Текст книги "Отпуск следопыта (СИ)"

Автор книги: wolverene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Арагорн вынес во двор, в тень большой яблони, три стула, усадил гостей, попросил матушку принести эля и пирогов. Отведали угощение, и Арагорн дал старейшинам отчет столь же подробный, как в свое время Галадриэли и Элронду – не касаясь визита в Лориэн и встречи с Арвен. Зато о боях в Итилиэне и о вылазке Мордоре он рассказал все без утайки.

– Да-а, дела, – протянул Нарфирин. – Понятно, почему у нас тут чем дальше, тем больше нечисть плодится. Подзуживает здешних орков мордорский колдун, как пить дать подзуживает. И как ты думаешь с ним управиться, государь?

– Думаю управиться. Но пока не очень знаю, как. Гэндальф Серый, возможно, нашел способ… Я для того и иду с ним, чтобы прояснить насчет его… находки.

Даммар хмыкнул:

– Вот почему тебе на месте не сидится! Что ж, кто ищет – тот обрящет. Хотя и не всегда то, что ищет. Желаю тебе, государь, обрести искомое.

Помолчав, Арагорн решился завести речь о том, что тревожило его, и о чем давным-давно надо было поговорить:

– Достопочтенные, вы понимаете, странствия мои… хм… небезопасны. Я не знаю, с чем вернусь на этот раз и вернусь ли вообще.

– Вернешься, государь, куда ты денешься, – перебил Нарфирин. – Сгинуть не пойми где – не в твоем обычае.

– Но может случиться и такое. Прямых наследников и близких родичей у меня нет. И не хотелось бы, чтобы в случае моего… исчезновения… среди нашего народа возник бы разброд… или, хуже того, споры, кому принять правление. Посему я хотел бы назначить своим преемником Хальбарада. Он храбрый воин, толковый командир, да и вообще человек здравомыслящий. Он будет достойным вождем.

– Вождь не король! – возразил Даммар. – Без короля народ не народ. Он обречен рассеяться, смешаться с другими племенами… исчезнуть. У тебя нет права оставить народ без короля.

– Если на то пошло, Хальбарад может сгинуть, как и ты, – добавил Нарфирин. – Наследника бы тебе, государь. Женился бы ты, что ли.

– Всему свое время, – буркнул Арагорн. – Пока это невозможно. Не сейчас.

Старики переглянулись, но промолчали. Потом Нарфирин строго сказал:

– Подумай вот еще о чем, государь. Мы с Даммаром зажились на белом свете. Сколько нам осталось? Может статься, умрем раньше, чем исполним твои распоряжения. Раз уж идешь к нашим, сам и передай Хальбараду свой наказ.

– Передам, – и, предвосхищая новые возражения, Арагорн добавил: – А на случай, если мы разминемся, я запишу свою волю и запись оставлю на хранение тебе, почтенный Нарфирин. Для нашего общего спокойствия.

Нарфирин длинно вздохнул – видно, не такого спокойствия ему хотелось.

Надо было ковать железо, пока горячо, и не позволить старикам придумывать возражения.

Арагорн попросил их подождать, сам прошел в дом. Нашел перо, чернила и лист плотной бумаги. Вернулся во двор и, пристроившись на чурбаке, при старейшинах написал: «Я, Арагорн, сын Араторна, вождь и король Дунаданов, будучи в здравом уме и твердой памяти, повелеваю Хальбараду, сыну Халдира, принять правление над народом в случае моей гибели или безвестного отсутствия… – он задумался, покусывая кончик пера, – в течение трех лет». Поставил число, подписался.

Нарфирину и Даммару ничего не оставалось, кроме как засвидетельствовать своими подписями его волю.

Когда чернила высохли, Нарфирин свернул бумагу, спрятал за пазуху. Старики снова переглянулись и начали прощаться. В них открыто горело желание посудачить между собой о новостях и о неразумном распоряжении государя. Пускай! В том, что его воля будет исполнена, Арагорн не сомневался. Он еще раз от души поблагодарил старейшин за мудрое правление и выразил надежду – нет, уверенность! – что, вернувшись из похода, найдет их в добром здравии. Они, как водится, пожелали государю покровительства Единого и скорейшего возвращения с удачей.

– Ты уж будь добр, государь, береги себя, не лезь на рожон, – добавил Даммар сверх обычая.

Арагорн честно пообещал, и старики откланялись.

