Текст книги "Свадьба поневоле"

Автор книги: Вика Столярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Вика Столярова
Свадьба поневоле

Бракосочетание

Браки, в которых омега узнавал своего жениха-альфу только непосредственно на свадьбе, были у их народа не просто нормальными, а традиционными, поэтому никто не выступал против. Точнее, почти никто.

Алексо сидел на кровати с видом обречённости, пока папа и родственники помогали готовиться к торжеству.

– Сынок, – мужчина опустился перед ним, беря за руку. – Не бойся, у тебя будет хороший муж, мы с отцом долго подбирали. И добрый, обижать тебя не будет, и богатый достаточно, и щедрый, и не шибко возрастной. В общем, тебе обязательно понравится.

Парень почувствовал, как по щекам потекли горячие слёзы, а в носу засвербило.

– Но я не хочу так. Я хочу по любви, – он всхлипнул, утирая ладонью влагу с глаз. Он в принципе не считал, что в свои восемнадцать лет готов к замужеству: слишком по-детски плаксивый, слишком мягкий, слишком слабый и слишком безответственный. Слишком много этих «слишком». А взрослый альфа наверняка сразу захочет детей, но какой из парня папа, когда он сам ещё, по сути, ребёнок?

– Ну-ка прекрати плакать! Я, когда за твоего отца выходил, всего на год старше был! И ничего, хорошая семья получилась. Традиции надо чтить! Главное – слушайся его во всём, поперёк слова и воли его не лезь, и будет вам счастье, – мужчина уже в который раз поправил подвенечное платье на манекене, постоянно переживая, что всё недостаточно хорошо. А Алексо только тяжело вздохнул: он не хотел семью, в которой он, как папа, не будет иметь права голоса или своего мнения, в которой он не сможет делать сам ничего, не выпросив разрешения своего альфы. Всё его существо протестовало против этих стародавних устоев. Но идти против родителей и многовековых традиций не смел.

– Всё, вытри слёзы и иди к старшему брату, он тебя накрасит. Потом дядя поможет тебе с платьем. И не вздумай мне выкидывать какие-нибудь штуки. Иначе нажалуюсь отцу, и он мигом тебе всё объяснит хорошенько.

Но блондин, в общем-то, и не планировал ничего выкидывать, искренне боясь гнева отца. Папа сколько угодно мог говорить о том, что их семья очень счастливая, но парень прекрасно знал, что отец может довольно сильно ударить или жёстко наказать, если вести себя не так, как он хочет. Поэтому омега очень боялся, что будущий муж будет таким же, если не хуже. Подумав, парень догнал старшего омегу в коридоре и тронул за руку.

– Пап, а как он выглядит?

– Лучше, чем многие его ровесники.

Парень напрягся от этих слов ещё больше.

– Пап, а сколько ему лет?..

– Тридцать четыре.

У омеги упало сердце. Он думал, что такие разновозрастные браки остались в прошлом и едва ли сохранились только у особо богатых родов.

– Пап, но он же в два раза меня старше!

– Так, ты опять решил мне тут истерику закатить? – мужчина уже всерьёз разозлился и нахмурился. Он тоже не горел желанием отдавать сына за взрослого человека, но это был единственный наиболее подходящий вариант. – Я сейчас точно отцу скажу, и он выпорет тебя прямо в день свадьбы!

Алексо с трудом собрал всю имеющуюся силу воли в кулак и поплёлся в детскую, где братья уже вовсю обсуждали свежеиспечённого жениха. Но, увидев понурый вид парня, сразу замолчали; старший брат, который сам был в браке уже больше двух лет, приободряюще улыбнулся.

– Алек, не плачь ты, всё будет хорошо. Родители очень тщательно выбирали тебе мужа, и, уж поверь мне, вряд ли бы выбрали тебе плохой вариант. Садись лучше, сделаю тебе такой мейк, что ты будешь самым красивым омегой там.

Блондин ничего не ответил, только тяжело опустился в кресло и приподнял голову, давая брату нанести на лицо косметику.

– Ты мне там заново лицо что ли рисуешь? – слабо улыбнулся парень, дожидаясь, когда старший закончит с тенями. – Он же меня потом наутро не признает.

– А это уже его проблемы, не наши, – усмехнулся в ответ брат, сравнивая, одинаковые стрелки вышли или не особо.

