Текст книги "Песочные часы: Осколки прошлого (СИ)"
Автор книги: X-Law
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Проникновенный шёпот Деамайна, прозвучавший у самого уха, был подобен разряду тока, который прошёл сквозь всё тело, заставив его выгнуться так сильно, насколько позволили крепко обхватившие его плечи руки. Кристофер не понял, сумел ли он подавить стон, или всё же бесстыдно заявил о своём желании, но, впрочем, так или иначе некромант всё понял сам, как только легко, без малейших усилий перевернул его, уже сломленного и сдавшегося, совершенно ничего не соображающего от жалкого возбуждения.
И вновь по телу заскользили руки, только теперь уже гораздо чувственнее и нежнее, а Кристофер всё никак не мог оторвать взгляда от чёрных непроницаемых глаз, от светлой, бархатной кожи на красивом лице, очерченной спадающими гладкими прядями волос цвета самой тёмной ночи. Он пытался увидеть в них что-то, пока сам плохо понимая, что именно, и он скользил по линии губ, мечтая сам не зная о чём. И именно в этот момент, когда он уже полностью себе не принадлежал, рука Деамайна свободно скользнула по его напряжённому члену, заставив воздух вырваться из груди протяжным, почти болезненным стоном. Нужно было прекратить всё это, сказать «нет», но именно это слово никак не удавалось найти в глубинах памяти. Вместо него в голове крутились совсем другие, но их бы Кристофер никогда не позволил себе произнести. Всё было неважно. И пусть потом будет что угодно, но сейчас он…
– Расслабься, Крис, – всё тем же сводящим с ума шёпотом произнёс Деамайн, и парень не сразу понял, о чём он.
Лишь когда скользкий палец осторожно, мягко попытался проникнуть внутрь и всё тело словно опалило огнём, сознание Кристофера дало о себе знать. Всхлипнув от раздирающего его изнутри желания и хаоса противоречий, парень, дёрнувшись, попытался отстраниться, уперевшись рукой Деамайну в грудь, и, закрыв глаза, тихо попросил:
– Не надо… пожалуйста…
Несколько секунд ничего не происходило. Всё также некромант был рядом, всё также ощущались его руки на смазанной чем-то коже. А потом это пропало. Раздался шорох – и исчезло чувство тепла, потом ещё один – и на кровати остался лишь он сам. Он лежал, дрожа от непонятного холода, пустоты и боли от спадающего возбуждения, он боялся открыть глаза. Когда же у него хватило на это смелости, Кристофер понял, что в комнате больше никого нет. Некромант ушёл, бесшумно и не сказав ни слова. Тот, кого все боялись и считали безжалостным, внял простой, незамысловатой и совсем нетвёрдой мольбе…
Кристофер, свернувшись клубочком, обнял себя, пытаясь хотя бы так избавиться от остро вспыхнувшего внутри чувства отчаянного одиночества…
========== Глава 2 ==========
Часы в этой комнате текли медленно. Деамайн, по просьбе Кристофера, дал ему учебники и просто обычные книги, чтобы хоть так позволить коротать то время, пока некромант ходил на занятия. На самом деле было интересно узнать, кто же обучает его управлению собственным даром, ведь Деамайн был единственным подобным магом в королевстве. Конечно, общую программу он изучал, как и все, но его сила требовала особого подхода, которого здесь явно никто не мог дать. Однако спрашивать об этом Кристоферу показалось как-то невежливо, и поэтому весь вечер следующего дня он просто пролежал молча, перелистывая шершавые страницы и изредка поглядывая в сторону Деамайна.
