Текст книги "Параллели судеб"

Автор книги: Жасмин и Камелия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Патрик вышел из зала и сразу же удалился. Ему даже в голову не пришло, что он должен поблагодарить мадам Фавье. Результаты заседания его удручали, однако надежда оставалась. Патрика злило то, что он ничем не может себе помочь.

Неделю он не появлялся в клинике, ожидая благоприятного исхода, но, увы: Патрика понизили в должности. Ему толком даже не объяснили, что же произошло, что выявила комиссия медиков. Адель просто вызвала его к себе в кабинет и зачитала документ.

– Что ж, очень жаль, мсье Рено, – добавила она, убирая документ в папку, – сегодня вы выходите на дежурство в ночную смену.

– А я хотя бы могу узнать причину смерти? – холодно спросил он.

Адель ничего не ответила, а протянула лист бумаги. Патрик взял его, и, не сказав "до свидания", вышел.

Адель тяжело вздохнула и, не зная, что делать, молча опустилась в кресло. Ей показалось, что в кабинете чего-то не хватает. Где-то в глубине души она понимала, что именно пропало, но не могла себе признаться, и в тайне надеялась, что заблуждается. Она быстро и нервно начала оглядывать комнату, скользя глазами по столу, шкафам и полкам. Вроде бы все было по-старому, но тут мысль, которую она гнала прочь из своего сознания, все-таки пришла ей в голову. Ее фотография, которая стояла на полке с книгами, исчезла. Это был снимок, который сделал Этьен в Париже. Точно такой же ей прислали несколько дней назад в изуродованном виде. Все это казалось Адель очень странным, ведь эта фотография была только у нее и Этьена, а сейчас ее пропала. "Кто же мог взять ее?" – думала она. Мысли стремительно неслись вперед, и сейчас она уже была уверена в том, что снимок взял кто-то из работников больницы. Но кому понадобилось пугать ее и красть фотографию, этого Адель не знала.

Как известно, мозг женщины обладает огромной фантазией. Секунду назад сотни вопросов рождались в ее голове и не находили ответы. А прошло еще несколько секунд, и у нее уже готовы версии, причем с очень вескими аргументами. Так же и Адель выстроила в своем мозгу логическую цепочку, в последнем звене которой, содержался ответ на вопрос, заданный самой себе. Это был Патрик. Только он чаще всех остальных бывал в ее кабинете, и только у него была на Адель обида, он видел фотографию и он, как считала Адель, мог это сделать.

***

На улице Патрик встретил Николя, который безуспешно пытался поймать такси.

– Патрик, слышал отличную новость? Завтра у главного врача юбилей. Говорят, в больнице будет что-то необычное, так что я собираюсь в этом поучаствовать, – Николя был в хорошем настроении, несмотря на то, что отработал всю ночь, – Рено, да ты хоть чем-нибудь интересуешься?

– Мне нет до этого никакого дела. Вместо того чтобы заниматься всякой ерундой, я лучше высплюсь.

– Что сможет вернуть тебя к жизни? Такое чувство, что ты отгородился от всех.

– Не пытайся понять меня, – и Патрик сел в такси и уехал.

Глава 5.

На следующий день, когда он пришел на дежурство, в больнице все было по-старому, никаких необычных изменений, о которых так восторженно вчера говорил Николя, не было. Так что Патрик и думать забыл о вечеринке. Он сел в лифт и отправился на административный этаж за новыми бланками больничных карт.

"Да, вряд ли я смогу получить их сегодня", – подумал Патрик, увидев совершенно нерабочую обстановку. По всем признакам обещанная вечеринка была в самом разгаре: гремела музыка, главврач танцевал в кругу разодетых и раскрасневшихся медсестер, мужчины в костюмах и дамы в вечерних платьях прохаживались по холлу с бокалами в руках.

Не успел Патрик как следует оглядеться, как к нему подбежала Жустин, тоже с бокалом вина в руках.

– Патрик, я уже начала думать, что ты не придешь. Это на тебя не похоже, раньше ты не пропускал ни одной вечеринки. Помнишь, как в старые добрые времена мы с тобой веселились на больничных вечеринках, напивались шампанского, потом пива и ехали ко мне домой.

