Текст книги "Взаимозависимые. Ставка = Жизнь"

Автор книги: Zago

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ты уже свое платье закончила? – полюбопытствовала Джиао, останавливая швейную машинку. На ней сестра подшивала подол моего платья, пока я плотно занималась лифом.

– Уже дома, отутюженное висит. Мама помогла его накрахмалить, чтобы юбка стояла,– гордо вещала Юнру, встав позади меня.

В нос ударил неприятный запах хлорки.

– А для кого вы делаете платье?

– Для Джиобами. Мое тоже уже готово.

– Какое красивое,– протянула Юнру. А затем спросила:

– Девочки, я сегодня дежурная по школе. Можно я у вас полы помою и домой пойду? Только этот класс остался.

– Да, конечно,– позволила Джиао, и звук работающей машинки возобновился.

Я же, не поднимая головы, усердно работала иглой. Не отвлекали даже шуршание мокрой тряпки, звон оцинкованного ведра, едкий запах.

– Джиобами, можно я окно открою? – прозвучал голос Юнру над головой.

Я сидела перед ним, специально придвинув парту вплотную. Разрешила однокласснице, раздраженно распутывая образовавшийся не вовремя узелок.

Скрип окна, удар и удивленное «Ох!» сопровождались все тем же резким запахом. Я подскочила со своего места, осматриваясь по сторонам, и увидела бутылку, упавшую на мое платье. Юнру причитала и извинялась, голыми руками сгребая химикат, этим еще больше размазывая его. В попытке выдернуть платье, услышала треск. Часть подола зажевало в швейной машинке, и от моего стремительного движения тот просто разорвался.

– Что же я наделала! Какая же я криворукая! Джиобами, миленькая, прости меня! -заламывала руки Юнру, а я стояла молча, словно проглотила язык, и с ужасом смотрела на уродливое пятно, которое съедало прекрасный алый цвет.

– Надо застирать! Пошли в туалет! – предложила Джиао.

– Юбку не спасти,– выдавила из себя, а в голове затуманилось от усталости и хлорки.

Сестра разжала мои одеревеневшие пальцы и отложила испорченное платье. Перекинув мою руку через свое плечо, она помогла выйти из школы и усадила под любимым деревом.

– Тошнит? – обеспокоенно поинтересовалась мой близнец.

– Нет. Джиао, где эта стерва?

– Кто? Юнру?

– Да…

– В туалет побежала, она же от испуга голыми руками хлорку собирала.

– Она специально… Я чувствую. Она позавидовала, что мое платье лучше, – устало и как-то безразлично ответила. Скорей всего, мое состояние являлось следствием переутомления и отравления.

Сестра села рядом и, положив голову на мои колени, тихо расплакалась. В погоне за идеальным платьем я не заметила, насколько сильно устала моя дорогая Джиао. Она отказывалась встречаться с Ченгом уже несколько раз, ведь сидела со мной и помогала шить. Перебирая пальцами её милые косички, рассматривала причудливые облака. В голове − абсолютная пустота. Я что-то придумаю, но не сегодня.

– У нас не хватит времени сделать новое платье,– сказала сестра, шмыгая носом.

– Угу.

– И ткани больше нет.

– Угу.

– Что нам делать?

– Пошли домой.

– Джиобами! Ты сдашься? Суббота через четыре дня!

– Да. И мне как раз хватит времени придумать альтернативу «Хвосту Ящера».1717
  Название платья из журнала.


[Закрыть]

7 глава

– Ченг, спасибо, что вызвался нас подвезти,– промурлыкала сестра благодарность оборотню.

Вчера Юнру испортила мое платье. Мы с Джиао плюнули на все, и пошли домой отдыхать. Нам просто необходима была перезагрузка. Сегодня утром выпросили у мамы пропуск на фабрику в цех брака. Там, среди бракованной ткани, мы надеялись найти что-нибудь подходящее для нового подола моего платья. Все равно непригодный шелк идет на утилизацию, и если не досчитаются нескольких метров, то никто не расстроится.

– Я рад, что вы не опустили руки и включили смекалку,– ответил Ченг, мельком глянув на меня, сидящую на заднем сидении его автомобиля.

Двуликий сегодня жарил кальмары1818
  Жарить кальмары – фразеологический оборот, означающий «быть свободным от работы».


