Текст книги "Золотой Лес (СИ)"

Автор книги: wolverene

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Арагорн, что с тобой? Что случилось?

О, если б объяснить было так просто! Все заготовленные речи смешались в голове Арагорна; он хотел сказать, что его призывает долг, что его ждут в Ривенделле и в Гондоре, что ему пора уходить… Но вместо этого брякнул:

– Арвен… Кто такой Альмариль?

Дева в удивлении раскрыла глаза:

– Альмариль? Советник Владык, он родом из Дориата… а почему ты спрашиваешь?

Арагорн снова замялся: он вовсе не хотел рассказывать Арвен о драке.

– Так… – буркнул он. – Ты танцевала с ним… на празднике.

– Ну да, – пожала плечами Арвен. – Он искусен в танцах и интересен в беседе, да и вообще взялся опекать меня, пока я здесь в гостях…

– Вот-вот. Взялся опекать, – уставившись на свой прутик, мрачно пробормотал следопыт.

– Ты как будто недоволен этим? – с интересом спросила дева.

– Нет, отчего же… мне все равно, – соврал Арагорн.

Он не смотрел на Арвен, но услышал, как та вздохнула.

– Что с тобой? – повторила она. – Ты на себя не похож. Нет, ты, конечно, можешь не говорить, но…

Стиснув зубы, Арагорн с ожесточением вонзил нож в веточку – та, хрустнув, сломалась, и следопыт с досадой отбросил ее. Нет у него права обижать любимую своей ревностью и дурным настроем. У него и вовсе-то никаких прав на нее нет, дориатский гордец очень вовремя напомнил об этом… Но сидеть с надутым видом и молчать еще хуже – тогда Арвен уж точно обидится, и за дело.

Он поднял на деву взгляд, пошевелил губами, соображая, что бы сказать в свое оправдание, и вдруг неожиданно для себя с отчаянием произнес:

– Арвен… Я тебя люблю.

Нахмурившись, она пристально посмотрела ему в глаза.

– Почему ты говоришь об этом… так? – чуть помедлив, спросила она.

– Как – так?.. – вконец смешавшись, пробормотал Арагорн.

– Грустно. Ты этому не рад?

Арагорн в изумлении воззрился на нее:

– О Арвен! Но ведь ты… ты-то не можешь любить меня!

– Почему?

– Так ведь… разве… Эру Милосердный! Ты же знаешь, кто я!

Он вскочил, будто для того, чтобы дева рассмотрела его получше:

– Я – смертный! Король, у которого ни кола, ни двора! Воин-бродяга! Я… я не достоин тебя, я тебе не пара!

– Может, стоит спросить у меня, кто мне пара, а кто нет? – полюбопытствовала Арвен.

Она легко поднялась на ноги и встала с Арагорном лицом к лицу. У того дух захватило, так она была хороша – глаза ярко блестели, щеки раскраснелись, густые пряди волос рассыпались по плечам. Но лицо ее было решительным и даже сердитым… Нет, что-то он сказал не так! Может, надо было молчать и дальше?

Но он уже не мог остановиться. Теперь, когда он выдал главную свою тайну, он должен был выговориться. Он не может больше прятать свои сомнения. И он должен сказать правду о себе, как она есть. Пусть Арвен выслушает его – а там уж объявляет свой приговор!

Шагнув к любимой, он взял ее за руки и начал:

– Арвен, я… в тебе – весь мой свет. Но подумай: я-то тебе зачем? Я ведь мало чего стою! У меня нет дома. Мое дело – война. В жизни своей я не уверен – она как огонек свечи: дунь, и погаснет. Твоя же жизнь сияет, как звезда в небесах… Мы… как мы будем вместе? Я не могу вечно сидеть в Лориэне, мне придется уйти… вернуться к людям…

– Тебя пугает разлука? Ничего, я подожду. Мне не привыкать, – заметила Арвен.

– Да надо ли тебе ждать меня? И сколько продлится ожидание – год? Два? Десять лет? Войне не видно конца… Когда мы сможем встретиться вновь?

– Мы ведь еще не расстались, – тихо проговорила дева, – а ты уже печалишься о разлуке. Ты торопишь время. Ты нетерпелив…

– Я нетерпелив?! – возмутился следопыт. – Да я терпел уйму лет! Я же смертный человек, Арвен! Моя жизнь не бесконечна – где же мне напастись терпения?!

