Текст книги "Отпуск следопыта (СИ)"

Автор книги: wolverene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== 1. Дом ==========

Долина открылась внезапно.

Арагорн всякий раз удивлялся этому. Скальный лабиринт казался бесконечным: шершавые, источенные водой отвесные утесы, узкие проходы, россыпи каменных обломков под ногами… Но за очередным поворотом стены вдруг раздвигались, – и путник оказывался на крутом широком склоне.

По склону вилась тропа, доступная и взгляду, и стреле из схронов, устроенных в ближних расщелинах. Арагорну самому доводилось сиживать в них, и потому, прежде чем ступить на тропу, он трижды свистнул соколом. Предосторожность могла быть напрасной – его здесь знали. А могла быть и не напрасной – узнали ли?

Он услышал ответный трехкратный, отразившийся эхом ликующий птичий крик, и шагнул вперед.

Ноги сами несли его вниз, навстречу теплому, влажному, напоенному запахами листвы и хвои ветерку и шуму бурливой речки, навстречу дружеским приветствиям, ласковым материнским объятиям, радости… только ли радости?

Арагорн замедлил шаг. Вряд ли его весть обрадует Владыку Элронда. Всю дорогу от Лориэна он прикидывал, как помягче сообщить ее. Так ничего и не придумал. Оставалось надеяться, что нужные слова найдутся сами собой, и что гнев Владыки на самоуправство приемного сына не помешает ему обсудить дела войны и дать совет, как людям противостоять растущей мощи Мордора. Ведь Арагорн шел в Ривенделл как раз за таким советом.

Он тряхнул головой, отгоняя опасения. Элронд не откажет в помощи. Быть может, он и вовсе не разгневается – если Арагорн напомнит ему: все, что ни делается – к лучшему…

И он ускорил шаг, а потом побежал вниз по тропе.

Не прошло и получаса, как он достиг долины. Тропа стала пологой, гладко вымощенной дорожкой, и вскоре путник шагнул под свод обвитой плющом каменной арки, обозначавшей начало поселения.

В тени арки возник эльф в пятнистой серовато-зеленой одежде разведчиков. Арагорн подобрался и едва не схватился за меч, но эльф широко улыбнулся, откинул капюшон, обнажив светловолосую голову, протянул навстречу руки. Это был Виньясур, один из воинов Ривенделла, давнишний товарищ и по веселым пирушкам, и по схваткам с орками.

– Привет тебе, Арагорн! Не больно-то ты торопишься, тебя уж заждались, – смеясь, Виньясур пожал ему руку.

Эльф встречал человека непринужденно, будто они расстались вчера, а не распрощались в пустошах Остранны семь лет назад. Впрочем, для эльфа незаметны и семь, и семьдесят лет…

Но кто заждался его, Арагорна? Не опередили ли его вести из Лориэна?

– И тебе привет, Виньясур, – Арагорн постарался, чтобы волнение не проникло в голос. – Ты караулил меня здесь все эти годы?

– Вот еще! Просто нынче я за привратника. А ты сам объявил о себе – твой клекот слышала вся долина. Многие обрадовались, узнав его. Особенно… – он посерьезнел, – особенно та, что живет в доме у скалы.

Матушка!

– Что она? Здорова ли?

– Вполне. С чего бы ей болеть? Но она скучает. По людскому счету, ты не появлялся давно. А сейчас и ваши все разошлись. Все снаружи, на севере, и старшие, и молодежь. Как лето, так орки совсем наглеют… Приходится их осаживать.

– Что, и здесь плохо? – вырвалось у Арагорна.

– А где еще?

– До вас не доходят вести с юга?

Виньясур пожал плечами:

– Что-то доходит. Мы редко бываем южнее Остранны, так что все больше собираем слухи из третьих уст… Но да, говорят, на юге неспокойно. Хотя, что нам юг? Ближе бед вдоволь. Один Дол-Гулдур чего стоит! Ни дать ни взять гнилая заноза. Лихолесцы оцепили его, держат крепко, не дают расползаться заразе и разбегаться оркам. Но какой ценой? Трандуил с Леголасом оттуда не вылезают, да и наши помогают частенько. И все равно – убитых каждый год не один десяток. А сил вырвать эту занозу не хватает.

– Вот и нам не хватает сил, – пробормотал Арагорн и добавил четче: – Я пришел просить совета у Владыки Элронда. Об этом… и о других делах.

