Текст книги "Отпуск следопыта (СИ)"

Автор книги: wolverene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Господин мой Гэндальф и ты, Владыка. Гадать о Кольце можно бесконечно. Нам надо решить, что делать здесь и сейчас, чтобы отгадка была в нашу пользу. Кольцо надо уничтожить – это несомненно. Однако сначала его надо найти.

Маг, буркнув что-то под нос, высек пальцами искру и принялся раскуривать трубку.

– Честно говоря, не очень-то верится, что Кольцо у твоего приятеля, Гэндальф, – продолжал Арагорн. – Это было бы слишком просто. Да ты и сам говоришь, что полурослик не изменился, хотя этого следовало ждать от смертного владельца Кольца. Но даже если это оно… Как видно, в руках Бильбо оно не приносит вреда. Главное, чтобы оно не попало в другие руки.

– Вот потому-то я и прошу тебя охранять Удел, – проворчал Гэндальф из клубов дыма.

Арагорн кивнул:

– Допустим, мы оградим Удел полуросликов так, что ни одна вражья тварь не проползет туда. Это возможно. Возможно также, что, пока мы будем охранять Бильбо и его колечко, кто-нибудь найдет настоящее Кольцо и попытается воспользоваться им… или понесет Властелину Мордора.

«Если еще не принес», – подумал он, содрогнувшись.

Словно угадав его мысли, Элронд произнес:

– Я уже говорил: если Саурон овладеет Кольцом, мы узнаем об этом. Он не потерпит сопротивления людей и эльфов, а ударит сразу, со всей колдовской мощью. Где бы ни был нанесен удар, я почувствую это. Могу сказать точно: пока Кольца у Саурона нет. Наша первая задача – выяснить, где оно есть.

– Хорошо бы узнать, где этот Голлум взял свое колечко, – пробормотал Арагорн. – Если в Ирисной Низине, это многое объяснит.

– Чтобы узнать, надо Голлума поймать, – сказал Гэндальф. – И если даже я не преуспел, то не знаю, кому поручить такое дело.

Следопыт хмыкнул. Гэндальф явно подбивал его на сомнительную затею!

И точно, маг, не дождавшись ответа, заявил:

– Я же вижу, тебе не хочется стеречь норки хоббитов. А мне нужен толковый спутник. Без тебя я Голлума не найду. Но вдруг вместе с тобой что получится? Да и вообще, ты просто обязан поучаствовать в поисках Кольца. Потерял-то его твой предок!

Арагорн молчал, колеблясь.

Когда он собрался в Ривенделл, то надеялся вернуться в Гондор, вооруженный знанием о том, как противостоять полчищам Мордора. Теперь же ему предлагают сменить воинский труд на странствия. Странствия без определенной цели и, может статься, без всякой пользы. Странствия, которые уведут его не только от воинских свершений, но и от Гондора, и – как знать? – от Арвен… Он оставит Гондор на месяцы, а то и на годы. Что произойдет там в его отсутствие?

– Тебе, должно быть, не хочется надолго покидать свою страну, – сказал Элронд. – Но ты отлучался раньше, и она не рухнула. Да, быть вождем воинов почетно, но, сражаясь за Гондор, ты защищаешь лишь Гондор. Он не выстоит, если Саурон получит Кольцо. Падет и остальной мир. Если же Кольцо будет уничтожено, Гондор будет спасен, как и остальной мир, – помолчав, Элронд добавил: – Сражаться с орками могут многие. А выкорчевать корни зла – задача, достойная настоящего короля.

– Верно, – кивнул Арагорн. – Только никто из королей древности не справился с нею… Нет, не думай, Владыка, я согласен. Пойти туда не знаю куда, найти то не знаю что – задача как раз по мне. Может, что и выйдет. Я ведь не король.

– У тебя все еще впереди, – из клубов дыма ободрил Гэндальф. – Ты – потомок королей. В свой срок принять корону не прихоть твоя, а долг.

Арагорн пожал плечами.

– Напрасно сомневаешься, – подал голос Элронд. – Раз уж ты решил остепениться, вступить в супружество, тебе придется осесть на месте. И пусть сейчас ты думаешь, что корона тебе не нужна, – ты сам не пожелаешь для Арвен участи жены служивого, будь он северный следопыт или даже воинский начальник Гондора.

