Текст книги "Добровольно и навсегда (СИ)"
Автор книги: ZANUDA999
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– А ты?
– Чем я, по-твоему, полдня занималась? И места мало. – Она выпрямилась, и чёрным абрисом нарисовался в сумраке тонкий её силуэт с густой неприбранной гривой волос.
– Можешь спать на мне, – великодушно предложил он.
И вновь смех.
– Чтобы ты уронил меня?
– Я буду очень крепко держать… – “Так крепко, что ты никогда не упадёшь, счастье моё”.
– Спи уже!
Немного повозилась и перебралась на переднее сидение. Вынула наушники, включила плеер планшета и захрустела арахисом в острой глазури. Смесь перцев, крахмала и ореха чуть обжигала нёбо и щипала язык. Плэйлист плакал балладами о вечной любви, вопрошал, на что готов человек ради этой самой любви, вызывая неприязнь сентиментальными клятвами и обещаниями, но, на удивление, не раздражая. Самое оно посреди ночи в непролазном лесу.
За деревьями мелькнули проблесковые маячки патрульной машины.
– Вот сука, – равнодушно пробормотала Дженни и прибавила непечатное пожелание скорейшей смерти двинутой владелице мотеля. Воспоминания о несостоявшейся инквизиторше, её мёртвом безголосом доме и красивых жуткой прелестью синих глазах взбудораживали, подстёгивая воображение. Фантазия рисовала мрачные готические элементы целого гарнитура – серьги, кулон (может, колье?) и браслет-перчатку. Что-то неправильное и зловещее было в том мотеле. И дело даже не в хозяйке, по-своему воспринимавшей священное писание и справедливо рассуждающей, что усталая нетрезвая пара не должна садиться за руль. Муж прав – слишком уж тихо и уединённо. Безымянный мотель точно от кого-то прятался и хорошо, если только от налоговиков.
Она не жалела, что уступила ему, позволила профессиональному любопытству федерального агента взять верх. Да, у них вроде как медовый месяц. Пустяк, на самом деле. Формальность, требующая от окружающих величать любовницу “миссис” со всеми юридическими последствиями. Дженни спокойно обошлась бы без суетливой утомительной свадьбы. Он и так был её – специальный агент ФБР Аарон Хотчнер. С того дня, когда он доверил ей самое дорогое – своего сына, – она поняла – он её. Так глупо и пошло, и правда… Назло отбывающему пожизненное Мастерсу, влюблённой Габриэль и всем тем, кто когда-либо домогался её сердца. Даже отцу, который всей душой ненавидел правительство и, будь жив, наверняка проклял бы дочь за связь с федералом.
Арахис кончился. Планшет разрядился. Дженни глянула на часы и поразилась – начало четвёртого. Скоро рассветёт. Наступал тот час, когда и самого стойкого начинает клонить в сон. Хотелось в туалет и курить. Она открыла дверцу, выскользнула в зябкую тьму и провалилась в звучную одуряющую ночь.
Дом, в котором она выросла, стоял на отшибе, и, чтобы услышать лес, нужно было всего лишь открыть окно. Мать боялась леса: его мрачности, туманных оврагов, обитателей (не столько зверья, сколько духов, бродящих по лесным тропам), боялась заблудиться. Поначалу она закатывала мужу безумные истерики, когда тот объявил, что дочь достаточно взрослая для походов и охоты. Пятилетняя девочка – единственная выстраданная дочь – готова ночевать в лесу под пьяное звяканье бутылок? Он, должно быть, издевается?! Однако несколько весомых оплеух вынудили её смириться…
Прикрыв глаза, уже взрослая и замужняя Дженни прислушалась к здешней чаще. Со всех сторон болтали, сплетничали деревья. Ветер бодро скакал по их верхушкам, а они в ответ беззлобно вздыхали. Громко залопотал крыльями филин. Далеко и дробно ломали сучья оленьи копыта. Не вались Хотч с ног от усталости, она бы растолкала его и заставила слушать эту удивительно гармоничную какофонию жизни.
