Текст книги "Побег в Академию (СИ)"

Автор книги: wayerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

С трудом Константин удержал хвост, что норовил выдать всю радость.

“Да. Я не знаю что еще тут делать. Дома уже вылизаны, делать мне здесь больше нечего. Может и в городе кому-то понадоблюсь.”

Так за беседой о будущем, они добрались до гребня.

В просветы меж деревьев Константин увидел, как над лесистыми горами ползут башни кучевых облаков. С той стороны доносились раскаты грома. Надо было спешить. Чуть пониже гребня в направлении не видной отсюда Академии Таня выбрала подходящее дерево. Константин прикоснулся к нему, чтобы ощущать происходящее.

Вот Таня развернула внутри автономный эмка-передатчик. Вот он набрал энергию из дерева и солнца, и над кроной началась ионизация воздуха. Запахло озоном, как перед грозой. Вот раскрылась почти невидимая антенна – множество высоких стройных стеблей с цветками-резонаторами, глядящими в сторону Академии. Цветы пульсировали в такт исходящему сигналу – вспыхивали чуть ярче и затухали, словно живые.

Связисты Академии удивились, заслышав Таню, но приближалась гроза, потому долго не говорили, лишь вызвали Ментора и связь прекратили. Ментор обещал прибыть ночью.

Тяжёлые редкие капли дождя тыкались в шерсть на спине, иногда больно шлёпались на ухо, отчего Константин недовольно тряс головой.

Дождь споро набирал силу и вскоре превратился в стену воды. Таня бежала вниз по склону, оскальзывалась на мокрой листве и съезжала расставив лапы с почти неслышным среди ливня жалобным воем. Константин с трудом уворачивался от неё, тормозил гребя лапами, один раз перепрыгнул, неудачно приземлился и покатился кубарем. Встал, поймал полный страха взгляд Татьяны и сделал вид, что ничего не случилось. Пропустил её вперёд, чтобы она не видела, как безвольно перекошен его хвост, стреляющий болью в спину при каждом шаге.

Насквозь промокшие они подошли к ручью, что ещё недавно можно было перейти даже не замочив лап. Теперь узкая струйка обратилась тяжёлым бурым потоком, несшим ветви и листву – на другой берег хода уже не было. У огромного покрытого мхом камня под выступом нашлось место, где двое могли улечься лишь тесно прижавшись.

Константин кивнул, мол, дамы вперёд. Таня легла и поджала лапы. Он устроился рядом, стараясь лишний раз не прислоняться. На спину ему падали капли с камня. Таня заметила это и нахмурилась:

“Давай поменяемся местами.”

Из-за усталости Серов не сообразил, в чём хитрость, и согласился. Таня вышла под дождь. Константин судорожно вжался в камень, чтобы оставить ей больше места, а она с хитрющим выражением морды улеглась вплотную и начала умащиваться, притираясь всё ближе. Закопалась носом в мех на шее Константина и заурчала от удовольствия. Серов понял, что его обвели и расслабился. Хотел было загнуть уже подживший хвост, но неудачно зацепил его лапой – боль прострелила в спину. Серов вздрогнул и даже пискнул от неожиданности. Таня внимательно уставилась на него испуганными золотыми глазами.

“Всё нормально”, – соврал Константин.

Таня прищурилась, лизнула его в нос и тут же прижалась своим носом. Серов ощутил, как её симбиот проник в его тело, ища ранение. Хотел было возмутится, а потом в ребяческом порыве коснулся её симбиота своим…

Вдруг, он ощутил каждую клеточку её тела, словно свою собственную, почувствовал как её-его нос касается его-её носа. Почувствовал их дыхание, биение их сердец. Почувствовал, как эти разрозненные движения жизни стремятся друг к другу, звучат всё слаженнее, всё ближе к заветному унисону. И в тот момент, когда удары сердец совпали, он и она исчезли.