– Жустин, оставь меня, я пришел по делу, – сухо сказал Патрик, пробираясь сквозь людей к кабинету секретаря. Достигнув его, Патрик дернул за ручку, но кабинет был заперт.

"Что ж, – подумал он, – видимо, сегодня не мой день".

Патрик злился, но от чего, он и сам не мог понять. Жустин была права, сказав, что раньше он был завсегдатым вечеринок, но сегодня все это показалось Патрику таким глупым занятием, что ему даже стало душно находиться в этом помещении. Он думал о том, как прежде не замечал этого, и что же такое произошло с ним, и он заметил это сейчас. Патрик уже собирался уходить, как вдруг увидел свет в кабинете мадам Фавье.

– Хоть кто-то сегодня работает, – выкрикнул он, направляясь к ее двери.

Звучание музыки и разговоры людей давно уничтожили тишину, и Патрик, подумав, что стучаться бесполезно, резко открыл дверь. В кабинете он увидел Николя, который в расстегнутой рубашке и развязанном галстуке сидел в кресле Адель Фавье, положив ноги на стол и потягивая шампанское.

Эта картина слегка удивила Патрика и разочаровала его в самом себе. Зря он подумал, что "святая" мадам Фавье работает, когда все вокруг веселятся и отдыхают.

– Извини, что помешал, – сказал Патрик после некоторой паузы.

– Нет, что ты, друг, – начал Николя развязным тоном, вставая с кресла, – Если ты Адель ищешь, то она скоро придет, так что мы можем подождать ее вместе. Только обещай не отбивать ее у меня, как тогда ту молоденькую практикантку, с которой познакомился первым я, а вот ужинать она почему-то поехала с тобой...

– Николя, по-моему, тебе хватит пить сегодня, – безразлично заметил Патрик, прохаживаясь по кабинету.

– Да, – крикнул Николя, подняв вверх бокал, – Да здравствует легендарный Патрик – великий обольститель женских сердец! Открой мне свой секрет. Почему все они с ума от тебя сходят, стоит тебе посмотреть в их сторону.

– Я не смотрю, – прервал его Патрик.

– Вот именно, – еще более воодушевившись, прокричал Николя, – Ты не смотришь, а они глаз с тебя не сводят, и я не понимаю почему.

Патрик был поражен таким поведение Николя, который открыто завидовал ему. Он думал о том, что если бы Николя знал все, что у него на душе и что происходит в его жизни, то вряд ли бы он стал тогда ему завидовать.

– Наверняка и сама Адель Фавье в тайне мечтает о тебе – не унимался Николя.

– Если это правда, то я не против, – усмехнулся Патрик.

– Но твой поезд ушел....На этот раз лучший кусок торта достался мне.

Патрик ничего не успел на это ответить, потому что в кабинете появилась Адель со свертком в руках. Она пристально посмотрела на Николя и иронично заметила:

– А, что, разве уже начали резать торт?

Николя от неожиданности резко скинул ноги со стола и начал приводить свою рубашку в порядок.

– Кажется, у меня кончилось шампанское, – заикаясь, проговорил он и направился к выходу, освобождая кресло его законной хозяйке.

Адель прошла на свое место, а Патрик остался стоять у стола напротив нее.

– Мсье Рено, у вас ко мне дело? – Адель заинтересованно начала открывать сверток, и лишь мельком взглянула на Патрика.

– Мне нужны чистые бланки, а в регистратуре никого нет. Вы можете дать мне несколько штук?

Адель открыла посылку и, заглянув во внутрь, изменилась в лице. Она торопливо достала из ящика стола бумаги, сунула их в руки Патрика и быстро прокричала:

– Вот, заберите свои бланки и уходите!– Адель начинала выходить из себя, – Зачем вы делаете это? Что вам от меня нужно!? Оставьте меня в покое! – уже рыдая, кричала она.

Патрик, озадаченный таким необычным поведением своей начальницы, ничего не сказав, покинул ее кабинет. Пробравшись сквозь толпу веселящихся сотрудников, он отправился на дежурство.

