Текст книги "Песочные часы: Осколки прошлого (СИ)"

Автор книги: X-Law

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Спасибо...

Её глаза цвета весенней листвы отражали всё, что творилось в молодом, полном любви сердце, и, понимая, что иначе нельзя, Кристофер, мысленно вздохнув, пригласил её на второй танец. Потому что первый должен был быть с Деамайном.

– Надеюсь, что когда-нибудь эти светские порядки отменят, – проворчал некромант, выходя на середину зала, и прежде, чем успела начаться музыка, Кристофер понял, в какую ловушку себя загнал: кто-то из них должен был вести.

Ведущий в танце – ведущий в отношениях, и если наедине Кристофер был готов признавать за собой роль ведомого, то только не здесь, не перед этой перешёптывающейся толпой, жадно поедающей его глазами в поиске повода для сплетен. И в тот момент, когда парень уже готов был позволить Деамайну сделать первый шаг, некромант вдруг отступил назад, усмехнувшись и выжидательно взглянув на Кристофера, и щемящее, теплое, полное света и благодарности чувство затопило всё внутри парня. Этот волшебный вечер принадлежал ему, и вся жизни впереди казалась радужной и полной чистых красок, полной надежд. Сегодня всё было настолько хорошо, что не оставалось никаких сомнений в том, что так будет и дальше...

Идя сюда, Кристофер уже заранее знал, что ничего хорошего он не услышит. Но, по его мнению, это был необходимый этап перед неизбежным счастьем.

Вчера вечером, после вручения дипломов, Деамайн, отведя его в сторону, мягко поцеловал, шепнул на ухо что-то нежное, и исчез, сказав, что у него есть неотложные дела и оставив в душе Кристофера обидный осадок обманутых ожиданий: герцог планировал закончить вечер несколько иначе. Но, в общем-то, ему не на что было жаловаться, тем более что Лилия и Талух, а также мальчик-младшекурсник с каким-то сложнозапоминающимся именем на «м» составили ему отличную компанию. И вот сегодня с утра он получил то, что ожидал – вызов в поместье от отца. Несложно было догадаться, о чём именно хотел поговорить Халлрон-старший.

– Садись, – прямо с порога приказал мужчина, и Кристофер приготовился к долгой, нудной лекции о чести рода.

– Итак, дорогой мой сын, – начал отец мягким, вкрадчивым тоном, – и что же именно ты задолжал некроманту?

Кристофер ждал этого вопроса, и заранее подготовил ответ:

– Если ты о выпускном, то я попросил Деамайна стать моим партнёром добровольно.

Ему казалось, что голос его полон решимости, и что в его обороне нет пробелов, но следующей же фразой, простой и короткой, отец выбил почву у него из-под ног:

– В этом я не сомневаюсь.

Он не шутил. Кристофер изучал его глазами и понимал, что его слова – чистая правда. Но что тогда? К чему всё это? И где упрёки, где недовольство?

– Этот мальчик, – с пренебрежением произнёс Халлрон-старший, – этот Деамайн весьма привлекателен, и я не удивлён, что разумными действиями и правильными словами ему удалось вскружить твою пустую голову, – Кристофер невольно сжался в кресле, – и поэтому я ещё раз тебя спрашиваю: что ты должен некроманту?

Если бы слова были материальны, то последние стали бы огнём, пожирающим, стремительным и горячим, проедающим до самых костей и обращающего в пепел. В них не было агрессии, не было угрозы, просто что-то, что было трудно определить, но так легко почувствовать на уровне эмоций. И юный герцог, не выдержав, стиснув кулаки, жалко прохрипел, давясь дыханием:

– Свою жизнь.

Таким отца он не видел ещё никогда. С мужчины спали все маски, всё его притворное спокойствие, и то, что обнажилось, пугало так, что сердце замирало в груди, и хотелось сорваться с места и убежать, как можно дальше.

– Ты должен был сказать мне раньше! – прогремел раскатистый голос, и Кристофер вздрогнул, – задолжал некроманту жизнь!  – негодовал отец. – Да проще было бы убить тебя и завести нового наследника!

Юный герцог не верил в то, что слышал. Не может быть, чтобы тот, кто воспитал его, кого он считал всю жизнь пусть и требовательным, но самым близким существом, произнёс такое.

