Текст книги "Свадьба поневоле"

Автор книги: Вика Столярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

У родителей

На следующий день они, как и договаривались, поехали собирать вещи паренька, чтобы перевезти всё в новое жилище. Алек за эти дни, конечно, не смог свыкнуться с новым положением, но решил воспринимать всё как несколько сомнительное приключение, в котором он играет главную роль. Вместе с этими мыслями пришёл и странный азарт.

Ведь юноша по натуре своей совсем не был забитым жизнью зайкой. Он просто очень боялся получить по ушам, поэтому всегда сдерживался и осторожничал. Хотя, по сути, наедине с собой любил честно признаваться самому себе в том, что он та ещё стервочка

И, судя по тому, с каким трепетом и заботой к нему относится Иво, очень скоро Алек мог бы позволить себе отпустить все эти выставленные самому себе рамки. В конце концов, не он же инициатор этой женитьбы, он вообще пострадавшая сторона. Значит, должен быть покрыт причинённый моральный ущерб. А его может покрыть только моральное удовлетворение.

Но сначала нужно было как можно лучше узнать супруга, чтобы понять, не играет ли он сейчас в слишком хорошего человека, чтобы потом показать свою очень плохую сторону.

Пока они ехали в машине, омега чуть убавил громкость музыки и повернулся к мужчине, устроившись на сидении в пол оборота.

– А расскажи о себе побольше. Как ты оказался в Польше? Наш народ ведь там не живёт совсем.

Супруг усмехнулся, притормаживая на светофоре и переводя взгляд на омегу. Рука скользнула с ручника ему на колено и огладила худую ногу, обтянутую рваными джинсами. Алеку очень хотелось убрать чужую ладонь с бедра, но он только накрыл её своей и мягко сжал, не давая двигать.

– Это давняя история, я её не очень хорошо знаю, только со слов папы, а он у меня не особо умелый рассказчик. Но суть в том, что ещё до моего рождения у отца был свой бизнес здесь, но с законом он не очень любил дружить. И поэтому в один прекрасный момент вышло так, что отец всерьёз рисковал отправиться за решётку на очень приличный срок. Поэтому они с папой решили бежать заграницу, сменив все возможные документы. А в Польше уже начали честную, законопослушную жизнь с чистого листа.

Омега слушал, не отрываясь. И ему вся эта история не очень нравилась. Он вообще всегда боялся подобного и надеялся, что никогда в жизни не столкнётся с такого рода ситуациями. «Интересно, а отец знал о таких подробностях родословной его ненаглядного зятя?» – промелькнуло в голове юноши немного издевательская фраза. Алек отметил про себя, что нужно будет обязательно расспросить об этом родителя. А лучше папу. Папа всегда охотнее идёт на контакт.

А мужчина тем временем продолжал рассказ о своей жизни.

– Папа мне рассказал об этом лет десять назад, когда я после института пошёл работать и только задумывался о том, чтобы открыть своё дело. Хотел, что называется, предостеречь от наступания на отцовские грабли, – альфа сверился с навигатором и свернул на перекрёстке, окидывая взглядом округу и пытаясь вспомнить, проезжал он тут в прошлый раз или нет. – Я когда обо всём этом впервые услышал, мне сразу захотелось восстановить свою настоящую родословную. У меня ведь и родственники остались тут. Да и к тому же с той истории прошло два десятка лет, срок давности уже истёк, так что беспокоиться было не о чем. Ну и пришлось потратить на это всё не один год, разумеется. Собирал по крупицам все данные, приносил постоянные жертвы богу бюрократии и в итоге всё-таки смог вернуть себе положенный статус и восстановиться во всех родственных связях. Всё-таки греет душу знание собственной истории, своих корней, – мужчина почти не отрывал взгляда от дороги, ладонью левой руки крутя руль, а правую постоянно держа на ручнике для переключения передач. Омега невольно засмотрелся на них. В галереи мобильника у него была целая папка с коллекцией крайне эстетичных фотографий мужских рук, от которых всякий раз фанател внутренний фетишист. Чтобы парень там себе не говорил, а внешне его супруг был вполне неплох собой. Чем больше блондин всматривался в его черты, его отдельные штрихи, тем больше понимал это.