После ухода Патрика Адель облегченно вздохнула, что наконец-то она осталась одна, и никто не видит ее в таком напуганном состоянии. Она думала о том, что не следовало ей показывать свое душевное состояние при Патрике. "Если он хотел напугать меня, то ему это удалось, да к тому же он узнал об этом". Как часто мы виним себя за то, что не смогли удержать свои эмоции в себе и, выплеснув их наружу, забрызгали окружающих людей. Лишь потом мы осознаем, что делать этого не стоило, и убеждаем себя в том, что это больше не повторится, и в следующий раз ты уж обязательно себя проконтролируешь. Но наступает этот следующий раз, и ты опять замечаешь ту же ситуацию. И сейчас Адель находилась в подавленном состоянии не только из-за содержимого посылки, которое напугало ее, но и из-за того, что осознавала свое бессилие перед лицом опасности. Ее даже больше напугала не сколько сама посылка, сколько реакция на нее: тот панический страх, который моментально сковал ее мозг, что она потеряла над собой контроль и не смогла сдержаться при своем подчиненном.

Уже через пару минут ее одиночество было нарушено, потому что в кабинет Адель снова заглянул Николя.

– Там все веселятся, а вы работаете...гм, как-то странно. Хотите шампанского? – спросил он, доставая бокал из-за спины.

– Да, хочу и даже не один, – ответила Адель, доставая зеркальце из сумки.

Николя подошел к ее столу и, поставив бокал, сел в кресло напротив Адель. В то время как молодая женщина приводила свое лицо в порядок, Николя заметил валяющийся на полу рядом со столом тот самый сверток, в руках с которым Адель вошла в кабинет как раз в тот момент, когда он сидел в ее кресле, заворотив ноги на стол.

– Что в нем? – вдруг спросил Николя.

– Где? В чем? – Адель недоуменно посмотрела на него, отпивая шампанское, и поставив бокал на стол, посмотрела на посылку, которую она хотела бросить в мусорное ведро, но промахнулась.

– Посмотрите сами, если вам интересно, а лучше спросите у вашего друга, зачем он посылает их мне. – Адель уже успокоилась, поэтому говорила ровно и холодно. На какой – то момент ей даже стало смешно на саму себя, что она испугалась этой глупой вещицы.

Николя поднялся и развернул сверток.

– Фу, какая мерзость, – вскрикнул он, увидев внутри посылки дохлую мышь и сухие, завядшие цветы.

Адель ничего не ответила, а только громко расхохоталась.

Но что вы имели в виду, говоря о моем друге? – заинтересовался Николя, опять усаживаясь в кресло.

– Я имела в виду мсье Патрика Рено. Он ведь ваш друг, если я не ошибаюсь? – И Адель, мило улыбаясь, посмотрела в глаза Николя.

– Д-да, – немного смутившись, проговорил он, – Но я не понимаю, какое отношение он имеет к этой посылке?

– Я тоже не совсем понимаю, зачем он посылает мне письма с угрозами, мою исцарапанную фотографию, а теперь вот эту мышь.

Веселье, так внезапно пришедшее к Адель, вдруг куда-то улетучилось, и она стала какой-то задумчивой и угрюмой. Николя заметил эту перемену в ее настроении, и, желая хоть как-то разбавить эту напряженную обстановку, предложил ее еще шампанского.

– Знаете, что, Николя, – начала Адель медленно, – Если вы хотите угостить меня выпивкой, я согласна, только давайте уедем отсюда.

Николя был шокирован таким поворотом событий. Он и сам думал о том, как бы пригласить Адель куда-нибудь, но не знал как именно, а тут она сама решила его проблему.

– Конечно! – вскричал он, почти подпрыгивая с кресла.

Адель надела пиджак, взяла свою сумочку, закрыла кабинет и уже через мгновение ехала в машине Николя в маленький уютный ресторанчик в пригороде N. Она не думала о том, правильно она поступает или нет, ей просто хотелось отвлечься от работы, от проблем, ее мозг отдыхал и не был занят мыслями о том, чем закончится эта поездка.

