Текст книги "Песочные часы: Осколки прошлого (СИ)"
Автор книги: X-Law
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Глава 1 ==========
«…и было их пятеро, и создали они мир таким, каким мы его знаем, и шло всё так в этом мире, как хотели они.
Повелитель, желая доказать своё могущество, создал тех, кто способен пройти сквозь завесу времени и познать то, что в дали их дней оживает.
Воитель, преисполненный гордыни, создал тех, кто способны менять мир по своему усмотрению до тех пор, пока позволяет им сила внутренняя и законы высшие.
Посмотрел на создания братьев своих Творец, и решил, что не должны в мире жить лишь те, кто обладает великой силой, потому что большой мир, и место в нём есть для всякого. А чтобы не страдали его творения, создал он тех, кто способен хворь любую исцелять, заживлять души и силы возвращать, чтобы жили в мире все в радости и восславляли Высших.
Мать, самая щедрая из Высших, подарила каждому живому существу великую благодать деторождения, чтобы видели мы себя в потомках своих, и чтобы каждый день нашей жизни наполнен был смыслом.
Лишь Смерть, посмотрев на всё это, усмехнулась и не стала ничего делать.
– Моё время придёт, – сказала она, и отошла в тень, дав братьям и сестре радоваться своим творениям.
Шли дни, и шли годы, и праздной и лёгкой была жизнь любимцев Высших, пока не заметили они, что с каждым годом сил в руках их становится меньше, что теряется твёрдость их памяти, и тогда вновь пришла Смерть и молвила:
– А вот и моё время пришло, и отныне всегда будет приходить. Для большого и малого, быстро или долго, легко или с мучениями. Сыновья и дочери чужие – все любы мне, всех равны для меня. Так приходит пусть каждый из них сюда, к своей истинной матери. Привечу, приючу, жизнь новую дам. Будут служить братьям своим младшим. Младшим, сыновьям моим. Эти сыновья мне и будут помогать, потому что вас, мои братья и сестра, целых четверо. Вы старались, трудились все вместе, а все ваши творения всё равно ко мне идут. Одна я с ними не справлюсь...
И повелось с тех пор, что сыновья Смерти по земле ходят, собирают тех, кого пора отправлять к их матери, и используя силу их для того, чтобы вершить всё по воле её. И нет сладу с ними, и бессилен Повелитель, Воитель и Творец, горько плачет щедрая Мать. Потому что нет на земле проказы лютее, чем смерти служащая, потому что нет в них ни любви, ни милосердия…»
– Ни любви, ни милосердия… – шёпотом повторил Кай последнюю строчку, и, вздохнув, отложил тяжёлую книгу на диван.
За окном густел мрак, с которым отчаянно боролись магические лампы, а в доме стояла идеальная, абсолютная тишина.
Предсказатель сидел в гостиной, укутав ноги тёплым пледом и задумчиво водил пальцем по богато украшенному драгоценными камнями уголку старинной книги. «О деяниях Высших» – гласила золотая надпись на корешке, выведенная рукой неизвестного писаря. Это была очень, очень древняя копия, сохранившаяся в семье Халлрон ещё с незапамятных времён, и раньше Кай ни за что бы даже не подумал о том, что её можно читать. Дело в том, что современная, совершенно обычная копия этой книги у него и так была, и при желании вспомнить, что же там в своё время творили Высшие, можно было и оттуда. Но Кая потянуло именно к этой книге, к той самой, которой касались руки ещё первых Халлронов, не одну тысячу лет назад.
Здесь, под золотым переплетом, скрывались древние слова и символы, которые Каю порой было трудно понять, здесь был слишком тяжёлым и пафосным язык. Но его словно магнитом потянуло именно к ней, реликвии их дома. И, взяв в руки тщательно оберегаемую книгу, он невольно открыл её именно на этой истории. Истории о том, как появились некроманты. Созданные по хитрости Смерти, самые мерзкие и отвратительные существа – именно это вбивалось в голову всем и всегда. Но сейчас, вспоминая тёплые губы на своей коже, нежные пальцы, перебирающие волосы и собственное имя, сказанное бархатным шёпотом, от которого по всему телу пробегала дрожь, невозможно было поверить в истинность написанного. Деамайн был другим. Он совершенно не походил на образ некроманта, созданный в книге. Да, конечно, идеальным мужчина не был, но Кай видел в нём то, чего в некромантах быть не должно: сопереживание, заботу, доброту… хотелось бы ещё прибавить «любовь», но горло пересыхало, когда он осмеливался хотя бы подумать об этом слове. Доказательств своей правоты у Кая было полно.