Дальше его ждали матери, желавшие, чтобы он благословил детей, родившихся за время его отсутствия. Обычай этот немало смущал Арагорна – он не был уверен в этом своем праве и в действенности благословения. Но по прошлому опыту знал, что спорить и отказываться бесполезно, и потому со всем старанием возложил руки на головки малышей и призвал на них милость Единого. Впрочем, Единый и без просьб Арагорна не оставил их своей милостью: детишки как на подбор были здоровыми и красивыми.

В конце очереди обнаружились две подружки – девицы на выданье. Одна из них, пухленькая, с милыми ямочками на щеках, при виде государя покраснела как маков цвет и глаз не смела поднять. Другая же, не столь хорошенькая – с большими, чуть навыкате серыми глазами, с упрямым подбородком – учтиво, но решительно потребовала от Арагорна благословить на замужество ее подругу, Эйриэнь. Свадьба должна состояться поздней осенью, когда в поселок вернутся воины, и среди них – суженный Эйриэнь.

– Неужели для свадьбы требуется мое благословение? – удивился Арагорн. – Или ваши родичи против?

– Нет, – пискнула Эйриэнь и застенчиво взглянула на Арагорна из-под ресниц. – Вернее… Его родители согласны. А у меня нет никого. Отца орки убили два года как. А матушка той же зимой с горя занемогла. К ней и наш лекарь ходил, и от эльфов целитель, и даже сам Владыка Элронд врачевал. Не получилось… Чуть-чуть до весны не дожила, – девушка шмыгнула носом. – А тетушка говорит, кого сам государь благословит, тому удача будет!

Да, как ни безмятежна с виду жизнь в уединенном поселении следопытов, а потери и горе никого не минуют. Пусть у Арагорна нет права на благословение, отказать девушке в просьбе безжалостно. И Арагорн, возложив руки на темноволосую на голову, от души пожелал:

– Пусть благословит Единый тебя, Эйриэнь, и твоего суженого крепкой любовью, долгой и благополучной жизнью и многочисленным потомством!

Девушка с благодарностью поклонилась.

– А тебе, госпожа, не нужно благословение на замужество? – спросил Арагорн у ее решительной подруги.

Та вскинула острый подбородок:

– Нет! Я не собираюсь замуж.

Арагорн вопросительно поднял брови. Девица смутилась, но продолжала твердо:

– Не хочу всю жизнь просидеть у очага, провожая и ожидая мужа и сыновей. Государь, я владею оружием! Меня Калангиль из стражи Владыки Элронда научил стрелять без промаха. Отец мой уже не молод, а сыновей у него нет, только я да сестры. Вели ему брать меня в походы!

– Как твое имя, госпожа?

– Митвен, дочь Нариона.

Арагорн помнил этого скромного, застенчивого, немногословного человека, до глаз заросшего рыжей бородой. Кто бы мог подумать, что у него выросла такая бойкая дочурка!

– А что думает твоя мать? Она, должно быть, огорчится, если ты вместе с мужчинами отправишься воевать с орками.

– Привыкнет. Привыкла же она отпускать отца. А потом, сестры-то останутся с нею.

– Но и твоему отцу будет спокойнее, если ты будешь вместе с матерью ждать его в поселке.

– Этак всю жизнь просидишь в ожидании!

– Значит, тебе хочется заниматься ратным делом наравне с мужчинами… Хорошо. Так и быть, замолвлю за тебя словечко Калангилю. Будешь служить в его отряде.

На лице воительницы выразилось изумление:

– Стража Ривенделла?! Но я…

– Всякая служба почетна. В страже не брезгуют служить и эльфы. А воину надлежит выполнять приказы командира, тем паче государя, – наставительно произнес Арагорн. – Хочешь стать воином – делай, что приказано.

Девица, смешавшись, хлопала глазами.

Тут застенчивая Эйриэнь опомнилась и, схватив подругу за руку, поклонилась сама и заставила поклониться ее, а потом выпалила:

– Благодарим тебя, государь, за благословение и за науку! Погоди приказывать, Митвен еще подумает!

Развернувшись, она потащила воительницу прочь. До Арагорна долетел ее возмущенный полушепот: «С ума сошла. Нашла о чем просить государя! Только рассердила его. А если бы он и впрямь велел тебе…»

Эйриэнь ошибалась: он не сердился, а был огорчен.