[Закрыть], и, как только узнал от Джиао о нашей ситуации, вызвался отвезти нас, ибо автобусы на фабрику ездят только по графику. Они с моей сестрой очень мило выглядели, когда якобы незаметно соприкасались пальцами. Мне повезло увидеть краснеющие от смущения ушки моей копии, пока Ченг говорил с ней.

«Интересно, они пара?» – рассуждала моя внутренняя Кошка.

Не все пары, образующиеся до зрелости девушки, являются истинными. Конечно, у многих это является причиной разрыва отношений, но я знаю несколько пар, решивших остаться вместе, вопреки воле Луноликой. Правда, опасность парной лихорадки никто не отменял. И чтобы от неё защититься, женщины и мужчины надевали очки, или скрывали свои глаза за вуалью. Отец не одобрял данные союзы, но еще больше он не уважал союзы, созданные оборотнем и человеком. Таких отсылали на границу клана. Многие из клана их презирали. А мне было откровенно все равно. Если Луна решила связать души двоих, зачем делать их изгоями?

– Приехали,– уведомил Ченг, припарковавшись у черного входа на фабрику.

Я вышла последней, так как в автомобиле двуликого не было предусмотрено задних дверей.

Фабрика покоряла своей монументальностью. Непрерывно работающая с ХIХ века, она кормила наш клан. Мы прославились по всему миру своим шелком, и многие модные дома Европы, Азии, бывшей Российской империи, а сейчас СССР, а также Америки, закупали ткань именно у нас. Секрет изготовления наши технологи не разглашали по приказу альфы и под страхом смертной казни.

Ченг остался ждать нас с Джиао у машины, так как на него пропуск не выписали. Идя за тучной двуликой, маминой подругой, я не смогла отказать себе в удовольствии рассмотреть все вокруг. Звуки ткацких станков неприятно били по перепонкам, и говорить удавалось лишь мысленно. Удобная способность. Правда это ментальное вмешательство, но если ты не противишься − проходит безболезненно.

«Девочки, у вас есть два часа»,– мысленно заговорила с нами оборотница, и, найдя на внушительной связке нужный ключ, открыла широкие, больше похожие на ворота, двери.

Помещение было доверху заставленное подписанными картонными ящиками, и мы, не теряя времени, потянулись к ближайшим. Выворачивая метры обрезков, лоскутков, клочков непригодного шелка, сосредоточено искали «алмаз» среди ила.

«Бери следующую коробку! Выверни сразу две или три! Так будет быстрее!» – нервно советовал мой внутренний Зверь.

Раздраженно шикнула, и, подняв голову к потолку, сердито заговорила:

– Помолчи хотя бы минутку! Ты меня сбиваешь! Если такая находчивая, то вылезай поживее и рыскай здесь сама!

Как только гнев поутих, я покосилась на Джиао. Сестра сидела на корточках, затаив дыхание, и с любопытством глядела на меня.

– Мой Манул,– выдавила из себя, пальцем указав на голову.

– Такая активная? Уже болтает? Это значит, что ты скоро обретешь её! – обрадовалась Джиао. – Моя тоже любит болтать, но по ночам.

– Так ты поэтому начала увлекаться таблетками от головной боли?

– Да, я маме рассказала. Теперь имею свободный доступ к аптечке. Там, правда, много препаратов с маком, но я нашла травяные, без добавления наркотика.

– Не увлекайся.

– Я стараюсь чаще медитировать, как учила наставница. Во время медитации приходит просветление, и объединение со Зверем происходит быстрее.

– У меня нет времени на медитацию. Но думаю, что после субботы нужно будет попробовать.

Потратив на поиски целый час, мы смогли выудить из дальних коробок достаточно неплохую ткань. На ней, правда, было много корявых швов, но по идее пайетки должны все скрыть. Джиао вышла узнать, где можно перекрасить ткань, а я решила немного прибраться и заодно просмотреть еще пару ящиков.

Почти сразу мне в руки попалась коробка с чрезвычайно странной одеждой, сшитой явно вручную. Первым достала халат с красно-белым орнаментом. Внимательно рассматривая изделие, не могла понять, что с ним не так и почему оно оказалось в отделе брака.

«Вот, смотри. Там краска поплыла. Рисунок четкость утратил»,– заметила Манул, направляя мой взгляд в нужное место.

– Действительно. А вот тут рукав разошелся по шву. Подшить − и можно носить,– бубнила под нос.

Отложив его, достала пояс в тон. Следом обнаружила еще один халат − черный, с золотом и длинным шлейфом.

