Текст книги "Тьма внутри (СИ)"

Автор книги: WindyRiver

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Мой? – я удивился такому определению.

– А чей? Он же твой друг.

– Просто звучит странно, – я проглотил здоровый кусок пиццы и посмотрел на него, сузив глаза.

Мне уже не нравился весь этот разговор.

– Да хер знает. Вы прям не разлей вода… А он не педик, случаем?

– Не понял? – нахмурился я и сжал челюсти.

Хорошее настроение, возникшее полчаса назад, улетучилось вмиг.

– Ну, я просто спрашиваю. Может, он голубой? Странный просто. Сам же видишь.

– Нет такого, – я сжал руки в кулаки.

– Бля, Крис, мы же сами ржали, когда он в школу пришёл. Волосы длинные, лицо как у девки, да и сам весь такой… женственный.

– Он не педик, – процедил я сквозь зубы, и мой красноречивый взгляд, видимо, остановил Скотта от дальнейших вопросов.

Мы попрощались около пиццерии и разошлись в разные стороны. Я пошёл к Рейну.

Сука!

Скотт меня взбесил просто!

Я не отрицаю, что Рейн странный. Ну, может, и выглядит из-за волос как девчонка иногда, и да, может, он более мягкий и чувствительный, чем остальные пацаны. Но это же Рейн! В этом весь он – странный, думающий и мечтательный.

За мыслями я не заметил, как дошёл до его дома. Три раза стукнул в дверь. Звонок почему-то был оторван. Дверь распахнулась, и на пороге возникла… Софи???

Я подобрал челюсть с крыльца и поздоровался. Я не видел ее около двух недель. И, мать вашу, что с ней случилось? Я понял Рейна и его беспокойство за неё.

На привычно красивом лице не осталось ни красоты, ни… молодости. Она выглядела на весь полтос! Волосы, обычно уложенные в аккуратную прическу, теперь торчали в разные стороны. Одета она была в растянутые спортивки и кофту с длинными рукавами, чёрт знает какой свежести.

Ни слова не сказав, она отступила вбок, пропуская меня в коридор. В доме было холодно и непривычно тихо. Царил полумрак, и странно пахло. Не благовониями, как обычно, а чем-то неприятным.

– Где Рейн? – я сглотнул.

Она молча отвернулась и прошла мимо меня вглубь дома.

Бля. Что тут случилось?

Я, не разуваясь, быстро пересёк коридор и толкнул дверь комнаты Рейна. Он спал. Метался по подушке и что-то бормотал. Я потряс его за руку, пытаясь разбудить. Он проснулся и дёрнулся, как от удара, шарахнувшись от меня в сторону.

– Чувак, что с тобой?.. – тихо спросил я.

Он наконец-то сфокусировал на мне взгляд и, метнувшись молнией, повис на мне, и тяжело задышал в шею.

– Эй… Что такое?

Я обнял его в ответ, крепко прижав к себе. Его сердце билось как у пойманной птички, к тому же, его всего трясло и он был холодный, как лёд. Я погладил Рейна по голове, заодно убрав волосы с его лица, а потом сел вместе с ним на кровать.

– Мне страшно, – прошептал он мне в шею дрожащим голосом.

– Я здесь. Все хорошо.

Опять сон? Или Софи… С ней что-то не так явно.

Я подхватил с кровати шерстяной плед и укрыл Рейна вместе с собой. Он поджал ноги и устроился на моих коленях, все также не отпуская мою шею.

– Что случилось? – спросил я, но он лишь помотал головой.

– Ты лечился вообще?

– Ты видел её? – перевёл он тему, – Софи.

Я кивнул.

– С ней что-то не так, – прошептал Рейн.

Я отодвинулся от него и заглянул ему в глаза:

– Я видел. Она болеет?

– Я не знаю. Она странно себя ведёт. Не говорит мне ничего!

– Давно? – нахмурился я.

– Неделю, – Рейн прерывисто вздохнул. – Она не спит и почти не ест. Игнорирует меня. Совсем. Крис… я не видел ее такой!

Я кивнул. Я тоже ее такой не видел.

– Может, вызовем ей врача?

– Нет, это не поможет, – ответил Рейн и покачал головой.

– А что тогда делать?

– Здесь другое… Она… Она ведьма, Крис. Ты же знаешь.

Я прижал руку к его горячей щеке.

– У тебя жар.

– Ты не веришь мне, – с грустью констатировал Рейн.

