Текст книги "Тень империи (СИ)"

Автор книги: Vells

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Значит целью бы не только Роман Алексеевич, но и он. – Поджал я губы, ставя белого ферзя на место сметённой ладьи, после чего взял левой рукой бокал с вином и, отпив из него, вывел из-под удара белого ферзя оставшегося чёрного офицера. Ведь навряд ли эта фигура хотела бы, чтобы я повёл её против ферзя без должного прикрытия.

Королю может грозить второй шах. Чёрный ферзь в данном случае бесполезен, а кони слишком слабое подспорье с ограниченным правилами ходом.

Уже был глухой вечер. Дождь так и не прекращался, стуча в окно, а я всё смотрел на шахматную доску, думая, что рано или поздно партия завершится. Но смогу ли я при этом остаться непредвзятым, вспоминая гостей вчерашнего званого вечера Романа Алексеевича, которые чуть что, словно гиены уже были готовы ожидать падали, после того, как насытится в агонии жертвы хищник.

В дверь постучали, от чего я отвлёкся от игры в шахматы сам с собой, и разрешил войти.

Дверь сразу приоткрылась, и на пороге стоял один из ребят из охраны.

– Григорий Александрович к вам пришли. Спрашивают на месте ли вы.

Я удивлённо посмотрел на высокого поджарого парня в сером костюме.

– А почему не об этом докладывает охрана?

– К вам пришли с чёрного входа, и не пожелали зайти через ресторан. – Слегка сбивчиво произнёс охранник.

– И где сейчас этот гость?

– Как было подожжено оставлен на улице. Мы же не знали, принимаете вы или нет. Да и не положено через чёрный ход кого-либо чужого пускать. Ну и там тоже отказались заходить.

– Ну, посмотрим, кого там в такую погоду на ночь глядя, принесло. Льёт то, как из ведра. – Встал я из-за стола и пошёл на выход из кабинета.

Пройдя коридор и спустившись на первый этаж, я быстро прошёл несколько проходов, и очутился у закрытой железной двери, у которой стоял ещё один охранник, который сразу открыл мощный засов, после чего и саму дверь, выходя под дождь.

Я же подошёл к чёрному проёму, слыша проливной ливень и чувствуя его ледяную свежесть, а через секунду увидел вымокшую насквозь и дрожащую от холода Александру.

Глава 14
Ночь, рождающая тень

Сидя в кресле перед своим письменным столом, я крутил бокал с вином, который при тусклом освещении комнаты слегка переливался бликами.

Мой взгляд был рассеян, а мысли и вовсе были далеки от этой комнаты.

– Григорий прошу… Я не знаю, что мне делать и как быть. – Звучали у меня эхом обрывки фраз Александры. – Можно я как раньше усну в твоём присутствии.

Стрелки часов перевалили за три ночи, когда в дверь несколько раз постучали, после чего она открылась, и в дверном проёме появились несколько человек, но в мой кабинет зашёл только один из них.

Стоило статному белокурому мужчине в сером костюме шагнуть в комнату, как я встал из кресла, своим действием отдавая дань уважения этикету, а дверь за моим гостем закрылась, оставляя нас наедине.

– Ваша светлость. Прошу вас располагайтесь. Вина? – Учтиво произнёс я князю имперской крови, который прошёл до соседнего кресла.

– Буду благодарен Григорий, и давайте без светских реверансов. Не то место и время. – Сел в кресло князь Романин, а я, взяв бутылку, налил в заранее приготовленный бокал красный напиток. – Где сейчас Александра?

Пододвинув бокал своему гостю, я сел в кресло и произнёс:

– Александра Романовна сейчас отдыхает в моей комнате. Она наотрез отказалась размещаться в гостиничном апартаменте. Не беспокойтесь. Я предоставил ей всё необходимое, а это место под круглосуточной охраной.

– Благодарю вас за все Григорий, что вы сделали для моей дочери, и за то, что сразу поставили меня в известность, – с долькой задумчивого облегчения выдохнул Роман. – И приношу свои извинения за такое обременение. Будьте уверены Григорий, я не останусь в долгу перед вами. И вы, думаю, понимаете, что это должно остаться за закрытыми дверями.