«Фантастика! Это же вышивка ручной работы!» – взвизгнула Манул.

– Почему они лежат тут? – встала, намереваясь пойти к маминой подруге за объяснениями.

«Ты совсем не понимаешь? Их специально спрятали тут, чтобы пронести мимо охраны и продать! У вас же делают здесь одежду на заказ?»

– Да.

«Ну, так это наверняка отказники! А местные ушлые женщины решили прикарманить красоту, и спрятали сюда, чтоб вынести её. Не вздумай идти и спрашивать! Нам они понравились. Клади в сумку и сделай вид, что ничего не знаешь!»

– Мы пришли через черный ход и уйдем так же. Обыскивать не будут,– проговорила вслух. – Отлично!

Метнувшись за сумкой, быстро затолкала туда черный халат с золотой вышивкой. А бело-красный бросила в кучу ткани, которую мы решили покрасить. Едва я спрятала его среди лоскутов, как вошла сестра и, взяв эту охапку, направилась в соседний цех.

Я без зазрения совести наблюдала за тонувшими в кровавом растворе тканями. Нам отдали еще влажный материал, с которым мы вернулись к Ченгу. Оборотень поморщился от едкого запаха и предусмотрительно открыл багажник.

Уже у дома я мягко подтолкнула Джиао к Ченгу и подмигнула им.

– Тогда мы съездим, поедим и вернемся. Хорошо? – уточнил оборотень.

– Я даже не знаю. Надо Джиобами помогать…– вдруг начала отнекиваться сестра.

– Поезжайте. Я пока просушу все и вырежу нужный кусок,– заверила их. А затем с ухмылкой следила за удаляющейся машиной.

– Мама, я дома! – крикнула в пространство. И направилась развешивать вещи на заднем дворе.

Покрашенный халат специально разместила на средней веревке, дабы скрыть его от посторонних глаз.

– А Джиао где? – спросила мама, отряхивая пыльный от муки фартук, когда я вернулась в дом. Она готовила тесто для цзяоцзы.

– Поехала с Ченгом обедать,– ответила матери, игриво улыбаясь

– Они говорят о любви1919
  Состоят в отношениях.


[Закрыть]?

– Надеюсь, да…Ченг милый,– села рядом с мамой и взяла раскатанный кружок теста. Положила внутрь фарш из рыбы с имбирем, чесноком и каплей соевого соуса, разбавленного рисовым уксусом. Залепила и аккуратно отправила в пароварку.

– А у тебя с Бохаем серьезно? – как бы между прочим спросила мама, ловко залепив фигурный гребешок.

– Мы играем в шахматы,– ответила, не поднимая взгляда.

Благо, сердце не застучало быстрее.

– Ты не любишь шахматы.

– У меня отработка. И я уже перестала путаться в фигурах.

– Ты на этой отработке больше месяца, и только сейчас появился прогресс,– с осуждением прокомментировала мама.

– Я НЕ люблю шахматы.

– Я говорила с твоей наставницей. Она жалуется на твою импульсивность, непокорность и бунтарство. Почему ты не честно дралась с Юнру?

Пришлось сжать губы, чтобы не ляпнуть чего лишнего.

– В настоящей драке нет правил. Нет честности. Ты должен использовать весь свой навык, хитрость и … и … ашь! -негодующе сжала кулаки.

Мама протянула ладонь, а я непроизвольно вздрогнула, ожидая удара. Она погладила между моими выступившими кошачьими ушками, из-за чего я заурчала.

– Дикая кошка. Кто же тебя обуздает? – заворковала она, почесывая меня.

– Кошек нельзя принудить и обуздать. Наследницу клана Хон – тем более.

– Луна с тобой. Иди, платьем займись,– неловко махнула мама в сторону выхода, возвращаясь к готовке.

Не сентиментальная она. В своих эмоциях ей проще не говорить, а действовать. Или ударить, или погладить.

У себя в комнате, под половицей, спрятала сумку с найденным халатом, обещая себе обязательно его примерить. Окрашенная ткань просохла быстро, лето ведь, и уже через час я делала замеры, думая, где и сколько отрезать.

– Идеально использовать заднюю часть халата из того ящика.

«Режь»,– дала разрешение Манул.

Я большими ножницами раскромсала его, отдирая нужный кусок. Обмотавшись тканью, придирчиво разглядывала себя в зеркале.