Резкие слова гвоздями вбивались в сердце Арагорну. Да, он не задумывался, где и как будет жить с Арвен. Какой смысл, если пока их соединение невозможно?

Но если мечты сбудутся…

Элронд прав, Арагорн не станет приживальщиком в его доме. А привести Арвен из дома Владыки в скудное жилище следопыта или вынудить ее покинуть Ривенделл ради доли жены людского военачальника… Представить страшно!

Придется ему всерьез принять бремя королевского происхождения, а в свой срок – и бремя королевской власти, пусть отсюда оно кажется невыносимо тяжким.

С другой стороны… Арагорн десять раз готов отдать жизнь ради победы над Врагом – чтобы Тьма не коснулась ни Арвен, ни матушки, не поглотила ни людей Гондора, ни эльфов Ривенделла… никого из мирных народов Средиземья. Так неужели, если победа состоится, у него не хватит духу ради Арвен стать королем?

– Я не спорю, – сказал он. – Но это пустой разговор. Мы еще не победили Врага, а предложение Гэндальфа таково, что осесть на месте мне пока не грозит. Я согласен пойти с ним. Но мне надо первым делом отправить кого-нибудь в Пригорье. Там вокруг немало наших, и укромное местечко для встречи найдется. Вестник соберет следопытов, а там я объясню, что к чему с охраной Удела.

– Только не затягивай, – посоветовал Гэндальф. – Надо поторапливаться, мы уже потеряли уйму времени.

– Если Голлум сбежал от тебя двадцать лет назад, не имеет значения, днем раньше мы выйдем или днем позже. Да его, может статься, в живых уж нет!

Маг пробурчал, вновь окутавшись густыми клубами дыма:

– Как знать… В делах Кольца каждый день имеет значение. А Голлум живехонек, чует мое сердце.

– Но как мы будем искать его? Я, конечно, следопыт, но не прочту след после двадцати снежных зим и двадцати речных разливов! На кого Голлум хоть похож?

– На гоблина, только маленького. Тощий, жилистый, хищный. Силен необычайно. Любит рыбу, охотится на мелких зверюшек, но при случае и орка загрызет. А, да! Глаза у него необычные: большие, круглые как у совы и светятся в темноте. Я бы начал искать его на Мглистом. Вдруг он вернулся в свою нору?

Арагорн покачал головой:

– Наши за это время не раз бывали там, но никого похожего не видели. А ведь глаз у следопытов острый, и на память они не жалуются.

– Но все же люди не так приметливы и памятливы, как эльфы, – заметил Элронд. – Элладан с Элрохиром тоже часто бывают у подножия Мглистых. Стоит расспросить их.

Братьев немедленно призвали к отцу. Узнав, что от них хотят воспоминаний о походах двадцатилетней давности, Элрохир только хмыкнул. Элладан же глубоко задумался и потом неуверенно заговорил:

– Тому уж дюжина лет, не меньше… Караулил я как-то ватагу горных гоблинов на Троллистом нагорье и подслушал их болтовню у костра. Мерзкую, надо сказать. Против воли запомнил. Так вот один другого стращал байками про убийцу-недомерка. Мол, тот мелок, да силен, кидается на тупиц, которые от своих отстают, душит, а потом выпивает кровь и выгрызает глаза… Бр-р-р.

– И где такое случалось? – живо спросил Гэндальф.

– Знал бы, что тебе будет интересно, тогда расспросил бы в подробностях. А так перестрелял их, да и дело с концом. Гоблины были с Мглистого. Небось, в своих пещерах баек набрались.

– А ведь правда, – неохотно подтвердил Элрохир. – Теперь и я вспоминаю, что наткнулся как-то в расщелине на труп орка, старый, уже засохший. Сами понимаете, я его не разглядывал, но заметил, что глаз нет. Еще удивился тогда: неужто вороны глаза выклевали? Птицы-то обычно орочью падаль не трогают, – поморщившись, он спросил: – Вам нужен тот душитель-недомерок? Нашли кого искать… Зачем? Да и где? Его, должно быть, орки уже раз десять поймали и разодрали на клочки. Безнадежное дело!

Гэндальф вынул изо рта трубку и с расстановкой проговорил:

– Бороться против Врага с теми силами, что у нас есть, тоже безнадежное дело. Однако нас это не останавливает.