Я, поджав губы, посмотрел в лицо мужчины сидевшего передо мной, и который сейчас отпивал из своего бокала наполненного вином.

– Да, я всё прекрасно понимаю Роман Алексеевич. Можете об этом не беспокоиться. – Слегка улыбнулся я, точно понимая, как морально истощён мой гость, и что это событие ещё больше выбило его из колеи.

– Ещё раз благодарю за понимание, – устало улыбнулся белокурый аристократ. – Время позднее. Не смею вас больше утруждать. Отведите меня к дочери. – Поставил полупустой бокал на небольшой столик князь, вставая из кресла.

– Не сочтите за дерзость князь. Но может, мы не будем тревожить княжну, и посидим с вами ещё немного? – Уверенно произнёс я, ставя бокал, и вставая из своего кресла вслед за аристократом.

Роман Алексеевич слегка растеряно и удивлённо посмотрел на меня, а я продолжил говорить:

– Княжна Александра Романовна пришла ко мне на грани излома. Она морально измотана и подавлена. На лицо признаки нехватки сна. Сейчас она отдыхает. Думаю лучше дать ей такую возможность.

– Я ценю вашу учтивость, – слегка сурово посмотрел на меня князь. – Но я всё же буду настаивать на своём. Мне жаль, что вы увидели мою дочь в таком состоянии, и это как я понимаю, вызвало у вас серьёзное беспокойство. Не беспокойтесь Григорий. Я позабочусь, чтобы такое впредь не повторилось. А теперь соизвольте отвести меня к Александре.

– И как вы это сделаете? – Произнёс я, слегка склоняясь к столику и беря вновь свой бокал, явно давая понять, что выходить из кабинета я пока не намерен.

– Что? – Удивлённо и чуть громче, чем видно хотел, протянул явно не ожидавший такого вопроса князь.

– Позаботитесь, чтобы это больше не повторилось, – сделал я словно нарочно медленный глоток из бокала, пока на меня смотрел, сбитый столку князь имперской крови. – И что именно не повторилось? Состояние Александры, или то, что это кто-либо увидит.

– Не много ли вы себе позволяете! – Сурово сдвинул брови Роман Алексеевич.

– Ничего такого, – спокойно произнёс я. – Роман Алексеевич давайте на чистоту. Я прошёл с Александрой через многое, а это не просто поле перейти. По этой причине я естественно могу быть обеспокоен её состоянием, и хочу верить, что всё действительно будет хорошо. А чтобы такое больше не повторилось вам надо твёрдо стоять на ногах. Но ведь этого пока не предвидится. И вряд ли вообще будет, предвидится в будущем. Если я правильно всё понял недавним вечером в высшем обществе империи, куда вы меня пригласили.

– Что вы имеете в виду? – Вновь опешил князь, но в его голосе уже не было как такового раздражения.

– Я имею в виду, что вам уже поставили открытый двойной шах на вашем же званом вечере, который должен был стать вашим подспорьем и триумфом, но стал полным провалом. Думаете, я не понимал, что вы через меня хотели показать свою силу и власть вашим гостям, а вместо этого показали всем свою слегка несостоятельность и уязвимость.

– Как вы? Откуда? Неужели? – Метался от вопроса к вопросу Роман Алексеевич, смотря в моё лицо.

– Давайте сначала присядем и выпьем. В ногах как говорится правды нет. – Вновь жестом пригласил я князя имперской крови расположиться в кресле.

– Хорошо. Пусть будет так. – Устало выдохнул Роман, вернув себе прежнее спокойствие, делая шаг к креслу, а я понял, насколько он морально измотан и надорван.

Когда князь имперской крови вновь был в кресле, я, сделав глоток из бокала, после чего произнёс:

– Я заранее хочу извиниться Роман Алексеевич, если буду более критичен и прямолинеен с вами. Если я где-то буду заблуждаться, то прошу вас поправить меня. Ведь всё это только мои мысли, и ничего более, построенные на увиденном мной тем праздничным вечером.