– Напастись терпения на бесконечную жизнь еще сложнее, – заметила его собеседница.

Арагорн с недоумением уставился на нее. Она что, шутит?!

И тут ему на ум опять пришли слова Альмариля, и он опять подумал, что эльф не ошибся – смертные не видят дальше собственного носа. Если его, Арагорна, мечты станут явью, если он соединится с Арвен – что ждет их потом?

– Постой… – голос его сел. – Подумай еще… Нам так и так предстоит расстаться… навечно. Пусть меня минует гибель от оружия… Но когда-нибудь… по вашему счету, довольно скоро… я одряхлею и умру. Ты же можешь жить до конца мира.

Он прочистил горло и продолжал через силу:

– Арвен… не больше ли подобает царевне эльфов… муж… из ее народа? Бессмертный… мудрый… искусный в беседе… советник Владык?

Глаза Арвен потемнели, она чуть отступила и выдернула свои руки из рук Арагорна.

– Думаю, я сама вольна выбрать, какой муж мне подобает, – отчеканила она. – К чему ты ведешь эти речи? Если ты сам все решил, зачем ты спрашиваешь меня? А я-то думала, ты хочешь знать, что я чувствую на самом деле!

Арагорн во все глаза смотрел на нее – такой он Арвен еще не видел!

– А я ведь тоже ждала тебя уйму лет, – продолжала та, поняв, что не получит ответа. – Ждала тебя – смертного воина-бродягу, короля без королевства. Ты не догадываешься, почему?

– Я… да, мне казалось иногда, что ты рада мне… но я не смел поверить… я ведь человек, а ты…

– Ты забыл, что в моих жилах тоже есть смертная кровь, – сказала дева сердито. – И вот я думаю: не пожалеть ли мне об этом? Я вижу, как люди переменчивы – ты сказал, что любишь… и тут же пытаешься оттолкнуть меня, отдать другому! Подумать только, ты вознамерился выдать меня замуж! За Альмариля! Да ты просто меня не любишь, и твои слова о любви пусты! Должно быть, я ждала тебя напрасно!..

О нет! Слушать такое было невыносимо! И Арагорн быстро обнял Арвен и запечатал ей уста поцелуем. Губы ее ответили, так что поцелуй длился куда дольше, чем нужно, чтобы просто заставить деву замолчать. В конце концов им пришлось перевести дыхание, но следопыт не разомкнул рук. Арвен запрокинула голову; совсем близко он увидел ее глаза – сине-серые, лучистые, с темным ободком вокруг радужки – и свое отражение в глубине зрачков.

– Я тоже люблю тебя, Арагорн, – прошептала она. – Тебя… а не мудреца из своего народа. Я не знаю, к добру это или к худу… Но этого уже не изменить.

Она потупилась и уткнулась лицом в его плечо. Следопыт замер. Он сжимал ее в объятиях, чувствовал прохладу ее волос и тепло ее дыхания; ее тихий голос колоколом отдавался в ушах, и он не сразу осознал смысл ее слов.

– Арвен, так ты любишь меня… – выговорил он наконец. – А я, дурак, боялся спросить…

– А мне казалось, в душе ты всегда знал это, – пробормотала Арвен, – но сам лишь почитал меня… Как будто я – не я, а Пресветлая Валиэ Элберет… Ну не глупо ли?

– Глупо, – согласился Арагорн. – Вот я и говорю: дурак. Ты не Элберет, ты куда прекраснее!

Арвен взглянула на него с возмущением, и он не удержался – снова поцеловал ее. Когда же они оторвались друг от друга, он выдохнул:

– За что мне такое счастье? Я его не заслужил…

Дева вдруг улыбнулась нежно и чуть насмешливо.

– Конечно, не заслужил, – с готовностью согласилась она.

От неожиданности следопыт разжал руки, но тут Арвен сама охватила его за шею и прильнула к нему:

– И я не заслужила своего счастья. Но разве счастье обязательно должно быть заслуженным?

Она подняла на него блеснувшие глаза:

– Нет, любовь – это дар… дар Творца… Он дается не в награду, и дается не каждому. Больно, когда любовь безответна… но стократ обездолен тот, кто вовсе не знал любви. Чего мне страшиться, скажи, Арагорн?

