Текст книги "Точка невозврата (СИ)"
Автор книги: WinY
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
========== Брат и сестра ==========
Из всех грехов, из-за коих король становится мерзким Богу и людям, первое место занимает тиранство. Все люди ненавидят тирана больше, чем волка и змею.
Юрий Крижанич.
За месяц до основных событий.
14 апреля.
Старшая школа Олд-Тауна.
11:33 дня.
Солнце светило в открытые окна, заставляя морщиться от его лучей. Легкий ветерок гулял среди деревьев, принуждая их скрипеть.
– На весь промежуточный тест у вас час. И запомните, – пожилой учитель повернулся к классу и оперся на стол, – это важная работа, – с неким нажимом снова повторил свои слова мужчина. – Она проверит, кто из вас лучше всего усвоил материал, пройденный в этом семестре, и готов к выпускным экзаменам, – все ученики тяжело вздохнули. Никто не хотел особенно напрягаться и сидеть в душном классе за учебниками, ведь на улице царила просто прекрасная погода. Преподаватель прошелся между рядами и раздал специально приготовленные им листы. Заправив прядь длинных каштановых волос за ухо, девушка пробежалась глазами по напечатанным строчкам.
«Ну, по крайней мере, я многое знаю…» – оценив вопросы, она оглядела класс. «Алекс снова нет сегодня, наверняка, на стадионе где-нибудь сидит», – видя пустое место на заднем ряду, девушка нахмурилась. Её подруга часто пропускала занятия, и, хоть они не так много общались в последнее время, она волновалась за неё.
– От вас я ожидаю наилучших результатов, Эвелин, – ухмыльнувшись, Ренс кивнула. – В отличие от вашего брата, – учитель с укором посмотрел на задний ряд, где, вальяжно развалившись, на стуле сидел высокий блондин и вертел зубами зубочистку, даже не обращая никакого внимания на работу перед ним, – у вас есть все шансы, – понимая, что его слова не принесут особой пользы, он устало выдохнул.
– Спасибо, – в очередной раз услышать похвалу ей было приятно. В отличие от ленивого Джека, которому было легко в учебе – он мог вот так просто сидеть на тесте и ничего не делать, ей всё всегда давалось большим и усердным трудом. Заслужить признание от учителей, что она лучшая ученица в классе, было большим прорывом для девушки. Ведь быть лучше старшего брата было для неё и личным достижением. Она никогда не хотела уступать ему.
Эвелин повернулась в его сторону. Тот что-то написал на маленьком листке бумаги и, скомкав его, кинул в спину рядом сидящего Гарри. Все знали, что он умный, очень умный, однако он был ведомый, зависевший от других, в том числе и от её брата, который любил поиздеваться над ним. Одноклассник, чуть помедлив, поднял маленькую бумажку и незаметно развернул, чтобы учитель не увидел. Поймав удивленный взгляд своей сестры, Джек подмигнул ей и расплылся в улыбке. По спине пробежал холодок от мутных пустых глаз брата, и она резко отвернулась. Отгоняя от себя разные мысли, Эвелин помотала головой.
– Можешь помочь? – с соседней парты кто-то коснулся её плеча. Майк Уокер. Он виновато покосился на пустой лист. Когда-то они встречались, но с её стороны чувств к нему больше не осталось, разве что дружба; у него же сохранилась своеобразная привязанность к ней.
И это, конечно, не нравилось его девушке – старосте Николь. Первая красавица, которая всё замечала и была в курсе всех слухов в школе и за её пределами. Вместе со своей группой таких же девочек, как она, Николь недолюбливала Эвелин. Взяв Уокера за рукав белой майки, она притянула его к себе и начала что-то недовольно шептать.
Эвелин лишь улыбнулась краешками губ: у неё весь этот спектакль вызывал только смех, и продолжила обводить правильные ответы.
***
13:36 дня.
Memoria, memoria
Memoria, memoria
Come doused in mud, soaked in bleach
As I want you to be
As a trend, as a friend
As an old
Сидя на длинной скамье в теньке раскидистого дерева, Норман, откинув назад кожаную куртку, усилила звук и вовсю наслаждалась оглушительным рёвом играющей в плеере песни.