– Кто там? – выйдя на крыльцо, спросила матушка. – А, Митвен… Просилась в поход?

– Да. Бедняга. Неладно в мире, если юные девы хватаются за оружие, чтобы проливать кровь наравне с мужчинами.

Матушка пожала плечами:

– Так и есть. Но чего ты хотел? Много веков наш народ живет в борьбе и ради борьбы. Воины всегда при деле, всегда в почете. Дела и почета, бывает, хочется и женщинам, но наша участь – вечное ожидание. Мы ждем мужей, потом сыновей… Вот иным девам мужская участь и представляется завидней женской.

– Не знаю, – с сомнением сказал Арагон. – Вы, женщины, даете жизнь. Мы, мужчины, отнимаем. Что здесь может быть завидного?

– Я тоже думаю, что ничего, – улыбнулась матушка. – Но знаешь, если… когда мы победим и Тьма будет повержена, тебе придется найти новую цель, ради чего жить. И показать эту цель людям. Иначе они потеряются, после веков войны оказавшись в мире и благополучии. Так потерялся бы житель чащобы, впервые очутившийся в вольной степи.

– Неужели это сложно? – удивился Арагорн. – В мире столько дел! Любить, растить детей, восстанавливать разрушенное, созидать заново… Заселять пустые земли… На поколения хватит!

– Может, ты прав, а может, кому-то будет не хватать врага и сражений, чтобы чувствовать себя правым и нужным…

Арагорн пожал плечами. По его разумению, рано было думать о далеких мирных целях. Сначала надо победить, а там как-нибудь само образуется…

Полдень давно миновал. Остаток дня после обеда Арагорн предпочел бы провести вдвоем с матушкой, но надо было сходить к эльфам – условиться с Гэндальфом о припасах и о времени выхода, да и с командиром стражников Элронда поговорить, раз уж обещал.

К Элронду он решил не заходить без приглашения. Пусть Владыка хоть переведет дух!

Арагорн отправился через реку, поспрашивал встречных эльфов и по их подсказкам нашел Гэндальфа, занявшего гостевой домик. Судя по кучкам пепла и множеству смятых исчерканных бумажек, маг предавался усиленным размышлениям. К общению он расположен не был и на вопросы Арагорна лишь пробурчал: «На рассвете выйдем, пока не жарко. Припасы бери какие хочешь. Мне Владыка Элронд обещал сложить. Жаль, у него зелья нет языки оркам развязывать…» На последних словах он скрылся в клубах дыма.

Арагорн простился и, усмехаясь про себя привычкам старого ворчуна, отправился к Калангилю, дом которого был неподалеку от моста. Эльф поначалу удивился просьбе Арагорна принять в свой отряд девицу из людей, но, поразмыслив, согласился. Служба по охране подступов к Ривенделлу была не слишком опасной, достаточно скучной и прекрасно подходила, чтобы проверить силу желания воительницы посвятить себя ратному делу.

Когда после всех переговоров Арагорн вернулся к себе, оказалось, что матушка уже позаботилась о сборах, будто он все еще был несмышленым юнцом, впервые отправляющимся в дальний путь. Она сложила ему на комод походную одежду, выстиранную и зачиненную (сверху на стопке лежала только что сшитая новая рубаха, а под ней – рубаха Арвен). Рядом на табурете стоял тщательно оттертый от сажи котелок, в нем – кружка, ложка, походная фляга. Сапоги были вычищены и заново смазаны от сырости. И, конечно, матушка не забыла испечь «печеньиц путника», которые, хоть и уступали эльфийским хлебцам в волшебстве, но зато превосходили их по вкусу.

– Матушка, дорогая, спасибо! – растроганно сказал Арагорн, обнимая ее. – Когда ты успела! Но стоило ли так утруждаться? Я и сам…

– Сам ты всегда успеешь. А мне когда еще выпадет случай собрать тебя? Да и не хочу я, чтобы ты тратил последний домашний вечер на суету. Давай хоть сейчас поговорим спокойно.

И они проговорили весь вечер и полночи.

Смирившись наконец с решением Арагорна, матушка больше не плакала и не упрекала его. А он вдруг почувствовал свободу рассказывать ей все подряд, как это бывало в детстве и как совсем недавно было с Арвен. Об Арвен он и говорил больше всего – о ее красоте и легкости, о ее уме и проницательности. Виделись они всего ничего, а она знает Арагорна едва ли не лучше, чем он знает сам себя!

