Текст книги "Рубиновая омела (СИ)"

Автор книги: Волосинка на губе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Ты спятил? Ослеп? Не видел, что это Паркинсон смахнула мантию в сторону вашего котла? Если бы не она…

– Я не про этот инцидент, идиотка! Я про омелу!

Он замолк. Смысл сказанного дошёл до неё слишком быстро. Голос Драко был чересчур серьёзным. Он не шутил.

– Хочешь сказать, что мы здесь только из-за проклятья рубинов? Ты веришь в эту ерунду? Это всё сказки!

– Будет лучше для тебя, если это окажется так!

Малфой вытер руки, развернулся и вышел прочь из кабинета, оставив Гермиону клокотать от злости.

***

Учебный год подошёл к концу, и Гермиона сдала все зачёты сверх нормы. Она оказалась лучшей в своей параллели. Грейнджер гордилась собой и своими успехами и не упустила возможности похвалить себя, пока паковала чемоданы. Завтра все отправятся на каникулы по домам, и Гермиона наконец-то отдохнёт от натянутых как струна отношений с одноклассниками. Сил отбиваться практически не осталось. Все её ресурсы были на нуле.

Мысли прервала сова, севшая на подоконник открытого окна. В её клюве виднелась свернутая записка. Находясь в комнате в одиночестве, Гермиона сразу поняла, что послание предназначалось ей. Аккуратно вытащив из клюва свернутый кусочек пергамента, кончиками пальцев она погладила чёрную как смоль сову.

«Мне нужно тебе что-то сказать. Сегодня, на астрономической башне, в десять часов. Седрик.»

– О боже!

Она повалилась на кровать и завизжала от радости, прижимая записку к груди. И вдруг силы вновь наполнили её, казалось, что за спиной выросли крылья.

За ужином Гермиона так и не прикоснулась к еде, кусок в горло не лез. Она предвкушала, позволяла себе задуматься о вечере, о том, что будет. И не замечала, что всё это время неотрывно смотрела на стол Пуффендуя, на Седрика, который смотрел на неё в ответ. Он о чём-то говорил с друзьями, они весело проводили последний день в школе. И Гермионе было достаточно даже такого внимания. Седрик вновь и вновь бросал на неё мимолётные взгляды, и в эти моменты в его глазах ей виделось особенное тепло. Улыбка Седрика завораживала. И Гермиона не выдержала – поднялась с места и быстро покинула зал, не дождавшись конца ужина. Ей нужно было приготовиться. Она хотела выглядеть на все сто процентов.

Выбор упал на чёрные джинсы и простую белую майку. Гермиона натянула её на себя и подметила, что за год она стала немного маловата в груди. Быть может, это даже к лучшему? Тёмно-коричневые тени подчеркивали глубину цвета её карих глаз. Она ещё раз глянула на себя в зеркало и осталась довольна результатом.

Без пяти минут десять Грейнджер поднялась на башню. Ноги несли её вперед, хоть сама она и хотела бы трусливо повернуть назад. Нужно отдышаться, собраться с мыслями. Гермиона так была занята размышлениями о предстоящей встрече, что не заметила стоящую перед собой фигуру.

Седрик стоял к ней спиной, сунув руки в карманы и обратив свой взгляд через высокое стрельчатое окно на ночной лес. Он был восхитителен в своём ожидании, и каждая клеточка тела Гермионы затрепетала от восторга при этой мысли. Он ждал её, хотел сказать нечто важное, и только это имело значение. Но и этого ей было мало. Мало того, что она предполагала услышать. Гермиона хотела признаться первой.

– Ты мне нравишься, Седрик, – слетело с её губ. Вышло так спокойно и мелодично, будто она десятки раз произносила это вслух.

Молчание. Секунда, казалось, длилась уже вечность. Гермиона слышала только то, как её сердце барабанило в грудную клетку. Адреналин заставлял кровь шуметь в ушах. Незаметно вытерев вспотевшие ладони о джинсы, она сделала шаг вперёд. Гермиона всей душой желала услышать в ответ хоть что-нибудь. Может, он и вовсе не разобрал её слов?