Суровое заявление мага и сомнения Элрохира не огорчили Арагорна. Видно, ему на на роду написано браться за безнадежные дела. Если от поисков не ждешь удачи, то и разочароваться не грозит.

– Понятно. Следы Голлума стерлись на земле, но остались в байках его соседей, – подытожил он. – Будем искать его по байкам, если иначе не получается.

– Орочьи сказки слушать? – усмехнулся Элрохир.

– Нужно будет, послушаем, – отрезал Гэндальф. – Пожалуй, я еще Радагасту пошлю весточку. Пусть своих подопечных порасспросит, зверей да птиц… Хм. И лихолесцы могут что-то знать… Надо подумать.

Он снова скрылся за завесой дыма.

Элронд расстелил на столе большую, тщательно прорисованную карту Мглистых Гор и предгорий и попросил сыновей в подробностях указать места гнездовий орков и их тропы, пещеры троллей и прочие неприятные места. Элладан склонился над картой с грифелем и принялся уверенно делать отметки, Элрохир иногда поправлял его. Арагорн следил за ними с большим вниманием: он пришел с юга, через Эриадор, и ему не помешало бы знать, что сейчас творится на нагорьях севернее Ривенделла. Особенно интересовали его тропы к Пригорью и его окрестности. По сведениям братьев, там сейчас спокойно, а значит, вестника можно отправить без опасений.

Когда карта вся была испещрена отметками, а Гэндальф, несмотря на открытое окно, окончательно задымил кабинет, Арагорн встал со своего места:

– Достопочтенные, раз наш поход – дело решенное, позвольте откланяться. Мне надо распорядиться насчет вестника. Ему потребуется время, чтобы собрать наших в условном месте. Я отправлю его в Пригорье завтра. Нам с Гэндальфом следует выступить через пару дней после него.

– На следующий день, – проворчал маг. – Нечего затягивать. Я старик, хожу медленно… Твой гонец опередит нас, времени ему хватит.

Арагорна охватила досада: не успел явиться домой, а Гэндальф гонит его прочь! Однако спорить с магом бесполезно, тем более что чутье на неприятности у него отменное, и он не спешит без причины.

Но как расстроится матушка, когда Арагорн скажет ей о скором походе!

– Тогда мне тем более пора, – поклонившись, сухо сказал он. – Иначе мне не хватит времени на… дела короля. К тому же я хотел бы хоть немного побыть с матерью.

– Конечно. Как угодно, – молвил Элронд. Во взгляде его Арагорну померещилось сочувствие.

Братья, усевшиеся было, вскочили и тоже испросили разрешения уйти. Разрешение было дано, и из кабинета они вышли втроем.

Отойдя от двери, Элрохир хлопнул Арагорна по плечу:

– Сочувствую, братец. Митрандир – тот еще попутчик. Упрям как горный баран, колючки под языком не переводятся, дымит хуже дракона… Нелегко тебе придется!

– Ничего. Не впервой. Мы сработались.

– Всегда подозревал, что люди в чем-то выносливее эльфов, – пробормотал Элладан.

Арагорн только хмыкнул.

В Каминном зале они распрощались. Братья пошли в свой флигель, а Арагорн побрел в поселок людей – объявить сородичам, а главное, матушке, что очень скоро он вновь уйдет и неизвестно когда вернется. Конечно, жизнь в поселке идет своим чередом независимо от его присутствия, да и матушка привыкла обходиться сама…

Но от утренней благодати в душе не осталось и следа.

========== 6. Пир ==========

У дома Арагорн застал суету и кутерьму. На лужайке выстроились несколько столов, накрытых льняными скатертями. Две молоденькие девчонки, споро расставлявшие на столах разномастные тарелки, приветствовали Арагорна смущенными улыбками и поклонами.

Матушка нашлась на жаркой, парной, пахучей кухне. Большой деревянной ложкой она снимала пену с кипящего мясного варева, рядом ждали своей очереди несколько морковок и луковиц, полдюжины картофелин, горка ароматной зелени… У стола дородная тетка месила тесто для пирогов, руки ее по локоть побелели от муки. Третья женщина, похожая на нее, но гораздо моложе, по всей видимости, дочь, рубила на начинку листья щавеля и молодую свекольную ботву.

