Текст книги "Семейные традиции (СИ)"
Автор книги: Велимера
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Нам пизда.
Когда мясо было разложено на мангале, шашлычники пока присели за стол, проголодавшийся батя жевал все, что мама успела ему положить, и умудрялся шутки откалывать. Переглянувшись с Никой, я увидел в ее глазах решимость и взял маленькую лапку, сплетая пальцы прямо на столе.
Никто не заметил. Что ж, сами виноваты.
Наклонившись к Веронике, я мягко, максимально невинно поцеловал ее. Прямо в губы. Моментально стало очень тихо.
Отстранившись, я прямо уставился на отцов, а покрасневшая девушка смущённо потупилась.
Мама протянула руку через отца и сфоткала вытянувшееся в охуевании лицо Влада.
– Спасибо, детка, – булькнул батя и громогласно заржал, откидываясь на спинку и запрокидывая голову, – господи, блять… – утирая плечом слезы, он достал бумажник и хлопнул на стол перед мамой пятерку. Влад, не меняясь в лице, как-то деревянно сделал то же самое. – Ну ты дал, боец, ну и дал…
Похоже, мамуля выиграла какой-то спор.
– Какого… – кажется, Влад всё-таки осознал, с невнятным рычанием начал подниматься.
Ника панически вцепилась коготками мне в тыльную сторону ладони, я осторожно сжал ее руку посильнее, давая понять, что я тут. И я готов поплатиться, да. Но батя поймал его за локоть и силой усадил на место.
– Вот знаешь, я ещё лет пятнадцать назад сказал, что мечтаю увидеть твоё еба… Простите, дамы, конечно же, его морду, – кашлянув, он усмехнулся, – когда моя точная копия придет за рукой и сердцем средней принцессы, – я осторожно хмыкнул, понимая, что первый взрыв батя все же предотвратил, – вот помню, было ему года четыре, сидит, дуется, потому что Ника королевским указом накрасила ему ногти в розовый, – за столом все прыснули, даже Влад не удержался, – отдирает, значит, лак и бухтит, типа, как жаль, что мне надо на ней жениться. Ну я попытался ему сказать, что не обязательно прям надо, а он посмотрел на меня, как на идиота, и серьезно так, со вздохом, – батя даже изобразил: – “надо…”.
Дружный смех заставил даже Нику расслабиться. Конечно, пизды я получу, но уже не все так хреново и глобально.
– Никаких нахер “жениться”, – Влад все же попытался придать лицу суровое выражение и погрозил мне кулаком.
Я ограничился тем, что бросил на батю благодарный взгляд. Он ухмыльнулся, обнимая явно умиленную до готовности разрыдаться маму и целуя ее в висок. А потом, чертыхаясь, подскочил и помчался спасать подгорающий шашлык.
Все же, когда мы всем мужским составом пошли покурить, Влад мне прописал. Ровно в печень, как по учебнику. Батя ему не мешал, но милосердно придержал меня за плечо, пока я разгонял алмазы в небе и пытался начать нормально дышать. Семён тихо посмеивался, прикрывая лицо рукой с сигаретой, но это просто потому, что я не в его дочку влюбился.
– Обидишь ее – убью к чертям! – процедил крестный, зло щурясь и разрывая так и не зажженную гвоздичную сигарету на кусочки.
– С чего бы это? – прохрипел я, кое-как выпрямляясь и поводя плечами.
– Он такой же? – вцепившись отцу в футболку, Влад рванул его на себя. – Такой же, как ты?
– Завали ебало! – рыкнул батя, сжимая кулаки. – Откуда мне знать? А если и да – это всегда обоюдно добровольно, понял?
Мы с Семой переглянулись, он только пожал плечами, не торопясь встревать. В душу закрались нехорошие такие подозрения, но, пока я сам себе на вставные зубы не заработал, лучше, кажется, к бате с расспросами не лезть.
Они немного поборолись взглядами, и я уже приготовился разнимать, но все же разошлись. Влад даже буркнул что-то, похожее на извинения, но за это ручаться нельзя. Вообще ни разу не слышал от него извинений, кроме как перед Настей.