Некромант склонился над пергаментом, тщательно выводя на нём какие-то символы, и жёлтые факелы заставляли его чёрные волосы сиять подобно шёлку. Тишина, казалось, Деамайна совсем не смущала, а вот Кристофера просто раздирало от желания поболтать. В конце концов, он не привык молчать так долго, вокруг него ведь всегда были другие маги, желающие с ними пообщаться. Это была его особая, могущественная магия – магия титула. Девушки увивались вокруг него, мечтая примерить бриллиантовое кольцо и благородную фамилию Халлрон вместе с ним, парни же думали, скорее, о том, каким прекрасным покровителем юный герцог станет со временем. Нет, были рядом и те, кому Кристофер нужен был сам по себе, по крайней мере, он хотел в это верить. Но никогда и никого он не подпускал к себе близко, никогда и никому он не доверял. Так учил его отец, и такой была жизнь в его видении – одиночеством, борьбой и сетью интриг, где каждый поступок должен быть дальновидным, где каждая фраза должна иметь двойное дно. Не сказать, чтобы у Кристофера это здорово получалось, но он старался. И поэтому в этот вечер он не сказал Деамайну ни одного слова, из которого можно было бы начать разговор. Он ответил ему только «хорошо», в тот момент, когда некромант, выйдя из ванны, произнёс:
– Уже почти полночь, и я собираюсь ложиться спать. Я погашу свет?
– Хорошо.
Вот и весь диалог.
По правде, Кристофер долго потом не мог уснуть, думая об отце, о том, что происходит сейчас там, за этими стенами, в которых он, фактически, пленник, и просто о всякой ерунде. Оказывается, так сложно заставить себя спать, оставив все свои заботы за пределами ночи. Раньше сон всегда приходил к нему спокойно…
А потом всё закрутилось непонятными образами, фиолетово-зелёными и резкими, подступающими со всех сторон. Цветы Ошэн, текущие по его рукам багровой кровью, насмешливая луна, разбрызгивающая свет по старому кладбищу, и сотни костлявых рук, тянущихся к нему. Они цеплялись пальцами, разрывали на нём одежду, скрипели и стучали друг о друга, и каждая из них старалась подтянуть живое тело поближе к себе. Пустые глазницы, щелчки челюстей, и обжигающая, сводящая с ума боль в плече. По каменной плите, на которой он лежит, текут струи крови из разодранных вен на запястьях, и руки мертвецов скользят по ним, оставляя размашистые следы и царапая и без того выщербленный камень.
Кристофер пытается кричать, но попросту не может, и он пытается отбиться, но тело его не слушает. В глазах темнеет, сердце бьётся всё медленнее, по венам раскалённой лавой разливается дикая, убивающая боль, а в ушах постоянно, непрерывно слышится тонкий, переливчатый хрустальный звон. Безвольное тело стаскивают с плиты, обгрызая пальцы, переворачивают, пытаясь добраться до тех частей, с которых ещё не побывали отравленные смертью зубы, и Кристофер видит, что на соседней могильной плите, хлипкой и обшарпанной, сидит молодая девушка, безразлично взирая на происходящее. Её белые волосы ложились на землю длинными змееобразными волнами, её богато украшенное жемчугом и серебром платье по чистоте могло соперничать с первым снегом, а на её тонких, нечеловечески хрупких запястьях качались сотни маленьких хрустальных браслетов, издавая тот самый звон, который сводил Кристофера с ума.
– Беги! – хотелось крикнуть Кристоферу, но он не мог кричать даже от боли.
Звон браслетов нарастал, превращаясь в настоящий ураган, и когда магу показалось, что он сейчас оглохнет, девушка вдруг обернулась, посмотрев куда-то назад, туда, где на фоне полнолунного неба вырисовывался высокий, неясный силуэт.
– Тише, Крис… тише…
Глаза мага мгновенно распахнулись, он забрыкался, забился на кровати, путаясь в мокрых от пота простынях, а потом вдруг почувствовал, как обнимают его сзади сильные руки, как прижимается чужое тело, уверенно и крепко, и на какое-то мгновение он просто потерял все слова.
– Деамайн…
Он впервые назвал некроманта по имени.
Чёрные глаза в темноте были непроницаемыми, их выражение совершенно невозможно было разгадать, но Кристофер чувствовал спокойное биение другого сердца рядом, ощущал тепло и надёжные объятия, и внутри него успокаивалась волна боли и ужаса из сна, казавшаяся столь явной.
– Когда ты спасал меня… – произнёс парень пересохшими губами, – …там ведь была девушка?