– Благие стихии в помощь, хозяюшки, – поздоровался Арагорн. – Что за праздник готовите?

– А то не догадываешься! – фыркнула тетка, месившая тесто.

Она насмешливо взглянула на Арагорна, и тот узнал ее – Даэрвен, старинная подруга матушки. Ее муж погиб в тот же год, что и отец Арагорна, и раннее вдовство сблизило женщин. Давным-давно, когда Арагорн был еще малышом Эстелем, она то ласково трепала его за вихры и угощала сладким печеньем, а то сурово отчитывала за грязную рубаху и порванные штаны…

– Ты, государь, почтил нас своим присутствием, – продолжала Даэрвен. —

Чем не повод для трапезы в кругу друзей?

– Мы очень рады, что ты снова с нами, – с улыбкой добавила ее дочь, оторвавшись от рубки зелени.

«Ненадолго, – подумал Арагорн. – Придется объявить на приветственной трапезе, что она же – трапеза прощальная».

Матушка взглянула на него, отложила ложку и за руку вывела Арагорна в пустой дворик:

– Ты задержался у Владыки! Что он сказал?

– Он не держит на меня зла, – осторожно начал Арагорн. – Но все еще не дал нам с Арвен благословения. Вернее… мы об этом не говорили.

– Тогда о чем?

– Там же был Гэндальф… Он кое-что узнал, и…

– Опять уходишь, – с горечью сказала матушка. – Когда?

Арагорн опустил глаза:

– Мы еще толком не решили.

– Когда?

– Послезавтра.

Она вздохнула резко, как всхлипнула, но голос ее остался спокойным:

– Я знала, что так будет. Не судьба тебе осесть дома… Я до этого не доживу.

– Зачем же так, матушка? – обнимая ее, с укоризной сказал Арагорн.

Гильраэн покачала головой:

– Не спорь, я чувствую. Бедная Арвен! В разлуке она будет больше, чем рядом с мужем.

– Матушка, милая! Мне очень хочется, чтобы она была рядом. Чтобы мы жили все вместе, в любви, мире и спокойствии. Но, чтобы это сбылось, сейчас мне надо уйти.

– Надолго?

– Не знаю.

Матушка решительно выбралась из его объятий:

– Твой отец был таким же. Радел о деле и о народе, и только потом о семье. За это я и любила его, нашего государя… Иногда ты так похож на него, что это пугает. Мне хотелось отпраздновать встречу, а придется оплакивать прощание.

– Прости, матушка! Я рад бы побыть дома, но…

– Кто тебе поверит!

Матушка, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Арагорна в щеку и ушла в кухню. Вздохнув, Арагорн отправился в поселок искать Барагила. Юноше пришла пора исполнить свой долг вестника.

***

Домашняя трапеза в кругу друзей обернулась пиром на весь мир.

Длинные столы уставили разнообразной снедью – не только той, что наготовила матушка с помощницами, но и принесенной соседями и друзьями. Дымились горшки с густой мясной похлебкой, хвастались поджаренными боками дичь и рыба, теснились друг с другом тарелки с сыром и подносы с пирожками и пирогами всех видов и размеров.

За столами собрались все: почтенные старцы Нарфирин и Даммар (молодыми их Арагорн не помнил), пожилые вдовицы и жены средних лет, молодые матери с малышами на коленях, юные девы, четверо мальчишек-подростков, гордых присутствием за взрослым столом… Барагил сиял, как начищенный доспех, и парень рядом с ним сидел, задрав нос и выпятив грудь – на всякий случай Арагорн решил отправить ребят в Пригорье вдвоем.

Столь же гордыми были мальчишки Маллас и Двинион. Отмытые, расчесанные, нарядно одетые, они с важностью отвечали на завистливые расспросы соседей по детскому столу. Еще бы! Ведь им выпала честь рыбачить с самим государем!

Арагорн, возглавлявший первый стол, уже дал краткий отчет о своих похождениях за годы отсутствия и получил причитающиеся ему восхваления и поздравления с удачей. Поздравления отдавали горечью, ибо он заметил вдовьи платки на нескольких женщинах, в прошлый его приход красовавшихся в венцах замужества. Здесь, как и на юге, удача была благосклонна не к каждому…

Теперь он прикидывал, как бы ловчее сообщить новость о своем скором отбытии. Сородичи его так искренне радовались возвращению государя, что гасить эту радость казалось преступным.