Семён докурил и весьма настойчиво потянул второго лишнего к столу, мы с батей остались вдвоем. Проводив друзей взглядом, он как-то изучающе смерил меня взглядом, а потом хмыкнул и тряхнул головой.
– Что за спор был? – осторожно спросил я, прикуривая наконец от его зажигалки.
– Какой? – глубоко затянувшись, отец непонимающе нахмурился. – А-а, это… Когда вы, всё-таки, прозреете, два очевидно влюбленных подростка, – он хмыкнул, – я ставил, что с восемнадцати до двадцати, думал, за год в армии заскучаете, мама ставила до двадцати пяти. Босс понадеялся, что вообще это пройдет, лошара.
Сдержанно усмехнувшись, я отвёл взгляд. Вопрос про эту стычку с Владом так и зудел в подкорке, но нет. И по роже получить неохота, и что-то стыдное о родителях узнать тоже, даже больше. Хватит с меня того, что лет с двенадцати, когда я начал шароебиться по улице почти бесконтрольно, меня обязали за пять минут до прихода домой кидать сообщение одному из родичей или звонить в домофон по пути. Сначала я не понимал, зачем, а потом, в один отвратный и мерзкий день, до меня дошло. Вопль “фу-у!” слышал, наверное, весь дом. Зато хотя бы не было неловких ситуаций с застигнутыми врасплох родичами.
Вздохнув, я сделал последнюю затяжку и, потушив окурок о подошву кроссовка, кинул в урну.
– Ну давай, скажи, кто первый раскололся, м? – свойски пихнув меня локтем, батя прищурился.
М-да, как бы сказать…
– Ника, – ещё раз вздохнув, я потер ёжик, – я бы никогда не решился.
– Вероника хорошая и решительная девочка, – похлопав по плечу, он положил ладонь мне на загривок и предупреждающе слегка сжал шею, – не вздумай ее обидеть, береги, но и в тряпку не превращайся, тогда все будет хорошо.
Невнятно замычав, я кивнул, старательно пряча взгляд. Как-то стрёмно на такие темы разговаривать, прям стыд накатывает, как когда я собирался на свидание в девятом классе, а он вручил мне пачку презиков и похабно подмигнул.
Если уж на то пошло, у меня был прекрасный учитель в плане оберегания, потакания, но при этом поддержания собственного авторитета в отношениях с женщиной. Мама всю жизнь перед ним едва ли не на цыпочках, но при этом всегда зацелованная, задаренная приятными мелочами и чуть что – сразу ему за спину. Образец есть, осталось достойно и грамотно его придерживаться.
========== Часть 4 ==========
Проснуться от мягких объятий со спины – что может быть лучше? Женя притирался, поглаживал меня и довольно урчал, целуя в плечо и шею.
– Знаешь, чувствую себя как в странной версии “Маши и медведя”, – пробормотала я, откидываясь ему на грудь, – с очень ласковым и заботливым медведем.
Ну правда, он такой здоровенный… К счастью, не как Вадим, немного поменьше, но все равно очень плотно сложен, с широкими плечами, узкой талией и классной задницей. Слава тайскому боксу, черт побери.
– Может быть, я не всегда ласковый, – тихо усмехнулся парень, шершавой ладонью поглаживая мой живот. “Может быть”, да? Может быть, и я бы не отказалась, чтобы меня отшлепали или покусали хорошенько, – встаёшь, кис?
Ну да, ему на пары ещё, а у меня остались только ГОСы и защита. Но вставать я совершенно не хочу! Ключи ведь у меня есть. Я бы с удовольствием тут и осталась ещё на ночь, но папа максимально жёстко теперь следит за правилом “не больше одной ночи вне дома”. Надо было всё-таки переехать в квартиру, которую он подарил, а не сдавать ее, глупая я.
– Хочу завтрак в постель, – игриво коснувшись кончиком пальца его остро очерченной челюсти, уже гладко выбритой, я схлопотала нежный поцелуй в запястье.
– Все, что пожелаешь, моя королева, – пробормотал Женя, прижимаясь щекой к моей ладони и прикрывая глаза.