На мгновение некромант замер, а потом прижался ещё ближе, уже совершенно интимно, и почему-то не возникало желания отстраниться от него или прогнать, или накричать. Потому что Кристофер чувствовал необъяснимую безопасность, ту защиту, которую Деамайн ему давал.
– Это не девушка… это Смерть, – спокойно сказал некромант, – и то, что ты видел, называется «память души». Ты был без сознания физически, но то, что внутри тебя, видело и чувствовало всё. И именно поэтому ты смог её увидеть, ту, которая даёт мне силу. Хотя, признаться, я не думал, что ты это вспомнишь. Память души просыпается редко…
– А ты…
– Я могу управлять этим процессом. Пока я рядом с тобой, больше ты подобного не увидишь. Так что спи и не мешай спать мне.
Не слушая больше попыток Кристофера возразить, некромант опустил голову на подушку, положив одну руку на плечо герцога, и вскоре мирно, тихо засопел, явно не собираясь покидать кровать. Поэтому Кристоферу ничего не оставалось, как смириться. Просто лечь и закрыть глаза, стараясь не думать о горячей ладони, касающейся его тела, жар которой он чувствовал даже через ткань пижамы. А ведь он никогда, ни разу в жизни ни с кем не делил постель…
И проснулся он один. Часы показывали, что уже почти полдень, и некроманта, конечно, в постели не было. Не осталось даже его запаха, не осталось ничего, что могло бы доказать, что эта ночь Кристоферу не приснилась.
«Тише, Крис… тише…»
Почему-то от такого вольного, грубого сокращения его имени, произнесённого низким бархатным голосом некроманта, по телу пробегала дрожь, а внутри прокатывалась мягкая, тёплая волна. Вообще-то так было нельзя. Кристофер – сын герцога, он гораздо выше безродного Деамайна, и тот не должен называть его так…так интимно, так откровенно сближаясь с ним. Но не было отторжения или возмущения, и всё, чего хотелось – это слушать это имя вновь и вновь, чтобы его произносил именно он, тот самый маг, на которого многие боялись даже просто смотреть. А ведь это он, мрачный черноволосый парень, обнимал сегодня Кристофера, он успокаивал его ночью, когда боль воспоминаний разламывала тело, и это он вчера, на этой самой кровати, ласкал его так бесстыдно и собственнически, ни на мгновение не сомневаясь, что имеет на это право… покраснев, Кристофер зарылся лицом в подушку.
«Такого не должно быть…»
Но многого быть не должно. Почему он лежит здесь, поверив словам некроманта о том, что иначе умрёт? Почему он не пытается связаться с отцом, передать ему какую-нибудь весть? И, более того, почему у него даже не возникает такого желания? Как могло так получиться, что ему уютно в этих стенах, пропитанных магией смерти и духом жестокости? Кристофер легко нашёл ответ на этот вопрос: потому что здесь от него ничего не требовали. Здесь не нужно было сохранять лицо, вежливо и учтиво отвечать всем вокруг, обдумывать свои поступки и маскировать скуку за показным интересом. Здесь не нужно было думать о том, что скажет отец, и как отреагируют другие на его поступки. Он уже и так сделал предостаточно, он вляпался так, как ему и не снилось, и любые последствия, любое осуждение здесь его не достанет. Он словно попал в другой, отдельный мир, куда есть доступ лишь у одного человека – у Деамайна.
И, как оказалось, некромант вовсе не был злом во плоти. Он пока не делал ничего такого, за что его можно было бы ненавидеть или бояться. Он был добрым и заботливым, правда, немного по-своему. Кроме того, в комнате не было трупов, костей и прочего подобного из того, что Кристофер предполагал увидеть. Хотя, возможно, хозяин просто всё это убрал, решив не нервировать лишний раз и без того дёрганного гостя.