– Обожаю, – из левого уха резко вынули наушник, а в нос ударил запах терпких виноградных духов. – Курт Кобейн жив в наших сердцах! – крикнула Эвелин, поднимая руки вверх и начиная громко подпевать в такт музыке. Футболисты, тренирующиеся на поле, удивлённо повернулись в их сторону.
– Тише ты! – ошарашено уставившись, Алекс стала успокаивать подругу. Она знала, что Эвелин обожает эту группу до трясучки, в девяносто втором году они даже, будучи маленькими, собирались поехать на их концерт в Чикаго. Эвелин, положив сумку на скамейку, наконец-то села рядом, чуть усмирив свой пыл. – Людей всех распугаешь, – подперев рукой голову, она сделала песню потише.
– И что, их проблемы, – буркнула та, скрещивая руки на груди. Они посмотрели друг на друга и засмеялись. – Запишешь мне её на кассету? У меня в альбоме такой нет, – девушка кивнула. Тут она заметила синяк на правой руке одноклассницы и сглотнула. Эвелин догадывалась, что происходило в семье Алекс после смерти её матери, и лишний раз задевать эту тему не хотела, понимая, из-за чего та пропустила урок.
– Мистер Беннетт сильно ругался? – первой нарушила недолгую тишину Алекс.
– Он не спрашивал про тебя, как и всегда была с к у к о т а, – проговорив по буквам последнее слово, она потянула спину. – Тебе надо будет у него потом взять тест, а то весь мозг проест этим: он такой приставучий в последнее время, – скрючив лицо, словно съев кислый лимон, произнесла Ренс. – Не думала, что будешь делать дальше? – неожиданный вопрос.
– Буду работать в антикварной лавке. Знаешь, с моим-то отцом и отношением всех к нам особого выбора нет, – надев солнцезащитные очки, она переключила мелодию.
– Да ты чего! – Ренс удивленно толкнула её в плечо. – Можешь всегда рассчитывать на меня, помогу чем смогу. А мою маму с братом не слушай, им репутация важна, да и только, – она знала о презрении матери к её дружбе с Алекс, брат тоже был не в восторге, и она билась с ними уже который год.
Тут на поле вместе с остальными членами команды вышел Майк в стандартной футбольной форме их школы. Перед подругами на скамейку села Николь с другими девочками.
– Приползли на молодое мясо посмотреть, – фыркнула Норман. Эвелин подавила смешок и прикрыла рот рукой. Староста обернулась. Если бы взглядом можно было убивать, то она бы это сделала незамедлительно. Алекс лишь нескрываемо улыбнулась, щуря глаза. – Тебе он до сих пор нравится?
– Нет, – Майк помахал девушкам рукой, широко улыбнувшись. Эвелин почему-то смутилась, что не укрылось от подруги.
– Эй, а он вроде ничего, – продолжила она и следующую фразу сказала чуть громче, чтобы Николь услышала. – Бери, пока эти гарпии его не съели, – по лицу старосты можно было понять, что желаемый эффект получен.
– Алекс! – Эвелин толкнула её в бок. Но тут внимание Ренс переключилось на поспешно идущего с заднего входа в школу Гарри, за которым следовал и её братец. Последний остановился перед ними и смерил взглядом заметно напрягшуюся Норман.
– Надо поговорить, – сказал он таким тоном, будто скомандовал. Но Ренс послушалась, взяла свою сумку и, попрощавшись с подругой, спешно спустилась к нему вниз. Оглядев с ног до головы сестру, он взял её грубо за запястье, и они быстро скрылись из вида любопытных глаз их одноклассников.
Только оказавшись в укромном месте, он ослабил хватку. Затем взял девушку выше локтя, развернул лицом к себе и вжал в стену спиной, даже сквозь рубашку слегка сдирая кожу.
– Да что такое, Джек? – она возмущенно на него посмотрела, пытаясь вырваться из хватки.