Нет, сказать ему было нечего, и он снова и снова целовал лицо любимой, ощущая нежность ее кожи и вкус ее слез. Арвен, смеясь и плача, отвечала ему. У Арагорна в жилах словно бился огонь, земля уходила из-под ног – еще чуть-чуть, и он не сумеет остановиться!

Сделав над собой усилие, он отстранился. Дева, прерывисто вздохнув, тоже отпустила его… и тут же руки их встретились, будто они не могли вытерпеть и мгновенной разлуки. Арагорн глаз не сводил со смущенного, радостного лица возлюбленной, в ушах еще звучали ее слова… Неужели это правда?

– Ты любишь меня, – прошептал он. – Это похоже на сон… Арвен, я ведь не сплю?

Пальцы девы скользнули вверх по его запястью – и следопыт чуть не подскочил от чувствительного щипка! Да уж, такое точно ему не приснилось бы!

– Не спишь, – с серьезным видом подтвердила Арвен. – Или, может, хочешь еще раз окунуться – ради пущей уверенности?

Рассмеявшись, следопыт помотал головой – он и так толком не обсох еще после внезапного купания. Волосы и платье Арвен тоже были влажными, и она снова начала зябнуть. О, если б Арагорн посмел согреть ее так, как ему хотелось… Но они просто бок о бок устроились у костра.

Арагорн подкинул в огонь хвороста, Арвен достала из сумки припасы: флягу с ягодным взваром, две простые деревянные чашки, сверток с пирогами и еще один – с хлебом и сыром. Они поели, потом просушили у огня обувь и платье. Это были самые простые, обыкновенные дела, и влюбленные обращались друг к другу с самыми простыми, обыденными словами. Однако теперь слова исполнились особого смысла, а взгляды и прикосновения, которыми Арагорн обменивался с Арвен, значили еще больше слов. Все беспокойство, все ревнивые подозрения оставили человека, и мир стал вдруг невыразимо прекрасен. Никогда еще не бывал столь ясным солнечный свет, не пел столь пленительно ручей, да и листва на деревьях раньше шелестела совсем иначе… Если бы мог, Арагорн сдержал бы бег времени – здесь, в овражке у костерка он готов был провести вечность.

Но остановить время никому не под силу: мало-помалу солнце ушло с поляны, в овраге потемнело – близился вечер. Арвен надела просохшее платье, снова заплела волосы и, взглянув на небо, сказала:

– Нам пора. Мы как раз успеем туда до темноты.

– Куда? – встрепенувшись, спросил следопыт. А впрочем, это было неважно – с Арвен он пошел бы и на край света.

– К водопадам, – пояснила дева и, улыбнувшись, добавила: – Напрасно, что ли, мы шли в такую даль? Ты не пожалеешь, там очень красиво!

Разве сегодня можно было о чем-нибудь пожалеть? Конечно, они продолжили путь. Арвен не оступаясь шагала по каменистой тропке. Арагорн любовался ее легкими, грациозными движениями, а затененный деревьями овраг казался ему наряднее чертогов Трандуила. Дно ложбины поднималось, ручей вприпрыжку бежал навстречу – падал с порожков и уступов, разлетался брызгами, бурлил в водобойных ямах; над водой склонялись кружевные листья неведомых человеку растений, тут и там над зеленью поднимались ажурные зонтики соцветий, из-под ног то и дело вспархивали потревоженные мотыльки…

Темнело, но дева по-прежнему уверенно шла вперед. Только Арагорн задумался, сумеет ли он разглядеть обещанные красоты во мраке ночи, как стены оврага вдруг раздались, и путники оказались в широкой обрамленной деревьями чаше; в темно-синем небе над ней уже зажглись первые звезды. Чашу замыкала скала – каменное основание холма. Разделенные травянистым пригорком, со скалы срывались два водопада. Один валился плотным мощным потоком; другой разбивался каскадом тонких, мелодично звенящих струй. Внизу они сливались в прозрачное озерцо, и в нем-то и брал начало веселый ручей.