– Не знаю, – пожал плечами Алек, наконец отводя взгляд в сторону и смотря в окно, на пробегающие мимо многоэтажные дома с пёстрыми вывесками кафе и магазинов. В выходной день на улице было много народу, и даже здесь, в более спальном районе, толпились туристы с фотоаппаратами, рюкзаками, в которых лежала половина привезённых вещей, потому что «там всё только самое нужное», и кучей пакетов из всевозможных магазинов. Алек был всегда страстным любителем магазинов, которому не столько нужно покупать, сколько просто бродить между рядов и смотреть на всевозможные предметы и одежду, перемеривая половину ассортимента и в итоге уходя с парой новых носков в тон три года назад купленному свитеру. Мысли моментально улетели в сторону магазинов и манящих вывесок, и было сложно вернуть их обратно. – Меня вообще как-то никогда особо не интересовала история моей семьи.

– Ну, это обычно приходит с возрастом. Я когда был, как ты, тоже не задумывался о подобном.

– Ну да, у старости свои причуды, – беззлобно усмехнулся паренёк. Мужчина с улыбкой глянул на него поверх очков, чуть наклонив голову.

– Конечно, в твоём представлении я уже одной ногой в могиле, люди столько не живут.

– Ну, живут или не живут, не знаю, но точно не женятся на маленьких мальчиках.

– А когда ж на них жениться, как ни будучи на смертном одре? Последнее удовольствие на исходе жизни.

Они рассмеялись, оба прекрасно понимая абсурдность их диалога.

– Я не считаю тебя старым, – на всякий случай уточнил паренёк, всё с той же улыбкой на лице.

– Я надеюсь, – повернулся альфа, улыбаясь скорее снисходительно и как-то очень по-доброму.

Они встали в глухую пробку на одном из светофоров, на подъезде к улице, где расположился дом паренька. Из-за дурацкого режима светофора здесь всегда был какой-то дорожный коллапс.

Алек решил воспользоваться паузой и напомнить мужчине, что он хороший супруг. Блондин приподнялся и мягко поцеловал его, чувствуя, как мужчина придерживает его за поясницу, мягко отвечая.

Омеге было жутко некомфортно от мысли, что он ведёт себя так развратно, зная мужчину от силы неделю. При всей своей стервозности Алек никогда не был распутным и считал подобное поведение недопустимым ни для омег, ни для альф. Поэтому, пока все одноклассники с восторгом смотрели на местных мачо-бабников, паренёк предпочитал западать на куда более сдержанных и приличных парней.

Но Иво не позволял себе ничего больше поцелуев и ласковых прикосновений, хотя блондин постоянно ждал, что тот зажмёт его где-нибудь в углу с одной-единственной целью, и придётся отбиваться, защищая свою драгоценную задницу. И девственность.

Но мужчина будто бы и вправду ждал разрешения от супруга, давая ему самому решить, когда будет готов. И это удивляло и настораживало паренька, он не привык к такому в собственной семье.

А сам альфа не хотел торопить события, давая пареньку самому потихоньку раскрываться. Он только давал для этого почву в виде ласки и заботы, но старался при этом не давить, понимая, что это не ускорит процесс, а только всё испортит.

Даже в этих поцелуях он чувствовал крайне мало искренности от паренька, которая никак не могла компенсироваться старанием. О каких следующих шагах могла быть речь?

– Сейчас, когда приедем, собирай всё, что тебе нужно будет: машина большая, влезет. И подумай, чего не хватает для путешествия. Докупим, пока есть время.

– Ну, я бы, наверное, немного обновил себе гардероб. А то я редко что-то себе покупаю.

– Чего так? Тебе ж самое время как раз закупаться всякими шмотками и щеголять перед сверстниками.

– Ну, я не любитель особо наряжаться, не понимаю смысла в этом. Мне как-то больше импонирует макияж.

– А чего до сих пор не красился ни разу? Я всё жду и жду, когда покрасуешься, а ты – ничего.

– Ну, – с сомнением начал Алексо, – я же очень ярко крашусь…

– А, ну да, ну да, забыл, что я же старпёр, для которого просто стрелки нарисовать – это уже похабщина и непотребщина! Куда уж мне за молодёжной модой угнаться! – усмехнулся мужчина и опустил глаза, почувствовав чужие пальцы на бедре.

– Я не считаю тебя старомодным. Просто отца, например, это жутко бесит.

– Помню, ты говорил, да. Но я ведь не запрещаю тебе этого.