– Не ты один, – хмыкнул Виньясур. – Митрандир явился дней десять назад с теми же словами. Правда, тут же исчез. Сказал, что должен навестить полуросликов, поболтать со старым приятелем.

При известии о Гэндальфе Арагорн испытал смешанные чувства. Он очень хотел повидаться со старым другом. Волшебник и мудрец, тот знал о Средиземье больше всех людских правителей и эльфийских владык вместе взятых. К его мнению и советам стоит прислушаться! Но мнение его частенько бывало столь нелицеприятно, а советы столь суровы, что исполнять их было нелегко. Что на сей раз Гэндальф скажет о делах людей – и о его, Арагорна, делах?

– Гэндальф мудр, – произнес Арагорн. – И полуросликов решил навестить не случайно. Может, хочет посоветоваться с ними?

Виньясур засмеялся, приняв слова Арагорна за шутку. Эльф не мог представить, что кто-то из полуросликов – народца трудолюбивого и жизнерадостного, но недалекого, чуждого воинских дел, – может дать полезный совет старику-магу.

За разговором они шли по дорожке, которая вскоре спустилась к бурливому, белёсому от пены потоку. Справа показалась узорчатая Привратная Беседка, в которой любили посидеть на дорожку или скоротать время, поджидая кого-нибудь. Беседка была пуста, но сердце Арагорна забилось быстрее. Он уже близко! Еще сотни три шагов, поворот – и над рекой встанет изогнутый аркой каменный мост, а за ним, на том берегу, покажутся дома людей-дунаданов. Поселение невелико, дюжины две домов; большая часть народа скитальцев скрытно живет на севере… Зато матушка ждет его здесь, в маленьком домике под скалой в конце поселка!

Но матушка не стала дожидаться его в доме, а вышла навстречу, к мосту. Они с Виньясуром заметили ее одновременно. Лицо эльфа осветилось теплой улыбкой. Издали поклонившись женщине, он сказал Арагорну:

– Позволь мне покинуть тебя, друг. Надо сообщить о твоем появлении Владыке Элронду. Он с радостью примет тебя, как только ты отдохнешь с дороги и наговоришься с матушкой.

С рукой у сердца он коротко поклонился Арагорну и легким шагом двинулся по дороге вглубь долины, к дому Элронда.

«Так ли уж рад будет Владыка?» – мелькнуло у Арагорна. Но он отбросил эту мысль и бегом кинулся через мост к хрупкой женщине в темном платье.

Подхватил ее, расцеловал в обе щеки, закружил в объятиях.

– Полно… Да полно тебе, Эстель! – проговорила она сквозь смех. – Так-то ты уважаешь мои седины. И это почтительный сын!

Арагорн выпустил матушку, опустился на колено, поцеловал ей руки:

– Прости, матушка. Я так долго был вдали от тебя… Некому было учить меня почтительности.

– Оно и видно!

Матушка Гильраэн взяла сына за подбородок, откинула ему волосы со лба, вгляделась в его лицо внимательно и серьезно. Арагорн трепетно всматривался в родные черты, с грустью замечая следы времени и долгой печали – пряди седины в густой черной косе, тени под усталыми глазами, новую морщинку между бровей, горькую складку у губ…

Нет, матушка все равно прекрасна! Прекрасней всех, кроме Арвен… Но пусть скорее улыбнется!

Она улыбнулась, и лицо ее оживилось и помолодело.

– Ты совсем вырос, сын, – ласково и чуть насмешливо сказала она. – Повзрослел. Уже поздно учить тебя – толку все равно не будет… Пойдем домой.

Они пошли через поселок.

Вопреки словам Виньясура, он не был пуст. По луговине между домами носились мелкие ребятишки. Арагорн не помнил никого из них: когда он был здесь в последний раз, самые старшие из них еще пускали пузыри в люльках. На одном крыльце молодка тетешкала младенца, на другом две старушки споро крутили веретена… Мужчин не было видно. Из-за большого дома, со старой учебной площадки, доносился стук палок, звонкие крики, да командовал неокрепший юношеский басок.

Встречные ребятишки с любопытством разглядывали Арагорна, женщины кивали ему и Гильраэн, махали руками, но никто не навязывался с приветствиями или с расспросами. В поселке знали, что после долгого похода человеку желаннее всего теплое внимание родных. А новостей и рассказов можно подождать, тем более что важные вести объявят не откладывая, а с неважными и торопиться незачем.

