Текст книги "Эта странная жизнь (СИ)"

Автор книги: ZANUDA999

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Я не сплю.

– Сон – отражение реальности. Если не спишь, твоя реальность остаётся при тебе, и ты лишаешься возможности взглянуть на неё со стороны. Глупо лишать себя мудрого советчика.

– Кого? Того, другого Хотчнера? – Он криво безрадостно усмехнулся. – Мне не нужны его советы. Когда они были нужны, он молчал.

– Возможно, оттого, что ты не был готов слушать. Ты и теперь не готов, – рассудительно проронил Эва.

– Не морочь мне голову своей философией! Лучше ответь: у Аланы были друзья, о которых я не знаю? Может, она рассказывала тебе о ком-то? Я совершенно растерялся, Эва, – честно признался он. – Такое чувство, будто я и не знал её вовсе.

– Может и так, – согласился Эва и неожиданно сменил ритм с тягучего на тревожный рваный отзвук. Девица с дарбукой немедленно подхватила его, и барабаны зазвучали первобытными позывными. – Мы и себя-то не знаем. Где уж нам познать людей вокруг нас? Я не говорил с твоей женщиной о её знакомых.

– Но так ведь не бывает, Эва! Чтобы вообще никаких контактов. Допустим, она не ладила с роднёй, но подруги… Почему я раньше не замечал этого?

– Мы так мало замечаем и ещё меньше видим, – философствовал Эва. – Что странно – так это как нам удалось запустить человека в космос и открыть ДНК. Тебе известно, что мировой океан изучен лишь на жалкие пять процентов? Учёные до сих пор не могут объяснить, как в головном мозге рождается мысль и как вообще работает мозг. Вот ты видишь сны о человеке, который является твоей обратной стороной, но почему ты его видишь?

– Откуда мне знать? – огрызнулся он и взглянул на часы. Стоило свернуть непонятный разговор, если он не хотел опоздать на работу.

– Не думай о времени. Подумай о своих снах. Сны имеют свойство говорить с теми, кто готов их слушать. Ты готов?

– Если меня посадят за убийство, которого я не совершал, поверь, Эва, у меня будет полно времени и послушать, и подумать…

Патрик Суини был откровенно рад, что его приятель и напарник нашёл в себе силы выйти на работу, и не скрывал своей радости. Две смены, что Аарон пропустил, Патрик коротал с жутким толстым занудой Глэсси, который только и делал, что заказывал пиццу и ныл, когда наступало время обхода.

– Я досмотрел первый сезон, – сообщил ему Патрик. – Представляешь, они утопили Эскалибур и едва не убили короля Артура!

Впервые за несколько страшных дней Аарон улыбнулся той самой улыбкой, которую так любила Алана, и подумал, что некоторые вещи не меняются и это хорошо. Это даёт ощущение какой-то стабильности и надёжности, а он как никогда нуждался в чём-то, за что можно зацепиться и удержаться, чтобы не пойти ко дну. У Хотчнера из его снов был сын, а у него, реального, – приятель с заскоком на сериалах. Не так уж плохо, если вдуматься…

На пару они сели смотреть второй сезон, и на этот раз детская сказка о волшебниках показалась ему уместной и даже помогла отвлечься перед неизбежным обходом.

– Ты в то крыло не пойдёшь, – категорично объявил Патрик и пощёлкал кнопкой фонаря, чтобы убедиться, что время менять батарейки ещё не настало. – Нечего себя травить. Будь на связи…

Сегодня заброшенное здание больницы уже не казалось ему пустым и скучным. Оно угнетало памятью, что в размалёванных граффити коридорах погибло четыре женщины. Его Алана умерла в этой помойке, точно для убийцы была лишь мусором.

Он в ярости пнул пустую мятую банку из-под пива. И почему в ночь, когда он спугнул преступника, всё не случилось иначе? Если бы только он сумел скрутить мерзавца… Впрочем, поздно рассуждать, как могло бы быть. Всё уже случилось, и обратно не переиграть. Такова жизнь. Грёбаная, полная несправедливости жизнь! Он всего-навсего мечтал спокойно состариться со своей Аланой. Неужто это так много? Разве он просил большего?