Вода мерцала в полумраке, будто вбирая в себя звездный свет. Арагорн моргнул – ему показалось, что и склоны долины отливают серебром. Да, действительно! Землю здесь устилали мелкие кучерявые растеньица, и по мере наступления ночи все явственнее становилось их нежное свечение. Вскоре среди листочков заблистали искорки цветов, а сияние разгорелось так, что озарило стволы деревьев, бликами заиграло на воде. Наклонившись, следопыт провел по необыкновенному ковру рукой – и от его пальцев разбежались радужные сполохи, а в воздухе разлился слабый пряный аромат.

– Это сребролистник, – пояснила Арвен. – Он ярче всего в безлунные ночи, и цветет только сейчас, незадолго до солнцеворота.

– С ума сойти, – пробормотал Арагорн, – я и не знал, что такое бывает…

Волшебная картина еще украсилась, когда среди деревьев во множестве появились светлячки. Живое сияние наполняло долину, словно чашу, отражалось и переливалось в струях водопадов, и не разобрать было, где заканчиваются усыпанные огоньками кроны и начинается звездное небо. От ручья тянуло холодом; Арагорн обнял возлюбленную, чтобы та не замерзла, и как-то само собой получилось, что они снова поцеловались – раз, другой, потом надолго приникли друг к другу. Арвен с робкой лаской коснулась его лица, пальцами провела по щеке… Губы ее были как вода в летний зной, дыхание – словно ветерок над цветущим лугом, сквозь тонкую ткань платья он чувствовал тепло ее тела… Нет, он устоит, он не поддастся соблазну, отпустит ее сейчас… вот-вот… только еще чуть-чуть…

– Нендил! Да где же ты?!

Ясный голос прорвался сквозь шум воды, и Арагорн с Арвен испуганно отпрянули друг от друга.

– Это Лайриэль, – прошептала дева, – они, наверное, уже собрали, сколько нужно…

– Мы им чуть было не попались!.. – ошарашенно пробормотал следопыт.

Арвен хихикнула с самым озорным видом – кажется, она не особенно боялась разоблачения. Так или иначе, уединение влюбленных нарушилось, и дева окликнула подругу, помахав рукой.

– Смотри-ка, вы все-таки явились, – подойдя, весело сказала та. – Я уж думала, мы вас не дождемся! Нет, мы-то не скучали: Нендил как пришел сюда, так сразу кинулся сребролистник собирать, да еще и привередничал – тут ему мелкий, там – сухой… А корзина у нас одна, вот мне и пришлось вместе с ним лазать по всей долине!..

Лайриэль звенела колокольчиком, посвящая опоздавших во все подробности нелегкой работы. Вскоре явился и Нендил с полной корзиной чудесных растений. Сорванные, они быстро теряли свечение и превращались в невзрачные мелкие цветочки – днем такие и не заметишь среди разнотравья Лориэна. Все вместе, путешественники перекусили оставшейся едой и долго еще сидели на берегу озерца, любуясь игрой водяных струй в мягком серебристом сиянии. Даже Лайриэль примолкла и лишь время от времени восхищенно вздыхала.

Ночи в канун солнцеворота коротки. Когда они двинулись в обратный путь, небо уже начало светлеть. В ранних сумерках они достигли злополучной переправы. Нендил с Арагорном укрепили мостки – срубили и перекинули через ручей несколько ольшин попрочнее, – так что на сей раз все перебрались благополучно. Остаток пути показался Арагорну совсем коротким: с первыми лучами солнца они уже входили в ворота Галадхена. Добытчики вскоре распрощались с Арвен и Арагорном; следопыт проводил возлюбленную к ее мэллорну и хотел было по обыкновению поцеловать ей руку, но Арвен, обняв его, легко коснулась губами его губ. «Люблю!.. До встречи», – шепнула она и, одарив Арагорна нежным взглядом, взбежала вверх по ступенькам.

Следопыт смотрел ей вслед. Волшебная ночь закончилась волшебными словами, на губах его еще горел прощальный поцелуй, и, как ни странно, он был уверен, что все случившееся не приснилось ему. «До встречи», – сказала она. Конечно, до встречи! Они встретятся уже скоро, пусть только милая отдохнет после долгого пути… У Арагорна сна не было ни в одном глазу; однако нужно было привести себя в порядок, и он вернулся в свой дом.