Дом матушки не изменился за эти годы. Он так же весело смотрел окошками в синих рамах из-под широкой двускатной крыши, те же резные узоры красовались на ставнях и на столбиках крыльца, так же тщательно были выбелены швы между камней основания, те же цветы пестрели у крыльца. Только яблонька, которую Арагорн посадил в прошлый раз, выросла, превратилась в раскидистую яблоню, усыпанную мелкими краснобокими завязями. Воздух наполняли летние ароматы детства – медовый дух резеды, пряный запах скошенной травы и согретого солнцем смолистого дерева.

Внутри дома встретило все знакомое: чисто вымытые деревянные половицы, домотканые шерстяные коврики, закопченные камни очага, крутая лесенка с вытертыми ступенями, ведущая в матушкину горницу…

Арагорн вдохнул смесь запахов дома – воска и лаванды, дымка и свежего хлеба – и ему почудилось, что он – мальчишка, только что носился с друзьями по улице, и сейчас матушка скажет: «Набегался, озорник? Гномы-рудокопы и то чище. Ну-ка мыться, и за стол!»

Закрыв дверь, матушка крепко обняла его и, прижавшись к груди, сказала тихо:

– Добро пожаловать домой, Эстель. Вестей не было так долго!.. Я очень ждала тебя. И очень боялась не дождаться.

Легкие, веселые слова застряли у Арагорна в горле, и он пробормотал виновато:

– Ну что ты, матушка… Я всегда возвращаюсь. Просто… оттуда, где был, я не мог послать ни весть, ни весточку. Зато сейчас все расскажу сам!

– Где тебе, – Гильраэн уже овладела собой, и голос ее окреп. – Голодный, с дороги уставший. Двух слов не свяжешь. И пыльный, словно рудничный гном! Бегом мыться, и за стол.

Сейчас Арагорн смог бы шагать весь день, а потом ночь напролет вести беседы. Но нельзя же сразу огорчить матушку непослушанием!

Осторожно, чтобы не напылить, он снял с себя скатку с плащом, походную сумку, меч, лук и колчан. Сапоги и куртку оставил на крыльце – пусть проветрятся. С удовольствием шлепая босыми ногами по прохладным камням дорожки, через маленький дворик прошел в баньку. Она была натоплена, вода согрета, приготовлена смена одежды и чистые полотенца. Так вот почему матушка не встретила его в Привратной Беседке! Она готовила ему встречу дома.

Арагорна затопила волна теплой, признательной нежности.

Он тщательно отмылся, расчесал отросшие волосы, чисто выбрился перед маленьким ясным зеркальцем. К серьезным разговорам надо приступать в подобающем виде, а разговоры грядут серьезные.

Когда Арагорн, умытый до блеска, одетый в чистое, вернулся в дом, матушка, сидя за накрытым столом, рассматривала синюю рубаху – подарок Арвен. Она разглаживала ткань, приглядывалась к вышивке. Арагорн весь путь из Лориэна в Ривенделл прошел в этой рубахе, снимая лишь для того, чтобы сполоснуться самому и ее сполоснуть в каком-нибудь ручье. Однако ткань не заносилась, не выцвела, и в вышивке не распустился ни единый стежок.

– Отменная работа, – сказала матушка. – Кажется, я знаю мастерицу, но боюсь поверить глазам. Чей это дар, Эстель?

– Арвен.

Матушка подняла взгляд:

– Как она сумела передать его тебе?

– Я виделся с нею. В Лориэне.

От изумления у матушки приоткрылся рот.

То ли еще будет!

– Владычица Галадриэль пригласила меня, когда я шел мимо, – пояснил он. – Меня провели в Золотой Лес. Оказалось, Арвен там. Мы встретились… обручились… принесли супружеский обет. Рубаха – ее подарок на прощание. А я отдал ей кольцо Барахира.

После долгого молчания матушка спросила:

– Владыка Элронд знает?

– Нет… Еще нет.

– Не стоит идти к нему в этой рубахе, – пробормотала матушка. – И пожалуй, я понимаю, почему Владычица Галадриэль пригласила тебя, сын мой, ставший вровень с эльфийскими владыками.