– Ти мне нлависья, Седлик! – вдруг передразнил он с издевательским детским выговором. Первое, что промелькнуло у неё в голове – это голос не Диггори. Он был низким, с хрипотцой. И как только его хозяин развернулся, иллюзия исчезла. Перед ней стоял Блейз Забини и широко улыбался.

Гермиона замерла. К щекам мгновенно хлынула кровь. Ещё не успев до конца понять происходящее, она услышала нарастающий шум – приближающиеся шаги и сдавленные смешки. Она оглянулась и готова была умереть от стыда. Слизеринцы окружили её на балконе башни. Они смеялись и тыкали в неё пальцами. Впереди всех стояли Пэнси Паркинсон с Матильдой и Малфоем.

Внезапная вспышка ослепила её. Это Крэбб сделал снимок на колдофотоаппарат. Пэнси нетерпеливо выхватила карточку, которая медленно выезжала из затвора.

– Теперь фотография твоего позора будет висеть в гостиной!

Вновь раздался смех. Гермиона сорвалась вперёд, отпихивая стоящих у неё на пути, а в след ей неслись оскорбления, самыми приличными из которых были «грязнокровка» и «хогвартская шлюха». Она неслась вниз по лестнице со всех ног, желая пусть даже умереть, чтобы забыться. В ней храбрости – ни на грамм, зато ненависти хоть отбавляй. Её собственный вой от бессилия и невозможности что-то изменить, исправить, закручивался огромными кольцами адского пламени, будто заживо пожирал её изнутри. Никто не услышит её. Не поможет. Она задыхалась от страха и беспомощности.

И это только начало.

Потому что невозможно игнорировать то, что уже началось…

========== Часть 3 ==========

Комментарий к

Буду благодарна вашим отзывам, это помогает мне понять, что все не в пустую. Спасибо вам.

Выздоровление Гермионы тянулось долго, на протяжении всего лета. Родители не понимали причину её подавленного настроения. Она успокаивала их, объясняя это гормонами. Подростки все такие. Как бы девушка хотела, чтобы это было именно так. Эти месяцы она бесконечно думала обо всём случившемся и потихоньку размышляла о стратегии поведения, старалась принять новую ситуацию и те последствия, которые совершенно точно будут, когда она вернётся в школу.

В ней будто ожила змея. Вгрызлась в плоть, впрыскивая яд, который медленно всасывался в её внутренности. Гермиона ей не мешала, она этого желала. Желала, чтобы яд заглушил все чувства. Так и произошло. Гермиона словно обросла дополнительной кожей, настоящей бронёй, которую трудно будет прокусить.

Год начался и с хорошей, и с плохой новости. Гермиону назначили старостой факультета. Это произошло после первого урока зельеварения, когда профессор Снегг попросил остаться Грейнджер после урока.

– Благодарю вас за оказанное доверие, сэр, – сказала она и попыталась сдержать прорывающуюся улыбку. – Могу я узнать, кто из мальчиков будет старостой?

– Разумеется. Это Драко Малфой.

Гермиона не стала сдерживаться. Она улыбалась во весь рот, её плечи дрожали от смеха. Снегг такую реакцию не оценил, и Гермиона, поняв это, быстро покинула кабинет. По пути в общую гостиную она хохотала в открытую, и в итоге истерический смех приобрёл какую-то зловещую форму. Она бы отдала всё на свете, чтобы увидеть рожу Малфоя, когда тот узнает, в чьей компании будет патрулировать коридоры школы после отбоя.

Но отчего-то Малфой игнорировал её, когда они вместе шли на собрание старост. За этот месяц он вообще не сказал ей ни слова, будто не замечал. Тетрадь старост они передавали друг другу через вторых лиц. И, кажется, всех это устраивало. Конечно, не обошлось без комментариев Пэнси, но Гермиона словно и не слышала её, не видела, не чувствовала боли от колючих слов. Она всё это уже прошла. Знала все оскорбления наизусть, и больше не проронит из-за них ни слезинки.

