Текст книги "Вспоминай меня ночью (СИ)"

Автор книги: Your Kate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Через час мы уже стоим возле потрёпанной двери старой двухэтажки. Адрес Ивана Олейникова – друга Тины – Егор узнал по дороге, созвонившись с родителями пропавшей девушки.

Егор нажимает на кнопку звонка уже, кажется, седьмой по счёту раз, но никто так и не открывает. Вместо этого из соседней квартиры выглядывает пожилая соседка.

– Можете не трезвонить, Ванька три года почти не появляется, – уведомляет она, окинув нас подозрительным взглядом. Егор вежливо улыбается.

– А вы случайно не подскажите, где его можно найти? Мы из… из школы. Хотели пригласить Ивана на встречу одноклассников, – ловко врёт Егор, ничуть не изменившись в лице. Да у него талант.

– Вряд ли Ванька пойдёт на вашу встречу, – фыркает старушка, понемногу теряя бдительность. Я внимательно вслушиваюсь в её слова. – Он в деревню уехал… эту… Ну, гриб ещё есть такой… Подосиновка! Устал, говорит, баб Рай, от городской суеты.

– Ох, как жаль, – сокрушается парень, картинно вздыхая. Но в его глазах играет хитрый огонёк. – Ну, значит, снова втроём соберёмся… А я так хотел с Ванькой повидаться. Ладно, и на том спасибо вам.

Пока мы идём к машине, Егор находит расположение деревни Подосиновка на карте. Она оказывается в шести часах езды от центра города. Что ж, не так уж далеко, если подумать.

– Завтра туда наведаемся, – распоряжается Егор, доставая ключи от машины. Я согласно киваю. Устала. – Я обещал сегодня в редакцию заехать.

– Ты уверен, что мы идём по верному следу? – тихонько интересуюсь, усаживаясь на место возле водителя. Парень кивает.

– Тебе не кажется странным, что дружку Тины вздумалось перебраться в деревню как раз после исчезновения Тины? – хмурится Егор, усаживаясь за руль. Он снова закуривает. – Кажется, я знаю, где мы найдём мою жену…

========== 18. Подари мне эту ночь ==========

Егор возвращается поздно вечером, уставший и слегка навеселе. Он привычно наливает себе полный стакан виски и усаживается перед телевизором, чтобы не пропустить вечерний выпуск новостей по телевизору. Я неловко кусаю губы, наблюдая, как сосредоточенно он вслушивается в монотонную речь диктора, и ненавязчиво подсовываю ему под руку тарелку ещё тёплых котлет. Они, конечно, не самого высшего качества и не особо подходят к такому изысканному напитку, как виски, но это уж явно лучше, чем травиться алкоголем на пустой желудок.

– Останься, – говорит мне вдруг Егор, когда я собираюсь выйти из комнаты, чтобы не мешать ему. Я послушно останавливаюсь. – Не понимаю, как ты до сих пор не сбежала отсюда.

– Ты сам говорил, что мне некуда пойти, – бормочу, обхватывая себя руками за плечи. От этого разговора я чувствую себя неуютно.

– Ложь, – фыркает он, делая очередной глоток виски. Только сейчас я понимаю, насколько он пьян. – Я знаю, мой брат предлагал тебе пожить у него, но ты отказалась… Почему?

Он прав. Неделю назад, когда Егор в очередной раз напился до невменяемости и колотил мебель в своей спальне, Глеб предлагал мне переночевать в его квартире, потому что так было бы безопаснее. Но я отвергла это предложение.

– Ты ведь не оставил меня, когда моя жизнь пошла под откос, – отвечаю, помедлив. Он фыркает. – Я хотела отплатить тебе тем же.

– Какая жертвенность, – усмехается он, покрутив в руке стакан виски. Ему явно нужно как следует проспаться. – Выпьешь со мной?

Я удивляюсь такой неожиданной смене темы, но всё же киваю, понадеявшись, что так мне, возможно, быстрее удастся уложить его в постель. Он берёт с тумбочки пустой стакан, наполняет его виски почти до краёв и протягивает мне. Совсем как в тот день, когда мы познакомились. Только теперь я не боюсь его.

Беру стакан из его рук и залпом опрокидываю в себя тёмно-коричневую жидкость, зажмурившись. Алкоголь обжигает горло, и я тут же закашливаюсь, поймав на себе насмешливый взгляд Егора. Я не привыкла к крепким напиткам.