– Опять с ней общаешься? – он наклонился к ней, и уголки его губ смело расплылись в гордой улыбке.
– Да, и что такого? – тут девушка заметила: зрачки его глаз были расширены настолько, что закрывали всю голубую радужку.
– Из-за этой девки вся наша фирма может пойти под откос, если она пронюхает, чем этот ушлёпок Гарри, её папаша и… – он был явно под кайфом, – и её любимая подруга занимаются, – Джек выплюнул с презрением.
– Отойди от меня, – Эвелин стало страшно, когда она почувствовала, как широкая ладонь брата, едва прикасаясь, гладит её по волосам. – Лучше иди и поищи себе кого-нибудь другого, а меня оставь в покое, – была у их с братом отношений и другая сторона, которую она хотела сжечь, уничтожить, спрятать за всеми семью замками, чтобы никто не увидел, не узнал и даже не догадывался.
– О не-ет, сестра, – она подняла голову с осторожностью, как ещё не окрепший птенец, и столкнулась с безумным взглядом и уверенной ухмылкой. – Мы тобой в одной лодке, – прошептав ей это на ухо, он поцеловал её в висок. Порывшись в карманах брюк, Джек выудил оттуда маленький пакетик с белым порошком. – Новая партия сегодня пришла, Гарри уже взял половину и понес заказчикам в школе. В эти выходные состоится крупная переправка с участием людей из Канады, они хотят, чтобы им тоже поставляли наш товар. Под этим предлогом мы устраиваем в нашем доме вечеринку, чтобы копы не заподозрили и ничего не пронюхали.
– Все из школы приглашены? – осипшим голосом спросила Ренс, кладя дрожащими руками пакетик в сумку.
– Я сказал: пусть приходит, кто хочет. Ну, а раз такой шанс выпадает не часто, придут многие, – засунув руки в карманы, он пошёл обратно в здание школы. – Твое дело молчать и никому не говорить, а я сам со всем разберусь.
И Эвелин молчит; Эвелин знает, что она слабая, не нужно напоминать ей об этом каждый божий день, не нужно молотком вдалбливать в ноющие виски истину. Когда Джек уходит, она всё ещё сидит на полу, прислонившись к бетонной стене, и пытается запрокинуть голову как можно выше, чтобы не заплакать. В глазах всё мутно расплывается, и щёки свободно обжигают слёзы.
***
21:45
Особняк семьи Ренсов.
– Прекрасно! – расположившись в кожаном высоком кресле Хэнк Ренс просматривал все документы, связанные с поставкой разнообразных наркотиков по пунктам назначения. – Это будет просто прекрасно! Я только рад сотрудничать с этими людьми. Обширные связи не помешают нашей компании. Если сейчас в полиции есть те, кто нас прикрывают, то и за границей они будут, – он собрал все листы в черную папку и положил перед собой на стол. Дела складывались как нельзя хорошо, товар расходился по отправным точкам, и от осознания собственной власти мужчина улыбался, подсчитывая деньги.
– Ты уверен, что ничего не произойдет? – Николас с сомнением просмотрел листы. – В последнее время они начали что-то под нас копать, особенно этот новый детектив, как там его, Лукас, кажется, – он нахмурился, вспоминая имя, которое многие из его знакомых полицейских упоминали. Фирме совершенно не было нужно, чтобы их раскрыли. Тем более, когда масштабные сети, которые, словно паутина, уже сковали Олд-Таун, шли по всем штатам, а скоро уже и за границу Америки.
– Я не думаю, что это произойдет, – женщина в круглых маленьких очках начала что-то печатать на компьютере. – По моим подсчетам, с последней поставки пришло очень много, поэтому в дальнейшем нам хватит финансов, чтобы и полиции отдать их часть, и уж тем более подкупить ещё одного любопытного детектива, – она показала распечатки факса о платежах Ренсу. – Один человек это вам не десять, справимся, – Мери Ренс, двоюродная сестра Хэнка, сухая и высокая дама с маленькими хитрыми бесцветными глазами, была в фирме бухгалтером. Николас неодобрительно кивнул, признавая её правоту. Их фирме было уже двадцать лет, и за эти долгие годы с ними что только не происходило, однако они сумели подняться на самую вершину, стать лидером по поставке наркотиков среди всех других штатов, оставаясь при этом незамеченными.