Ясен хуй, я ему не верю. Точнее, нет, не так. Я верю в то, что он верит в свои слова. Но, что она грёбанная ведьма, разумеется – нет. Их же не существует! Не отрицаю, что и сама Софи со своими странностями верит в свою волшебную натуру, но как по мне, это бред полный.

– Оденься. Ко мне пойдём, – решил я, а он округлил глаза от удивления.

– Зачем?

– Лечить тебя буду.

– Я не оставлю ее, – он помотал головой. – Не могу.

– Бля… Ладно. Тогда я останусь здесь. У вас есть лекарства?

Рейн непонимающе посмотрел на меня и рассеянно кивнул.

– Нормальные, а не ваша дрянь из трав!

– Они помогают…

– Ясно. Я в аптеку смотаюсь.

Он захотел встать, но я придержал его за плечо.

– В кровати останься. Понял меня? Не ходи никуда.

Рейн поднял на меня глаза и как-то странно посмотрел, но затем послушно кивнул.

Молодец.

Я покинул дом с нарастающей тревогой в груди. Черт знает, что с Софи… Я не хотел оставлять его там одного надолго. В аптеку я сбегал за пятнадцать минут, потом заглянул домой и забрал кое-какие вещи. Подумав, прихватил ещё и гитару.

Родителей я, разумеется, не поставил в известность. Захотят что-то – наберут. Телефоны у всех есть. Но это вряд ли. Скорее всего они будут заняты своими проблемами. Куда им до дел сына и вообще до него самого.

Я вернулся обратно и зашёл внутрь. В доме по-прежнему было тихо. Я пошёл в комнату, но не нашёл там Рейна. Чертыхнувшись, я вылетел в коридор и столкнулся с ним лоб в лоб.

– В туалет ходил, – растерянно пробормотал он, будто бы извиняясь за своё отсутствие.

– Оденься, – я поморщился, глядя на его босые ноги. – Какого хуя у вас такой дубак?

– Она отопление отключила.

– Зачем? – удивился я и перевёл взгляд за его спину.

Софи, будто услышав нас, выползла из своей комнаты. И мне стало реально страшно. В полумраке коридора она была похожа на зомби – впалые щеки, синяки под глазами, враз похудевшие руки и подчёркивающий ее бледность белый свитер.

Я молча сделал шаг назад и потянул Рейна за руку в комнату, закрыв дверь за его спиной.

– Носки надень. Я сейчас, – скомандовал я и кивнул на его ноги.

Кухня была непривычно холодна. Было совершенно тихо, только гудел холодильник. Пока искал воду, я наткнулся на какую-то хрень на плите. Там стоял котелок со странной жижей внутри. Я принюхался и тут же отшатнулся – пахло отвратно, как тухлая рыба.

Бутылку с водой я в итоге нашёл под столом и на всякий случай тоже понюхал. Потом я поставил чайник и высыпал порошок от простуды в рейновскую кружку с жирафом. Чайник, наполненный наполовину, быстро закипел, и я налил воду в кружки. Потом разбавил, размешал и попробовал – фу, малиновая гадость. Я взял во вторую руку ещё одну кружку с водой и повернулся, стараясь сразу всё не уронить. Официант из меня всегда был хуёвый.

В дверях стояла Софи. Я шумно выдохнул и отступил в сторону, намереваясь дать ей пройти, но она не шелохнулась.

– Софи? – протянул я. – Всё нормально?

Она не реагировала. Все так же стояла.

Блядь. Честно, мне и приближаться к ней не особо-то и хотелось. Всё же, с двумя кружками я еле протиснулся мимо неё в коридор, а она, будто не замечая, осталась там стоять.

Рейн сидел на кровати уже в носках и читал что-то в здоровенной книге.

– Держи, – я протянул ему стакан с водой и дал таблетку.

Он послушно всё выпил и опять взялся за книгу.

– Ещё это.

– Не много? – Рейн с сомнением посмотрел на кружку.

– Нет. Обыкновенный парацетамол. Пей.

Он всё выпил и снова уткнулся в свой фолиант.

– Что это?

– Это ее книга трав. Я подумал, может, найду что-то.

– Бля… Слушай, а она на наркоте не сидела никогда?

Рейн в шоке посмотрел на меня. Конечно, это не приходило в его светлую голову. Медленно покачал ей.

– Что? Не сидела, или ты не знаешь?

– Я не знаю, но… не думаю, чтобы она…

– То есть все же не знаешь? – я перебил его.