Войдя, он рассеянно огляделся – и вдруг взгляд его упал на походную одежду, которая так и лежала на сундуке. Сердце Арагорна пропустило удар. Опьяненный страстью, он забыл и думать об этом… Скоро он должен будет уйти из Лориэна – продолжить свой путь. И расстаться с Арвен.

Сколько лет продлится новая разлука? Жизнь человека коротка, у их любви мало времени. Сколько мгновений счастья отнимут у них скитания и война? Да и вообще – суждено ли им будет свидеться вновь?

О, если бы он мог остаться здесь, в Золотом Лесу, рядом с любимой!

Следопыт замер. Раньше ему и в голову не приходила такая мысль. Но ведь в этом нет ничего невозможного!

Он сражается за Гондор не один десяток лет. И все эти годы не жалел ни сил своих, ни крови. Разве не заслужил он право на покой и любовь? Что изменится, если он в самом деле поселится среди эльфов – здесь, в Лориэне? Да и вообще – что значит жизнь одного человека?

Он из рода королей – но в Гондоре нет места королю. Он умелый и удачливый воин, он может вести за собой других – но разве мало у Гондора военачальников, не менее доблестных и искусных? Да, если он останется здесь, он покинет своих товарищей – но он и раньше, бывало, надолго оставлял войско, да вот хотя бы ради вылазок лазутчика. А сколько раз он просто чудом спасался от смерти! Если бы его убили, он уж точно не смог бы больше воевать!..

Он почитает своим долгом борьбу против Мордора. Оставшись в Лориэне, он отдалится от этой борьбы. Но разве от него зависит падение Черной Страны? Смешно! Ее не сокрушить одному человеку. Даже эльфам это не под силу, так сказала Владычица. Значит, так или иначе, когда-нибудь и эльфам придется сражаться с исчадьями мрака. Тогда, если доживет, он будет биться вместе с ними…

Арагорн в задумчивости опустился в кресло: соблазн изменить свою судьбу охватывал его все сильнее.

Наверное, Владыки не запретят ему поселиться здесь – они явно благоволят к следопыту. Зачем бы иначе Галадриэль пригласила его в Лориэн и тем устроила ему встречу с Арвен? И – теперь он знает точно – Арвен любит его! Должно быть, Владыки не против ее любви. Он и Арвен принесут супружеский обет, а затем будут жить вместе, в мире и согласии, как подобает мужу и жене. Элронд, правда, вряд ли сразу одобрит их союз… Но он не встанет между ними: он не Тингол, он не будет искать гибели человека – возлюбленного дочери…

Он представил себе, как это будет – как обрадуется Арвен его решению, какой веселый они устроят праздник… Как сладостна будет их любовь здесь, под сенью невянущей листвы мэллорнов, какой безмятежной будет их жизнь в огражденной чарами стране… Каждый их день наполнится светом и счастьем!

А в Гондоре по-прежнему будет литься кровь.

Эта мысль ударила его, будто кинжалом, и он вскочил. Если все будет так, как представилось ему – он проживет здесь долгие годы, состарится и, может статься, тихо умрет в своей постели, у Арвен на руках. А его сородичи и друзья лягут в окровавленную землю! Если они победят, в их победе не будет его доли. Если они проиграют… если Гондор падет, пока он будет нежиться здесь в безопасности и довольстве – его предательство не оправдает никакая любовь.

Арагорн сжал кулаки. Его рассуждения были разумны, но неверны в главном. Пусть он не может спасти свою страну, пусть его участие в войне ничего не решает, пусть его жизнь не имеет для Гондора ценности – без Гондора она и вовсе не имеет смысла. Потомку королей не нужна корона, но если он променяет участь воина людей на беспечальную долю вечного гостя эльфов – значит, он зря родился на свет. Он не изменит свою судьбу, а просто откажется от нее. Этому не будет прощения.

Медленно выдохнув, воин снова уселся и спрятал лицо в ладонях. Да. Тянуть больше нельзя, пора уходить. Сегодня он скажет об этом Арвен. И пусть ему достанет решимости сделать что должно… а там уж будь что будет.

========== 4. День Солнцеворота ==========

– Арвен… мне пора уходить.

Арагорн сказал это, едва они встретились, едва обменялись первым взглядом и взялись за руки. Наверное, это было жестоко; но он боялся, что, стоит ему промедлить – и у него снова не достанет решимости.