Отложив рубаху, она подошла к Арагорну и снова обняла его:

– Я счастлива знать, что Арвен любит тебя. Сильна ваша любовь, раз уж вы решили принести обет по своей воле, не испросив благословения родителей. Я благословляю вас и ничего так не желаю, как вашего воссоединения. Однако благословит ли вас Владыка Элронд?

– Наш обет нерушим, – твердо сказал Арагорн. – Владыка Элронд не отменит его, даже если не даст благословения.

– Пойдешь против его воли? Хочешь себе судьбы Берена?

– У каждого своя судьба, матушка.

Вздохнув, она выпустила Арагорна:

– Ты прав, Эстель. От судьбы не уйдешь. Будь иначе, я посоветовала бы не сообщать Владыке столь радостную весть.

– Нет!

Устыдившись собственной резкости, Арагорн добавил:

– Прости, матушка. Но совет скрыть помолвку я бы не принял, даже если бы просил о нем. Умолчать перед Элрондом – все равно что солгать.

– Ты прав опять, – грустно ответила матушка. – Ладно. Если так, вскоре тебя ждет трудный разговор, а в разговоре голод – плохой советчик. Пойдем за стол.

За столом они болтали о пустяках. Говорила больше матушка. Она рассказывала о жизни поселка: кто из знакомцев Арагорна перебрался на север, в глушь, кто вернулся оттуда, кто женился и родил детей, а кто и сгинул в глухомани… Арагорн слушал, кивал, но молчал. Рот у него был занят вкуснейшей матушкиной снедью – ячменной кашей с бараниной и сырным пирогом. Он с трудом держался, чтобы не съесть лишнего. Не годится идти в бой объевшись. А ведь у Элронда его ждет битва, пусть на словах, а не на мечах.

Едва Арагорн закончил обед, как матушка отставила свою тарелку с едва тронутым кушаньем:

– Пойдешь к Владыке?

Арагорн кивнул.

Он достал из сумки письма к Элронду: обернутое в шелк, а поверху в пергамент письмо Арвен и запечатанный конверт из плотной бумаги с посланием Галадриэль.

Может, просто молча отдать письма?

Нет. Ему надлежит самому объявить об их с Арвен союзе и выслушать все, что скажет Элронд.

Матушка принесла ему нарядное платье: шелковую багряную рубаху, плетеный из тонких ремешков пояс, куртку из мягкой замши с резными костяными застежками, штаны из тонкой кожи, сапоги с завернутыми высокими голенищами. Все было новое, сшитое по обычаю дунаданов и по мерке Арагорна. Вот за какой работой коротала матушка тягучее время ожидания!

Когда Арагорн облачился в новую одежду и показался ей, беспокойство на материнском лице сменилось гордостью, и она сказала с удовольствием:

– Что за удалец мой сын! Девушке не зазорно отдать такому сердце, пусть даже она – дочь Владыки эльфов!

Арагорн хмыкнул. На его взгляд, красивая одежда не прибавляла удали человеку. Но у женщин свой взгляд на удаль и красоту.

Он с поклоном поцеловал матушке руку, прихватил письма и вышел из дома. Прошел через поселок к мосту под любопытные взгляды и сдержанные приветствия. За ним увязалось с полдюжины босоногих ребятишек. Он обернулся и поманил их за собой, но они с визгом бросились врассыпную. Он рассмеялся, и вместе со смехом улетучилось напряжение и тревога.

Мостик через поток он миновал, улыбаясь. Его встретил стоявший на той стороне Виньясур:

– Я шел к тебе с приглашением от Владыки. Он бесконечно рад твоему возвращению и ждет тебя в любое время, едва отдохнешь с дороги. Но тебе, я вижу, нет нужды в долгом отдыхе?

– Дорога была легкой, – отвечал Арагорн, – а родные стены забирают усталость и придают сил. Я готов идти к Владыке.

Они пошли вдоль реки, по берегу, где жили эльфы. Дома здесь прятались в густой зелени. Из-за занавеси плюща или живой изгороди выглядывали арки беседок, террасы с резными столбиками, мраморные статуи – а случалось, высовывались знакомые эльфы. Каждый из них приветствовал Арагорна по имени. Отвечая, тот все глубже погружался в чувство родного дома. Годы его отсутствия стирались, и казалось, он пустился в странствия совсем недавно, или даже вовсе не уходил.