– Крис. Послушай меня, – сказал он серьёзно и отложил книгу. Потом взял меня за руку и стал рассеянно перебирать мои пальцы. – Я знаю, что ты не веришь нам, но это правда. Она ведьма, и я тоже.

– Ведьма? – усмехнулся я. – Ведьмак?

– Нет, я ведующий. Это так называется.

– Экстрасенс, что ли?

– Не совсем. Я вижу людей, сны, которые сбываются… Иногда читаю мысли…

– И мои? – обеспокоено спросил я, хотя не поверил в эту чушь.

– Твои я не смотрю… Ты слушаешь меня?

Я кивнул.

– То, что умею я, – ерунда, по сравнению с ее силами. Она заглядывает далеко в будущее, понимаешь? Может предсказывать, говорить с духами умерших, варить лечебные и не только зелья…

– Стоп, – я вскинул руку, выдернув её из его холодных пальцев. – Остановись.

– Ладно… – Рейн тяжело вздохнул. – Я о том, что она не наркоманка точно. Это от чего-то ещё.

Я воздел глаза к потолку. Два психа в одном доме это слишком для меня. Спишем все на его температуру…

– Так. Ты, короче, смотри свои книжки, а я поговорю с ней.

– Нет, не надо! – Рейн резко подпрыгнул на кровати и схватил меня за кофту.

– Почему, прости господи? Если она под кайфом, я это пойму, поверь.

Он посмотрел на меня с жалостью. Он знал про моих родителей и их пристрастия, хотя я не припомню, чтобы рассказывал. Определённо точно не рассказывал…

– Осторожно только, ладно?

– Если она достанет волшебную палочку или наденет колпак, обещаю, что уберусь из её комнаты.

Он не засмеялся, а наоборот посмотрел на меня слишком серьёзно.

Я шёл в спальню Софи и волновался. Не из-за того, что она ведьма, разумеется, а из-за того, что она по-настоящему может чем-то болеть и мы не сможем ей помочь. Люди просто так за две недели не опускаются.

Софи стояла перед окном ко мне спиной. Я зашёл и специально кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание. И это сработало. Она повернулась ко мне, медленно, будто в кино. Неестественно.

Софи подошла ко мне и протянула руку, сжатую в кулак. Там что-то было. Нехотя я протянул ей свою, и мне на ладонь упала какая-то подвеска. Это был глаз. Металлический плоский глаз, по краям с какими-то бессмысленными буквами. Я поднёс его ближе, силясь рассмотреть, но надпись была нечитаемая. Подвеска вместе с цепочкой казалась странно легкой, будто бы была и не из металла вовсе.

– Что это? – спросил я.

– Отдашь ему потом, – её голос был такой бесстрастный, что я был неуверен, что Софи меня вообще видит. Она смотрела как будто мимо меня.

– Рейну?

Она кивнула и отвернулась.

– Когда потом?

– Ты поймёшь.

– Окей… Он волнуется за тебя.

Она не отреагировала на мои слова. Я убрал подвеску в карман.

– Я могу что-то сделать для тебя? Ты заболела?

Она всё также стояла, не поворачиваясь ко мне. Я подошёл и дёрнул её за локоть:

– Чёрт! Да ответь ты!

Софи отшатнулась от меня и отскочила чуть не в другой конец комнаты, будто бы на мгновение очнувшись от своего забвения. Пару раз проморгала:

– Крис?..

– Что происходит? – я повысил голос.

– Всё… Всё в порядке. Где Рейн? Где мой мальчик?

– У него температура, – оповестил я её. – Это ты отключила отопление в доме?

– В подвале вентиль. Мне было жарко, – рассеянно ответила она, осматривая комнату, будто бы не понимая, где находится.

– Ты чем-то больна?

– Это не важно. Знаешь что? – Софи вскинула на меня взгляд, а потом быстро подбежала ко мне и схватила за плечи. – Пообещай мне!

– Что?

– Заботиться о нём. Он… он другой, понимаешь? Всю жизнь я оберегала его, но не вышло, как видишь…

– Я не понимаю, – я покачал головой. Её глаза как магниты – я не мог оторвать взгляд. Она будто бы гипнотизировала меня.

– Он не такой, как мы. Как я! Они будут искать его… И найдут! Господи!.. – отпустив мои плечи, она резко опустилась на колени. Я еле успел подхватить ее, чтобы она не ударилась об пол.

– Софи, кто – они? – я нахмурил брови, пытаясь понять, насколько здраво она рассуждает.

– Они!