Деамайн спас его, и при этом ничего не потребовал взамен. Он не просто воспользовался однажды его телом, он продолжает их отношения, он приглашал Кая к себе, иногда заходил сам, он даже предлагал придать их отношениям условно официальный статус, чтобы отец предсказателя стал более спокойно относиться к тому, что они с некромантом вместе. И даже сейчас, когда Деамайн исчез так надолго, Кай не мог винить его в том, что тот не сказал ему ни слова об этом, потому что и так было понятно, куда он отправился. Он хочет защитить своего ученика, этого красноволосого подростка с разноцветными глазами. А чем же ещё это может быть, как не заботой?
«…ни любви, ни милосердия…»
– Чушь, – громко сказал Кай, и его голос гулко разнёсся по гостиной.
От этого внутри стало как-то неуютно: слишком остро дала о себе знать та пустота, что поселилась внутри. Кто же мог подумать, что ему без Деамайна будет настолько тяжело…
– Чушь? Что именно?
Кристофер стоял в проходе, скрестив руки на груди и избегая прямого взгляда на сына. Вообще-то раньше они ладили. Да, Кай был очень своеобразным ребёнком, живущим сразу на два мира, но это не мешало делиться секретами, мыслями, советами и просто болтать о какой-нибудь ерунде. Но теперь всё это было в прошлом. Кристоферу казалось, что он совершенно не понимает своего ребёнка, и что теперь они стали друг другу словно чужие. Наверное, стоило больше терпения проявлять к тому, что Кай спит с Деамайном…только вот это было совершенно фантастическим вариантом.
– Что ты читаешь?
Так и не дождавшись ответа от сына, Кристофер подошёл к нему и взглянул на богато украшенную книгу. Его брови удивлённо поползли вверх, рука потянулась к золотой обложке, и... столкнулась с рукой Кая, который поспешно попытался завладеть старинным томом раньше отца. На мгновение оба замерли, а потом Кристофер отошёл назад, позволив сыну прижать тяжёлую книгу к груди. Светло-серые глаза настороженно, недоверчиво следили за мужчиной, и он, вздохнув, сел на край дивана.
– Послушай… я не хочу, чтобы мы становились врагами. И я признаю, что не совсем верно повёл себя… – в глубине души Кристофер так не считал, но правда сейчас была не обязательна, – …поэтому давай ты не будешь на меня кидаться и мы просто поговорим.
Кай, словно не слыша его слов, продолжал сидеть, прижимая к себе книгу и сверля взглядом пол. Достучаться до него с первой попытки явно не получилось.
– Я не хочу с тобой ссориться… – предпринял мужчина новую попытку, – …тем более из-за Деамайна…
– Что у вас с ним было?
Серые глаза напротив сверкнули яростью и насмешкой. Кай откинул с лица золотые волосы, отложил на диван книгу и внимательно, не отрываясь, сверлил взглядом отца. А у того вдруг просто больно защемило в груди, и слова не соглашались выходить, что бы он ни делал. Кристофер понимал, что он должен ответить, что-нибудь сказать своему сыну, хотя бы чтобы уберечь его от того, от чего когда-то не уберёгся сам. Но как…как можно рассказать ему историю своего самого большого позора в жизни? На это у Кристофера не было сил…
*****
Пейзаж вокруг идеально подходил для стандартного рассказа-ужастика, призванного напугать глупеньких малышей: серые облака, скрывающие край полной луны, залитые серебряно-жёлтым светом дорожки в окружении низкорослого кустарника, стройные ряды полуразрушенных надгробий, и крадущийся среди всего этого великолепия мальчишка, кутающийся в шёлковый чёрный плащ: самому школьнику, шарахающемуся от каждого шороха, ситуация стандартной и детской отнюдь не казалась. Сердце его бешено стучало, а кровь просто застывала в жилах от каждого звука, который казался парню посторонним.