– Ещё? – спрашивает парень, забирая у меня стакан. Я киваю. Мысли путаются в голове. – На самом деле в нашу первую встречу я думал лишь о том, что твоя выходка потревожит память моей распрекрасной жены… Ну, и задница у тебя всё же отличная.

– Ты можешь сколько угодно выставлять себя циничной скотиной, но мы оба знаем, что дело вовсе не в этом, – решительно заявляю, принимая из его рук наполненный стакан. Егор вопросительно вскидывает брови. – На самом деле у тебя доброе сердце, хоть и покрыто коркой льда. Ты думал, что не сумел спасти жизнь своей жены, но решил спасти другую… Ты гораздо лучше, чем тебе кажется.

– Ты думаешь, что знаешь меня лучше, чем я сам? – фыркает он, приблизившись ко мне почти вплотную. У меня по спине пробегается волна мурашек, когда ощущаю его горячее дыхание на своей коже. – У тебя просто развивается Стокгольмский синдром, куколка… Крыша едет взаперти.

– Ошибаешься, – шепчу, заглядывая в его тёмные глаза. Невольно прикусываю губу и продолжаю. – Я контролирую себя, как никто другой.

В следующую секунду я прижимаюсь поцелуем к его манящим губам, ощущая свои действия, словно в замедленной съёмке. Медленно прохожусь рукой по его волосам и запускаю в них пальцы, ощущая, как ускоренно бьётся сердце где-то под кожей.

– Ты играешь с огнём, – выдыхает Егор, когда я отстраняюсь. Я качаю головой, лаская пальцами его волосы. – Ты ведь знаешь, идиотка, я совсем ничего не могу тебе дать… Я херов алкаш, полностью утонувший в своих чёртовых проблемах…

– Мне ничего и не надо, – фыркаю, коснувшись его губ едва ощутимым поцелуем. Мне просто хочется, чтобы хотя бы сегодня он не думал о своих проблемах… Я устала смотреть на то, как он день за днём всё больше уходит в себя. – Я просто хочу, чтобы ты думал обо мне этой ночью.

Егор встаёт с кресла и подхватывает меня за бёдра, припадая к губам жадным поцелуем. Я совсем не возражаю, когда его язык проникает в мой рот, и тихонько вздыхаю, ощутив под собой поверхность его рабочего стола.

Парень отстраняется, припадая губами к моей шее, срывая с моих губ тихий стон. Я подаюсь бёдрами ему на встречу, чувствуя, как алкоголь и его жаркие прикосновения всё больше затуманивают рассудок.

Ощущаю его твёрдый член, который упирается мне меж ног, и спешно расстёгиваю пуговицы на рубашке парня, чтобы коснуться поцелуем накачанного торса, покрытого татуировками. Его кожа чуть солоноватая на вкус, и я чувствую, как по телу проходится волна возбуждения, когда Егор прижимается ко мне теснее, потёршись своим твёрдым членом о промежность.

– Я хочу тебя, – говорю просто, стягивая через голову его чёрную футболку, которая давно стала моей. Он усмехается, обхватывая руками мою голову и касаясь губ дразнящим поцелуем.

Прикрываю глаза, наслаждаясь каждым его касанием, и на ощупь нахожу ремень на брюках, чтобы стянуть их вместе с бельём. Его член гладкий и тёплый, я неторопливо касаюсь его, двигая пальцами вверх и вниз, пока они не становятся влажными от смазки.

– Надеюсь, у твоего бывшего был не настолько маленький член, чтобы я мог причинить тебе боль, – ухмыляется он, одним резким движением разрывая на мне ткань трусиков. Я открываю глаза и смотрю на него, чувствуя, как низ живота сводит от желания.

Выгибаюсь со стоном, ощутив внутри себя его твёрдый член. Егор двигается размеренно и неторопливо, прижимая меня спиной к поверхности стола. Я тяну его к себе, накрывая губы поцелуем, и двигаю бёдрами навстречу, без слов умоляя ускорить темп. Я хочу этого. Этих поцелуев, этих прикосновений… этой разрядки, как не хотела ничего и никогда.