– Я же говорил, что у нас собрались тут лучшие умы. Им нас никогда не раскрыть! – расхохотавшись во все горло, Хэнк вынул из ящика под столом коробку с сигарами и, предложив одну Николасу, закурил. Мери сморщилась, чувствуя ненавистный запах.
– Моя дочь начала меня расспрашивать по поводу работы, – табачный дым наполнил легкие, стало легче. Николас не мог смотреть в глаза собственному ребёнку без мысли, что дети его друга – ровесники дочери – тоже распространяют малые дозы среди учащихся их старшей школы. И, по последним данным, товар пользовался большим спросом.
– Отвечай ей, как муж отвечает, когда идет к любовнице: ты задерживаешься, потому что зарабатываешь деньги, и это совершенно не её дело, – Мери улыбнулась на эту фразу и выключила компьютер. – Мы станем миллиардерами, если дела так и дальше пойдут, – мечтательно произнес Ренс и стряхнул пепел на дорогой красный ковролин. Норман же промолчал, погружаясь в свои мысли. Николас не был дураком и понимал, что с каждым разом он опускается за своим старым другом все ниже и ниже, утягивая при этом дочь, которую безуспешно пытался уберечь от всего этого мрачного мира, в который, помимо Хэнка и его приятелей, попал и он.
***
19 апреля.
10:23 утра.
Просыпаясь, Эвелин не любит оглядывать свою большую светлую комнату. Лучше закрыть глаза, ущипнуть себя за бедро и попробовать проснуться заново. Она чувствует рядом спокойное размеренное дыхание, едва касающееся кожи её плеча, и можно сказать, что она примирилась с собственной судьбой. Если уж задыхаться пожизненно, думая, что кислород вот-вот сожжёт лёгкие, то значит сполна, так, чтобы не хотелось оглянуться и сказать, что не успела чего-то совершить. Ей мерзко, всё внутри сдавливает от каждого глотка воздуха.
Хочется плакать.
– Господи, – укрывшись одеялом, Джек слышит громкие проклятия в его адрес в подушку рядом. – Я тебя ненавижу. Ненавижу! – он поворачивает голову, встречается с безразличным взглядом карих глаз и снова отворачивается.
Парень хрипло усмехается. Действительно ненавидит.
– Насколько сильно тебе страшно? – странный вопрос с его стороны остается без ответа.
Она встаёт, укрытая личным лёгким одеялом голое тело, поправляет его на узких плечах и выходит. Найти разбросанную одежду в комнате не составляет большого труда. Девушка накидывает на плечи рубашку, застегивая все пуговицы до двух верхних, словно в тумане.
Их другая сторона отношений осуждается обществом: она любит его, как никто другой в этой жизни, но и одновременно боится до дрожи в коленях. А Джек любит свою Эвелин, как ни одну из девушек, с которыми он спал. Он её оберегает, словно хрупкую редкую вазу из хрусталя. Она пытается отрицать это и старается не думать, что будет дальше, что будет с ними. Но когда старший брат приходит к ней ночью и обнимает, нашептывая на ухо истину, она не может сопротивляться. Джек словно проникает руками в её грудную клетку и сжимает сердце, испепеляя его.
Горькое падение на утро, будто ломающее кости, происходит молниеносно. Так, что Эвелин уже и не может подняться наверх. Ядовитые мысли нашёптывают, словно колыбельную: «Признай, что тебе понравилось». Не признать – это первый путь вниз в личный осознанный ад, из которого нет выхода.
– Да, сестрица, – закинув руки за голову, он прикуривает сигарету в кровати, положив красную пачку на прикованную тумбочку. – Мы с тобой на самом дне, – должно быть, он чувствует нутром, как она напрягается, точно пружина. Эти слова выбивают из неё всё, что можно.