Все решилось само. Нарфирин произнес очередную витиеватую здравицу и в конце ее возгласил:

– С возвращением домой, государь! Отдыхай от странствий и ратных дел, и пусть твой отдых будет долгим и безмятежным!

Арагорн встал, с должной торжественностью пригубил свой кубок и начал:

– От души благодарю тебя, достопочтенный Нарфирин, и вас, дорогие мои сородичи, за теплый привет и гостеприимство. Нет слов, чтобы выразить мою радость от встречи с вами, от того, что я увидел вас здоровыми и благополучными, а дом наш, Ривенделл, мирным и цветущим. Заслуга в этом в равной степени принадлежит и воинам Владыки Элронда, и моим товарищам – вашим сыновьям, мужьям и братьям.

Раздались одобрительные возгласы. Арагорн переждал шум и продолжил, повысив голос:

– Воины нашего народа берегут покой не только Ривенделла, но и всех северных земель. Вы знаете, что все эти годы и я не сидел сложа руки. Гондор, южная земля нашего народа, нуждался в моей помощи.

– Толку-то, – тихо, но отчетливо проворчал сидевший рядом Даммар. – Что-то не больно Гондор торопится предложить тебе трон, государь.

Арагорн сделал вид, что не расслышал этих слов.

– Все мы сражаемся не ради почестей, но ради того, чтобы сдержать Врага, – говорил он. – Дело это непростое, недаром наши воины не знают отдыха ни зимой, ни летом. Вот и мне не годится почивать в уюте и довольстве, пока товарищи мои рискуют жизнью. Как ни желал бы я провести дома много дней, месяцев и лет, позволить себе этого не могу.

Он перевел дыхание и завершил твердым голосом:

– Гэндальф Серый, мудрость которого несомненна, принес вести о делах, не терпящих отлагательств. В ближайшие дни я отправляюсь в поход вместе с ним.

Над собравшимися снова поднялся ропот, но теперь это были возгласы разочарования.

– Что ж так-то, государь? Только пришел и уже уходишь! Как будто тебе дела нет до того, как мы тут живем! – возмутилась одна из почтенных вдовиц.

– Я вижу, что живете вы благополучно. Вы управлялись без меня все эти годы, управитесь и сейчас.

– Конечно, управимся! Орков все больше, они все ближе. А еще какая случится напасть?

– Почтенная Фимбретиль, от напасти вас берегут наши воины, среди них твои сыновья, – мягко сказал Арагорн. – Ты усомнилась в их доблести и умениях? Я – нет. Я обязательно встречусь с ними, чтобы поблагодарить за ратный труд. Мой же поход необходим, чтобы отвести напасть не только от Ривенделла, но и от всего Севера… и от всего Средиземья.

«Если получится», – подумал он и закончил:

– Испокон веков долг государей нашего народа – бороться с Врагом, на своей земле и там, куда призывает необходимость. Я исполню свой долг, как исполнили его все мои предки.

От детского стола вдруг раздался звонкий голос Малласа:

– А ты еще с нами рыбу ловить будешь?

На него возмущенно зашикали старшие девчонки, и сидевшая рядом, такая же рыжая – наверное, сестра, – отвесила ему подзатыльник.

– Конечно, – подтвердил Арагорн. – Когда из похода вернусь.

– А меня? Меня возьмешь, государь? – загалдели мальчишки наперебой.

Даммар рядом с Арагорном внушительно рявкнул:

– Ну-ка тихо! Что за гвалт! Чей голос услышу, того государь не возьмет.

Мальчишки замолкли разом. Смолкли и взрослые. В наступившей тишине Арагорн произнес:

– Друзья мои, час расставания еще не настал. Давайте не будем печалиться о нем, а порадуемся встрече!

Он снова поднял свой кубок, приветствуя собравшихся, отпил из него и уселся.

– Теперь понятно, почему тебе не предлагают трон в Гондоре, – снова пробурчал Даммар. – Ты просто не усидишь на нем. Как был непоседой, так и остался. А пора бы тебе остепениться, государь.

– Пора, – Арагорн не хотел препирательств. – Но никак не получается, достопочтенный Даммар. Вот победим врагов, тогда и остепенюсь.