– Папа, – выдохнул парень, попытавшись встать, но его вжало в мягкую спинку мощным, яростным потоком чистой энергии: всё-таки отец его был боевым магом-эна, а это совсем не шутки.

– Ты даже не представляешь, что натворил! – бушевал родитель, расхаживая по строгому, обставленному довольно лаконично кабинету, – мне плевать на выпускной, на то, что Риверайны грозятся разорвать вашу с Лилией помолвку, мне глубоко безразлично даже то, что этот прислужник Смерти тебя трахает!

Кристофер дёрнулся, словно получив пощёчину, и с яростью впился взглядом в отца.

– Но то, что из-за тебя я должен отдать ему семь томов из библиотеки нашей семьи! Те самые, что Халлроны хранили веками и поклялись защищать!

Парень почувствовал, как в одно мгновение ослабло тело, как разлилась по нему свинцовая, парализующая тяжесть. Перед глазами на миг всё расплылось, словно кто-то ударил его сзади по голове, а потом мир, рассыпавшийся на мелкое крошево, собрался вновь, во всём своём ужасе и жестокости.

– Это неправда, – тихо прошептал Кристофер, но отец замер, прекрасно услышав его, – Деамайн не мог попросить такого!

В серых глазах сверкнули слёзы ярости, и парень рванулся вперёд, сам ещё не понимая, что хочет сделать. Но отец был сильнее, у него было несравнимо больше опыта, и, почувствовав на ногах невидимые кандалы, которые приковали его к полу, Кристофер даже почти не удивился.

– Успокойся, – холодно произнёс мужчина, – ты слишком наивен для герцога. Но, думаю, после того, что случится сегодня, ты исправишься.

Нужно было спросить, что именно отец имеет в виду, но внутри не оставалось уже никаких сил. Нет, он не верил в то, что Деамайн мог так поступить, он всё ещё видел перед собой его тёмные, затягивающие в омут глаза, тронутые лёгкой улыбкой тонкие губы, он помнил всё то, что тот говорил ему, каждое слово, каждую интонацию. И тогда, на выпускном, среди шепчущейся толпы, отвернувшейся от такого обожаемого герцога, Деамайн был единственным, кто давал ему сил, кто позволял держаться с достоинством, холодно и равнодушно ко всем сплетням. И сомневаться сейчас в нём – значит собственными руками рушить построенную ими крепость, которая защищала их от предрассудков и общественного мнения. Этого Кристофер допустить никак не мог.

– Он попросил все книги по некромантии, которые есть у нас, – продолжал Халлрон-старший, – и два тома, в принципе, не представляют никакой особой ценности. Но оставшиеся пять… если бы ты только знал, чего стоило нашей семье заполучить их! Ещё в самом начале пути нашего рода к власти они стали тем фундаментом, на котором мы стали такими, как сейчас. Ох, что бы сказал мой отец, если бы узнал, что я стану тем, кто отдаст эти книги некроманту!

Мужчина схватился за голову и замер на мгновение, прикрыв глаза и мелко дрожа, забыв даже о том, что следует контролировать удерживающее сына заклинание, которое мгновенно исчезло. Но в Кристофере это не вызывало никаких эмоций. Он вообще сейчас ощущал реальность как-то странно, не полно, словно его чувства что-то блокировало, у него даже не получалось логически мыслить, замкнувшись на одной-единственной фразе: «он не мог этого сделать».

Мелодичный перелив звонка разнёсся по всему огромному дому, и Кристофер вздрогнул. Отец, открыв глаза, сглотнул и перевёл на сына пылающий взгляд, произнеся:

– Вот сейчас ты увидишь, кто такие некроманты...

И всё же даже тогда, когда Халлрон-старший вернулся в кабинет, юный герцог не хотел верить, что за ним следом придёт Деамайн. Даже когда увидел его. Как обычно холодный и бесстрастный, как обычно в чёрном, некромант сдержанно поклонился Кристоферу, как чужому, и, посмотрев на его отца, спокойно спросил:

– Вы приготовили их?