– Ну, я не знаю…

– Хорошо, Алек, давай закроем эту тему раз и навсегда на одной простой мысли: я прекрасно понимаю, что ты очень молод, и тебе нужно самовыражение. И я буду позволять тебе его в полной мере, пока ты не будешь переступать рамки приличия. Если будут особые мероприятия, на которых тебе необходимо будет выглядеть максимально формально, я буду тебе говорить об этом. Но это будет редко. В остальном я тебя не ограничиваю. Ты меня понял, милый?

Парень смущённо кивнул, потупив глаза. А в душе хотелось во что бы то ни стало испытать терпение мужчины. Где та грань, которую нельзя переступать? Хотелось её нащупать и переступить. Хотя бы разок.

С одной стороны, омега прекрасно понимал, что так пользоваться добротой человека, который и без того позволял неожиданно много – сущее свинство, но с другой, очень хотелось хоть разок дать себе эту непозволительную вседозволенность.

– Отомри, – усмехнулся мужчина, увидев, что парень ушёл глубоко в свои мысли и ничего вокруг себя не замечал, – приехали, – он заглушил мотор и вышел, окидывая взглядом трёхэтажный дом на шесть квартир и с довольным видом потягиваясь.

– Ну что, молодожёны, как жизнь семейная идёт? – старший альфа стоял с довольным видом в коридоре, сложив руки на груди, а муж хлопотал в коридоре, пытаясь одновременно найти тапочки, повесить куртку и что-то спросить сразу обоих гостей. – Милый, я прошу тебя, не мозоль глаза, успокойся, – вздохнул Кассио, закатив глаза. Эта гиперхозяйственность омеги порой очень раздражала супруга.

– Действительно, пап, я будто ничего тут не знаю. Уж сориентируюсь в родном доме-то.

Энрике со вздохом кивнул и удалился на кухню накрывать на стол. Слишком он любил обо всех заботиться, не всегда понимая, что эта забота уже начинает мешать.

Иво же с Кассио переместились в гостиную-столовую вести свои серьёзные разговоры, а юноша скрылся у себя в комнате.

Правда, на сборы это было похоже мало: паренёк скорее меланхолично доставал из ящиков вещи и раскладывал на всех свободных поверхностях, с тоской рассматривая каждый и вспоминая, как он с ним связан. В какой-то момент Алек и вовсе перестал что-либо делать, просто устроившись на углу кровати и крутя в руках родные вещи, напрочь позабыв о сборах. В голове только проносились мысли, что он совершенно не хочет никуда отсюда уезжать, ни в какой чужой дом, ни к какому супругу, пусть даже самому доброму и расчудесному.

– Как вообще жизнь складывается? Ал не очень выступает? А то у него бывает, дурь в голову влезет какая, и он строптивым таким становится.

– Да нет, он тише воды, ниже травы, я его почти и не вижу. Вроде, и сам приходит, а всё равно очень незаметный. Но мы решили в Грецию поехать, там наш медовый месяц начнём. Думаю, там, пока не буду занят работой, смогу с ним нормально сблизиться.

– Когда уезжаете?

– Восемнадцатого, в понедельник. Как раз спокойно перевезём все вещи, Алек обживётся на новом месте, и поедем.

– И правильно, – мужчина помолчал, смотря в сторону и раздумывая, начинать тему или нет. – Я бы хотел ещё кое-что обсудить насчёт Алексо.

– Да, конечно, – мужчина облокотился руками о стол, чуть подавшись вперёд, показывая, что готов к серьёзному разговору.

Отец омеги нервничал, и это было хорошо видно, сколько бы он не пытался делать вид, что совершенно спокоен.

– Я бы хотел поговорить о его дальнейшем обучении и детях. Ему ведь нужно закончить гимназию и отучиться в институте, а рождение ребёнка может всё очень сильно осложнить.

– Но вы же должны были понимать, когда соглашались на этот брак, что мне уже не двадцать лет и пора в скором времени и наследника иметь.

– Понимали, – кивнул альфа, уже явно чувствуя, к чему идёт их разговор. И он складывался точно не в пользу главы семейства. – Но ты ведь знаешь нашу ситуацию, нам нужен был этот брак.

– Стало быть, раз я спасительная шлюпка вашей семьи, значит, и играть будем по моим правилам, – с издевательским спокойствием ответил Иво.

Альфа стушевался ещё больше. Обычно грозный и непреклонный с родными, перед очевидно более сильным и властным человеком он выглядел скорее слабым и жалким, что очень свойственно многим домашним тиранам.