Он ушел, а я уткнулась лицом в подушку, пытаясь сдержать восторженный визг. Он всегда был таким мягким со всеми девочками, но со мной – особенно. И я воспринимала его заботу, как данность, а потом он вдруг вытянулся, раздался в плечах, возмужал, заставляя меня глупо и по-подростковому влюбиться, и… И начал встречаться с девушкой. Таким довольным выглядел, а я неделю рыдала по ночам, пытаясь принять, что для него так и останусь сестрёнкой. Искала кого-то похожего, но похожие внешне парни были слишком грубыми, а похожие по характеру оказывались совсем уж тряпками. Искала такого же сильного, спокойного, заботливого и, при необходимости, твердого, а надо было только руку протянуть. Идиотка я, ой идиотка! Да и он не лучше, тоже скрывал и грыз себя.
Перевернувшись на спину, я устроилась полусидя, откинула волосы с лица. Надо сегодня уделить время подготовке к экзамену, сходить на маникюр и, наверное, выбрать красивое белье. Жене много не надо, чтобы возбудиться и зажать меня в мало-мальски подходящем месте, но сегодня-завтра начнутся месячные, после хочется устроить ему приятный сюрприз.
– Завтрак в постель! – объявил парень, появляясь в одних джинсах и с подносом в руках.
Вернее, с подставкой, он на нее ноутбук ставит, если на кровати или диване с ним сидит, а то “пыли наглотается, заебусь чистить”. Как оказалось, тарелка с тостом, чашка кофе и большой стакан смузи там тоже прекрасно умещаются.
– Господи, как тебя ещё никто на себе не женил, – усмехнулась я, подтягиваясь повыше.
– Ты зря думаешь, что я кому-то ещё таскал завтраки в постель, – улыбнулся Женя, ставя эту штуку у меня над бедрами и мягко чмокая меня в уголок губ, – честное слово, смузи без сельдерея.
– Теперь я подозреваю, что там как раз и есть сельдерей, – рассмеялась я, обнимая его за шею и благодарно целуя.
А то у него какой-то фетиш на сельдерей, каждое утро пьет его, так ещё и мне пытался подсунуть, замаскировав под зелёным яблоком и шпинатом. Человек Правильное питание, блин.
Взяв с тумбочки телефон, я выгодно устроила ноги и сфоткала свой завтрак, а на заднем плане очень удачно Женя натягивал футболку, демонстрируя широкую крепкую спину. Для хорошего настроения было бы достаточно одного его или завтрака из очень аппетитного тоста со сливочным сыром и тоненькими дольками авокадо, а вместе так вообще шикарно.
– И знаешь, что? – присев на край кровати, мой, мой, мой парень наклонился, натягивая носки. – Я сегодня заеду к Владу, поговорю с ним.
Так, это уже нехорошо. У него за полторы недели ещё прошлый синяк на животе не сошел, куда ему ещё один. Иногда папа слишком уж жёстко защищает нас, зачем так вот с собственным крестником? Он ведь прекрасно знает, что Женя ни за что меня не обидит.
– По поводу? – осторожно уточнила я, обеими руками поднимая бутерброд, чтобы ничего не уронить на постель.
– Да заебало, как подростки, ныкаться от него, – поморщившись, он встал, наклонился ко мне, ещё раз поцеловал, а потом откусил здоровенный кусок от моего, между прочим, тоста! – скажу, что хочу тебя к себе перетащить жить, и пусть он мне приведет хотя бы один достойный аргумент против этого.
Я почувствовала, что сейчас ещё раз влюблюсь. Ну что за прелесть, а! Настоящий мужчина, готовый отстаивать наше право просыпаться вместе почаще. Другое дело, что он может быть потом сам не рад этому решению.
– А ты сам уверен, что хочешь съехаться? – поинтересовалась я, снимая с бутерброда один из кусочков мягкого и спелого авокадо.
– А почему я должен не хотеть? – приподнял брови Женя, брызгаясь своим офигенным вкусным одеколоном.
– Я готовить не умею, – напомнила я, потому что именно он был жертвой моих попыток научиться, – и мой маникюр мне слишком дорог. Не забывай, я папина принцесса.