Он посмотрел на матушку, надеясь найти поддержку. Но она сидела выпрямившись, сжав губы, и упорно смотрела в стол. А когда все же подняла глаза, во взгляде ее читался лишь упрек.

Застолье шло своим чередом. Поворчав, люди успокоились. В конце концов, они больше времени жили сами по себе, чем при государе, и привыкли управляться с повседневными делами. А раз так, то государю не зазорно снова отправиться по своим делам – тем паче если эти дела помогут укротить Врага и вернуть домой отцов, мужей, сыновей и братьев!

Вскоре затишье сменилось новыми здравицами и пожеланиями удачи. Потом – песнями хором. Потом зардевшаяся юница с поклоном вручила Арагорну лютню и попросила государя спеть что-нибудь из песен южных земель.

Арагорн спел для разминки пару простеньких, но мелодичных веселых песенок, под которые молодежь пустилась в пляс. Потом затянул длинную героическую балладу о войне в Итилиэне, и с третьего куплета женские голоса подхватывали печальный припев. Следующей была песня из Рохана, живая, со сложным ритмом, который Арагорн выстукивал по деке. А после он встал, с поклоном передал лютню юнице и вновь поднял кубок, чествуя собравшихся.

Солнце уже давно закатилось за горы. Долину затопила прохлада, на темнеющем небе одна за другой зажигались звезды. Яства были съедены, вино выпито. Уцелели только сладкие пироги – все наелись раньше, чем до них дошло дело. Малыши дремали на руках у матерей, да и кое-кто из детишек постарше клевал носом.

– Хорошенького понемножку, – пригубив вино, пробормотал Нарфирин и, поднявшись с лавки, звучным, не стариковским голосом произнес: – Государь Арагорн и ты, матушка Гильраэн! Добрый был пир, душевное веселье. Однако пора и честь знать. Благодарим вас за хлеб-соль и доброе слово. Пусть ночь нынче будет столь же теплой и отрадной, как день, а день завтрашний принесет вам новую радость!

– Благодарю тебя, достопочтенный Нарфирин, и всех гостей за то, что разделили радость со мною, – поклонилась в ответ Гильраэн.

В голосе ее Арагорн слышал печаль.

Собравшиеся еще раз подняли кубки за процветание Ривенделла и Владыку Элронда и стали расходиться, с поклоном прощаясь с хозяевами. Вскоре на поляне осталась только Даэрвен, ее дочь и две молоденькие девицы. Женщины принялись убирать со столов; Арагорн хотел поучаствовать, но Даэрвен беспрекословно запретила: «Не государево это дело, с грязной посудой ковыряться!»

И следопыт ушел к реке. Он долго сидел в темноте на берегу, мечтая под лепет и журчание воды. О, если бы Арвен была рядом!..

Когда он вернулся домой, матушка еще не легла – ждала его, сидя при свече с шитьем. Заслышав его шаги, она подняла голову и, глядя прямо в глаза, сказала:

– Если бы Арвен была здесь, ты не ушел бы так скоро.

Арагорн молчал. Он и сам не знал, как поступил бы, будь Арвен сейчас рядом с ним, в Ривенделле.

– Или ты вконец рассорился с Владыкой?

– Нет, напротив.

– Так зачем же ты уходишь?

– Я же сказал, Гэндальф обнаружил, что…

Гильраэн разрыдалась, уронив голову на руки.

– Ну что ты, матушка!

Арагорн подвинул табурет, сел рядом, осторожно обнял ее. Попытался заглянуть в лицо – матушка отворачивалась.

– Не плачь, пожалуйста! Все будет хорошо. Я уйду и потом вернусь. Я же всегда возвращаюсь!

– Твой отец… говорил так же… Вы все говорите так, пока однажды… Я так ждала тебя, а ты… не нашел и нескольких дней…

– Прости, матушка. Чем скорее я уйду, тем быстрее вернусь… быть может, насовсем!

Гильраэн, всхлипывая, помотала головой:

– Вы все говорите так… Бедная Арвен!

Что тут скажешь?