Когда с макияжем было покончено, Алек бросил короткий взгляд на своё отражение в зеркале и не удержался от довольной улыбки, потому что выглядел он отменно, тут ничего не скажешь: стрелки и тёмные тени подчёркивали серые глаза, накладные ресницы хорошо смотрелись поверх его редких и белёсых, губы за счёт помады выглядели пухлее, чем обычно, а контуринг и румяна подчеркнули впадину под скулами. И без того прямые волосы были выпрямлены ещё раз и разделены по ровному пробору, виски и затылок выбрили буквально час назад.

Осталось только платье, которое было, по мнению парня, излишне пышным и неудобным. Когда дядя стал затягивать корсет, Алек невольно закашлялся, потому что грудную клетку сдавило слишком сильно, отчего дышать получалось только реже и поверхностнее.

Дальше были туфли на каблуке, которые омега с огромным удовольствием бы заменил на что-то более удобное. Ну или хотя бы уменьшил высоту толстого каблука.

– Во сколько надо быть в церкви? – спросил парень, надеясь, что его мучения закончатся как можно скорее.

– В три, поэтому мы сейчас заканчиваем последние приготовления и едем.

В церкви было довольно просторно, все гости, коих было около пятидесяти человек, расположились на церковных скамьях, ожидая начала мероприятия.

Алек искрутился, пытаясь взглядами выцепить своего жениха, чтобы хотя бы понимать, что его ждёт, но папа постоянно одёргивал его, отчего блондин был уже на грани истерики от неизвестности. Он уже даже не пытался предположить, как может выглядеть будущий супруг и кем он будет.

– А кем он работает? – чтобы немного разбавить тревожное молчание, спросил омега, покручивая болтающийся на шее кулончик с жемчужиной.

– Он владелец крупной компании по производству парфюмерии. И ты ему, кстати, очень понравился.

– Что? – удивлённо повернулся к мужчине юноша. – Так он видел меня?

– Конечно, не будет же такой человек брать кота в мешке.

В горле встал ком, а глаза опять предательски защипало.

– А… А… почему я его не видел?..

– А зачем оно тебе?

Это было предательство. Самое настоящее предательство от родных родителей. Неужели он, Алексо, просто товар, который оценили и взяли, потому что понравился. А на его чувства и эмоции было просто наплевать. Парень уже хотел было закатить настоящую истерику на свой страх и риск, но тут вошёл священнослужитель, и все гости как по команде подались вперёд, чтобы лучше всё рассмотреть. Алека весьма грубо выпихнули, и он неохотно поднялся по ступенькам на специальный постамент, теребя в руках небольшой букетик с пышной зеленью и небольшими белыми цветочками. Священник уже держал в руках книгу, листая до нужной страницы.

По церкви прошла волна голосов, и по ступенькам неспешно поднялся мужчина лет тридцати на вид. Высокий, худой, лицо узкое, обрамлённое короткой жёсткой щетиной. Немного седые волосы были идеально зачёсаны назад. Строгий костюм выглядел не менее идеально, чем волосы, облегая тело и подчёркивая здоровую худобу. Он встал напротив парня и мягко улыбнулся ему. И, хотя эта улыбка была и вправду нежной, Алек опустил взгляд, чувствуя, как в горле снова появляется этот противный ком, а по щеке катится слеза, которую парень быстро смахивает, пока никто не заметил. Он слушал голос священника как в бреду, не улавливая ни единого слова, концентрируясь только на том, чтобы не потерять сознание прямо здесь, у алтаря, на глазах у нескольких десятков людей. А ещё стоять ровно в этих до жути неудобных туфлях. Да и корсет этот не давал дышать нормально.

Опомнился он только, когда мужчина тронул его за руку, привлекая внимание.

– А? Что? – он поднял голову, быстро облизывая пересохшие губы.

– Я спросил, готовы ли Вы взять в мужья господина Янковски?

«Иностранец?» – пронеслось в голове парня. Но он не хотел брать никого в мужья! Ни иностранца, ни земляка, никого! Испуганный взгляд скользнул в сторону скамейки, где сидели родители и братья, ища поддержки хоть там.

Пауза затянулась, и парень понял, что нужно отвечать. И тут его нервная система откровенно сдала, и юноша, судорожно замотав головой, кинул короткое «нет!» и рванул с постамента, придерживая руками перед платья, чтобы не запутаться в пышном, многослойном подъюбнике. Выбежав в сад, он устремился вглубь. Слёзы застилали глаза, а ноги на каблуках то и дело стремились подвернуться.

В дальнем углу сада его догнал отец.