В ноябре начались матчи по квиддичу, и в первой игре сошлись Слизерин и Когтевран. Команда её факультета вышла на поле в дорогой, с иголочки экипировке. Ещё бы папаша слизеринского ловца оставил бы того в обычной игровой форме! Люциус купил команде Слизерина профессиональную форму, в которой выходили на мировые матчи. Школа негодовала, но правила не запрещали покупать за свой счёт улучшенную экипировку. Подумаешь, всего-то, школьный матч! Но некоторые люди богаты и заносчивы настолько, что стремились показать это любыми способами – и Люциус Малфой занимал среди них первое место.

Игра завершилась через час, когда в руках Драко оказался золотой снитч. Трибуны ликовали выкрикивая его имя. И без того популярный среди одноклассников и факультета в целом, победой он привлёк к себе ещё более восхищённое внимание.

Но Гермиона болела за синих, и не только из-за тупого упрямства. Её подруга, Аория, была ловцом Когтеврана. Когда в пальцах Драко оказался золотой мячик, Грейнджер увидела, как подруга расстроилась, видела, как она приземлилась и тут же заплакала, отбросив метлу. Гермиона знала, как долго та готовилась, как усердно тренировалась. И она решила утешить её, проскользнув в раздевалку. Но будто назло, трибуна зелёных ликовала и прыгала, мешала пройти. Все толкались и обнимались, скандируя ненавистное имя. Она спускалась последней, потому что никто не желал её пропускать.

Гермиона неслась через поле, к пристройке, где находились раздевалки команд, душевые и подсобные помещения. Оглядываясь, она шла по узкому коридору. Она вовсе не думала, что возникнут проблемы, пусть Гермиона здесь и впервые. Но она не знала, в каком направлении идти, и это стало реальной проблемой. Двери, расположенные по бокам, были абсолютно обычными, без каких-либо обозначений. Но тут она увидела крошечную табличку с потёртым изображением. Толком не разглядеть, но Гермиона была уверена почти наверняка, что это и было раздевалкой, тем более – за дверью слышалось явное оживление. Она толкнула дверь.

В нос ударил мускусный запах пота. Комната плыла в тумане от горячей воды. Её взгляд споткнулся о голую спину Драко Малфоя, который стоял в одном полотенце на бедрах. Он не оглянулся. Скорее всего просто не думал, что сюда могла зайти девушка, и особенно – она. Услышав, что дверь открылась, но поняв, что никто не вошёл, Драко запустил пальцы в мокрые волосы и, слегка зачесав их назад, развернулся. Гермиона не понимала, какая сила удерживала её на месте. Почему она застыла как вкопанная? Ей нужно бежать, но она не отводила от Драко взгляда. Наблюдала, как на ещё влажную грудь капала с волос вода. Гермиона неотрывно следила за скатывающимися вниз мокрыми дорожками.

– Ты охуела, Грейнджер?

И это было сродни отрезвляющей пощёчине. Она попятилась, захлопнула дверь и побежала прочь так быстро, будто Драко Малфой мог вздумать за ней погнаться. По прошествии времени, Гермиона раз за разом обманывала себя, утверждая, что не помнила, как выглядело тело Драко.

Она ожидала новой порции сплетен и издёвок от однокурсников, которым Малфой должен был поведать об этой ситуации, но все молчали. Он ничего никому не рассказал.

Рождественские каникулы стали для Гермионы лучшим подарком, будто Санта наградил её за хорошее поведение и выдержку. Она с родителями улетела в Австралию, в курортный город, а там встретила Эрика – волшебника из Америки, который учился на шестом курсе Ильверморни.

Они столкнулись совершенно случайно, когда Гермиона практиковала на веранде заклинания и была неосторожной. Её заметил парень, который пришёл сюда с той же целью, что и она. В первый миг сердце ушло в пятки, когда она подумала о последствиях, но он поднял руки, и в одной из них оказалась палочка.

Гермиона и Эрик разговаривали бесконечно долго, их семьи сдружились и оставшийся отдых проводили вместе. Пока родители были заняты игрой в покер, молодые люди делились с друг другом знаниями. Он тоже оказался невозможным зубрилой. Это было просто невероятно, насколько они подходили друг другу. Эрик был чистым американцем, будто сошедший с обложки – высоким, русым, голубоглазым и очень симпатичным.