Движения парня становятся быстрее, резче. Он тянет меня за волосы, касаясь короткими, влажными поцелуями кожи на лице, шее, груди… Чувствую, как в комнате становится жарче, и маленькие капельки пота выступают на наших раскрасневшихся лицах. Мы двигаемся в унисон, сплетаясь телами, соприкасаясь губами и кончиками пальцев.

Я сдаюсь первой, с мучительно сладким стоном обмякнув в руках парня. Он кончает чуть позже меня, излившись мне на бедро, и нависает надо мной, опираясь на согнутые в локтях руки.

Позже Егор переносит меня на свою кровать, и мы засыпаем под одним одеялом – уставшие и изнеможённые – но впервые без ощущения той пугающей пустоты, которая преследует каждого из нас с наступлением ночи.

Перед сном я думаю о том, что завтра наверняка пожалею об этом, ведь я осмелилась ступить на дорожку, которая ведёт в никуда. Но это будет только завтра, а сегодня я впервые чувствую себя правильно, проваливаясь в сон. Этой ночью меня наконец-то не мучают кошмары… Кошмары ждут меня наяву…

========== 19. Не может быть ==========

Утром я просыпаюсь в комнате Егора. Я сажусь на постели и несколько секунд пытаюсь вспомнить, как здесь оказалась. Запускаю пальцы в спутанные волосы и по крупицам восстанавливаю события вечерашнего дня, пока не выхватываю из памяти картинки нашей с Егором совместной ночи. Стремительно краснею, когда перед мысленным взором предстаёт образ обнаженного парня и воспоминания о моей легкомысленности.

Настенные часы отсчитывают четверть часа после моего пробуждения, когда я, наконец, выбираюсь из постели и иду в кухню, где меня уже ждёт привычно равнодушный Егор, проглядывающий ленту новостей на своём планшете.

Я незаметно проскальзываю мимо него и закрываюсь в душе, включив воду на полную мощность. Мне просто нужно всё обдумать… Проходит время, прежде чем я понимаю, что не жалею о вчерашней ночи. Да, это было глупо, необдуманно, да, для него эта ночь наверняка ничего не значила, но я не собираюсь жалеть о случившемся, потому что это было тем, чего я хотела. Смешно жалеть о своих же желаниях и о том, чего не исправить. Я просто хотела на одну ночь избавить нас обоих от кошмаров. Кажется, у меня это вышло.

Я выхожу на кухню и выливаю в чашку остатки кофе. Егор даже не отвлекается от экрана планшета, когда я опускаюсь на соседний стул.

– Егор, я… – начинаю первой, но тут же осекаюсь, вспомнив о своём решении ни о чём не жалеть. Если я начну пытаться выяснить его отношение к случившемуся, то могу передумать. Что было, то было, – я готова ехать, – заканчиваю, когда он поднимает на меня взгляд. Парень кивает, отодвигая в сторону пустую чашку. – Мне взять с собой фотоаппарат или ещё что-то? Что от меня требуется?

– Просто будь рядом, – отвечает он просто, и на секунду уголки его губ приподнимаются в лёгкой улыбке. Но парень тут же серьёзнеет, забирая со спинки стула рубашку и натягивая её на обнаженный торс. Я в последний раз задерживаю взгляд на его татуировках, прогоняя непрошенные воспоминания, и одним глотком допиваю кофе, чтобы пойти переодеваться.

Спустя десять минут я уже опускаюсь на пассажирское сиденье машины Егора и притягиваю колени к груди, упёршись в них подбородком. Парень заводит мотор, и мы выезжаем со двора, чтобы отправиться навстречу неизвестности. Возможно, уже к вечеру Егор отыщет свою жену, а может, нас ждёт очередное разочарование…

Первые десять минут мы проводим в напряженной тишине, но потом Егор включает радио на приёмнике и поездка становится веселее. Мы слушаем прогноз погоды и какую-то юмористическую передачу с шаблонными шутками, а потом по салону разливаются звуки песни на английском, где поётся что-то про любовь и предательство. Не особо сильна в иностранных языках, но даже я понимаю, что такой мотив неуместен в данной ситуации, поэтому выключаю приёмник и решаю завести разговор.

– Что будешь делать, если мы отыщем её? – спрашиваю, поворачиваясь к парню. Он пожимает плечами. – Брось, ты ведь наверняка все эти годы в тайне надеялся, что Тина жива. Как ты представлял себе вашу встречу?