– С лихвой хватит,– сказала мама, выглядывая из кухни.

Аромат готовых цзяоцзы заставил мой желудок призывно заурчать.

– Давай, поешь − и в школу, платье доделывать,– скомандовала двуликая, пропуская меня на кухню.

Взяв ткань, она удивленно рассмотрела её со всех сторон.

– Ничего себе находка! В цеху брака? – переспросила оборотница, пока я сервировала стол для нас двоих.

– Да. В ящиках. Нас никуда больше не пустили бы. Везде все на ключ закрыто,– пожала плечами, откусывая первый сваренный комочек. Во рту запекло.

– Как вкусно,– причмокивая, жевала, жмурясь от удовольствия.

– Не спеши. Соусом полей,– ворчливо командовала мама, отложив ткань.

Поспешно проглотив свою порцию, благодарно поцеловала руку родительницы и выбежала из дома. Пора за работу!

В школьной мастерской открыла окна и объединила три парты. Распорола первое платье и начала отдирать пришитые пайетки с многострадального подола. На манекене булавками приколола новую ткань к лифу, а затем − прострочила. Обкалывая пальцы, теряя счет времени, усердно создавала свой образ для субботних танцев. Я буду сиять! Чуть позже ко мне присоединилась сестра, и дело пошло веселее.

К вечеру пятницы, не чувствуя рук и поясницы от боли, с сухими, покрасневшими глазами, мы с Джиао подняли головы и дружно выдохнули. Платье было готово!

8 глава

– Джиобами, у меня застежка заела,– просипела за спиной Джиао, колдуя над моим платьем.

Похолодев от мимолетного страха, медленно вдохнула и поправила волосы, чтобы их не зажевало.

– Джиао, аккуратно вниз и медленно вверх. Не вздумай дергать,– проговорила, стараясь максимально выдохнуть весь воздух, который был в лёгких.

Ползунок подался в руках сестры, и через мгновение я оказалась заточена в объятия шелка и пайеток.

– Вдохнуть можешь? – озадаченно спросила она, разглядывая меня со всех сторон.

– Немного,– выдавила из себя. – Но пить и есть на вечере у меня точно не получится. Платье треснет.

– И все узнают, что мы, Манулы, жирненькие, пушистенькие кошечки,– расхохоталась сестра и мазнула помадой по моим губам.

– Девочки, за вами уже приехали! – раздался голос мамы.

Нервно ойкнув, Джиао суетливо начала кидать разбросанную косметику в сумочку.

– Ты надеешься поправлять помаду? – съехидничала я, косо поглядывая на неё.

– Ш-ш-ш!

В знак молчания подняла руки и в последний раз внимательно рассмотрела себя в зеркале. Волосы уложены на один бок, на манер прически «Холодная Волна2020
  Прическа «Холодная волна» является изначальным вариантом современной прически «Голливудская волна».


[Закрыть]» знаменитой актрисы Лорен Бэколл. На одном плече − широкая лямка из пайеток, плавно переходящая в горящий алым цветом лиф. Моя скромная двойка поднялась и грозилась вылететь при первом удобном случае. Платье плотно облегало талию и весьма искусно подчеркнуло линию тазовой кости. Благо, Джиао уговорила меня расширить его к низу чуть больше, и теперь я не семенила, а делала полноценный шаг. Завершающим штрихом являлась помада цвета спелой вишни, в тон моим щекам. Ещё с утра у меня поднялась температура, но я упрямо заявила о своих намерениях идти танцевать.

Взяв свою крохотную сумочку, которая дополняла образ, положила в неё лишь носовой платочек и помаду.

Спускаясь вниз по лестнице, нервничала, ибо родители не знали, какое у меня платье. Так что вполне могли не пустить на танцы. Да и мой внезапный недуг тоже являлся отличной причиной остаться дома.

Свист вырвался из уст папы, а мама с усилием держала рот закрытым, как только мы с сестрой вышли в ярко освещенный коридор.

– Девочки, вы такие…– начал папа, но осекся, рассматривая нас с Джиао со всех сторон.

– Взрослые,– подобрала нужный деликатный ответ мама.

– Милая, нам срочно нужен еще один Котенок в семью. С нашими дочками я чувствую себя стариком,– шутливо подмигнул паре Демин.

– Вам нравится? – застенчиво спросила Джиао, нервно теребя свою юбку.