Дождавшись утвердительного кивка, я продолжил говорить:

– Вы явно претерпеваете тяжелые времена в высшем светском обществе. Как я мог заметить собравшиеся на вечере явно не ваши хорошие друзья, скорее общая аристократическая масса, которая изменчива в угоду своим меркантильным интересам. Ваш род представители новой династии неразрывно связанной с имперской монархией, на который смотрят с интересом и опасением, так было и так будет, в любом варианте.

Для кого-то вы явно, скорее всего, угроза их влиянию. Ведь вы только на одну ступень в титуле ниже императорской семьи, а эта ниша уже была поделена без вашего присутствия.

Вы были отрезаны от царского рода. Странный закон, который лишил вас официального права на трон, и ряда привилегий. Ведь вы теперь князь имперской крови Романин, а не Белогоров. А ваши двоюродные и троюродные родственники и вовсе утратили все права привилегии, что давало им родство с императором.

Но вот незадача. Вы всё ещё его брат. А аристократы не понимают, что вам могли дать в компенсацию, такого большого лишения. Может даже чьи-то интересы влиятельных аристократов империи пострадают.

По этой причине у вас явно не лучшие времена. Вед званый ужин показал, что ближний круг императора вокруг которого все пляшут, не благоволит вам и вы сам по себе теперь.

Взять хотя бы тот факт, что вы были отозваны со своего поста представителя с западными странами. Очень влиятельная и многогранная должность, которую просто так не получить. Это уже может быть показатель о том, что вас не очень хотят видеть в высшем эшелоне власти.

Так же, как я думаю, после трагических событий прошлого года, ваши дела, как и у других аристократов пошатнулись. Ведь тогда погибло много промышленных и политических деятелей империи, с которыми вы возможно, как и многие другие вели дела, а может даже имели политические, а также дружеские отношения.

И вот на званом вечере приглашённая вами элита разных кругов власти поняла, что вы уже не одно целое с императором, и поддержки никакой не имеете.

А это значит, и как таковой власти кроме красивого титула и лёгких привилегий не несёте. Вот и получается, что вы, оказать подспорья в их вечной борьбе за влияние не сможете. А где и вовсе можете усугубить. Ведь вы не в почёте, и находясь рядом с вами можно тоже угодить под раздачу.

На вашем званом вечере канцлер всё расставил окончательно по своим местам для всех в понятной форме. Так как там наглядно продемонстрировали, что вы как представитель гражданского коллежского блока не имеете силы, и больше не в ближнем круге императора, а генерал от инфантерии больше не имеет подспорья в силовом блоке. Всё бравада, всё мишура, да пережиток прошлого.

Тем вечером всем стало ясно, что вы теперь простой аристократ, который когда-то был в почёте, а теперь отлучён от большей части своей былой власти. Которого явно не жалуют в верхних эшелонах управления империи, как с коллежской стороны, так и с военной, и имеющего там, мягко сказать недоброжелателей, которые не желают видеть его в высоких светских кругах.

Вот и выходит, что хоть вы и весь ваш род имперской крови, но привилегированности вам тут не светит. Вы теперь сами по себе без былого подспорья и, за бортом высшего управления империи.

Явной выгоды или помощи в делах аристократов тоже оказать больно-то не сможете, а значит, ничем от них не отличаетесь, кроме разве приставки имперская кровь.

Отсюда и отношение собранных вами аристократов на вечере. Оно же явно изменилось после речи канцлера. Начиная с отстранённо нейтрального, а где и вовсе нагловатого с нотками насмешки, заканчивая разозлёно разочарованного. Ведь ваш статус упал, а вместе с ним и грани дозволенности, вместе с возможно несостоявшимися перспективами.

Сейчас на лицо то, что вас отстраняют и изолируют от всех важных процессов в империи. Ваши недоброжелатели ждут ваших неудач, чтобы вы упали ещё ниже, а ваши бывшие гости званого вечера после всего произошедшего поняли, что лебезить перед вами нет смысла, и если надо можно и дерзить.

