Текст книги "Книжная лавка (СИ)"
Автор книги: яблочный принц
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== 1 ==========
В это лето Эдорин изнывал от жары, какой не было уже много десятков лет. Я посмотрел в одной из летописей – такое же пекло было в последний раз аж двадцать четыре года назад. Я, Габриель Эрилл, родился немного позже. Когда и где – история не из интересных. Но, говорят, тогда было жуть как жарко, даром что Эдорин – морской город.
Ветер с воды, с востока, и не собирается дуть, зато южные, с пустошей, уже несколько дней заносят нас пылью и запахом горячей травы. Наверху, на склонах холма, где среди каменных домов петляют узенькие улочки, благодаря ему хотя бы можно дышать. Ниже же только духота и рябящий от жара замерший воздух.
Самым популярным местом на этой неделе стал порт, туда стекаются все, у кого недостаточно денег на освежающий мелко порубленный лед с молоком, недостаточно наглости попросить о помощи какого-нибудь мага, недостаточно дел – но зато достаточно времени. Вот портовым воришкам радость…
Мне в порт не прогуляться (была бы охота!), у меня книжная лавка. Закрыть бы ее, конечно, на пару часов, все равно посетителей иногда по нескольку дней нет, но вдруг провороню кого из знакомых? Упущу клиента, а их и так не найти!
Я зевнул и, не открывая глаз, закинул ноги на прилавок. Снаружи лошадь процокала по мостовой, кого-то окрикнул здешний попрошайка. Насколько мне известно, он профессиональный нищий, то есть, по сути, таковым не является. И больше никого. Город притих, пригревшись на солнце, как ящерица, и словно бы вымер до наступления темноты.
От полуденного пекла клонит в сон. Среди книжных полок прохладно и полутемно (Лу, когда появляется, всегда шутит, что это устроено для того, чтобы покупатели не читали книги прямо здесь, не заплатив. Но на самом деле мне просто лень открывать и закрывать шторы). Я даже не стал сопротивляться, с удовольствием упал в благодатную дремоту – а буквально через четверть часа в нее беспощадно ворвался звон колокольчика над дверью. Дважды скрипнула под тяжелыми сапогами первая от порога половица.
Пришлось продирать глаза и изображать что-то, хоть отдаленно напоминающее радушие.
– Добро пожаловать, славные господа! Вас интересует благородное знание, раз вы зашли ко мне – у меня есть книги и свитки на любой вкус, это самое богатое собрание к востоку от столицы. Что вам угодно прочесть?
Как оказалось, «славными господами» я обозвал двух здоровенных парней в такой серой и благонадежной одежде, что мне стало как-то неловко. Сапоги тяжелые, военные, а рубашки одинаково застегнуты до горла и выглядят точно как у самых скучных горожан, по виду которых и занятие-то не определишь. Но больше всего меня смутил зарубцевавшийся уже шрам над бровью у того типа, что вошел первым. Заживет совсем – и следа не останется, как магией залечили, ей богу! Вот уж славные господа ко мне нагрянули, еще бы знать, за что мне такая напасть!
Они еще не проморгались со слепящего солнца, а я уже слетел со стула и отступил к полкам, в самую полутьму.
– Найди что-нибудь про Острова, да поживее, – приказал тот, которого лечил маг. – Только без глупостей и всякой похабщины. И побыстрее!
Выглядело это так недостоверно, что я чуть не расхохотался. Ко мне что, прислали элитную стражу под прикрытием?!
Я бросил на них быстрый взгляд, и смеяться как-то расхотелось. О серьезности намерений этих угрюмых рож интересоваться было абсолютно бесполезно.
Я всплеснул руками в моем самом хорошо отрепетированном воодушевлении.
– История? Кухня пиратского острова? Легенды? Добыча жемчуга? Все, что вам угодно, буквально через минуту! – ныряя за шторку во внутренние комнаты, я еще надеялся, что не прав. – Я принесу славным господам все имеющиеся у меня записи, и они выберут то, что придется им более всего по вкусу! Если возьмете на золотой – приложу карту в подарок. У меня отличные карты!