Его мама готовит такие шедевры, что можно есть сутками без передышки, постоянно что-то протирает и ставит на место. А я не люблю убираться, папа никогда не позволял. Вот и вопрос, сможет ли Женя жить с белоручкой, которая ещё и завтраки в постель требует, я себя стараюсь трезво оценивать, как и его запросы. Конфетно-букетный период это одно, а дальше уже будет все совсем иначе.
– Женщина… – закатив глаза, он сел рядом и отпил моего кофе. – У меня уже есть домработница, и вторая мне без надобности, окей? И пока что доставка прекрасно работает, если ты забыла. Будешь моей королевой, если я переживу сегодняшний разговор.
– Для протокола – ты был предупрежден, – усмехнулась я, подставляя лоб под поцелуй.
Он уехал на пары, а я спокойно позавтракала, выложив новую фотку и полистав ленту, выпила очень вкусный смузи из клубники и банана с ноткой мяты, запила это все великолепие кофе. Опять без сахара, но вставать и исправлять это мне было лень. Я сначала думала, что он специально, но нет, правда просто забывает, потому что через раз все же сахар есть. Сам он и чай, и кофе пьет в чистом виде, газировки сладкие тоже недолюбливает. Видимо, необходимость здорового питания во время активной спортивной деятельности наложила серьезный отпечаток.
Лениво и неторопливо собравшись, я решила, что поучить смогу и во время маникюра, девочка, к которой я хожу, не из болтливых. Ради собственного удобства во время запланированных со вчерашнего дня прогулок по магазинам я сегодня в слипонах, так что можно выделить на это больше времени, чем хотелось изначально.
Начать я решила с белья. Посмотрю, какие есть варианты, и, если уж ничего в душу не западет с первого взгляда, во время маникюра посижу подумаю. Конечно, можно было бы взять что-нибудь сложное и вызывающе-красивое, вроде портупеи, но оно рискует стать одноразовым, потому что заведённый Женя не будет разбираться в хитрых застежках и переплетениях. Так что я решила смотреть сразу обычные комплекты, наверное, черное или алое кружево. И тот, и тот цвет отлично смотрится на моей молочной коже.
Примерив черный кружевной комплект, я решила, что беру. Сразу, бесповоротно и однозначно. Нежное ажурное кружево, игриво-полупрозрачное – ему понравится. Ему, конечно, все нравится, лишь бы на меня было надето, но подчёркнутая и зазывная женственность буквально сводит его с ума. Чего только стоят его шершавые руки, которые всегда тянутся очень даже не платонически коснуться бедер, если они не прикрыты юбкой. В джинсах такого открытого внимания моим ногам не достаётся.
Когда я закончила с маникюром и купила ещё черную полупрозрачную блузку, которая будет прекрасно смотреться с новым лифчиком, мне пришло фото от Жени. Наливающийся цветом синяк, симметричный первому.
В выходные переезжаешь)
Прикрыв глаза ладонью, я тяжело вздохнула. Боже мой, ну почему все должно быть через насилие? Иногда папа ведёт себя как наркобарон или дон Корлеоне, просто невыносимо. Все эти типично мужские штучки с драками по любому поводу и без оного с ума меня сводят! Вот зачем было бить, если все равно разрешил? Ну зачем?
Папа позвонил не намного позже, и мне очень хотелось сразу сказать ему, что он маскулинный грубиян, но тогда он подумает, что Женя жаловался, так что я не стала вообще это упоминать.
– У нас вечером состоится очень серьезный разговор, юная леди, – зловеще пообещал папа, – и до выходных ты ночуешь дома.
– Хорошо, – промямлила я, заранее напрягаясь.
Когда папуля начинает “серьезный разговор”, робеет даже избалованная Ксюша. Он таким строгим и непреклонным становится, хотя обычно очень мягкий с нами и всегда уступает. Но, вот правда, иногда злит этот детский сад. Мне двадцать два года, я уже давно совершеннолетняя, а должна каждый раз отпрашиваться у папочки на ночёвку к парню! Правда, первая же попытка это предъявить пару лет назад окончилась каменным “я твой отец”. Больше никаких обоснований такого контроля никогда не поступало, этого оказалось достаточно.