– Скажи нормально! Вы скрываетесь тут от кого-то?

Она кивнула.

– От кого?

– Они убили его родителей.

Ебать…

– Софи! Кто ОНИ?

– Всадники.

– Что за?.. Какие всадники, нахрен?

– Не говори ему. Пусть он спокойно доживёт… Я не уберегла его. Я не смогла…

Софи надорвано всхлипнула, но в следующую же секунду вскочила с пола и вернулась к окну, снова превращаясь в статую.

Я тоже поднялся и на трясущихся ногах вышел из комнаты, потом прислонился к двери в коридоре и медленно выдохнул.

То, что их могли преследовать и они скрывались от кого-то, – это, конечно, может оказаться правдой. Но что за всадники? Секта какая-то? В принципе здесь, и в нашем штате, и в Америке, этих сект дохуя…

Неужели Рейн действительно в опасности? Или у неё бред?.. В кармане лежал кулон и как будто бы нагревал его. Я коснулся его, но нет, он был холодный, даже чересчур.

Блядство.

Я вернулся к Рейну. Он сидел в кресле и всё ещё разглядывал ту книгу. Его волосы были собраны в высокий пучок, а в зубах он держал карандаш. Щеки раскраснелись, то ли от температуры, то ли от чего-то ещё.

– Ну? Она говорила что-то? – Рейн увидел меня и сразу спрыгнул на пол.

Я помотал головой. Я не врал ему до этого ни разу, но уверен, что сейчас так было нужно. Он заметно погрустнел и опустил глаза. Опять плюхнулся в кресло и захлопнул книгу.

Я посмотрел на часы – уже, оказывается, была полночь. Чуть позже пришлось сходить в подвал и включить отопление в доме. Потом я ещё раз напоил друга лекарством и уложил спать на одну кровать с собой.

Он положил голову на мою грудь, обняв мою левую руку.

– Крис, – тихо прошептал Рейн.

– Что?

– Спасибо, что ты со мной.

– Перестань, – я закатил глаза.

Что на него нашло?

– Как ты думаешь, мы нормально отыграем?

– В смысле нормально ли я отыграю? Ты же у нас певец, – я улыбнулся и сделал упор на слове «ты».

– Я видел твой ободранный палец. Пока репетировал, медиаторы все потерял?

– Ага.

Как же хорошо он меня знает…

– Я тебе коробку медиаторов на Рождество подарю.

Бля. Оно же через несколько дней уже. Я совсем забыл.

– Спасибо, – я провёл рукой по его волосам.

Они были такие мягкие и послушные. Как и он сам…

Блядь!

Мэнди… где ты?!

Я вдруг осознал, что у меня начал вставать член, и поэтому мне пришлось повернуться набок, отвернувшись от Рейна.

Это начинало уже беспокоить… У меня жесткий спермотоксикоз, походу!

Рейн заворочался, и я понял, что он тоже повернулся ко мне спиной.

Крис Крис Крис Крис Крис Крис

Я вынырнул из тёмного глубокого омута сна. Мое имя. Кто-то звал меня.

Рейн!

Я открыл глаза и сначала не понял, что происходит. В комнате было темно, но я явно что-то слышал. Рейна не было рядом. Повернувшись, я посмотрел на пол – звук шёл откуда-то снизу. Рейн был там. Наконец, рассмотрев в темноте, что вообще происходит, я спрыгнул с кровати.

Сука!

Я сорвался к нему, сильно оттолкнув Софи. Она откатилась в сторону и затихла, оставаясь без движения.

Блядь, надеюсь, я её не убил?!

Рейн еле дышал и вращал глазами, хватая меня за руки. Она душила его, а он даже не сопротивлялся! Я осмотрел его самого и его шею, провёл пальцами по покрасневшей коже, потом по лицу и волосам. Его дыхание почти нормализовалось, и я помог ему встать.

Софи тоже очухалась. Она сама поднялась и посмотрела на нас всё тем же отсутствующим взглядом. Затем она молча ушла из комнаты, оставив нас в полном смятении и растерянности. Сомневаюсь, что она вообще отдавала себе отчёт в том, что сделала. Рейн провожал её широко раскрытыми глазами, держась за свою шею.

Я обнял его за плечи. Он ответил и положил подбородок мне на плечо.

– Это не она, – прошептал мне куда-то в ключицу.

– Она не в себе. Как шея?