Словно бы случайно задев шторку локтем, пока шарю по полкам, открыл себе обзор на лавку. Эти типы торопливо отодвигали книги, заглядывая в выстроенные за ними вторые ряды. Наконец, заметив пустое место, парень без шрама сунул туда какую-то наспех завернутую в обрывок ткани книгу – и отпрянул от полки, тут же принявшись глазеть на выложенные на стойке свитки. В лавке у меня полутьма, но черный обрез священных сборников чернокнижников не перепутаю ни с чем – сам в ту тряпку заворачивал.
Подождите, мне сейчас что, подкинули мою же книгу?! Запрещенную книгу, хранение и уж, не приведите боги, распространение которой – прямой путь в тюрьму?! Лежала себе спокойно в схороне, как раз под скрипучей доской у двери, никого не трогала… Откуда они узнали?!
Я шумно захлопнул огромный фолиант и задернул шторку обратно. Сорвал с крючка плащ.
– Вы уверены, что история прекрасных дев с Жемчужного Острова – это не то, что вы ищете? Полагаю, эти свитки достойны вашей доблести! Не хотите ли взглянуть?
– Нет! – рявкнул парень со шрамом. – Время дорого, книжник! Давай быстрее!
– Хорошо-хорошо, сию секунду, славные господа. О, здесь еще карты…
Я старался кричать громче, чем открываю выходящее в переулок окно. Ставни распахнулись сразу же, и чтобы заглушить звук прыжка на мостовую, пришлось уронить с полки стопку сентиментальных романов (брррр, сколько же всякого приходится держать у себя в лавке!).
Я выпрыгнул на улицу и как можно плотнее прикрыл за собой окно.
Местный нищий сделал вид, что вовсе не смотрит на меня, но я уже отряхнул штаны от пыли и окликнул его.
– Эй, приятель! У меня есть кое-что для тебя, – и, внутренне содрогнувшись, бросил ключ от лавки точно ему в руки.
Попрошайка распахнул глаза так, словно я с утра забыл одеться, сунул мне в руки собранную за сегодня мелочь. И пока он поднимался и едва не бежал к моей бывшей лавке, я бросился в переулок. За моей спиной звякнул дверной колокольчик, раздалось жизнерадостное «Вот и хозяин, а вам чего?» – и, судя по крикам, новоиспеченного владельца магазинчика книг тут же скрутили двое верзил.
Душившее меня негодование незаметно превратилось в облегчение, что я отделался малой кровью. Лучше потерять лавку, которая и досталась мне почти ни за что, когда я ее в карты выиграл, чем голову.
Через две улицы и один неизвестно чей забор из городского массива вырос трактир. Это место из тех, которые стражи порядка предпочитают обходить стороной, однако формально все еще абсолютно законное. Тут можно встретить и всякий сброд, и случайного посетителя, но наметанный взгляд вычислит своего за пол минуты. А так – все как обычно…
Столы с легким амбре пива и несвежих тряпок, которыми их протирали разносчицы, явно не высыпающиеся ночами. Потолок немного низковат, пол грязноват, вряд ли обед будет приличным, зато задешево напиться тут можно поразительно легко.
Я облокотился на стойку, мысленно прощаясь с рубашкой: провоняет ведь вчерашним элем, как пить дать. Но облокотился.
Кинул трактирщику монету.
– Мне надо встретиться… с другом, – кашлянул я. – Он предпочитает, когда за встречу платят вперед.
Это стандартная процедура, если нужно найти кого-то из ночной армии – криминальной сети, раскинувшей свои длинные руки по всем Обитаемым Землям. Ребята они не то чтобы очень плохие, если уметь договариваться и не лезть в их дела. По-своему честные, организованные, и, главное, осведомленные о многом и не гнушающиеся даже мелкой подработкой.
Мужик по ту сторону стойки наконец глянул на меня не как на мебель и кивнул кому-то в зале, подзывая к себе.
Через пару мгновений мне на плечо уже легла чья-то узкая ладонь. Я не услышал шагов.
– Ты поговорить хотел, книгочей, – мурлыкнул мне на ухо неожиданно женский голос. В нем слышались лукавые нотки и неподдельный, самый настоящий интерес.