“Не валяй дурака, сучка. Он городской и ни черта бы не услышал “, – мысленно усмехаясь, она беззвучно вытянула пачку сигарет и вдруг напряглась. Метрах в четырёхстах от машины хрустнули ветки и вновь стихло. Только одно животное способно вырвать у лесного оркестра столь сложную ноту осторожности и вкрадчивости. Четыреста метров за спиной, пять сотен шагов, полсекунды полёта ружейной пули – до смешного мало и жутко. Зверей поблизости не слышно, но охотник на тропе, и ей не хотелось ждать и уточнять, на кого именно здесь охотятся. Нутром чуяла, ответ ей не понравится. И как-то сами собой сложились слухи, мотель и уже совершенно для неё отчётливый звук шагов в грубых ботинках.
Бесшумно вернувшись в машину, она завела мотор и, не заботясь о двигателе, сразу перескочила на вторую передачу. Автомобиль тряхнуло. На границе света фар за деревьями мелькнула двуногая тень.
– Дженни, какого чёрта? – Сонный муж едва не свалился с сидения, но точно стукнулся локтем и рассердился. – Темно же ещё!
– В этом лесу спать не принято. – Она с трудом держала руль, глядя попеременно то вперёд, то в зеркало заднего вида. – Не хочу, чтобы Артур рассказывал байки о пропавших молодожёнах. Я не собираюсь умирать с тобой в один день, забыл? – Она нервничала и тараторила как сойка, лихо выруливая на шоссе и желая поскорее убраться куда-нибудь подальше.
– Сбавь скорость!
– Это было чертовски круто и стрёмно! Похоже, слухи не лгут, Аарон. Больше я в этом не участвую, специальный агент. Старею, наверное. Давай как-нибудь сам…
Они молчали. Росси переваривал рассказ угрюмого и замкнутого, но сегодня беспомощно откровенного Хотчнера и думал о рыжей. Что чувствует она, после всех этих лет согласия, принятия безумной работы, вывернутой жизни её избранника? Всё происходило у него на глазах. Выбирала она, и она же добровольно подстроилась, вернее сказать, встроилась в ненормальный ритм командировок и ожиданий, хотя даже наивный Рид догадывался о том, как виртуозно она играет Хотчнером. Будь эти двое нотами, Моцарт умер бы от зависти, слушая неповторимую, хаотичную, страстную, взрывную, невероятно пластичную их симфонию. Так что же чувствует она, с её поистине дьявольским темпераментом?
– Ты обсуждал свои подозрения с Дженни?
– Нет. Ещё нет.
Неудивительно. До чёртиков сложный разговор с непредсказуемым финалом. Такой не каждый потянет. В древности гонцов, несущих дурные вести, казнили.
– А что тебе вообще известно об этой Новак?
– Мало. Она почти не рассказывала о себе. Большую часть я выяснил сам. Ей примерно тридцать. По чуть заметному акценту и некоторым специфическим выражениям понял, что она южанка. Скорее всего, из Техаса. И точно была замужем. Она умна, но вряд ли училась в колледже, а если и училась, то недолго. Больше похоже на то, как если бы она черпала познания из научных фильмов.
– Любопытно. Взрослые редко отдают предпочтения телеканалам с подобной тематикой, – задумчиво сказал Росси.
– Я тоже так решил, – согласился Хотч. – Думаю, у неё был ребёнок. Когда она заметила в моём портмоне фотографии детей, выпросила посмотреть и довольно долго разглядывала снимок Джека. Я передал всё, что вспомнил, Гарсии, но она не должна заниматься поиском в ущерб работе. Меня другое беспокоит, Дэвид. Если я прав, кто ещё может попасть под удар? Вспомни – прежде чем заняться мной, Фойет напал на Моргана.
– Понимаю, но не торопись, – посоветовал Росси. – У тебя нет доказательств преследования и нет дела. Дождись результата от Гарсии и обязательно поговори с Дженни.
Он и сам понимал, что должен рассказать жене о своих подозрениях. Иначе это будет нечестно. Она имела право знать, во что он, идиот такой, возможно, втравил её, когда не думал о последствиях. Вообще ни о чём не думал… И она молча безучастно слушала сбивчивые, настойчивые просьбы быть осторожнее, пока он разбирается со всем этим дерьмом.
– Пожалуйста, Дженни, я прошу, ради детей…
– Какая же ты тварь. – И лавина обрушилась неумолимо. – Ты хоть осознаёшь, что подставил всех нас?!
Скажи это, детка. Хватит носить её в себе. Я готов принять её. Готов, милая.