Третий этаж остался позади. Рация протрещала голосом Патрика, и он ответил, что в порядке, и попросил перестать волноваться. Он выкарабкается. Однажды всё устаканится, и даже чёртовы боли пройдут, и ненормальные сны оставят его. Конечно, для этого потребуется время, но отныне у него полно времени. Ведь ему больше не на кого его тратить. Теперь у него есть только он. От этой мысли закололо в боку, и он прислонился к стене, давая себе передышку. Прямо перед ним, на стене напротив, какой-то глупый подросток алой, точно кровь, краской написал пафосное: «Усни, моя леди!» Надпись отчего-то показалась ему знакомой. Он задумался о том, где мог прочитать или услышать эту фразу, однако ничего путного в голову не приходило. Оставив пустое занятие, он обошёл крыло, никого не застал и уже шагнул к лестнице, когда услышал за спиной шорох. На крысиную возню он походил слабо. Скорее, звук был таким, как если бы кто-то задел одеждой стену.

– Кто здесь?

Он посветил фонариком в пустой коридор, понимая, что это не мог быть Патрик. Чувство юмора у приятеля весьма сомнительное, но не теперь. Патрик Суини своеобразный и жёсткий человек, однако никто не назвал бы его жестоким.

– Это частная собственность! – крикнул он в темноту.

– Я знаю, – последовал ответ. Силуэт незнакомца спокойно проплыл на границе света и тени.

– Стой! – Аарон не раздумывая бросился за чужаком, напоминая себе быть осторожным и не попадаться, как это случилось в прошлый раз, когда его хорошенько помяли.

Однако тот, кого он преследовал, похоже, и не собирался убегать. Просто свернул в одну из палат, а когда Аарон настороженно шагнул за ним, прыгнул за спину охраннику и захлопнул дверь.

– Пришло время поговорить, – сказал он, и его голос показался Аарону до ужаса знакомым. – Всё зашло слишком далеко, и дальше так продолжаться не может.

Невероятно знакомый голос. И ботинки, на которые падал луч фонаря, знакомые. Совсем недавно здесь, в коридорах этой заброшенной, никому не нужной больницы, его такими пнули.

Медленно поднимая фонарь, Аарон отчего-то заранее страшился того, что он увидит. Интуиция отчаянно призывала его бежать как можно дальше от того, кто стоял напротив, но бежать было некуда – окно в палате было забрано решёткой, а путь к двери – отрезан.

Когда он всё же решился и рассмотрел лицо обладателя тяжёлых ботинок, то беззвучно охнул и попятился, потому что перед ним стоял он сам. Точно в каком-то страшном сне, Аарон Хотчнер смотрел на самую точную, совершенную свою копию. Двойник выглядел совершенно невозмутимым и не сводил с него глаз.

– Кто… Кто ты? – еле слышно выдавил Аарон, искренне надеясь, что спит и вот-вот проснётся, и весь этот кошмар закончится.

– Мне нужно, чтобы ты прекратил валять дурака и очнулся…

«Очнись!»

– Вначале я наивно решил, будто ты поймёшь намёки, что с твоей жизнью что-то не так. Считал, одних снов достаточно. – Его близнец скрестил руки на груди. Совсем как Хотчнер из снов. Даже взгляд был неуловимо схож – строгий, обманчиво бесстрастный и чуть-чуть безжалостный. – Неужели он завидует курильщикам? В жизни бы не подумал! И просто поверить не могу, будто он о таком мечтал! Да, тьма – она и есть тьма, со всеми вытекающими. Верится с трудом, чего уж там… Нет, – он отрицательно мотнул головой. – Не с его амбициями! Даже теперь у него достаточно тщеславия, чтобы желать большего.