– О, именно так!
На краешек соседнего высокого табурета изящным движением воина присела обладательница этого голоса. Она, признаться, была несколько старше меня – но ровно настолько, чтобы это позволило мне весьма натурально отыграть смущение.
Женщина наконец села на табурет нормально и закинула ногу на ногу, сцепила руки в замок на коленке. Левый глаз у нее скрывала повязка, но двигалась она мягко, как все профессиональный бойцы. Волосы были обрезаны совсем по-мужски, накидка не скрадывала фигуру, и было отлично заметно, что в ночную армию она подалась не от недостатка мужского внимания, а, вероятнее, от его переизбытка. Интересно…
Она усмехнулась, заглядывая мне в глаза, и сразу стала выглядеть куда младше, чем мне показалось на первый взгляд. Видимо, есть какое-то особенное профессиональное убийственное лицо…
– Ты точно хотел что-то еще, кроме как предложить мне выпивку?
Я тряхнул головой, словно отгоняя наваждение – старался выглядеть понаивнее, как мог.
– У меня были вопросы личного характера… Достаточно деликатные вопросы… – старательно опустил глаза, даже почти не задержав взгляд на ее декольте.
Женщина хихикнула и обезоруживающе улыбнулась.
– Если спросишь о чем-то, о чем меня еще не спрашивали, я не только ничего с тебя не возьму, но и заплачу за кружку-другую. Идет?
– Идет! – выпалил я. – Итак… Кто хочет выставить меня чернокнижником и упечь в тюрьму?
Она вскинула тонкую бровь. Помолчала, сделала глоток (моего эля!).
– Удивил, книгочей.
– Беседа за мой счет, – нахально подмигнул я. – Не поверишь, но и я сам был ужасно удивлен, когда узнал! Такой сюрприз…
– Я ничего об этом не знаю. Вряд ли это кто-то из наших – дельце интересное, а слухи распространяются быстро. Перебирай другие варианты.
Вот так с ходу меня лишили самой главной догадки: я-то успел подумать, что это кто-то из шпионов ночной армии, служащих в страже, сдал меня по каким-то старым счетам. А тут вот оно как…
– С контрабандистами не ссорился? – она осушила кружку и посмотрела на меня поверх нее.
Я только отрицательно покачал головой. Свои связи с черным рынком я холил и лелеял, порой себе в убыток, но зато еще ни разу не вызывал недовольства у незаконных поставщиков. Торговать книгами из-под полы кууууда интереснее, чем по разрешенному списку, да и счет сразу переходит с серебра на золото.
– А с чего такой интерес? Любишь блондинов? – спросил в ответ.
Женщина рассмеялась.
– Люблю книги. Хотя о блондинах, может быть, тоже стоит подумать.
Дальше мы сидели и пили дрянной трактирный эль, который она честно оплатила. Каждый думал о своем.
Итак, это не ночная армия. Контрабандисты тоже под вопросом, им же самим невыгодно будет меня сдавать! Хотя то, что того попрошайку увели с такой же охотой, как увели бы меня, несколько меняет картину. Что если дело не во мне конкретно, а просто в хозяине лавки? То есть, что-то внутри есть такое, что они не могут просто купить, и им нужно было очистить путь. Та книга, которую они взяли, может мне подсказать… А откуда им известен мой схорон?!
Становилось все хуже и хуже. Ох и вляпался же ты, Габриель!.. Теперь выпутывайся. Как хочешь, но выпутывайся – всяко, не в первый раз…
Не успел я придумать ничего путного, как ко мне подсел, шумно поставив кружку на стойку, монах. Ряса залита вином, а сам смеется, но вроде бы не слишком пьян…
У них храмы по всем городам Обитаемых Земель, где молятся разным богам, и их служители известны строгостью и даже занудностью, а еще тем, что их власть едва ли ограничивают герцоги и короли. Все время делят что-то с магами, у них вроде как непримиримая тихая ненависть друг к другу, но обычных людей это никак не задевает, и на том спасибо.
Монах был молод, может быть, мне ровесник, в хорошей форме, при оружии, как у них принято – и очень весел.