Вообще-то любопытно было бы это проверить, но для Кристофера, который даже самые простые потребности вынужден был удовлетворять при помощи заклинаний, обследовать комнату не было никакой возможности. Так что он мог лишь лежать, уткнувшись в книги и медленно чахнуть от скуки: всё-таки семнадцатилетнему подростку в ясном сознании очень сложно не вылезать из кровати два дня подряд. А ещё он мог думать о Деамайне, сколько угодно, и о тех запутанных чувствах, которые возникали у него при виде некроманта. До сих пор тело окутывало наслаждение, когда он вспоминал, как скользили по его спине, плечам и груди осторожные руки, смазанные каким-то снадобьем с дурманящим запахом лаванды. Тогда, израненный и истекающий гноем и кровью Кристофер, покрытый разлагающимся мясом, впервые в жизни почувствовал настолько острое возбуждении рядом с другим человеком. Его тело не знало таких интимных касаний, и совершенно неожиданным было то, что столь ярко оно реагировало именно на Деамайна. Хотя, с другой стороны, почему бы и нет?
Задумавшись, Кристофер отложил в сторону книгу и, подперев голову кулаком, принялся собирать в памяти образ грозного мага, попутно давая ему оценку. Деамайн высок, очень. Чего уж таить, он выше всех людей из тех, кого юный герцог видел. В нём, наверное, как минимум метр девяносто, если не все два… и потом, у него широкие плечи, и сильные руки с таким чётким рельефом мышц, о каком самому Кристоферу, худощавому по природе, можно лишь мечтать. Вообще многие маги страдают тем, что недостаточно внимания уделяют именно физической силе, они, можно сказать, даже гордятся тем, что могут шепнуть пару слов там, где простому человеку придётся возиться не меньше часа. И именно поэтому среди них нечасто встретишь людей с таким телом, как у Деамайна. Кто же знал, что под его вечными чёрными свободными тряпками, которые он таскает на занятиях, скрывается настолько прекрасно натренированное, уже взрослое тело настоящего мужчины. А ведь они ровесники!
Ну и, конечно, черты лица. Острые и резкие, но такие гармоничные и правильные. Аккуратно очерченная линия губ, прямой нос с лёгкой хищной горбинкой… в общем, картина вырисовывалась на самом деле привлекательная. Если бы Кристофер задумывался над этим раньше, он бы определённо заметил, какой парень учится с ним в одной классе…но кому нужно следить за некромантом и вообще думать о нём?
«А ведь ему, наверное, одиноко…» – мелькнула мысль в голове у Кристофера, поразив его своей простотой и логичностью.
Конечно, одиноко. С ним же даже никто не разговаривает! А ведь ничего страшного в этом нет, Кристофер уже успел в этом убедиться.
«Ага, ты ему ещё другом стань! Вот папочка обрадуется!» – противно проскрипел внутренний голос, и Кристоферу стало стыдно за свои недостойные мысли.
Хватит уже распускать слюни и оценивать внешность Деамайна. Он – некромант, он враг всего живого, разрушитель, посланник смерти. Не может в нём быть хороших черт, и не стоит даже пытаться их искать. Тем более ему, сыну герцога. Он позорит свою фамилию уже тем, что находится в этой комнате, так что не стоит отягощать свой грех ещё и недопустимыми, вольными мыслями. Отец бы точно этого не одобрил.
«Я должен просто пережить эти дни здесь. Осталось всего четыре, а потом я уйду и забуду о нём. Так что никаких глупостей. Это всего четыре дня. Я смогу!»
«Тише, Крис… тише…»
Шаги Деамайна скрадывал роскошный алый ковёр, на котором весело плясали тени факелов, заставляющих золотой орнамент стен играть в полном великолепии. Сейчас, поздним вечером, здесь было совсем пусто: ученики делали домашнее задание на завтра, а учителя отдыхали после непростых будней. Правда, один раз в коридоре мелькнул какой-то младшекурсник, но, встретившись взглядом с некромантом, он ойкнул и скрылся в первом попавшемся направлении. Осознавать собственную власть над страхом людей было приятно.
– Может, ты прекратишь, наконец, мнить себя потрясающим преследователем и скажешь мне, что ты от меня хочешь? – вдруг громко произнёс Деамайн, замерев в одном из тихих коридоров.
И из-за массивной каменной колонны, откинув с головы капюшон, с достоинством выплыла статная девушка.
– Камила, – не удивился, а констатировал парень, и, усмехнувшись, небрежно сунул руки в карманы.