С презрением мужчина фыркнул и двинулся к своему столу. Но было заметно, как дрожали его руки, когда он потянулся к стопке древних фолиантов, перетянутых чёрной кожей и серебром, с выложенным узором из тёмных камней. Деамайн коснулся их невероятно бережно, почти чувственно, тонкими длинными пальцами, которые не раз заставляли Кристофера стонать от удовольствия. Крупный кристалл, вставленный в серебряную оправу в центре самой верхней книги, сверкнул красной огненной вспышкой, которая отразилась в чёрных, жадно расширившихся глазах, высветив их до самого дна кроваво-алым. Деамайн шумно выдохнул.

Он пробежал пальцами по корешкам, погладил каждый из них, а потом, зашептав непонятный, шипящий набор резких звуков, одним взмахом руки заставил книги исчезнуть из комнаты, словно раствориться.

– Спасибо за то, что сохранили их, – без малейшей издёвки в голосе, обратился некромант к Халлрону-старшему, – без вашей семьи эти книги бы давно были утеряны.

– Я найду способ вернуть их обратно, – прошипел мужчина, но Деамайн лишь пожал плечами, всем своим видом говоря, что мало верит в подобную возможность.

– Что ж… – произнёс некромант, подходя к двери, – …я считаю ваш долг полностью погашенным.

При последнем звуке этой фразы по воздуху пробежало нечто, напоминающее электрический разряд, яркое и стремительное, и отец, как показалось Кристоферу, расслабленно выдохнул.

«Это не может быть так… не может быть, чтобы всё это было ложью», – заныло сердце, и юный герцог, сорвавшись с места, рванулся вслед за захлопнувшим дверь некромантом.

– Кристофер, не смей! – крикнул отец, но его слова сейчас вообще ничего не значили.

Было страшно, и больно внутри, сознание упорно искало оправдания и лазейки, пытаясь дать Деамайну хоть один шанс, хоть что-то, за что можно уцепиться.

– Постой! – позвал отчаянно Кристофер, слетая вниз по мраморным ступеням, и там, у самого основания кричаще-роскошной лестницы, Высшие заставили его испить всю чашу боли от предательства.

– Что такое? – спокойно обернувшись, недоумённо спросил Деамайн, а у герцога перехватило дыхание.

Вот же он, тот, кого он любит. Тот, кому он так безоговорочно доверился, открыл себя, показал свои страхи и надежды, свои настоящие чувства. И тогда, в полусумраке странной комнаты, глаза напротив казались наполненными чем-то большим, чем просто желанием тела. Неужели и правда лишь казались?

– Зачем ты это сделал? – выдохнул Кристофер, тяжело дыша.

– Ты видел хоть раз моего учителя? – вопросом на вопрос ответил Деамайн, – на самом деле, у меня его нет. Я единственный некромант в нашем королевстве, и всё, что я знаю, я получил из книг. А эти – самые ценные. Твой род хранил их много веков, но пришла пора отдать их тому, ради кого они создавались.

– Но ты мог бы…

– Попросить?

Чёрные глаза насмешливо блеснули, и внутри Кристофера что-то оборвалось. Это любовь, это точно любовь. Он не испытывал её раньше, но узнал сразу. Но разве можно предать любовь? Разве можно легко раскрошить это заполняющее всё вокруг чувство?

– Зачем ты делал это со мной, Деамайн? – чувствуя, как жалко дрожит всё тело, Кристофер обнял себя одной рукой.

Наверное, жест этот выглядел признаком слабости, и не стоило показывать её так явно, но герцогу уже было всё равно. Если его отец прав, если некроманты и правда такие чудовища, то его гордость закончилась уже давным-давно, и незачем держать маску на лице, когда твой внутренний мир рассыпан у ног другого человека. Кристофер просто хотел знать правду, чувствуя, что уже и так понимает её в самой глубине разума, и всего лишь не хочет принять. Что-то внутри него, осколки треснувшего сердца, умоляли, чтобы Деамайн солгал. Пусть придумает что угодно, хоть немного похожее на истину, и Кристофер примет его вновь. Он простит ему всё, откажется от всего, будет валяться у него в ногах и любить, любить до конца жизни. Только пусть даст надежду, даже хрупкую, даже совсем призрачную…

– Мы с тобой взрослые люди, Крис, – без тени эмоций, пожал плечами Деамайн, – ты захотел меня, я захотел тебя. И нам было хорошо. В чём проблема?

Кристофер молчал.

– Разве я что-то обещал тебе? – продолжил некромант, ловя взгляд серых глаз, – разве я принуждал тебя к чему-то? Тогда, в первую ночь в твоей комнате… кто остановил меня, когда я хотел уйти?