– Я Эрик, член Центрального Ордена, правда, не почетный, – смотрел и впрямь трезво, надо же.
– Оно и видно, – успел вставить я. – Габриель, – Молодой монах явно ждал продолжения, и я добавил, пожав плечами: – Книжник.
Он сощурился на меня, допивая свое вино.
– На тебе лежит печать проклятия богов, такая тееемная, веская. Я заметил сразу, как только ты вошел. Не в том смысле, что кто-то проклятье наложил, а в смысле боги тебя не любят, а мелкие и всячески подгадить тебе не прочь. Угадал?
Вот шельма!
Я кивнул и молча протянул ему руку, чтобы пожать.
Боги и впрямь меня совершенно не любят, хотя не за что вроде – я к ним абсолютно равнодушен.
– Слушай, а закажи мне вина?
Наглости ему оказалось не занимать. Почему сегодня все пытаются выпить за мой счет?..
– Почему-то хозяин уверен, что раз пить у служителей богов не поощряется, то можно в чашку воды чуть-чуть плеснуть вина и продавать это в виде выпивки. Тебе-то нормального нальют! – объяснил он с обидой и перекатил монетку по столу в мою сторону.
Мне его тут же стало жаль. Заказал я ему выпивку, заказал. И тот совсем разболтался, принялся приглашать в свой храм: «не помолиться, а так, за компанию» – он сегодня молится до утра. Ну-ну…
День близился к вечеру, народ стал потихоньку подтягиваться в трактир. Входная дверь хлопала теперь чаще, кто-то сновал туда-обратно, на работу вышла вторая разносчица.
– Послушай, а ты не знаешь…
Монах ойкнул и проворно нырнул под стойку, опрокинув полупустую кружку. Проделал он это так быстро, что я начал подозревать, что такие штуки ему приходится проделывать регулярно.
Входной дверью громыхнули особенно яростно, и на пороге показался сурового вида монах в плаще.
– Где все демоны носят этого засранца?! – взревел он, оглядывая как-то мигом притихший общий зал. – Найду и убью гада!
Я интереса ради пнул согнувшегося под стойкой Эрика, а тот даже не ойкнул, только мстительно ущипнул меня за лодыжку. Больно!..
Очаровательная миледи из ночной армии улыбалась с видом святой невинности, наблюдая за развитием событий и покачивая изящной сильной ножкой.
Дверь хлопнула во второй раз, и молодой монах вынырнул так же быстро, как и исчез.
– Пронесло! – объявил он с широкой улыбкой, ероша волосы пятерней. – Что, за знакомство и Фортуну?
Мы чокнулись и выпили за этот дурацкий день.
========== 2 ==========
*
Я обдумал все еще раз, когда посветлела голова. Ко мне средь бела дня завалились двое солдат под прикрытием, каким-то непостижимым образом нашли и распотрошили мой тайник, арестовали того, кто первым подвернулся… И ночная армия об этом понятия не имеет. Мда… Спасибо, что не наемного убийцу подослали.
За неимением лучшего я решил прислушаться к совету так и не назвавшей свое имя милой дамы. Что мне терять? Да и контрабандисты – народ ушлый, могли и они меня кинуть. Вопрос только в нужной сумме.
Тогда решено: загляну в их переговорное место, наведу справки. Кто-нибудь да продаст товарищей, как продали и меня, полагаю, а там я что-нибудь придумаю.
Пока думал об этом, лежал на бортике фонтана, изредка брызгал себе на лицо. С Эриком я распрощался несколько часов назад, получив весьма решительное приглашение заходить почаще, и теперь был свободен, как птица. Пожалуй, даже слишком свободен: это навевало бережно хранимые памятью воспоминания о ранней юности, проведенной как-то очень по-дурацки, если честно.
Я приехал из столицы Альрина с труппой комедиантов, к которым напросился в компанию. За городскими воротами они помахали мне ручками, и больше я их не видел. Какое-то время подрабатывал писарем по тавернам, немного баловался подделкой документов в порту за достойную плату, дважды едва не был пойман, и с таким откровенным хамством закону завязал. Да и риск большой, а платят все те же гроши. Потом спьяну выиграл в карты лавку – и вроде как остепенился, хотя черт меня знает, честное слово! Если торговля запрещенными черными книгами и прочими незаконными свитками является степенной, то возражений нет.