Когда они пришли в себя, уже была ночь. Шумная, мокрая суетливая ночь. Вода падала с неба, с деревьев и текла повсюду, но им было не до неё. Константин лежал глубоко дыша и вспоминал обрывки ощущений, мыслей, чувств. Обонял запах Татьяны, внимал её дыханию, грелся её теплом. Видел блеск чёрного носа и умиротворённых янтарных глаз в беспокойном полумраке.

Ближе к утру явился Ментор, в редких всполохах молний его зеленоватая призрачная фигура загоралась мириадами капель. Константин спросонья смотрел на дух и не мог понять, зачем тот пришёл. Татьяна бодро открыла глаза, будто ждала, и поприветствовала ночной ужас. Это и вывело Константина из ступора, он вспомнил про людей, рассказал Ментору суть проблемы. Ментор загадочно улыбнулся и ответил, что в Академии есть один из местных, который и поможет наладить мирные отношения. Затем попрощался до вечера и растворился в воздухе. Некоторое время Константин пытался сообразить, кто же этот местный? Зачем вообще кому-то из местных жителей вступать в Академию, и как это всё поможет? Но мысли путались и хотелось спать.

Проснулся Константин с первыми лучами солнца, Таня уткнулась носом в мех на груди и тихонько сопела. Константин осторожно поднял голову, осмотрелся.

Лес, изрядно промытый ливнем, сиял блестящими листьями, звенел трелями птиц, шумел полноводными ручьями. В завеси тёплых лучей кружили невесомые частички влаги, иногда пролетал самоцвет капли.

За ночь Константин просох, шерсть свалялась, набилась каким-то мусором, и теперь от одной мысли о том, чтобы мокнуть в этой сияющей радости, всё тело начинало чесаться. Однако, они не в Академии, тут нельзя разлёживаться, надо еду найти, привести себя в порядок и ещё успеть на переговоры. Татьяна пошевелилась, глянула на Серова, потом на лес. Неспешно зевнула, клацнув зубами, рывком встала на лапы и шагнула из под нависавшего камня. В лучах над ней мелькнула капля. Таня вздрогнула и сердито взъерошилась. Скрылась за кустами в направлении ручья. Кусты шелохнулись, заискрив дождём. Послышалось недовольное рычание. Вскоре Таня вернулась ещё больше нахохленная и сердитая. На её серой шерсти отпечаталось множество примятых следов от капель.

“Вставай, давай, лежебока. Прошвырнись по кустам, собери воды на себя. Я тебя буду пить.”

Константин осоловело уставился на Таню:

“Идея мне нравится, но вода холодная, а я несколько запачкался вчера. Сначала меня надо вылизать, и неплохо бы воду согреть.”

“Пф-ф, с тебя один фиг вода чище будет, чем в ручье. Глянь сам.”

Через минуту Константин невесело смотрел на мутный бурый поток с проплывающей листвой.

“Шо-то, вода слишком минерализована”, – прокомментировала Таня. – “Боюсь, это лечебная вода, а может даже лечебная грязь. Как думаешь, Костя, можно ли нам пить лечебную грязь без рецепта врача?”

“Хмм. Погоди, у меня мысль”, – пробурчал Константин.

Он подошел к торчащему из земли корню старого дуба. Поставил на него лапу, запустил симбиота внутрь дерева. От корня медленно двинулся горизонтальный отросток, изогнулся и, описав круг размером с мяч, прирос обратно. Вниз от круга начали расти и переплетаться отростки поменьше, пока не слились в чашу, которая тут же стала наполняться водой.

“Тань! Подойди.”

“Ты это сделал?” – понюхала Таня воду и попробовала языком.

“Ага, дерево фильтрует воду до тех пор, пока чаша не заполнится до краёв. Пей сколько влезет.”

Глядя как Танин язык мелькает в воде, Константин сообразил, что можно было просто вырыть яму. За время, пока он мучил дерево, вода бы успела отстояться. Мда. Тут надо будет ещё вернуть дереву прежний вид. Зато в домах Академии можно сделать также, наверняка, сейчас там народ недовольно катает песчинки на языке.