Кристофер Халлрон, сын герцога, представитель древнейшего и почётнейшего рода, один из лучших учеников Академии Магии в Авертри проиграл спор. Вообще-то когда он в него ввязывался, он заранее знал условия, но не особо о них задумывался, полагая, что исполнять их ему всё равно не придётся. Но вот потом, осознав, что правда оказалась не на его стороне, Кристофер понял, какую чудовищную вещь ему предстоит сделать: принести цветы Ошэн. В принципе, раньше они росли и у самой ограды кладбища, даже немножко перед входом на него, но буквально за два дня до полнолуния по приказу директора преподаватели собрали их практически подчистую, оставив только те, что устроились у самого края леса. То есть получалось, что проигравшему спор герцогу нужно было пройти через всё кладбище, совсем одному… и если в замке это ещё не казалось таким страшным, то здесь, среди разрушенного годами камня с выбитыми на нём цифрами, паника накатывала стремительными волнами.
«Спокойно… – пытался хоть как-то привести себя в чувство Кристофер, – …здесь не может быть ничего страшного…ты на последнем курсе, у тебя выпускной через полгода…так что с мелкой нечистью ты справишься».
Подобные мысли помогали, хотя и не очень эффективно, но лучше уж так, чем совсем никак. Тем более что парень уже видел свою конечную цель – там, у самого края леса, на ветру качались пышные голубые соцветия, так заманчиво светящиеся в темноте. Это выглядело настолько прекрасно, что Кристофер, глядя на цветы, на мгновение даже позабыл о своих страхах. Просто раньше он видел Ошэн лишь на картинках, а здесь…
В ноздри потёк сладкий, пьяняще-потрясающий аромат, которые пропитывал всё вокруг, кружил голову и манил своей чарующей, непередаваемой нежностью. Соцветия качались, тонко позванивая, над самыми могильными камнями, разломами плит и рвущейся сквозь них травой, и, казалось, что даже свет луны меркнет рядом с ними.
Кристофер, словно зачарованный, протянул руку, коснувшись прохладных округлых лепестков, и даже не обратил внимания на испуганно пискнувшую мелкую нечисть, рванувшуюся в стороны при приближении мага. Цветы качнулись, зазвенев сильнее, но звук их был приятным, совсем не резким. Он заставлял всё внутри петь, звучать в унисон, и в тот самый момент Кристофер чётко осознал, почему именно эти цветы используют для самых сильных приворотных зелий: от них просто невозможно было оторваться.
«Даже жалко рвать», – улыбнувшись, подумал парень, но, всё же, вовремя вспомнив о споре, решил закончить начатое.
Стебель сломался с тихим, сухим треском, словно не был он сочным и живым, словно не с него капал на землю искристый белый сок, растекаясь призрачными лужицами. Аромат сорванных цветов становился бледным, но всё ещё чарующим и манящим, и Кристофер, не удержавшись, поднёс нежные соцветия поближе к лицу, наслаждаясь их запахом. В конце концов, он был уверен в том, что это первый и последний раз, когда он имеет дело с Ошэном, поскольку больше он ночью на кладбища ходить не собирался.