– Не знаю, – нехотя отвечает Егор, снова пожимая плечами. Я хмурюсь. – Я думал, что просто крепко обниму её и попрошу прощения. За все наши ссоры, за то, что обидел её накануне, что… не уберёг её. Ну, а потом… постельная сцена.

– А ведь начало было таким романтичным. Умеешь же ты всё испортить… – фыркаю, отвернувшись к окну. Но затем продолжаю забрасывать Егора вопросами. – А теперь… что ты ей скажешь… если она жива? Ты ведь веришь в то, что она может быть там?

– Тогда выходит, что всё это время я молился на женщину, которая просто выбросила меня, как блохастого щенка, – резко отзывается он, сжимая руль до побеления костяшек. Я уже жалею, что задала этот вопрос. – Я не знаю, что сказать ей. Что она предала меня, что растоптала… что она оказалась самой циничной сукой из всех, кого я знал? Хотя… тогда получается, что я и не знал её… Грешно, но я думаю, что при таком раскладе лучше бы она была мертва. Да мне и так гореть в аду.

Я качаю головой. Почти физически ощущаю, как он расстроен, и мне почти хочется его пожалеть, но потом я вспоминаю ту несчастную девушку, которую сбросил с моста безжалостный убийца. Я вспоминаю её жуткое опухшее лицо и изувеченное тело и думаю о том, что никто в мире не заслуживает такой участи, как бы грешен он не был при жизни.

– Не говори так, – шепчу, ощущая, как пересохло горло. Егор приподнимает брови, не отвлекаясь от дороги. – Так только слабаки говорят. Сильные люди умеют прощать, а ты сильный. Я знаю…

Он усмехается, но ничего не отвечает, лишь снова включает приёмник. Некоторое время мы едем, слушая незатейливые песенки, но потом Егор решает остановиться возле придорожной закусочной, чтобы перекусить. Я не возражаю. С утра ничего не ела, только пару глотков холодного кофе.

Мы заходим в не слишком чистый зал заведения, усаживаемся за пластмассовый столик в углу и дожидаемся, пока официант в усеянной пятнами форме принесёт нам меню.

– Мне два бургера и кофе, – бросает Егор, не глядя. Официант кивает.

– А что желает ваша прекрасная супруга? – улыбается парень, обнажая пожелтевшие зубы. Я собираюсь возразить, но Егор опережает меня.

– Ей то же самое, – говорит он, одаряя меня преувеличенно влюблённым взглядом. Официант вновь кивает и удаляется. – Что-то не так, любимая?

– Твоя супруга? – хмыкаю, с деланым интересом разглядывая оставленное официантом меню. Цены у них как в лучших ресторанах, а интерьер сравним только с помойкой.

Егор вновь улыбается. Кажется, его настроение стало чуть менее мрачным. Это радует, хоть я всё ещё опасаюсь того момента, когда мы доберёмся до деревни. Осталась всего пара часов.

– Почему бы и нет? – хмыкает Егор, шутливо подмигивая мне. Я едва удерживаюсь от желания показать ему язык. – Я уже говорил, что мы были бы страстной парочкой… А после вчерашней ночи я в этом убедился.

Я краснею, но, к моему счастью, в этот момент официант приносит заказ, и мы умолкаем. Кофе оказывается сваренным вполне неплохо, а вот бургеры я выбрасываю, едва впихнув в себя пару кусков. Егор съедает всё до последней крошки, пробормотав что-то про голодную студенческую жизнь в ответ на мой изумлённый взгляд.

До конца поездки мы вновь слушаем музыку, сделав всего две остановки на заправках, потому что после этого кофе мне жутко хочется в туалет.

К четырём часам дня мы прибываем почти к окраине деревни. Егор останавливает машину возле усыпанной мелкими камнями дороги и говорит, что дальше придётся идти пешком. Я не возражаю, и спустя полчаса, ориентируясь по карте у парня на телефоне, мы достигаем одной из двух улиц.

Решив не терять времени, Егор стучит в окошко первого попавшего дома и громко зовёт хозяйку. Через пару минут на его зов откликается старушка, которая выходит к нам, опираясь на палку.

– Здравствуйте, а вы случайно не подскажите, где нам отыскать Кристину и Ивана Олейниковых? – спрашивает у неё парень, на всякий случай говоря погромче. Бабулька сосредоточенно хмурит почти выцветшие брови.

