре устали и просили сделать передышку.

– Спасибо, – сказала Адель, садясь в свое кресло, – ваш жизненный опыт, без сомнения, довольно глубок, но я думала немного о другом.

– Ну, ладно, извините, что отвлек вас от работы, – сказал Николя, направляясь к двери, – я искал Патрика, думал, может, он у вас.

– Он уже ушел. Да, кстати, попросите его завтра зайти ко мне после смены, я думаю, у меня будут для него новости.

– Хорошо, – ответил Николя и скрылся за дверью.

Первый рабочий день Адель был завершен, а ей казалось, что она уже год отработала. Уставшая, она плюхнулась в такси и отправилась в свою новую маленькую квартирку, которую она купила, как только переехала из Парижа в Леон. А было это три недели тому назад, когда Адель наконец решилась бросить своего мужа Этьена, потому что их семейная жизнь не клеилась. Да и можно ли было назвать их совместное десятимесячное существование семейной жизнью? Этьен был актером, он играл в "Гранд-Опера" и постоянно пропадал то на репетициях, то на гастролях. Они и с Адель познакомились, когда он работал. Тогда она была очарована его игрой и была готова следовать за ним повсюду. Она чуть было не бросила последний курс юридического факультета в Сорбонне и не помчалась вслед за Этьеном в Италию, куда он на два года уехал учиться пению. По возвращении Этьен очень изменился, стал больше времени уделять Адель и через неделю сделал ей предложение. Адель согласилась не раздумывая, не смотря на то, что ее родители были против ее свадьбы с этим, как они говорили, материально нестабильным мсье. Адель и сама хорошо понимала, что гонораров Этьена и ее зарплаты в одной фирме, где она работала юристом, будет не совсем достаточно для совместной жизни, тем не менее, стала мадам Фавье, отказавшись от родительской помощи.

Погруженная в свои размышления, на лестнице она столкнулась со странным мужчиной, который, оглядев Адель с головы до ног, быстро удалился. Еще более странным показалось Адель то, что у двери ее квартиры лежит какой-то конверт. Подняв его, Адель торопливо открыла дверь и оказалась в квартире.

– Занятно, даже обратного адреса нет, – подумала Адель и начала распечатывать конверт. Там она обнаружила листок с надписью:

"Совсем скоро жди новой встречи!" – такое содержание прочла Адель в письме и еще более задумалась.

– Я живу здесь совсем недавно, может быть, это какой-нибудь поклонник, – с этой мыслью Адель упала на кровать.

Все следующие дни на работе она была занята делом Патрика: собирала доказательства в его пользу, но их практически не было. Все говорило об обратном – в момент приступа астмы у пятилетней девочки, Патрик дал ей лекарство, которое только усугубило его, в результате этого наступило удушье. Но почему лекарство дало обратный эффект – этого Адель понять не могла, возможно, Патрик и сам этого не знал. Она хотела выяснить это у Патрика, но нигде не могла найти его.

Уйдя с головой в работу, Адель совсем забыла о письме, которое пришло несколько дней назад. Но сегодня, вернувшись домой, она снова нашла у своей двери какой-то сверток, адресованный ей. Развернув его, Адель обнаружила свою фотографию, исцарапанную на лице. На обратной стороне фотографии была надпись: "Я достану тебя, стерва!" Адель почувствовала, как мелкая дрожь пробежала по всему ее телу. Она быстро смяла сверток и выбросила его в мусорное ведро. Эта посылка напугала Адель, а мысли о том, кто бы мог ее послать, не давали ей спать всю ночь.

Глава 4.

Три дня Патрик не появлялся на работе, три дня прошли для него как в тумане, три дня навсегда выпали из его жизни. Выбежав из больницы, он направился в кабак и начал напиваться. С каждой бутылкой ему становилось все хуже и хуже, перед глазами стали появляться всякие образы и лица незнакомых людей. Патрик обезумел, он не понимал, что делает и где находится. К нему подходила Рене, но вместо того, чтобы остановить его, она приносила выпивку, преследуя одну единственную цель – напоить до беспамятства и затащить его к себе в постель.

Патрик просидел в кабаке всю ночь. Он несколько раз трезвел, начинал думать и снова напивался от собственных мыслей – в эту ночь Рене ничего не добилась. Утром он выполз из этого злачного заведения и пол дня бродил по городу. Вечером он снова вернулся к Рене, но еще более пьяный, чем ушел.

Позднее Патрик пытался вспомнить, как он попал к Джоанне, но не смог. В редкие минуты прозрения он соображал, где находится, и вот в один из таких моментов обнаружил, что он в постели с Рене. Это его нисколько не огорчило, вернее он ничего не почувствовал – алкоголь сделал свое. Потом он снова оказался в лихорадочном забытьи, ему казалось, что он на медицинской комиссии пытается защитить себя. Сквозь этот бред он вдруг отчетливо услышал до боли знакомый голос Джоанны, и тут же на него потекла холодная вода. Патрик попытался открыть глаза, но не смог – он слишком устал, мозг отказывался работать, тело хотело отдыха.

Сколько Патрик проспал, он не знал, но ему показалось, что целую вечность, и он спал бы дольше, если бы не голос Джоанны:

– Патти, просыпайся, к тебе пришел Николя и какая– то женщина.