Свой первый поцелуй Гермиона подарила ему, также, как и он ей. Они практиковались друг на друге до боли в губах. Она никогда так не смеялась, ни с кем, кроме него. Гермиона была счастлива. Сердце билось с невероятной силой при каждой мысли о нём. Влюблённость. Да, именно это она и ощущала.

Они прощались с большой неохотой. Обменялись адресами и обещали писать друг другу письма. Это было лучшее Рождество в её жизни.

Но сказке пришёл конец, когда девушка вернулась в Хогвартс. Кислые мины однокурсников напомнили ей о реальности. Она отвыкла, что на неё смотрели с отвращением и презрением.

В понедельник утром, на уроке по защите от тёмных искусств, профессор Люпин объявил всем, что сегодня будет особый урок. Сегодня они должны столкнуться со своими страхами. А точнее – с боггартом, который будет у каждого свой.

Всё начиналось весело, под музыку из граммофона. По очереди выходили вперёд и отрабатывали заклинание. У Блейза Забини боггартом оказался кентавр, у Теодора – огромные колючие заросли. У Пэнси боггартом оказалась она сама, только в бедности. Когда вышел Драко, класс замолчал, потому что интересно было всем, даже Гермионе. Как только шкаф открылся, комната погрузилась в иллюзию. Все восхищенно наблюдали за тем, как они взлетают над Хогвартсом всё выше и выше, пока не достают до облаков, а затем – стремительно падают. Забавно, но у Главного Ловца Слизерина – боязнь высоты. Драко даже бровью не повёл, когда заточил боггарта обратно в шкаф. Вскоре дошла очередь Гермионы. Пэнси нарочно толкнула её плечом, пока та шла вперёд.

– Думаю, она боится быть отвергнутой! – засмеялась Матильда.

Гермиона всматривалась в тёмную глубину шкафа в ожидании, когда покажется её страх. Но вместо этого из него начала выливаться вода, заполняя помещение. Ученики брезгливо отряхивали сухую обувь, потому что вода была настолько правдоподобна, что, казалось, сырыми выйдут из класса все.

– Ридикулус! – она махнула палочкой, стараясь не смотреть под ноги. Потому что стоило только опустить голову вниз…

Глубина.

Глубина – самый большой её страх. Неизвестная пропасть под ногами в мутной тёмной воде.

В целом, занятие прошло отлично, и Люпин присвоил двадцать очков Слизерину за смелость перед своими страхами.

***

Весной, когда все ученики оживились перед приближающимся окончанием года, дел в старостате прибавилось. Патрули в вечернее время стали чаще и дольше, потому что многие позволяли себе оставаться в коридорах после отбоя. В основном это были парочки, которые искали уединённые места.

И Гермионе не повезло наткнуться на одну из них. И по несчастливой для неё случайности, она увидела отвратительную картину прямо перед входом в гостиную Слизерина. Пэнси висела на Малфое, вылизывая его рот, и тихо стонала, извивалась в его объятиях, пока его руки блуждали по её бедрам, сжимали их, приподнимая юбку.

– Минус пять очков Слизерину.

Они оба, будто не замечая её, продолжали пожирать друг друга.

– Вы меня не услышали?

– Нет, тупая ты сука! – зарычал Драко, глядя прямо ей в глаза. Его губы распухли и покраснели. – Посмотри-ка сюда.

Он указал пальцем вниз. Они стояли прямо на пороге в гостиную. Не в школьном коридоре, а значит – это не считалось нарушением. Гермиона видела, как Драко менялся в лице, довольный своей выходкой. Ему в очередной раз удалось унизить её. Показать, что Гермиона ничего ему не сделает. Она обошла эту невозможную парочку и направилась в спальню, подальше от диких звуков причмокивания.

На следующий день, после ужина, Гермиона решила воспользоваться ванной старост. Обычно ей никто не пользовался, потому что до неё долго идти из общежитий. Но ей необходимо было побыть одной и расслабиться, а в душевых факультета постоянно кто-то ошивался.

Она включила воду, настроив комфортную температуру. Небольшой бассейн набирался быстро. Гермиона добавила в воду масла для релаксации перед тем, как погрузиться. С наслаждением она вдыхала ароматы пены и масла с бергамотом, откинув голову на бортик.