Так что я петлял по улочкам в сумраке нового вечера, перебирая в памяти свое прошлое и нужный мне пароль-отзыв. Когда добрался до третьей линии после порта, свернул во двор и отсчитал четвертое окно по правой стене. Постучал условным стуком, в ответ на вопрос «кто?» из-за закрытых ставень стукнул еще раз.
Я прошел двор насквозь и вышел в заросший кустами и сорняками сад. За самым большим и зеленым, который нашел, опустился на траву и накинул плащ, скрывая предательскую яркость волос.
Подгадать получилось удивительно удачно: уже через несколько минут послышались шаги. Однако на этом моя удача оборвалась, едва начавшись – в сад вышли двое.
Понятия не имею, кто они такие, я их даже разглядеть не успел. Но они протопали к самому моему кусту и уселись на расстеленные плащи с другой стороны. Если бы я хотел, дотянулся бы рукой до каждого, так они были близко.
Черт побери! Любой лишний звук выдал бы меня с головой, и я затаил дыхание, боясь шевельнутся. Кто ж знал, что явятся сразу вдвоем?!
Контрабандисты заговорили о чем-то вполголоса. Я слышал каждое слово и потихоньку начал понимать, что дело здесь не в обычном товаре… Один говорил с шипящей тихой злостью, другой подчеркнуто-равнодушно, но я порядочно слышал, как люди торгуются и смог безошибочно определить, что он здесь главное заинтересованное лицо. Делили не много ни мало главенство над гильдией – после смерти ее действующего главы, насколько я помню, человека исключительного здоровья и далекого от старости. Планировалось устранение…
А неудачник Габриель влез в это чуть ли не добровольно!
От волнения у меня онемела рука, и я попытался осторожно пошевелить кистью, чтобы кровь вернулась к пальцам. И, конечно, неловким движением я задел крупную ветку! Ааааааааа! Куст затрясся, меня пробил холодный пот.
– Свидетель! – взвизгнул человек со скучающим ровно до этого момента голосом. – Кто-то услышал!
А его товарищ молча бросился сквозь зелень на меня под его оглушительный крик.
Терять было нечего, и я заорал. Рванул было прочь, едва не получил кинжал в спину – спасло меня только какое-то чудо. Клинок звякнул о стену, я выругался и вылетел во двор, пока мне в след неслись проклятия и угрозы.
Вот дьявол! Теперь меня точно закажут профессиональному убийце!
Я несся по улочкам, торопясь выбежать в порт и затеряться в толпе. Там хоть на меня никто не зол и не желает видеть заполучить мой труп, а ветер с моря спасает от этой мерзкой жары.
Через две ступеньки, рискуя сделать всю работу за нанятого по мою душу убийцу, я буквально слетел к докам. Здесь меня не должны найти еще как минимум несколько дней, и сердце неохотно возвращалось на отведенное ему место.
В лицо мне ударил запах соли, водорослей, высохших на солнце, корабельной мастики и рыбы. Закатное солнце, почти упавшее за горизонт, бликовало на воде и окрашивала ее в алый и золотой, слепя глаза, и я с удовольствием щурился, улыбаясь и показывая морю клыки. Все-таки здесь хорошо, очень хорошо – как-то чувствуешь себя свободнее, легче дышится, меньше думается.
Я скинул жаркий плащ и рубашку, разулся, закатал штаны выше колен и уселся на горячие доски причала, свесив ноги. До воды ими не достать, но изредка долетали холодные брызги, и мои пятки отражались в неровной бликующей воде. Хотелось нырнуть в море с головой, покачиваться в плавных волнах и видеть только его синеву да синеву неба и последнее солнечное тепло.
Если хочешь подольше наслаждаться морем, выкручивайся, Габриель, пока не поздно. Ты просто обязан разобраться со всем этим, чего бы это не стоило.