Букет в руках рос быстро, капая соком на кладбищенскую землю и надгробия, оставляя на них светящиеся потёки. В споре речь шла о пятнадцати цветах, но Кристофер сорвал ещё один, лично для себя. Не то чтобы он хотел кого-то привораживать, с поклонниками у него проблем и так не было, но приятно было бы вспомнить об этом небольшом приключении лет через пять-десять…
Облака, разойдясь, открыли луну полностью, и теперь на кладбище стало совсем светло, и уже практически не страшно. Дело сделано, вокруг всё залито ярким светом, да и до выхода, если присмотреться, не так уж и много. Поэтому Кристофер, приободрившись, обнял свой букет и зашагал обратно, уже мысленно представляя себе, как вытянутся лица парней, когда он им покажет свою ночную добычу. Они ведь наверняка уверены, что сыночек герцога в последний момент испугается и вернётся с пустыми руками. Эти мысли настолько занимали Кристофера, отрывая его от реальности, что очнулся он лишь тогда, когда сзади послышались отчётливые, медленные шаги…
Парень застыл, словно окаменев. Сначала он подумал, что ему показалось, но шаги за спиной раздавались всё ближе, по-прежнему неторопливо и размеренно, словно идущий за ним знал, что школьнику уже никуда не деться.
Кристофер судорожно стиснул букет, выдавив из стеблей себе на плащ несколько струек сока, и всё никак не мог найти в себе сил обернуться, чтобы хотя бы посмотреть, что происходит за его спиной. Однако вскоре оказалось, что смотреть даже не обязательно: справа, буквально в трёх шагах от парня, из земли показалась тонкая, аккуратная костяная рука. Пальцы царапнули землю, отгребая в сторону крупные камни, и принялись быстро, сноровисто копать податливую, рыхлую почву, вырывая прочь чахлую, жалкую траву.
Если бы Кристофер мог, он бы закричал, но внутри всё сдавило так, что даже воздух отказывался проходить. Уронив цветы на землю, парень стремительно обернулся, понимая уже, что ждёт его сзади, но увидев реальную картину происходящего, лишь жалко засипел, в ужасе зажав себе рот руками: мертвецов было не меньше десятка.
Они шагали, щёлкая костями и скалясь жёлтыми рядами зубов, смотря прямо на него глазницами, в которых вместо глаз уже давно ничего не было. На этих скелетах не оставалось плоти, потому что кладбище было слишком старым и здесь давно уже никого не хоронили, на них не было даже червей. Лишь комья земли и камни, застрявшие у некоторых меж ребёр, да пучки травы, свисающие с тонких запястий и пальцев. И над всем этим, издеваясь и посмеиваясь, светила полная, бело-жёлтая луна.
Кристофер, дрожа всем телом, прошептал короткое боевое заклинание на вызов огня, но сбился на второй строке и магия не сработала. Он хотел попробовать что-то ещё, но слова застыли в голове, отказываясь выстраиваться в нужные цепочки. Да и зачем выстраивать их, когда любой школьник знает, что против мертвецов не действует ничего? Их можно сжечь, но мощный призыв огня занимает много времени. Их можно сковать льдом, но Кристофер никогда не пытался вызывать столько льда сразу, и уж точно у него не получится это сейчас, когда в голове совершенно, идеально пусто.
«Они медленные… я могу убежать…»
Кристофер развернулся в сторону выхода и жалобно застонал: весь путь к спасительной калитке в высоком заборе был усеян скелетами. Часть из них уже выкопалась, часть была пока только в процессе, но одно было очевидно – мага они выпускать не собираются.
«Что им нужно от меня?!» – отчаянно закричал Кристофер в своих мыслях, и, собравшись, зашептал первое пришедшее на ум заклинание.
Ледяная струя ударила ближайшего мертвеца, сковав сплошной глыбой его ноги, и скелет, покачнувшись, рухнул на каменное надгробие. Раздался противный хруст, позвоночник треснул пополам, разделив скелет на две почти равные части, и внутри юного мага всё возликовало: значит, не всё потеряно. Он ещё сможет пробиться!.. и в этот момент верхняя часть упавшего скелета зашевелилась. Повернулась, щёлкнув челюстями, голова, руки, согнувшись, приподняли обрубок мертвеца от земли, ладони упёрлись в холодный древний камень, и скелет, качнувшись, легко перебросил себя вперёд на несколько десятков сантиметров. Кристофер онемел от ужаса.
«Их нужно замораживать полностью! Они способны передвигаться частями!»
Эта мысль была настолько кошмарна, что в неё сложно было поверить. Кладбище заполнялось мёртвыми всё больше и больше, кости стучали и скрипели, шуршала разгребаемая жёлтыми, лишёнными плоти пальцами земля, и вскоре уже везде, абсолютно со всех сторон на Кристофера смотрели те, чьи души давно были в ином мире.