Сжав губы, дева опустила глаза.

– Уже… – прошептала она.

– Арвен… я… если б мог, я бы остался… но…

Сбивчивое бормотание Арагорна было противно ему самому; вот и Арвен рукою прикрыла ему рот и произнесла тверже:

– Не надо. Я ведь знала, что так будет. Я… понимаю, ты должен…

Арагорн поцеловал ее пальцы, и она вдруг крепко обняла его. Прикосновение вернуло ей присутствие духа – тут же отпустив следопыта, она проговорила ровно:

– Пойдем. Надо сказать Владыкам.

Владыки отыскались в беседке-трапезной: они вдвоем читали длинный свиток и, кажется, спорили относительно достоинств начертанных на нем стихов. Новость следопыта не особенно удивила их, однако Галадриэль казалась искренне огорченной.

– Уже уходишь? – протянула она. – Жаль… Завтра мы празднуем Солнцеворот – хорошо бы и ты задержался на день-другой!

Арагорн поклонился, тщетно пытаясь отыскать слова для отказа. Ему не очень-то хотелось снова праздновать и пировать, да еще накануне похода. Лучше бы он провел еще день наедине с Арвен! Но не уважить просьбу Владычицы? Он покосился на возлюбленную – та устремила на Галадриэль задумчивый взгляд. Келеборн же, отложив свиток, спросил следопыта о его дальнейшем пути.

– Я пойду в Ривенделл, как и собирался, – отвечал Арагорн. – Я думал подняться вдоль Андуина до Старого брода, а дальше свернуть на Восточный тракт, к горам. Я ходил так когда-то…

Келеборн с сомнением потер подбородок.

– Подняться вдоль Реки… Восточный берег ее затемнен – над ним довлеет мрак Дол-Гулдура. Я не знаю, будет ли вода тебе надежной защитой. Лучше бы ты перевалил горы здесь, через Врата Карадраса – там идет старая наша тропа, летом пройти по ней несложно; и разведчики говорят, что сейчас там спокойно.

Арагорн колебался: этого пути он не знал. Однако, перебравшись через горы здесь, он окажется в Эрегионе, а оттуда до Ривенделла не так далеко, не придется делать крюк…

– Я объясню тебе дорогу, – сказал Келеборн, вставая. Очевидно, он угадал колебания человека. – И, если ты останешься еще на день, мы успеем снять копию с карты.

– Владыка и ты, госпожа моя Владычица, – вмешалась вдруг Арвен, – позвольте мне завтра проводить Арагона на Холм Амрота. Мне давно хотелось сходить туда, да я все откладывала… а теперь и повод есть: наш гость сможет осмотреться там перед дорогой.

– Как пожелаешь, дитя, – спокойно сказала Галадриэль.

– Для этого тебе не нужно спрашивать нашего позволения, – с улыбкой добавил Келеборн. – А вот подруги твои огорчатся, если ты не успеешь вернуться к началу праздника!

Арвен пожала плечами. Арагорн снова поклонился Владыкам, в душе испытывая горячую благодарность к возлюбленной. Как просто оказалось уклониться от суетного пира! А главное, у них будет еще один день…

Но сейчас им пришлось разлучиться: Арвен осталась с Владычицей, а следопыт прошел следом за Келеборном в просторный покой, стены которого были сплошь заставлены полками с книгами и свитками. Владыка расстелил на столе несколько карт и до вечера наставлял гостя, в подробностях описывая ему приметы пути, пока Арагорну не стало казаться, что он уже с десяток раз прогулялся через перевал туда-обратно.