Николя привез Адель в очень красивое и тихое местечко, где она не была раньше, но оно уже казалось ей давно знакомым. Внутри звучала медленная музыка, посетителей было немного, но все они, как показалось Адель, были довольно состоятельными и приличными людьми, некоторые были постоянными посетителями и, как оказалось, Николя тоже.

– Ваш столик готов, мсье Буаре, – обратился к Николя администратор, показывая на маленький столик со свечами около окна.

Николя взял Адель под локоть и провел через зал до их места. Все это приятно удивило ее и заставило по-другому посмотреть на своего сотрудника. Хотя если быть предельно откровенным, она и не думала в тот момент, что будет ужинать со своим подчиненным. Николя сейчас был для нее просто привлекательным и галантным мужчиной, который хотел доставить женщине удовольствие от своего присутствия.

Их разговор начался совершенно естественно и непринужденно, и уже через пару минут Адель совсем позабыла о происшествии с Патриком.

Они разговаривали о всяких мелочах, о детстве, и Адель сама себя не узнавала, что рассказывает малознакомому человеку откровенные подробности из своего прошлого.

– Когда я училась в колледже, у меня было очень мало по-настоящему близких подруг. Мне казалось, что кто-то хочет сблизиться со мной в каких-то корыстных целях. Я тогда играла в театре и у меня была главная роль Эсмеральды в спектакле "Собор Парижской Богоматери", а моя, как мне тогда казалось, подруга Элен была у меня на замене в случае чего... – Адель сделала многозначительную паузу.

– И что же произошло? – заинтересованно проговорил Николя, взяв руку Адель.

– А произошло то, что перед самым спектаклем она уговорила меня пойти кататься на роликах и заключила пари, что я не смогу проехать по крутому спуску.

– О, не продолжайте, – перебил ее Николя, – я знаю, что произошло дальше. Вы, наверное, повредили ногу, а ваша подруга играла вместо вас.

– Вот именно. С тех пор я предпочитаю держать женщин на расстоянии.

– Вы такого плохого мнения о ваших коллегах?

– Да примерно такого же, как и о мужчинах, – Адель улыбнулась, отпивая из бокала красное вино. – Всем нужно доверять в меру.

– Не знаю, – задумчиво произнес Николя, – я, кажется, согласен с вами, но я знаком со многими людьми, которые совершенно не разборчивы. Патрик, например. Он даже толком не знакомится с женщиной, как уже ведет ее к себе домой.

Николя был необычайно горд собой. Ему нравилась Адель, и он не собирался уступать ее Патрику, кого в последнее время стал считать своим соперником. Он и не подозревал, что, заговорив о Патрике, затронул очень деликатный вопрос, о котором Адель хотела узнать побольше, но спрашивать сама не собиралась.

– У каждого своя тактика... – расплывчато заговорила Адель, стараясь продолжить тему.

– Да, но только женщинам, должно быть, неприятно знать, что одна сменяет другую.

На этом Николя закончил свои рассуждения. А Адель продолжала:

– Да, мужчины, в общем-то, никогда не страдают оригинальностью, не стремятся завоевать женщину, а ждут, пока она сама себя не предложит, заключила она, допивая вино.

Ужин подходил к концу, и наступало время, когда собеседники окончательно были расположены друг к другу. Они как-то само собой перешли на "ты" и теперь, казалось, между ними была взаимная симпатия.

Остановившись у дома Адель, Николя вышел, чтобы открыть ей дверцу машины. Когда они дошли до дверей, Николя взял Адель за руку и развернул ее к себе.

– Может, ты пригласишь меня на чашечку кофе? – интригующе проговорил Николя, притягивая ее к себе.

– Звучит заманчиво, но не сегодня....Прости, но ты принял меня не за ту особу.

Адель была раздосадована вопросом Николя, хотя ожидала его. Еще по дороге домой она мысленно обыгрывала эту ситуацию, но до конца так и не решила, как поступить.