– Ладно, есть более серьёзная причина. Он не может сейчас забеременеть. У него был сильный гормональный сбой год назад, который повлёк за собой много проблем. И Алек до сих пор наблюдается постоянно у врачей, но для того, чтобы забеременеть, необходимо будет пройти достаточно долгий курс лечения, чтобы всё пришло в норму.

– И ты решил мне сообщить об этом только сейчас, после свадьбы?

– Я просто боялся, что… – мужчина замялся, пытаясь подобрать подходящие слова, которые бы звучали не так грубо.

– …твой мальчик, очевидно, упадёт в цене, и я не выберу его? – довольно сухо закончил собеседник.

– Ну… по сути, да.

– Ты же знаешь, что я выбирал его из-за выгодных для себя условий. Но он далеко не единственный кандидат, который может мне их предложить, как ты понимаешь. Так что мне ничего не мешает сейчас взять и потребовать расторжения брака. Мне-то всё равно, альфы не обесцениваются от этого, а вот у твоего сыночка репутация будет подпорчена.

– Ты не посмеешь! – поднялся было Кассио, но собеседник осадил его одним холодным взглядом снизу-вверх.

– Почему не посмею? Я правлю здесь бал.

– Но ты ведь не будешь этого делать? – осипшим голосом уточнил альфа, уже всерьёз испугавшийся, что эти слова окажутся правдой.

– Это уже другой вопрос, – поляк поднялся и направился в сторону кухни, чтобы помочь старшему омеге с накрыванием на стол, потому что тот, судя по звону посуды, пытался готовить что-то грандиознейшее и не очень с этим справлялся. – Я не люблю, когда от меня скрывают подобные вещи, – он хотел сказать что-то ещё, но в дверях столкнулся с ошарашенным омегой. Тот подошёл попросить помочь уложить тяжёлые вещи, ибо ему нельзя было поднимать ничего, что весило больше пяти килограммов. И тут услышал этот разговор, от которого все мысли смешались в неразборчивый клубок. Что ему было думать? Ведь до этого момента мужчина и вправду казался ему очень добрым и мягким, но сейчас показал себя совершенно с другой стороны. И что за положение у их семьи такое, что им вдруг понадобилось отдавать сына за этого бизнесмена? Неужели его продали в прямом смысле этого слова, а теперь начали открывать утаённый от «покупателя» брак «товара»?

Юноше срочно нужно было объяснение услышанного, но он только открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, вцепившись в ручку двери.

– Ты чего милый? – альфа удивительно добро улыбнулся супругу, а голос его сразу смягчился. Алек отпрянул, нахмурившись, и наконец обрёл дар речи.

– Ты что, хочешь со мной развестись? – с вызовом спросил паренёк, хотя видом своим скорее напоминал перепуганного нахохлившегося воробья.

– Давай дома об этом поговорим, – наклонился он к самому уху омеги, прихватывая его за плечо.

– Нет, я никуда отсюда не уеду, пока ты мне всё не объяснишь!

– Алексо! – прикрикнул на сына отец, выйдя из столовой, и омега моментально затих, виновато потупив глаза. Разве он не имеет право знать?

Супруг нежно погладил его по волосам, но от этого стало только противнее. Вечно его мнение задвигают куда подальше. Сначала отец, теперь супруг.

– Не нужно на него кричать, я тебе уже об этом говорил, Кассио, если мне не изменяет память. Идём, Алек. Ты хотел, чтоб я тебе помог?

– Ничего я не хотел, – огрызнулся блондин, уходя к себе в комнату и захлопывая за собой дверь.

Иво подождал немного, давая парню перевести дух, и вошёл следом.

– Позволишь объясниться?

– Не нужно, я всё прекрасно понимаю. Я тебе не нужен, потому что не смогу родить ребёнка.

Альфа подошёл к нему со спины и чмокнул в затылок, кладя руки на плечи и разминая их, зная, что этот жест почти всегда помогает расслабиться.

– Милый, я женился по расчёту. Разумеется, я всё проверил через свои источники и прекрасно знал о твоих проблемах задолго до свадьбы.

– А зачем тогда был весь этот театр одного актёра?

– Хотел припугнуть и проучить твоего отца. У нас с ним, по сути, деловые отношения, а я очень не люблю, когда люди относятся к своим делам подобным образом. Но ведь хороший театр вышел.

– Ты относишься ко мне как к вещи. И даже не скрываешь этого.