– У кого? – Аарон окончательно перестал понимать, что происходит. Наверное, так чувствуют себя безумцы – сбитыми с толку, теряющими ориентир и реальность.

– Поскольку намёков ты не понял, мне пришлось действовать жёстче. Молли Харвуд, Майка Джесс, Лора Семантик … Ты не мог забыть их имён, – игнорируя вопросы, продолжал знакомый незнакомец и, кстати, был прав – Аарон знал эти имена, хоть и не помнил, откуда их знает. – Твои сны, твои боли, которые ставят докторов в тупик…

– Как вы узнали о снах? Патрик, конечно, то ещё трепло, но…

– Да, и Патрик Суини! – подхватил тот. – Это так дико, что даже любопытно. Поверь, я не хотел заставлять тебя вновь через это проходить. Ты не оставил мне выбора! А миссис Мюррей и правда была очень красива.

– Вы ошибаетесь. Я только собирался…

– Уж кто-кто, а я никогда не ошибаюсь. Мне не было приятно. Она умерла быстро, но и это ничему тебя не научило! У меня…

Договорить двойник не успел. Позабыв о страхе и растерянности, Аарон в один шаг оказался рядом и что было сил ударил его кулаком в лицо. Не ожидавший нападения человек отшатнулся к стене, и в тёмных глазах его мелькнуло удовлетворение. Его признание в убийстве Аланы привело Аарона в бешенство. Встряхнув ушибленной кистью и напрочь позабыв, что ещё минуту назад мечтал лишь о том, чтобы сбежать, полыхая от боли и ярости, Аарон шагнул к противнику и замахнулся для нового удара, но бок скрутило, и он рухнул на четвереньки.

– Есть ли шанс, что он очнётся? – где-то совсем рядом прозвенел слезами незнакомый женский голос.

– Состояние тяжёлое, но стабильное. У него все шансы полностью поправиться без серьёзных последствий, – мягко отозвался невидимый мужчина.

– Боже мой, как я объясню Джеку, что случилось? – вздохнула женщина и пояснила: – Это его сын. Он ещё мал, чтобы понять.

– Не говорите пока ничего. Как правило, такое состояние проходит максимум за неделю…

– Как я говорил, когда ты довольно бесцеремонно прервал меня, – перекрывая голоса, невозмутимо вещал его двойник, – у меня остался единственный выход, чтобы заставить тебя очнуться. И я заставлю!

Аарон вскинул голову и сквозь пелену терзавшей его боли разглядел в пальцах двойника тускло и грозно сверкнувший ствол пистолета. Он попытался отползти, но ничего не вышло – измученное болью тело отказывалось повиноваться.

– Зачем ты это делаешь? – хрипло прошептал он, когда его рывком перевернули на спину.

– Я спасаю тебе жизнь, идиот! И себе заодно! – рявкнул двойник. – Очнись!

По давно опустевшим заброшенным коридорам бывшей психиатрической больницы гулко прокатился одинокий звук выстрела, затерялся и бесследно растворился в ночной тьме.

========== 9 ==========

Когда он открыл глаза, то не сумел понять, где он. Окружающее пространство никак не хотело принимать чёткие форму и очертания. Всё вокруг плыло, двоилось, размазывалось… Отчётливо он слышал только звук над самым ухом – мерзкий писк, ровный ритм которого внезапно сменился какофонией. Да где же он, чёрт возьми?! И куда все подевались? Только что ведь были рядом, прямо за его спиной.

И тут он вспомнил направленный на него пистолет. Грохот выстрела. И боль в правом боку.

У него сорвалось дыхание, но нормально вздохнуть мешала маска, казалось, намертво приклеенная к лицу. Сорвать бы её, но руки тяжёлые, точно ватные.

Он вспомнил небо – тёмное, серое, задавленное рваными облаками. Красивую, как жизнь в лучших её проявлениях, женщину – густая грива роскошных чёрных волос, тонкие руки. Женщину, изуродованную смертью у стены с надписью «Усни, моя леди!», намалёванной её же кровью. Здоровенного лысого охранника со сломанным носом и пистолет в его руке.