– Нет, по-моему, я все правильно понял. Передо мной стоит прекрасная женщина, умная и целеустремленная, которая хоть и говорит, что не доверяет мужчинам, тем не менее, прониклась ко мне искренней симпатией. Не так ли?

– Да, ты прав, но...

– Подожди, я еще не договорил, – перебил ее Николя. – Так вот, эта чудесная женщина сейчас думает, что если я пущу его, то он будет завтра гордиться своей победой, а если нет...

– Ты мои мысли читаешь. Большинство мужчин думают так...

– Значит, я не отношусь к этому большинству.

Николя сделал шаг по направлению к Адель и посмотрел ей в глаза. Она не отступила назад, а, наоборот, подошла еще ближе и прошептала:

– Не хочешь зайти ко мне на чашечку кофе?

– С удовольствием.

Глава 6.

На работу Адель и Николя приехали на одной машине, и им показалось, что это заметили все сотрудники. Войдя в больницу, каждый стал заниматься своим обычным делом, жизнь шла по-прежнему до того, как Адель решила спуститься в кафе, чтобы купить сок.

Она была поглощена своими мыслями о скором завершении рабочего дня и скорой встрече с Николя. Решив несколько минут побыть в спокойной обстановке, она села за столик и отрешенно посмотрела в окно. Ее задумчивость тут же улетучилась, когда на улице она увидела Николя и Патрика – они оживленно разговаривали. Адель не было слышно о чем, но по их жестам было ясно, что это была не светская беседа.

Николя настойчиво хотел знать, зачем Патрик посылает Адель такие ужасные подарки, тем самым "поступая как трус". Патрик не совсем понял, о чем идет речь, и в чем его опять обвиняют, поэтому его задели такие грубые слова. Они показались ему оскорбительными, и он не смог сдержаться, чтобы не ответить тем же:

– Давно ли тебя интересуют ее дела? А, я понял, с тех самых пор, как ты спишь с ней. Святая мадам Фавье оказалась такой как все. Быстро же она сдалась, а ты еще расстраивался, что она обо мне грезит. Хотя, может, сегодня я следующий по списку.

Патрик переборщил в своих словах, и этого никак не мог стерпеть Николя. Он размахнулся и со всей силы ударил Патрика по лицу, чуть не сбив его с ног. Однако этот удар привел Патрика в ярость, и он ответил с еще большей силой, да так, что Николя упал на асфальт.

Все это произошло так быстро, что Адель выбежала на улицу тогда, когда Николя уже лежал на земле. Патрик же стоял рядом и трогал рукой разбитую до крови губу. Он не собирался продолжать это ребячество, ему было стыдно за свое поведение.

Адель подбежала к Николя и подала ему руку, а затем повернулась к Патрику и гневно проговорила:

– Мсье Рено, вы, что намерены не только мне угрожать, но еще и людей калечить?

– С женской глупостью никому не справиться, – Патрик старался говорить как можно спокойнее. – Я не собираюсь вам ничего доказывать. Думайте, что хотите. А вашего хилого ухажера держите на коротком поводке. Черт побери, я не понимаю, что происходит... – прокричал он, удаляясь.

У Патрика не было никакого желания слушать, что ему ответит Адель, и он удалился, проклиная весь женский род. А Адель повернулась к Николя, и с волнением спросила:

– Как ты?

– Все в порядке, хотя при удобном случае мы с ним еще сочтемся.

В своем кабинете Адель старалась сделать так, чтобы на брови у Николя не было шишки. Она прикладывала лед, но было уже поздно: бровь распухла

– Ну, рассказывай, что там у вас произошло? – настаивала Адель.

Николя молчал, и по всему было заметно, что он не хотел раскрывать подробности и тем более причины их глупой выходки. Он и сам понимал, что поступил, как пацан, что следовало решить проблему мирно, а не заниматься рукоприкладством. Хотя где-то в глубине души он был рад, что разбил Патрику губу, может, хоть теперь на него девушки не будут заглядываться.

Адель не смогла ничего выяснить, так как Николя не говорил о случившемся, но она понимала, что это произошло из-за нее. То, что произошло между ней и Николя, давало ему право защищать ее от мнимых нападок Патрика.