Кристофер вдруг понял, что у него темнеет в глазах. Пошатнувшись, он вцепился в полированные перила, чувствуя их скользкую, мёртвую прохладу. Как змея, как лёд, бесчувственно и равнодушно… всего лишь прихоть…

– Отец был прав… – произнесли побелевшие губы, – …некроманты – самое ужасное, что есть в этом мире…

Он почти не видел Деамайна и не мог заставить себя посмотреть ему в лицо. Но он чувствовал его, всё ещё с глупым, неуместным теплом на сердце, и это проклятое чувство, впившееся в него шипами, никак не хотело вылезать прочь, даже после всего того, что Деамайн сделал.

– Я должен был умереть, – сказал Кристофер, – это было бы правильнее.

– Если бы ты умер, я не получил бы книги, – разумно заметил некромант, и это стало последней каплей.

– Уходи… исчезни из моей жизни… – голос был сухим и ломким, на краю истерики, – …и больше не смей появляться в этом доме…

Тихие, неторопливые шаги мягко зашуршали по ковру, а внутри всё сжало тисками, так сильно, что, казалось, тело не выдержит. Нужно было сохранять спокойствие, нельзя было показать, насколько больно, насколько сильно некромант его ранил. Но слёзы, смешанные с кровью из прокушенной губы, уже капали розовым на мрамор, и сорванным голосом искалеченной жертвы, Кристофер, упав на колени, закричал:

– Я ненавижу тебя!!!

Этот крик, наверное, слышно было даже на улице. Но Деамайн не обернулся, и не замедлил шаг, всё также легко уходя прочь и закрывая дверь, получив всё, что ему было нужно, а юный герцог, окончательно обессилев, упал на лестницу, уткнувшись лбом в холодные ступени, и, вздрагивая, тихо скулил, как голодный щенок. Скулил от боли, бессилия и ненависти. Но ненависти отнюдь не к некроманту: даже после всего того, что Деамайн с ним сделал, последние слова Кристофера, обращённые к нему, были ложью.

****

Кай сидел на диване, касаясь пальцами книги «О деяниях Высших», и так и не дождавшись от отца ответа на свой вопрос. Даже после стольких лет, после целой счастливой жизни, Кристофер чувствовал ту боль также остро, как и в тот момент их последнего настоящего разговора.

Тогда, придя в себя после долгих месяцев отчаяния, он много думал. Искал ответы на целое множество вопросов, и, найдя, пообещал себе несколько вещей. Во-первых, когда у него появятся дети, он не будет так скрупулезен в вопросах рода и его чести, потому что, как ни крути, именно давление отца толкнуло его к первому человеку, который проявил теплоту и участие. Во-вторых, он никогда больше не допустит некромантов в свою жизнь. И, наконец, в-третьих, у него будет больше одного сына: тогда, если что-то случится, в крайнем случае, его долг перед прислужником Смерти окажется намного меньше, чем у его отца в своё время.

После случая с Деамайном отношения с отцом, и так бывшие не на лучшем уровне, попросту прервались, и, вскоре женившись, Кристофер сделал это так, как ему захотелось: Камила, со своим происхождением, была ещё одним вызовом обществу, которое, впрочем, после любовника-некроманта не удивлялось уже никаким поступкам сумасбродного юного герцога. Не то чтобы Кристофер её любил, хотя искренне считал прекрасной. С чёрными волосами и голубыми глазами, ироничную, умную и целеустремлённую – он уважал эту девушку и обращался с ней, наверное, даже лучше, чем мог бы обращаться по любви, продумывая каждый шаг и стараясь сделать её жизнь приятной. К сожалению, и здесь Высшие оказались не на его стороне: чуть меньше чем через год после свадьбы Камила во время родов умерла, оставив Кристоферу сына и ещё одно горькое воспоминание. Черноволосый, с серыми глазами – тот, кто должен стать наследником рода, и на кого он поклялся никогда не давить и не пытаться слепить из него идеального герцога. Со временем ему это удалось. А тогда, наплевав на всё и помня своё обещание, подождав всего лишь положенный год после смерти первой жены, он, девятнадцатилетний глава рода, похоронивший не так давно отца, женился во второй раз, на Лилии Риверайн. Тогда они расторгли помолвку, но, очевидно, изменение в положении Кристофера, которое обещали графу огромное влияние уже сейчас, а не через пару десятков лет, позволило отцу девушки на многое закрыть глаза. И этот брак Кристофер строил по тем же принципам: уважение и поддержка, потому что не было в нём любви, и он сомневался, что ещё хоть раз в жизни испытает это чувство, и оказался совершенно прав. Первой и последней его любовью стал Деамайн, и этого не смогла изменить ни томная сексуальность и страсть Камилы, ни мягкое, воздушное очарование Лилии, ни кокетливые попытки других женщин и мужчин завоевать его расположение.