Настроение от удачных покупок оказалось существенно подпорчено, домой я ехала, как на заклание. Надеюсь, мама будет присутствовать при серьезном разговоре, чтобы как-то смягчить это все. Ужас, чувствую себя нашкодившим подростком! Правда, не я одна буду получать сегодня вечером, Женя написал, что ему тоже Вадим пиздюлей обещал, но потом добавил, что будет больше мужской разговор об аспектах совместной жизни, а не наезды. Везёт ему, Вадим очень понимающий и гораздо спокойнее к похождениям сына относится. Хотя, конечно, это явно потому, что у него именно сын. Что-то мне подсказывает, что отцом дочки он был бы даже более ревнивым и агрессивным, чем мой.
Самым ужасным всегда было ожидание. Я точно знаю, что папа мнение свое меняет редко, так что, если уж разрешил, то разрешил, но ждать, пока он приедет с работы и состоится пресловутый серьезный разговор, было невыносимо. Мама сочувственно улыбалась и приготовила на ужин жареную курочку и пюре, как папа любит, видимо, чтобы его немного смягчить. Пытаясь себя занять, я просматривала гардероб и прикидывала, что взять с собой, а что можно было бы и оставить пока, например, зимние вещи точно нет смысла сейчас тащить.
Целую вечность спустя папа, наконец, пришел. Виолетта была у репетитора, Ксюша уехала гулять, так что серьезный разговор грозил состояться прямо во время ужина, и мне кусок в горло не лез.
– Ну что ж, юная леди, – медленно начал папа, разравнивая в тарелке порцию пюре, – начнем, пожалуй, – я кивнула, не поднимая на него взгляд. Вот и чего так боюсь, блин? – в первую очередь, я хочу знать, было ли это вашим совместным решением, – я непонимающе посмотрела на него, – он решил, что вам нужно жить вместе, или вы всё обсудили и решили, что оба этого хотите?
– Конечно, обсудили, – чтобы немного выгородить Женю, я прибавила: – это я предложила, мы все обдумали.
Ну, как “обдумали”… Я-то хотела, но не думала, что он захочет, потому что хозяйка из меня так себе. А тут он сказал, что его это не волнует, так что почему бы и нет? Напоминает наши отношения, в целом – опять оба хотели и только один решился сказать, хорошо хоть, что в этот раз не запоздало.
– Вот как, – обмакнув кусочек хлеба в соус, папа помолчал, – ладно, я, в целом, согласен, финансовую сторону мы с Вадиком обсудим. Но осенью съедетесь.
– Что? – возмутилась я, хлопнув ладонью по столешнице. Ответом был очень хмурый взгляд и не в пример более сильный удар кулаком по столу, так что обороты я невольно прикрутила. – Почему осенью, блин, пап!
Сейчас вот психанет от моей непокорности и вообще запретит! Что тогда делать? Идти против него я не могу, авторитет отца в семье всегда был непререкаем.
– Торопитесь слишком, – буркнул он, поджал губы.
– Владь, – с укором покачала головой мама.
– Да даже месяца не встречаются! – на меня указали так обвиняюще, будто сейчас за распутство на костер поволокут.
– У них это семейное, – успокаивающе улыбнувшись, мама взяла его за руку, – мы с тобой через два месяца съехались, Вадим с Катей чуть ли не через неделю после знакомства, не забыл?
Покусывая щеку изнутри, папа слегка дрожащей рукой потёр лоб, поднес мамины пальцы к губам и нежно поцеловал.
– Ну они же дети ещё, – почти умоляюще вздохнул он, и я с трудом сдержала ликующую улыбку.
Почти, мама почти его убедила! Ох, теперь я ее должница!
– Я в этом возрасте уже год как мадам Владлен была, – с усмешкой напомнила мама, – и ты забываешь, что они уже давно друг в друга влюблены.
Я почувствовала себя немного лишней, но сидела и не отсвечивала, даже не шевелилась, чтобы не мешать маме творить волшебство. Она может уломать папу практически на что угодно таким вот мягким тоном.
– Ладно, в выходные так в выходные, – с тяжёлым вздохом крепость все же сдалась, – но будешь, как минимум, раз в неделю приезжать на ужин.
– Как скажешь, – смиренно согласилась я, стараясь не улыбаться.
Мама незаметно мне подмигнула. Да уж, не стоит сомневаться, что эта маленькая победа, по большей части, ее заслуга.