– Ненавижу тебя! – толкнула в плечи и вдруг разрыдалась. Так страшно, что он вскочил и спешно захлопнул дверь спальни. Последний раз он видел её слёзы, когда она тянулась к нему – избитому, едва живому – в подвале, где их запер Мастерс. Она плакала от невозможности помочь, вины, боли и страха за него. Теперь причиной задушенных ненавистных слёз её стал он сам. Ему бы попытаться утешить, уговорить, как-то успокоить несчастное его счастье, но он не знал, как. Не умел находить нужных слов и всегда оставался беспомощным наблюдателем, изредка отделываясь сухими официальными фразами: “Мне жаль”, “Сочувствую”, – и от того сам себе был противен. Лучше промолчать, даже если кто-то умирает. Когда стремительно угасавшая в больнице, обгоревшая чёрная Шарлотта Катлер, потерявшая в одночасье и сына, и мужа, которых сжёг заживо Винсент Стайлс, попросила его остаться, Хотч просто сидел рядом. Любые слова казались лишними и пустыми, ненужными… Если бы только он умел утешать, как это делала она – та, что глотала слёзы, пряча лицо в ладонях.
– Всё будет хорошо, горе моё. Всё образуется, – шептала она прошлой зимой ему, трясущемуся в бредовой гриппозной лихорадке. И пальцы её невесомо и нежно касались его лба мягким влажным полотенцем, и бликовал на одном из них кристалл в перстне. – Вот ведь угораздило тебя, специальный агент…
Два этих простых слова на губах её волшебным образом становились бесконечными в море её эмоций и чувств к тому, кто подпирал спиной дверь их спальни, бессильно смотрел на беззащитные рыдания её и не знал… Просто не знал…
========== ПРИНЯТИЕ ==========
Утро вышвырнуло его из сна с той самой грубостью, когда и не спал вовсе, а настороженно дремал и в какой-то миг провалился в трясину забытья. На экране будильника всё те же четыре минуты. Всегда четыре, словно некто запрограммировал его на двести сорок секунд надежды.
Свернувшись клубком, она зарылась в одеяло, и лишь её кудри, пламеневшие в пронырливых лучах, беспорядочно разметались на простыне. Близко и невыразимо далеко угадывались под одеялом очертания рук, бедер и стройных её ног, и щиколоток, оставшихся по причине осени и холодов без привычных цепочек. Этим летом на звеньях висели малюсенькие бубенчики, но ей всё равно удавалось подкрасться незаметно – шаги ведьмы беззвучны.
Две минуты…
Зашевелилась, потянулась, одним движением перекатилась по постели и сожгла руку до костей прикосновением горячего своего тела. Измученная, вчера она уснула так крепко и быстро, что он, забыв дышать, с напряженной бдительностью сапёра уложил её, не рискнув раздеть. Выходит, вставала ночью, но не стала искать пижаму. Знала, что он не посмеет, хоть и сама позволила – “пока сплю”, – не посмеет унизить и унизиться до мерзкого порыва насильника.
От невыносимой близости её в висках гремело и бухало так гулко, что почти заглушало бившийся вот уже несколько часов в голове голос Джека: “Помирись с Дженни. Она этого хочет”. Что же, он молил провидение о шансе, и, кажется, его услышали. Только бы удержать, не упустить, не испортить, не потушить окончательно чуть тлеющий в её глазах огонёк. Все вернутся, дай срок. Покалеченными, недоверчивыми, подозрительными, а там глядишь, пройдёт время, и ведьма снова примется колдовать, русалки – смеяться, нимфы – дразнить…
Кончились отпущенные помечтать четыре его минуты, и сразу послышалось сонное:
– Выключи эту сволочь!
Рывком поднялась, освобождаясь из плена одеяла, точно Феникс возродился, и устремилась вниз, целуя его горячо и больно, и господи…
Будильник упал на пол и заткнулся, но он не поинтересовался его судьбой, потому что она влетела ему в руки, и всё тело, каждая клетка её дышала нетерпеливым жаром. Его невинная вавилонская блудница – редкие золотистые россыпи веснушек на узких плечах, которые можно и нужно пересчитывать поцелуями, тонкий нос, холодные её ладони – вся она для него, а он для неё. Добровольно и навсегда. Аминь.
– Всё равно я от тебя уйду, мерзавец. Шут гороховый, – лениво сказала она, устроив голову у него на животе, сталкивая на пол расхристанные их бурной вознёй простыни. – Сбегай за багетом.