– Немудрено, Эстель, – улыбнулась матушка. – Вам, мужчинам, некогда думать о себе и копаться в душе, вы ведь всегда заняты делами: мира ли, войны ли… А у нас, у женщин, есть время смотреть и размышлять о чувствах. Арвен же преуспела в понимании лучше многих – ведь она дочь своего отца и внучка леди Галадриэль, а та, говорят, необыкновенно проницательна и мудра… Какая она? Владыка Элронд когда-то рассказывал о ней, но ты – человек, а мы, люди, видим по-другому.

Арагорн задумался:

– Знаешь, леди Галадриэль неописуемая. Она будто свет. Бывает ласковой и теплой, как летнее солнце на закате, а бывает пронзительной, резкой, словно молния. Еще она любит шутить и… сомневаюсь, что сумел скрыть от нее хоть одну мысль.

Матушка протянула руку, потрепала его по волосам, с улыбкой в голосе посочувствовала:

– Бедняга. Нелегко тебе пришлось! С такими леди надо держать ухо востро, да и ужиться сложно. Не каждому нравится чувствовать себя мышкой в лапках кошки.

– Владыка Келеборн уживается прекрасно… Я благодарен леди Галадриэль. Если бы не она, я бы так и не встретился с Арвен.

– Это верно, – погрустнев, вздохнула матушка. – Тебе есть за что благодарить ее.

Ночь перевалила за половину. Спохватившись, матушка отправила Арагорна спать: «Тебе выходить на рассвете, а на кого ты будешь похож, если будешь на каждом шагу клевать носом?». Арагорн безропотно повиновался, но уснул не сразу. Разговор разбередил воспоминания и чувства, и он долго перебирал в памяти мгновения свиданий с Арвен в Лориэне, их разговор на холме Амрота и то, что случилось потом.

«Ты будешь среди тех, чья доблесть развеет Тьму», – сказала она.

Как трудно верить в это сейчас, перед лицом долгих, тяжелых, быть может, бессмысленных поисков! Но она назвала его, как и матушка – Эстель… Они обе надеются на него. И у него нет права на уныние и бездействие.

========== 8. Напутствие ==========

Во сне он видел, как матушка с Арвен гуляют на цветущем лугу, на берегу широкой светлой реки. Они тихо беседовали, их освещало яркое солнце, вдалеке звенели детские голоса и смех. Потом Арвен обернулась и просияла улыбкой, но, стоило Арагорну сделать к ним шаг, как чудесное видение пропало, а он проснулся.

Пусть бы этот сон был вещим!

Сон укрепил и ободрил Арагорна. За окном серело – время близилось к рассвету. Он, не медля, встал, оделся (в матушкину рубаху, прибрав рубаху Арвен в сумку), тихо спустился в кухню, на запах печива. Мог не таиться, матушка не спала.Она хлопотала у плиты, а на столе дымились горячие пироги, выстроились горшочки с маслом, медом и вареньем, желтели на глиняной тарелке ломти сыра, исходил паром кувшин с ягодным взваром…

На прощание матушка устроила целый пир!

Сама она почти не притронулась к еде, а только смотрела на Арагорна. Когда он закончил есть и поднялся из-за стола, она тоже встала:

– Я провожу тебя до моста. Не хочу… дальше… длить прощание.

Арагорн испугался, что она сейчас заплачет. Но матушка сдержалась, и слезы, не пролившись, лишь блеснули в ее глазах.

Как тысячу раз до этого, Арагорн натянул походные сапоги и куртку, не глядя, подогнал застежки и пряжки, опоясался мечом, навьючил заплечную сумку, к которой был приторочен плащ, закинул за спину колчан и лук в налуче. Матушка покрылась платком и накинула плащ.

В предрассветных сумерках они молча прошли через тихий спящий поселок. У моста Арагорн остановился, опустился перед матушкой на колени, взял ее за руки:

– Прости, что ухожу. Ты же знаешь, я должен. Я обязательно вернусь, хоть и не знаю, когда. А потом, после победы над Врагом, мы будем жить вместе… и никогда не расстанемся.

Матушка высвободила руки, обхватив голову Арагорна, прижала к своей груди:

– Конечно. Я все понимаю, – тихим, ясным голосом проговорила она. – Тебя ведут твоя любовь и твой долг, но путь их тернист… Пусть моя любовь убережет тебя в этом пути. Пусть он завершится удачей. И пусть все твои обещания исполнятся.