– Мистер Хотчнер, успокойтесь, – упрашивала какая-то женщина, лица которой он не мог рассмотреть. Она крикнула кому-то в сторону: – Позовите доктора! – и снова ему: – Всё хорошо, мистер Хотчнер. Успокойтесь. Вы в больнице. Не волнуйтесь.

– Два миллиграмма ативана. Быстро, пока не начались судороги! – скомандовал деловитый мужской голос и хмыкнул: – С возвращением в этот чудный мир…

Последующее пробуждение оказалось более осмысленным, хоть он по-прежнему не помнил, как оказался в больнице. Память приветливо, но обрывочно и несобранно напомнила ему, что он старший специальный агент Бюро и находится в Денвере, штат Колорадо. А ещё ему вновь вспомнилась темноволосая красавица… Алана! Её звали Алана Мюррей, и именно с неё всё началось.

Неделю назад он и его люди изучали материалы дела, присланные из Денвера полицейским детективом Джексоном. Шесть месяцев – четыре трупа: женщины, замужние белые домохозяйки. Трём из них было под сорок, и только четвёртая – Алана Мюррей – едва переступила порог тридцатилетия. Он ещё поразился её красоте и смутился от подозрений, что со смертью красавицы не всё гладко. Не смог с ходу понять, что именно его смущает, но успокоил себя мыслью, что у него будет достаточно времени подумать об этом.

– Выспались? – хмыкнули над ухом.

Он с трудом обернулся на голос и почти отчётливо рассмотрел невысокого лысеющего мужчину в белом халате с ярким держателем для ручек в нагрудном кармане.

– Искренне надеюсь, что сегодня вы не станете буянить, мистер Хотчнер, – изучая данные медицинской карты, обронил мужчина. – И зачем я вам имя ваше назвал? – посетовал он. – Вы понимаете, где вы?

– В больнице Денвера. – Его голос звучал непривычно глухо, и слова проталкивались как-то вязко и нехотя.

– Правильно. Какой нынче год и месяц?

Он ответил, и врач с удовлетворением кивнул.

– Как к нам попали, помните?

Всё как в замедленной съёмке. Вот он стучит в дверь дома Патрика Суини – охранника фирмы-подрядчика, которую нанял муниципалитет, чтобы охранять заброшенное здание бывшей психиатрической больницы. Сзади, за спиной, Морган и Джей-Джей. Они пришли поговорить об Алане Мюррей. Когда дверь открылась, он на автомате собирался представиться, но увидел пистолет, а после – как в тумане. Он то проваливался в какой-то сон, которого не помнил, то вновь приходил в себя, чтобы снова сорваться в видение. Отчётливее всего он помнил боль.

– Меня ранили.

– Небольшая поправка. Вас убили, мистер Хотчнер. – Доктор посветил ему в глаза фонариком, чтобы определить реакцию зрачков и сделал пометку в карте. – Вас привезли с ранением и обширной кровопотерей. Пуля вошла справа и задела сосуды печени. Вы умерли во время операции. На ваше счастье, всего на полторы минуты. Хирург вас реанимировал, но на фоне кровопотери вы впали в кому…

– Как долго?

– Шесть суток. Опять же, на ваше счастье, кома не была глубокой, так что теперь походите на физиопроцедуры, пообщаетесь с неврологом, и всё у вас будет хорошо. Судя по тому, как вы, хоть и вяло, отбивались от медсестры, двигательных нарушений нет. Анализы и КТ показывают, что процесс заживления раны и восстановления организма идёт нормально. Печень в целом не повреждена, однако выпить вам разрешат ещё не скоро. Понимаю, это печально, но не фатально… И кстати, тут к вам ломились, но я разогнал сочувствующих. Возможно, завтра кого-нибудь пропущу, – тепло усмехнулся доктор. – Если будете хорошо себя вести.

Лежать было немного больно и скучно. Связно мыслить не получалось, и кончилось тем, что он вновь уснул.