========== Часть 5 ==========
Влад как с цепи сорвался, так что первый раз мы смогли увидеться только в воскресенье, когда я и батя приехали забирать Нику и ее шмотки. И, только я потянулся обниматься к своей прелести, меня обидно шлёпнули по рукам.
– Босс, блять, – поморщился батя, оттесняя его из прихожей в комнату своим широким плечом, – чего ты как долбоеб ведёшь себя, дай обняться мелким.
Они там ещё переругивались, крича друг на друга шепотом, потому что, видимо, Настя дома, Влад при ней не матерится.
– Он как с ума сошел, – тихонько пожаловалась Вероника, прижимаясь к моей груди и жмурясь.
– Просто у него такое первый раз, – поглаживая ее по волосам, я крепко обнял ее и поцеловал в макушку, – свыкнется с этой мыслью и успокоится.
До этого момента ни одна из его принцесс не намеревалась жить с кем-то. Несмотря на наличие у каждой квартиры, все три живут с родителями и даже не думают съезжать. Вернее, не думали.
– Раньше он так не реагировал на парней, – покачав головой, девушка тяжело вздохнула и отстранилась, – все время повторяет, что, если ты похож на своего отца во всем, то ему придется тебя убить.
У меня брови поползли вверх сами собой. Да что ж плохого-то, если я на батю похож? Для него мамуля всегда на первом месте, они друг друга любят до сих пор, целуются-милуются при любом удобном случае, подходящем или не очень.
– Он вообще видел, как батя к маме относится? – риторически уточнил я. – Кажется, у него шарики за ролики заехали совсем.
Хихикнув в ладошку, Ника предложила нам с отцом чай-кофе, но я покачал головой. Мы, по сути, вот только из-за стола, мамуля приготовила мои любимые сырники на завтрак. Так что мы без промедлений приступили к переноске заранее собранных девчонками вещей.
Едва только увидев гору пакетов, сумок и прочих носимых ёмкостей, я поджал губы и медленно почесал затылок. Сдается мне, у мамули за всю жизнь было вещей меньше, чем в этой горе. Батя хохотнул и потёр руки.
– Ну нахуй, сам будешь тяжести таскать, – поправив заложенную за ухо сигарету, он взял несколько коробок с обувью, – видимо, это только летний гардероб? – Ника с улыбкой кивнула, взяв небольшой рюкзачок и лёгкий на вид пакет. – У тебя места-то в хате хватит?
– Все мое барахло на все сезоны помещается на четырех полках, – отобрав у Вероники эти вещи, я вернул пакет на пол, закинул на плечо рюкзачок, взялся за ручку самого здорового и явно набитого битком чемодана, – ради красоты я готов на все.
Влад хмуро наблюдал за процессом. Я отдал ключи от машины бате, так что нагребал полные руки и, если было что, вешал на плечи. Отец ходил за мной, чтобы открывать машину и не скучать там внизу одному, ну ещё брал что-то чисто символическое в виде помощи. В итоге в каждый багажник было уложено по здоровому чемодану, а все остальное группировалось вокруг них и на задних сиденьях. Штук двадцать коробок с обувью я положил на пол, пакеты безжалостно утрамбовывал, рюкзаки и сумки кидал так. Добрый пяток немаленьких пакетов женской бытовой техники и всяких баночек и скляночек пришлось, на всякий случай, класть аккуратно. Духи у Ники очень приятные, немного сладковатые и свежие, но если такое разобьётся и впитается, я сдохну в этой тачке.