– Алексо! – он схватил сына за плечо и отвесил ему увесистую пощёчину. – Что ты себе позволяешь?! – голос альфы раздавался в ушах как раскаты грома. – Ты срываешь свадьбу, которую мы с папой готовили так долго?! Неблагодарный с… – он уже снова замахнулся на сына, но его руку перехватила не менее сильная рука.

– Позвольте, сэр, я сам поговорю со своим женихом. Не нужно рукоприкладствовать.

Мужчина шумно выдохнул, немного покраснев от злости, и отступил.

– Оставите нас наедине?

– Да, конечно, – он вздохнул и удалился, нервно одёргивая пиджак. Блондин проводил глазами отца и перевёл испуганный взгляд на своего жениха, которого откровенно опозорил, сбежав из-под венца.

– Пойдём, присядем, поговорим, – альфа указал на беседку, стоящую в цветущих кустах и увитую плющом. Говорил мужчина с сильным славянским акцентом, хотя это нисколько не мешало пониманию его речи.

Юноша не без труда устроился на лавочке, упорно не поднимая глаз. Мужчина сел рядом, положив часть платья себе на колени, чтобы не измять и не испачкать его.

– Я правда не хочу выходить замуж, – снова разрыдался юноша, вытирая руками слёзы, чтобы не испортить макияж. Тушь и тени были специально водостойкими, но вот всё остальное преспокойно могло потечь. – Дело не в Вас, Вы не подумайте. Я просто… я не готов… – он поднял раскрасневшие глаза на альфу, ожидая и вместе с этим боясь его реакции. Однажды он видел, как папа устроил скандал на одном из вечеров. Отец смолчал, но по приезде домой так избил своего омегу, что тот несколько дней не вставал с кровати. И Алексо боялся, что, когда они уединятся после всех церемоний, будет то же самое. Он не верил, что отец мог выбрать кого-то не под стать себе.

И, возможно, он не протестовал бы так, будь они ровесниками. Но ведь альфа почти в два раза старше! У родителей, например, разница всего четыре года, у брата с его мужем семь. А у них – шестнадцать лет…

– Простите меня, что я так себя повёл.

Может, удастся извиниться, и тогда ничего не будет? Хотя в это не верилось.

– Алексо, – мужчина взял парня за руку, успокаивая. – Я понимаю твои чувства, но твои родители непреклонно чтут традиции нашего народа. И хотят сохранить достаточно высокое положение в обществе. А это возможно только за счёт хорошего брака.

– Но Вы ведь даже не нашей народности!

– То, что я вырос и прожил всю жизнь в Польше, совершенно не означает, что я не принадлежу к тому народу, который живёт на этой земле.

– Но неужели не нашлось людей помоложе? – он снова громко залился и только спустя минуту тяжёлого молчания от мужчины понял, что сказал довольно обидную вещь.

– Далеко не всегда равный возраст супругов – это залог хорошего, крепкого брака.

– Простите, я не хотел Вас задеть этим…

– Не нужно, я сам с осторожностью отношусь к большой разнице в возрасте.

– Как Вас зовут?

– Иво.

– Иво, простите меня за эту выходку, – он судорожно перебирал ленту платья, часто всхлипывая. – Я… я просто очень боялся… боялся… – он замялся.

– Чего ты боишься? – мужчина забрал у него из рук край ленты, чтобы парень не растрепал его.

– Что Вы будете меня бить. И детей наших потом тоже…

Мужчина выпрямился, понимающе кивнув.

– Отец бьёт вас? Хотя, что я спрашиваю, сам всё видел. Но я воспитан немного по-другому. Да и на моей кандидатуре, насколько мне известно, настоял именно твой папа, а не отец.

Но омега всё так же слабо верил. «Наверняка», – подумал он, – «отец говорил папе точно так же на свадьбе.»

– Может, у тебя есть любимый альфа?

– Нет, отец запрещал мне любые отношения, считая, что меня это развратит и испортит.

Иво поднялся и подал руку юноше.

– Хорошо, тогда идём, нас ждут в церкви.

Парень неуверенно взялся за руку и встал на ноги, пошатнувшись на неудобных каблуках. Бережно расправив юбку платья, он кивнул.

У алтаря мужчина повернулся к ропщущим гостям.

– Прошу нас простить: Алексо сильно переволновался. Всё-таки такой важный момент для нас обоих.

Священник вновь открыл книгу и обратился к юноше.

– Согласны ли Вы выйти замуж за господина Янковски?

Омега чуть приподнял голову и слабо кивнул, тихо произнеся неуверенное «да».