Дом Владыки – большой, высокий и светлый – стоял на крутом обрыве над самой рекой. К нему вела череда лестниц и лесенок, переходивших в ступени широкой террасы.

Арагорн и Виньясур поднялись – человек впереди эльфа.

Из широких дверей к ним навстречу вышел Элронд.

========== 2. Трудный разговор ==========

Владыка, в ниспадающем узорчатом одеянии, с серебряным венцом в волосах, держался гордо и прямо и вид имел поистине царственный. Полуэльф, избравший судьбу эльфа, он не постарел за несколько лет. Однако казался постаревшим и уставшим: на резком, выразительном лице глубже стали тени под глазами, крепче сжались губы, четче обозначилась хмурая морщинка между бровей. Арагорна кольнула жалость: вести, которые он принес, не облегчат Элронду бремя забот и тревог.

Виньясур коротко поклонился, прижав руку к сердцу, Арагорн же преклонил колено. Владыка шагнул к нему, поднял на ноги и, взяв за плечи, внимательно всмотрелся в глаза. Арагорн ответил прямым, спокойным взглядом – стыдиться ему было нечего.

– Рад приветствовать тебя дома, Арагорн, друг мой… сын мой, – улыбнулся наконец Элронд. – Ты как нельзя кстати. Времена неспокойные, а вести с юга редкие и невнятные. Я тревожился о тебе и счастлив видеть, что ты в добром здравии души и тела. Пойдем. Мне не терпится услышать рассказ о твоих странствиях.

– Благодарю за честь, Владыка Элронд, – Арагорн снова поклонился. – И я счастлив, что вернулся и вновь увидел Ривенделл таким, каким оставил его – процветающим и мирным. Жаль, но не скажу того же о Гондоре, где провел я эти годы. Странствия мои не всегда были светлыми, и не все вести мои добры. Мне и моему народу не обойтись без твоего совета. Того же мнения и Владычица Галадриэль, от которой я доставил тебе письмо.

– Ты был в Лориэне? – с удивлением спросил Элронд.

– Да, Владыка.

– Тем более не стоит откладывать разговор. Пойдём!

Они прошли через просторный холл, миновали высокий – до самой крыши – Каминный зал, украшенный резными колоннами и балками, пересекли комнату Совета, череду покоев поменьше, нарядно убранных и уютных. И наконец оказались в кабинете Элронда. Заставленный книжными полками, заваленный свитками, пергаментами, картами, кабинет казался тесным. Однако вокруг обширного стола в удобных креслах поместилось бы шестеро собеседников. Над стопками бумаг возвышался подсвечник с оплывшими огарками. Владыка корпит над бумагами ночи напролет?

Сдвинув в сторону кипу свитков, Элронд расчистил место на столе, уселся в кресло. Жестом предложил Арагорну сесть напротив, сам же принялся перебирать и перекладывать предметы перед собой, как бы разыскивая что-то. Арагорн сел в кресло, но при всем желании не смог расслабиться и откинуться на спинку. Он сидел прямо, положив руки на подлокотники.

– Как ты попал в Лориэн? – не глядя на него, спросил Элронд.

– Владычица Галадриэль пригласила меня. Я шел из Гондора в Ривенделл, оказался поблизости, и…

– Зачем?

– Что – зачем?

– Зачем она пригласила тебя? – повторил Элронд, вскинув острый, требовательный взгляд.

Арагорн подавил желание пожать плечами и произнес, тщательно подбирая слова:

– Человеку сложно судить о намерениях Владычицы Перворожденных. Она сказала, что хотела ближе познакомиться со мной – твоим воспитанником, Владыка. Я не мог отказаться от приглашения… Да и не простил бы себе отказа.

Смяв в кулаке какую-то бумагу, Элронд отвел глаза… Когда взгляд его упал на левую руку Арагорна, он недоуменно сдвинул брови.

– Где твое кольцо?

– Я отдал его… Подарил.

– Кому? Владычице Галадриэль?

– Нет.

Молча Элронд поднял на него взгляд.

Арагорн встал. Весть жгла ему язык, и он не знал, как смягчить ее.

– Владыка, в Лориэне я встретился с Арвен. И узнал, что она любит меня так же, как я ее. Я просил ее руки… и получил согласие. Мы принесли друг другу обет. Кольцо Барахира стало моим обручальным даром.