Я всё говорил и говорил, видя молчаливое согласие Романа Алексеевича, на мои слова, а где-то и задумчивое раздражение.

– Александра тоже всё это ощутила на себе тем вечером. Она, ещё не придя в себя от ужасов войны и дыхания смерти за своей спиной, вновь можно сказать, оказалась во враждебной среде, где вместо скрытой стали убийц, надменные пренебрежительные взгляды аристократов, которые могут резать не хуже оружия, а явной защиты и опоры от этого теперь нет.

Как я думаю, на этом фоне у неё и случилось то, что мы видим сейчас. Ведь надо понимать, что вы всё ещё состоявшийся политический деятель, и до конца не потеряли все, что имели ранее, а вот ваши дети это другое дело. Они более уязвимы теперь без покровительства императорского дома. С ними можно уже не так считаться как с вами.

Вы, как и они остались наедине с бывшими прихлебателями и лицемерными интриганами, что строили из себя друзей и соратников, которые возможно имели к ним личные скрытые обиды. Вот только для них это куда страшнее, и последствия этому мы с вами можем наблюдать уже сейчас.

Я закончил говорить, и в кабинете воцарилось молчание.

– Теперь я понимаю, почему в столь юном возрасте вы настолько преуспевающий человек. – Нарушил молчание князь, смотря на меня задумчивым изнурённым взглядом. – Григорий могу я задеть вопрос?

– Конечно Роман Алексеевич. – Кивнул я белокурому аристократу, делая глоток из бокала, смачивая слегка пересохшее горло вином.

– По какой причине вы решились на такой деликатный разговор. Я и так знал, что вы умны, больше чем половина аристократов империи, а теперь я убедился в этом ещё больше. Так зачем вам всё это было говорить, – задумчиво протянул князь. – Какой был смысл? Ведь вы же сами знаете, что нового вы мне ничего не открыли. Неужели это из-за Александры, или у вас какой-то иной мотив?

Я перевёл взгляд на содержимое своего стакана, слегка покачивая красное как кровь вино, которое стало слегка плескаться по стенкам, смотря при этом через него на размытый силуэт своего собеседника.

– Знаете, – поджал я губы, при этом мой взгляд стал смотреть, словно в пустоту. – Я задумался не давно, а после прихода ко мне княжны Александры Романовны в трудный для неё час, ещё раз вспомнил об этом.

Стоит ли винить тело змеи за то, что оно привело голову к своей добыче. Так как даже с отрезанной головой она может жить и нести смерть пусть и недолгое время.

Виновато ли тело в том, что приказывало ей голова, обладающая ядовитыми клыками. Если подумать управляет всем голова, а если тело будет сопротивляться, то оно умрёт с голоду.

Вы знали, что змеи иногда поедают сами себя, травя и заглатывая свой хвост. Поэтому хвост змеи, являясь частью единой рептилии, тоже находится в опасности, ведь если он неплотно сожмёт добычу и она ускользнёт, голова в возбужденном запале атакует его.

– Я этого не знал, и затрудняюсь пока ответить на ваш вопрос. Но к чему вы клоните? – Непонимающе наморщил лоб Роман Алексеевич.

– Да просто мысли вслух, – сделал я быстрый глоток вина, после чего улыбнулся своему гостю. – Роман Алексеевич нового я естественно вам ничего не открыл. Я просто ответил на ваш первый вопрос. Ведь иногда надо напомнить, что и так очевидно. Вы и ваша семья в тяжелой ситуации в новом положении. Мне же вновь напомнили, кто я такой для них, и где мне надо быть. Вот только для меня это знакомо, а вот для вас не думаю. Меня, а теперь и вас тут не любят. Как говорится, сегодня ты им нужен, а завтра уже не черта.

Романин сидя в кресле, наградил меня быстрым, но пристальным взглядом, после чего сделал большой глоток из бокала и, поджав губы, произнёс:

– Знаете Григорий уже скоро рассвет. Думаю, вы правы. Не стоит сейчас будить Александру. Я благодарю вас, что вы не остались к ней безучастным в трудную минуту. Могу я попросить вас об одолжении. Когда Александра проснётся сопроводить её домой?