– Я хотела убедиться, что мы будем наедине, – мелодичным голосом пропела девушка, подходя ближе.
В её иссиня-чёрных, ложащихся крупными локонами волосах играл множеством бликов свет факелов, а большие, немного раскосые голубые глаза смотрели без малейшей капли страха. Даже если она и боялась некроманта, она прекрасно прятала эти чувства внутри себя.
– И что же ты хотела, дорогая? Все условия нашего договора давно выполнены.
Пухлые губы девушки на мгновение сжались, и, не совладав с собой, она произнесла, сверля Деамайна свирепым взглядом:
– Ты не говорил мне, что Кристофер умрёт.
Некромант беззвучно рассмеялся, услышав этот потрясающий образец праведности от самой отъявленной грешницы. Камила была мастером интриг, безумно красивой девушкой, но, к сожалению, дочерью самой настоящей шлюхи. Естественно, что путь наверх этому, безусловно, умному и прелестному созданию был закрыт, но она делала всё, чтобы это исправить. И весьма небезуспешно. Деамайн прекрасно знал, что хорошенькие ручки девушки уже по локоть в крови, и тем более забавно было слушать из её уст эту короткую отповедь по поводу очередной смерти.
– Милая, я не обязан перед тобой отчитываться, – Деамайн даже не попытался скрыть веселье в голосе, – тем более, какая тебе разница? Ты, как мы и договаривались, подкинула Джерри идею о споре и условиях, я дал тебе свою кровь для приворотного зелья. Что будет дальше – тебя не касается. Ты ведь не настолько глупа, чтобы привораживать сына герцога, верно? Если он на тебе женится, то подозрений о том, что тут что-то нечисто, будет в сотню раз больше, и какая-нибудь рьяная охотница за титулами более благородного происхождения рано или поздно выведет тебя на чистую воду. Так в чём проблема?
Девушка молчала, явно не зная, что можно ответить на обезоруживающие аргументы Деамайна, и, наконец, собравшись с мыслями, сказала:
– Я не хотела его смерти.
Кажется, её это правда пугало. И, кажется, она не врала. На глазах Деамайна явно разворачивалась целая драма.
– Так значит, ты его любишь, – совершенно уверенно произнёс Деамайн, и девушка вздрогнула, – ты любишь Кристофера, а привораживаешь лорда Кираса, этого сорокалетнего мужика, ради того, чтобы получить его титул и нарожать сыновей, которые со временем, возможно, получат больше, чем ты.
– Откуда ты… – испуганно начала Камила, прижав руку к груди, но Деамайн не дал ей договорить:
– Так вот, милая моя, то, что ты делаешь – не любовь. Я, конечно, никогда не любил, но сомневаюсь, что жизнь и здоровье любимого человека поставят под угрозу ради того, чтобы успешно выйти замуж за другого. Ты ведь прекрасно понимала, чем может закончиться для Халлрона поход на кладбище! И не строй тут сейчас из себя дуру, это у тебя совершенно не получается.
Некромант шагнул вперёд, и девушка в страхе отшатнулась. Она видела, что Деамайн рассержен не на шутку, и что в таком состоянии он вполне может что-нибудь с ней сделать, даже убить. И самое страшное было в том, что она была одной из тех, кто на личном опыте сумел убедиться: ему это точно сойдёт с рук, потому что никто ничего не докажет.
– Знаешь, дорогая… – низкий, проникновенный голос зазвучал у Камилы над самым ухом, – …на твоём месте я бы сидел тихо и не высовывался. Иначе, как ты понимаешь, последствий не избежать… так что учись, плети свои мелкие интрижки. Осталось всего четыре месяца – и ты официально станешь взрослой. И ты счастливо выйдешь за этого лорда, будешь раздвигать перед ним ноги и рожать его детей. А если ты не совсем дура, то и детей своего более молодого любовника, а может и нескольких. Но в это дело больше не суйся, поняла?
Пальцы некроманта скользнули по мягким, роскошным прядям угольно-чёрных волос, погладили бархатную кожу на бледной щеке, а потом вдруг резко, всего одним цепким движением сомкнулись на тонкой шее, сдавливая.