– Могу поспорить, что у тебя выдалась паршивая неделя?

Грейнджер, не открывая глаз, улыбнулась плаксе Миртл.

– Ты даже не можешь представить насколько! Залезай ко мне!

Она слышала, как девочка со смехом влетела в толщу воды, но брызги от неё не разлетелись во все стороны. Бесплотная Миртл не вызвала даже лёгкой ряби на поверхности воды. Гермиона с расположением посмотрела на призрака. Она привыкла к ней. Они даже сдружились. Она познакомилась с Миртл, как только пришла сюда в первый раз. И девушки разговаривали больше часа, пока не сморщилась кожа на пальцах Гермионы. Миртл рассказала, что её убил Василиск, и после её смерти школу закрывали на месяц, чтобы уничтожить этого монстра. Грейнджер сочувствовала этой девушке. Она умерла слишком рано.

– Почему ты так редко приходишь сюда, мне так скучно! Девочки не хотят со мной общаться, а парни смущаются.

– Ещё бы они не смущались, когда ты внезапно появляешься прямо из воды!

Обе девушки засмеялись. Гермиона потянулась за мылом и вдруг заметила, что пена на поверхности воды стала пышнее и гуще. Грейнджер нахмурилась, но поздно поняла, что пена росла слишком быстро, окутывая всю площадь бассейна. Гермиона попыталась встать, упереться ступнями в дно, но будто поскользнулась и с головой окунулась в воду. Она быстро всплыла, но над ней разверзлось огромное белое ничего. Она отчаянно поплыла вперёд в надежде нащупать бортик. Но края не было. Она плыла и плыла, а пена лезла в глаза, нос и рот.

– Миртл! Что это? Где край ванны? – её голос срывался в приступе панического ужаса.

– Плыви сюда, на мой голос!

Гермиона из последних сил поплыла на звук. Но крик Миртл отдалялся, всё дальше и дальше. Сердце колотилось как бешеное, она дышала слишком часто, и в лёгких будто не осталось места. Пена заполнила собой всё.

Грейнджер заплакала, когда поняла, что вот-вот захлебнётся горькой водой. Она хотела остановиться, перевести дыхание, хотя бы кончиками пальцев коснуться дна, чтобы почувствовать опору. Но дна не было. Под ней – пустота и тонны воды. Страх взрывал её мозг, он словно рассыпался цветным фейерверком в темноте черепной коробки. Ноги свело судорогой, и она поняла, что идет ко дну.

В последние секунды она услышала, из-под толщи воды, брошенное кем-то приглушенное «фините!». Когда перед её глазами уже расцветала чернота, она уловила впереди движение тёмной фигуры, что плыла к ней.

В детстве Гермиона любила плавать. Они с отцом часто ездили на озеро летом и ныряли в воду прямо с «тарзанки». Даже в магловской школе она участвовала в соревнованиях по плаванию. Но страх появился позже. Когда она нырнула в озеро и решила открыть глаза, чтобы удовлетворить своё любопытство, увидеть дно. Но его не оказалось. Она дёргала ногами, чтобы оставаться как можно дольше на глубине и не видела под собой ни-че-го. Огромное тёмное ничего. Больше она не ныряла и плавала только в бассейнах.

Гермиона была в темноте. В ушах звенело, она лишь чувствовала огромное давление на грудь. Толчками. Кто-то открывал ей рот и делился воздухом, наполняя легкие до отказа, вытесняя из них лишнюю воду. Кто-то спасал её. И как только она сделала вдох, закашлялась и в полудреме потянулась вперёд, чтобы ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы снова не тонуть, не позволить глубине поглотить её, пальцы нащупали чьи-то руки. Она рванула вперёд и обхватила человека. Крепко, из последних сил.

– Не уходи, не уходи, не ухо-ди… не…

И снова темнота.

***

– Гермиона….

– Гермиона….

– Гермиона….

Открывать глаза было больно. Яркий свет безжалостно слепил. Первое, что увидела перед собой Грейнджер – прозрачное лицо Миртл.

– Ты жива? Ну почему?

– Что, прости? – ответила она, пытаясь приподняться на локтях.

– Мы бы могли вечно быть вместе! Но… я не такая эгоистка.