Он низко склонился перед Элрондом.

Владыка резко вдохнул и выдохнул длинно, будто едва сдержал стон. Арагорн выпрямился. Элронд сидел, судорожно сцепив руки, глядя перед собой бессмысленным, остановившимся взором.

– Владыка, тебе плохо? Воды? Вина?..

– Не надо вина, нечего праздновать, – как в забытьи пробормотал Элронд.

Вскоре взгляд его прояснился, сосредоточился на собеседнике, и он произнес четче:

– Этого следовало ожидать. Обмануть рок не удавалось еще никому.

Арагорн опустил глаза. Да, любовь Арвен, подарившая ему счастье, для Элронда – настоящий удар рока.

Но Арагорн уже не чувствовал вины. Их любовь свершилась, их связь неразрывна, их обет необратим. Нет, он не жалеет о таком роке!

Но как объяснить это Элронду?

– Рок может служить и во благо, – сказал он наконец. – И ты, Владыка эльфов, и я, человек – потомки Берена и Лучиэнь. Не соедини их рок, не было бы нас с тобой… А быть может, кануло бы во Тьму и все Средиземье.

– Быть может, – сказал Элронд сухо. – Но несчастьям Берена и Лучиэни не было числа, и они прошли через смерть, прежде чем дали жизнь сыну. Ты хочешь для Арвен такой участи?

– Нет, не хочу. И сделаю все, чтобы такая участь ее миновала.

– И все же ты самовольно связал ее обетом!

Как Арагорн ни крепился, слова эти задели его:

– Владыка, хорошо ли ты знаешь свою дочь? Разве ее можно связать обещанием помимо ее желания? Да, я всего лишь человек. Даже не Берен. Но я люблю ее, а она любит меня. Мы принесли обет по доброй воле. В надежде, что когда-нибудь судьба позволит нам соединиться надолго… навсегда.

Элронд молча сверлил его взглядом. Отчаявшись найти правильные, убедительные слова, Арагорн добавил:

– Владыка, ты ведь знаешь, что такое любовь! Она как рок, ее не обманешь и не обойдешь. Будь мы с Арвен разделены навечно, мы все равно любили бы друг друга… и только друг друга.

– Да, я знаю, что такое любовь, – проговорил Элронд. – Знаю, что нет горя страшнее, чем потеря любимых. А ты обрек ее на потерю в тот самый миг, как вы соединили руки.

– Но мы познали и счастье! И, надеюсь, познаем еще!

Элронд провел по лицу ладонью.

– Ступай… сын мой, – попросил он. – Твои вести поистине ошеломляют. Мне надо обдумать их. Оставь меня. Я призову тебя позже.

– Как скажешь, Владыка. Прости.

Арагорн вытащил из-за пазухи и с поклоном положил на стол перед Элрондом письма Галадриэли и Арвен, потом повернулся и, тихо выйдя из кабинета, прикрыл за собой дверь.

Неудачное вышло у него объявление. Арвен сказала бы куда лучше!

Воспоминание о ней, о чудесных днях, проведенных в Лориэне, охватило Арагорна. Он постоял, улыбаясь.

Жаль, что он не может передать Владыке Элронду чувство теплой безмятежности и счастья! Вернуться, попробовать объяснить еще раз? Нет, не выйдет. Он только разбередит раны или, хуже того, разгневает Владыку. А ему и так тяжело.

Он побрел через анфиладу покоев к выходу. Дом был знаком Арагорну с детства, и все же в каждое его возвращение что-то менялось – тут новый гобелен, там незнакомое изваяние, где-то прибавилось резьбы на толстенных потолочных балках… И в прошлый раз не было у входа в Каминный зал этого изящного настенного светильника.

Арагорн остановился, засмотревшись на искусную работу: бронзовые чаши были выкованы в виде цветов лилии, совсем как живых! Протянул руку потрогать…

У самого его уха свистнуло. В резную притолоку со стуком вонзился кинжал.

========== 3. Братья ==========

Убийца, здесь! Кто? И оружия нет, даже кинжала!

Арагорн выскочил в дверной проем, метнулся за простенок. Каминный зал был пуст, спрятаться негде, разве что в камине.

Наверх!

Он высоко подпрыгнул, ухватился за глубокую резьбу на балке, подтянулся и распластался на пыльном дереве.