Ему снились его похороны. Небо затянуло хмарью, точно перед дождём. На кладбище у могилы никого не было, кроме Патрика Суини. Преступников порой манит на кладбища, где похоронены их жертвы. Иногда они даже осмеливаются, как сейчас, в его сне, прийти на похороны. Суини стоял и смотрел на свежую могилу с простой табличкой, на которой от руки было написано «Аарон Хотчнер» и даты рождения и смерти. И было странно, умиротворяющее тихо. Ни плача, ни скорбных речей. Просто лёгкая воздушная тишина. И он тоже смотрел на свою могилу, и ему не было страшно. Ведь он и правда умер. Пусть всего на минуту, но умер. Он не видел туннеля, не видел никакого света, не слышал голоса Хэйли, а в туманной дымке различил реку – мелкую, прозрачную, очень чистую и широкую, но отчего-то не перешёл её. Просто не захотел.

Наверное, в глазах доктора он вёл себя достаточно хорошо, потому что на следующий день к нему пришёл Росси.

– Выглядишь, как покойник, – заметил он. – Или, как зомби.

– И чувствую себя также.

– Ты всех до смерти перепугал. Морган устал отбиваться от Гарсии.

– Какое счастье, что мы в Денвере. – Хотч криво улыбнулся. Сегодня говорить было намного легче, чем вчера. Да и соображалось лучше. Невролог, который утром замучил его тестами, сказал бы, что попытка пошутить – хороший признак.

– Не сомневайся, ты своё получишь, когда вернёшься, – посулил Росси. – Что врачи говорят?

– Кома короткая, последствия – минимальные. Так легко вы от меня не отделаетесь. Что с подозреваемым?

– В федеральной тюрьме с простреленным плечом. – Росси огляделся и подтянул к постели пластиковый стул. – Доказательств против Суини полно. Однако он утверждает, что убийство Мюррей не его рук дело. Очевидно, срок пытается скостить.

– Суини в курсе, что я жив? – Ему до чёртиков надоело лежать, но сесть не хватало сил, а просить помощи было не в его правилах.

– Нет. – Росси нахмурился, стараясь понять, к чему клонит восставший из мёртвых начальник.

– Суини говорит правду. Если он не знает, что я выжил, то понимает – ему ни один адвокат не поможет. Убийство федерального агента – тяжёлое обвинение. Даже если он об этом не знал, в тюрьме ему подробно разъяснили, как обстоят дела, – пояснил он. – Теперь для него не имеет значения, сколько обвинений в убийствах ему предъявят. И ещё, я с самого начала подозревал, что со смертью Мюррей не всё гладко…

– Так, агент Росси! – рявкнул вошедший доктор. – Я вас к пациенту пустил, чтобы вы успокоили родственников и коллег, а не для того, чтобы вы тут с едва живым пациентом мозговой штурм по трупам устраивали!

– Но… – начал было Росси.

– Ваши пять минут истекли. Пока мистер Хотчнер мой пациент, я решаю, чем он будет заниматься, и заниматься он будет своей раной и последствиями комы, а расследованием прошу заниматься за пределами больницы. Я доступно объяснил свою мысль? – Доктор придал лицу наигранно выжидательное выражение.

– Ладно, Хотч. – Росси понял, что спорить бесполезно. – Выздоравливай и беги отсюда. Мы спрячем тебя от Ганнибала Лектера.

Оба рассмеялись – с той разницей, что Росси громко, а у Хотча не хватило сил, чтобы расхохотаться в голос.