– Жить буду. Ты вовремя, как всегда…

Я закрыл дверь на ключ и ко всему прочему приставил к ней стул – на всякий случай. Потом уложил Рейна обратно в кровать, лёг рядом и на этот раз прижал его к груди. Я перебирал пальцами его волосы и осторожно гладил шею.

Последнее, о чем я думал перед тем, как заснуть, – когда мы с Рейном стали настолько близки, что я его чувствую? Даже во сне. Не телом, как сейчас, а чем-то другим.

Я не слышал его голос, когда он звал меня. Софи душила его, и он не мог произнести ни звука.

Его голос был в моей голове.

====== Глава 3. Прими нашу сторону ======

Утро больно ударило в глаза яркими лучами солнца.

Сука.

Не задернутые никем шторы сиротливо болтались на карнизе, обнажая пустое окно. А за ним и сад, постепенно переходящий в заснеженный лес. Я повернулся на бок, и мне в глаза сразу бросилась бледная шея Рейна с синими узорами. Откуда, нахуй, в Софи столько силы?

Ах, ну да, ведьма же.

Я погладил Рейна по скуле и чуть было не провёл большим пальцем по губам, но тут же, опомнившись, отдернул руку.

Какого хуя я творю? Силюсь вспомнить Мэнди – тёмные волосы, правильный овал лица, чуть вздёрнутый нос. Губы… Тонкие, нежные, и когда она смеётся или улыбается, они вытягиваются в тонкую-тонкую линию. У Рейна они другие. Пухлые, и нижняя полнее верхней. На вид очень мягкие…

Я на секунду залип на трещинках на них и перевёл взгляд на его глаза. Чёрт! Рейн проснулся и уже, хер знает, сколько наблюдал за мной.

– Доброе утро, – прохрипел он.

Блядь. Какое тут выступление? Я вообще про него забыл вчера.

– Доброе. Тебе лучше помолчать, наверное.

Рейн улыбнулся одними уголками губ и посмотрел в окно.

– Сегодня солнце.

Спасибо, кэп.

– Как шея?

– Нормально, – нахмурился он и перевёл взгляд на дверь, что была напротив кровати.

– Я к вечеру буду в порядке.

– Это вряд ли, – скептически заметил я.

– Я знаю один рецепт.

Я закатил глаза и сразу вспомнил, как он пытался лечить мое расстройство желудка своими травками. Я потом блевал дальше, чем видел. А он сказал, что видимо – ха-ха, видимо, мне они не подошли. Я же говорю – кэп.

Встав с кровати и отвернувшись от Рейна, я оделся, с тоской глядя на свой стояк. Мэнди, Мэнди… Если мы сегодня не будем петь, мне вряд ли что обломится…

– Так переживаешь из-за этого? – вдруг спросил Рейн.

– Из-за чего? – я обернулся на его голос. Он лежал на боку, опираясь на локоть.

– Ну из-за… Мэнди.

Из-за секса, ты хотел сказать, из-за секса…

– Так заметно?

– Да.

– Скажи, что не читал мои мысли.

– Нет, – Рейн улыбнулся и тут же нахмурился. – У Софи лучше выходит, – потом сделал паузу и продолжил. – Мне приснился сон.

– Блять, – я прислонился к стене спиной и выжидающе посмотрел на него исподлобья. – Какой?

Умоляю, скажи, что хороший.

– Я не понял его. Он был странный, даже для меня, – вздохнул он, явно недовольный этим.

– Расскажешь?

Мотает головой.

– Нет… Надо разобраться, что да как. Спрошу у… у книги.

У Софи, ты хотел сказать…

Я вспомнил её вчерашний бред про всадников и прочую ересь, которая сегодня казалась полной ерундой, ещё большей, чем вчера. Потянув руку к карману джинсов, я нащупал там подвеску. Надо будет отдать ее. Но не сегодня.

Я вышел из комнаты и решил проведать Софи. Надеюсь, она вообще дома…

Она лежала в своей кровати – мирно спала. Я подошёл поближе и заметил, что синяки под глазами стали меньше, да и в целом лицо выглядело лучше, чем вчера. Это радовало. Может, она идёт на поправку?

Пожав плечами, я покинул её спальню и пришёл на кухню. Рейн уже приготовил нам омлет – своё коронное блюдо. И мне даже не насыпал в тарелку своего любимого сельдерея. Ненавижу всё зеленое.

– Она… – я не знал, как начать, – она раньше не поднимала на тебя руку?

Рейн уплетал за обе щеки, но глотал очень осторожно.

– Нет, конечно, ты что.

– Ясно, – ответил я, поджав губы.