На пути встретилась размытая лесовозная дорога, нынче больше походившая на русло ручья. Вода отсюда уже ушла, оставив лужи, бурый раскисший грунт и мелкие угловатые камушки, неприятно колющие подушечки лап, да вечно осыпающиеся. Здесь Константин почуял запах молодой косули. Рядом с лужей нашёлся и след, идущий по дороге вверх. Косуля была здесь совсем недавно – в глубокий отпечаток раздвоенных копыт ещё сочилась вода.

Серов бесшумно побежал по следу. Чуть повернул голову – Таня не отстаёт. На пути встречались завалы брёвен и валунов. Испачканные скользкой грязью лапы срывались, приходилось скрежетать выпущенными когтями. Пару раз Константин прыгал вверх через уступы. Наконец измокший и грязный он почуял, что косуля близко. Стал красться – та чуть настороженно стояла на высоченном краю дороги и шевелила ушами. Константин припал к земле и, не отрывая глаз от добычи, сказал:

“Зайди через лес, пугни сверху, чтоб на меня пошла.”

“Угу.” – Таня юркнула в заросли.

Тянулись секунды, косуля объедала листву с ветвей. Константин заметил, что нетерпеливо постукивает хвостом. Косуля, насторожилась, глянула верх. Развернулась и прыгнула через дорогу в лес. Зараза! Константин увидел, как выше по дороге мелькнула Таня, прыгнувшая через дорогу. Вокруг Серова было слишком высоко, он прыгнул на размытый склон, кубарем скатился вниз. Зарычал от злости, метнулся по дороге вверх.

Косулю они нагнали быстро. Таня обошла её с одного боку, Константин – с другого. Прицелился, прыгнул. С каких-то ветвей полетела вода в глаза, в уши. Промахнулся, упал позади, затрещав кустами. Зарычал и метнул заряд в след косуле. Она как-то неуклюже подогнула переднюю ногу, с разгону врезалась в толстый бук и упала.

“Шо-то я сразу не сообразила”, – пробормотала Таня.

“Да и я тоже. Но мы же шли охотиться, это сейчас вот всё поменялось.”

“Угу. Но всё равно как-то нечестно, што-ли.”

Константин уже стоял у добычи.

“Какая разница? Мы же её целиком съедим”, – он прищурился, оценивая размеры. – “Может даже не хватит.”

Придавив ляжку косули лапой, Константин отрывал куски и глядел как, Таня, прикрыв глаза и урча от удовольствия, ныряет в брюхо добычи и чем-то там лакомится.

Удивительно, если бы ещё весной Константину сказали, что вскоре он будет с удовольствием есть сырое мясо, он бы ни просто не поверил, а даже, наверное, оскорбился бы. И дело ведь не в том, что сейчас он верек – почти волк, для которого это нормально, и не в том, что симбиот позволяет ему безопасно есть всё что угодно, вовсе нет. Он как-то незаметно отбросил не только человеческий облик, но и адаптировался сознанием. Это не объяснить “волчьим опытом”, привнесённым симбиотом, или чем-то ещё, ведь с другими то всё иначе. Одни остались людьми. Они показывают эмоции хвостом и ушами, но человеческая улыбка – оскал на волчьей морде, никуда не делась, они не могут спать просто под кустом, свернувшись калачиком, от вида убитого кролика их всё еще мутит, а некоторые из них, и вовсе, перешли на фрукты. Другие играют в волков: жилищем не пользуются, метят территорию, общаются каким-то непонятными звуками и воют, правда, на охоту не ходят – довольствуются тем, что разводит Академия. Из этих крайностей Константин с Таней спонтанно выбрали своё направление. С каждым днём, Серов всё меньше задавался вопросами, как стоит поступить в этом случае, и всё становилось проще, понятнее, естественнее. Порой это пугало, а как он вернётся человеком? В душе Константин понимал – вернётся он всё равно, хоть и другим. Да, не откажется от мягкой кровати, горячего душа, жареного бифштекса, но он будет помнить, что можно жить без всего этого. Просто жить, заботясь лишь о самом необходимом.

