Текст книги "In choro, dum potes (СИ)"

Автор книги: ypink

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Старк смотрит на мага, как на идиота. Он почти на всех так смотрит, не считая странной огромной любви к Пеппер, которая уже почти утихла в его душе, и тяге к погибшей матери, которая научила своего сына любить, быть нежным, честным и добрым. Так всегда было: мама учила жить, а отец – выживать среди жестокости человеческой.

– Что ты несёшь? – недоверчиво восклицает мужчина, глядя Стренджу в глаза: голубые.

Тот смотрит на него с немым презрением, неуважением, плохо скрываемой яростью. Он видит что-то, что сам Тони увидеть не в силах. Это пугает его. За последние пару недель он потерял слишком много, чтобы что-то ещё таить от себя. Это в какой-то степени даже жутко.

– Ты серьёзно? – в голосе столько яда, что противник уже отравлен.

А потом он вдруг понимает.

– Уходи. Питер будет в школе утром, а тебе тут делать нечего. Здесь он под моей опекой, Старк.

***

Подросток живет от Камар Таджа до Старк Тауэра, дома скучает, почти не занимается домашкой. Он танцует по десять часов в день, получает место на поездку в Вашингтон на выступление, часто ссориться с ребятами из группы. Они ненавидят его так страстно и яростно, что за эти полгода страшного давления что-то внутри начинает ломаться, трещать. Питеру кажется, что у него рёбра крошится. Тётя умалчивает что-то, да и Стефан так странно на него смотрит. Однажды, оговорившись, он в в разговоре с ним назвал Старка одним страшным для него словом – “папа”. Четверть часа они просидели в напряжённом молчании.

Стефан думает, что он должен знать, но это может причинить ему боль. Мэй тоже знает, с самого начала знала. Родители Паркера никуда не девались: его мать умерла, а отец… никогда не знал о нём. Почему о сыне, таком чудесном мальчике, решено было умолчать – до сих пор не ясно. И это, в самом деле, просто ужасно. Питер ведь не виноват, что в тот период Тони не нуждался в ребёнке, что семнадцать лет назад он никогда бы не сказал о том, что буквально мечтает о семье.

Питер,будто увядающий цветок, не может нормально воспринимать ничего: ни воздух, ни мир, ни свет, ни людей. В семье у него разлад, Мэй едва ли говорит с ним. Он не настаивает: возможно у тёти есть причины, чтобы держать язык за зубами. Но что-то здесь явно не так. Только вот никто ничего не скажет – сволочи. Что-то изнутри Паркера убивает: он скучает по маме. Он плохо помнит её, ему тепла родительского не хватает. Никогда не хватало. Мэй не смогла бы стать ему мамой, даже если бы была с ним с самого рождения, была бы его единственным представлением о материнстве. Чувствовалось, что они не будут настолько близки никогда.

Питер затухает, как прогоревшая свеча, как звезда, срок которой подошел к концу. Он чувствует себя ужасно, и только рядом со Старком что-то внутри него цветёт и ноет так сладостно. К нему тянет, от него тепло до кончиков пальцев разливается, особенно, когда тот треплет подростка по голове так по-отцовски.

– Тебе стоит кое-что узнать, – однажды говорит Стрендж, заявившись в башню после полуночи.

Он бледен, как и сам Тони. Они оба не спят – страдают, стирая зубы о гранит науки воспитания ребёнка. Питер – совсем дитя, и мужской руки ему явно не хватало. Он рос, развивался, становился всё старше и строптивее. С ним было сложно совладать учителям, друзьям, даже эти двое едва ли могли остановить Паркера. Тони покрывал его тем, что в его возрасте был ещё куда более дрянным ублюдком, что ничего и никого не уважал. Он часто сопоставлял его с собой, и количество сходств было подозрительно огромным. Пятница говорила о том, что и жесты у них похожи, и черты лица и пластика.

– Неужели? Что опять натворил карапуз? – устало спросил Старк и потёр виски.

Стефан недовольно нахмурился. Как же! Натворил-то как раз Тони.

– Ох, я даже не предполагаю, как ты отреагируешь, – Его перебивает Пятница.

– Мистер Старк, – произносит ИИ, – при анализе крови мистера Паркера выявлено генетическое совпадение, – мужчина напрягается, а вслед за ним это делает Стрендж, – с вероятностью в 99,98% он ваш сын.

Тони роняет стаканчик с кофе, потом себя на стоящую рядом полку с какими-то книжками Питера.