В первые две ходки я думал, что под конец возненавижу все это шмотье. Но нет, даже раздражение не приходило. Потому что в этих чемоданах стильные и отлично сидящие на стройной фигурке вещи; в этих коробках – милые крохотные кедики и кроссовки тридцать пятого размера, изящные туфли, красивые босоножки и прочие каблуки, благодаря которым длинные ноги и округлая небольшая попка смотрятся ещё лучше; в этих пакетах всякие крема, лосьоны и всякие колдовские приборы, благодаря которым у Ники чистая гладкая кожа, мягкие волосы и нежные руки. Все это барахлище потом будет мне же на пользу – буду смотреть, трогать, снимать, в конце концов. Несмотря на отличные природные данные моей девушки, я прекрасно себе представляю, сколько времени и средств уходит на поддержание этой красоты. Бате попроще, у мамы из всей косметики только крем для рук, для ухода за волосами – фен и несколько резинок. Но мамуля и человек совсем другой. Когда мы были подростками, Вероника тоже не особо заморачивалась и бегала все время в джинсах и с хвостиком. И нравилась мне, да. А потом как-то раз-раз и втянулась, фитнесы, косметологи, походы по магазинам – и все равно нравится мне. Если захочет вернуться к тому образу, я не буду против. Ей всяко идёт, она всегда красивая, как ни одень.
Когда я распихал последнюю партию пакетов, сидящий на лавочке батя молча предложил мне открытую сигаретную пачку. Устало приземлившись рядом, я взял одну, немного наклонился, прикуривая из его рук.
– Я думал, тебе будут нравиться такие же девочки, как мне, – ухмыльнулся он, все же вынимая из-за уха сигарету.
– Скорее всего, дело в том, что это Ника, – пожал плечами я, выдыхая через нос. Посмеиваясь, отец покивал, глубоко затягиваясь, – разве ты был бы против, если бы мама была такой?
– Думаю, она бы тогда мне не подошла, – почесав мизинцем кончик носа, он откинулся на спинку и положил на нее локоть, – не люблю, когда девочка слишком много времени уделяет своей внешности.
– А чему надо уделять тогда? – хмыкнул я, прокручивая в пальцах брелок сигнализации. – Тебе?
– Мне, – твердо кивнул батя, – не заморачивайся вообще, мы с мамой совсем другие и сошлись по-другому. Если тебя в ней все устраивает, это хорошо.
Да уж, у мамы все почти свободное от работы время уходит на него. Готовит она, в основном, для него, ходит куда-то с ним, досуг тоже с ним. Но при этом вечер субботы всегда принадлежит ей одной. Батю обычно куда-то приглашают, а она уже решает, хочет пойти с ним, если мероприятие предусматривает, или останется дома и посвятит вечер себе. Всю сознательную жизнь я знал, что вечером субботы нельзя даже пикнуть. Хочешь есть – иди и поешь сам, да так, чтобы мамуля не заметила и не подорвалась готовить или греть. Скучно – займи себя чем-нибудь. А потом я и вовсе стал уходить гулять. Мама любит тишину и обычно по субботам просто валяется на диване с книжкой или смотрит какой-нибудь фильм, а иногда и просто лежит и о чем-то думает. Вот так вот, батя требует полного внимания к себе, но всегда даёт ей личное пространство и время на себя любимую, пусть она и тратит его не на прихорашивания.
– Тебя в маме все устраивает? – откинув голову, я прищурился на яркое летнее небо с ватными крупными облаками.
Я никогда не слышал никаких ссор, не видел его рассерженным на маму или ее обиженной. “Душа в душу” в самом буквальном проявлении. И самая большая проблема такой идиллии в том, что я теперь тоже так хочу. Но боюсь, что не получится. Да, я знаю Нику, наверное, даже лучше, чем ее сестры, знаю многое о бывших и отношениях с ними. Но есть такие вещи, которые нельзя узнать в статусе лучшего друга. Вдруг найду у нее какую-то немыслимо раздражающую черту?