– Хорошо Роман Алексеевич. Будьте спокойны об этом. – Кивнул я, смотря, как князь имперской крови встаёт из кресла, ставя пустой стакан на маленький столик.

– Благодарю. На этом я вас оставляю, и буду ждать вскоре вас у себя в гостях.

Князь имперской крови покинул мой кабинет, оставляя меня вновь одного в моём кабинете на верхнем этаже известного и престижного кафе-ресторана.

Оставшись вновь один, я прошёл за свой письменный стол, и сев за него, открыл скрытый в его недрах сейф, извлекая несколько нечем не примечательных папок.

Положив их на стол, я взял карандаш, и пододвинул одну из них к себе, на титульной стороне, которой, в верхнем левом углу было написано «Полигон».

Дождь лил как из ведра, гремя шумом водопада в кромешной тьме ночи.

На крыше дома, которой расположился через дорогу от разгоняющего подсвечивающими фонарями вывеску ресторана, сидел, закутавшись в черный не промокающий плащ мужчина, словно сливаясь в одно целое со своим укрытием.

Тьма подворотни, в которую он смотрел, была практически непроницаема и, скрывала всё в своих владениях, но только не от его глаз, которые слегка переливались красным отливом.

Со своего места Валентин хорошо видел, как у неприметной практически сливающейся со стеной дверью в полном одиночестве стояла, сотрясаясь ознобом, вымокшая до нитки молодая особа.

Время шло, и вот когда дверь перед ней наконец-то открылась и, она через несколько мгновений переступила порог, Острогов откинулся назад, запрокидывая при этом голову, скрытую до этого мешковатым капюшоном, проливному дождю.

– Идеально. Лучше и не придумаешь, – хохотнул он в разразившиеся ливнем тучи, которые погрузили ненавистный пока ещё Петербург в полную тьму. – Интересно как воспримет Елена, что Александра Романина-Белогорова провела ночь под одной крышей с Григорием при правильной подачи ей информации. Думаю после такого, если всё пойдет, как я думаю. Можно будет уже и лично познакомиться наконец-то, а то я уже устал от этого невыносимого ожидания в этом чёртовом городе.

Глава 15
Откровения по вашу сторону

– Григорий вы что, не спали? – Стояла передо мной в моём кабинете Александра Романовна, относительно ранним утром.

– Видите ли, Александра Романовна, – закрыл я папку, отодвигая её в сторону. – Вчера вечером у меня были проблемы со сном. А вы как я погляжу, выспались. Думаю, надо распорядиться подать экипаж к заднему выходу.

– Григорий, вы, что меня спроваживаете? Неужели боитесь, что поползут слухи? – Подошла вплотную к письменному столу княжна Романина, коснувшись его поверхности подушечками пальцев.

Я отодвинулся от стола, и слегка улыбнулся, смотря в наигранно надменное и ждущее моей реакции на сказанное лицо девушки.

– Александра Романовна, – встал я из-за стола в полный рост. – Вижу вам уже лучше.

С какой стати, мне бояться слухов. Я у себя дома. Да и в отличие от вас я простая персона. Хоть слухи, хоть скандал, мне погоды не изменят. Сделают, конечно, чуть более известным, но не более того. Как говорится, пошумят, да и забудут. Мне не привыкать.

А вот вашей семье это может выйти боком. Вы княжна имперской крови. Такие слухи могут весьма серьёзно подмочить вашу репутацию, и репутацию вашего рода. У вас сейчас много недоброжелателей, и давать им повод сквернословить про вашу девичью честь не стоит. Вы же будущая невеста. Да и ваш отец был вчера ночью тут. Он просил меня, как вы проснётесь сопроводить вас в отчий дом.

– Так вы за меня беспокоитесь, – склонила голову набок, Александра, слегка улыбаясь. – Боитесь, что на меня ляжет позор. Ну, вы же в таком случае возьмёте ответственность Григорий?