Спустя время, когда её осмотрела мадам Помфри и дала добро на то, чтобы выписаться, Гермиона узнала, что когда пена начала расти, а Миртл не могла докричаться до Гермионы, она полетела искать помощь. И нашла.

– Ты уверена, что это был он? – уточнила Гермиона.

– Конечно. Он всегда приходит в эту ванну. Такой весь из себя и жутко красивый!

– Слизеринец с белыми волосами? – и каждое уточнение – это отдельный гвоздь в крышку гроба Гермионы. Потому что совершенно точно её спас Драко.

Сам Драко.

Драко Малфой, который помогал заблудившимся первогодкам, так удачно оказался на этаже, где была ванна старост и понёсся со всех ног, когда прилетевшая Миртл закричала, что кто-то тонет.

Это точно тот Драко Малфой, которого знала Гермиона? Потому что она сомневалась. По рассказу Миртл, он влетел в ванную, направил палочку на пену, прокричав «фините» и нырнул в воду, когда Гермиона была уже на дне.

Это точно тот самый Малфой? Потому что он сгрёб её в охапку и вытащил из бассейна, сразу сделав искусственное дыхание. А после, завернув Гермиону в полотенце, отнёс в больничное крыло.

Это точно был он?

Гермиона покраснела, когда поняла, что он видел её голой. Что его руки ложились на грудь, трогали её, что он касался своими губами её губ. Её грязнокровых губ. Ни разу не сморщившись от этого? Даже эту деталь она уточнила у Миртл. И ей вдруг стало стыдно. Он спас ей жизнь, и теперь Гермиона перед ним в долгу. И первое, что нужно сделать – это отблагодарить его.

Но как?

Как это делается? Где ей взять методичку на тему «как сказать «спасибо» человеку которого ненавидишь, а он ненавидит тебя ещё сильнее, но спас тебе жизнь?» В какой библиотеке искать такое?

До конца года оставался месяц, и Грейнджер решила, что когда выдастся шанс, она обязательно им воспользуется. Искренне, от всей души скажет Малфою «спасибо!».

Шла неделя, другая, но шанса так и не представилось. Он будто намеренно обходил её стороной и игнорировал. Зато Гермиона узнала, что кто-то заменил её обычное масло зельем для умножения и расширения пространства. Кто-то явно хотел ей навредить.

Невысказанная благодарность копилась в ней слишком долго, и терпение лопнуло в последний день, когда все уже были в поезде и направлялись домой. Она будет чувствовать себя отвратительно, если не скажет ему это.

Гермиона дождалась, когда Пэнси уйдет в туалет и прошмыгнула в коридор, остановившись перед купе, где сидел Драко. Дверь бесшумно поддалась. Малфой сидел расслабившись на диванчике, глядя в окно. Вдруг он повёл носом, словно пытался что-то унюхать.

– Грейнджер, – сказал он, даже не повернувшись к вошедшей.

– Я хотела сказать тебе спасибо…

– Не надо, – вдруг рявкнул он. – Не строй из себя невинную овцу.

– Ты и сейчас будешь утверждать, что я это подстроила?

Конечно нет, потому что все на Слизерине знали, что кто-то поменял флаконы намеренно. Снегг и Макгонагалл прочитали на эту тему целую лекцию.

– Мне не нужны твои паршивые благодарности.

Гермиона стушевалась. Она не так себе это представляла. Все заученные реплики в миг забылись. Она опустила голову.

– Это всё, что ты можешь мне сказать?

– Ты хочешь, чтобы я извинился за украденный твой «первый поцелуй»?

…

Грейнджер распрямила плечи. Она посмотрела ему в глаза и нахально улыбнулась. Наконец ей было чем парировать.

– Что? Первый поцелуй? Не смеши! – она увидела, как он на секунду нахмурился и вновь состроил гримасу отвращения.

– Значит, ты и в этом преуспела? – уколол он. – Похвально, Грейнджер. И кто же тот несчастный?

Это было его ошибкой. Его мимолетная заинтересованность, которая помогла Гермионе закончить разговор и остаться в победителях.

– Тот, чьи губы не такие отвратительно сухие как у тебя.

1:0 в её пользу.