– Поняла, сладкая? – в голосе Деамайна явно, совершенно отчётливо послышалась угроза, и Камила поспешно кивнула, потому что при всём желании она бы ни слова сейчас не смогла произнести.
– Вот и чудесно, – мгновенно подобрел некромант, отпуская девушку, – иди, милая. И будь осторожнее в тёмных закоулках. Ты у нас лакомый цветочек, и мало ли что кому захочется с тобой сделать.
Того, как девушка поспешно удаляется, некромант уже не видел. Он просто пошёл дальше по коридору, не обращая ни на что внимания. Камила, конечно, типичная девушка, хоть и умная, но порой вытворяющая нечто такое, что просто поражало своей откровенной недалёкостью. Вот и чего она хотела добиться, придя к Деамайну? Чтобы он очистил её советь? Нет уж, вот этого она от него никогда не дождётся…
Вообще-то некромант её хотел, и даже очень. Девушка редкой природной красоты, изрядная стерва, и при этом совершенно невинная. А Деамайн не так давно обнаружил, что находит в невинности особую, непередаваемую прелесть. Точнее, ему помог это обнаружить один сын многоуважаемого герцога. Это было волнующе, не похоже на всё то, что у некроманта уже было. И именно поэтому он возвращался в свою комнату в чудесном настроении…потому что главное развлечение сегодняшнего дня ещё было впереди.
Однако по возвращению оказалось, что Кристофер Халлрон выбрал вполне ожидаемую, но от этого не менее неприятную стратегию, которая называлась «перетерпеть». Судя по всему, он решил, что молчание и вежливое игнорирование некроманта под предлогом крайне увлекательного чтения второго тома монументального труда «Основы структурного построения рунической росписи первоартефактов» будет достаточным для того, чтобы спокойно продержаться оставшееся время и не натворить глупостей. К несчастью, Деамайн был полон решимости доказать, что это не сработает, но он счёл, что не стоит идти напролом. Гораздо интереснее будет, если Кристофер отдаст себя в его руки добровольно.
Поэтому некромант, вежливо поприветствовав своего персонального герцога, уселся за выполнение скучнейшего домашнего задания, постаравшись придать себе как можно более поэтичный и загадочный вид. И уж совсем слепым нужно было быть, чтобы не заметить, как Кристофер сначала украдкой, а потом всё более и более явно поглядывал в его сторону. Деамайн ещё никогда не видел, чтобы у кого-то все эмоции были настолько явно написаны на лице: вот он краснеет и отводит взгляд, вот задумчиво прикусывает губу, теребит страницы книги, вздыхает, становится задумчивым, и вновь отводит взгляд. В завершении всего этого часового шоу Кристофер Халлрон просто смотрел в его сторону, отложив в сторону книгу. В его насыщенно-серых глазах гуляло отражение пламени факелов, а волосы в полумрачном освещении казались чистым золотом. Что ж, у герцога Адольберта подрастает очень, очень красивый сынок…
– Твои раны нужно смазать, – резко встав, произнёс Деамайн и с усмешкой наблюдая за тем, как бросился Кристофер к книге, пытаясь притвориться, что он её читал.
Кажется, до парня даже не сразу дошло, что именно некромант сейчас предложил, и не сразу появились в его голове воспоминания о том, чем это едва не закончилось в первый раз. И, видят Высшие, Деамайн жалел о том, что проявил тогда подобную мягкость.
– Я сам смогу, – сглотнув, произнёс Кристофер, краснея.
Наверное, он ожидал, что некромант будет спорить с этим, но тот без лишних слов швырнул на кровать прямоугольный бутылёк, заполненный почти до краёв и закупоренный пробкой из красного дерева, сказав:
– Как скажешь. Только, будь добр, смажь все укусы, иначе проваляешься здесь ещё долго.
Кажется, Кристофер обиделся. Он, конечно, попытался это скрыть, но это у него получалось ничуть не лучше, чем у Камилы скрывать свой гнев. Когда-нибудь они оба или научатся этому, или жизнь их будет несчастной.