Закончив объяснения, Келеборн пригласил следопыта отужинать, и тот, само собой, согласился. Но веселого разговора за трапезой не получалось: Арагорн никак не мог отвлечься от мыслей о скорой разлуке, да и Арвен была непривычно молчалива и грустна. Владыки держались с обычным своим спокойствием и, по счастью, воздерживались от расспросов и утешений. Келеборн снова стал рассказывать о пути через перевал и, слово за слово, пустился в воспоминания о жизни в Эрегионе – в те стародавние времена, когда Земли Падубов еще не коснулось зло Врага. Поселившись у стен Морийского Царства, эльфы-нолдор быстро завязали дружбу с гномами. Врата Мории не затворялись, подземные жители охотно наведывались к соседям, да и тем не был заказан путь в подгорные чертоги и кузни. Соседство было выгодно обеим сторонам; эльфы и гномы частенько встречались ради обмена дарами земли и горных недр, ради веселых пирушек, а то и ради состязаний в мастерстве. Не всегда легко было решить, чьи руки искуснее – ведь умельцы щедро делились друг с другом своими секретами…

Арагорн слушал повесть Владыки, как волшебную сказку – он помнил предания, но представить столь безоблачную дружбу между эльфами и гномами ему было трудновато. Да и так ли прочна была она? Ведь, когда Саурон с огромными полчищами орков вторгся в Эрегион, разорил поселения мастеров, схватил и пытал Келебримбора – искуснейшего из эльфов, – Врата Мории затворились накрепко, и никто из гномов не пришел на помощь соседям…

Келеборн между тем продолжал:

– И вот однажды у нас появился советчик. Он был на редкость искусен, а его знания о природе вещества превосходили и наши, и знания гномов. Он назвался Аннатаром – Дарителем, – и предложил нам в дар свою науку. Мы же, эльдар, всегда были жадны до знаний, и у него не было недостатка в учениках. А он учил нас власти над камнем и металлом, обладанию умениями и – исподволь – презрению к незнающим и неумелым. Мало кто противился его речам, ведь он щедро приправлял свои поучения лестью…

Вздохнув, Владыка замолчал, и снова заговорила Галадриэль:

– Что ж, нашим мастерам незачем стало учиться у гномов. Те тоже сделались подозрительны и скрытны и уже не приглашали нас гостить в своих чертогах. Мы же все чаще вспоминали разорение Дориата и беды – истинные и мнимые, – что претерпели эльфы из-за подгорного народа. Далеко не все держали свою память при себе и воздерживались от недобрых слов в присутствии соседей, так что ссоры и стычки случались все чаще… И дружба между народами Эрегиона и Мории охладела, а потом и вовсе сошла на нет.

Помолчав, она добавила с горькой усмешкой:

– Позже говорили, что вина за поражение в той войне лежит на гномах, ибо они предали нас из мелочной зависти и малодушия. Однако наша доля в наших несчастьях была, пожалуй, большей. Мы считали себя мудрыми и прозорливыми, но обманулись, словно дети. Мы считали Моргота поверженным навечно – и не распознали его ученика и наследника, когда тот явился к нам во плоти. Мы были уверены, что не допустим в наши души семена зла – и не замечали их, пока всходы не расцвели пышным цветом…

Глаза Владычицы сверкнули; Келеборн ласково взял ее за руку.

– Не кори себя, – мягко молвил он. – В том, что случилось, ты виновна менее прочих. Не ты ли уговаривала Келебримбора не доверять щедрости Аннатара? Но твой несчастный родич был упрям и не внял предупреждениям.

– Да, – печально согласилась Галадриэль. – Он не желал меня слушать, и я поддалась раздражению и обиде. А потом было уже поздно.

Она сжала руку мужа, и Арагорн понял, что Владыки говорили об этом не раз и не два, и что Галадриэль так и не простила себе той давней ошибки, которая и ошибкой-то не была… и которую уже никак не исправишь.

– Что ж, в конце концов мы узнали истинное лицо Аннатара, – сказал Келеборн. – Это знание стоило жизни многим. Келебримбор же поплатился страшнее всех – бывший наставник пытал его до смерти… однако так и не сумел вызнать главную его тайну.

Он умолк, и Галадриэль завершила рассказ:

– Гномье царство тогда устояло. Но прошло время, и гномы сами соблазнились обещаниями знаний и богатства, и в свою очередь приняли из рук Врага губительные дары. Спустя еще века в погоне за сокровищами недр они разбудили Ужас Глубин, и Мория опустела, как когда-то Эрегион…

– Так значит, подземелья Мории сейчас заброшены? – спросил Арагорн.