– Дык… нету у нас таких… – уверенно заявляет она, разводя руками. Я чувствую, как от нас ускользает последняя нитка. – Впрочем, меня в последнее время этот… как его… скляроз… мучит. Вы, это, Никитичну спросите, она через два дома живёт. Там ещё ёлка во дворе растёт, большая такая.

Мы быстро благодарим бабушку и направляемся по указанному ориентиру. Но и там нам говорят, что жителей с такими именами в деревне никогда не было. После этого мы опрашиваем ещё несколько жителей, но никто словно бы и не слышал о таких людях.

Отчаявшись, мы решаем вернуться к машине.

– Не может быть. Я ведь чувствовал, что она должна быть здесь, – ворчит Егор, пиная мелкие камушки, которые попадаются на пути. Я успокаивающе глажу его по руке. – Не может быть…

На этих словах он вдруг замирает и широко открытыми глазами смотрит куда-то перед собой. Я прослеживаю за его взглядом и вижу неподалёку возле колодца девушку в платке и платье в цветочек, возле которой скачет трёхлетний мальчишка. В этот момент она замечает нас и наполненное ведро выпадает из её руки.

– Егор… – выдыхает она, смотря на него такими же испуганными глазами. Я невольно цепляюсь за руку парня, чувствуя себя так, как наверняка чувствуют себя люди, которые впервые столкнулись с призраком…

========== 20. Призраки прошлой жизни ==========

Мальчишка настойчиво тянет девушку за подол платья, и только после этого мы трое отмираем. Спохватившись, она поднимает с земли ведро и подхватывает сына на руки, немного опасливо прижимая его к груди. Он по-детски искренне восхищается каким-то неровным камушком, найденным на земле возле колодца, но Тина на него даже не смотрит. Она просто продолжает прожигать Егора немым взором.

– Это мой сын? – заговаривает он первым, делая к ней шаг. Я следую за ним, словно тень.

– Нет, – спешно отзывается Тина, качая головой. Её взгляд остаётся таким же настороженным. – Это сын Вани. А это… твоя девушка?

– Да, – говорит Егор, не раздумывая, прежде чем я успеваю возразить. Она едва заметно выдыхает. – Это Лида. А это Тина – моя неожиданно воскресшая жена…

– Тише, пожалуйста, тут всюду уши, – шепчет Тина, оглядываясь по сторонам. Она ставит мальчишку на землю и решительно продолжает: – Идёмте в дом, там и поговорим.

Я смотрю на Егора, ожидая его решения, и он едва заметно кивает, направляясь следом за девушкой, которая тянет за собой заупрямившегося ребёнка.

Дом, в котором живёт Тина, оказывается почти на другом конце деревни. Она толкает высокую калитку, выкрашенную местами потрескавшейся зелёной краской, и ведёт нас мимо пышного сада по вымощенной камнем тропинке.

Мы заходим в маленький домик, сделанный из досок и кирпича, минуем узкий коридорчик и оказываемся в уютной гостиной, где пахнет яблоками и какими-то старыми духами, которые обожала моя бабушка. Словно бы попали в прошлое столетие.

Тина усаживает нас на старенький скрипучий диванчик и уходит на кухню, чтобы поставить чайник. Возвращается она уже без сына, стягивает платок, под которым оказывается роскошная русая коса, и опускается на кресло напротив, накрытое клетчатым покрывалом.

– Как ты нашел меня? – интересуется она первым делом, комкая в руках ткань платка. Девушка всё ещё выглядит настороженной. – Спустя столько лет…

– Ты обронила кое-что, когда сбегала с места преступления, – небрежно фыркает Егор, выкладывая на столик копию записки с адресом, которая всё это время была у него в кармане. Тина берёт её и равнодушно пробегается глазами по строчке. Если это и удивило её, то виду она не подаёт. – Это ведь была ты? Девчонка, которая пыталась снять кольцо с моей якобы покойной жены. Ты надела его. Зачем?