Деамайн, конечно же, делал вид, что не следит за Халлроном, однако отказаться от подобного зрелища он не мог. Вязкая, блестящая жидкость растекалась по изуродованному, но всё ещё роскошному телу, и перепачканные руки скользили по коже так чувственно и аккуратно, что спокойно видеть это было просто невозможно. Кристофер не чувствовал, явно не осознавал пока ещё всей сексуальности, всей той власти, которую давало ему собственное тело. Никто пока не раскрыл его, не показал ему, как можно себя использовать, привлекая других. И эта наивная, совершенно искренняя чувственность сводила Деамайна с ума.
– Ты пропустил вот здесь…
С этими словами некромант, пытаясь унять дрожь возбуждения, скользнул пальцами по затылку Кристофера, чувствуя, как напрягаются под этим прикосновением мышцы, и как замирает сам маг, затаив дыхание. Его хотели. Деамайн не мог этого не осознавать. И поэтому он, наклонившись, осторожно, чтобы не испугать, провёл языком по аккуратной мочке уха, по внешнему краю раковины, до самого верха, позволив собственному дыханию коснуться золотых волос. Кристофер отшатнулся, загнанно смотря на некроманта, и тот, сведённый с ума этим взглядом, властно потянул скользкое тело на себя, впиваясь в легко поддавшиеся от неожиданности губы жёстким поцелуем.
В его грудь протестующее упёрлись руки, Кристофер что-то замычал, но Деамайн сладко, нежно коснулся его языка своим, и парень вдруг обмяк, сдаваясь. Неуверенно, боязливо он попробовал ответить, а его руки как-то незаметно перебрались с груди некроманта ему на плечи. Кристофер прижался к нему, дрожа от собственной смелости, запретности происходящего и, безусловно, желания, которое невозможно было не почувствовать. И тогда Деамайн, поддавшись чувствам, мягко уложил парня на кровать, наплевав на то, что снадобье от укусов мёртвых теперь полностью пропитает его одежду. Это его сейчас волновало меньше всего.
Он хотел наброситься на Кристофера, он хотел его полностью и немедленно, но заставлял свои пальцы медленно, ласково скользить по изгибам тела, касаясь тех точек, которые ещё в прошлый раз он счёл наиболее чувствительными, и тихие вздохи Кристофера, уже оторвавшегося от поцелуя и теперь просто лежащего на кровати с закрытыми глазами, показывали, что он на верном пути. В бедро Деамайну упиралась его возбуждённая плоть, и он, не сдержавшись, провёл по ней рукой, поймав губами вырвавшийся из груди Кристофера вскрик. Он медленно, изучающее покрывал поцелуями подбородок, скулы, шею, и зарывался пальцами в мягкие волосы, изо всех сил не позволяя себе дёрнуть за них и, выпустив на волю всё, что было внутри, ворваться, вторгнуться в это тело, став тем, кого уж точно запомнят навсегда.
– Ты прекрасен, Крис, – прошептал Деамайн, скользя рукой по упругой коже у самого низа живота, почти у грани, просто потому, что нужно было же хоть что-то сказать.
И серые глаза вдруг распахнулись, сбрасывая наваждение. Кристофер, забрыкавшись, вывернулся из объятий Деамайна, кутаясь в одеяло и обнимая колени в попытке закрыться. Он боялся встречаться с некромантом взглядом, держал голову опущенной, так, что золотые волосы полностью закрывали его лицо. А внутри Деамайна мгновенно поднялась волна такой ярости, что он готов был зарычать.
– Прости, – жалко прошептал Кристофер, по-прежнему избегая его взгляда.
– Ничего страшного, – эта линия поведения пришла в голову Деамайна раньше, чем маг успел всё обдумать, – я всё прекрасно понимаю.
Голос его был наполнен желчью, и Кристофер, едва услышав эти слова, отбросил одеяло, рванувшись к тому, кто спас ему жизнь.