Кто напал? Не мог же Элронд велеть…

В дверь бесшумно вошел эльф в плаще разведчика, с метательным ножом в руке. Капюшон скрывал его лицо. Эльф сделал пару шагов. Почуяв что-то, начал поднимать голову…

Арагорн обрушился на него сверху – сбил с ног, руку с кинжалом заломил за спину, прижал к полу.

– Пусти! – просипел эльф.

– Кто тебя послал? Говори!

И тут самого Арагорна с силой дернули за волосы, задрав голову. Горла коснулся холодный металл.

– Сдавайся! – велел второй голос, один в один похожий на первый.

У Арагорна отлегло от сердца, но он громко возмутился:

– Двое на одного! Нечестно!

Он выпустил пленника. Тот засмеялся:

– Так в одиночку-то с тобой не справиться, братец.

Гибким движением эльф вскочил на ноги, откинул капюшон. Конечно, это был Элладан. А самого Арагорна поймал Элрохир.

Элрохир убрал кинжал. Элладан протянул Арагорну руку, помогая встать.

– Ну и шуточки у вас, братцы, – проворчал Арагорн, отряхиваясь от пыли. – И это вместо «здравствуй»! А если бы я со страху пришиб Элладана?

– На то и щука в омуте, чтобы карась не дремал, – подмигнул Элрохир. – Так у людей говорят? Ну, а я проследил, чтобы карась щуку не съел.

Братья рассмеялись. Темноволосые, сероглазые, с одинаковым разлетом бровей и ямочкой на подбородке, они были похожи как две капли воды – для постороннего взгляда. Но Арагорн с детства различал их не по чертам, а по выражению лиц и повадкам. Элладан был серьезнее; между бровей у него наметилась отцовская морщинка. А насмешник Элрохир на все и на всех смотрел с веселым прищуром, не исчезавшим даже посреди жестокой сечи.

Вот и сейчас первым отсмеялся и обнял Арагорна Элладан:

– Здравствуй, братец. Слов нет, как мы рады видеть тебя целым-невредимым и все таким же ловким. Ты от отца?

Арагорн кивнул. Элрохир в свою очередь стиснул Арагорна в объятьях и спросил живо:

– О чем беседовали? Мы заглянули было, да он нас выгнал… На нем лица нет!

– Даже нам не удавалось так его огорчить, – хмыкнул Элладан и добавил, помрачнев: – Таким мы видели его, только когда ушла мать… Это из-за твоих вестей?

Арагорн снова кивнул. Братья Арвен ничего не знают. Будет ли для них весть об обете меньшим ударом, чем для Элронда?

– На нас движется орда гоблинов? – поднял брови Элрохир. – Нет, этим отца не напугаешь. Постой-ка! Ты, говорят, был в Лориэне? Арвен! Что с ней случилось?!

– Она жива и здорова, – торопливо ответил Арагорн. – Но… я должен сказать вам…

– Постой, – перебил Элладан. – Вести твои, похоже, серьезны. Не дело обсуждать их на одной ноге – как бы не свалиться. Пойдем, у нас поговорим.

Через боковую дверь они покинули зал и прошли во флигель братьев.

Флигель больше напоминал оружейную, чем жилой дом. В прихожей у самой двери выстроились алебарды, на стенах друг против друга красовались тщательно начищенные доспехи. В общей комнате на стенах висело оружие всех мастей и размеров: эльфийские кинжалы и мечи, человеческие ножи и двуручники, гномьи топоры и топорики, луки и самострелы. В углу грудой было свалено орочье железо: тяжелые колуны, кривые тесаки, кистени, булавы, шестоперы, арбалеты…

Проследив взгляд Арагорна, Элрохир пояснил:

– Надо же нам знать, как против этого хлама управляться. Вот и потешаемся друг с другом… иногда.

Арагорн хмыкнул. Он не раз видел «потешные» поединки Элладана и Элрохира, в которых любой другой запросто лишился бы рук, ног, а то и головы. И сейчас не успел явиться, как братья и его вовлекли в свою «потеху»!

Элладан снял с одного стула кольчугу, с другого – связку стрел. Подвинул стулья к столу, накрытому для легкой трапезы: сыр, хлеб, копченое мясо, зелень, мед и орехи, плошка с земляникой и ваза с ранними яблоками – кислые и твердые, они пользовались особенной любовью братьев. Элрохир принес третий стул, водрузил на стол бутыль вина и три кубка.