– Заткнись, – устало выдыхает. На самом деле она так измотана, и говорить с ним уже бесполезно. – Перестань здесь курить! – она распахивает окно и ждёт, пока тот выйдет из комнаты, чтобы она смогла одеться. Холодный утренний воздух молниеносно проникает в комнату, раздувая бежевые занавески и наполняя все помещение прохладой. Девушка включает радио с любимой песней.
– Гости сегодня начнут прибывать к семи, приготовься их принимать, – её подрёберье сожжено собственным братом, оно разрывается изнутри. – Я там купил платье, белый цвет на тебе будет смотреться идеально, – накинув черный халат на плечи и завязав пояс, парень подходит к ней.
Он касается её щеки и приводит в чувство медленно, но верно. На заднем фоне слышатся отрывки слов известной песни:
And I swear that I don’t have a gun
No I don’t have a gun
No I don’t have a gun
Memoria, memoria
Memoria, memoria
– Ты кричала ночью, – произносит он шёпотом, не собираясь убирать ладонь. Он знает, насколько ей тяжело, насколько она подавлена, что у неё депрессия. Но перечить воле отца в работе не может, ведь это равносильно смерти, так что ему остается только повиноваться. А выражать свою любовь он способен, приходя к ней ночью, и он не знает, что, тем самым, дает ей надежду на спасение.
– Кошмар приснился, – она трясёт головой, ленивым движением руки убирая пряди волос со лба. Но это правда, ей приснилась её жизнь – тот личный кошмар, который будет с ней всегда.
Одевшись, она спускается вниз по широкой лестнице. Эвелин встречает внизу отца с тётей, бурно обсуждающих что-то. Тётя Мери ей никогда не нравилась: высокая, вечно одетая во все чёрное – траур по мужу. Девушка в мыслях иногда сравнивает её с ядовитым пауком, который выжидает, чтобы наброситься.
Не успев поздороваться, она оказывается в объятиях отца, который восторженно начинает говорить о важности сегодняшнего вечера. Хочется вертеть головой и отмахиваться руками, кричать, царапаться и просто убежать из этого ненавистного особняка, который принёс так много бед брату и ей.
– Эвелин, ты просто умница! – повторяет с нажимом мужчина.
«Тиран – ему подходит такое слово», – думает в очередной раз девушка. Держать всю фабрику в ежовых рукавицах – это требует сильного и несгибаемого характера. Управлять людьми, в том числе и собственными детьми, входит в его обязанности, как главы семьи и богатейшей в городе компании.
Она только кивает, улыбается и настолько сильно прикусывает губу, что кровь начинает струиться по подбородку, капая на белую плитку пола.
– Пойдем наверх, я тебе так много разных нарядов привезла, – тётя берёт своей длинной рукой её за запястье, и они скрываются из виду в многочисленных коридорах первого этажа.
– Джек! – отец зовёт своего старшего сына из холла.
– Да?
– Следи за своей сестрой сегодня, чтобы она никаких глупостей не натворила, – мужчина даёт ему пистолет. Джек в шоке. Он чувствует холодок, пробегающий по позвоночнику и застывающий точно в загривке.
– Нет, – отказывает на свой страх и риск. – Я не буду этого делать, – парень кладет оружие на высокий стеклянный столик. Но это противодействие моментально прилетает ему мощным кулаком в живот.
– Кажется, ты забываешься, – Хэнк скалится, вот-вот клацнет зубами. Его отец умеет бить, куда следует. Говорят, это качество помогает выживать и идти вперед. Парень скрючивается от боли, медленно накатывающей волнами. Хватается за вазу с цветами, чуть не опрокинув её на каменный пол большой прихожей.
Джеку сейчас не до их привычных игр, потому что он понимает, что всё – это конец. Всё, когда-то бывшее для него привычным, рассыпается прахом, и это чувство потери оседает в горле гнойным налетом. Уничтожить последнюю надежду – сестру, он не даст, даже отцу.
***
20:45 вечера.
Особняк семьи Ренсов.
В большом помещении громко играла музыка, разнообразные разноцветные фонари были зажжены на улице и внутри дома, давая хоть немного света танцующим в полумраке. На большой каменной площадке среди деревьев расположились множественные парочки, пытающиеся уединиться от других в густоте огромного сада.