– Как она? – спросил Рейн после долгой паузы.

– Мне показалось, что лучше.

– Правда? – я кивнул в ответ и допил залпом свой чёрный кофе.

Через час мы, оставив Софи в ее комнате, наконец-то выползли на улицу. Время было уже два часа дня, а концерт запланирован на девять – времени у нас было полно. Рейн уверял меня, что он уже в полном порядке, но перед выступлением ему нужно выпить какую-то дрянь, которую он называет (цитирую) «живящий бальзам». Очередной детсад.

Мы пришли ко мне в гараж, забрали инструменты и двинули к Майку. Тот уже открылся и принимал у бара каких-то двух бродяг.

Клуб принадлежал ему, сколько я себя помнил. Майк гораздо старше нас – ему, примерно, сорок, но, тем не менее, он предпочитал всегда общаться с молодёжью. А ещё я слышал, что в молодости он играл на ударных в какой-то малоизвестной рок-группе.

В клубе мы поставили инструменты на сцену, что была в полуметре от пола, всё подсоединили и проверили. Майк обещал аж пятьсот человек, но, оглядев зал сверху, я решил, что столько сюда явно не поместится. Наверное, он, как всегда, преувеличивал. Как, например, когда продавал пиво с местной пивоварни, выдавая его за немецкое и нахваливая его «чудесный» вкус приезжим. И как ему ещё никто не двинул за такое пойло, сто́ящее, кстати, совсем не дёшево.

Вскоре пришла Мэнди в окружении трёх своих подруг, одной из которых была Ребекка. Я сразу вспомнил Скотта и плюнул прямо на сцену, под удивлённый взгляд Рейна.

Не привык, что я та ещё свинья?

И тут мне в голову пришла одна идея.

– Слушай, давай я поговорю с Мэнди, а она с Ребеккой, насчёт тебя? – ухмыляясь, сказал я.

– Что на счёт меня? – не понял Рейн.

– Что ты хочешь с ней замутить!

– Но я ведь не хочу, – он непонимающе посмотрел на меня.

– Да брось! Она напьётся сегодня, и, зная Ребекку, уверяю, что кому-нибудь точно даст. Почему бы не тебе?

Но Рейн, похоже, не испытывал того же воодушевления, что и я.

– Не надо. И она мне не нравится, правда.

Бля… Рейн. Любой парень с нашей школы тут же побежал бы за ней, но не ты. Ты ведь у нас другой.

Я разочарованно вздохнул и спустился к девчонкам. Мэнди поцеловала меня при всех в губы, а я шлёпнул её по заднице.

– Готовитесь? – она лучезарно улыбнулась.

– Ага.

– А что с Рейном? У него шея синяя.

– Неудачно упал.

– Бедолага, – она засмеялась. – Вечно с ним что-то происходит.

Ребекка громко, даже чересчур, рассмеялась над этой недошуткой, и я вдруг понял Рейна. Помимо того, что она шалава, так она ещё и тупая, как пробка. Не его вариант, однозначно.

К Майку потянулись первые вечерние посетители, и мы, ещё немного поболтав, тоже разошлись. Мы с Рейном зашли ко мне домой, где я помылся и оделся к выступлению. Чёрные штаны и чёрная рубашка. На запястья я навешал браслетов и надел напульсники. Волосы у меня и так чёрные, и если ещё глаза накрасить, то буду совсем как гот.

– Может, мне глаза карандашом подвести? – спросил я у друга, скучающего на моем компьютерном стуле.

– Зачем?

– Будет глэм-рок.

– Как хочешь, – он безразлично пожал плечами.

Отличный совет. Пожалуй, не буду. Ещё педиком сочтут. Хуёвый выйдет дебют на «большой» сцене.

– Мы будем петь «Прощание»? – оживился он.

– Не думаю… Больно она лиричная и печальная. Надо больше драйва.

– А «Призраков»?

– «Призраков» можно, – кивнул я.

А через двадцать минут мы уже были у него. В доме было все так же тихо. Я прокрался к Софи и зашёл в её комнату.

Она до сих пор… спала?

По спине пробежал холодок, и я, стараясь отогнать дурные мысли, подошёл к кровати вплотную. Нет, она и правда спала.

Может, просто отсыпалась за все это время? Рейн же говорил, что она почти не ложилась неделю.