Оставшись одна, Адель на мгновение допустила мысль о том, что, возможно, эти "подарки" присылал ей не Патрик. Но тогда кто? Она вскочила с кресла. "Этот мсье Рено измотал меня так, как никто другой. Вечно у меня с ним проблемы. Он до того независим, что раздражает меня", – рассуждала Адель, прохаживаясь вдоль кабинета. Затем она остановилась у шкафа и устало облокотилась на него, да с такой силой, что он закачался, и с верхней полки упала толстая папка. "Вот незадача", – Адель наклонилась, чтобы поднять ее и заглянула за шкаф.

– О Господи, – простонала она, доставая оттуда не только папку, но и ту самую фотографию, которую совсем недавно ей прислали в изуродованном виде. – Это не он.

И Адель поспешно вышла из кабинета, бросая на ходу папку на стол. Она направилась прямиком в ординаторскую, где, по ее мнению, должен был находиться Патрик. По дороге она искала нужные слова, но не находила. Уж слишком необоснованными были ее обвинения в его адрес. Она сделала выводы чересчур быстро.

В комнате, куда она вошла было тихо, и Адель сначала подумала, что тут пусто, но затем она заметила Патрика – он лежал на кушетке с закрытыми глазами. Ей в глаза сразу бросилась его разбитая губа: рана не была обработана, и кровь еще не запеклась.

– Мсье Рено, вы спите? – Адель было стыдно снова обращаться к нему.

– Да... – Патрик открыл глаза. – А, это опять вы, – разочарованно произнес он. – Если вы опять с обвинениями, то...

– Подождите, – перебила его Адель, понимая, что Патрик опять готов сказать что-нибудь резкое. – Подождите, не говорите ничего, я пришла извиниться. Поверьте, мне очень стыдно, что я вас обвинила в том, чего вы не делали.

– Неужели? Вы нашли маньяка? – Патрик продолжал лежать, даже не думая вставать.

– Не ехидничайте. Я ошиблась и явилась причиной вашей ссоры с Николя.

Патрик ничего не ответил. Ему стало обидно, что Адель только теперь не подозревает его. Да и как она вообще могла подумать, что эти посылки и письма от него? У него ведь даже повода не было.

– Мсье Рено, ваша губа...– прервала тягостное молчание Адель.

– А что моя губа?

– Она опухла, а вы с ней ничего не делаете.

– Все медсестры заняты, так что мною некому заняться.

Патрик вдруг подумал, что это могла бы сделать Адель, ведь он действительно нуждался в помощи. Рука у Николя оказалась тяжелой, и теперь губа назойливо болела, не давая отвлечься. Адель как будто прочитала его мысли и неуверенно предложила:

– Разрешите, я сделаю это, чтобы хоть как-то загладить свою вину. Вам действительно необходимо что-то сделать.

– Пожалуйста.

Адель обрадовалась, что Патрик хоть тут-то оказался более сговорчивым. Она подошла к шкафчику, достала оттуда спирт, мазь и бинты, и села на стул рядом с кроватью.

– По– моему, прикладывать лед уже поздно, – сказала Адель, открывая склянку с перекисью водорода, чтобы промыть им рану. Она смочила кусочек бинта и поднесла его к лицу Патрика, а затем осторожно дотронулась до больного места.

– А-а, – Патрик от боли сморщил лицо и резко отстранил своей рукой руку Адель.

– Потерпите, мсье Рено, вы же мужчина, – Адель не знала, что она еще может сказать.

– А, по-вашему, мужчины не чувствуют боли?

– Они должны терпеть.

– Где же это написано, и до какой степени они должны терпеть? проворчал Патрик.

Адель не ответила, потому что поняла, что дело идет к новой ссоре. Она взяла другой кусочек бинта и снова начала промывать рану. Патрику было так же больно, но он предпочел ничего не говорить. Только брови слегка то приподнимались, то опускались. Патрик лежал и думал об Адель. Если бы не их частые разногласия, то он, безусловно, приударил за ней. Но ситуация, сложившаяся с самого начала, исключала всякую возможность любовной связи. Ни он, ни она не смотрели друг на друга, как на потенциального любовника, их слишком обременяли социальные отношения.