А он лежал, закинув руки за голову, и думал, что мог бы вечность проваляться так, чувствуя тяжесть её головы и щекотку мягких волос, стоило ей пошевелиться.
– Аарон, не будь мудаком. Всё равно на пробежку пойдёшь. Вот и сбегай за багетом. Пенни наверняка открыла.
– Всё, что пожелаешь, Дженни.
– Иди ты… За багетом…
Время поджимало. Бесконечно, абсолютно и невыразимо счастливый, он сбегал за длинным воздушным багетом в лавку ворчливой кудесницы Пенни и, вернувшись, на ходу сунул его зевающему сыну. Приняв душ и одевшись, спустился в кухню, где уже вовсю гремела тарелками Джой, а Джек завороженно наблюдал, как Дженни сооружает прямо-таки гигантский сэндвич. Она так и не привыкла нормально завтракать, солнышко, отделываясь кофе с бутербродами, но зорко следила, чтобы семья не осталась голодной.
– Всем доброе утро! – Хотч поцеловал дочку в лоб.
– Тоже такой хочу! – Джек с завистью глазел на монстра, проглотившего ветчину, сыр, салат, огурцы и бог знает что ещё.
– Сделаю тебе в школу, – пообещала Дженни.
– Сомневаюсь, можно ли вообще его съесть. – Хотчнер покосился на сэндвич, а жена демонстративно откусила кусок, прожевала и ответила:
– Я чертовски голодная.
И он засмеялся. Понял намёк. Неизменная трогательная черта сложного взбалмошного характера её – зверский аппетит после секса. Порой в невообразимых сочетаниях, когда, прикончив мороженое (исключительно фисташковое), она могла запросто, скрестив ноги у холодильника, лопать маслины, выуживая их пальцами прямо из банки. Как при всё этом она умудрялась сохранять девичью стройность и лёгкость, оставалось загадкой похлеще убийства Кеннеди.
– Чем планируешь заняться?
– Позвонила воспитательнице. Сказала, что Джой сегодня не придёт, потому что мы собираемся погулять в торговом центре и ограбить папу.
– Девчонки! – доедая яичницу, фыркнул Джек.
– Ещё одно слово, юный мистер Хотчнер, и кто-то останется без обещанной футболки с Грутом.
– Хорошо, грабьте. – С наигранным выражением смирения и принятия печальной участи своей кредитки Хотч отодвинул кружку. – Мне пора. Дженни, на пару слов. – Они отошли. – Пожалуйста, будьте осторожны.
– Это торговый центр, специальный агент. Что может случиться?
– Поверь моему опыту – всё. – Наклонился поцеловать, и она (с ума сойти!) позволила…
Но и добравшись до офиса, пытаясь сосредоточиться, зарывшись в бумаги и звонки, он не мог вынырнуть из бурного, жаркого, раннего их утра. Не примирение, нет, конечно. Всего лишь первый крохотный пьяный шажок. Она долго ещё будет поминать ему тупую его выходку, но всё же не так, как было до этого чудесного утра. Нужно набраться терпения и ждать, и однажды ему воздастся…
Прерывая сумбурные, тёплые, ленивые, паточные мысли, зло стукнула дверь, и в кабинет ввалился обеспокоенный Морган, которого распирало от волнения и ярости.
– Что случилось? – спросил Хотч.
– Ты мне объясни! Я только из клиники, где работает Саванна. На неё напали прямо на парковке!
– С ней всё хорошо?
– Да. Она не пострадала. Но нападавший воткнул иглу ей в плечо и оставил послание. А теперь объясни-ка мне, Хотч, какого чёрта происходит?!
Грохнув смуглой тяжелой ладонью по столу, Морган положил перед ним пластиковый пакет для улик. Внутри лежала записка размером с визитку, на которой обычной ручкой печатными буквами было выведено: “Напрасно ты верил Хотчнеру”.
– Что творится, Хотч?!
– Я не знаю…
Он растерялся, но времени всё обдумать ему не дала взъерошенная и насмерть перепуганная Дженнифер.
– Уилл звонил. Это оставили под дверью нашего дома! – задыхаясь, крикнула она и бросила рядом с запиской, что принёс Морган, фотографию. На снимке – она с детьми, а поверх изображения алым маркером нарисована мишень.