– Вижу действительно, сон пошёл вам на пользу, – вышел я из-за стола под не отводящей от меня взгляда девушки княжеских кровей. – А ответственность. Мы всегда в ответе за то, что не пытались предотвратить. – Приблизился я к Александре, поравнявшись практически впритык с ней плечом к плечу. – И знаете Александра, иногда вопрос может звучать как предложение. – Слегка улыбнулся я ей, от чего от её обычного надменного состояния не осталось и следа, на смену которому, пришло смущение. – Думаю нам пора. Не стоит долго заставлять вашего отца нас ожидать.

Маневрируя по залу, словно на неспешной прогулке, я уклонялся от атак молодого парня, который со всем усердием пытался меня задеть своими ударами.

Около часа назад, я вместе с княжной Александрой Романовной прибыл в особняк Романиных, но хозяина дома там не оказалось.

Как поведал нам главный служитель дома. Хозяина вызвали ни свет, ни заря срочно в царскую канцелярию, и он был бы благодарен, если бы я его дождался.

В доме же вместо главы семейства, мы обнаружили в доме брата Александры Петра. Молодой парнишка находился в подавленном состоянии, но при виде сестры слегка приободрился, и в процессе разговора выяснилось, что его переводят в царский лицей, и он больше не будет учиться в императорском дворце. К тому же всех его имперских репетиторов отозвали, а он так хотел сегодня показать, что, наконец, полностью освоил первичный контроль родовых центров.

Тогда-то Александра и предложила мне потренироваться с её братом, пока она приводит себя в порядок, а их отец не вернётся из дворца. Буквально спихнув мальца на меня, который от такого предложения воспрял духом. Будучи как потом выяснилось, обо мне наслышан.

Очередной раз, неспешно уклонившись от удара кулаком, я захватил кисть молодого князя, и продёрнул её вперёд, заставляя его чуть не падая пролететь пару шагов вперёд, дабы не упасть от моего слабого рывка.

– Не выкидывайте в ударе плечо и спину. Завал в плечах делает вас уязвимым и неустойчивым. – Произнёс я, смотря как он, развернувшись, вновь понёсся в атаку.

И вновь при очередной серии ударов Петра, он заваливался вперед, словно стараясь, дотянуться до меня, а не ударить.

Скользящим движением предплечья я перенаправил ударную руку князя в сторону, делая при этом лёгкий разворот корпусом, не убирая при этом свою ногу, от чего завалившийся вперёд Пётр Романович споткнувшись об неё, и с грохотом повалился на пол, а я присев на корточки рядом с ним. Видя, как он старается не показывать боль от ушибленных локтей и коленей.

– Пётр Романович. Даже если вы освоили первичный серый круг родовой силы, не надо полагаться только на него. Я понимаю, что поначалу это кружит голову. Да вы стали быстрее и сильнее, чем простой человек, но от этого мастерство боя не может увеличиться. – Произнёс я, ощутив на своей спине взгляд.

Обернувшись вполоборота, я увидел в дверях тренировочного зала Александру, которая прислонившись плечом к дверному косяку, с интересом смотрела на нас.

После приведения себя в порядок, княжна выглядела, словно ожидала прихода важных гостей, которых хотела поразить своей красотой.

– Григорий, – улыбнулась она мне. – Я пришла за вами. Отец вернулся из дворца, и ожидает вас в своём кабинете.

– Как? – поднимался на ноги Пётр. – Уже приехал? А можно нам ещё хотя бы полчаса? – С вопросительной надеждой смотрел князь на свою старшую сестру.

– Может в другой раз, – улыбнулась Александра. – Но сейчас нам надо идти.

Я так же встал в полный рост и, посмотрев на княжну, произнёс:

– Дайте нам пару минут.

Княжна Романина кивнула, наградив меня ослепительной улыбкой оставшись неподвижно стоять в дверях зала для тренировок, наблюдая, как я старательно объяснял и показывал технику удара кулаком без завала плачей и спины.