Адель, делая свою работу, разглядывала лицо Патрика. Она не могла сказать, что оно было красиво, но чертовски привлекательно, это она могла признать точно. Если бы ее попросили описать его, то она не нашла бы слов. Лицо Патрика поражало сочетанием не сочетаемого: мужественности и детскости, силы и слабости, мягкости и резкости. Сегодня Патрик был гладко выбрит, отчего выглядел несколько моложе обычного. Вот только общее впечатление портила разбитая губа.

– Да, – вздохнула Адель, стараясь скрыть улыбку, – надо признать Николя вас здорово ударил. Вы несколько дней не сможете целоваться...

– Не переживайте так за меня, мадам Фавье, – усмехнулся Патрик, приподнимаясь с кушетки, – с этим у меня все в порядке.

– Сомневаюсь.

– Не сомневайтесь, – и Патрик, притянув рукой к себе Адель, начал целовать ее.

Адель не ожидала такого, она даже не поняла, что спровоцировала это сама, а потому растерялась и не отстранилась от него прежде, чем это сделал сам Патрик. Он выглядел очень довольным и самоуверенным, а этого Адель не могла ему простить. И она, рассвирепев, со всей силой дала ему пощечину.

Патрик наигранно опрокинулся на кушетку и захохотал. Адель вскочила и возмущенно уставилась на него. Она чувствовала себя оскорбленной и униженной, ей даже в голову не пришло, что она была сама виновата. Ведь всем известно, что в любой ссоре всегда повинна женщина. Именно от нее зависит, как с ней будут обращаться мужчины. Она сразу должна определить свое место и места мужчин, которые окружают ее. Каждое слово, взгляд, движение, жест способны дать мужчине понять, чего от него ждут. И теперь Патрик сделал только то, чего хотела, но не понимала сама Адель.

– Второй раз за день меня сегодня бьют, – проговорил Патрик, немного успокоившись.

– И мало вам, – воскликнула Адель, выбегая из ординаторской и громко хлопая дверью.

Ее поведение сильно позабавило Патрика и дало тот заряд бодрости, которого ему не хватало с самого утра. Наконец-то ему удалось поколебать спокойствие невозмутимой мадам Фавье. Чувство собственного достоинства и уязвимость Адель распирали Патрика до самого вечера, когда в холле он был замечен Николя, который уходил домой вместе с Адель. Его тщеславие и желание покрасоваться не могли не заставить его окликнуть Патрика.

– Отлично выглядишь, Рено! – продекламировал Николя на весь первый этаж так, что многие пациенты обратили свое внимание на Патрика. Адель же не была в восторге от идеи своего спутника. Инцидент в ординаторской был еще свеж в ее памяти, а потому она предпочла бы пройти мимо. Однако Николя не подозревал о чувствах Адель и не пощадил их. В тот момент его интересовали только свои личные дела.

На замечание Николя Патрик никак не отреагировал, ему не хотелось разговаривать с ним, но поскольку Николя не унимался и продолжал работать на публику, ему все же пришлось ответить, чтобы прекратить эту тираду.

– Спасибо, – серьезно ответил Патрик и пристально посмотрел на Адель. Она тут же отвела взгляд в сторону.

– Думаю, твои личные планы на сегодня потерпели фиаско, – едко улыбаясь, произнес Николя. – Как же наш милый Патти будет целовать сегодня своих многочисленных любовниц?

– Точно так же, как и твою, – огрызнулся Патрик, вызывающе глядя на своего "друга".

Адель испуганно сжала руку Николя, боясь, что от таких слов он снова начнет драку с Патриком. От этого спасло только появление Жустин, которая тут же увела Рено.

Глава 7.