Попивая коктейли, сделанные специально приглашённым барменом – лучшим в городе, подростки шумно общались, пытаясь перекричать динамики, музыка в которых играла настолько громко, что, казалось, стены старинного особняка не выдержат напора. Диджей стоял около пульта управления, то и дело кидая заинтересованные взгляды на молоденьких девушек, и переключал один оглушительный трек за другим.
– Вот это я понимаю – расслабиться по полной! – Джон сел рядом с Майком с пивом в руках. – Самое главное, чтобы завтра тренер не заметил, что мы пили, – громко рассмеявшись, он отхлебнул из темной бутылки. Майк тоже не смог сдержать улыбку: его друг в этот раз был чертовски прав.
– А то нам влетит по полной, – закончив мысль друга, проговорил тот и открыл бутыль с веселящим напитком. Они сидели внизу на длинных черных узких диванах около выхода на открытую террасу. Рядом танцевали их одноклассницы, и Джон не упускал момента что-то нашептать девушкам на ухо, так, что те, хихикая, закусывали губы и широко улыбались.
– А где твоя подруга жизни?
– Она стоит около барной стойки со своей “свитой”, – Уокер отпил немного пива из бутыли и посмотрел на свою девушку. Николь стояла неподалеку, одетая в золотистое облегающее платье, и курила вместе со своими подругами, которые что-то бурно обсуждали.
– Ух ты-ы, – присвистнул Джон, поворачивая голову в сторону. – Неужели сегодня пойдет снег? – проследив за взглядом друга, Майк увидел девушку в тёмно-синем платье до колен, длинные волосы которой были распущены и чуть завиты. К его удивлению, это была Алекс – их нелюдимая одноклассница, про которую Джек распускал так много нехороших слухов.
Майк подумал было, что сегодня она была какой-то другой, но внезапно его внимание привлекла другая особа. Неторопливо спускаясь под руку со старшим братом, по парадной лестнице шла Эвелин. В белом платье с длинным шлейфом, украшенном цветами, и с распущенными волосами, как у сказочной нимфы. Девушка широко улыбалась, а когда увидела свою подругу, то, сказав что-то Джеку на ухо, мигом подошла к ней.
– Точно сегодня что-то происходит во вселенной, – видя восторженную реакцию друга, Джон расхохотался и принялся открывать ещё одну бутылку пива.
– Любят же появляться эффектно эти Ренсы, – с завистью в голосе произнесла Николь, туша тонкую сигарету о мраморную пепельницу.
– Эх, жалко, что Джек уже занят, только вот кем? – подперев рукой подбородок, мечтательно проговорила одна из подруг старосты, смотря на высокого одноклассника в тёмно-сером дорогом костюме. – Такой красавец точно не может быть один, – прищурившись, Николь посмотрела на Майка, не отрывавшего взгляд с Эвелин с того момента, как она спустилась вниз. Некая злость, смешанная с обидой, уколола в сердце.
– Принц-то твой всё таращится на эту Эвелин, смотри, будь осторожнее, – от слов своей одноклассницы Николь так разозлилась, что сжала руки в кулаки настолько сильно, что ногти впились с нежную кожу ладоней.
Сидя в кресле, Алекс вертела в руках замысловатой формы стакан с игристым шипучим напитком. Такие вечеринки она не любила, и, учитывая, сколько слухов про неё распускали, ей появляться тут не следовало, но её не интересовало мнение других людей. Что привело её сюда, так это звонок подруги сегодня днём, которая сказала, что на вечеринке им срочно надо будет поговорить о кое-чём важном.
– Ты такая красивая! – садясь рядом с ней, Эвелин восторженно оглядела её платье. – Не каждый день тебя увидишь такой другой, – всё так же улыбаясь, они чокнулись бокалами.
– Сегодня ты будто сияешь изнутри, – заметила Алекс, тоже разглядывая платье подруги. Тут музыка переключилась с энергичной на более спокойную, и многие парочки снова начали танцевать свой медленный танец. – Майк с тебя глаз не сводит, заметила?