– Переверни.
Он развернул фотографию. На оборотной стороне всё тем же кроваво-красным маркером: “Напрасно ты верила Хотчнеру”.
– Боже мой… – Их с Росси вчерашний разговор, его подозрения, и такая стремительная эскалация. – Кто-нибудь знает, где Рид?
– Ты можешь наконец всё объяснить?! – взорвался Морган.
– После. А сейчас звони Гарсии. Джей-Джей – Риду, – велел он, и набрал Росси.
– Ты как раз вовремя. – Голос итальянца дрожал лёгкой паникой. – Чёрт, следовало тебя послушать!
– Рассказывай.
– Вчера ночью звонила женщина. Оставила сообщение на автоответчике: “У тебя очень красивая дочь. Напрасно ты верил Хотчнеру”.
– Это она. Немедленно приезжай в офис.
– Гарсия в ужасе. Еле уговорил её взять такси, – сообщил ему Морган. – Кто-то подбросил дохлую птицу на капот её машины, а под дворником нашлась записка. Догадываешься о содержании? И кто такая “она”?
– Рид не отвечает! – Чуть не плача, Дженнифер сызнова набрала номер, но её вновь перевели на автоответчик.
– Джей-Джей, оставайся и дождись остальных, а мы с Морганом поедем к Риду, – скомандовал Хотч.
– Кто такая “она”?! О ком ты? – плюя на субординацию, рявкнул вышедший из себя Морган.
– Для начала я хочу быть на сто процентов уверен, что мои люди целы, – не менее жёстко ответил Хотч. – Едем к Риду.
– Нет, – отрезал Морган. – Еду я и Джей-Джей. Мы не знаем, что происходит, но общий посыл записок красноречив. Для всех нас будет безопаснее, если ты останешься. Игра явно не кончена.
Морган и Джей-Джей быстро добрались до дома, где жил Спенсер. Всё время, пока они ехали, Дженнифер звонила и звонила, но безуспешно – Рид не брал трубку.
– Только бы он был в порядке, – шептала она, едва удерживая пляшущий в дрожащих пальцах телефон. – Хотела бы я понять, что творится.
– Мы все хотим. Атака спланирована идеально, но дело не в ней.
Морган поймал вопросительный взгляд и от души стукнул по ни в чём не повинному рулю.
– Заметила, как он себя вёл? Он не удивился! Да и Росси, похоже, в курсе. Что-то случилось, вот только мы не знаем, что именно. И кто эта “она”, о которой он говорил?
– Думаешь, нас преследуют?
– Не нас, Джей-Джей. Мы пешки! Кем бы ни была таинственная “она”, её цель – Хотч, и ему известно об этом. Только я считаю, что замалчивать свои подозрения – свинство?
– Не пори горячку, – посоветовала она и застегнула бронежилет. – Мы давно его знаем. Если Хотч молчал, значит, на то были причины.
– Тебе легко его оправдывать. Вы оба молчали, пока остальные скорбели.
– Прекрати! – Да когда же он перестанет попрекать их фальшивыми смертью и похоронами Эмили? Неужели ещё не устал?..
Дверь квартиры Рида оказалась не заперта. Насторожившись, Морган прижал палец к губам. Агенты как можно тише сняли пистолеты с предохранителей. Джей-Джей толкнула дверь.
– ФБР! – Морган скользнул внутрь и наскоро обежал небольшую, заваленную книгами квартирку. – Чисто.
Меж тем Дженнифер хлопотала около лежавшего без сознания Спенсера и очень обрадовалась, когда тот открыл мутные ошалелые глаза. На скуле его живописно расцветала ссадина.
– Рид, что произошло?
– Я собирался ехать на работу. Помогите сесть. – Он поморщился и мотнул головой, чтобы собраться с мыслями. – Да, так вот, я открыл дверь и получил удар в лицо…
– Судя по форме ссадины, это был кастет. – Морган убрал оружие и спросил: – Ты разглядел того, кто на тебя напал?
– Нет, но это точно была женщина.
– Уж не та ли самая “она”? – буркнул Морган и попросил: – Продолжай.
– Высокая, светлые волосы, лет тридцать. На ней были большие тёмные очки, и полностью её лица я не видел, но, думаю, она красивая.
– С чего вдруг?