– Да. Наконец-то посторонние смогут вас различить по одежде, не сканируя энергию,– хмыкнула мама, притиснувшись к мужу и неловко его приобнимая.

– Ну, мы пошли? – указала я на выход, не веря, что им понравилось.

– Идите, мы приедем позже.

Ченг и Бохай, в модных тёмно-серых двубортных пиджаках и брюках с трендовыми стрелками, ждали у входных дверей. Их костюмы отличались лишь цветом галстуков: Ченг надел зеленый, а Бохай − красный.

Джиао смело толкнула меня вперёд, боясь выходить первой. Недовольно покосившись на сестру, выплыла к нашим кавалерам.

Ченг по-детски вытаращился, глядя на меня, совершенно не скрывая своего удивления. А Бохай довольно улыбнулся и шагнул ко мне.

– Спасибо, что решилась,– пожал он мне руку, ведь по статусу меня не положено целовать. Пока я вспоминала все уроки этикета, оборотень достал из кармана бутоньерку и повязал мне на руку.

Позади него, Ченг сделал то же самое для Джиао. Она выглядела обворожительно в своём робком образе.

– Поехали? – спросил кавалер сестры, и мы дружно залезли к нему в машину.

Я с Бохаем разместилась на заднем сидении, а Джиао заняла место рядом с водителем − впереди. Как только автомобиль тронулся, Бохай костяшками пальцев коснулся моей щеки.

– Ты горишь.

Я мягко убрала его руку с лица и заставила себя ответить максимально безмятежным тоном:

– С утра началось, но ты не переживай, чувствую себя превосходно.

– Ладно,– быстро согласился оборотень.

Гремевшую музыку мы услышали ещё в начале улицы. Здание нашего клуба горело сотнями огней, а веселые парочки стекались потанцевать со всех уголков территории клана. Джиао радостно заулыбалась, ерзая по сидению в предвкушении плясок. А вот я мечтала увидеть лицо Юнру, когда войду в танцевальный зал.

Гордо вышагивая под руку с Бохаем, с восхищением рассматривала украшенные бумажными гирляндами, цветами и фонариками потолок и стены зала. Наверняка младшие постарались для нас.

У дальней стены, на отполированных до блеска музыкальных инструментах, играла музыкальная группа в восхитительных белых фраках. Девушки в пёстрых, воздушных нарядах и мужчины – кто в костюмах, кто в военной форме − выплясывали бальбоу2121
  Бальбоа – социальный танец в стиле свинг, популярный в 1930-е годы.
  Танец этот родился в переполненных танцзалах, и поэтому требует минимум места для каждой пары. Бальбоа характерен подчеркнуто уважительным, бережным отношением партнера к партнерше.
  Танец построен на коротких шагах и многочисленных вращениях на 8 битов. Исполняется под джаз и современную музыку. В бальбоа много скрытого взаимодействия между партнерами, которое не видят окружающие, и которым можно наслаждаться внутри пары. Бальбоа очень музыкальный танец, в котором обыгрываются всякие мелкие, едва заметные акценты в музыке. Часто бальбоа называют текучим, плавным, динамичным.


[Закрыть]. Тела партнеров по танцу будто склеились, и лишь ноги двигались в ритме музыки. Мужчины, все, как один, что-то шептали партнершам, порой раскручивая оборотниц хохочущим цветным вихрем.

Пары у входа заприметили нас с Бохаем, цепко осмотрели мое платье и зашушукались, пряча лица за бокалами.

У боковых стен располагались столы с холодными травяными напитками на разный вкус, а ещё сладости из Европы. От запаха какао я непроизвольно сглотнула слюну – обожаю шоколад!

Бохай заметил мой гастрономический интерес и, кивнув Ченгу, увел меня к столам. Взяв тарелочку с общей стопки, он вооружился щипцами.

– Покажи, что ты хочешь,– повелительным тоном сказал двуликий, глядя на меня с неким снисхождением. Будто знал, что внутри взрослой девушки сидит маленькая сладкоежка.

Я решила не стесняться, и смело указывала на корпусные конфеты и трюфели. Едва тарелка с пирамидкой шоколадного восторга очутилась в моих руках, Бохай взял для нас бокалы с лимонадом и подвел к свободному высокому столу. Сидений не предусматривалось, как и приборов, поэтому я, пачкая пальцы, ела конфеты руками. Жмурясь от удовольствия, пританцовывала на месте. Оборотень медленно цедил свой лимонад, кивая кому-то из толпы и, якобы незаметно, посмеивался с меня. В какой-то момент я подвинула тарелку к нему.