Когда же я вместе с Александрой покинул зал, то она, ведя меня в кабинет к своему отцу, произнесла:

– Из вас бы получился отличный учитель Григорий. Вы умеете заинтересовывать. Впервые вижу вас с такой стороны. Пётр хоть и старался не показывать, но он был в восторге от занятия с вами.

– Я ничего такого не сделал. Просто указал на упущения. – Шёл я рядом с княжной, поднимаясь на второй этаж особняка, где нас уже ждал её отец.

Войдя в кабинет, я сразу подметил, что хозяин дома явно был морально измотан, и походу, так же как и я не спал прошлой ночью.

– Прошу располагайтесь, – слегка привстал из кресла Роман Алексеевич, – И приношу извинения за моё утреннее отсутствие. Срочные дела заставили меня покинуть дом, не дождавшись вашего приезда.

– Не стоит волноваться об этом, – в тон ему отвели я, садясь в соседнее кресло, а Александра заняла своё место на маленьком диванчике рядом с нами. – Я прекрасно понимаю, что есть дела, которые не требуют отлагательств.

– Ценю ваше понимание Григорий. Знаете, я вчера много размышлял после нашего с вами разговора, – потянулся к чайнику князь, а Александра заинтересованно подалась вперёд, явно желая понять, о чем же мы могли говорить. – И понял, что у меня пока нет чёткого ответа на ваш самый первый вопрос, и когда я это осознал, то понял. Я не могу сказать вам, что всё будет хорошо. Ведь изложенное ранее вами ситуация нам обоим дала это понимание. – Разлил по чашкам чёрный чай князь, и отставил в сторону чайник. – Моя дочь выбрала вас, а не свой дом, ища успокоение и защиту от своего состояния. И на это есть веское объяснение. Там где я не мог помочь, вы преуспели.

Григорий я дал вам ответ на ваш вчерашний вопрос. И когда вы его услышали, теперь хочу спросить уже у вас, как у человека, который его задал и был готов вступить в конфликтное противостояние, как вы сказали с состоявшейся политической фигурой, которая ещё не всё потеряла.

Есть ли у вас Григорий решение этого вопроса? И насколько весома ваша обеспокоенность этим?

Александра удивлённо посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на своего отца, и было понятно, что она не совсем понимала, о чём мы вообще говорим и, причём тут конфликт, а я, взяв чашку с горячим чаем, от которого веяло чабрецом, только чуть заметно улыбнулся, вдыхая аромат напитка.

– Знаете Роман Алексеевич. Моя обеспокоенность ровно такова, как вы её преподнесли. Но это не должно подталкивать вас в неправильное русло. А по поводу решения данного вопроса я дал вам его вчера ночью.

Ваши друзья празднуют успех, но это не точка в партии, ведь неудачи это не конец. Конец – это когда выбирают последний гвоздь для вашей крышки гроба.

Суть в том, что вы не можете найти ответ, ни потому, что его нет, а потому что он не в том месте, где вы привыкли искать.

В политике, как и во власти, нет друзей. Есть удобные и неудобные люди. Вы стали неугодны главенствующей власти в империи, а значит неудобны.

Знаете, как говорится. Если ваши дела приносят деньги другим, то они сделают всё, чтобы это не прекращалось.

Вы не можете изменить истинное отношение аристократов к вашей семье, но можете изменить значимость, и заставить их в угоду своим меркантильным желаниям и делам продвигать ваши интересы.

Или вы забыли уже, что такое высшее аристократическое общество? Где ради завода, фабрики, земли, или усиления политического и экономического влияния в обществе, а так же ослабления или поглощения родов, готовы выдавать замуж дочерей, и женить сыновей, стеля их под кого ни попадя. Чего уж даже говорить про обычных людей. Где ради своих интересов аристократы готовы на любую даже самую низкую подлость.

Конечно не все такие, но надо об этом помнить, если надо вести дела которые чуть больше чем продажа пирогов с прилавка.

Вам просто надо стать нужной фигурой в обществе, которая может двигать вверх интересы разных слоёв общества. Ведь вам ли не знать, что политика это продвижение одних интересов и ущемление других.