Удовлетворённый, я вернулся к другу. Он стоял в одних штанах и выбирал себе рубашку из кучи своих чудных и безразмерных. Я задержал взгляд на крыльях его лопаток и спустился ниже к пояснице – талия, как у девчонки… Рубашки для него не самая плохая одежда… Не стоит видеть его фигуру каким-то долбоёбам, типа Скотта.

Он остановил свой выбор на синей, цвета моря, с коротким рукавом, надел ее и принялся завязывать на шее красный платок.

– Это что? – я вопросительно кивнул на яркую ткань.

– Синяки хочу спрятать, – ответил он, безуспешно пытаясь намотать платок на шею.

Я подошёл к нему и без слов отвёл его руки. Шёлковый платок заскользил в моих пальцах, и, аккуратно намотав его на шею, я оставил длинные концы, которые свисали сбоку до ремня на штанах.

– Спасибо, – тихо выдохнул он, и я понял, что он не дышал всё это время.

– Не забудь выпить своё чудодейственное средство.

Рейн кивнул и ушёл на кухню.

В восемь вечера мы уже подходили к клубу, и от увиденного у меня чуть не выпали глаза из орбит. На обычно пустой стоянке стояло штук тридцать машин с номерами соседних штатов.

Что они тут забыли? Майк и правда не обманул, когда говорил про пятьсот человек?

Рейн, напротив, не выглядел удивлённым – как всегда, всё принимал, как есть.

Мы зашли внутрь. Народу там была просто тьма. Я даже не помню, чтобы когда-нибудь столько тут видел.

Да какого хрена им Майк наобещал? Звёзд из Голливуда? В баре его подменял другой бармен, и мне не удалось ничего выяснить.

Мы с Рейном ушли за сцену готовиться.

– Ты вообще пробовал петь сегодня? – я достал свою гитару из чехла и покосился на друга.

Он отрицательно покачал головой.

– Ты серьёзно?

– Всё будет хорошо, – ответил Рейн и ободряюще улыбнулся.

Если бы это был не Рейн, а кто-то другой, то я бы уже взбесился и, возможно, прописал по роже, но это Рейн, и если он уверен, что все будет хорошо, то… скорее всего, так оно и будет.

Мы вышли на сцену. В зале была почти тишина, слышны были только редкие подбадривающие выкрики с последних столов. Я не видел, кто там, но решил, что это одноклассники.

Рейн подошёл к микрофону, повесил через голову свою гитару и посмотрел на меня. Я устроился на одной из колонок, подсоединил гитару, подмигнул ему и взял первый аккорд.

Зал затих, и остались только мы.

Рейн вступил, и его голос, как шёлк, что на его шее, с первых слов окутал меня, обволакивая собой и накрывая с головой. Голос пробирался под кожу, под рёбра в самое сердце и отдавался там эхом. Играл вместе с ним, выстукивая свою прекрасную мелодию.

Его голос был божественен.

Это можно было прочитать и на лицах всех присутствующих в зале. Я видел только первые ряды столов, но уверен, что в трансе были абсолютно все. Он манипулировал их сердцами, как заклинатель змей из далекой Индии. Музыка и голос Рейна ласкали их сердца, подобно любящим рукам матери.

Не знаю, как эти образы появлялись в моей больной голове. Это всё Рейн. Права была Софи, когда говорила, что он особенный.

Первая песня закончилась, и клуб замер в мягкой тишине. Я один раз моргнул и в эту же секунду оглох – зал взорвался сотнями голосов. Я перевёл взгляд со зрителей на своего друга и прочитал в его глазах то, о чем думал сам. Это определённо был успех. Люди были счастливы. И мы тоже.

Наш дуэт сыграл ещё семь песен, и в одной из них я даже подпевал Рейну на бэке, хотя раньше не открывал рот на выступлениях. Рейн удивленно смотрел на меня, отвлекаясь от зала, и улыбался, едва заметно и только мне.

Мы ушли на перерыв, буквально на пару минут – попить воды и просто подышать. Я спросил Рейна про горло, и он ответил, как и прежде, что «все нормально». Я волновался за него, но из зала стали доноситься визги и крики, снова требующие нас на сцену.

Рейн перед самым выходом попросил меня сыграть в конце новую песню. Я сначала отказался и сказал, что она не готова, но он умеет просить одним только взглядом, и я согласился.

Мы сыграли ещё пять песен, и я понял, что пора заканчивать. Его голос становился всё надрывнее, и я взял первые ноты новой песни и показал ему жестом в районе шеи, что пора закругляться. Он кивнул и начал петь последнюю песню.