Все уселись.

Как водится, первым делом Элладан разлил вино. Пригубили за встречу, закусили… Едва прожевав, Элрохир потребовал:

– Теперь рассказывай, братец, что у тебя за вести.

Арагорн медленно выдохнул и глубоко вдохнул. Он волновался больше, чем когда говорил с Элрондом – к недовольству Владыки он был готов заранее, а как примут новость братья, угадать не мог.

– Леди Галадриэль пригласила меня в Лориэн, – начал он. – Там я встретился с Арвен. Мы сказали друг другу… – он снова перевел дух. – Я давно люблю ее. Оказалось, и она меня любит. В день Солнцеворота на Холме Амрота мы принесли друг другу обет, призвав в свидетели Эру Вседержителя, Манвэ и Элберет.

Братья таращились на него во все глаза. Элладан первым отвел взгляд:

– Да-а… Леди Галадриэль – мастерица устраивать встречи.

– Я не знал… не знал, что Арвен в Лориэне, – пробормотал Арагорн.

– А знал – не пошел бы? – хмыкнул Элрохир. – Позволь не поверить тебе, братец. Ты весь светишься от одного звука ее имени… и так с самой первой встречи. Я на твоем месте не удержался бы.

– Да и Арвен бы тебе не простила, – добавил Элладан.

Арагорн почувствовал, как лицо заливает горячий румянец. Не думал он, что братья, по видимости с головой поглощенные ратными делами, столь наблюдательны! Ведь они ни словом, ни жестом не показывали, что знают об их с Арвен чувствах.

Элладан продолжал, задумчиво глядя на свой кубок с вином:

– Есть вещи, подобные потоку в горах: он стремится от вершины к подножью неудержимо, пробивая русло даже сквозь скалы. Его может задержать обвал, он может разлиться озером… но рано или поздно найдет путь от истока к устью. Твоя любовь, Арагорн, того же рода. Нравится нам это или нет, препятствовать ей нет смысла.

– Да и незачем, – весело подхватил Элрохир. – Тому, кто попробует, не поздоровится. Не хотел бы я встать у сестрички на пути!

Элладан слабо улыбнулся:

– Да, сестричка у нас – кремень. Если что решила, лучше ей не перечить.

Арагорн вновь подивился, как хорошо братьям известен характер Арвен. Сам он лишь недавно понял, какой твердостью и силой духа обладает его нежная, кроткая возлюбленная. А впрочем, чему удивляться? Элладан и Элрохир знают Арвен с рождения.

– Если бы еще она всегда правильно решала, – засмеялся Элрохир и тут же взглянул в глаза Арагорну серьезно и остро, совсем как отец. – Скажи, Арагорн, это ее решение – правильное?

– Мы любим друг друга. Другого решения для нас нет.

– Ну и вопрос, – заметил Элладан со вздохом. – Что считать правильным? Любящие принесли обет. Это правильно и хорошо. Но – не обижайся, Арагорн, – ты человек, и ты не вечен. Когда ты умрешь, что будет с Арвен?

Арагорн опустил глаза. Этого-то вопроса он и боялся. Элронд не задал его, зная ответ. Братья же хотели, чтобы определенность была высказана вслух.

– Арвен сказала, что примет людскую участь, – произнес он, стараясь говорить твердо и спокойно, и поднял взгляд на Элладана.

Тот совсем помрачнел – нахмурился, крепко сжал губы, как будто сдерживал рвущиеся наружу слова. А Элрохир заявил:

– Так и знал! Сестричка на полпути не останавливается, всегда идет до конца.

– Вот именно – до конца. До своего. – Схватив кубок, Элладан сделал несколько жадных, длинных глотков. – Как мы без нее будем?

Элрохир похлопал его по плечу:

– Не горюй прежде срока. По нынешним временам неизвестно, кто кого переживет. Может, мы первыми угодим в чертоги Мандоса. А оттуда, говорят, все видится в ином свете. Глядишь, еще позавидуем людской участи. Людям-то после смерти не грозит заточение!

– Как ты утешаешь, так лучше б молчал, – пробормотал Элладан, но кубок поднял с повеселевшим лицом: – Выпьем за то, чтобы правильное решение принесло всем нам больше радости, чем горя.