Арагорн посидел молча, гладя матушку по волосам, а потом завел рассказ о Лориэне – о его огромных мэллорнах, каждый из которых служит домом многим эльфам; о висячих дворцах и веселых праздниках; о чудесной долине сребролистника, врачующего и телесную, и душевную боль; о полных счастья часах, проведенных с Арвен… Матушка притихла, потом перестала всхлипывать, дыхание ее выровнялось. Арагорн, увлеченный ожившими воспоминаниями, острыми и пронзительными, отдававшими сладкой болью, говорил и говорил… А когда принялся рассказывать о Холме Амрота, обнаружил, что матушка уснула.

Что ж, сон лучше слез, хоть она не дослушала его рассказ.

Он осторожно перенес матушку в ее горницу, уложил на узкую кровать и укрыл искусно составленным из ярких лоскутов узорчатым одеялом.

========== 7. Дела короля ==========

В ночной тишине и безделье навалились запоздалые, бесполезные угрызения совести, и Арагорн вертелся без сна.

Что ни делает дурак, все он делает не так!

Арагорн так и не нашел утешительных слов для Владыки Элронда, тот оставался расстроен и сердит. Потом поддался на хитрости Гэндальфа и ввязался в безнадежное дело. Маг-то и сам не уверен ни в домыслах своих, ни в успехе поисков этого мерзкого Голлума… А что подумают об Арагорне его гондорские товарищи? Чего доброго, решат, что он сбежал, отчаявшись бороться с мордорскими полчищами!

Ох, нет, это слишком. О Гондоре лучше не вспоминать…

Да что далеко ходить! Он и со здешними сородичами, которые почитают его как короля, обходится не лучшим образом. Явился на пару дней – и опять в бега!

А как жестоко он обидел матушку…

До чего же ему не хватает Арвен! Она бы успокоила, утешила и укрепила каждого, и прежде всех его самого.

Мысль об Арвен оказалась целительной. Арагорн вспомнил – все, что делает, он делает ради нее, ради их любви и ради победы над Врагом, которая соединит их навсегда. Победа оправдает его в глазах людей, ближних и дальних; если же победит Враг – ничье осуждение не будет иметь значения.

Свербящие сожаления оставили его. Он уснул крепким, спокойным сном – и пробудился на рассвете, бодрый и отдохнувший, будто спал сутки кряду.

Как был в исподнем, Арагорн вышел на крыльцо. Шумела река, щебетали птицы… Издали донеслись молодые голоса и смех – должно быть, это Барагил с товарищем отправились к Пригорью выполнять поручение Арагорна и торопятся наговориться в безопасности, ведь за пределами Ривенделла им будет не до болтовни.

Утренняя прохлада бодрила, подбивала на приключения.

Арагорн босиком пробежался по тропке до скалы, а там зашел в ледяную чистую воду и, с удовольствием сопротивляясь течению реки, переплыл на ту сторону, к утесу.

Путь на вершину он нашел бы и на ощупь – так памятны ему были каждый выступ, ямка и трещинка. Взобравшись, он сверху оглядел поселок. Между домами не заметно было движения, спали даже юные любители рыбалки. Отлично! Значит, никто не увидит безрассудства, не подобающего государю.

Он набрал полную грудь пряного, насыщенного влагой воздуха и шагнул с утеса.

Свист ветра в ушах, скала напротив устремилась вверх… Раз, два, три!

Вода с силой ударила по пяткам, поглотила, схватила, поволокла.

Он оттолкнулся от дна и в два сильных гребка выплыл к воздуху. Отфыркался, повертел головой… Течение снесло его к поселку; он снова нырнул и вынырнул у галечной отмели, где в жаркую погоду плескались ребятишки и не брезговали окунаться взрослые.

Домой он вернулся бегом, чтобы согреться и чтобы такому, полуголому и мокрому, ни с кем не столкнуться. У крыльца отжал на себе штаны, прокрался внутрь – матушка хлопотала на кухне, спокойная, хоть и не веселая. Стол был усыпан мукой, в большой миске поднималось тесто. На чистой тряпице лежало несколько ломтей вчерашнего, оставшегося от пира хлеба и пол-головки сыра.

– Доброе утро, матушка!

Склонившись, Арагорн поцеловал ей перепачканную в муке руку.

– Доброе утро, Эстель… Фу, мокрый, холодный! Скорей иди сушись.

– Да захотелось что-то окунуться…

– С утеса прыгал?

Арагорн, уже шагнувший к выходу, застыл:

– Так ты знаешь?!