– Попробуй.

Бохай вернул её и покачал головой.

– Ты светишься от счастья с каждой съеденной конфетой. Я не могу отказать себе в утехе рассматривать довольную Джиобами.

После этих слов я поблагодарила Небо за красные от температуры щеки. Застенчиво опустила взгляд, пряча эмоции за пушистыми ресницами. Благо, в этот момент к нам подошла Юнру. Руки девушки до локтей плотно облегали белые шелковые перчатки, волосы собраны в причёску «ракушка», милое, пудрового цвета платье с чёрным ремешком на талии, а на лице − ни грамма косметики.

– Джиобами, изумительно выглядишь,– сладко запела оборотница, но я услышала нескончаемую желчь в интонации.

– Ну, кто-то же должен,– парировала, слизав с большого пальца шоколадный след.

Не ожидая от меня такого ответа, Бохай фыркнул прямо в свой лимонад и замаскировал смех под кашель, а Юнру сузила глаза.

– Этот цвет прекрасно подчеркивает твой загар на плечах,– мило улыбнулась девушке и протянула тарелку с конфетами. – Будешь?

– Нет, лучше посмотрю на танцы твоей сестры. Она хоть двигаться может под музыку,– квакнула Юнру и поспешно направилась в толпу.

Бохай наклонился к моему уху и тихо прошептал, обдавая лимонадным дыханием:

– Шах и мат в два хода! Большего разгрома я жизни не видел. Ты безжалостная, когда играешь на своем поле.

Губы мужчины шевелились, а я не могла оторвать взгляда от сладкой лимонадной дорожки в уголке его рта. Не глядя, достала платок и протянула молодому двуликому.

– Сама…– снова приказной тон. На моем лице отразилось недовольство, и он заметил это. Следующую фразу мужчина произнес более вежливо, с просящими нотками:

– Пожалуйста, вытри сама. Я не вижу где.

Вложив платок в руку оборотню, направила её и провела линию. Блеснув алым, двуликий послушно вытер указанное мной место.

Тут кто-то со стороны инструменталистов подал оборотню знак, и Бохай настойчиво повел меня через толпу.

– Сейчас будет буги-вуги. Пошли, разорвем этот зал!

Я усиленно вспоминала все движения танца, зная, что для того, чтобы не опозориться перед Бохаем, достаточно не отдавить ему ноги. Переплюнуть Джиао в ритме и изобретательности хореографических поз у меня точно не выйдет, да и не на экзамене мы, а значит стоит максимально отпустить себя и отдаться ощущениям.

Мы заняли место возле счастливых и тяжело дышавших Ченга и Джиао. Они отплясывали не первый танец и изрядно воодушевились.

Подняв подол с пола, я просунула через пришитую к нему петельку средний палец, что позволило платью подняться и оголить мои икры. Мысленно похвалила себя за догадливость. Бохай расплылся в довольной усмешке, радуясь моей предусмотрительности, и немного согнул колени, готовясь к танцу. Послышался весёлый ритм барабана, заискрились живостью первые ноты мелодии, и мы принялись раскачиваться на стопах. Помимо танца, важен контакт взглядов, где партнеры читают каждое следующее движение их импровизированного безумия.

– Ты зажата в груди, Джиобами. Руки пластичнее, плечи расправь. Спину не сгибай, но наклонись чуть вперед. Всё плавно и быстро,– вспомнила наставления Джиао.

– Джиобами! – позвал меня Бохай, остановив взгляд на кончике своего носа, гримасничая.

Я невольно хрюкнула и звонко рассмеялась с его дурачества.

– Вот так! Умница! – подхватил он мою руку и раскрутил вокруг себя. Я решила импровизировать и, пока крутилась, присела на корточки. Уловив идею, Бохай умудрился дважды перепрыгнуть через меня и поднять с легким прыжком.

Прелесть этого танца заключается не в близком телесном контакте. Он как раз подходил для молодых, не обретших пару оборотней. Но партнёр всегда контролирует свою лихую партнёршу, оберегая её от столкновения с другими танцевальными парами. Чем больше вы доверяете друг другу − тем меньше замечаете, где потолок, а где пол. Лишь взгляд является твоим якорем.

Танец закончился слишком внезапно. Я тяжело дышала в лицо Бохаю, удерживая его за намотанный на кулак галстук. А он придерживал меня за поясницу.