Склонившись, она поцеловала Арагорна в лоб. Потом подняла на ноги, снова крепко обняла, а отступив, улыбнулась сквозь слезы:

– Теперь иди. До встречи, Эстель, дитя мое.

– До встречи, матушка, – с глубоким поклоном сказал Арагорн.

Он твердым, быстрым шагом пересек мост. На той стороне обернулся – матушка стояла неподвижно, прижав руки к груди. Он помахал ей, она в ответ подняла руку. В темной одежде, маленькая и хрупкая на фоне вздымавшейся горной стены, она выглядела до боли одинокой и беззащитной. Но Арагорну невозможно защитить ее иначе, чем оставив сейчас в одиночестве. И, подавив тоску, он отвернулся и зашагал дальше, к выходу из долины, к Привратной Беседке, где должен был встретиться с Гэндальфом.

В беседке, кроме Гэндальфа, безмятежно пускавшего дым из трубки, Арагорна ждал Владыка Элронд. По-прежнему пасмурный и уставший, он стоял в углу беседки, зябко кутаясь в плащ, и так глубоко ушел в свои мысли, что не сразу заметил следопыта.

Кашлянув, Арагорн поклонился.

Гэндальф благосклонно кивнул и махнул трубкой в знак приветствия. Помедлив, кивнул и Элронд. Он смотрел на человека без гнева и раздражения, только с грустью.

– Итак, вы готовы, – сказал он будничным голосом. – Я не буду давать вам торжественных напутствий, а просто пожелаю удачи. Увы, дар предвидения все чаще изменяет мне. Будущее затянуто мутной пеленой, сквозь которую не проникает взор… Я не знаю, чем кончится ваше путешествие.

– Знать все заранее неинтересно, – заметил Гэндальф.

Арагорна охватила жалость к Элронду и желание ободрить. Эх, не всегда умение смотреть вглубь и дар предвидения идет на пользу его владельцу!

– Не отчаивайся заранее, Владыка, – сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал убедительно. – Кто знает, может, завеса будущего скрывает не поражение и горе, а нашу победу и радость? Незнание дает место надежде, а та скрашивает ожидание. Надейся!

Вдруг отложив трубку, Гэндальф принялся обшаривать свое одеяние и пробормотал с досадой:

– Вот болван, кисет с табаком забыл! Придется вернуться.

Бросив посох и объемистый мешок, он быстрым шагом, почти бегом устремился к поселению. Арагорн и Элронд проводили его взглядами.

Повисло молчание.

– Эстель, сын мой, ты говоришь: «Надейся», – наконец проговорил Элронд тихо. – Но настали времена, когда всякая надежда иссякает. И между нами теперь пролегла тень. Быть может, так предначертано, чтобы моя потеря возродила королевство людей. Я люблю тебя и не хотел бы возлагать на тебя непосильное бремя, но все же скажу: Арвен не должна растратить благодать бессмертия ради меньшей цели. Она не станет женой человека меньшего, чем король Арнора и Гондора.

– Владыка, это бремя мне по силам, – твердо ответил Арагорн. – Я стану королем – если только доживу до победы.

– Да… Даже победа не избавит людей от смерти и от скорби вечного расставания, – продолжал Элронд. – Но тебе победа принесет радость. На время, лишь на время. Увы, сын мой! Боюсь, участь людей в конце концов покажется Арвен слишком тяжкой.

Арагорн опустился перед ним на колени, склонил голову:

– Владыка… отец! Прости за скорбь, которую я принес тебе, сам того не желая. Прости и за то, что не сожалею о нашей с Арвен любви. Если… Нет, когда! Когда мы победим, я сделаю все, чтобы она была счастлива. И тогда, быть может, ты найдешь утешение.

– Быть может.

Элронд поднял Арагорна на ноги, положил руки ему на плечи, пристально всмотрелся в глаза:

– Мне нечего прощать тебе, Эстель. На все воля Единого и Валар, нам остается лишь принять ее. Пусть ваши с Арвен мечты исполнятся.

– Благодарю, отец, – прижав руку к сердцу, поклонился Арагорн.

Главное было сказано.

В совместном молчании больше смысла, чем в незначащем разговоре, и Элронд с Арагоном ждали Гэндальфа молча. Тот вскоре появился – шагал размеренным, ровным шагом. Руки его были пусты.