Романин слегка грустно улыбнулся, и кивнул, кинув при этом мимолетный взгляд на тихо сидевшую на диванчике Александру, которая ловила каждое наше слово.

– С вашими словами Григорий сложно поспорить. Ведь это не просто мысли вслух, а речь, за которой стоят реальные дела. Но сможете ли вы Григорий Александрович взять это на себя, если меня не будет. За ценой не постою.

– Что? Отец, о чем ты говоришь⁈ – Вскочила с дивана Александра, перед глазами которой встала страшная картина её видения, где её отец смотрел на неё мёртвыми глазами, от чего её стала бить дрожь.

– Сядь. – Спокойно произнёс Роман Алексеевич.

– Нет, – с вызовом смотрела растерянными испуганными глазами на отца Александра Романовна. – Что вообще всё это значит?

– А ля гер ком а ля гер. – Произнёс я, ставя чашку с недопитым чаем на чайный столик.

– Что? – Непонимающе посмотрела на меня Александра, а её глаза начинали слегка поблёскивать.

– Это значит на войне как на войне, – протянул я, смотря на девушку. – Ваш отец скоро должен отправиться на передовую, а там как вы сами можете помнить, убивают. Особенно если друг тот, что враг.

В империи Александра Романовна есть свод законов. И один из них гласит. Если в именном полку нет офицеров выше шестого класса, то есть подполковника, то возглавить полк должен аристократ, чье имя носит военное формирование. То есть ваш отец. И я не думаю, что полк будет находиться в тылу.

– Это правда? – Повернулась резко на отца Александра, а по её щеке покатилась слеза.

– Да, это чистая правда. Именно за этим меня вызывали сегодня во дворец. – Поджал с тоской губы князь имперской крови, смотря на дочь, которая через силу сдерживала слёзы. – Так каков ваш ответ и цена? Вы же давно всё поняли. Вернуться вряд ли мне дадут. – С трудом произнёс он, отворачиваясь от дочери в мою сторону.

– Отец, – за один шаг была возле него Александра, которая уже не могла сдержать слёз. – Должен же быть выход. Пожалуйста, скажи, что он есть!

Но Роман Алексеевич, только сжав кулаки, отвёл полный боли взгляд.

– Григорий, – повернулась на меня Александра. Её губы тряслись и жадно вдыхали воздух. – Скажите, что выход есть. Прошу, пожалуйста. Скажите, что он есть. Прошу.

Я встал из кресла и, поджав губы, произнёс:

– А какую цену вы готовы заплатить, а главное взять ответственность, чтобы остаться с вашими детьми живым и снова крепко встать на ноги, а также возможно отомстить тем, кто решил вас списать таким образом? – обратился я к Роману Алексеевичу. – Ведь вы тоже поняли, что игра идёт на вылет, а сбежать вам из нее не дадут.

В кабинете на секунду воцарилась немая пауза, после которой Александра не сдержав эмоций, рванул ко мне и, уткнувшись мне в грудь, разрыдалась, не способная сказать даже одного слова.

Роман Алексеевич же, смотря на эту картину, встал из своего кресла и произнёс:

– Любую ответственность и всё, что вы приемлите Григорий Александрович.

Я посмотрел на князя имперской крови, поверх головы Александры которая, рыдая, крепко держала меня за отвороты пиджака.

– Тогда нам надо обсудить начальные детали.

Роман Алексеевич, смотрел в окно на мостовую, по которой хлестал вновь начавшийся дождь, где в чёрный экипаж сел, покинувший его дом Григорий, а через пару минут в его кабинет зашла Александра, которая уже привела себя в порядок.

– Ты, наверное, хочешь знать, о чем мы говорили с Григорием, пока ты успокаивалась и приводила себя в порядок, – не отводя взгляда от окна по которому бежали струи воды, стекая вниз по подоконнику. – Или может поговорить о своём выборе?

Александра прошла к камину и, взяв кочергу, разворошила горящие поленья, высекая снопы искр, смотря, как они, взлетая вверх падали, и исчезали в жарком огне.