Те, кто никогда не выступали на сцене перед кричащей толпой, никогда не поймут эти чувства. Наши чувства.

Это магия. Самая настоящая.

Энергия зала становится густой, осязаемой, почти что видимой. Практически можно коснуться кончиками пальцев и попробовать её на вкус. Она даёт силы, чтобы петь, чтобы жить, чтобы любить…

Наверное, именно тогда я понял, чем хочу заниматься всю жизнь – питаться этой энергией, забирая чужую и отдавая свою.

Больно внутри.

Каждый крик только глубже в себя.

Я зависим от стен, где возможно сойти с ума.

Голод внутри.

Меня душит боязнь пустоты.

И еще один день

С мертвым морем внутри,

Один на один.

Всё исчезнет,

Только когда я закрою глаза.

Сводит с ума

Эта мелодия…

Невозможно

Ближе к тебе, лишь движением рта.

Сводит с ума

Эта мелодия смерти и…

любви.

Я слышал слова нашей песни. Слышал его голос и свою музыку. По венам разливалось абсолютное счастье, и это было удивительно. Глаза Рейна светились, как, впрочем, и мои. Вот оно – волшебство… Последние слова, последние аккорды. Крики, похвалы и аплодисменты.

Всё.

Мы ушли за сцену и привалились спинами к свободной кирпичной стене. Рейн упёрся руками на колени и тяжело дышал, а я смотрел в потолок и пытался унять дрожь в руках.

– Кажется, получилось, – громко сказал я через пару минут и опустил взгляд на друга.

Рейн поднял голову, посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся.

– Кажется, – сглотнул слюну и поморщился.

Все-таки горло у него болело.

– Я совершенно без сил, – Рейн съехал по стене и сел на задницу, вытянув перед собой ноги.

А я прикидывал, через сколько минут к нам ворвутся одноклассники. А это ведь непременно произойдёт.

– Представляешь, я ничего не чувствую, – внезапно произнёс Рейн и почему-то улыбнулся.

– В смысле?!

Воображение тотчас же красочно нарисовало мне жуткие картины, в которых он внезапно оказывается парализован или вдруг перестаёт чувствовать отдельные конечности.

– Голова такая чистая! – произнёс он опять. Похоже, его развеселило выражение моего лица. – Не пугайся… Я просто сейчас не слышу чужих мыслей, не вижу никаких образов, вообще не чувствую никого, кроме себя.

– И ты всегда это испытываешь, хочешь сказать? – переспросил я, приподняв бровь.

Рейн кивнул и опять улыбнулся.

– Ты все равно не веришь в это, так что забей.

Не верить-то я и не верю, но мне, определенно, нравилось видеть его таким. Наконец-то тянувшим на свой семнадцатилетний возраст. Наконец-то самым обычным пацаном, без всех этих вот его тараканов в голове и жутких мыслей после кошмаров. Мне нравилось, как он улыбался – легко и безмятежно.

Музыка – это то, что надо. То, что нам надо.

Я поднял его с пола за подмышки и крепко обнял до хруста в рёбрах. Он сцепил руки на моей шее, и время остановилось… Всё стало просто хорошо… Хотя бы на эти короткие минуты. Не было его тёти, некстати свихнувшейся, моих мудаков-родителей, тупых одноклассников и учителей, не способных научить абсолютно ничему. Не было пугающих мыслей о будущем, взрослом будущем, которое вот-вот – и уже начнёт наступать нам на пятки.

Как только я отпустил Рейна, в нашу гримерку тут же ввалились пацаны с девчонками.

– Это было охрененно! – выдал с порога Скотт и пожал нам руки.

К нему сразу присоединились остальные и начали нас поздравлять с первым успехом на «большой сцене».

Что ж… Это было приятно. Рейн тоже улыбался поздравлениям, но все же стоял чуть в стороне, о чем-то задумавшись, по всей видимости.

Мэнди поцеловала меня в губы. Она уже была пьяна и позволила мне в порыве поцелуя пощупать её за грудь. Я и раньше её трогал. Везде. Но дальше петтинга дело не заходило. А сегодня непременно должно было быть продолжение.

Мы выбрались из гримерки и все вместе пошли к бару. Кто-то в толпе хлопал мне по плечам, а я приветливо кивал в ответ и пожимал протянутые руки. Какая-то мелкая девчонка даже попросила у нас с Рейном автографы.

Ну прям звезды, куда ж деваться.

В баре была жара. Все стулья были заняты, но Майк, увидев нас, разогнал добрую половину.