Крепкая костяная рука вцепилась в шёлковый плащ, дёрнув его на себя, и Кристофер, закричав, вывернулся из него, оставив дорогую ткань валяться на земле, где под ней извивался потерявший ориентацию в пространстве скелет, сердито клацая зубами. Но сверху по нему уже полз другой, наполовину выбравшийся из земли и отчаянно дёргающийся в попытке освободить остаток костей как можно скорее. И, кажется, у него это должно занять не слишком много времени.
Парень, собравшись с силами, произнёс полноценное, довольно длинное заклинание, превратившее тянущийся к нему высокий скелет в сплошную глыбу льда, и, воспользовавшись моментом, бросился вперёд, в отчаянной попытке прорваться сквозь неповоротливые ожившие кости. Внутри него всё болело, магическое поле болезненно пульсировало – он, пренебрегая всеми правилами, слишком резко вырвал из себя значительную часть энергии, и теперь его заклинания на некоторое время станут нестабильными и слабыми, что не позволит ему быстро создать ещё одну глыбу льда без значительного вреда для себя.
Кристофер бежал по кладбищу, уворачиваясь от тянущихся к нему рук, обегая могильные плиты и молясь лишь о том, чтобы суметь сделать это. Он не хотел умирать! Не хотел умирать вот так, всего лишь потому, что проиграл глупый спор и напыщенная гордость герцога потребовала сдержать слово. Каким же он был идиотом!
Сильные пальцы обхватили лодыжку парня, и он, вскрикнув, упал на землю, разорвав рукава рубашки и мгновенно разбив в кровь ладони о каменную выщербленную плиту. Дыхание вышибло из груди, сердце билось так, словно готово было выскочить, и, наплевав уже на всё, Кристофер истошно прокричал заклинание, позволяющее превратить схвативший его скелет в ледяную статую. Голова взорвалась дикой болью, так, словно её вскрыли заживо, энергетическое поле скрутилось в тугую, противоестественную спираль, и в следующий момент Кристофер почувствовал, как заледенели вцепившиеся в него пальцы. Закричав, парень дёрнул ногой, разбивая держащую его руку на мелкие осколки, и, поднявшись на колени, попытался посмотреть, что происходит рядом с ним. «Попытался» потому, что его, едва он приподнял голову, стало рвать кровью, обильно, с какими-то комками слизи, прямо на холодную, покрытую царапинами костяных пальцев надгробную плиту. Руки ослабели, отказываясь держать ставшее невыносимо тяжёлым тело, но Кристофер, неимоверным, последним усилием в борьбе за свою жизнь, попытался встать. Он упёрся одним коленом, поставил на него руку, попытался оторвать себя от холодной земли, но в этот самый момент на него сзади что-то обрушилось, тяжёлое и гремящее, и парень полетел вниз, совершенно обессилев и ничего уже не контролируя. У него даже не хватило сил выставить вперёд руку, чтобы хоть как-то смягчить удар, и поэтому о плиту он ударился просто лицом, даже не почувствовав боли от сломавшегося носа…
Первым он ощутил сладкий, немного смолянистый аромат. Он пробивался к нему сквозь пелену забвения, плотную и вязкую, постепенно разжижая её, убирая прочь. Темнота была уже не полной, просто тихой, и Кристофер подумал, что так, наверное, и должно быть в ином мире: тихо, спокойно, и приятно… мягко…
Рванувшись, парень открыл глаза, со вскриком втянув в себя порцию воздуха и тут же со стоном откинулся обратно: тело болело так, словно его рвали на части. Болела каждая косточка, каждый кусочек, даже, кажется, золотые волосы, хотя это и было невозможным. Не выдержав, Кристофер застонал, закрыв глаза.
– Потерпи. Сейчас пройдёт…
Кто-то, кого парень сейчас не в силах был рассмотреть, боясь малейшим движением причинить новую боль, приподнял его, бережно поддерживая за плечи. Губ коснулось что-то прохладное и гладкое, похожее на стекло, и тот же самый голос мягко попросил:
– Пей.