– Что? – надломленным голосом спрашивает мужчина. Его глаза широко раскрыты, кончики пальцев дрожат. Он переводит взгляд на гостя, вздрагивает, вскакивает, белеет, восклицая: – Ты, сукин сын, знал!

Стрендж кивает. Такую сильную внутреннюю связь только слепой маг не увидит.

– Что собираешься делать?

Тони не знает, что он должен сказать. У него нет алгоритма, который позволяет присваивать себе детей. Очевидно, что Мэй не хочет терять своего последнего родственника – крошку-Питера. Но никто не запрещает ему быть рядом с тётей. Он должен знать и иметь выбор: с кем он хочет быть и как он хочет жить. Нельзя ограничить подростка, утаить, лгать всю его жизнь. Уже, вроде бы, совсем скоро Питеру восемнадцать.

– Я скажу на дне рождении.

– Неразумно, – пожимает плечами маг, – он любит тебя. Ты стал его отцом не потому, что когда-то умудрился заделать его, а потому, что смог из совершенно чужого человека стать его Настоящим отцом. Родителями, знаешь,просто так не бывают.

Этот тот день, как Стефан крепко держит его за руку и говорит ему кучу всякого ободряющего дерьма. В тот момент Тони думает, что у Питера уже целых два отца: крутой Железный Человек и туповатый наглый верховный волшебник.

Питер приезжает утром, гонимый своей странной интуицией. Он застаёт их двоих посреди широкого дивана: они читают.

– Да ну, бред какой-то! – ворчит Тони, – Эм, привет, Пит.

Старк понимает, что не может тянуть. А подросток видит, что что-то не так между ними. Он ловко переводит тему, ослепительно улыбается, глупо хохочет.

– Я поссорился с тётей, – случайно бросает он, а потом зажимает рукой рот. На него смотрят две пары глаз так испытующе, что он попросту не может умолчать это, – ох, она сказала, что я так похож на своего отца своим “дрянным характером”. Но она же всегда говорила, что мой отец прелестнейшим человеком… был. В конечном итоге, она сказала, что мой отец бросил меня! Что за чушь?! Я видел в своих документах прочерк в этой графе. Мой отец жив, и я знаю, что должен найти его. А ещё я… сбежал из дома. У меня выступление завтра в театре, вы же придёте?

– Ох, а если ты разочаруешься в своём отце..? – Паркер безаппеляционно качает головой, – Ладно. Я обещаю, карапуз, мы обязательно заглянем на твоё выступление.

Питер радостно подпрыгивает и выходит из комнаты. Видимо, у него полно уроков.

– Стоп, а он не должен быть в школе? – недовольно вздыхает Стрендж.

– Ты прямо как моя мамочка ворчишь, – усмехается Старк.

– Заткнись, коротышка. Мало каши в детстве ел?

– Да, предпочитал более изысканную кухню. В основном, итальянскую. – скалится мужчина и переворачивается на бок.

– А что на счёт английской?

– Только если шотландский виски. – Тони замолкает, и так проходит несколько мучительно долгих минут, – Завтра.

В этом решении маг его поддерживает. Он утешающе полуулыбается ему, а вечером они ссорятся из-за любви к белкам. Они, будто дети, долго кричат друг на друга, переходят на оскорбления, но всё заканчивается на неосторожно брошенном:

– Красивый эгоистичный ублюдок! – почти в унисон.

Как хорошо, что Питер слишком много времени проводит на минусовых этажах. Конечно, без присмотра Старк мало куда пускает подростка, но у него есть несколько своих помещений, где он проводит собственные исследования. У мальчишки не только танцевальный, но и научно-исследовательский талант. Самый потрясный ребёнок, которого только встречал Тони.

Следующий день полон мандража. Питер теряет телефон, ручку, рюкзак, любимые пуанты. Они уже ждут его в шкафчике в студии, хотя он точно помнит, что не оставлял их там. Танец даётся тяжело, на плече расцветает синяк от удара кого-то из завистников. Это вполне неприятно, а после вчерашней домашки у подростка стёрты локти. Его лицо пестрит сценическим макияжем. по лбу катится пот. Так непривычно тяжело, особенно, когда на тебя смотрят те, перед кем нужно держать планку.

Выступление кончается рано, ведь начинается пожар.

– Ну чёрт тебя подери, Тони! – недовольно восклицает Стефан, хватая подростка под локоть, – откалибруй уже MARK 51, придурок.

– Непременно. – бурчит он, вызывая пожарных.

– Я могу помочь? – вклинивается восторженный Питер.

– Конечно, сынуля, – воркует мужчина.

– Что?– Питер обессиленно опирается на мага, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

– Что?

– Старк, ну твою-то мать!