========== Часть 4 ==========

Комментарий к

Буду рада вашим отзывам, они многое для меня значат. Приятного чтения.

Она этого не планировала.

Не планировала так быстро взрослеть, но обстоятельства были против неё. Гормоны и искренний интерес к этому. Гермиона ни о чём не жалела. Не жалела о неловкой ночи, когда Эрик пробрался в её комнату, чтобы просто поговорить, но закончилось всё неловкими шуршаниями простыней и секундами боли. Ещё было брошенное в темноту его «люблю». Она не ответила «я тоже», а лишь наклонилась вперёд, закрепив его слова поцелуем.

В Америке ей не понравилось с самого начала. Аэропорт был шумным, люди не улыбались, как в родном Лондоне, а резиденция Эвилов показалась слишком холодной и неприветливой. Нет, конечно, мистер и миссис Эвил встретили свою гостью радушно, точно так же, как и Эрик был бесконечно счастлив Гермионе. Но во всём этом таилось что-то неправильное. Горошина сомнения, что здесь ей не место. Это ощущалось на инстинктах.

«Быть может, – гадала она, – это было из-за того, что впервые путешествовала без родителей?»

Июль в Сиэтле был дождливым. Гермиона была рада этому, непогода напоминала ей о доме. Она любила туманные дни и шум дождя за окном. Они с Эриком катались на лодке, ходили в парк развлечений и зависали на заднем дворике их поместья, практикуя новые заклинания. Грейнджер писала письма родителям, что у Эвилов очень весело и как их семья ждёт в следующем году Грейнджеров в гости, но уже полным составом. Ещё она получала письма от друзей, чьи совы после оставались в поместье ещё на некоторое время, отдохнуть, потому что преодолевали длинные расстояния. Луна писала о том, что они с Невиллом в «серьёзных и глубоких отношениях». Гермионе тоже хотелось поделиться с подругой новыми обстоятельствами, но храбрости написать это на листе не хватало.

Эрик за год вырос ещё на пять дюймов, и уже на голову был выше девушки. Летний загар шёл ему. Она любовалась им. Смотрела на его выцветшие от солнца волосы и невольно ловила себя на мысли, что, будь они немного светлее, они бы были похожи на волосы Драко…

– Ты только скажи мне, и я аппарирую в Хогвартс, чтобы надрать ему задницу!

Эрик смешной.

Он плохо представлял себе, кто такой Малфой. В рассказах про него Грейнджер упустила момент, что Драко видел её голой раньше, чем Эрик. Девушка рассказывала только про его издёвки и колкие фразы, чтобы как-то облегчить свою обиду. Ей было недостаточно того, что на всё это Эвил говорил «не обращай внимания». Он бы понял, насколько это абсурдно, будь он в её шкуре. Но она скромно молчала.

Последний месяц лета она провела с друзьями. Луна, Невилл и Аория решили перед началом учёбы заранее купить всё необходимое в Косом переулке, а после выпить сливочного пива. Ребята разделились. Гермиона поспешила пойти в Лютный переулок, где продавали всё, что связано с чёрной магией, которую, к слову, можно было почувствовать сразу, как только попадаешь туда. Эрик подсказал ей, что есть учебник по зельеварению, где собраны редкие рецепты. И ей, конечно же, сразу захотелось его заполучить.

Оглядываясь по сторонам и обходя странных на вид людей, она быстро нашла книжную лавку. Двери бесшумно поддались, и прежде, чем занести над порогом ногу, Гермиона услышала обрывок разговора. Взгляд наткнулся на пепельную макушку.

«О, Мерлин…»

– … кровь для отмены…

Продавец прервался и посмотрел прямо на вошедшую Гермиону. Она, в свою очередь, смотрела на Малфоя, стоящего у прилавка. Он обернулся, и его лицо за секунду изменилось. Он не смотрел на неё долго. Развернувшись обратно, он почти прошипел:

– Мне нужна эта чёртова книга!

Пожилой мужчина вздрогнул от такой дерзости и быстро ретировался в подсобку, оставив клиентов одних.

– Малфой.

– Грейнджер.