– Тогда обменяйтесь кольцами.

Мужчина взял тонкое изящное колечко с гравировкой и, прихватив дрожащую кисть юноши, надел ему кольцо. Алеку же потребовалось некоторое время, чтобы перебороть себя и тоже взять в руки кольцо. Когда на руках обоих поблёскивали наконец обручальные кольца, священник улыбнулся, окидывая взглядом гостей.

– Объявляю вас мужьями! Можете поцеловать жениха!

Альфа мягко притянул паренька к себе, целуя. Впрочем, омега ответил очень скомкано, потому что слабо понимал, как должен выглядеть настоящий поцелуй.

Все гости встали и зашумели, аплодируя и радуясь за молодожёнов. Не радовался только омега, который чувствовал себя так, будто его продали за хорошие деньги и престижное место в обществе. Хотя у них омеги испокон веку были разменной монетой.

После бракосочетания все поехали в загородный коттедж, где и продолжили праздновать, поздравляя новую пару и вручая им свадебные подарки.

Через пару часов парню стало совсем тошно там находиться, притворно улыбаясь родственникам, друзьям семьи и каким-то незнакомым людям, видимо, со стороны новоиспечённого мужа. У того, кстати, куда лучше получалось развлекать гостей. Он с бокалом шампанского скользил между группками людей, всех одаривая вежливой улыбкой и перекидываясь несколькими словами, с некоторыми уходя в более длинные разговоры. С Алеком он совсем практически не общался, да и сам парень старался избегать всяких контактов.

– Иво, – он тронул супруга за предплечье.

– Да?

– Позволь, я уйду отдохнуть? Я так устал сегодня, ещё и корсет от платья сильно душит… – покидать праздник, где ты – главная персона, неправильно и неприлично, но Алексо боялся, что ещё немного, и он сорвётся на новую истерику.

– Конечно, пойдём, я тебя провожу.

Они поднялись на мансарду, где из мебели были только шкаф, кровать, телевизор и настенное зеркало.

– Это моя любимая комната. Решил, что тебе она тоже понравится.

– Здесь уютно, – кивнул парень, со вздохом блаженства вынимая ноги из узких туфель и опуская на мягкий ковёр. Почувствовав руки на своей спине, омега вздрогнул, но быстро расслабился, поняв, что они просто расшнуровывают тугой корсет, наконец-то давая спокойно вздохнуть.

– Спасибо…

Мужчина закончил со шнурками и ослабил платье так, что оно скользнуло на пол, оставляя юношу только в нижнем белье и белых колготках.

– Мы ведь ещё не сейчас?.. – смутился он, пытаясь прикрыться и смотря на мужчину в пол оборота. Тот только коснулся губами плеча, слегка царапнув щетиной нежную кожу.

– Нет, отдыхай спокойно. Я закрою дверь, чтобы тебя никто не потревожил. Если что изнутри ты её тоже сможешь открыть.

Он оставил юношу, и тот, аккуратно сложив платье на ковре, снял колготки и забрался под одеяло с головой, почти сразу начиная рыдать навзрыд, давая наконец-то волю накопившимся эмоциям.

Первая ночь

К тому моменту, как все гости потихоньку или разъехались, или разошлись по выделенным им комнатам, омега уже выплакался, отдавшись накопившимся эмоциям, и уснул.

Мужчина удостоверился, что никто не остался скучать, неприкаянный, в зале, и поднялся к ним в комнату. Раздевшись, он прошёл в ванную, которая была соединена дверью со спальней, и принял горячий душ, чтобы хорошенько разгрузить тело и мысли. Иво был не в восторге от этой свадьбы, равно как и его супруг. Но, увы, положение в обществе обязывало его иметь в его возрасте и при его статусе такого же чистокровного мужа. А с юным мальчиком гораздо проще найти общий язык, нежели с уже взрослым, полностью сформировавшимся омегой, который прекрасно знал себе цену и легко мог начать вести себя как последняя стерва. В конце концов, многие альфы выбирали излишне молодых супругов, чтобы «вырастить» себе мужей под себя. В планы Иво изначально это совершенно не входило, но, судя по всему, именно это ему и придётся делать, если у него сложилось правильное впечатление о юноше.

А ещё мужчина очень надеялся, что успеет завоевать расположение юноши до того, как он обозлится. Потому что в семейных отношениях альфа больше всего ценил уют и взаимоуважение, а это возможно только в том случае, если между ними установится хотя бы дружеская связь.