– Ни в коем случае, – мужчина обнял парня за грудь, прижимая к себе и медленно целуя в шею. От омеги исходил тонкий горьковатый аромат, который поляк всё никак не мог понять, поэтому только, как сейчас, с наслаждением вдыхал его.

– К чёрту, ты всё равно будешь отнекиваться. На каких хоть условиях купле-продажа была?

– Я помогаю твоему отцу с работой, вытаскиваю вашу семью из ямы безденежья, а мне за это – ты.

– У нашей семьи не такие проблемы с деньгами.

– Увы, именно такие. Видимо, они просто не посвещали тебя в эту тему. Но у твоего отца очень плохо всё с работой, семью ему не прокормить.

– Поэтому, как в старые-добрые времена королей, выдали удачно замуж, чтоб супруг деньги приносил, – Алек вздохнул, подаваясь назад, в руки альфы. Злость и страх прошли, осталась только эмоциональная усталость. – То есть ты мне врал про агентство.

– Не вполне. Просто мне тебя предложили при немного других обстоятельствах и больше по личной просьбе.

– Понял. А ты купился на милую мордашку и молодое тело.

– Нет, милый, пожалел одного очень несчастного мальчика, которого продали за материальное благополучие семьи.

– Я не верю, что отец мог так низко опуститься из-за каких-то денег.

– Он считает, что обеспечил тебе счастливую, безбедную жизнь. Как и себе, в общем-то, и твоим младшим братьям.

– А они меня спросили? Мне это всё не нужно!

– Подрастёшь немного, поймёшь их. Они боялись, что вы останетесь в нищете. А после хорошей жизни это, поверь мне, очень страшно и трудно.

– Меня всегда в семье считали изгоем. Конечно, альбинос, со слабым здоровьем, хреновым характером. Не удивительно, что именно меня так сбагрили, – паренёк прикусил губу, стараясь унять бушующие из-за гормонов эмоции.

– Алек.

– М?

– Давай, сейчас дособираем вещи, попьём с твоими родителями чай и поговорим обо всём на обратном пути или уже дома.

– Но ты точно не будешь со мной разводиться?

– Точно.

– А я тебе нравлюсь? Ну, вот таким, альбиносом, бесцветным.

– Милый, я из Польши, там славяне, которые не сильно от тебя отличаются. Конечно, там не все поголовно голубоглазые блондины, но достаточно таких.

– Я не голубоглазый. И это не ответ.

– Я условно про голубоглазых, – мужчина усмехнулся, ероша волосы супруга, накручивая пряди на пальцы. – Я не считаю тебя бесцветным, не говори ерунды. Просто у тебя этот цвет особенный. Как запах. И мне он нравится.

Алексо повернулся к мужчине, смущённо покусывая губы, и притянул к себе за щёки, робко целуя.

– Дурачок ты, Алек. Перепугался уже, что разводиться с тобой буду.

– Конечно, перепугался! Знаешь, какой позор для омеги, если супруг от него через неделю после свадьбы уходит?

– Знаю, милый, мы с тобой в одном обществе живём вообще-то.

– Ну вот. И пугаешь меня так. А мне нельзя нервничать, у меня здоровье плохое, – парень смотрел на мужчину таким осуждающим взглядом, на какой только был способен. Но спустя несколько секунд он сменился на крайне озадаченный, что хорошо отразилось на довольно подвижном лице. – Подожди, но ведь тебе уже за тридцать.

– Так и есть, мы это уже давно выяснили.

– Значит, тебе нужны дети.

– Ты сговорился с моими родителями, да?

Блондин нахмурился, медленно покачав головой, не поняв шутки. Он даже не знал родителей Иво, о чём тот говорил вообще?

– Нет, с чего ты взял?

– Просто они мне это твердят уже лет десять.

– А ты?

– Не хочу тратить на них время и нервы. Я был отвратительным ребёнком, много крови попортил семье. Так что не горю желанием сам такого воспитывать.

– А вдруг ему больше мои гены передадутся?

– Милый, я пока знаю тебя мало, но что-то мне подсказывает, что этот расклад будет не лучше.

Алек смущённо улыбнулся, опустив глаза, и кивнул, прекрасно понимая, что его наследственность совершенно точно будет хуже. Намного хуже.

– Так что не переживай по этому поводу, заканчивай со сборами и пошли пить чай.

– Поможешь?

– Конечно.