Я позволил себе небольшую передышку и кинул мелким камешком в толстую наглую чайку, подбиравшуюся к моим сапогам. Она сорвалась с места со сварливым криком великомученицы, я рассмеялся на зло ей, и мои ноги окатило пеной с особенно высокой волны.
С наступлением темноты я собрался, завернулся в плащ, хотя прохлада еще не изволила явиться, и ушел из порта. Мне нужно было подняться в город, к своей лавке – последняя моя еще не оборвавшаяся ниточка могла вести только оттуда.
Никогда прежде никто еще не раскрывал мои тайники, хотя многие были поумнее тех двух верзил, а схороны сработаны гораздо хуже. (Собственно, это одна из причин, по которым я все еще жив). Теперь я хотел посмотреть, что там да как, хотя бы потому, что больше не оставалось совсем ничего.
Дверь моей славной лавочки запечатали магическим шариком. Простой, без всякого лукавства, но непреодолимый замок. Лааадно. Я разглядел его издалека и даже близко подходить не стал – мало ли что. Сразу свернул в переулок и влез в окно, стараясь особо не шуметь. Да будет благословенна моя предусмотрительность и вечно не захлопывающиеся с первого раза ставни!
Внутри тихо и прохладно, как и было, когда я ее оставил. Полутьмы было достаточно, чтобы я рассмотрел раскиданные книги на полках возле двери и помятые свитки, так как знаю, конечно, точное расположение каждой вещи. А вот скрипящая доска – как ни странно! – оказалась на месте.
Я подкрался и без спешки вскрыл схорон, подцепив соседнюю половицу. Руку опускал, признаюсь, с замирающим сердцем. Но на мое удивление тайник оказался абсолютно нетронут. Более того, я теперь был точно уверен, что его не открывали ни сегодня, ни многие недели назад – последний раз я пользовался им в начале весны, и с тех пор к нему никто не прикасался.
Выходит, книга это была не моя?..
Какая-то дурацкая ситуация вырисовывается. Мне специально подкинули запрещенную книгу, не имея других обвинений и не зная ничего о моих тайниках. И даже не лично моих, а просто спрятанных в лавке. Значит, кому-то было нужно именно остановить ее владельца, не меня лично, а абстрактного книжника. Но зачем?..
Бережно переложив книги из тайника в заплечную сумку, я на всякий случай сунул в него парочку тех, что валялись вокруг. Сгреб с полок кое-какие свитки, плотно закупоренную чернильницу и несколько чистых листов – мало ли, куда меня занесет, а так хоть составлю завещание.
«Я, Габриель Эрилл, завещаю свои портянки первому встречному на память обо мне. Также завещаю незнакомке из вшивого трактира мою неземную любовь, пусть чувство мое и обречено спуститься со мной в могилу. Скажите ей, что ее декольте прекрасно…»
Я фыркнул и представил, как она с приятной улыбкой отвесит подателю сего пощечину и подмигнет. Хотя… Нет, пощечина – это как-то слишком истерично. Скорее всего, несчастного свалит точным ударом в челюсть, и подмигивание он уже не запомнит. Интересно…
Напоследок оглядев темную лавку, где я проспал столько славных дней жизни и протер несколько штанов, пока намывал полы, я скользнул в задние комнаты. Там с удовольствием пнул сентиментальный роман про принца вампиров, покоренного институткой с шестым размером… глаз (от скуки перелистал пару глав и почувствовал себя преступником, впаривающим такое приличным девушкам!). Из сундука прихватил чистую рубашку и флягу заначенного на черный день огненного пойла – а больше и брать было как-то нечего. Разве что тот самый сентиментально-порнографический роман: на случай ареста у меня будет способ нейтрализации и устранения противника, стоит только прочитать пару страниц.
Я вышел тем же путем, что и пришел: выпрыгнул в свое любимое окошко. И едва мои сапоги коснулись мостовой, меня, еще не успевшего восстановить равновесие, грубо приперли к стене!
– Мама!
Рот мне накрыла кожаная перчатка, подозрительно не пахнущая абсолютно ни чем. Тааак…
Кажется, меня пришли убивать. Быстро они сориентировались, ты глянь.