– Ты знаешь. Я хотела сбежать, – шепчет Тина, опустив взгляд. Егор всё больше мрачнеет. – Ты помнишь ту ночь? Мы так поругались… Я уже давно хотела уйти от тебя, убежать от фанатичной матери, от ненавистной работы… Я ведь не хотела быть журналисткой, я хотела сидеть дома и варить чёртов борщ, но все вокруг только и галдели, что женщине нужна карьера! А ты… Ты смотрел на меня с восхищением, только когда я сдавала материал очередной статьи с кровавым убийством. А меня от всего этого воротило! Воротило, Егор!

– Поэтому ты изменила мне… с ним?! – срывается парень, вскакивая с места. Я обхватываю его за плечи. – Поэтому ты убила ту девушку?!

Тина рвано выдыхает, смотря на него пустыми глазами. Она качает головой и жестом указывает ему сесть на место. К моему удивлению, он повинуется.

– Я не убивала её. Как ты мог такое подумать? Её ведь изнасиловали, к тому же, а я… – она усмехается, перебирая ткань платка между пальцами. Черты её лица ожесточаются. – В то утро я одной из первых узнала об убийстве. Я ненавидела журналистику, но я была одной из лучших, а мои информаторы никогда не подводили. Они и сказали, что девчонка ужасно похожа на меня. Даже шрам такой же. Удивительное совпадение. Тогда я и придумала способ сбежать от проблем, притворившись воровкой в капюшоне… Это сработало бы, если бы я так не спешила. А что касается беременности… Да, я изменила тебе, Егор, да, я изменила тебе, потому что жизнь с тобой была невыносимой. Все эти скандалы, глупая ревность, ты не давал мне жизни… Да ты на самом деле не любил меня, тебе нравился образ. Образ успешной журналистки, которой я быть не хотела. А Ваня принял меня такой, какая я есть, и я… Дала слабину.

– Почему ты просто не сказала мне об этом? Что хочешь развода, что разлюбила… – говорит Егор, обхватывая голову руками. Я мягко глажу его по плечу. – Ты всё решила за меня. Что я тебя не люблю, что ты мне не нужна… А я все эти хреновы годы жил только мыслями о тебе! Я умер в тот день, когда мне сообщили о твоей гибели! Внутри умер, Кристина! Но тебе было похуй.

– Прости… – выдыхает Тина, поднимаясь с кресла. Она закрывает лицо руками. – Да, я была эгоисткой, но я… Хотела просто исчезнуть. Хотела забыть, кем я была. Не было никакой Тины Крестовской. Есть только Татьяна Котова – жена деревенского работяги, которая воспитывает общего с ним сына. Ваню тут все знают по фамилии бабушки, а имя я решила сменить, чтобы вопросов не было. Я просто хотела спокойной жизни, Егор. Мне столько лет указывали, кем мне быть, что я не могла по-другому. Прости.

– В аду простят, – бросает парень, сжав губы. Тина смотрит на него умоляющим взглядом. – Увидимся на экспертизе по установлению отцовства. Если мальчишка окажется моим сыном, отсужу к чёртовой матери! – с этими словами он идёт к выходу. Я срываюсь за ним, но Тина перехватывает мою руку.

Где-то на кухне свистит чайник, но она не обращает на это никакого внимания. Лишь крепче стискивает моё запястье и смотрит мне в глаза.

– Я знаю, что сильно нагрешила, – причитает она, почти вцепившись мне ногтями в кожу. Я морщусь от боли. – Но я не хотела ничьих страданий. Я просто любила, и ты любишь, поэтому поймёшь. Не бросай его. Он на самом деле хороший, просто не мой. Не для меня. Но ту, что его полюбит, он сделает счастливой. Он добрый, он честный, он верный, он… хороший. Просто люби его, люби, как я не смогла. Пожалуйста.

– Я… я постараюсь, – лепечу, чувствуя, как в горле застревает комок. А я, кажется, уже люблю, поэтому и стою здесь, чувствуя себя всего лишь тенью, полюбившей человека, который всё ещё предан чувствам к своей бывшей жене. – Ты ведь знаешь, что он не шутит?

– Знаю, – кивает Тина, чуть улыбнувшись. Она отпускает моё запястье и заламывает пальцы на своих тонких руках. – Но Митя – не его сын, а я… устала прятаться. Пора отвечать за свои грехи.