“Всё”, – сказал Константин, оставляя объеденную тушу.

К тому времени Таня уже насытилась и лежала на боку. Она подняла голову, сонно глянула на Серова, потом сообразила – тронула лапой голову косули. По туше пробежала волна еле видного мерцания, и всё – шерсть, остатки крови, обглоданные кости – начало таять и покрываться белёсым пеплом. Симбиот Тани дожигал объедки, вытягивая энергию и всё что осталось полезного. Некоторые, вообще, только так и питались, усваивая всё необходимое организму через симбиота, но и Константин и Таня предпочитали есть как обычно, а так лишь убирать за собой.

Наконец, от добычи остался тонкий белёсый слой на испачканной кровью листве. Таня задумчиво глянула на Константина и послала ему дружеский заряд с половиной добытой энергии.

“Тебе же надо для компьютера?” – удивился Константин.

Таня лукаво показала язык, мол, не занудствуй, и довольно перекатилась на спину, задрав лапы. Ещё недавно почти белая шерсть её живота, нынче свалялась на неё налили комья бурой грязи. Константин наклонил голову, оглядел себя – вид столь же непрезентабельный. Симбиот невидимой рукой прошелся по шерсти, кое-где сдул пыль, но большая часть осталась, особенно налипшие куски.

Наподалёку нашёлся мелкий ручей полный прозрачной быстрой воды. Таня забралась в самое глубокое место – по локоть, вопросительно глянула на Константина.

“Ложись, переворачивайся, дно каменистое – грязнее не станешь”, – посоветовал он.

Таня легла на живот, яростно отфыркиваясь, перевернулась через спину, потёрлась животом о камни. Встала и отряхнулась фонтаном брызг.

“Ну что?” – спросила она, дергая мокрым ухом.

Грязи стало незначительно меньше. Константин недовольно покачал головой:

“Вылезай, вот сюда”, – указал он на каменистую сухую косу у воды.

Тяжко вздохнув, Константин подошёл к мокрой Тане коснулся шерсти языком. На вкус так себе, но хоть не противно. Таня вздрогнула и удивлённо воззрилась на него. Серов скорчил печальную морду, нарочито вздохнул ещё раз и принялся яростно вылизывать её шерсть.

“Ты…ты… что?! Блин, щекотно!”, – засуетилась Таня, вздрагивая и косясь на Серова.

“Стой смирно. У тебя ещё будет шанс мне отомстить”, – многозначительно ответил он.

Удивительно быстро Таня успокоилась, а потом и вовсе – легла на бок, и начала тихо поскуливать от удовольствия.

На место встречи они прибыли вовремя, но все уже были там. В середине поляны маячил зелёный призрак Ментора. С краю на бревне Семён и что-то рассказывал сидевшему рядом деду в тёмной кепке и старом пиджаке. За ним, подперев голову, скучал мужик в поношенном камуфляже. Лицо загорелое, короткие волосы с проседью и внимательный взгляд прищуренных глаз.

Константин вышел на поляну перед людьми. Сёмён и дед – не заметили, а вот мужик вроде не шелохнулся, но уже внимательно рассматривал Серова. Потом усмехнулся и взглянул на Ментора.

– Вот и наши друзья! – деланно произнёс тот. Семён замолк. – Позвольте представить…

Деда звали Мещерко Григорий Николаевич, жители посёлка выбрали его переговорщиком. Мужик оказался охотником, тем самым Глебом, что по следам выяснил: не волки приходили в Лушинку. Вроде бы он явился на переговоры из любопытства. Пришли они все гораздо раньше назначенного времени и уже успели переговорить с Ментором.

“Ментор, что-то эмка не справляется с грязью”, – пожаловался Константин, пока Ментор всё это рассказывал.