Келеборн покачал головой:

– Не думаю. Гномы, действительно, бежали из Кхазад-Дума, когда поняли, что не могут противостоять Ужасу Глубин. Но чуть позже копи заселили пещерные гоблины и орки. Не так давно Трор – а после гибели Трора Трайн, его сын – попытался отвоевать свое наследство. Тщетно: хоть гномы и одолели орков в битве при Азанулбизаре, их осталось слишком мало, чтобы вновь схватиться с Лихом Дарина. Однако с тех пор орки ни разу не показывались из Восточных Врат Мории, и тропа в Эрегион считается у нас безопасной. Хотя мы сами так и не решились войти в пещеры. А ведь там, быть может, остался еще мифрил…

– Сомневаюсь, что он пригодится тебе в Чертогах Мандоса, о Владыка, – мягко заметила Галадриэль.

Не поспоришь! Легкий, ковкий, замечательно прочный металл был когда-то главным богатством гномьего царства. Но зачем он мертвецу? А ведь, сунувшись в Морию, можно сразу распрощаться и с белым светом, и с головой…

Все же Арагорн с неожиданным для себя любопытством спросил Владыку, остались ли где-либо карты подгорных лабиринтов. Оказалось, такие карты есть: они были составлены еще во времена благоденствия Эрегиона, некоторые удалось спасти при поспешном бегстве, и копии с них хранились и в Лориэне, и Ривенделле. Келеборн стал припоминать, изображения каких ярусов сохранились, а каких – утрачены, и, увлекшись, на пальцах принялся объяснять человеку систему знаков, придуманных гномами, чтобы быстро и безошибочно ориентироваться в темных тоннелях. Следопыт с интересом слушал и опомнился, только когда заметил испуганный взгляд Арвен. Он ободряюще улыбнулся: любимой вовсе не стоило беспокоиться. У него хватит ума не лезть в зловещие подземелья!

Очевидно, Келеборн тоже ощутил недовольство женщин, потому как быстренько свернул разговор. Ужин к тому времени был уже съеден, так что Арвен и Арагорн распрощались с Владыками и спустились вниз, в сгустившиеся вечерние сумерки.

Оказавшись в тени листвы, куда не достигали лучи светилен, Арагорн, не удержавшись, привлек к себе и поцеловал Арвен; дева, охватив его за шею, всем телом прильнула к нему. Ох! Выдержать это было нелегко, но еще сложнее оказалось прервать поцелуй. Все же они справились, когда невысоко над ними послышались шорох и голоса. Держась за руки, они отбежали в сторону и уже неторопливым, чинным шагом пошли к воротам по мерцающей в полутьме мраморной дорожке.

Оживление скоро покинуло Арвен, лицо ее печально вытянулось. Тщетно Арагорн пытался расшевелить ее шутками и смешными историями – она лишь слабо улыбалась в ответ. Веселить ее было тем сложнее, что у следопыта у самого на душе кошки скребли. Опять он своими руками рушит их счастье: едва признался в любви, как уже бежит прочь от любимой!

– Арвен, прости, – беспомощно сказал он наконец. – Я дурак. Лучше бы я молчал, чем снова мучить тебя!

Арвен крепче сжала его руку.

– Нет, не лучше, – тихо сказала она. – Ты ведь и сам так не думаешь. Просто… это, оказывается, больнее – расставаться, когда… – она умолкла и, обняв Арагорна, уткнулась ему в плечо. – Погоди… я сейчас… мне надо привыкнуть, – голос ее звучал непривычно глухо.

Боясь вздохнуть, Арагорн держал ее в объятиях. Чем утешить ее? Он не знал. Пообещать: «Я вернусь»? Но может ли он быть уверенным в этом?

Молчание затянулось, и он легким тоном произнес:

– Арвен, любовь моя, погоди печалиться. Не ты ли говорила мне, что не стоит торопить разлуку? У нас впереди еще целый день. Вдруг я надоем тебе так, что ты сама рада будешь выгнать меня?

Вскинув голову, дева взглянула на него удивленно и с толикой возмущения. Следопыт перевел дух – видеть Арвен плачущей было бы выше его сил – и, пока она не опомнилась, пропел:

«У моей любви

слаще сот медовых голос,

У моей любви

тоньше шелковинки волос,

У моей любви

Очи – звездные алмазы…

Только от меня

Убегает она сразу!»

Арвен неуверенно улыбнулась, а Арагорн продолжал:

«Я-то из себя

разудалый парень, ловкий!