Егора мне удаётся догнать уже возле машины. Он садится на место водителя и утыкается лбом в сложенные на руле руки. Я молча усаживаюсь рядом с ним и несколько секунд глажу его по голове, борясь с желанием прикоснуться к его губам. Но я так и не решаюсь, поэтому мы просто сидим в тишине, безмолвно прощаясь с призраками его прошлого…

========== 21. Вспоминай меня ночью ==========

Не знаю, сколько точно времени проходит, прежде чем Егор выпрямляется, открывает бардачок и достаёт оттуда сигареты. Он так же молча прикуривает, заполоняя салон машины запахом сигаретного дыма. Я лишь безмолвно наблюдаю за ним, боясь, что каждое следующее слово будет неверным. Поэтому я просто терпеливо жду, пока он заговорит первым, но тишина слишком затягивается, и я не выдерживаю.

– Что теперь? – спрашиваю тихо, осторожно коснувшись его плеча. Он смотрит на меня пустыми глазами. – Тина жива, и ты…

– Моя жена мертва, – говорит он твёрдо, выбрасывая окурок в открытое окно. Я вздрагиваю от этих слов. – Я похоронил её три года назад, вместе с нашим не рождённым ребёнком. Никакой Тины Крестовской больше нет, ты слышала?

– Егор… – шепчу, чувствуя, как тяжелеет ком в горле. Я ужасно устала.

– Всё это время я любил призрак прошлого, – продолжает Егор, поворачивая ключ в замке зажигания. Я не уверена, что он может вести машину в таком состоянии. – Я молился на него, боготворил его, но теперь всё кончено. Моя жена мертва. Навсегда.

Я не решаюсь возразить, и всю оставшуюся дорогу до города мы молчим. Останавливаемся лишь один раз, на заправке, а остаток пути снова проводим в тишине. Всю дорогу я думаю лишь о том, что сказала Тина и о том, как вытащить Егора из этой железной оболочки, в которую он себя заточил.

Но когда мы поднимаемся в квартиру, я почти сразу засыпаю, свернувшись калачиком на диване в гостиной. Мне снится Тина, которая смотрит на меня пустыми глазами и просит не оставлять Егора. Потом она обращается в утонувшую девушку и рот её заполняет речная вода.

Я просыпаюсь в холодном поту и почти сразу улавливаю шум воды и звон стекла, которые доносятся из кухни. У меня замирает сердце, когда в голове проносится пугающая мысль, что Егор вновь взялся за старое.

Но когда я захожу на кухню, парень молча собирает мусор, попутно скидывая в пакет все фотографии Тины, которые до этого стояли на тумбочках, а заодно сливает в раковину шампуни и духи.

– Что ты делаешь? – интересуюсь, замирая на входе. Егор поднимает на меня равнодушный взгляд.

– Избавляюсь от хлама, – бросает он небрежно, закатывая рукава. Я решаю, что это не худшая идея. Может, так ему станет проще…

– Тебе помочь? – предлагаю, собирая волосы в хвост. Но парень лишь качает головой. – Почему?

– Тебе надо ещё собрать вещи, – спокойно говорит Егор, закидывая в пакет очередной флакон из-под духов. Я вскидываю брови. – Глеб заедет за тобой ближе к шести. Ты поживёшь у него, пока не найдёшь что-нибудь получше.

Я чувствую, как у меня внутри что-то обрывается, проливаясь потоком из слёз, которые я старательно смаргиваю. Нет, он не может так поступить. Не после всего, что мы вместе пережили. Не после того, как…

– Избавляешься, как от ненужного хлама? – шепчу, отворачиваясь, чтобы он не видел моих слёз. Я не вынесу этого. – Попользовался и на помойку?

– О чём ты? – фыркает Егор за моей спиной, и я снова слышу шуршание пакета. Сердце сжимается. – Я просто… отпускаю тебя к лучшей жизни. Тебе самой не надоело терпеть выходки пьяного идиота, который держит тебя только в качестве прислуги и личного фотографа? Глеб… будет о тебе заботиться. Он хороший.

– Мне не надоело, – отвечаю резко, оборачиваясь к нему. Его взгляд не выражает никаких эмоций. – Если бы надоело, я бы давно ушла. Но я здесь…

– Мать Тереза, значит? – усмехается он, подбирая с пола очередную бутылку. Я хмурюсь. – Альтруизм через край хлещет. Но я в твоих услугах больше не нуждаюсь. Придётся поискать других обездоленных и убогих.