Патрик ничего не ответил, а накрылся с головой одеялом. Он больше не слышал, что говорила Джоанна, но чей-то приятный женский голос позвал его:

– Мсье Рено, не пора бы вам очнуться?

Патрик высунул голову из-под одеяла и, не открывая глаз пробурчал:

– Убирайтесь ко всем чертям.

– Патрик, в твоих интересах сейчас проснуться и выслушать нас, убедительно сказал Николя, потому что после его слов Патрик снова высунул голову из-под одеяла и открыл глаза.

Перед ним стоял Николя и молодая женщина. Патрик посмотрел на нее снизу вверх – она показалась ему довольно привлекательной: синий деловой костюмчик облегал ее стройную фигуру; светлые, слегка вьющиеся волосы окаймляли лицо и доходили до плеч. Лицо ее выражало не то недовольство, не то смущение, этого Патрик не мог понять. Он также не мог понять, кто стоит перед ним, женское личико было ему незнакомо.

– Мсье Рено, вы собираетесь вставать, или останетесь в постели навсегда?

– Извините, но, может, сначала представитесь? – Патрик непонимающе смотрел на женщину, его интересовало, кто она и что ей надо.

– Ну, уж это слишком! Может, у вас амнезия?

– Патрик, а меня-то ты помнишь? Это я – Николя.

– Кого надо, я помню, – небрежно заметил Патрик, корчась от нестерпимой головной боли. – Что, собственно, вам от меня нужно?

– Через два часа состоится медицинская комиссия по поводу гм... смерти девочки. Вы, мсье Рено, должны быть там обязательно, в противном случае вас уволят и лишат лицензии, а дело передадут в суд. – Адель начала выходить из себя.

Патрик даже не шелохнулся, его как будто окатили холодной водой. Ему было так тепло и уютно на этой огромной кровати, он ни о чем не помнил, а теперь все проблемы разом обрушились на него.

– Вставайте немедленно! – крикнула Адель.

– Ну, если вы не хотите выйти... – с этими словами Патрик демонстративно откинул одеяло и прошел в ванную в одних трусах. Его совершенно не интересовало присутствие посторонней женщины. Хотя Адель немного смутилась, но глаз не отвела, а продолжала смотреть на Патрика. "А он очень даже ничего. Только как это ему удается при таком образе жизни?"

В комнату вошла Рене и спросила, не надо ли чего. Получив указания Адель принести аспирин и черный кофе, она удалилась. Патрик вышел из ванной в одном полотенце и уселся на кровать рядом со столиком, на котором стоял завтрак. Он обнаружил, что в комнате не только не стало меньше, а наоборот, больше людей. Адель Фавье стояла около большого зеркала, Николя сидел в кресле, а в дверях находилась Рене. Она-то и была первой, кого заметил Патрик.

– А ты что здесь делаешь? – спросил он, пытаясь вспомнить, откуда он ее знает.

– Я ухаживала за вами, пока вы болели, мсье Патрик, – прощебетала Рене и многозначительно улыбнулась.

Адель стояла в стороне и размышляла о неловкости данной ситуации, ей хотелось все бросить и уйти, но она не могла. Что-то заставляло ее остаться и лично привести Патрика в больницу к нужному времени. Его наглое и бесцеремонное поведение злило Адель еще больше, чем сам факт присутствия ее в этом доме. Ей непременно нужно было ввести Патрика в курс дела по некоторым пунктам сегодняшней комиссии.

– Вы не могли бы оставить меня с мсье Рено наедине? – обратилась Адель к Николя и Рене.

Патрик приподнял бровь и, взглянув на Адель, громко усмехнулся. Когда они остались одни, он спросил:

– А вас не смущает моя одежда или, вернее, ее отсутствие?

– Не хамите мне как вашим подружкам, мсье Патрик Рено, – она нарочно подчеркнула его имя.

– Я не хамлю, но вы не даете мне одеться. А что до моих подружек, то теперь вы вмешиваетесь в мою личную жизнь, строите догадки.

– О вас ходят в больнице легенды...

– Сплетни, – перебил ее Патрик, – вам не стоит их повторять.

У Адель не было особого желания дольше оставаться наедине с Патриком, и, введя его в курс дела, она удалилась, напомнив ему о времени комиссии. Оставшись один, Патрик начал одеваться. Он нервничал и не знал, что сегодня произойдет. Настрой мадам Фавье ему не нравился так же, как и его собственный. Трехдневный запой выбил его из колеи: голова раскалывалась при малейшем движении, лицо было помято до неузнаваемости, во рту чувствовался противный привкус, от чего Патрика тошнило. У него раскалывалась голова, и постоянно хотелось пить.

Заседание комиссии началось точно в назначенный час. Зал был полон, и, конечно, Адель Фавье тоже присутствовала.

Она защищала Патрика, как могла, говорила, что такие случаи могут происходить не по халатности врача, а из-за других факторов, связанных с организмом девочки. Адель настаивала на перенесении заседания комиссии с целью проведения медицинского расследования независимой группой медиков.

– Хорошо, – сказал председатель комиссии, – я даю отсрочку на неделю. Но на этот период мсье Рено запрещается работать в клинике. Если вы докажете, что мсье Рено добросовестный хирург и что смерть девочки произошла не по его неосведомленности или невнимательности, то он будет восстановлен в должности, а если нет, то дело придется передать в суд. На этом я объявляю наше заседание закрытым, – завершил свою речь председатель.