Словно бы в подтверждение моих слов я почувствовал у горла ледяную сталь тонкого кинжала. Думай, Габриель, думай – ты хотел еще поплавать в море!..
Я пнул убийцу в колено и оторвал от лица перчатку. Чистоплюи!
– Переговоры! – громким шепотом, чтобы не провоцировать, выпалил я.
Шанс был один из ста, даже меньше. Но нанятый по мою душу заколебался, и этим подарил мне еще мгновение.
– Я должен твоему начальнику бутылку вина из Империи. Лу будет в бешенстве, если узнает, что из-за тебя ему ее уже не получить!
На мгновение мое сердце, кажется, перестало биться. Убийца помолчал, колебаясь, и вдруг – о чудо! – кинжал на целую ладонь отдалился от моей шеи. Я жадно вдыхал ночной воздух, впервые ощутив его вкус. В груди что-то колотилось бешено, но путь в жизнь уже был намечен.
– Он приезжал с месяц назад, устроил разнос вашим и укатил обратно с двумя какими-то девицами. Впрочем, нет, девицы были по своему весьма выдающиеся… – я тараторил, не сводя глаз с черной маски и дожидаясь, когда уже мое сердце пробьет ребра и вырвется наружу. – И прости за колено, дружище, но это для твоего же блага.
Под маской сверкнули крупные широко посаженные глаза, и кинжал беззвучно ушел в ножны.
Я задышал жадно, как не дышал никогда. Черт побери, Лу, я и впрямь принесу тебе эту выдуманную бутылку, сколько это бы мне не стоило!
– Если ты лжешь… – начал было убийца простуженным голосом. О, как банально!
– Мои кишки будут на моих же ушах, я понял, – отмахнулся я, больше не глядя на него. Тот, кто поставил условие, на месте меня уже не убьет – а я еще до конца ночи буду так далеко, как он не ходил никогда и вряд ли пойдет.
Он помялся было еще с полминуты, но я перестал обращать на него внимание, всецело упиваясь вкусом и ароматом пьянящей летней ночи, и убийце не оставалось ничего другого, кроме как еще разок сверкнуть на меня глазами для острастки да и растаять в темноте.
Город стих, в небе перемигивались звезды. Было слышно зашевелившееся вечное море, это соленое иссиня-синее море, в котором сейчас, должно быть, дрыхнут драные портовые чайки, а где-то далеко отчетливо звенел цыганский бубен и ему аккомпанировала старинная дудочка.
Я сполз по стене на мостовую и закрыл глаза, думая решительно ни о чем.
Долго я так, конечно, не просидел. Прикидывая все возможные варианты, я пришел к неутешительным выводам: с тем, что за ночь могу сбежать в дальнюю даль, я, кажется, переборщил. На самом деле идти мне решительно некуда: в порт сейчас пойдет только свой (и вооруженный) или самоубийца, оставаться в лавке слишком недальновидно, а снимать номер в гостинице – дорого и приметно. Друзей, которым я бы вверил свою жизнь и при этом был бы уверен, что они захотят и сумеют защитить ее, у меня нет. Тогда…
Сняв со спины сумку и кисло улыбаясь, я стоял на ступеньках храма каким-то королевским богам. Двери были чуть приоткрыты, но изнутри их удерживала цепочка.
– Есть кто?
В ответ тишина.
– Есть кто в доме богов?
По-прежнему ни звука.
Я набрал в легкие побольше воздуха и заорал:
– Эриииик!
Голос неожиданно громко раскатился под храмовыми сводами, оставив после себя затихающее эхо. И кто-то в глубине закашлялся, зашуршали шаги, а через полминуты лохматая сонная голова бессовестного Эрика высунулась ко мне из дверей.
– Чего нада-а-а-аааа, это ты, парень! Так и знал, что ты придешь, даже не заперся на замок. Добро пожаловать! – сказал он и принялся греметь цепочкой. Наконец она сдалась, и я шагнул под своды храма.
Поначалу было немного боязно: последний раз в храм я заходил давно, при свете дня. Тогда было многолюдно и шумно, а сейчас каждый шаг, каждое слово разносились по всем уголкам каменной громадины, а по стенам мерцали голубые огоньки, и от этого было неуютно. Да и Эрик сказал – боги меня не любят…
– Боги тебя не любят, – обернулся ко мне монах. Я вытаращился на него, а он ухмыльнулся и взял свечу из неприметной ниши. – Но это можно исправить, если выразить им свою преданность.