Его тон кажется мне настолько издевательским, что я едва удерживаюсь от того, чтобы уйти и хлопнуть дверью. Но я остаюсь. Стою посреди кухни и молча смотрю, как он собирает мусор. Я вспоминаю слова Тины и думаю о том, что нужна ему.

– Как ты можешь так говорить? – выдыхаю, прижимая к груди дрожащие руки. Он молчит. – Всё, что я делала, было лишь потому, что я… хотела тебя спасти.

– А меня не нужно спасать, – огрызается Егор, бросая пакет на пол. Он открывает кухонный шкафчик и достаёт оттуда бутылку виски. – Я не заблудшая душа, солнце, я давно потерян. Если тебе хочется поиграть в ангела-хранителя, найди себе кого-нибудь, кто это оценит.

– Да ты просто слабак! – не выдерживаю, сжимая кулаки. В груди закипает гнев. – Ты так и будешь всю жизнь жалеть себя, заливаться алкоголем, вспоминая о жизни, которой у тебя даже не было! Ты не жертва, Егор! Ты просто капризный ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку, и теперь он не может с этим смириться! Тина не была твоим смыслом жизни, смыслом были твои страдания по ней!

– Ну, и катись тогда, если я такой жалкий! – срывается Егор, разбивая бутылку о пол. Я отскакиваю назад, пытаясь укрыться от мелких осколков и брызг виски. – Я всё равно ничего не смогу тебе дать! Ты не слышала, что ли?! Я любить совсем не умею, я приношу только страдания, а счастья со мной ты никогда не обретёшь! Просто катись, Лида!

Вздрагиваю, когда он называет меня по имени, и вновь остаюсь, пересиливая жгучее желание уйти. Я не должна сдаваться так быстро. Я ведь знаю, что он на самом деле не такой плохой, каким хочет казаться. Это всё просто оболочка… просто оболочка…

– Я умею любить, – произношу уверено, наблюдая, как виски растекается по полу. Чудо, что ни один из осколков не поранил Егора, – и буду делать это за двоих.

– Кто сказал, что я в этом нуждаюсь? – ухмыляется Егор, опираясь о столешницу. Я стою, словно бы ожидая пощёчины, и она следует. – Кто сказал, что мне нужна твоя любовь, солнце? Мы просто один раз перепихнулись, а ты уже нарисовала себе иллюзии и воздушные замки. Нет никакой любви и не было никогда. Ты просто стала мне не нужна.

Не сумев совладать с гневом, я подхожу к нему и отвешиваю хлёсткую пощёчину. Он хватается за щёку и надрывно смеётся, прожигая меня жутким сумасшедшим взглядом.

– А ты просто боишься, – шиплю, потирая руку. Я не жалею об этом. – Боишься вновь быть преданным, поэтому так легко выбрасываешь людей из своей жизни. Пожалуйста. Твоя взяла. Я ухожу, но буду преследовать тебя в кошмарах, напоминая о жизни, которую ты упустил. Вспоминай меня ночью, хренов эгоист…

Вечером за мной приезжает Глеб, и я, не раздумывая, сажусь в его машину, кое-как запихнув все вещи. Незаметно смахиваю слёзы, и в последний раз оглядываюсь на окна, которые были моими… где-то в прошлой призрачной жизни…

========== 22. Заблудшая душа ==========

Месяц спустя

Я стою на мосту, на котором не так давно пыталась свести счёты с жизнью, и думаю о том, как всё-таки удивительна и непредсказуема человеческая судьба. В одно мгновенье мы можем лишиться всего и обрести нечто бесценное, а потом вновь потерять это. Жизнь так загадочна, так красочна, так невероятна, и нужно быть глупцом, чтобы отказаться от неё, так и не познав до конца. Если ты откажешься от завтра, как ты можешь знать, что оно не подарит тебе что-то, о чём ты мечтал всю жизнь? Нам ведь даётся всего лишь один шанс, и ничто в мире не стоит того, чтобы просто упустить его, ведь другого такого не будет…

В последнее время я прихожу сюда почти каждый день. Этот мост стал моим местом для размышлений, моим убежищем, где я могу спрятаться от всего мира. Я могу часами стоять здесь, разглядывая идеальную гладь воды, и думать обо всём на свете. О жизни и смерти, о любви и предательстве, о себе и о… Егоре…