Постояв немного перед зеркалом и покрутив на пальце обручальное кольцо, он вышел и опустился на край кровати, устало смотря на спящего юношу. Такой молодой, нежный, невинный. Кажется, он очень боялся и самого мужчины, и супружеской жизни в целом. Похоже, у него в семье очень жёсткие порядки и взаимоотношения, построенные на чёткой иерархии, нарушать которую было настоящим табу.

Иво погладил супруга по волосам. Алексо хоть и был измотан переживаниями последних дней, спал очень чутко и беспокойно. Поэтому даже от лёгкого прикосновения к волосам он слабо вздрогнул и приоткрыл глаза. Омега искренне надеялся, что всё произошедшее было просто излишне затянувшимся и реалистичным сном, и сейчас юноша проснётся у себя дома, в любимой кровати, окружённый кучей плюшевых игрушек.

Но тонкий аромат мужчины и резко отличающийся интерьер быстро вернули паренька к действительности.

– Извини, разбудил тебя?

Омега потёр глаза и с досадой обнаружил, что забыл смыть косметику перед тем, как уснул.

– Нет-нет, всё в порядке.

– Как ты себя чувствуешь?

– Получше, спасибо. Я пойду, смою макияж, хорошо? – он поднялся и невольно скользнул взглядом по оголённой груди мужчины, тут же краснея и отводя глаза. Несмотря на царивший на дворе двадцать первый век, его растили дома по всем канонам девятнадцатого. Поэтому вид полуобнажённого тела альфы уже вызвал румянец у него на щеках.

Омега поспешил взять косметичку, которая лежала в баульчике в углу, и убежал в ванную смывать весь поплывший макияж.

Алеку всегда казалось, что без макияжа он выглядит слишком пресно и бесцветно, поэтому иной раз даже откровенно перебарщивал с косметикой, за что получал нагоняй от отца. Тот считал, что любой макияж чуть ярче нюдового – это совершенно непозволительная для потомка аристократов вульгарность, поэтому всегда заставлял смывать красную помаду или слишком длинные стрелки. Причём попутно не забывал упомянуть, что юноша никогда не найдёт себе достойного супруга, если будет позволять себе так краситься.

«Интересно, а Иво тоже будет против этого?» – подумал омега, смывая румяна и тональник. И вот он снова был всё тем же простым пареньком восемнадцати лет, в котором от голубой крови были только тёмные брови.

Вернулся юноша чуть более неуверенным в себе, чем раньше. А что, если супруг увидит его таким, в натуральном виде, и разочаруется?

Но тот только, на удивление, нежно улыбнулся новоявленному мужу.

Алексо сел рядом, подгибая под себя ноги и закутываясь в одеяло. Почему-то в нём он чувствовал себя спокойнее, будто был в большей безопасности.

– Теперь… время первой брачной ночи? – робко спросил он, стесняясь поднять глаза на мужчину. Паренёк искренне боялся лишиться девственности, потому что знал от омег постарше, что это очень больно. Да и Алек до сих пор абсолютно не был уверен, что супруг будет с ним в этот момент нежен.

– Только если ты сам этого хочешь, Алексо. Не думаешь же ты, что я буду тебя насиловать, в самом деле. Если ты пока не готов к такому шагу, я всё понимаю. Мы просто отложим это, а сейчас можем поговорить о чём-нибудь или просто лечь спать.

Конечно, они могли бы так и сделать, но омега прекрасно знал, что так не положено, что это неправильно, что в первую брачную ночь обязательно должен быть… секс.

– Я готов. Правда, у меня раньше никогда ничего ни с кем не было, поэтому я бы хотел попросить тебя быть понежнее…

Последние слова он произнёс совсем тихо, что сам еле услышал их. Но мужчина кивнул в ответ, и юноша поднялся, неохотно отпуская одеяло и наконец осмеливаясь посмотреть на мужчину.

Алексо только сейчас отметил про себя, что мужчина не был обделён определённым обаянием. Его нельзя было назвать типично красивым, но он был очень ухоженным и подтянутым для своих лет человеком. Паренёк видел на светских вечерах много альф того же возраста, которые выглядели на порядок хуже, видимо, считая, что за имеющиеся у них деньги им простят любую неопрятность и запущенность их внешнего вида. И общество, что удивительно, и вправду прощало.

А этот человек был совсем другим. Он в корне отличался от тех грубых, самодовольных мужчин, какие часто гостили в доме семьи Алексо. Друзья или коллеги отца.