– Отпусти меня,– еле слышно попросил оборотень, и я разжала пальцы.

Разгладив свой галстук, он помог мне выровняться и подвел к нашему столику.

– Душно здесь,– сказала, обмахиваясь ладошкой.

– Может, прогуляемся на свежем воздухе? – предложил Бохай.

Одни, в парке…. Ну ладно. Там сейчас оживлённо, ведь многие вышли подышать, утомленные духотой зала.

– Пошли.

9 глава

Вечерний ветерок холодил разгоряченное после неудержимого танца лицо. Я непроизвольно обхватила себя руками, а на теле появились пупырышки «гусиной кожи». Бохай подметил это, снял свой пиджак и накинул его на мои голые плечи.

– А говорят − оборотни не мерзнут,– улыбнулась парню, придерживая полы пиджака.

– Я все же склоняюсь к твоему недугу,– прокомментировал Бохай, подставляя локоть, чтобы я могла опереться.

Мы прогуливались по одной из тропинок парка, иногда здороваясь с мимо проходящими парочками.

А как мы выглядим со стороны? Будто такая же парочка? Интересно, кем меня считает Бохай?

– Почему ты пригласил меня? – решила начать издалека.

По его ответу смогу сориентироваться и понять, какой вопрос задавать следующим. Двуликий, рассматривающий красоты нашего парка, в виде скульптур, подстриженных газонов и причудливых клумб, скосил на меня взгляд.

– Просто захотелось,– честно ответил он. – После возвращения из передовой я мало общаюсь с местными девушками, а с тобой мы проводим почти каждый день за игрой в шахматы. Вот я и решил рискнуть. Кстати, ты отлично танцуешь,– произнес он комплимент, заправляя мне за ушко выбившийся локон.

– Хуже, чем Джиао.

– Но лучше, чем …как девушку ту зовут? Юнру? Вот, лучше, чем Юнру. Я наблюдал за её танцами, и скажу честно − на любителя. Технично и без фантазии.

– С ней скучно даже во время танца,– поддержала мысль Бохая, злорадствуя про себя.

Мы еще прогулялись, пока оборотень не встрепенулся, будто что-то вспомнил. Он решительно зашагал к старому фонтану. Заинтригованная, направилась следом. В той стороне находились детские аттракционы, которые закрыли в период военных действий. Но, завернув за угол парковой тропинки, я увидела разноцветные лампочки, ощутила запах сладкой ваты, а под ногами дрожала земля от бегающей толпы. Аттракционы работали!

– Как так…– обескуражено остановилась, очарованная красотой бликов.

– Всё альфа клана организовал. Дети тоже хотят веселиться,– улыбнулся Бохай, увлекая меня за собой. Что здесь только не работало: карусель, горки, колесо обозрения, батут, лодочки. Для желающих перекусить открыли лавочки с лапшой, хрустальными фруктами, шашлычками и вареной кукурузой.

– Мы летний фестиваль будем вспоминать весь год,– прошептала Бохаю, помахав знакомым из школы.

Оборотень кивнул и повел меня вглубь местного Диснейленда. Едва я поняла, куда именно − пульс зашкалил, а в груди сдавило от испуга. Колесо обозрения!

Я с детства боялась высоты после того, как упала со скалы у озера. Мы тогда всей семьёй отдыхали на пикнике и развлекались, прыгая в воду. Я не отставала от остальных, пока не сорвалась. Когда ты захотел этот прыжок в бездну, и когда летишь, беспомощно хватая воздух, а он проскальзывает сквозь твои пальцы – совершенно разные ощущения. Плюхнулась я тогда знатно, и, в целом, не пострадала, но больше не рискнула. И с тех пор панически боюсь высоты.

– Джиобами? – позвал Бохай, помахивая билетами перед моим лицом. – Пошли места занимать.

– Давай лучше на карусельке…

– Пошли, пошли, пошли,– настойчиво потянул меня оборотень.

Оцепенев от леденящего душу страха, послушно села в открытую кабинку, вцепившись в поручень до побелевших костяшек на руках. Бохай запрыгнул следом и сел напротив, расслабленно вытягивая ноги. Колесо плавно двигалось, медленно поднимая нас наверх.