– Несмотря на очки, я заметил, что её лицо укладывается в золотую маску красоты, которую Стефан Маркуорт разработал на основе закона “золотого сечения”…
– Ясно, ясно, умник. – Морган замахал руками, прерывая лекцию. – Что было дальше?
– Первый удар не был сильным. Я упал скорее от неожиданности, а она наклонилась и сказала…
– “Напрасно ты верил Хотчнеру”? – встряла Джей-Джей.
– Да, откуда вы знаете? – удивился Рид.
– После объясним. Что дальше? Она ещё раз тебя приложила? – уточнил Морган. Рид кивнул. – Обезопасила себя, чтобы ты не смог её преследовать.
– Тебе нужен врач? – участливо спросила Дженнифер.
– Нет.
– Тогда вставай. Поехали в Бюро. – Морган вынул из кармана ключи от машины. – Время разобраться, кто такая “она” и что ей нужно…
Когда они вернулись в отдел, в переговорной их ждали хмурый Хотчнер и не менее хмурый Росси.
– Рид? С тобой всё хорошо? – с совершенно искренним волнением спросил Хотч.
– Жить буду.
– Где Гарсия? – Морган обвёл взглядом кабинет, точно ожидал, будто аналитик прячется за дверями или под столом.
– У себя закрылась, – успокоил его Росси.
– Слава богу. Итак, Хотч, Росси, что происходит? – Морган плюхнулся на стул, всем видом демонстрируя готовность слушать. – Вы оба явно знаете больше, чем говорите.
– Если вкратце, меня преследует женщина. – Слова давались Хотчу с трудом. – Точнее, она преследует моё окружение: сначала дети, теперь коллеги.
– Ты Дженни звонил? – вскинулась Джей-Джей.
– Она в торговом центре, а там плохая связь.
– Но почему именно тебя? Что ей нужно? – сам того не ведая, раздирая только-только поджившие раны, расспрашивал Морган.
– Я не знаю.
Звякнул телефон на столе. Дотянувшись, Морган щёлкнул кнопкой громкой связи.
– Детка, ты в порядке?
– Нет, мой сладкий, я не в порядке, – скороговоркой запричитала Гарсия. – Вы все целы?
– Да, и почти невредимы. – Он покосился на Рида.
– Слава богу! Сэр, вы там?
– Слушаю, Гарсия, – отозвался Хотч.
– Сэр, я решила отвлечься от всех этих ужасов чем-нибудь простым и понятным. Ну, знаете, чтобы монотонно и не грузить себя кошмарами. Поиск по вашему запросу не давал результата, и я подумала, что если та женщина, которую вы ищете, как-то с вами связана…
– То есть ты не первый день её пробиваешь?! – вскипел Морган.
– Уймись, – одёрнул его Росси. – Если тебе станет легче, Хотч спрашивал моего совета, и это я предложил не распространяться, пока не появится больше информации. Хочешь орать – ори на меня.
– Дерек, не злись, – всхлипнула Гарсия. – Не люблю, когда ты злишься и ругаешься. Мы же одна семья. Сэр, я могу продолжить?
– Мы слушаем.
– Так вот, я сопоставила расследования с момента вашего прихода в отдел и нашла несколько подходящих по возрасту и прочим параметрам женщин по имени Лора. Фотографии уже на экране.
Агенты дружно обернулись к плазме на стене и увидели четыре снимка.
– Вот она! – Рид подорвался с места и указал на одну из женщин. – Я точно уверен – это она. Та, что напала на меня!
– Да, это она, – с глухой ненавистью подтвердил Хотч. – Гарсия, это Лора Уитакер.
– Итак… – Было слышно, как аналитик бодро цокает по клавишам. – Милые мои, это жесть! Лора Уитакер, в девичестве Поттер. Её отец – Джеймс Поттер, и он вовсе не был волшебником.
– Джеймс Поттер… – Хотч на миг задумался. – Хоть и смутно, но я помню его. Одно из моих первых дел. Джеймс Поттер похитил, изнасиловал и обезглавил пять женщин.
– Что тогда случилось? – нетерпеливо спросил Росси.
– Гидеон составил профиль, и мы быстро вышли на Поттера. На работе его не оказалось. Тогда мы отправились к нему домой. Я вышел на задний двор и буквально наткнулся на него. Потребовал сдаться, но он выстрелил. Я выстрелил в ответ и убил его.