Послушавшись, Кристофер сделал глоток, и по телу тут же разлился холодный, такой успокаивающий и приятный поток, приносящий долгожданное облегчение. Не желая упускать это ощущение, парень на ощупь добрался до руки того человека, который стоял рядом с ним, и крепко ухватился за неё, требуя продолжить давать ему то, от чего становилось настолько хорошо.
– Тише…я дам тебе допить до конца…
Голос неизвестного был низким, с бархатными ласкающими интонациями, и неясно было, от него ли бежит дрожь по телу, или от непонятного, но такого восхитительного снадобья, не имеющего никакого вкуса, лишь потрясающий эффект. Кристофер пил его жадно, но аккуратно, стараясь не проронить ни капли, но всё равно они стекали из уголков рта, холодя кожу снаружи и скатываясь по подбородку. Наверное, со стороны это выглядело не очень эстетично, но обычно ведущему себя идеально сыну герцога сейчас было плевать на всё. Он до сих пор не мог поверить, что жив. А ведь он точно жив, судя по ощущениям. Едва ли в мире мёртвых всё обстоит именно таким образом. Но как?!
– Всё… отпусти мою руку…
Чудодейственное средство кончилось, но боль уже прошла почти полностью. Оставались лишь жалкие её отголоски, где-то на самых задворках, и тогда Кристофер, почувствовавший себя гораздо лучше, позволил, наконец, своим глазам открыться…
Комнату пронзил полный ужаса крик, а юный маг, забившись на устеленной множеством одеял широкой кровати, вжался в деревянную спинку, больно ударившись об неё плечом и едва не сорвав роскошный балдахин. Стоящий напротив него парень, увидев такую реакцию, поморщился.
Чёрные непроницаемые глаза, смоляные волосы, идеальная белая кожа и тонкие, красиво очерченные губы – вот он, образ того, кого боялись абсолютно все в школе…и не только в школе.
– Ты!.. – Кристофер захлебнулся словами и эмоциями, пытаясь разобраться в происходящем.
– Деамайн, если ты не против, – жёстко ответил парень, – не люблю, когда мне «тыкают», вместо того, чтобы называть по имени.
Халлрон-младший не нашёлся, что ответить, но, поняв, что ведёт себя неприлично, всё-таки отлип от спинки кровати и осторожно, неуверенно сел туда, где был изначально.
– Почему я здесь?.. – севшим голосом спросил герцог, но Деамайн проигнорировал вопрос.
Некромант, не обращая на гостя никакого внимания, что-то перебирал на полках, расставляя в одному ему понятном порядке, и, наблюдая за ним, Кристофер вдруг увидел пышный, сияющий букет цветов Ошэн. Они качались, хотя никакого ветра не было, и что-то ненавязчиво напевали, тихо-тихо, почти неслышно. И, кажется, всё вставало на свои места…
– Ты здесь потому, что ты – идиот, – не поворачиваясь, сказал Деамайн, – если бы не я, тебя давно бы разорвали на части. Если тебе так нужны были эти цветы, мог бы для начала поинтересоваться, как именно их нужно собирать в полнолуние. Ты же соком залил всё вокруг! Землю, плиты, себя… если бы ты от удара не отключился, то увидел бы, что на твою приманку приползли даже мертвяки из расположенного в пяти километрах древнего захоронения, не говоря уже обо всех местных.
– Так ты… спас меня?.. – Кристофер сам не верил в то, что говорил.
– Не заставляй меня об этом жалеть, – недовольно пробурчал некромант.
От нахлынувших на него разом мыслей у сына герцога закружилась голова. Он, застонав, закрыл лицо руками, глубоко дыша, и почти сразу же почувствовал мягкие, осторожные прикосновения к своим пальцам.
– Больно?..
Голос Деамайна был наполнен совершенно невероятной, необъяснимой нежностью, а непроницаемые чёрные глаза, Кристофер готов был поклясться, излучали беспокойство. В окружении острых иголочек-ресниц, слегка загнутых наверх, их взгляд был на удивление чистым и открытым, каким-то даже невинным…
«Да я с ума сошёл!!!»