Подойдя, он с размаху хлопнул себя по лбу:

– Я ж говорю, болван старый! Кисет-то у меня в мешке. На полпути вспомнил.

Он ухмыльнулся так широко, что усы его встопорщились, а острый взгляд спрятался в веселом прищуре.

Элронд улыбнулся в ответ, впервые за эти дни.

– Друг мой, сдается, забывчивость твоя – вовсе не признак глупости. Но на случай, если она все же одолеет тебя, знай: в моем доме тебя всегда будет ждать кисет с табаком. И надеюсь, ему не придется ждать слишком долго.

Одобрительно хмыкнув, Гэндальф навьючил на себя мешок, подхватил посох и обратился к Арагорну:

– Ну что, государь следопыт, готов? Тогда пойдем. Одними разговорами дело не сладишь.

– Стойте! Погодите!

Арагорн обернулся – по дороге к беседке бежали сыновья Элронда. Бежали стремительно и легко, даром, что оба были снаряжены по походному, с заплечными сумками, при оружии, да в придачу из-под курток у обоих выглядывали кольчуги.

– Вот, решили вас проводить, – добежав, объявил Элрохир. Он даже не запыхался.

– До Мглистого проводим, – пояснил Элладан. – Дальше не пойдем, но хотя бы место покажем, где мы про этого гад… про это существо последний раз слыхали.

– Заодно поможем от орков отбиться, если что. А надо, так наловим орков, чтобы рассказали, что знают, – подхватил Элрохир.

– А меня предупреждать не надо? – спросил Элронд.

– Прости, отец, – повинился Элладан. – Но мы сами только что решили. Когда ты с Гэндальфом уже ушел.

– Мы только до Мглистых – и назад, – заверил Элрохир.

Элронд обреченно махнул рукой:

– Как знаете. Надеюсь, нашим друзьям будет от вас больше пользы, чем вреда. Ради Светлой Элберет, прошу, не задирайтесь с каждым встречным орком. Чем меньше шума, тем вернее успех.

– Не сомневайся, отец! Все понимаем, исполним, как надо, – в один голос ответили братья и разом почтительно преклонили колени перед отцом.

Элронд улыбнулся:

– Надеюсь. Не то ваша спешка будет напрасной. Да не отвернется от вас удача, мои доблестные сыновья!

– Не отвернется, – заверил его Элрохир. Элладан в подтверждение кивнул.

С их появлением у Арагорна словно камень с души упал. Бесшабашная веселость братьев вопреки разуму внушала уверенность в хорошем исходе путешествия. В разведке и в бою на них можно положиться, как на самого себя. А ведь с ними еще искусный и мудрый маг! С таким отрядом он не имеет права вернуться из поисков с пустыми руками!

– Спасибо, братья, – с чувством сказал он.

– Рады помочь, братец! – воскликнули оба и зашагали по дороге вперед, к подъему, ведущему к выходу из долины.

Гэндальф двинулся следом быстрым, широким шагом, оставив личину немощного старца. Арагорн, в последний раз поклонившись Элронду, пошел за ним.

Как при прощании с матушкой, через пару сотен шагов, у начала крутого подъема, он обернулся.

Элронд стоял возле беседки и, заметив взгляд Арагорна, помахал рукой. Первый луч солнца высветил его фигуру, одел золотым ореолом; на пальце ярко блеснуло кольцо. Подточившая его печаль издали не была заметна, он вновь выглядел Владыкой, сильным и мудрым; и Арагорн от души пожелал, чтобы видимость стала явью, чтобы Элронд вновь обрел полноту надежды. Скорее бы Арвен вернулась в Ривенделл! С нею радость вернется и к Элронду, и к матушке.

Товарищи его начали извилистый долгий подъем. Им, а с ними и Арагорну, предстояло долго лезть в гору, потом пробраться через запутанный каменный лабиринт, за которым ждало неприветливое Троллистое плато, потом – кишащие орками Мглистые Горы, а дальше – кто знает, что еще? Но у него нет иного способа воссоединиться с любимой, кроме как преодолеть все тяготы, одну за другой. И, как ни извилист и труден кажется отсюда предстоящий путь, прямее его не сыскать.

Арагорн повел плечами, поправляя поклажу, и решительно зашагал вперед и вверх, нагоняя товарищей.