– Посмотри, как красиво,– предложил оборотень, руками обводя весь пейзаж. – Смотри, я вижу школу, а вот фабрика…

Комок желчи подступил к горлу, а голос Бохая я слышала через звенящий шум в ушах. Пиджак прилип к вспотевшей спине, а перед глазами я видела сосредоточенный алый взгляд парня, который совершенно не вязался с безмятежным тоном.

– Джиобами! – услышала крик Бохая, проваливаясь в спасительную темноту.

****

Бескрайнее маковое море трепещет под порывами сильного ветра. Я стою на границе поля и со смесью любопытства и опаски любуюсь коварным цветком. Неподалеку от меня − белокожая девочка с длинными серыми волосами срезает серпом бутоны цветов. Её серое платье не скрывает босых ног, и я представила каково той стоять на колючем сухостое. Осторожно подхожу к неизвестной и еле слышно окликаю:

– Эй…

Та оглядывается, и я отступаю, обескураженная цветом глаз незнакомки: ярко-алый и пронзительно-голубой. Разного цвета радужки прицельно смотрят на меня. Слишком пугающий взгляд на детском лице. Девочка заметила мое смятение и сорвала один цветок. Я уже было подумала, что она отдаст его мне, но та разделила цветок на две части. Стебель безжизненно повис во второй ладони незнакомки, а бутон она протянула мне. Я медленно забираю и машинально поглаживаю бархатные лепестки мака. Они тоньше и прозрачнее, чем у розы или пиона. Как такой невинный цветок может таить в себе такую силу, затмевавшую оборотням разум и здравый смысл?

– Спасибо,– вежливо благодарю неизвестную. – А почему не целый? – не удержалась от вопроса.

– Дурман и красота − тебе, а сила и гибкость принадлежат другому,– отвечает девочка.

То же самое поле, но полностью скошенное, а я босыми ступнями, в вихре танца, тону в срезанных цветах. По спине бегут мурашки от чьих-то призывных касаний. Ошеломлённая, поднимаю глаза на своего партнера − и тону в ласковом, полном обожании взгляде. Столь открытом и влекущем, что я улыбаюсь. Поворот – и я спиной прижата к его груди. Наши бедра покачиваются в общем ритме. Его руки неустанно двигаются по моему телу, вызывая дрожь. Дыхание с горчинкой греет шею, надплечье, побуждая мечтать о невозможном.

– Обними меня,– шепот на уровне воображения.

Я запрокидываю руки за наши головы и пальцами тону в его шелковых волосах. Ноготками массирую кожу, за что получаю довольный хриплый стон.

Мы продолжаем танцевать, привязанные друг ко другу невиданно сильным влечением. Он держит меня, не позволяя растечься сладкой ванильной лужицей у его ног, а я чуть повернула голову, желая смотреть в его глаза. В них вижу себя. Но не отражением. А будто его зрачки транслируют мысли мужчины. И в них − Я! Разная, с разными, но я. Он – наблюдатель. Он знает, что все хотят и любуются мной, однако именно он – моя незримая опора.

Мы кружимся в общем безумном танце, пока не падаем. Маковые лепестки взлетают и медленно, словно снег, опускаются на наши тела, прилипая к чуть вспотевшей коже. У меня нет сил оторвать взгляд от мужчины. Он с тем же рвением разглядывает меня и медленно водит костяшками пальцев по спине, от чего я невольно выгибаюсь и урчу. Под пальцами чувствую его сильное сердце.

Не сдерживаюсь – губами черчу линию от его мощной шеи до груди. Хочется его дразнить. Хочется всегда видеть этого темный отблеск в его взгляде. Это хитрую усмешку. Будто в этом и заключается смысл моей жизни.

С тихим смехом я падаю на покрывало из маковых цветов, а он склоняется надо мной. Аккуратно, будто боясь сделать больно, он смахивает черную прядь с моего лба. Наклоняется ближе, а я подаюсь вперед. Сладко. До мерцаний перед глазами. До разрастающегося огня в груди. До искр под пальцами. Я − оголенное чувство. Сплошная эмоция. Он мычит нечто невнятное, и ладонями обхватывает мое лицо. Я тоже хочу ему представиться, однако сил разорвать поцелуй нет. Боюсь, если оторвусь от него, то все закончится.

С тихим выдохом он отстраняется и мягко садит на свои колени. Я невольно трусь щекой об его грудь, приказывая себе запомнить этот несравненный аромат. Мужчина мягким жестом поднимает мое лицо и решается заговорить…Роковая ошибка!