– Нет, всё в порядке! – резче, чем следовало, ответил Кристофер, и некромант отстранился.
Несколько секунд он просто стоял около кровати, нервируя герцога, который понятия не имел, как себя сейчас вести, а потом, усмехнувшись, сказал:
– Ты здесь уже три дня.
– Что?!
Парень вскочил так резко, что одеяло отлетело в сторону. Три дня?! Если допустить, что это правда, его отец уже весь Эрисхайн перевернул. Да не может просто это быть правдой! Как можно три дня провести в обществе некроманта?..
– Ты лжёшь! – Кристофер попытался встать.
Деамайн, не церемонясь, толкнул его обратно на кровать и ткнул в нос лунный кристалл, показывающий фазы светила.
– Во-первых, – начал некромант жёстко, – ты в этой комнате ничего не делаешь без моего разрешения, ясно? Иначе умрёшь. И, во-вторых, ты собирал Ошэн в полнолуние, а сейчас видишь – убывание идёт, уже третий день как. Поэтому я тебе не вру, да и смысла не вижу. И пробудешь ты здесь ещё ровно пять дней. Шесть, если станешь сопротивляться.
От подобной наглости Кристофер просто опешил, раскрыв рот и таращась на некроманта в полнейшем шоке. Так с ним ещё никто и никогда не позволял себе разговаривать. Более того, ни у кого не хватало наглости позволять себе ему приказывать. И даже Деамайну, некроманту, он такого позволить не мог.
– Послушай, – закипая от ярости, произнёс Кристофер, – я благодарен тебе за то, что ты спас мне жизнь, но…
Без лишних слов, Деамайн шагнул вперёд, повалив его на кровать и крепко прижав. Не успел Кристофер и пискнуть, как верх от его пижамы полетел прочь, а его взгляду предстало…
– О, Высшие!.. – выдохнул парень, мгновенно потеряв всякое желание сопротивляться.
То, что скрывала пижама с длинными рукавами, лучше было вообще не видеть. Это оказалось настолько мерзко и отвратительно, настолько кошмарно, что на мгновение Кристоферу действительно захотелось умереть.
Отпечатки зубов, гноящиеся и текущие сукровицей, покрывали его полностью. Нижней части туловища он не видел, но легко было предположить, что там дела обстоят ничуть не лучше. От укусов расходились трещины, лопнувшие и вырванные участки плоти, серовато-синего цвета, стрелами расчерчивающие каждый сантиметр кожи. Он был живым трупом. Попросту живым трупом…
– Если сойдёшь с кровати – умрёшь, – спокойно пояснил Деамайн, – я окружил её специальным заклинанием, которое позволяет тебе вернуться к жизни. Сейчас, на самом деле, с точки зрения правил Высших, ты мёртв. На тебя напали мертвяки, и теперь, формально, ты уже не можешь принадлежать этому миру. Тебя здесь удерживает только моя магия, и будет удерживать до тех пор, пока не вылечишься. Поиски твоего отца показали, что ты умер, и, полагаю, он сейчас в трауре, хотя официально ещё ничего не объявляли. И пока ты должен оставаться мёртвым для всех, потому что это – условие, на которых тебя согласились мне вернуть.
– Кто?.. – безжизненным голосом спросил Кристофер.
– Смерть.
Больше, кажется, парня сегодня уже ничто не могло удивить. Он сразу почувствовал себя совершенно беспомощным, каким-то жалким и зависимым. Противное ощущение, просто до тошноты. Ну, хорошо, со всеми своими естественными потребностями он может справляться заклинаниями. Теми же самыми, какие используют целители в больницах. Но то, что он оказался так обязан некроманту, причём из-за какой-то детской глупости, просто не укладывалось в голове.
«И чем я только думал, когда ввязался в этот спор?!»