– А что-то изменится?
Он пожал плечами:
– Может, изменится, может, нет. Кто знает… Во всяком случае, я смогу подарить тебе частичку благословения богов, а оно как-никак вполне физически защищает своего носителя. Ну как?
Как будто у меня был выбор!
– А еще мне не куда идти, – покаялся я, – так что согласен, согласен.
Эрик сочувственно похлопал меня по плечу и зажег свечу от одного из голубых огоньков у стены. Было видно, что он чувствует себя здесь совсем как дома и искренне желает мне того же.
В теплом неровном свете изображения и статуи перестали выглядеть так жутко, тени пролегли прочь от нас, и мне на мгновение показалось, что боги действительно будут меня хранить.
Эрик притащил откуда-то одеяла, краюху хлеба и блюдечко с толсто нарезанным душистым сыром. Выдал мне и черный плащ, как у него, и показал приделанный внутри кармашек для фляги. Спать порекомендовал на широкой скамье из холодного камня, постелив сначала свой старый плащ. Я так и сделал.
– Эй, послушай, – окликнул я его, уже накрывшись плотным монашеским плащом и устроив из своей сумки сносную подушку, – а как именно снимается это проклятье?..
Парень обходил струящиеся из стен крохотные источники и оставлял возле каждого пахнущий диковинными благовониями шаг тусклого белого света. Он хмыкнул.
– Можно заплатить пару дюжин золотых старшему служителю и посидеть в кругу заунывно поющих мужиков несколько часов, – и, видя мой поникший взгляд, выдержал паузу и добавил: —А можно прикинуться монахом, провести достаточно времени в стенах храма, пить местную воду, слушать, о чем здесь говорят, и через недельку-другую все пройдет само. Что скажешь?
Я не раздумывал долго. А что? Он предлагает мне безопасное место, где можно ночевать, и при этом постепенно все больше и больше нравиться богам. А игры с переодеваниями всегда нравились уже мне…
– Идет!
Он отхлебнул из фляги и протянул ее мне. В нос ударил сладкий аромат островного летнего вина, пряный, теплый. Я сделал хороший глоток и заулыбался – миру возвращалось его привычное очарование. А ты фартовый, Габриель!..
Растолкал меня Эрик спозаранку. Наскоро перекусили, я сгреб свои пожитки и засунул их в один из сундуков при входе. Несколько книг из схорона припрятал под плащ, благо, он был таким лаконичным только снаружи. День монахов начинается рано…
И я с утра толпился вместе со служителями богов, готовил храм к приходу людей, раскладывал цветы вокруг каменных чаш под источниками, легкими движениями (Эрик показал мне, как) отправлял под потолок голубые огоньки. К ночи они снова спустятся на уровень человеческого роста, а пока буду парить под высокими сводами, чуть покачиваясь и мерцая нездешним светом.
Мне никто не задавал вопросов – видимо, народ тут не слишком общительный, и появление еще одного человека в плаще их не смутило.
А после монахи закончили работу, открыли тяжелые двери и выстроились сами, чтобы молиться. Я ткнул Эрика, подпиравшего стенку тут же, мол, что дальше?
Он натянул мне капюшон пониже на лицо и рассмеялся вполголоса.
– Возьми книгу и читай. Можешь перекусить или помечтать, да мало ли занятий?..
– Что, любую книгу?
Эрик подмигнул мне и склонил голову, весь молитвенник молитвенником. Ну, я и вытащил, не долго думая, ту самую черную книгу, точную копию которой мне подкинули те солдаты. Раскрыл на первой странице и…
– Что творишь, безумец! – вдруг зашипел на меня Эрик, захлопывая чернокнижие и срочно пихая его мне в складки плаща, торопясь быстрее спрятать в ткани. В воздухе мелькнула едва заметная блестящая искра, меня что-то укололо в руку, и я едва не вскрикнул. – Не настолько любую!