Патрик вышел из палаты, где только что накладывал швы старушке, и остановился. Спустя мгновение он подошел к окну и взглянул на то, что происходит на улице. Погода казалась тихой и безветренной. Вечер постепенно сменял день, и последние лучи солнца светили тускло. Патрик редко наблюдал за природой, но сегодня он вдруг подумал, как быстро мчится время, как он не замечает, что мир вокруг него меняется. Он чувствовал себя разбитым и морально, и физически. Его злило положение, которое он сейчас занимал, – он снова был простым санитаром, как в то время, когда он только-только пришел работать в больницу. Патрик устал: его раздражал Николя и разговоры об Адель, с которой у него постоянно происходили разные стычки, Жустин постоянно давала ему понять, что он снова "у подножия горы, и ему предстоит опять подниматься". Патрик осознавал, что с ним что-то происходит: его перестали интересовать вечеринки и женщины, он начал больше курить и пить, а потому постоянно был чем-то раздражен. Его жизнь превратилась в жизнь затворника.

Патрик стоял у двери в палату и не заметил, как к нему подошла Адель. Она некоторое время просто стояла, надеясь, что Патрик заметит ее сам – он не обратил никакого внимания, и Адель робко дотронулась до его плеча.

– Мсье Рено, – тихо позвала она его.

Патрик повернул голову и взглянул на Адель. Он удивился, так как она старалась как можно реже обращаться к нему. Адель была чем-то взволнована, и по неуверенным движениям ее губ Патрик понял, что она хочет ему что-то сказать, но не знает как.

– Мсье Рено, – начала она, собравшись с духом, – только что привезли вашу... гм... знакомую, ее имя Джоанна, если я не ошибаюсь, она в реанимации...

Патрик уставился на Адель и судорожно взглотнул.

– Что с ней? – он не смел сдвинуться с места.

– У нее рак крови, ей очень плохо, и она вряд ли доживет до утра.

– Замолчите! – прошипел он и побежал к лифту.

Перед дверью реанимации он помедлил, но лишь мгновение, а затем вошел вовнутрь. На кровати Патрик увидел немолодую женщину. "Нет, это не Джоанна", – подумал он. Тело на постели он не узнавал: оно казалось почти сухим, лицо старым и мертвенно бледным. Везде были проводки и трубочки, они словно тугие нити оплетали слабое тело. Лоб прорезала глубокая морщина, которая придавала лицу выражение постоянной муки от нестерпимой боли.

Патрик подошел к Джоанне и только тогда понял, что это была она. Он взял ее за руку и позвал. В ответ она открыла глаза.

– Почему ты мне не сказала? – только и смог спросить Патрик.

– Неужели ты думаешь, – Джоанна тяжело вздохнула, – что я бы допустила жалость к себе, тем более с твоей стороны?

Патрик замолчал, Джоанна тоже. Оба они не знали, что говорить, они просто смотрели друг на друга: Патрик испуганно, словно ребенок, а Джоанна горько улыбалась. Спустя несколько минут их молчание было прервано, и в палату вошла медсестра. Она сделала пациентке снотворный укол и удалилась.

– Спасибо тебе, мой милый Патрик, – это последнее, что он услышал от нее, прежде, чем она заснула. Он чувствовал огромную благодарность к ней, однако сказал "спасибо" только тогда, когда Джоанна его уже не слышала. Он смотрел, как она спит, и в его памяти всплыло все, что было между ними. В их жизни произошло не только хорошее, но и много того, о чем бы Патрик предпочел забыть.

Было глубоко за полночь, когда Адель подошла к стеклянной двери. Она увидела Патрика, который сидел у кровати и теребил руки Джоанны. Она подумала о том, как, наверное, ему сейчас тяжело, но ей совсем не было жаль его. Она вообще испытывала к нему странные чувства, которые сама до конца не понимала. С одной стороны Патрик ей нравился за то, что был независим, но максимализм в его поведении ставил ее в тупик. Она не могла его понять, не знала, чего ждать от него. Ни одна их встреча не проходила без ссор, после которых Адель казалось, что Патрик вспылил зря. Она все еще помнила случай, произошедший в ординаторской, и объяснения с Николя. Патрик всегда смотрел в упор, едко усмехался, но Адель никогда не видела его улыбку. Она часто думала о том, какой он, когда улыбается – ответ на ее вопрос так и не был найден.