– Как я могу не знать? Твои подвиги у тебя на лбу написаны. А потом, от твоих прыжков плеску, будто от чудища морского. За лигу слышно. Не захочешь, а догадаешься. Мальчишка! – добавила матушка с ласковой укоризной.

И сказать нечего. Выходит, матушка умеет хранить тайны не хуже бывалого лазутчика. Столько лет скрывала свои догадки!

Он пошел к себе, обсушился и переоделся. Вернулся на кухню. Матушка поставила на стол малиновый взвар и тарелку горячих оладьев:

– Ешь. У тебя будет непростой день.

– Думаешь?

– Не сомневаюсь. Тебе придется за сегодня переделать все государевы дела… раз уж завтра уходишь.

Она отвернулась и принялась с преувеличенной тщательностью заворачивать в тряпицы хлеб и сыр, будто вертлявого младенца пеленала. Нет, она не смирилась с близкой разлукой…

– Матушка, прости, – сказал Арагорн. – Это в последний раз. Я постараюсь исправиться. Честно-честно.

Гильраэн вздохнула:

– Кто тебе поверит! Ты неисправим, весь в отца… А я уже простила тебя. Что толку сердиться?

Вдруг, бросив свертки на стол, она выскочила из кухни едва ли не бегом. Арагорн остался в задумчивости жевать оладьи.

Не успел он допить ароматный сладкий взвар, как снаружи послышались юношеские голоса, а потом и голос матушки. Вскоре она позвала Арагорна:

– Государь! Тут к тебе ученики!

Ученики?!

Он вышел на крыльцо.

Перед домом стояли двое парнишек: один ровесник Барагила, другой помладше. Оба были в легких кожаных доспехах, с учебными мечами в руках. Они поклонились, и старший самым учтивым образом попросил государя преподать им урок мечного боя. Если, конечно, у него нет иных, более важных дел…

Арагорн согласился и следующий час провел, вспоминая собственное обучение – только с наставнической стороны. В Гондоре он, бывало, вступал в поединки с молодыми бойцами, чтобы оценить умение и силу присланного в отряд новичка. Но ученики-мальчишки ему не попадались.

Поначалу он осторожничал, сдерживая удары непривычно легкого чужого меча. Однако оба парня были хорошо обучены и дрались всерьез: не разменивались на красивые позы и широкие замахи, а зорко выцеливали бреши в защите Арагорна, атаковали точно, как по струне – и в паре схваток почти достали его. Тогда Арагорн велел им нападать вдвоем и воспользовался случаем, чтобы показать кое-какие обманные приемы, подсмотренные у харадцев. Парни быстро восприняли науку. Старший изловчился бросить Арагорна на землю его же подсечкой – но тут же получил мечом в живот.

– Нечестно! – возмутился он, хватаясь за ушибленное место.

– Отчего же? – возразил Арагорн, вставая. – Не зевай. В бою зевнешь – останешься без рук, без ног… Ладно, не огорчайся, – он хлопнул парня по плечу. – Вы бойцы не из слабых. Передайте мою благодарность вашему учителю. Судя по ученикам, он свое дело знает.

– Благодарю, государь, – с поклоном сказал старший. – Обязательно передам. Он будет очень рад.

Младший добавил живо:

– Государь, видишь, мы умеем держать мечи в руках! Может, у тебя и для нас найдется поручение? А не только для Барагила с Турлином!

– Найдется… в свой срок. Твое тебя не минует, – пообещал Арагорн. – Пока займитесь тем, чем Барагил занимался: присмотрите за младшими.

– Ну-у, это мы и та-ак, – протянул паренек разочарованно.

Старший товарищ толкнул его в бок и сказал серьезно:

– Сделаем, государь.

Они снова поклонились. Арагорн поблагодарил парней за удовольствие поединков с достойными напарниками (он и впрямь рад был размяться) и направился домой, ждать следующих гостей. Чутье подсказывало, что пообщаться с ним захотят не только подростки-ученики.

Едва он умылся и переоделся, как явились Нарфирин и Даммар, наряженные почти как на пир. Чинно поприветствовав государя, они попросили (а скорее, потребовали) подробного рассказа о происходящем в Гондоре, в Рохане и вообще на юге. От них не отделаться было песнями и байками, разговор обещал быть долгим.