– Лоре тогда было четырнадцать, – встряла Гарсия.
– Но почему так долго? Зачем она ждала столько лет? – недоумевал Росси.
– И я знаю ответ! О, боже мой! – охнула Гарсия. – Вскоре после смерти отца Лора Поттер попала в клинику с психозом. Затем она поступила в колледж, но проучилась всего два семестра и была отчислена. После вышла замуж за некоего Брэда Уитакера и родила сына по имени Колин. Господи, до чего грустная история! В начале прошлой зимы Уитакеры попали в аварию. Муж и сын Лоры погибли. Она чудом выжила! Суд признал аварию несчастным случаем. В тот день мела метель и вообще случилось много аварий. Врезавшийся в машину Уитакеров водитель – Гарри Брукс – был оправдан. Только взгляните на него!
На экране развернулся другой снимок – высокий темноволосый белый мужчина.
– Вот он, стресс-фактор! – Морган громко щёлкнул пальцами. – Случилась авария. Она почти без сознания, а водитель, очевидно, вышел из машины, чтобы понять, может ли он помочь.
– Метель, травмы, воспоминания и схожая внешность, – подхватил Росси. – Она не просто винит Хотча в смерти отца, но и считает его виновным в гибели мужа и ребёнка!
– И это лишь подпитывает и усиливает её психоз, – добавил Рид. – В таком состоянии она никого не станет слушать.
Он тоже не хотел никого слушать. Команда в безопасности, чего не скажешь о его девочках. Почему он, идиот конченый, не уговорил её остаться дома? И не смей прикрываться скомканными жалкими “не знал”, “не предполагал”, “не учёл”… Должен был и знать, и предполагать, и учитывать, профессионал хренов! А вместо этого отпустил и теперь мучительно стремился дозвониться, попадая на робота, и оставлял сообщения, которые висели неотправленными. И металась, билась, ломая крылья, где-то в душе его изломанной птицей умирающая надежда…
========== ДОБРОВОЛЬНО И НАВСЕГДА ==========
Она не таилась. Спокойно приблизилась и даже улыбнулась Дженни, рассеянно вертевшей в руках куклу. Пластиковая игрушка пялила на неё кошачьи глаза.
– Каких монстров сейчас выпускают, верно, миссис Хотчнер? Мы с вами играли обычными Барби, и нам их хватало. – Пышные волосы, высокие резкие скулы, выразительный холодный синий взгляд – каждая черта лица её дышала красотой.
– Так и думала, что ты блондинка.
Кукла отправилась обратно на полку
– А вот я считала, ты старше. Согласись, он просто свинья.
– Зачем пришла?
– Мама!
Прижимая к груди с боем извлечённого из груды мягких игрушек лопоухого зайца (или кролика? чёрт их разберёт!), Джой подбежала, разглядела женщину и спряталась за спиной матери.
– Очаровательная девочка, миссис Хотчнер. Могу я называть тебя Дженни? Я Лора. – Она открыла сумочку. Внутри лежал револьвер.
– Мам, это она, – пискнула Джой.
– Знаю, детка. Так зачем пришла, Лора? Собираешься застрелить меня на глазах ребёнка?
– Когда-то и я была матерью. Пока он не украл моего сына. – Лёд растаял, и бездонная синева наполнилась влагой, готовой расплескаться. – Он убил моего отца, затем мужа и моего мальчика. Аарон Хотчнер отнял у меня всё! Что бы сделала ты? Как бы поступила?
– Ты хочешь меня убить. – И это было утверждением. Горьким усталым принятием неизбежного. – Я не могу оставить Джой одну. Это незаконно.
– Здесь есть игровая комната. Я позвоню и скажу, где его дочь. Не будем впутывать детей. Отдай телефон.
– Джой, детка. – Она присела и даже нашла силы улыбнуться своей девочке – чёрные кудряшки, тёмные, как у отца, проницательные глаза, в глубине которых резвились материнские бесенята. – Маме нужно ненадолго отлучиться, солнышко. Папа тебя заберёт, договорились?
– Когда ты вернёшься? Хочу этого зайку! – Дочь доверчиво протянула матери игрушку.