Так что первый и третий пункт обещания были выполнены в итоге успешно, а вот провал второго был просто катастрофичен. Некромант не просто проник в его жизнь, он сделал с его сыном то же, что и с ним когда-то: полностью очаровал, подчинил себе, заставил поверить в любовь. А Кристофер был уверен в том, что Деамайн не способен полюбить, никого и никогда. И самое страшное было в том, что ничего нельзя было поделать. Слова… сколько слов он уже сказал Каю, и сколько раз тот их проигнорировал? Он весь отдан Деамайну, он посвящён ему, и этот огонь в серых глазах, эта мечтательная полуулыбка  – всё это говорит о том, что поздно что-то менять и делать. Но можно ведь хоть немного попытаться.

– Кай… – мягко начал мужчина, садясь рядом и радуясь уже тому, что любимый сын не отстранился, – … просто выслушай меня, хорошо? Я не хочу ссор…

А раньше ведь они так хорошо понимали друг друга. Почти что с полуслова. Понимали и доверяли. И куда всё это делось?

– Подумай ещё раз о Деамайне… о том, что он делал для тебя… о том, что он ушёл. Мы ведь ничего не слышали ни о нём, ни о его ученике уже почти год. Они ушли, скрылись где-то, и их никто не видел. Мы даже не можем сказать, живы ли они… ты не получал никаких видений.

Кай опустил голову, и Кристофер пожалел, что ударил по самому больному: будущее ничего не хотело рассказывать о Деамайне. Вообще. Словно некромант и его ученик растворились, перестали существовать. И уже не раз он заставал Кая без сознания где-нибудь в кресле: такое случается после многократных попыток стимуляции дара. Судя по тусклому взгляду сына, бесплодных.

– И даже если он жив, Кай… – Кристофер доверительно взял парня за руку,  порадовавшись тому, что тот не убрал её, – …ему сложно будет к тебе вернуться. На него охотятся все, его мечтает убить каждый маг королевства. Армия короля, вольнонаёмники… они все стремятся лишь к одному – уничтожить Деамайна. Противостоять такой силе невозможно. Нужно скрываться, постоянно прятаться от всего мира… и поэтому он не вернётся, Кай. Он больше не вернётся к тебе.

Предсказатель вздрогнул, судорожно стиснув руку отца, и на мгновение Кристофер решил, что сказал много лишнего. Наверное, нужно было выразить мысль как-то мягче… но серые глаза напротив заволокло белой дымкой, губы Кая дёрнулись, словно он пытался что-то сказать, а потом парень выгнулся на диване, скинув на пол тёплый плед и бесценную книгу, забился, хватая ртом воздух, и Кристоферу оставалось лишь держать его, одновременно пытаясь справиться с собственной дрожью: он редко видел у сына такие сильные приступы во время видений, а этот продолжался никак не меньше минуты.

Потом всё затихло, комната вновь погрузилась в вязкую дрёму света магических ламп, а Кай лежал на диване, вспотевший и тяжело дышащий, невидящим взглядом впившись в потолок и всё ещё сжимая руку отца. По его лицу было сложно сказать, что именно он видел, да и с вопросами приставать смысла не было: живущие на две реальности редко открывали тайны другим людям. Кай облизнул губы…

– Он вернётся, – тихо прошептал он, а потом повторил, громче и увереннее: – он вернётся!

По гостиной звонкими волнами разлетелся чистый, торжествующий смех облегчения и счастья брошенного, но вновь обретшего надежду предсказателя…

Конец.

Спасибо большое всем, кто читал этот ориджинал и поддерживал меня во время его написания! Надеюсь, мы встречаемся с вами не в последний раз! ^__^