Но предмет казался настолько очевидным, что о возможности проигрыша он тогда даже не думал… и вот теперь он погряз в последствиях своих решений. Причём совершенно неясно, что его ждёт впереди…
– Перевернись на живот. Нужно смазать твои укусы, – совершенно будничным тоном попросил Деамайн.
Было понятно, что некромант особых эмоций по поводу сложившейся ситуации не испытывает, чувствует себя комфортно, и полугнилой человек в собственной постели его не смущает.
«Нужно просто отключиться. Просто представить, что я сплю… и тогда все эти дни пройдут незаметно…»
Но эти мысли крутились в голове у Кристофера ровно до тех пор, пока цепкие пальцы не схватили края его пижамных штанов, потянув их вниз. Ткань скользнула по растерзанному телу, и парень судорожно в неё впился, замотав головой. Что бы ни случилось, но оказаться голым перед практически незнакомым человеком, да ещё и перед некромантом – это уж слишком.
Деамайн вздохнул.
– Это необходимо. Я же просил тебя не сопротивляться… – но слова мага явно не производили нужного эффекта, – …если тебя это утешит, то пока ты был без сознания, я не раз уже это делал, поэтому ничего нового я не увижу, поверь.
Кристофер почувствовал, как от этих слов жарко прилила к лицу кровь, меняя его цвет на насыщенно-красный. Казалось, что весь мир сошёл с ума, и уже нечему было удивляться. Столько совершенно невероятных и недопустимых событий с ним не происходило за всю жизнь, а тут за каких-то три дня он успел сходить в полнолуние на кладбище, формально умереть от укусов взбесившихся скелетов, провести три дня в постели некроманта и продемонстрировать ему всё своё тело. Просто потрясающе…
Кристофер, не желая больше слушать никаких подробностей, уткнулся головой в подушку и позволил Деамайну стянуть с себя штаны, вздрогнув, когда прохладный воздух коснулся обнажённой кожи. Было стыдно лежать вот так, на постели другого парня, совершенно голым, не видя ничего из происходящего и ожидая непонятно чего. Но, с другой стороны, Кристофер же уже видел себя, покрытого ранами и гноем, и насчёт собственной привлекательности в данный момент ничуть не заблуждался, однако пикантности ситуации это не уменьшало.
По спине щекотно потекло что-то вязкое и приятно-прохладное, пахнущее лавандой, и Кристофер невольно вздохнул, когда ему ровно между лопаток осторожно легка рука. Она прошлась сначала вверх, до самого затылка, потом скользнула вниз, до середины спины, а затем к ней прибавилась вторая, и герцогу пришлось стиснуть зубы. Его не привлекал Деамайн, никогда. Точнее, он никогда не задумывался о том, привлекает ли он его. Но сейчас невинное тело, пусть и искалеченное сотней мертвецов, остро реагировала на то, что так сильно было похоже на настоящую ласку. Тонкие пальцы пробегались по рёбрам, позвонкам, скользили по бокам, сильно нажимали на плечи, а потом убегали вниз, протягивая за собой влажный след с ароматом лаванды, от которого по телу пробегали мурашки. Когда Деамайн спустился ещё ниже, уверенно проведя руками по бедру, Кристофер дёрнулся и едва сумел подавить стон. Всё внутри него было натянуто, как тетива, сердце гулко стучало, отдаваясь в висках, а мысли отказывались течь связно, рассыпаясь осколками при каждом прикосновении к ставшей такой безумно чувствительной коже. Он мог лишь молиться о том, чтобы Деамайн не понимал, что с ним происходит, но он осознал всю наивность своих мыслей, когда услышал тихое и спокойное:
– Перевернись.
Пальцы Кристофера судорожно стиснули края подушки, и он, вжавшись в неё, замотал головой. Он не может лечь на спину сейчас, даже если непослушание его убьёт. Он и так уже опозорен достаточно, и он не может позволить себе так явно показать собственную слабость. Это не его мысли и чувства, это не его желание. Это всего лишь предательское юное тело, голодное и горячее, больше всего на свете жаждущее ласки. И почему-то так сложно ему противостоять, предлагая доводы разума.
– Ну же, Крис, давай… всё в порядке…