Он провалялся в больнице чуть дольше двух недель и столько же просидел дома. Порой ему снились кошмары, но невролог больницы Денвера предупредил его об этом. Впрочем, он же обнадёжил, что, как только организм окончательно придёт в норму, кошмары прекратятся. Чтобы не терять времени, Аарон принялся ходить к штатному психиатру в надежде получить допуск к работе, когда истечёт срок больничного. Занятие не из приятных, но неизбежное, и потому он хотел отделаться от мозгоправа как можно скорее. А ещё он размышлял о деле Мюррей…

Убийство красавицы Аланы не шло у него из головы. И, казалось бы, всё говорило за то, что и эту женщину убил Суини, но мелочи резали глаз. Досадные, интуитивные мелочи. Росси считал, что Хотч теряет время, но всё же привёз ему копии дела, над которыми Аарон сидел по вечерам, когда Джек уже спал. Разложив на полу фотографии с мест преступлений, он мысленно представлял себя там в тот момент, когда убийца брался за нож. Он буквально видел Суини на первых трёх снимках, но не на четвёртом. На четвёртом всё было не так. И вроде, уверенные удары ножом, никакого колебания или раскаяния, надпись на стене… Но не то!

Он в который раз взглянул на прижизненную фотографию Аланы Мюррей – красивая молодая женщина, – и ему вдруг подумалось, что первые жертвы не были так хороши собой. Те женщины следили за внешностью, но не более того, однако красота Аланы была её собственной красотой, а не заслугой косметических средств и умелого макияжа. И ещё одна мелочь: первые три жертвы жили в домах, а Алана с мужем снимали квартиру. Получается, Суини для чего-то именно с ней сменил почерк? Аарон мог бы пойти на поводу у Росси и Моргана и согласиться, что серия убийств затевалась ради «золотого билета» Патрика Суини – миссис Аланы Мюррей. Но не соглашался. Женщин объединяло лишь то, что все они были белыми замужними домохозяйками.

И тут в голову ему пришла мысль, что если они имеют дело с подражателем, то это попытка, что называется, «спрятать дерево». Суини психопат. Он бы не остановился, однако его эго не позволило бы в случае ареста (что и произошло) присвоить себе чужую работу. Убийство Аланы Мюррей он отрицал.

В висках бухало молотом, когда Хотч собрал фотографии и затолкал их на полку повыше, чтобы сын не добрался. Невролог из Денвера настоятельно рекомендовал ему не перегружать себя интеллектуальной работой и оказался прав. От переутомления у него до тошноты разболелась голова. Прохладный душ и две таблетки немного сняли напряжение. Реальность перед глазами прояснилась достаточно, чтобы он добрался до спальни, разделся и провалился в сон.

Ему снилось, будто он идёт по коридору заброшенной психиатрической больницы. Той самой. И даже не идёт, а крадётся, чутко прислушиваясь к малейшим шорохам. Тело женщины, которую он нёс на руках, было слишком лёгким, чтобы обременить его. Он чувствовал, как смоляные локоны шёлком касаются его руки. Женщина лежала в его руках тихо, будто спала, но он знал – она без сознания. Есть несколько способов отключить человека, не прибегая к грубой силе. Он предпочёл вариант короткого удара по шее ребром ладони. Так у полиции будет меньше шансов обнаружить нестыковки. Пусть считают, что и её убил тот ненормальный, что прикончил трёх других.

Он вошёл в одну из бывших палат и бросил женщину у стены. Послышался тихий стон боли. Она пошевелилась, подняла голову, и красивое лицо исказилось от страха, когда она разглядела в его руке нож.

– Не бойся, – сказал он. – Тебе не будет больно.

– Пожалуйста… – Она попыталась отползти и, очевидно, хотела закричать, но ужас парализовал её и лишил сил. – Не надо. Зачем ты это делаешь?

– Ты мне изменяла, Алана. Я так люблю тебя, а ты предала меня!

– Я…

Большего она не успела сказать. Лезвие с лёгким свистом рассекло ей горло. Он несколько раз ударил её ножом в живот и, пока она задыхалась и умирала у его ног, спешно написал на стене: «Усни, моя леди!» – и ушёл не оглядываясь.

– Пап! Папа…

Он открыл глаза и уставился на Джека мутным ошалевшим взглядом.

– Что случилось, Джек?

– Я есть хочу.