– Да, боюсь даже представить, что со мной Николь сделает, – хихикнув в кулак, она как можно незаметнее повернула голову в сторону парня.
– Так о чём ты хотела поговорить? – Алекс сразу задала вопрос, не ходя вокруг да около.
Ренс постаралась улыбнуться спокойно и легко, но уголки губ задрожали, готовые вот-вот пасть вниз и разорваться.
Норман смотрела только на неё, и Эвелин из-за этого показалось, что её секреты больше не должны быть у неё внутри. Разве нельзя разделить это гадкое чувство больного гниения? Она боялась и не способна была показать, насколько сильно она пала. Думала, что пламя было слабо и едва горело – на самом деле оно полыхало внутри неё лесными пожарами. Девушка ненавидела себя за собственные мысли: за такое можно свободно гореть в Аду. Но она даже не против, ведь предательство родного брата и отца это, должно быть, восьмой смертный грех.
– Как же я отвратительна, – Норман понимающе кивнула и придвинулась ближе к подруге, понимая, что разговор предстоит тяжелый, и лишним ушам и тем более глазам лучше этого не слышать и не видеть. От неё не укрылось, что её лучшую подругу что-то буквально съедало изнутри.
Эвелин понимала, что ей уже некуда деваться, все, тупик. Она самолично загнала себя в ловушку, другого выхода нет. И она рассказала ту самую обжигающую истину.
***
– Что они там обсуждают так долго? – с нескрываемым интересом Джон наблюдал за девушками и толкнул друга в бок. – Глянь-ка, Алекс покинула нашу королеву вечера, да быстро-то как, – они проследили за девушкой, которая торопливо скрылась из виду, поднимаясь на второй этаж. А Эвелин, нахмурившись, все так же сидела в кресле с бокалом в руках.
– Пойду с ней поговорю, – Майк поставил бутылку на низкий стеклянный столик. – Думаю, тебе уже хватит, – он забрал веселящий напиток у своего уже достаточно выпившего друга, который этого даже не заметил, и направился к своей однокласснице. Джон лишь непонимающе похлопал глазами, следя за удаляющимся товарищем. Тут диджей снова включил медленную композицию. На этот раз она была современнее, плавное вступление и затем последовали слова:
He was the sun and she, the earth
Yeah, they were light years, two worlds apart again
Well, he was here and she was there
And they were nowhere, and the days were young again.
– Ты как? – простой вопрос заставил сердце биться чаще. Она подняла голову, и её глаза наполнились слезами. «Явился», – отдалось в голове странной болью, внутри неё все кричало. Запретная влюбленность Майка в какой-то мере даже забавляла, парень сел рядом и начал что-то судорожно говорить о своих чувствах к ней, заметно нервничая. Она не слышала его: в ушах звенело.
Сейчас ей как никогда нужна была разрядка. Эвелин уже поняла, что чудесное спасение от прекрасного принца ей не суждено, да и вообще, таким, как она, не видать счастливого конца. Девушка решилась и снова вступила в игру, надевая маску. Она резко потянула парня за толстовку и засмеялась ему прямо в губы, не целуя. Играла, конечно же, она любила это, ведь вся её жизнь была наполнена беспорядочными играми.
I, the Sun, reflect the earth exploding
Where stars and I believe in love
Forever together we bleed for love.
– Спаси меня… – прошептала ему на ухо единственную фразу, которая поставила Уокера в тупик.
Они поднялись наверх в её комнату. Майк сделал вид, что не заметил её слов, да и Ренс молчала. У каждого свои секреты. Аккуратно снимая лямки платья, он увидел шрамы на её лопатках, оставленные от ударов отца – ненормально только для тех, кто воспитывался в хорошей обеспеченной семье, для неё же это было привычно.
У неё были полузакрыты глаза, она едва улыбалась, откидываясь на кровать и забирая его за собой. В этот раз, потянув на себя, девушка его поцеловала, кусая за губы и проводя языком по нижней.