“Но вы же чистые”, – ответил тот.

“Пришлось чиститься механически”, – брезгливо сказала Татьяна.

“Не так уже это и противно”, – вмешался Серов.

“Полезный навык. На будущее, эмка использует электростатический метод очистки, чтоб он работал – нужно сначала высохнуть. Я подумаю, как это улучшить”, – сказал Ментор.

– Итак, – обратился к людям Ментор, – вы все еще желаете получить компенсацию за утерянный скот и на том расстаться. И настаиваете на этом, несмотря на то, что вереки никуда не денутся, и вы всё также будете сталкиваться с ними в лесу, и будут возникать конфликты. Верно?

– Верно, дух. Однакож, до сентября мы как-нибудь переживём. Может ещё пару раз соберёмся, – ответил Григорий.

– В сентябре закончится лишь мое руководство Академией. Кто-то уедет домой, но останутся желающие, да и сама Академия. Пока не менее десяти вереков намереваются продолжить жить здесь. При том, другие люди будут приезжать, селиться в лесу, учиться. Кто-то и них тоже решит не возвращаться.

– Ты какой-то полувумный, дух. Кто из людей согласится жить в волчьей шкуре?

– Григорий, возле вас двое согласившихся. В этом лесу таких еще полтора десятка. А в мире их около пятидесяти тысяч. Так что не стоит надеяться, будто они возьмут и исчезнут, и все останется по старому. Не будет.

Григорий Николаевич посмотрел на Константина на Таню.

– Волки, вы останетесь тут жить? – спросил он.

– Нет – ответил Костя. – Я бы может и остался, но не вижу тут себе места.

– У вас шо, все говорят заученными фразами, как болванчики? – глянул Григорий Николаевич на Ментора.

– Хорошо, вот смотрите, – начал Константин. – В городе я работал архитектором. Нет, не человеком, просто пользующимся компьютерной системой проектирования, как некоторые. Таких много, они живут себе припеваючи и все у них хорошо. У меня все плохо, мне нужна задача, которую никто не может решить. Задача-вызов, задача, которая требует спать на работе, жить на работе, которая занимает все моё существо, которая заберет это существо, если я не справлюсь. Я горел ей, жил ей. Когда я решал её, то существовал до нового вызова. Все кончилось, когда появилась эмка. Это было потрясение. Задачи, ради которых я учился и рос, это очень дорогие проекты, а в период потрясений мало кто хочет рисковать деньгами. С того момента я лишь существовал, существовал дома. Однажды ко мне пришел Ментор и предложил участие в эксперименте. Меня не интересовала ни магия, ни вечная жизнь, нет. Меня купила задача выращивания домов магией. Но я эту проблему решил. Решил другие. В Академии больше нет таких проблем, и она все больше превращается в мой дом. Дом, где я существую. Наверное поэтому, я все чаще стал покидать Академию, пропадая в лесу. Довольны?

– Хорош. Не, говоришь ты всё так же странно. Но этим напоминаешь мою дочь, тоже не может нормально жить. Только она ищет свои, как ты их называешь, задачи, в людях. Выучилась, вернулась в Лушинку, и заморочила всех, как хозяйство правильно вести. Тут каждый это сызмальства умеет, а она нет, говорит, эффективно, надо. Книжки какие-то мудрые привезла. Говорила, шо в природе все взаимосвязано. Много лет она билась с нами, потом выдумала ещё шо-то, уже в городе. Теперь редко приезжает, но те, кто послушал ее, вроде бы рады. Говорят, шо толк от ее учений какой-то есть.

Григорий Николаевич задумался, его смуглое, испещренное годами лицо, будто окаменело, лишь карие глаза смотрели куда-то сквозь Константина.

– А ты, Татьяна, останешься?

– Нет. Лес и горы мне нравятся, но родилась я и выросла в городе, у меня там друзья и родные. Не могу я бросать всё.