– От и до, – спокойно ответил батя, стряхивая пепел на газон, – иногда меня раздражает ее робость, но только потому, что она из-за нее не может постоять за себя, раньше часто пытались обидеть, – да уж, мамуля очень нерешительная, особенно с незнакомыми людьми, – помню, когда у нее ещё были права, ей куда-то надо было, а у меня на тот момент было все ещё из семидесяти процентов жидкости в организме процентов на тридцать коньяка, – я фыркнул, улыбаясь, но не стал мешать отцу вспоминать седую древность. Я даже не могу вспомнить, видел ли когда-нибудь маму за рулём, – поехала она сама, боялась жутко, типа где будет парковаться, не случится ли чего, но поехала. Тормознули ее, документы, туда-сюда, дали дунуть в трубочку, а там три промилле, – я аж подавился затяжкой. Учитывая, что мама крепче вина ничего никогда не пьет, ей было бы ну очень трудно так упиться, это ж прям в мертвяка надо быть, – ну она в панике, конечно, звонит мне, так и так. Я приехал, спрашиваю ее, как зовут гайца, а она говорит, что он не представился, спрашиваю, где понятые, где видеозапись, она ничего сказать не может. Я его зову, спрашиваю, хуль не представился, где протокол об отстранении от управления, где, нахуй, понятые или камера, где документы прибора, какого хуя трубка вскрыта без свидетелей, а он, сука, стоит, вылупился на меня, – затушив окурок о подошву кроссовка, батя метким щелчком отправил его в урну, – увидел девочку на крутой тачке и решил обуть ее муженька, думал, бля, я ему там уже чемодан денег привез. Максимум, что я ему дал – подзатыльник такой, что фуражка упала нахуй, – смеясь в кулак, я только покачал головой. Когда доходит до любых правоохранителей, у отца выключается борзометр и на полную врубается понторезка, а если уж кто-то задирает его жену, так все, погоны летят только так, – зашугал он ее этим, ни жива, ни мертва была, да так, по-моему, больше за руль и не села с тех пор.
Да уж, мамуля вообще любительница дуть на воду. Хотя, если ей так спокойнее, пусть уж лучше на такси или пассажиром, чего лишний раз нервничать.
– Гондон, – выкинув и свой окурок, я встал, – бесит, когда они начинают думать, что все можно.
– Вот-вот, ага, – тоже поднявшись, батя потянулся и зевнул, – короче, я поеду, ещё за мамой же, а ты забирай свою девочку и тоже езжай давай.
Я вдруг занервничал. Там прибабахнутый Влад, да и вообще, этот ебучий новый этап в жизни надвигается неумолимо, даже пугает. Если что-то будет не так, я же, блять, всю жизнь буду мучиться, но не смогу обидеть Нику и расстаться с ней.
– Я… – ухватив отца за запястье, я сглотнул. – Я не знаю, правильно ли это. Как понять, что она мне подходит?
Вздохнув, он с силой потёр ёжик и опустился обратно на лавочку.
– Ну, могу только сказать, как у меня с мамой было, – почесав небритую щеку, он улыбнулся, – до нее даже мысли не было с кем-то жить, даже с клевыми девочками, а с ней все как-то само вышло, понимаешь? Я плыл по течению и только осознавал – о, влюбился, о, она ночует у меня, о, уже шмотки перетащила. Понимаешь? Само собой все происходит, а ты и рад – видимо, вот тогда все как надо, – почесывая затылок, я кусал губы. Ну да, вроде, все само собой, а мне и хорошо. Наверное, все правильно, – и насчёт босса. Ну-ка, сделай так, – он чуть оскалился, и я неуверенно повторил, не понимая, что за хуйня, – вот, зубы есть. Так не стесняйся ими клацать.
Похлопав меня по плечу, батя подмигнул и потопал к машине. Проводив его взглядом, я хмыкнул и пошел в противоположном направлении, в подъезд.
Раньше “клацать” на ВВС мне воспрещалось. Да и Влад сам безапелляционно пресекал излишнее панибратство. Видимо, теперь он сменил статус с моего крестного отца на отца моей девушки, так что получено официальное разрешение огрызаться, это хорошо. В конце концов, мне же надо как-то защищать нашу личную жизнь.
Расставание с родителями сгладило присутствие Насти, она мешала Владу выбеситься и все нахер отменить. Ника явно понимала, что надо бы быстрее свалить, пока чудесное влияние мадам Владлен не иссякло, так что быстренько всех обняла, подхватила сумочку и выскочила из родного гнезда. Как будто, блять, не двадцать минут до меня ехать отсюда, а двое суток на поезде, блять, прощание славянки устроили. Она же явно будет периодически наведываться сюда – к сестрам, к маме, даже к отцу.
– Вадим уже уехал? – удивилась Ника, но без лишнего промедления села в машину, когда я открыл ей дверь.
– Он за мамой поехал, она поможет тебе все разложить, – сообщил я.
Господи, блять, мне теперь это все ещё вытаскивать и к себе носить, су-ука…