Она понимала, что это был конец, внутри все горело красным пламенем, а голову заполнял едкий туман, пробирающийся медленно в мозг.
Но тут дверь внезапно распахнулась, темнота комнаты нарушилась, и время будто остановилось на этом моменте. Громкий девичий взвизг перекрыл спокойную музыку, играющую из динамиков.
***
– Я уверен, мы с вами хорошо сработаемся, – сидя в кресле, мужчина в черном костюме глубоко вдохнул в себя табачный дым кубинской сигары. Хэнк, сидя напротив него, всё время улыбался, ловя каждое слово своего коллеги. Важные переговоры подходили к концу, и сделка о транспортировке и последующей доставке наркотиков за границу штатов обещала закончиться весьма и весьма удачно для обеих сторон. – И этот союз продлится долгие годы. Осталось только подписать бумаги, – он отпил из рюмки коньяк и достал из нагрудного кармана сияющую в свете ручку.
– Мери, будь добра, принеси документы на подпись, – вынув из высокого шкафа черную папку с договором, женщина подошла к ним и положила её на стол. Мужчина раскрыл её и ещё раз внимательно пробежался по строкам контракта, ведь такие предложения поступали не часто. Как говорят: раз в десять лет и золото может упасть с небес. Хэнк стряхнул пепел с сигары и посмотрел на Николаса, который стоял поодаль них около входной двери. – Я надеюсь, что вы… – тут за дверью раздался девичий крик и топот подростков по паркету. Переглянувшись с Мери, Норман вышел за дверь.
– Ну, вот это я понимаю – вечеринка удалась по полной! – мимо него пробежал какой-то высокий парень, громко рассказывая всем, что обнаружила его одноклассница в комнате дочери хозяина.
Услышав визг, Алекс тоже поспешно вышла из ванной комнаты и встретила, помимо одноклассников, оглушительно кричавших, своего отца, который даже не обратил на неё никакого внимания и исчез за углом одного из множественных коридоров…
Она закусила губу.
Холодная вода немного привела девушку в чувства, однако та информация – вся правда, которую ей рассказала её подруга, отпечаталась у неё навечно в мозгу. Ей не хотелось верить в это, просто не хотелось.
Тут она увидела Эвелин вместе с Джеком, идущих быстро вниз к черному входу в дом.
Он держал её крепко за руку и что-то кричал, ругался. А она, будто пребывая в какой-то прострации, со спущенными лямками платья, взлохмаченная, ничего не слушала и молчала. Мотала головой, словно не живой человек, а марионетка, и шла за ним следом.
«Я не дам ему нас погубить», – это единственное, что услышала Алекс перед тем, как к ней подбежала её одноклассница и начала громко рассказывать, что произошло.
Среди голосов Хэнк, сидящий и постукивающий от внутреннего напряжения пальцами по гладкой коже кресла, различил только одну фразу. То, о чем догадывался с самого начала:
«Эвелин! Это всё Эвелин!» – повторял незнакомый девичий голос уже где-то внизу. Сжав руки в кулак до хруста костяшек пальцев, он посмотрел на своего будущего компаньона, который убрал ручку и встал с кресла.
– Может, другой день выберем для встречи? – все потеряно. – У вас тут и так неспокойно, лишние проблемы нам ни к чему. Рисковать ради вас моя компания не станет, – Ренса будто обухом ударили. Последние слова отзывались эхом у него в голове, даже когда мужчина вышел из кабинета.
– Найди, – буквально прошипел он от нахлынувшей волной ярости и схватил Нормана за воротник рубашки. – Найди эту тварь! – басистый голос сорвался на крик. Сжав пистолет, Николас с некой опаской посмотрел на своего старого друга, но приказ есть приказ, его невыполнение равносильно предательству.
***
00:24 ночи.
Где-то в чаще леса.
Джек был настолько нервно истощен из-за последних событий, что, не задумываясь ни о последствиях, ни о сестре, бежал вперед куда глаза глядят. Он притупил все свои чувства, и вскоре работали лишь его конечности. Впереди была только темнота и тусклый свет фонарика, которым он освещал дорогу.