– Хорошо. Только не бойся…
Звонок наконец прорвался к нему и ударил наотмашь. И заныли, заскулили от призрачной и реальной боли девять шрамов, как напоминание о собственном бессилии и невозможности спасти. Унизительные отметины, всегда вызывавшие глухую её ярость к тому давно и безнадёжно мёртвому существу, которое некогда не оставило шанса. Сколько сил она приложила, чтобы вернуть мужу веру, и вот её вновь отбирают. Рвут из рук клочьями, чтобы никому не досталась.
– Ты знаешь, в какой именно торговый центр она пошла? – сквозь пелену слышался голос Моргана. – Я отправлю за ними патруль. Хотч?.. Хотч!
– Слишком поздно…
– Что случилось? – охнула Джей-Джей.
– Кто звонил? – Росси встряхнул его. – Соберись, Аарон! Кто тебе звонил?
– Она. С телефона Дженни. – Он точно опять в машине. На всей возможной скорости. В динамике трубки сиплый насмешливый голос Потрошителя. Слёзы Хэйли. Он хотел успеть. Но услышал лишь выстрелы.
– Если позвонила, значит не всё потеряно, – заметил Росси. – Чего она хочет?
– Мести. Ей нужно, чтобы я там был. Как когда-то она видела. Теперь в свидетели призван я. – Он глубоко вздохнул, чувствуя, как скручиваются в тугой узел внутренности. – Рид, Джей-Джей, не в службу, съездите в торговый центр. – Он записал и передал бледной Дженнифер два адреса: – Там Джой. Она одна. Пожалуйста, отвезите её к Джессике, – и набрал номер аналитика. Продиктовал ей данные. – Гарсия, что находится по этому адресу?
– Ничего. Там бывшее офисное здание, которое собираются сносить.
– А рядом с ним?
– Там целый квартал под снос. Вам сбросить карту?
– Да, как можно более подробную. – Он поднял взгляд на Моргана и Росси. – Нам потребуется снайпер.
Морган кивнул и отправился вызывать спецназ.
– Знать не хочу, для чего вам снайпер, – раздался деловитый голос невидимой Гарсии. – Берегите себя, дорогие мои…
История была проста и трагична: застреленный федеральным агентом отец – серийный убийца, пустые глаза его дочери, которая всё видела и не верила, никак не хотела верить, что папа – монстр. Больница, препараты, смерть матери… Вот только сочувствовать не получалось. Счастливый брак, любящий муж, сын-непоседа, авария, и всё тот же федеральный агент спешил к искорёженной машине сквозь густую метель. Впору двум женщинам обняться и заплакать, вот только одна металась по грязному полу здания и размахивала револьвером, а другая неподвижно сидела, уставившись на уродливое граффити.
– Он убил их всех! – кричала и плакала обезумевшая красавица. – И ему ничего, совсем ничегошеньки за это не было! Я потеряла всё, а он хорошо устроился: жёнушка, пара ребятишек – американская, мать её, мечта!
Дженни давно перестала слушать и сочувствовать. В убогих городских ночлежках и трущобах, где ей когда-то частенько доводилось прозябать, психозы и безумие живут по соседству. Говорить, тем более убеждать – значит попусту тратить время. Эта женщина не станет слушать и не поверит, что Хотчнер никогда не бывал в городе, на маленьком кладбище которого покоились Брэд и Колин Уитакеры. Что однажды он так же лишился семьи и долго мучился запредельным убийственным чувством вины, хоть и спас тогда своего мальчика. Лучше промолчать и не открывать этой женщине правду, что гибель второй жены не просто сломает – уничтожит его! И она молчала. Думала о детях и ещё больше – о муже, который всегда хотел одного – защитить своё рыжее счастье.
– Вставай! Давай, поднимайся!
Её грубо дёрнули вверх. Дуло револьвера больно упёрлось в затылок. Откуда-то снаружи сквозь зияющий пролом доносились визгливые звуки полицейских сирен.
– А вот и твой благоверный подоспел, – хихикнули на ухо.
По этажу мелкими, быстрыми шагами рассыпались бойцы спецназа. За их тенями маячили на бронежилетах мертвенно-белые буквы.
– Лора Уитакер, ФБР! Опустите оружие и отпустите заложницу! – потребовал Росси.
– Я тебя не знаю! – Она сильнее вдавила револьвер в затылок Дженни. – А вот тебя смутно помню, – и кивнула в сторону Моргана. – С вами обоими мне не о чем говорить.