Дебильное приветствие. И долгое молчание. Гермиона мялась у стеллажей сбоку, чтобы не нарушать его пространство. Она не хотела даже стоять рядом с ним. И какого Мерлина они здесь встретились?

– Вот, господин, эта последняя, – вернулся старик. Он заметно прихрамывал. – С вас триста галлеонов.

«Триста за книгу?»

Что могло стоить такое состояние? Гермиона проследила за тем, как Малфой выхватил тонкую книгу из морщинистых рук продавца и оставил на прилавке звенящий монетами мешочек. Не глядя на неё, Драко вылетел из магазина. Она проводила его взглядом, а в голове зароились десятки вопросов.

– А что он только что купил? – вдруг озвучила она один из них.

– То же, что и вы. Ответы на вопросы, – загадочно ответил старик.

***

Большой зал гудел от криков. Факультеты приветствовали друг друга после трёх месяцев разлуки, попутно доедая из своих тарелок сытный ужин. Дамблдор прервал галдёж в один миг, лишь подойдя к небольшой трибуне, чтобы сделать объявление.

– Что ж, когда все насытились, я могу объявить главную новость! – его голос заставил всех замолкнуть. – В этом году, начиная с завтрашнего дня, каждый из вас будет вовлечён в игру. Игру, по окончании которой будет ясно, кто получит кубок школы.

Гул вновь наполнил зал.

– Четыре факультета будут искать артефакты, относящиеся к ним. Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. Что это за артефакты, вы должны узнать сами. А чтобы понять, что вам искать, основательно изучите историю ваших факультетов. Подсказки – на поверхности. Вам остается только догадаться, что это. Первый, кто найдёт артефакт, получит кубок школы. Отныне баллы не засчитываются за ваше поведение и отметки, – профессор загадочно улыбнулся. – А теперь вы можете пойти спать.

Стоило ли говорить, что вся школа была возбуждена словами директора? Разговоры не унялись ни через неделю, ни через две. Учеников в библиотеке становилось всё больше и больше. Макгонагалл даже пришлось магией копировать «Историю Хогвартса», потому что эта книга стала очень популярной. Все принимали участие в этой загадочной игре.

В пятницу, когда Гермиона возвращалась из гостиной Когтеврана в свою, то уже на пороге услышала смех и музыку. Старшекурсники отмечали день рождения Пэнси Паркинсон.

Именинница сидела в кожаном кресле с кубком в руке. Кто-то танцевал, парочки раскидались по уютным углам, а главный для Гермионы враг сидел на диване между Забини и Гойлом, закинув ногу на ногу.

– А вот и наша потеряшка! – вскрикнул Блейз, когда Гермиона неторопливо вошла в гостиную. – Присоединяйся к нам!

Грейнджер опешила. На реплику Забини никто не обратил внимание. Все будто забыли, что было в прошлом году. Лишь Малфой скривил лицо, когда услышал ту ересь, что произнёс его друг.

– И вправду! – ехидно добавила Пэнси. – У меня сегодня праздник, и я тебя приглашаю, Грейнджер!

Она замешкалась. Обида терзала её, но любопытство подстегивало узнать, что будет дальше.

– Не у тебя одной сегодня день рождения, Пэнси, – загадочно улыбнулась Гермиона. И заметила, как все сидящие посмотрели на неё.

Грейнджер подошла к столу, взяла кубок и налила в него огневиски из красной дорогой бутылки, что стояла рядом. Не обращая на всех внимания, она отсалютовала имениннице и прежде, чем выпить, бросила:

– За нас!

Блейз захохотал, и все подхватили его смех. В гостиной веселье стояло в самом разгаре. Гермиона опустошила кубок и посмотрела на Пэнси. И ей нравилось то, что она видела. Королеве Слизерина испортили день рождения. Теперь из особого дня он превратился в день, когда родилась грязнокровка. Прямо в этот же значимый для Паркинсон день! Гермиона вдруг тоже засмеялась. Ей действительно было весело от этой ситуации. Блейз, отдышавшись, поднялся с места:

– Так! Народ! У нас тут новая именинница! Прошу любить и жаловать! – он посмотрел на Пэнси и тут же исправился: – Ну, или не любить и не жаловать. Грейнджер, ты же сыграешь с нами?