Если Иво окажется на самом деле таким, какого весь сегодняшний день из себя изображал, то омеге, похоже, очень повезло. Парень слышал очень много историй про такие вот браки по расчёту, где было насилие, измены, искренняя ненависть супругов друг к другу, потому что авторитетные родители просто вынудили их быть вместе.

Из всех этих мыслей юношу вывело прикосновение альфы. Он прошёлся кончиками пальцев по руке паренька, после берясь за неё и притягивая Алека к себе. Юноша поколебался немного, но всё же скованно опустился на чужие колени.

– Не бойся, я правда буду нежен, я же обещал тебе.

Омега почувствовал, как тёплая ладонь оглаживает его спину и разминает напряжённые плечи.

Паренёк неловко взял свободную руку альфы в свои.

– Только я совсем ничего не умею в этом плане, – тихонько начал он. – Но я научусь! Я способный! – Алексо за свою недолгую жизнь железно усвоил, что главное – быть хорошим и покорным супругом, чтобы муж был тобой всегда доволен. Но у паренька далеко не всегда получалось быть таким даже для отца, что уж говорить об Иво? Поэтому омега очень сильно переживал. Не хотелось бы ему начинать семейную жизнь с того, что он разочарует альфу.

– Мы ведь не спортом занимаемся. Тут не надо пытаться «быстрее, выше, сильнее». Тут надо просто получать удовольствие. А опыт придёт со временем, – он погладил юношу по волосам, заправляя светлые пряди за уши. – Я же не жду, что ты мне в восемнадцать лет будешь демонстрировать что-то невероятное. Просто доверься мне, а я буду тебе помогать. Хорошо?

Алек слабо кивнул, чуть улыбнувшись. Он впервые за последнее время чувствовал, что находится в добрых руках. Очень хотелось им довериться и отдаться. Но травмирующий опыт с отцом не давал избавиться от гложущей мысли, что это всё абсолютно показное, что через некоторое время эта вся деланная любовь и доброта лопнет, как мыльный пузырь.

Иво приобнял юношу за поясницу и приблизился, проводя кончиком языка по тонкой линии губ омеги, проникая между ними глубже, обводя язык. Рука скользнула по бедру к резинке колготок, начиная аккуратно их стягивать, чтобы не порвать.

Алек задрожал.

Ему вдруг стало очень страшно и противно. Он совершенно не хотел становиться сейчас взрослым, не хотел терять девственность с этим человеком. Юноша отчего-то почувствовал себя очень дорогой проституткой, которую богатый дяденька снял на длительный срок, чтобы просто поиграться с молодым телом.

Тёмные ресницы снова стали мокрыми от слёз. Кажется, за этот день он выплакал столько воды, сколько не смог бы и за полгода. Стрессовая ситуация обнажила всю его слабость и плаксивость.

Мужчина отстранился, большим пальцем стирая со щеки прокатившуюся слезу.

– Ну что такое, Алек? – он прижал к себе юношу, как ребёнка гладя его по волосам и успокаивая.

– Я не могу, прости меня, – омега соскочил с мужских коленей, поспешно стянул с себя колготки и, переодевшись в более домашнюю одежду, вышел из комнаты, оставляя супруга одного.

Тот слишком взрослый, он не сможет понять эмоций омеги. Альфы у них в обществе в почёте, им позволено всё. А омеги – так, расходный материал. Семьи используют их как хороший товар. Папа с детства готовил Алексо и его братьев к подобному, но юный омежка не хотел этого принимать, ему не нравились такие условия жизни. Он слишком молод для замужней жизни, он не сможет нормально вести быт, быть прилежным супругом и хорошим папой. На что он годен вообще?

С такими мыслями он вышел на первый попавшийся балкон пустующей комнаты, ёжась от ночной прохлады.

Хотелось снова начать рыдать в голос, рассказывать обо всём большой яркой луне, но его могли услышать гости. А терять перед ними лицо никак нельзя было.

Поэтому юноша сложил руки на перилах и, уткнувшись в них лицом, бесшумно заплакал. Его выдавали только трясущиеся плечи.

Постояв так, он ничего лучше не придумал, чем позвонить брату и попросить забрать его отсюда. Ему казалось, что, если он ещё хоть немного времени проведёт здесь, вдали от семьи, то просто сделает с собой что-то.

Иво, который спустился с тёплым халатом, чтобы укрыть им слишком легко одетого юношу, слышал весь его разговор и решил не останавливать Алека. Омеге нужно было время, чтобы справиться со всем произошедшим, а давление со стороны супруга этому точно не поспособствует.