– Нет, не понимаешь! – такого отчаянного тона Деамайн у него ещё не слышал, – это не потому что ты некромант, и не потому что я герцог, – парень покраснел, и, запнувшись, продолжил: – я хочу тебя, очень…
Деамайн едва не присвистнул, услышав это заявление. Если бы хоть час назад ему кто-то сказал, что Кристофер Халлрон, образец сдержанности, признается ему в таком, он бы смело посмеялся над этим человеком. Однако, кажется, он многого не знал о сыне герцога.
– Просто я… я не хочу, чтобы ты был со мной, пока я такой. Я не хочу, чтобы ты видел всё это.
А вот теперь, кажется, всё было серьёзно.
«Да он же влюбился в меня!» – с неожиданной ясностью понял Деамайн.
Раньше он задумывался о желании секса, банальной похоти, но здесь, похоже, всё оказалось глубже. Когда просто хочешь секса, тебя не особо заботит партнёр, тебе плевать, что он там чувствует и испытывает. Но Кристофер не хотел, чтобы Деамайн, лаская его, чувствовал под пальцами эти стрелы полугнилой плоти, гнойные нарывы и обгрызенные куски мяса. Он хотел дать ему себя в лучшем виде: красивого и чистого. Он хотел быть желанным…
– Ты глупец, если думаешь, что меня волнует это, – мягко сказал Деамайн, опускаясь рядом, – но если тебе так будет лучше, я готов подождать.
Этот благодарный блеск тёмно-серых глаз был блеском его триумфа. Внутри некроманта всё ликовало, когда он просто, целомудренно поцеловал Кристофера в мягкие губы, отстранившись почти сразу. Потому что он знал, что тот теперь никуда не денется. И у него даже был гораздо более интересный план, чем просто переспать со своим пленником. Пусть он сначала станет вольной птичкой. Пусть он получит свободу выбора и передвижения, пусть вернётся в привычный мир…чтобы потом, уступив желанию тела, наплевать на все принципы и вновь прийти сюда…
========== Глава 3 ==========
В тёплом, ярком весеннем свете, льющимся рекой через высокие окна, плавали мелкие пылинки самой причудливой формы, задумчиво кружась и опускаясь вниз, разгоняемые невидимым сквозняком. Сверкая, они чем-то напоминали звёзды, только совсем крошечные и близкие, и именно на них предпочитал смотреть Кристофер Халлрон, глядя сквозь толпу окруживших его одноклассников и что-то им вежливо отвечая на те же самые вопросы, которыми вчера пытал его отец. Нет, он не умер, и не воскресал. Да, ему просто нездоровилось. Конечно, теперь всё в порядке. Нет, он не будет отмечать своё чудесное возвращение. С ним правда ничего серьёзного. Да, всё хорошо. Он просто влюбился.
Было безумно, до паники страшно. Он боялся того, как билось сердце при упоминании имени Деамайна, он боялся того, как замирает дыхание от одной лишь мысли о нём. Кристофер Халлрон, семнадцать лет. Юный герцог, наследник великой династии – и его первая любовь. Некромант. Хуже просто быть не может.
Спасало парня пока лишь то, что с Деамайном у них ничего не было. Ну, то есть ничего непоправимого. Поцелуи, осторожные касания, посиделки на одной кровати под тусклый свет факелов, и взгляды… долгие взгляды, которые делали гораздо больше, чем могли сделать умелые пальцы, и каждый раз, когда Кристофер задыхался, Деамайн отворачивался, обрывая контакт. Было невыносимо думать о нём, и ещё невыносимее было вчера в собственной спальне. Первую ночь без него… кто бы мог подумать, что он так отвык от одиночества?
«Крис…»
Так называть его мог лишь один человек на свете, потому что больше никому он бы такого не позволил. И всё же так сложно было сделать добровольный шаг навстречу… навстречу чему? Кристофер не знал, что будет потом, когда он поддастся своим чувствам.
– Слава Высшим!
Не успели последние звуки этой фразы раствориться в воздухе, как Халлрон оказался в крепких, радостных объятиях Талуха, целителя и просто отличного парня. Сын графа и единственный человек, которого можно было хоть как-то назвать другом. Насколько можно было судить, его восторг от того, что Кристофер жив, был не поддельным, и это оказалось неожиданно приятно.