Григорий Николаевич вздохнул:

– Чтож, тоже верно. Хорошо, дух. Эти твои волки уходят, но думаю, среди таких людей уж найдутся и те, кто останется. Так шо, будь по твоему. Пустим мы в Лушинку вашего посла. Не знаю, как люди на это глядеть будут, но пущай привыкают. Раз всё равно никуда не деться от этого.

– Отлично, наш представитель уже на подходе. Предлагаю дождаться его и тогда обсудить с ним нюансы, если они возникнут.

Повисла пауза. Глеб подошел к сидящей Тане. Устроился рядом на корточках.

– Можно вас осмотреть? – спросил он.

– Угу, – отозвалась Таня, поводя ушами.

Сначала Глеб оглядел со всех сторон, не касаясь. Затем попросил, отрыть пасть. Хмурясь, наклонил голову, заглянул внутрь. Осмотрел глаза. Наконец, спросил ощупать переднюю ногу. Таня подняла лапу. Глеб взял ногу в ладонь, осторожно перевернул, провёл пальцами по подушечкам, хмыкнул. Попросил выдвинуть когти. Увидев их, усмехнулся и покачал головой.

– Почти во всем похожи на волков, но когти. Это же выдает их след! – Глеб вопросительно посмотрел Ментора.

– Не во всем. Хотя, верно, из внешних отличий, самое заметное это когти. Когда я разрабатывал этот организм, то как-то не ставил целью мимикрию под волков. Просто я взял их за основу и доработал. Это одни из немногих социальных хищников, массой близких к человеку и способных жить почти по всей планете. А когти… что же, ими можно добычу держать, да и менее травматичны в быту. Ну и приятное дополнение – вереки могут лазить по деревьям.

– И как это выглядит?

– Серов, Ковальчук, кто из вас уже пробовал? – спросил Ментор.

– Фи, я что, бибизяна, шоле? – отозвалась Татьяна.

– Пробовал, – сообщил Константин.

Он подошел к толстенному буку, глянул вверх. Покачал головой. Не то. Огляделся, увидел неподалёку большой дуб. Подбежал к нему.

– Вообще, – сказал Константин, глядя через плечо на зрителей, – можно залезть на любое дерево. Но на дубе кора гораздо удобнее, да и когти не так портят её, потому я и выбираю.

Константин присел, изготовился к прыжку. Оттолкнулся, в прыжке расставил лапы, словно хотел обнять дерево, и клацнул когтями в толстенный ствол. Завис чисто, без скрежета: передние лапы вытянуты, задние – подобраны. Уши сами собой развернулись на удивленное шептание позади. Выпрямил задние, встал – их когти заглубились в кору. Передние лапы согнулись в локте. Отцепил правую переднюю лапу, вытянул. Замахнулся, примерился и клацнул ею повыше. Подёргал – держится. Теперь другую. Нагрузил вытянутые передние лапы, напряг когти, чтоб получше закрепились. Переставил по очереди задние лапы. Теперь всё повторить – встать, переставить лапы.

Если тренироваться, то будет быстрее. Да и так, когда Константин добрался до первой развилки, то лапы уже зацеплял смело, не примеряясь. Потом пришлось лезть иначе: хвататься за ветви, отталкиваться, когти помогали, но порой срывались скрежетали. Прыгать между ветвями Серов умел, но сейчас не решался – сорвётся, убиться не убьётся, но будет больно. Показушничество того не стоит.

– Достаточно? – закричал Константин, глядя вниз, на мелкие фигурки зрителей. Ствол, который он обнимал лапами, был уже весьма тонок и ощутимо качался.

– Ментор, вы точно не добавляли обезьяньих генов верекам? Или это экспериментальная модель? – сказала Таня. – Или может беличьих, а то пока один грызун тут скачет по веткам, другие в Академии жрут орехи вместо мяса.

– Ковальчук, а если он от ваших шуток свалится? – невозмутимо поинтересовался Ментор.