Услышав простодушный ответ сына, он взглянул на часы и удивлённо охнул – половина девятого утра. По всему видать, вчера он умаялся в хлам, да ещё сон этот дикий… Немудрено, что он бессовестно проспал даже по меркам Джека, не говоря уж о своих собственных.

– Прости. Дай мне минуту, – помассировав переносицу, попросил он. Сын кивнул и улыбнулся – его маленькое солнышко и единственная радость.

Кое-как умывшись, он принялся готовить завтрак, одновременно названивая в детский сад, чтобы сообщить, что сегодня решил оставить сына дома. Больничный не резиновый. Стоило потратить его с пользой для себя и Джека, а не изматываться лишний раз, решая головоломку убитой Мюррей. Она уже мертва. Ей всё равно. А вот маленькому мальчику не хватает отцовского внимания. Досадное упущение, которое можно и нужно исправить, пока он вновь не включился в марафон спасения чужих жизней, отрывая драгоценное время у сынишки.

Они отлично провели день! Погода благоволила – в высоком синем небе не было ни облачка, хотя ветер задувал стылым дыханием осени. Отец и сын вдоволь нагулялись в парке, попинали мяч, наелись до отвала в кафе и остаток вечера играли и смотрели мультик про панду и кунг-фу. Мультик был глупый, но посмешил обоих. Джек был счастлив, и, глядя на сына, Аарон улыбался. Жизнь давала ему слишком мало поводов для улыбок, несмотря на заверения Хэйли, что у него прекрасная улыбка – искренняя, тёплая и по-мальчишески восторженная. Она часто ему об этом говорила, пока их брак ещё оставался крепким и казался надёжнее стен Алькатраса.

Вспомнив погибшую супругу, он скорбно вздохнул и уже собирался вслед за Джеком ложиться спать, когда внезапно вспомнил вчерашний сон. Он знал, что никого не убивал, а его ночное видение – лишь проекция перегруженного информацией подсознания. Ведь он пытался представить себя на месте убийцы? Получи, распишись. Однако было в том сне нечто, что насторожило его, и он загорелся немедленным желанием проверить свою теорию. Снял с полки папки и всмотрелся в снимки Мюррей. Фотограф оказался педантом и крупным планом снял повреждения на трупе. Аарон так и этак вертел снимок располосованной шеи, пока не додумался взглянуть на него на расстоянии. И увидел… Слева, под жуткой раной и кровавыми пятнами проступал едва заметный след. Как будто женщину ударили коротко, но сильно, и эксперт при вскрытии решил, будто кровоподтёк – следствие удара ножом.

– Хочешь спрятать дерево, ступай в рощу. – буркнул он и, чтобы освежить память, глянул, кем был муж покойной миссис Мюррей. Глянул и присвистнул – Митч Мюррей, усердно трудившийся полицейский эксперт-криминалист. Вот откуда знание мест преступлений, почерка убийцы и мелких подробностей, прошедших мимо прессы! Доказательств у Хотча покамест не было, только догадки, однако Гарсия плюс сплетни, плюс личное дело мистера Мюррея, и станет понятно, прав ли агент или ему показалось. Однако он нутром чуял, что прав. Идеальных подражателей не бывает, но не всякому полицейскому известны и интересны такие мелкие подробности.

Напоследок он ещё раз взглянул на фотографию Аланы Мюррей и подумал, что был бы счастлив любить такую женщину. Она и Джек стали бы центром его вселенной. Счастьем и смыслом его наполненной жестокостью и залитой кровью невинных жизни.

«И почему я не стал охранником? – укладываясь и выключая свет, ни с того ни с сего подумал он. – Бродил бы обходами, ловил подростков, а между обходами смотрел сериалы… – И внутренний голос ответил: – В тебе слишком много тщеславия. И совести. Ты не стал охранником, ты даже отказался от должности прокурора, чтобы спасать жизни».

И он не мог с ним не согласиться…

Сны готовят нас к жизни после пробуждения. Ты просыпаешься тем, кто ты есть. И это всё, что тебе нужно. Ганнибал Лектер